Сто одиннадцатый

– То, что мы не подумали об этом, – сказал он, – объясняется просто. После того, что случилось с нами при въезде в Н…ск, мыслительные способности у нас пятерых – простите, товарищ полковник, – находятся, вероятно, в не слишком нормальном состоянии.

– Извиняться тут не в чем, – сказал Хромченко. – Это вполне естественно.

Физик пожал плечами.

– Давно известно, – сказал он, – что при желании можно объяснить что угодно и как угодно. Я, например, не замечаю, что мои мыслительные способности сейчас хуже, чем всегда. Мы же ничего не почувствовали и ничего не видели, что могло бы подействовать на нас столь сильно. Нет, дело не в этом! Меня интересует – почему вы сказали, что объяснить можно почти все. Почему «почти»?

– Потому что среди происшествий этих двух дней есть требующие объяснений с иных позиций.

– Например?

– Плёнка той девочки, невидимая завеса в поликлинике, воскрешение быка…

– Совершенно разные вещи! Восприятие субъектом времени или, как вы уточнили, ускоренная относительно обитателей планеты Земля жизнедеятельность есть явление биологическое, тогда как плёнка и завеса – область техники, а воскрешение быка – медицины.

– Скорее ветеринарии.

– Не велика разница. Так вот, разговор у нас идёт не о всех происшествиях, а только о таких, в которых проявилась необычайная быстрота их действий. Именно это и может как-то объяснить гипотеза Кустова. Кстати, я совершенно уверен, что, говоря о восприятии, он имел в виду именно жизнедеятельность. Просто выразил мысль не совсем чётко.

– Это как сказать!

– Могу привести веское доказательство. Для иллюстрации своей мысли Кустов привёл рассказ Уэллса, где эта самая мысль вполне ясно и определённо высказана. Не правда ли, товарищ полковник?

– Да! – коротко ответил Хромченко.

Несколько минут в машине молчали. Видимо, астроном не нашёл возражения на довод физика.

– Судя по тому, что нам рассказывали о событиях этих двух дней и что видели мы сами, «их» техника намного совершеннее нашей, – сказал биолог, переходя на другую тему.

– Не только техника. Нельзя недооценивать тех случаев, о которых мы только что упоминали. Медицина и биология тоже несравнимы с нашими.

– Ну, несравнимы – это уже чересчур, – ворчливо, как всегда, сказал астроном. – По нынешним темпам роста науки и техники у нас на Земле «они» впереди не так уж на много.

Он не знал и не мог бы даже вообразить, насколько совпали его слова с мнением Норит сто одиннадцать, с выводами, к которым он пришёл и которые высказал совсем недавно в разговоре с Вензот, через таинственное ничто…

– Не так уж на много, – повторил биолог. – А про само «их» появление в нашей Солнечной системе вы забыли?

– Помню!

– Если у них время как бы замедлено, что равнозначно ускоренной жизнедеятельности, о которой идёт речь, то не здесь ли следует искать причину того, что они, ясно давая нам понять или даже, можно сказать, показывая нам ясно своё присутствие, не идут на личный контакт с нами? Ведь если все это правильно, то для них мы попросту неподвижны, а они для нас – невидимы!

– Хотелось бы мне знать, – сказал Хромченко, – каким способом они лишают своих подопытных «кроликов» сознания и зачем им это нужно.

– На этот счёт, – ответил физик, – могут существовать различные объяснения. Одно из них – в моменты исчезновений отсюда и пребывания «там» живым существам нельзя находиться в сознании. Может быть, они вынуждены так поступать, чтобы не причинить нам вреда.

– Браво! – сказал биолог. – Целиком с вами согласен!

– Все это неважно, – поморщился астроном. – Есть другой вопрос: где они проделывают все эти излечения, воскрешения, замены двигателей, и так далее – здесь, на Земле, или там, у себя?

– Можно ответить и так и так, – сказал физик. – Не укладывается в сознании, что наша машина и мы сами могли мгновенно перенестись на расстояние в три с половиной миллиарда километров. А затем с такой же скоростью совершить обратный путь. И мы и машина – тела материальные, а ничто материальное, как вам отлично известно, не может передвигаться быстрее света, в данном случае в двенадцать тысяч раз быстрее.

– Так как же понимать? – спросил Хромченко.

– А понимать всю эту механику приходится так. То, что в нашем трехмерном пространстве находится далеко друг от друга, то в пространстве иного, высшего, измерения может находиться совсем рядом, вплотную. И тогда можно себе представить что-то вроде «незримого моста», по которому и происходят все перемещения между планетами, происходят почти мгновенно, через нулевое пространство, где нет никакого пространства в физическом смысле, а следовательно, нет и расстояний.

Машина неожиданно резко вильнула, едва не свалившись в кювет. Видимо, последняя фраза здорово поразила воображение водителя.

– Будьте поосторожнее, – недовольно сказал Хромченко. – За рулём полагается не слушать разговоры, а следить за безопасностью движения. Пожалуй, лучше снизить скорость.

– Уже почти приехали, товарищ полковник. Больше такого не повторится.

– И совсем не требуется никакого овладения, как мы понимаем это слово, четырехмерным пространством, – закончил физик. – Достаточно научиться пользоваться им практически, даже не понимая в полной мере сути явления. А вообще-то мы вряд ли узнаем что-либо точно. Судя по всему, «они» не собираются делиться с нами своими знаниями.

ГЛАВА 13,

где говорится о «десятой планете», о ноге полковника Хромченко и о пресс-конференции в Н…ске

Упоминание в разговоре учёных о двух планетах и о трех с половиной миллиардах километров расстояния между ними не удивило ни полковника Хромченко, ни водителя «волги». Оба они знали, о чем идёт речь. Именно об этом говорили в пути от аэропорта в Н…ск.

Новость, привезённая тремя учёными, давно стала бы известна всем, если бы происшествие с «волгой» и её пассажирами не отвлекло внимания.

А заключалась эта новость в том, что в ночь на 12 января одновременно на двух европейских обсерваториях была открыта… ДЕСЯТАЯ ПЛАНЕТА СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ!

Очень странная планета, всеми параметрами нарушающая, казалось бы, незыблемые законы!

В нашей системе планеты по размерам делятся на две резко отличные друг от друга группы – малых планет и планет-гигантов. К малым относятся Меркурий, Венера, Земля и Марс. Затем идёт пояс астероидов и после него – область больших планет: Юпитера, Сатурна, Урана и Нептуна. Последняя, девятая планета – Плутон – выпадает из этой последовательности, относясь к группе малых планет. Но среди астрономов существует мнение, что Плутон и не планета вовсе, а огромный астероид.

Расстояния между Солнцем и каждой из планет подчиняются открытому в конце восемнадцатого века астрономами Боде и Тициусом числовому ряду, пятое место в котором вместо одной планеты занимает пояс астероидов, то есть очень малых планеток. Место десятой планеты, если таковая существует, согласно ряду Боде и Тициуса, – далеко за Плутоном.

Скорость движения планет по орбитам вокруг Солнца тем меньше, чем дальше планета отстоит от центра системы, и колеблется от сорока восьми километров в секунду (Меркурий) до четырех с половиной (Плутон).

И наконец, все планеты движутся в одну сторону, в плоскости эклиптики, с очень незначительными отклонениями от этой плоскости (от 0,5° у планеты Уран до 7° у Меркурия). Только Плутон и здесь выпадает из общего ряда, имея наклонение орбиты больше 17°.

Открытая в ночь на 12 января десятая планета нарушала почти все эти законы.

Во-первых, она явно относилась к группе малых планет, будучи немного меньше Земли и Венеры, но больше Марса и Меркурия, а находилась среди планет-гигантов. Такое её расположение, противоречившее ряду Боде и Тициуса, сразу же насторожило астрономов.

Во-вторых, обратила на себя внимание неестественная на таком расстоянии от Солнца скорость движения – семьдесят километров в секунду!

И в-третьих, что было самым странным, новая планета оказалась столь близко к Нептуну, что неизбежно должна быть захваченной гравитационным полем гиганта и погибнуть!

Это решало вопрос. Такой планеты существовать не могло!

В Солнечной системе по-прежнему девять планет!

Что же тогда открыто на двух обсерваториях?

Ответ был дан двумя учёными – одним во Франции, другим в Москве. Тем самым астрономом, который теперь находился в Н…ске.

Ответ гласил:

ОТКРЫТА ПЛАНЕТА-ГОСТЬЯ!

Но как и откуда она явилась?

Решение загадки подсказало событие, происшедшее двумя сутками раньше, в ночь на десятое января, с автоматической межпланетной станцией, два года назад отправленной к спутнику Нептуна Тритону.

Несложный расчёт показал, что новая планета и станция встретились в одной точке пространства!

Неизвестная планета и была тем препятствием, о котором сообщала последняя радиограмма.

Сомневаться в исправности чувствительных локаторов и «телеглаз», которыми была оснащена станция, не было никаких оснований, выйти из строя одновременно они не могли. И если не «увидели» и не «почуяли» такое огромное тело, как планета размером почти с Венеру, то, значит, этой планеты на пути ракеты не было!

Но ведь именно она послужила причиной гибели станции, которая сгорела в её атмосфере, влетев туда с третьей космической скоростью!

Ведь её увидели в телескопы двумя сутками позднее!

Для разрешения этого противоречия существовала только одна возможность – признать, что планета-гостья явилась из пространства иного измерения или прошла через это пространство, «возникнув» там, где мгновение назад её не было!

Никакого другого объяснения придумать было нельзя, да и вряд ли оно могло существовать.

Перед учёными встал ряд выводов.

Первый: планета-гостья населена разумными существами, стоящими на очень высокой ступени развития науки и техники, раз им доступно путешествие по Вселенной вместе со своей планетой.

Второй: обитатели планеты-гостьи владеют законами четвёртого измерения, или нулевого пространства, или, наконец, так называемого суперпространства! Дело не в названии.

Выходило, что в ближайшее время человечеству Земли предстоит долгожданная встреча с братьями по разуму!

Где и как, в какой форме произойдёт эта встреча? Ответ должны дать гости, инициатива принадлежала им.

Неудивительно поэтому, что, когда вечером 12 января в Москве получили сообщение о загадочных происшествиях в Н…ске, их сопоставили с появлением планеты-гостьи, и уже подготовленная группа учёных и журналистов немедленно вылетела туда.

Конечно, никто не мог знать, произойдёт ли встреча только в Н…ске, или где-нибудь ещё, и потому другие группы, примерно такого же состава, остались ожидать возможных сообщений из других мест.

К концу дня 13 января стало ясно, что пришельцы решили ограничиться Н…ском и его ближайшими окрестностями.

По приезде в Н…ск прежде всего направились в столовую, все сильно проголодались. А потом в кабинете капитана Аксёнова сама собой организовалась своеобразная пресс-конференция. Четыре корреспондента обрушили на трех учёных град вопросов.

Не приходится и говорить, с каким вниманием и интересом все присутствующие выслушали сообщение астронома о «десятой планете» и о предполагаемой связи между её появлением в Солнечной системе и н…скими событиями.

Все, что пришлось увидеть, пережить и передумать за вчерашний день и сегодняшнее утро, после этого сообщения внезапно получило новое толкование, наполнилось новым смыслом, неожиданным содержанием.

И многие бросили уважительный взгляд в сторону Саши Кустова. Ведь именно он ещё до приезда московских учёных, ничего не зная о «десятой планете» и её таинственном появлении в Солнечной системе, чуть ли не с самого начала н…ских событий понял и убеждал других, что во всем этом виден разум инопланетных существ!

И он оказался целиком прав.

А когда учёные рассказали все, что было известно им самим, поделились мыслями и предположениями и «пресс-конференция», казалось бы, закончилась, слово неожиданно попросил молчавший до этого полковник Хромченко.

Он начал с того, что очень подробно рассказал об автомобильной катастрофе, жертвой которой стал несколько лет назад и в результате которой потерял ступню правой ноги.

– То, что я сказал, могут подтвердить многие из здесь присутствующих, – закончил Хромченко.

– Почему вы думаете, что кто-нибудь здесь сомневается в ваших словах? – спросил Горюнов.

Он и его коллеги не понимали, какое отношение могла иметь давняя автомобильная катастрофа к н…ским событиям.

– Сейчас, – ответил полковник, – вы, конечно, не имеете повода сомневаться в моих словах, но такой повод может появиться через несколько минут. Я хотел бы ещё напомнить вам, что после нашего появления на вырубке, выходя из машины, я упал при первом же шаге на совершенно ровном месте…

– Сломался протез? – спросил Горюнов.

Остальные молча ждали, стараясь не выказывать нетерпения.

– Уж не они ли, инопланетяне, повредили ваш протез? – все же спросил кто-то.

– Может быть, у вас подвернулась здоровая нога?

– Нет! – ответил Хромченко. – Никто не повреждал протеза. Он не сломался, и здоровая нога у меня не подвёртывалась. Я не оступился и не поскользнулся. Ничего этого не было. Дело в том, что за годы, прошедшие после ампутации, я привык к протезу и не упал бы, если… мой протез находился бы на своём месте. Но его не было!

– Так вот в чем дело! – воскликнул физик.

Все находившиеся в кабинете невольно поднялись со своих мест, поражённые догадкой. А Хромченко, словно нарочно, медленно-медленно снял ботинки, стянул носки и встал, слегка приподняв обе штанины.

Ступни были на месте!

Несколько часов назад на лесной вырубке физик сказал по поводу замены мотора «волги»: «Снять старый двигатель и поставить на его место новый, иной конструкции, – это должно занять, при самом высоком уровне технического развития, во много раз большее время, чем четыре часа».

Что же можно было сказать сейчас?

Если на замену мотора мало четырех часов, то на замену протеза живой ногой – тем более. Не говоря уже о том, что перед приживлением новой ступни её следовало ещё изготовить!

Какие уж тут четыре часа!

И ещё один вопрос как будто получал ответ.

Приживление было произведено за то время, пока пассажиры «волги» находились на «десятой планете». Потому что нелепо было думать, что «они» явились на Землю, захватив с собой все необходимое для подобной операции, подвернувшейся к тому же совершенно случайно…

Семён Семёнович подошёл к Хромченко.

– Вы можете шевелить ступнёй и пальцами? – спросил он.

– Пока ещё плохо. Но чем дальше, тем лучше. Очень заметно. Кстати, именно потому, что ступня и пальцы сперва плохо слушались, я и упал, выходя из машины.

– Вы почувствовали новую ступню только тогда, когда выходили из машины?

– Да, только когда ступил на неё.

– Это очень странно!

Семён Семёнович наклонился, внимательно осматривая ступню. Он делал это неторопливо, словно находился у себя в поликлинике и осматривал обычного больного.

Ему не мешали. В кабинете царила тишина, насыщенная, как электричеством, напряжённым ожиданием чего-то, что могло произойти в любое мгновение. Эту тишину нарушало только стрекотание кинокамеры Вогта.

– Нет! – сказал Семён Семёнович. – Нет следов! Посмотрите сами, товарищи!

Но все уже увидели. Следов не было! Не только от первой операции, многолетней давности, но и от второй, произведённой сегодня! Так же, как не осталось следов на рёбрах капитана Аксёнова и на туловище быка, которого ещё вчера вечером осмотрел ветеринарный врач.

– Хотел бы я все же понять, как им удаётся проделывать столь сложные операции за такое короткое время, – прервал молчание биолог.

– По-моему, возможны два объяснения, – сказал физик. – Первое: действуют не они сами, а созданные ими быстродействующие механизмы. Второе: они научились управлять временем, ускорять или замедлять его течение…

– Что совершенно невероятно, – добавил астроном.

– Но возможно и третье, – вмешался фальк. – Работы и даже хирургические операции производят механизмы, управляемые мыслью своих хозяев. Такие механизмы могут действовать с такой же скоростью, с какой протекает мысль. А скорость мысли почти беспредельна, если она специально тренирована, разумеется!

– Что ж, и это возможно, – согласился физик.

Исчезновение «волги» длилось только на один час и двенадцать минут дольше, чем во всех остальных случаях за вчерашний и сегодняшний день. Кроме, разумеется, вторичного, очень кратковременного, исчезновения быка и той же «волги» вместе с её водителем.

Пятеро взрослых мужчин, трехлетняя девочка, бык, несколько собак, кошек и кур, не считая насекомых, диких птиц и, вполне возможно, диких животных, о которых ничего не было известно, ПОБЫВАЛИ на «десятой планете»!

После событий 13 января в этом уже невозможно было сомневаться даже самым заядлым скептикам.

Как вчера, так и сегодня все исчезавшие благополучно вернулись.

Можно было считать почти точно установленным, что три часа земного времени были тем, видимо минимальным, сроком, который требовался учёным планеты-гостьи на обследование объектов, попавших в их невидимые и неосязаемые сети.

Для замены двигателя и для хирургической операции ноги полковника трех часов оказалось недостаточно, и пришлось добавить один час и двенадцать минут.

Такой вывод напрашивался сам собой и казался даже очевидным, но тем не менее вряд ли был правильным, так, как для обратной замены двигателя «волги» времени практически вообще не потребовалось.

Эту загадку могли разрешить только сами пришельцы.

Вероятно, на планете-гостье все происходило в специально оборудованных лабораториях, которые время от времени соединялись «незримым мостом» с одним и тем же очень небольшим (по сравнению с расстоянием, разделявшим обе планеты, – точечным) участком земной поверхности, на котором совершенно случайно оказался город Н…ск и его ближайшие окрестности.

Но в лабораториях (если они и вправду существовали), очевидно, проводились не все эксперименты. Кое-что происходило и на Земле, и эти случаи доказывали присутствие невидимых пришельцев не где-то там, в космосе, а именно здесь, в Н…ске.

Излечение капитана Аксёнова, воскрешение симментальского быка, исчезновение останков белого зверя после его неожиданной трагической гибели и, конечно, возвращение «волге» её мотора – все это служило указанием на то, что пришельцы не только присутствуют, но и видят, слышат и понимают все, что делают и говорят земляне.

Так выглядели н…ские события до того, как стало известно о новой ступне полковника Хромченко.

Теперь подтверждался трудно воспринимаемый сознанием фантастический факт, что пришельцы обладают знанием законов перемещения в пространстве четвёртого измерения или, во всяком случае, как-то могут использовать эти знания для практических целей, как выразился физик.

Возможно, говорить следовало не о четвёртом, а, допустим, о нулевом измерении, что по существу было одно и то же. Ну, а если под словами «четвёртое измерение» понимать, как это постоянно делается, время, то разговор может идти только о пятом, так как материальные тела перемещаются в пространстве, но никак не во времени!

Отделаться фразой: «Тут мы имеем явления, ещё не познанные наукой», – значило бы найти простую отговорку, пытаться уйти от всякого объяснения вообще…

– На это мы не имеем права, – сказал старый астроном, молчаливо признанный своими коллегами как бы председателем их «комиссии». – Объяснение н…ским событиям, пусть даже оно окажется ошибочным, должно быть дано общественному мнению, которое, надо думать, взволновано, как никогда!

– Меня очень удивляет, что к нам никто больше не едет, – заметил Аксёнов, обращаясь к майору из управления. – Но вероятно, с завтрашнего утра все изменится. Я опасаюсь, но понимаю, что это неизбежно.

– Можете не опасаться! – вмешался в разговор физик, услышавший эту фразу и понявший, о чем идёт речь. – Никто сюда больше не приедет. Мы первые и последние.

– Почему вы так уверены в этом? – удивлённо спросил Аксёнов.

– Очень просто! Здесь больше нечего делать в связи с так называемыми н…скими событиями. Они сегодня или, самое позднее, завтра рано утром прекратятся.

– Но почему?

Ответил астроном:

– Мне только что сообщили из нашей обсерватории, что, по их расчётам, планета-гостья вынуждена будет покинуть нашу Солнечную систему не позднее пяти часов утра четырнадцатого января, то есть завтра. Иначе она погибнет от сближения с планетой Нептун.

– Упадёт на неё?

– Нет, будет разорвана силой её тяготения. Слишком велика разница в массах.

– Значит, мы так ничего и не узнаем о «них»! – разочарованно сказал майор.

– Ну, зачем такой пессимизм? Должны узнать до завтрашнего утра. И сдаётся мне… обязательно кое-что узнаем! – неожиданно закончил он.

– Как вас надо понимать?

– А вот придёте – и узнаете!

Он говорил о совещании или, скорее, о пресс-конференции, назначенной по указанию из Москвы на восемь часов вечера. На ней должны были присутствовать и оба собеседника учёного.

Специально вызванные из областного города кинооператоры, работники радио и телевидения находились уже в пути.

Кроме узкого круга лиц, никто не мог понять цели этой пресс-конференции, ведь в Н…ске находились всего четыре корреспондента, из которых только один представлял зарубежную прессу. И все четверо уже получили информацию здесь, в этом кабинете.

– Так надо! – не вдаваясь в объяснения, ответил Хромченко на недоуменные вопросы своих подчинённых. – Раз уж так случилось, что ни один учёный или корреспондент уже не может успеть попасть в Н…ск, все, что будет происходить на конференции, должен узнать, увидеть и услышать весь мир от нас. А главное, на ней, если они того пожелают, смогут присутствовать, видимые или невидимые, и сами находящиеся в Н…ске пришельцы.

– Если они здесь ещё.

– Наши гости-учёные не сомневаются в этом.

– Но кто же будет присутствовать на конференции? – спросил Аксёнов. – Для кого она устраивается?

– Для всех, кто пожелает, – несколько странно и непонятно ответил полковник. – Чем больше будет народа, тем лучше…

Пресс-конференция, на которую в Н…ск, прослышав о невероятных событиях, приехало множество народа из областного и соседних городов, должна была проходить в самом вместительном помещении города – в зрительном зале местного кинотеатра, где часто выступали приезжие театральные труппы и устраивались общегородские собрания.

К восьми часам улица перед кинотеатром приняла непривычный для жителей вид – её битком набили автобусы и легковые машины. Перед подъездом стояли два огромных автофургона с надписями на бортах – «Радио» и «Телевидение». От второго из них протянулся по фасаду на крышу кабель к поспешно устанавливаемой телевизионной антенне, решётчатая чаша которой смотрела на невидимую простым глазом далёкую мачту областного телецентра, откуда уникальная передача пойдёт в Москву через ретрансляционный спутник. Другие кабели змеились по тротуару и через двери вестибюля проходили в зал к громоздким прожекторам. Об эти кабели часто спотыкались входившие в зал.

Саше Кустову не полагалось присутствовать здесь, но его взял с собой сам полковник Хромченко.

– Вы это заслужили! – сказал он.

И заставил смущённого юношу сесть рядом с собой в первом ряду.

Освоившись, Саша огляделся.

Зал, хорошо ему знакомый с детства, был переполнен, а люди всё входили и входили. Где они рассчитывали найти себе место, было непонятно, но, видимо, как-то умудрялись находить.

– Наверное, сюда съехались все, имеющие хоть какое-то отношение к печати и к науке, со всей нашей области, – сказал Саша.

– Тем лучше! – улыбнулся Хромченко.

– Почему, товарищ полковник?

– Потому, – едва слышно ответил Хромченко, – что так нужно для выполнения задуманного.

– Чего именно?

– Имей терпение. – Полковник неожиданно перешёл на «ты». – Сейчас начнётся, слушай внимательно!

На сцену, где не было привычного белого квадрата экрана, к трибуне, на которой вместо одного стояло целых четыре микрофона, поднялся московский физик.

Тотчас же вспыхнули прожекторы, и ослепительный свет залил зал. Учёный ладонью прикрыл глаза, давая им привыкнуть к такому освещению.

Медленно проехала по проходу между кресел тележка с телевизионной съёмочной камерой, к окуляру которой приник оператор, снимая трибуну крупным планом.

Со всех сторон защёлкали затворы фотоаппаратов…

– Товарищи! – начал физик.

Его голос звучал спокойно и несколько глухо. Нелегко было говорить спокойно, зная, что происходящее здесь видят и слышат миллионы человек во всех странах мира. Сознание этого не могло оставить равнодушным никого.