Чужой против Хищника

Проведя в море почти сорок лет, Лейтон много раз плавал у мыса Доброй Надежды, и ему не требовалось сверяться с барометром, чтобы понять – погодные условия в обозримом будущем могут только ухудшиться. Бартоломеу Диаш, первый европеец, которому довелось здесь пройти, окрестил это место Кабо Торментозо – в переводе с португальского «мыс Штормов». В подобные дни Лейтон недоумевал, почему первоначальное название мыса не прижилось.

– «Вейланд-14» вызывает «Пайпер Мару». Мы на подлете, – сквозь треск корабельного радио объявил голос.

Капитан Лейтон включил бесконтактный коммуникатор и произнес в микрофон:

– Говорит «Пайпер Мару». «Вейланду-14» посадку разрешаю, но будьте осторожны. У нас серьезный крен от ветра. Будет довольно круто.

Он прервал связь с вертолетом и повернулся к старпому:

– Гордон, мне нужно, чтобы ты послал туда аварийную команду. Просто на всякий случай. Поставь людей на палубу, но так, чтобы их не было видно. Незачем нам этих летунов стращать.

Все на капитанском мостике прыснули. Считанные мгновения спустя они уже из относительного комфорта командного отсека наблюдали за тем, как массивный вертолет садится на терзаемый штормом ледокол. Матросы поспешили наружу под дождь, чтобы принайтовить машину крюками и тросами. После того как двигатели были заглушены, боковая дверца скользнула в сторону, и оттуда высадились пассажиры, пересекая палубу под проливным дождем.

Со своей командной позиции капитан Лейтон сквозь забрызганные дождем окна их пересчитал.

– Двое вновь прибывших. Надеюсь, места у нас достаточно.

Тут у капитанского плеча неслышно возник Максвелл Стаффорд.

– Эти должны быть завершающими.

Внизу, на качающейся палубе, последней высадившейся пассажиркой стала Лекси Вудс. Усталая, с зудящим и занемевшим телом, она помедлила у двери вертолета, прежде чем, наконец, ступить на скользкую металлическую палубу. После того как ее сорвали с горного насеста, Лекси пересела с вертолета на частный реактивный самолет, затем снова на вертолет, пересекая целые континенты и безбрежные океаны, и все это время ей не удавалось ни сменить одежду, ни принять ванну, ни хорошенько поспать. Теперь, когда она вроде бы добралась до своего конечного места назначения, терпение Лекси почти иссякло. Она совершенно определенно рассчитывала скорее раньше, чем позже выяснить, что там для нее приготовил промышленный миллиардер Чарльз Вейланд.

«Хотя горячая пища тоже бы не помешала», – подумала Лекси. Единственным, что переварил ее желудок, если не считать бутербродиков с икрой и копченых миндальных орешков в личном реактивном самолете Вейланда, был пакетик с вяленым мясом яка на Тумбу.

Выбравшись из вертолета, Лекси быстро догнала своего попутчика. Миллер, увлеченный фотографией химик, явно испытывал проблемы с ходьбой по качающейся палубе.

– Осторожно! – воскликнула Лекси и ловко поймала долговязого очкарика, прежде чем он рухнул.

Силясь вернуть себе упавший чемодан, Миллер случайно его пнул. Чемодан, точно хоккейная шайба, понесся по скользкой палубе, и Лекси едва успела не дать ему оттуда свалиться за борт.

– Спасительница! Благодарю вас! – с непринужденной признательностью выдохнул Миллер.

Он разглядывал Лекси сквозь влажные очки, стекла которых казались толще иллюминаторов батисферы. Вручая молодому человеку его чемодан, она заметила, что его кроссовки уже насквозь промокли.

– Вам нужно подыскать себе обувь получше.

Миллер пожал плечами.

– Я прямо с рабочего места сюда прибыл.

«Я тоже», – подумала Лекси.

Сражаясь с ветром и дождем, они пробирались по кораблю – Лекси бодро шагала, а Миллер в основном спотыкался. Впереди матрос махал им красным лучом фонарика, указывая на металлическую лестницу, ведущую вниз, в трюм корабля.

Со своей позиции на капитанском мостике Максвелл Стаффорд с довольным видом наблюдал за тем, как великолепная Лекси идет бок о бок с неловким Миллером.

– Алекса Вудс… необычное имя, – заметил он капитану Лейтону.

Ответил ему, впрочем, не капитан.

– Лекси назвали в честь ее отца Александра Вудса, полковника Военно-воздушных сил Соединенных Штатов.

Капитан Лейтон обернулся на этот бас и увидел, как на капитанский мостик с важным видом заходит мускулистый мужчина. А Максвелл продолжал смотреть в окно.

Вновь прибывший ухмыльнулся. Меж его белых зубов торчала незакуренная кубинская сигара. Куинн излучал чисто животную энергию и обычно говорил в вульгарной от переизбытка тестостерона манере, хотя его звероподобность несколько сглаживалась смекалкой и природным умом. На его жилистую фигуру и дубленую кожу наложила отпечаток жизнь, прожитая в борьбе со стихией. Колючая щетина покрывала квадратный подбородок, а его непослушные рыжеватые волосы торчали из-под пропитанных потом полей мятой ковбойской шляпы.

Куинн коснулся этих самых полей, небрежно отдавая честь капитану, а затем побрел дальше, чтобы присоединиться к Максвеллу Стаффорду у окна.

Двое мужчин стояли бок о бок, наблюдая за тем, как прелестная атлетичная мулатка шагает по палубе, поддерживая идеальное равновесие и не обращая никакого внимания на бушующий вокруг нее шторм.

– Ее папаша был крутым ублюдком со скверной репутацией во льдах, – сказал Куинн. – Наверняка он хотел сына. – Тут он сделал паузу, играя желваками. – Что ж, он его получил.

– Славные игрушки, – изумленно выдохнула Лекси, продвигаясь по пещерообразному главному трюму «Пайпер Мару».

Гусеничные вездеходы, тяжелое грузоподъемное и землеройное оборудование, сборные убежища, электрогенераторы, гидравлическая аппаратура, снаряжение для суровых климатических условий, кислородные баллоны, пилы и ручные приспособления для земляных работ загромождали просторный трюм. Благодаря отцу Лекси в свои двадцать восемь лет уже успела побывать в большем числе антарктических экспедиций, чем основная масса ученых за всю жизнь, но даже она еще никогда не видела столько дорогостоящего оборудования в одном месте.

Транспортные средства – включая целых десять хагглундов – преобладали, горы упаковочных контейнеров были прикреплены к четырем стенам. Большинство контейнеров было помечено вездесущим «В» «Вейланд индастриз» – тем самым «В», которое Лекси видела на всех трижды проклятых транспортных средствах, комбинезонах и форменных костюмах служащих аэропорта во время своего путешествия к этому ледоколу.

В одном из углов гигантского трюма Лекси заметила импровизированную зону инструктажа. Десятки складных стульев были расставлены в неровный кружок возле сложенного из упаковочных контейнеров подобия помоста. Лекси прикинула, что по трюму шлялось от тридцати до сорока других пассажиров. Все они с восторгом пожирали глазами игрушки экспедиции. Она разделила их на две группы: «ученых», куда входила она сама, и «подсобников», которым предстояло оперировать тяжелым оборудованием. Последнюю группу составлял народ совершенно иной породы, вполне обычной в Антарктике, с которой Лекси, к несчастью, была слишком хорошо знакома.

К центру трюма была приостовлена пара колоссальных транспортных средств, каждое размером приблизительно с восемнадцатиколесный вездеход. Лекси узнала их благодаря опыту своей работы в качестве специалиста-эколога в Научно-исследовательском центре естественного и ускоренного биовосстановления в Национальной лаборатории Окриджа. Это были самообслуживающиеся мобильные буровые станки, оборудованные лабораториями спектрозонального отбора проб, хотя прототипы в НЛОР были далеко не так высокоразвиты, как эти модели. Лекси подошла к машинам, желая получше их разглядеть. Секунду спустя у нее под боком появился Миллер минус чемодан и плюс сухая одежда.

– А тут чертовски модное оборудование, – заметила Лекси, указывая на буровые станки.

Миллер кивнул.

– Интересно, что оно делает?

Прежде чем у Лекси появилась возможность ответить, это сделал кое-кто другой.

– Что ж, – сказал Себастьян де Роса, подступая к ним. – Вот это вот, – он обратил их внимание на целый набор трубок, идущих по боковой части машины, – довольно сложный теплообменник. Отсюда я заключаю, что это какая-то разновидность бурового устройства, основанного на использовании тепла.

Миллер поднял палец.

– Сейчас-сейчас… я сам догадаюсь… вы физик?

– Вообще-то археолог, – сказал Себастьян. – Мы с моим коллегой Томасом заинтересованы во всем, что роет или прокладывает тоннели.

– Тогда загадка еще больше усложняется, – сказал Миллер, явно наслаждаясь каждой минутой необыкновенного приключения. – У нас есть прикладной химик, археолог и специалист по охране окружающей среды. Я даже встретил здесь египтолога. Так что мы все делаем в одной лодке?

Себастьян наморщил лоб.

– Надо думать, один из нас убийца. Разве традиция не такова?

Лекси улыбнулась – впервые со времени своего вынужденного отбытия из Непала. Этот мужчина не мог ее не очаровать. Когда Лекси заметила необычный объект, свисающий с кожаной тесемки у него на шее, она без обиняков спросила:

– А зачем эта крышка от бутылки?

– Это ценная археологическая находка, – без тени иронии ответил профессор.

Миллер тем временем исполнился столь ненасытного любопытства по поводу буровых станков, что взобрался по металлической лесенке и принялся без всякого разрешения их обследовать. Постояв на верху машины, он затем спустился по противоположной стороне. Дверца кабины оказалась не заперта, а потому Миллер запрыгнул за руль и принялся раскачиваться туда-сюда, точно малый ребенок на коне-качалке.

Внезапно Миллера окружила четверка здоровенных мускулистых мужчин в походном обмундировании. Бейджи на форме гласили: Верхейден, Борис, Михаил и Свен. Ни один не улыбался. Вместо этого они мрачно нависли над химиком. Между ними Миллер смотрелся сущим флосстиком для чистки зубов. На щеке у самого здоровенного – Верхейдена – тянулся длинный шрам. Он просунул голову в кабину и оказался нос к носу с Миллером.

– Что, забавно?

Миллер кивнул:

– Мое первое настоящее приключение. Просто не терпится рассказать обо всем этом моим детишкам.

Верхейден осклабился:

– Для тебя, папаша, может и приключение, а вот для нас – работа. Выметайся отсюда в свою деревню, пока ты нас всех на дно не пустил.

Когда Миллер мгновенно не повиновался, Верхейден заорал:

– И не лапай матчасть, не то я тебе глаз на жопу натяну!

Миллер быстро выбрался из кабины, а Лекси только что к ним подошла.

– Классный командный дух, – заметила она.

Верхейден взглянул на Лекси, затем на Максвелла Стаффорда.

– Держите этих Пробирок подальше от оборудования, – прорычал он.

Максвелл Стаффорд вздохнул. Добросовестный организатор, он провел долгую и трудную работу, собирая воедино эту весьма дорогостоящую экспедицию. Меньше всего ему теперь были нужны личностные конфликты, ведущие к оскорбленному самолюбию и впустую растраченной энергии. Предприятие, за которое им предстояло взяться, было слишком важно для всех. Он встал между командами Миллера и Верхейдена.

Тогда Верхейден повернулся спиной к Лекси с Миллером и презрительно осмотрел пеструю коллекцию чересчур образованных, недоразвитых мозгляков, что шатались по трюму и изучали все с таким видом, как будто вглядывались в электронные микроскопы.

– Просто держите долбаных Пробирок подальше от моего оборудования, – снова прорычал он.

На сей раз ремарка Верхейдена вызвала аплодисменты, одобрительный свист и издевательский смех у его людей и части подсобников.

– А при чем тут пробирки? – поинтересовался Миллер.

Лекси скрестила руки на груди.

– Так здесь ученых зовут. Помните того персонажа из «Маппет-шоу»?

Лицо Миллера прояснилось.

– А, Пробирка… он мне вроде как нравился.

– Инструктаж начнется через пять минут, – объявил Макс Стаффорд. – Пожалуйста, рассаживайтесь.

Себастьян де Роса нашел себе место в переднем ряду рядом с импровизированным подиумом. Когда он уселся и закинул ногу за ногу, Томас торопливо прошелся по трюму и устроился рядом с ним.

– Чек Вейланда принят, – сообщил он. – Отлично, – сказал Себастьян. – Теперь мы слушаем все, что у него есть нам сказать. Киваем, улыбаемся, а потом вежливо отклоняем предложение, берем деньги и летим назад в Мексику.

Через пять минут все в гигантском трюме сидели на складных стульях, сгруппировавшись по профессиональному признаку. Дуболомы – Верхейден, Свен, Михаил, Борис и Адель Руссо – сидели одной группировкой; Куинн, Коннорс и другие подсобники – другой. Третья группа представлялась более пестрой. Ее составляли ученые и исследователи самых разных отраслей знания, которых Чарльз Вейланд собрал со всех концов света.

Стаффорд отметил, что Лекси расположилась среди последних.

Опытный руководитель, Максвелл Стаффорд чувствовал, как напряжение перемещается по трюму корабля, точно заряженные частички перед ударом молнии. Такое возрастание эмоций отчасти объяснялось неуверенностью членов команды в том, зачем их сюда притащили и чего здесь от них ожидают. Впрочем, как только этим людям сообщат причины этого вояжа, неуверенность сменится другими эмоциями – научным любопытством и радостью открытия наряду, пожалуй, с более фундаментальными инстинктами вроде зависти и амбиций.

Выковать из столь разношерстной группы функциональную и эффективную команду будет нелегкой задачей, решил Стаффорд, ступая на импровизированный помост. Впрочем, его работа другой обычно и не бывала.

– Прошу внимания! – объявил Стаффорд в микрофон. Его усиленный голос гулко завибрировал в пещерообразном трюме.

– Большинство из вас уже меня знает, а я знаю вас всех – по репутации, если не лично. Меня зовут Максвелл Стаффорд, и мистер Вейланд уполномочил меня собрать эту группу…

Внезапно бледная ладонь опустилась ему на плечо. Максвелл обернулся.

– Мистер Вейланд?! – удивленно сказал он.

– Спасибо, Макс. Дальше я сам расскажу, – отозвался Чарльз Вейланд.

Стаффорд отступил назад, и промышленный миллиардер, а также глава этой загадочной экспедиции занял самый центр подиума.

Хотя этому мужчине было уже прилично за сорок, ни намека на седину не проглядывало в густой копне его черных волос. С широким лбом, большим ртом, пронзительными, голубыми, как лед, глазами и жилистой фигурой Чарльз Вейланд скорее выглядел как энтузиаст-физкультурник, чем как промышленник. Эту иллюзию он активно поддерживал, появляясь на публике с клюшкой для гольфа на плече. Терпеливо дождавшись, пока удивленные перешептывания узнавания улягутся, Вейланд разок махнул своим девятым номером со стальной головкой, после чего обеими руками на него оперся.

– Надеюсь, вы все получили возможность подкрепиться и даже, быть может немного поспать, – начал он. – Я знаю, некоторые из вас только что прибыли, и все вы проделали длинную дорогу сюда, причем в очень короткие сроки. Позвольте мне вас, однако, заверить, что ваше путешествие было не напрасным.

Свет в трюме померк, и цифровой проектор высветил большой квадрат шелушащейся металлической переборки за помостом. Силуэт Вейланда попал в этот квадрат.

– Семь дней тому назад один из моих спутников над Атлантикой искал там залежи минералов, когда внезапное тепловое излучение из-под земли очертило вот это…

Квадрат белого света сменился смутным, красновато-желтых тонов спутниковым изображением. Очерченный кроваво-красным на фоне бледно-желтого и тускло-оранжевого, там был ясно различим узор из взаимосвязанных квадратных форм.

– Это тепловое изображение, – продолжил Вейланд, жестикулируя своей клюшкой. – Красные линии указывают на твердые стены. Оранжевые – на камень. Эксперты сказали мне, что это пирамида. Они только не смогли найти согласия насчет того, кто и когда ее построил…

Себастьян де Роса впервые со времени прибытия на корабль ощутил пробуждение интереса.

– А что вызвало тепловое излучение? – спросил Томас.

– Этого мы не знаем. Но один эксперт говорит, что эта структура напоминает ему ацтекскую…

Картинка за спиной у Вейланда развернулась под другим углом.

– Другой говорит, что она скорее камбоджийская…

Еще одно спутниковое изображение появилось на стене над плечом Вейланда.

– Но все разделяют мнение, что гладкая сторона определенно египетская…

Томас, признанный египтолог, кивнул, ничего не имея против.

– Но зачем кому-то понадобилось строить там пирамиду? – спросил Миллер.

– Древние карты показывают Антарктиду свободной ото льда, – сказал Томас, повторяя тезисы теории своего учителя Себастьяна. – Вполне вероятно, что этот континент некогда был обитаем.

Себастьян де Роса встал и подошел поближе к изображению на стене. Пронзительные голубые глаза Вейланда буквально его сверлили.

– Мистер де Роса?

– Думаю, ваши эксперты правы.

– Который из них?

Себастьян улыбнулся.

– Все они. И египтяне, и камбоджийцы, и ацтеки строили пирамиды. Три отдельные культуры, которые проживали в тысячах миль друг от друга…

– Не имея между собой никакого сообщения, – вставил Томас.

– И, тем не менее, то, что они строили, было почти идентично. – Себастьян подступил вплотную к стене и уставился на проекцию. – Это, совершенно очевидно, храмовый комплекс. Вероятно, ряд пирамид, соединенных церемониальной дорогой.

Слова Себастьяна де Роса вызвали возбужденный ропот в «пробирочной» стороне помещения. Выдержав эффектную паузу, Вейланд махнул своей клюшкой, затем пристроил ее на плече.

Не обращая внимания на растущий гомон, Себастьян по-прежнему сосредоточивался на спроецированном изображении.

– Почти идентично… – повторил он.

– А что вы, собственно, имеете в виду? – поинтересовалась Лекси.

– Эта пирамида может быть первой из всех, когда-либо построенных, – ответил Себастьян.

Миллер почесал в затылке.

– Но кто ее построил?

Тогда Себастьян де Роса с едва сдерживаемым волнением ему ответил:

– Первичная культура, от которой произошли все остальные.

– Если эта пирамида может быть первой, она также может быть последней, – заметил Вейланд. – Как амальгама всех тех, что были построены до нее. Нет никакого доказательства существования той связи между культурами, о которой вы упоминали.

Себастьян ткнул пальцем в изображение.

– Вот это фото как раз и есть доказательство.

Вейланд улыбнулся доктору де Роса – несколько снисходительно, как показалось Лекси.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.