Фракс и Эльфийские острова
И вот мы отчалили от пирса и стали маневрировать, чтобы выйти из гавани. Я решил не высовываться до тех пор, пока мы не окажемся в море. Несмотря на приглашение Ваза, я опасался, что кто-нибудь из городских чинов, увидев меня на судне, прикажет отправить в город. В этот момент на палубе, как мне показалось, начался какой-то переполох. Когда где-то случается переполох, я, как вам известно, не могу усидеть на месте. Боюсь, что я чрезмерно любопытен. Вот и на сей раз я выскочил из каюты и взлетел по трапу на палубу. Оказалось, что вся команда собралась у одного борта судна. Эльфы что-то возбужденно горланили и тыкали пальцами в сторону берега. Там действительно происходило нечто занятное. Воспользовавшись своей весовой категорией, я протолкался к фальшборту. От картины, которую я увидел, у меня просто отвисла челюсть. По берегу во весь дух неслась Макри с мечом в одной руке и какой-то сумкой в другой. За ней с громким топотом гнались десятка три мужчин. Макри оторвалась от преследователей довольно далеко, но у неё было мало пространства. Они гнали её на конец пирса, где не было ничего, кроме моря. Даже со своего места я смог определить, кто за ней гонится. Разъяренная толпа состояла из представителей местного отделения Братства. Я был потрясен. Стоило мне отбыть всего на пять минут, как она уже успела поссориться с самой опасной бандой во всей округе.
Макри добежала до конца пирса, повернулась к преследователям и вытащила из ножен второй меч. Как я уже говорил, девица в бою ловко владеет обеими руками. Правда, обычно она предпочитает драться мечом и боевой секирой. Два передовых преследователя тут же пали под её ударами, но остальные, рассыпавшись веером, начли обходить мою бывшую подругу с двух сторон. Галера медленно отходила от берега, и мне оставалось только беспомощно следить за неравной битвой. Стоящие рядом со мной эльфы что-то кричали в поддержку женщины, в одиночку сражающейся с бандой здоровенных мужиков, но помочь ей по-настоящему мы не могли. Даже если бы лорд Калит приказал развернуть судно, мы прибыли бы к месту схватки слишком поздно.
– Прыгай! – закричал я.
Я не мог понять, почему она не прыгает в море. Оказавшись в воде, она получит хоть какой-то шанс на спасение. Но Макри продолжала безнадежную битву. Как бы хорошо она ни владела оружием, ей ни за что не отбиться от нескольких десятков вооруженных мужчин. У её ног уже громоздилась куча тел, но каждую секунду один из множества обращенных против неё клинков мог достигнуть цели.
– Прыгай в море!!! – снова заорал я. Но мы отошли от пирса уже ярдов на восемьдесят, и она могла не слышать моих воплей. Тем более что их заглушали шум битвы, плеск волн и крики паривших над гаванью чаек.
В конце концов Макри, видимо, поняла, что ей не выйти из передряги сухой. Она развернулась на каблуках, сунула оба меча в ножны, которые носила за спиной так, что рукоятки оружия образовывали крест, и сиганула в море. К этому моменту я с помощью эльфов уже спускал на воду шлюпку. Они не были знакомы с Макри, но вид одинокой девушки, сражающейся с толпой неприятелей, заставил их вспомнить о принципах честной борьбы.
Шлюпка, подняв гроздья брызг, плюхнулась на воду. Я соскользнул в неё по канату и принялся озираться по сторонам, надеясь, что голова Макри вот-вот возникнет из моря.
Оставшиеся на пирсе бандиты тоже вглядывались в пучину морскую, ожидая появления своей жертвы. Как только я начал грести, в шлюпку спрыгнул ещё кто-то. Это был Ваз. Не тратя времени на слова, он сел на банку и навалился на другую пару весел. Нам пришлось выгребать против течения к самому выходу из гавани, туда, где кончался мол.
– Где же она? – в панике выкрикнул я.
– Судя по всему, плывет под водой, так безопаснее!
Меня одолевали сомнения. Макри оставалась под водой слишком долго. Мы уже были почти на том месте, где она прыгнула в воду, а её все ещё не было видно. Может быть, Макри ранена и не в силах держаться на поверхности? А вдруг она уже утонула?!
– Проклятие! – прорычал я и поднялся в шлюпке, чтобы лучше видеть то, что происходит под водой. Неожиданно я заметил какую-то темную массу, очень похожую на большой пучок водорослей. Это была шевелюра Макри. На мгновение примерно в двадцати ярдах от нас над водой возникла её голова. Прежде чем я успел крикнуть, чтобы Макри плыла к нам, голова снова исчезла. Причем исчезла настолько решительно, что надежд на её новое появление у меня не осталось.
Я без колебаний скинул с плеч плащ и бросился в воду. Я всегда был отличным пловцом, а потому мне потребовалось совсем немного времени, чтобы доплыть до того места, где появлялась голова, и нырнуть. Вода оказалась холодной и страшно мутной. Видимость – не больше пары-тройки ярдов. Я погружался все глубже и глубже, отчаянно пытаясь отыскать взглядом свою бывшую подругу. “Как жаль, что я такой никудышный волшебник, – думал я. – Как бы мне сейчас помогло самое захудалое спасательное заклинание!” Но таких заклинаний я не знал, и только моя решимость могла спасти Макри.
Легкие разрывались от нехватки воздуха. Я не мог больше оставаться под водой, но продолжал погружение. И вот я заметил, как передо мной медленно идет ко дну Макри. Последним отчаянным усилием я подгреб к ней, схватил за волосы и начал подъем. Мы вынырнули на поверхность, задыхаясь, плюясь и откашливаясь. Макри, правда, пребывала в гораздо худшем состоянии.
– Фракс, – еле слышно пробормотала она, открывая глаза.
Я поплыл к шлюпке, буксируя девицу за собой. Ваз греб нам навстречу, и очень скоро мы втащили Макри на борт. Мне показалось, что со стороны корабля донеслись приветственные возгласы, а с мола – разочарованный вой, впрочем, я слишком устал, чтобы вслушиваться.
Оказавшись в шлюпке, Макри начала подавать признаки жизни.
– Нырнула ты превосходно, – сказал я ей. – Но было бы лучше, если б ты ещё и куда-нибудь отплыла. Погружение наподобие булыжника не самый лучший способ спасения.
– Я не умею плавать, – ответила Макри.
– Ты не умеешь – что?
– Я плавать не умею. Неужели ты думаешь, что я торчала бы так долго на пирсе, если б могла держаться на воде?
– Кто знает. Тебя ж хлебом не корми, только дай подраться.
Ваз подвел шлюпку к галере, и нас подняли на борт.
Эльфы бросились поздравлять меня за столь удачные действия и выразили восхищение боевым духом, проявленным Макри во время битвы на пирсе. Однако все похвалы разом стихли, как только эльфы поняли, что перед ними не совсем обычная женщина.
– Кровь орков! – вполне внятно прошептал юнга.
К нам приблизился заместитель консула Цицерий. Он был облачен в свою парадную, с золотым кантом тогу.
– Детектив Фракс, – проскрипел заместитель, – а вы каким образом здесь оказались?
– Он мой гость, – поспешил вмешаться Ваз-ар-Мефет, чем бесконечно удивил Цицерия.
Однако Макри по-прежнему была вне закона.
– Вы не имеете права оставаться на судне, – объявил Цицерий моей бывшей подруге.
– Но я не могу вернуться туда, – вполне логично возразила Макри.
На краю медленно удаляющегося от нас мола все ещё топтались вооруженные люди.
– Лорд Калит, – сказал Цицерий, когда капитан подошел к нам. – Вы должны развернуть судно.
И тут задувавший со стороны гавани ветер внезапно окреп, наполнил паруса, и корабль устремился вперед.
– Это невозможно, – насупился лорд Калит. – Мы не можем пропустить прилив. Если мы вернемся в порт, то потеряем целые сутки, а это повышает степень риска угодить в зимние ураганы.
Калит внимательно смотрел на Макри. Перед лордом встала серьезная дилемма. Поворачивать ему не хотелось, но между нами и островом Авула не было никаких обитаемых земель. Если оставить Макри на борту, он окажется первым лордом, доставившим на знаменитый Фестиваль орка. И подобная перспектива, судя по всему, Калита совсем не радовала.
Я, надо сказать, тоже не радовался. Конечно, я не мог позволить Макри утонуть, но это вовсе не значит, что она должна отравлять своим присутствием мой визит на Авулу. Ни один порядочный эльф не пожелает общаться с человеком, который притащил с собой подругу столь подозрительных кровей. Цицерий предложил отправить Макри домой на шлюпке, но берег уже исчезал вдали, и идея заместителя консула оказалась невыполнимой.
– Мы позже решим, как поступить с вами, – сказал Калит, обращаясь к Макри. – А пока старайтесь не попадаться на глаза.
– Фантастика, – весело заявила Макри. – Всю жизнь мечтала побывать на Островах эльфов. И когда, по-вашему, мы туда доберемся?
Лорд Калит, не снизойдя до ответа, направился на мостик. Судя по его виду, ход событий его явно не устраивал. Он дал команду всем вернуться на свои места, и его приказ прозвучал довольно резко.
– Слушай, когда ты наконец прекратишь свои выходки? – сердито спросил я у Макри. – Вначале ты ограбила меня на тысячу гуранов, а теперь ухитрилась пробиться на корабль.
– Что ж, – ответила она, – поскольку ты спас мне жизнь, я прощаю тебе ту грязь, которую ты выплеснул на мою голову. Не мог бы ты поделиться со мной какой-нибудь одеждой, я бы хотела переодеться в сухое. – С этими словами Макри начала стягивать с себя мужскую тунику, которая, как и все её остальные одежды, оставляла открытой значительную часть тела.
Я поспешил утащить девицу вниз, дабы избежать очередного безобразия. Мне показалось, что она готова разоблачиться на глазах у всей команды. Я обратил внимание, что юнга, первым заявивший об оркской крови Макри, не только не отправился на свое место, но, напротив, следовал за нами, взирая на мою подругу с изрядной долей восхищения. Внимательно к нему приглядевшись, я понял, что это вовсе не он, а она, молодая девица из эльфов, решившая по неведомой мне причине принять участие в путешествии. Правда, для эльфа она выглядела довольно хилой и совсем не походила на пышущих здоровьем эльфиек.
Мы прошли в каюту. Каюта, как я уже успел заметить, была крошечной, а теперь вдобавок мне приходилось делить её с Макри, поэтому я не переставал ныть.
– Ну почему ты не дала мне тихо уплыть? С какой стати ты вдруг решила схватиться с Братством? А может, ты все специально устроила, чтобы пробраться на галеру?
– Ничего я не устраивала, – ответила Макри. – Но вообще-то я удивлена, почему ты не пригласил меня принять участие в путешествии.
Макри держалась подозрительно весело. Для человека, получившего несколько ран и едва не утонувшего, у неё было слишком хорошее настроение. Я спросил, из-за чего завязалась схватка.
– Мне хотелось вернуть твои деньги.
– Что?!
– Те бабки, которые Казакс увел с кона. Разве ты не говорил, что это нечестно? Я знаю правила. Если игрок сделал ставку, то он не имеет права забирать деньги. Вот я и решила восстановить справедливость.
– Вот как? И что же вынудило тебя выступить борцом за эту самую справедливость? – ядовито поинтересовался я.
Если верить Макри, то это было не “что”, а “кто”. Поговорив немного о достоинствах эпической поэмы о королеве Лиувин, Макри и Ваз-ар-Мефет принялись обсуждать причины, в силу которых она вознамерилась прикончить меня своей боевой секирой.
– Благородный эльф прекрасно понимал причины моего негодования. Ты нанес мне чудовищные оскорбления, хотя я ни в чем не была виновата. Ведь никто никогда не говорил мне о том, что упоминание о менструациях является в Турае строжайшим табу. Но после того, как мы с эльфом немного поговорили на эту тему, я пришла к выводу, что ты был слишком огорчен для того, чтобы ясно мыслить. Любой игрок на твоем месте был бы тоже расстроен, а у тебя, как известно, с азартными играми постоянно возникают проблемы. Кроме того, ты слишком много пьешь, это тоже мешает тебе адекватно оценивать события. Излишнее увлечение фазисом, как я заметила, также оказывает на тебя отрицательное воздействие. Короче говоря, азартные игры, алкоголь и наркотики лишили тебя рассудка. Я пришла к выводу, что несправедливо будет убить тебя, несмотря на то что даже по твоим меркам ты вел себя весьма скверно. Действуя в духе дружбы, я сочла уместным попытаться вернуть тебе потерянные деньги. Я сухо проинформировал Макри, что с разумом у меня все в ажуре и я пока довольно далек от безумия. – Это была вполне рациональная реакция человека, которого вывело из себя возмутительное и нелепое поведение женщины, не имеющей понятия, как следует держаться в обществе. Итак, что же произошло после того, как ты встретилась с Казаксом? Сдается мне, он не горел желанием вернуть деньги.
– Боюсь, что нет, – печально покачала головой Макри. – Во-первых, Казакс не горел желанием видеть меня, и мне пришлось хорошенько поработать мечом, чтобы он согласился меня принять. Я отняла у него кошель, но там оказалось всего около сотни гуранов. После этого между мной и его людьми развернулось настоящее сражение. Я и представить не могла, что их окажется так много.
Макри радостно улыбнулась, сунула мне в руки кошель и выглянула в иллюминатор.
– Острова эльфов! Авула! Место, где появилась на свет королева Лиувин! И Фестиваль! Как же мне не терпится там оказаться! Скажи, с какой целью мы туда отправляемся?
– Ты плывешь туда без всякой цели. Я же приглашен для того, чтобы вызволить из заключения дочь моего доброго друга Ваза. Ее обвиняют в нападении на дерево.
– Нападение на дерево?! И за это там бросают в тюрьмы? Эльфы, похоже, и в самом деле обожают свою флору.
– Это – особенное дерево. Оно именуется Древо Хесуни. Не сомневаюсь, что ты в своем Колледже гильдий слышала о таком.
– Сердце и душа клана! – провозгласила Макри.
– Вот именно. Я пока не знаю всех подробностей, но дочери Ваза грозят серьезные неприятности. Поэтому – умоляю, постарайся мне не мешать. Ваз мой старый друг, и я искренне желаю ему помочь. Кроме того, мне не хочется предстать в скверном свете перед Цицерием и принцем Диз-Аканом.
– Это тот алкоголик и наркоман, которого мы знаем, или другой принц, более вменяемый?
– Другой. Вменяемый настолько, насколько вообще могут быть вменяемыми наши принцы.
– Хочешь сказать, он тоже дерьмо?
– Дерьмо, но не такое, как старший братец. И прошу тебя не оскорблять членов королевской фамилии.
Мое радостное настроение полностью испарилось. Я понимал, что путешествие предстоит трудное.
– Когда мы прибудем на Авулу, тебя, как я полагаю, на берег не пустят. Но если ты каким-то чудом окажешься на суше, умоляю, не произноси… этого… Одним словом, ты понимаешь, что я имею в виду.
ГЛАВА 4
На второй день плавания Ваз-ар-Мефет ухитрился выкроить время и поведать мне о злоключениях дочери.
– Главным обвинителем является Лазас-ар-Тетос, Верховный смотритель Древа. Его родной брат Гулас-ар-Тетос избран Верховным жрецом Древа. Если верить Лазасу, то он застал мою дочь в тот момент, когда та рубила топором священное дерево. А за несколько минут до этого она якобы пыталась его поджечь.
– Что говорит в связи с этим твоя дочь?
– Она ничего не помнит.
Час от часу не легче! Я не считаю, что все мои клиенты обязательно невиновны, но по крайней мере они стараются придумать пристойное объяснение своим поступкам.
– Неужели она так ничего и не помнит?
– Абсолютно ничего. Но она не отрицает, что была там. К сожалению, все обстоятельства стерлись из её памяти. Она ничего не помнит с того момента, как вышла из дома, и до той секунды, когда оказалась в темнице.
– Все это, Ваз, выглядит довольно скверно. Неужели она даже не помнит и того, почему двинулась к дереву?
Ваз в ответ лишь печально покачал головой. Я спросил, верит ли он своей дочери, и мой друг с жаром заявил, что верит безусловно.
– Я понимаю, что все факты говорят против нее. Она ничего не может сказать в свою защиту на Совете, которому предстоит вынести приговор. Но я верю в то, что моя дочь ничем не хуже любого другого эльфа нашего прекрасного острова и не способна на такое святотатство. Кроме того, это совершенно не в её характере, и вдобавок у неё для подобного вандализма не было никаких мотивов.
Несмотря на страстное желание Ваз-ар-Мефета видеть свою дочь свободной, никаких полезных сведений он мне сообщить не смог. Мой друг не имел представления о том, что его дочурка могла делать рядом с Древом, не знал, посещала ли она Древо раньше, и не имел никаких предположений, кто ещё мог пожелать нанести вред священному растению.
– Ты не считаешь, что на её память было оказано магическое влияние? Проверка проводилась?
– Да. Следствие вели официальные представители лорда Калита, среди которых был его Главный маг Джир-ар-Эт. Насколько мне известно, он не обнаружил никаких следов магии в районе Древа, хотя всем известно, что обнаружить магию там практически невозможно. Древо создает вокруг себя мощное мистическое поле. Все магические проявления там искажаются, и заглянуть в прошлое, находясь рядом с Древом, невозможно.
Я понимающе кивнул. Мне было очень хорошо известно, что магия не работает там, где она больше всего нужна для успеха расследования. Представление о том, что маг, обратившись в прошлое и изучив обстоятельства преступления, отсеивает все наносное и дает точный ответ, хорошо только в теории. Иногда, правда, магия помогает и на практике, однако при расследовании сложного преступления возникает столько переменных величин, что магическое расследование становится ненадежным, а зачастую его просто невозможно провести. Именно поэтому я все ещё продолжаю свою работу. Для ведения следствия необходим человек, готовый в поисках ответа топтать мостовые. Или – как в этом случае – топтать ветви деревьев. Эльфы острова Авула обитают главным образом на деревьях, в жилищах, выстроенных в густых кронах или на верхушках. Отдельные поселения соединены между собой деревянными мостками-переходами. Помню, что во время прошлого визита к эльфам я бодро передвигался по этим мосткам, восхищаясь раскинувшимся под ногами ландшафтом. Но тогда я был значительно моложе и гораздо изящнее.
Как только Ваз удалился, передо мной предстала маленькая истощенная девица из эльфов и сообщила, что лорд Калит желает видеть меня в своей каюте. Мне пришлось пробираться к лорду по палубе, защищая лицо ладонью от секущих струй ледяного дождя. Несмотря на скверную погоду, ветер оставался попутным, и судно быстро бежало по волнам. Палуба мерно покачивалась под моими ногами, возвращая меня к временам юности. Со времени последнего морского вояжа прошло много лет, но искусства моряцкой походки я ещё не утратил.
Каюта лорда Калита была значительно просторнее моей, но ни роскоши, ни особых излишеств я в ней не заметил. На переборках не было никаких украшений, полагавшихся бы главе клана, хотя прекрасная мебель все же вызвала у меня прилив зависти. В моей каюте была лишь койка, и сидеть на ней было очень неудобно – особенно во время качки.
На одежде лорда Калита практически не было никаких знаков, указывающих на его высокое положение в обществе. От остальных эльфов лорда отличал лишь тоненький серебряный обруч на голове. Любое другое более броское украшение считалось бы проявлением дурного вкуса. Его плащ, несколько более изящного покроя, чем у подданных, был такого же зеленого цвета, без вышивки и позументов.
– Вы, как мне стало известно, допрашиваете членов моей команды.
Я кивнул. Какой смысл отрицать очевидное, тем более что я всего-навсего хотел ознакомиться с фоном, на котором произошло преступление.
– Я желаю, чтобы вы прекратили это занятие, – сказал лорд Калит.
– Прекратить? С какой стати?
– Как капитан корабля и правитель острова я не обязан объяснять вам причины. Я просто желаю, чтобы вы перестали отвлекать моряков от дел.
В ответ на это нелепое требование я лишь пожал плечами. Я не боялся вызвать раздражение лорда Калита или какого-нибудь другого лорда, но время ещё не пришло. Если дела на Авуле у меня пойдут плохо, то я выведу его из себя так, что мало не покажется.
В то же время я напомнил Калиту, что нахожусь на борту по приглашению Ваз-ар-Мефета и, как мне представляется, с одобрения высокочтимого лорда. Калит был вынужден признать, что это именно так, хотя, оказывается, он с самого начала считал, что Вазу пришла в голову не слишком хорошая идея.
– Я весьма высоко ценю услуги Ваз-ар-Мефета, – сказал он, – и не мог отказать ему в просьбе помочь его дочери. Но, как это ни печально, я уверен, что его дочь действительно совершила то, в чем её обвиняют. На Авуле вам будет позволено задавать вопросы. В разумных рамках, конечно. Но здесь, на корабле, вы, я надеюсь, будете вести себя пристойно и не станете донимать команду.
Я снова кивнул. На маленьком столике рядом с койкой стояла доска для игры в ниарит.
– Так называемый “Дебют арфиста”, – заметил я, изучив расположение фигур.
– Вы играете в ниарит? – удивленно вскинул бровь лорд.
– И очень часто. Но “Дебют арфиста” всегда был мне не по душе. Мне кажется, что он дает противнику возможность провести атаку слонами и разносчиком чумы.
– Я работаю над новыми вариантами. Появляются некоторые ранее не встречавшиеся в практике ходы для героя и мага. Возможно, как-нибудь позже мы с вами и сразимся.
Когда я выходил из каюты, слова прощания прозвучали теплее, чем первоначальное приветствие. Хорошие игроки в ниарит всегда испытывают симпатию друг к другу. По пути в каюту я раздумывал об услышанном. Пожелание прекратить расследование прозвучало достаточно мягко. Все могло быть и хуже.
Макри сидела на моей койке и читала рукописный свиток. На моей подруге была зеленая туника, которую успела подарить ей Исуас – юная девица из экипажа. В то время как другие эльфы избегали общения с Макри, Исуас оказалась свободной от предрассудков. Судя по тому, как она сразу же прибежала в каюту с сухой одеждой, можно было подумать, что Макри наконец обзавелась подругой. Но на Макри эльфийка впечатления не произвела.
– По крайней мере ты у кого-то вызываешь симпатию. Я думал, что тебе это понравится.
– Она меня раздражает.
– Почему?
– Она такая маленькая, унылая и всегда выглядит несчастной. Неужели у эльфов все тринадцатилетние девчонки такие?
Я заверил Макри, что это не так. Исуас, конечно, ростом не вышла, но это не причина для антипатии.
– Терпеть не могу маленьких унылых девчонок, – сказала Макри. – В гладиаторском лагере их использовали в качестве мишеней в тренировочных стрельбах из лука. Будь я её размеров, так давно бы уже умерла.
– Что ж, тебе, видимо, придется простить мир за то, что он состоит не только из женщин-воинов, – сказал я и попросил подвинуться, так как мне тоже хотелось присесть. – Во всяком случае, постарайся не восстанавливать её против себя. Кроме Ваза, она, видимо, единственный эльф на корабле, который испытывает к нам симпатию. Знаешь что потребовал от меня лорд Калит? Совсем не то, что я мог ожидать. Мне казалось, лорд будет счастлив, что опытный детектив плывет на Авулу, чтобы во всем разобраться, а он, совсем напротив, запрещает мне вести расследование. Разве не удивительно то, что все мои дела с самого начала идут так скверно? Иногда мне кажется, что на мне лежит проклятие богов.
Макри была абсолютно равнодушна к религии.
– Возможно, тебе стоит больше молиться, – пожала она плечами. – Неужели и на корабле ты обязан три раза в день преклонять колени?
В Турае закон требовал от меня именно этого.
– Любой гражданин города-государства Турай должен возносить молитву по меньшей мере три раза в сутки, вне зависимости от того, где он находится, – торжественно объявил я.
– Не замечаю, чтобы ты этим занимался, – сказала Макри.
– Колени у меня стали не те, что раньше. И мне, человеку не очень молодому, трудно каждый раз их преклонять. – Однако, по правде говоря, я уже лет десять во время утренней молитвы оставался в постели, а на время двух других дневных молений всегда старался укрыться в своей комнате. – В любом случае молиться поздно, ты уже сидишь на моей шее.
– Что значит на твоей шее?! – возмутилась Макри.
– А то, что я собирался отплыть на Авулу, скрыться от тебя и нашей жуткой зимы, быстренько снять подозрения с Элит-ир-Мефет, а все остальное время валяться на солнышке, потягивая пиво. Но ты ухитрилась все испоганить. Я практически заточен в каюте и вовсе не уверен в том, что по прибытии на Авулу эльфы пожелают со мной общаться. Кто захочет иметь дело с человеком, попутчиком которого является существо с кровью орка в жилах? И не надо на меня так смотреть, ты прекрасно знаешь, что это правда. До сих пор не понимаю, почему ты из кожи лезла вон, чтобы отправиться со мной.
– Я вовсе не лезла вон из кожи! Все произошло случайно. Я просто пыталась вернуть твои деньги.
Я никак не мог избавиться от подозрения, что Макри все подстроила.
– Но разве ты не должна была сидеть дома и учиться?
Макри обучается в Колледже гильдий – заведении, в котором сыновья низших классов Турая, желающие поднять свой социальный статус, изучают философию, теологию, риторику, математику и все остальное, что там преподают. Макри – первая женщина, которую приняли в Колледж. Вначале ей отказали в приеме, но она сумела пробиться благодаря личному обаянию, исключительной силе характера и угрозе иска со стороны Ассоциации благородных дам, активисткой которой Макри является. Ее заветная мечта – поступление в Имперский университет. Никаких шансов у моей подруги на это нет, но она от своих грез не может отказаться.
