– Неправда, – ответила мать, бросая взгляд на Сухая. – Это означает лишь то, что сейчас неподходящее время и неподходящее место, чтобы влезать в эти дела.

– Позволь принести тебе выпить или чего-нибудь из еды, Дара, – немедленно предложил Сухай.

– Благодарю тебя, нет, – отказалась она. – Мне пора идти.

– Мама, расскажи хотя бы что-нибудь о ти’иге.

– Что ты желаешь знать?

– Ты выколдовала ее откуда-то из-за Края?

– Верно.

– Подобные существа сами бестелесны, но способны для своих собственных целей занимать тела живущих?

– Да.

– Если ти’ига занимает тело существа, близкого к смерти, то тем самым оживляет его дух и контролирует разум?

– Интересно. Вопрос риторический?

– Нет. Такое действительно произошло с тем, кого ты послала по мою душу. Теперь ти’ига не в состоянии покинуть то тело. Почему?

– Я не уверена.

– Она в западне, – предположил Сухай. – Бродить туда-сюда она может, лишь воздействуя на функционирующий интеллект.

– Тело, контролируемое ти’игой, оправилось от болезни, что убило сознание, – сказал я. – Ты полагаешь, что она зависла там теперь на всю жизнь?

– Да. Насколько я понимаю.

– Тогда скажи мне вот что: освободится она, когда то тело умрет, или погибнет вместе с ним?

– Может произойти по-разному. Но чем дольше она будет оставаться в теле, тем более вероятно ей погибнуть вместе с оболочкой.

Я оглянулся на мать:

– И хорошо, верно?

Она пожала плечами:

– С этим демоном я обманулась. Но коли возникнет нужда, всегда можно вызвать на замену другого.

– Не делай этого, – попросил я.

– И не собираюсь. Нет необходимости.

– Но если ты сама решишь, что необходимость есть?..

– Мать склонна ценить безопасность своего сына, нравится это сыну или нет.

Я поднял левую руку, гневно вытянув указательный палец, и в этот момент заметил на запястье блестящий браслет – он выглядел почти голографическим изображением витого шнура. Я опустил руку, сдержал свой первый порыв и произнес:

– Теперь ты знаешь мои чувства.

– Я давным-давно их знаю, – ответила мать. – Давай пообедаем в пределах Савалла через пол-оборота, в пурпурное небо, договорились?

– Договорились, – кивнул я.

– До скорого. Счастливого оборота, Сухай.

– Счастливого оборота, Дара.

Она сделала три шага и скрылась в полном соответствии с этикетом, тем же путем, что пришла.

Я повернул и шагнул к краю пруда, уставился в глубину вод, ощущая, как медленно расслабляются плечевые мышцы. Теперь там были Джасра и Джулия, снова в Страже Четырех Миров, совершающие нечто тайное в лаборатории. А затем над ними взметнулись полосы, какая-то безжалостная истинность, возвышающаяся над порядком и красотой, начала превращать женщин в существа завораживающих и путающих очертаний.

Я ощутил руку на своем плече.

– Семья, – сказал Сухай. – Козни, сводящие с ума. Ты сейчас переживаешь тиранию любви, не так ли?

Я кивнул:

– Марк Твен что-то говорил о возможности выбирать себе друзей, но не родственников.

– Я не знаю, что они затевают, – произнес Сухай. – Сейчас ничего не остается делать, как отдыхать и ждать. Я был бы рад услышать твою историю во всех подробностях.

– Спасибо, дядя.

Что ж, почему бы и нет? И я поведал ему все до конца. По ходу рассказа мы прерывались, дабы снова подкрепиться на кухне, затем проследовали на балкон, парящий над океаном известкового цвета, что бился о розовые скалы под тускло-синим беззвездным небом. Здесь я закончил свой рассказ.

– Это более чем интересно, – в конце концов произнес Сухай.

– Ты увидел что-то большее, то, чего не заметил я?

– Здесь столько поводов для размышлений, что я опасаюсь судить поспешно, – отвечал дядя. – Давай пока оставим это.

– Прекрасно.

Я облокотился о перила, глядя в пучину.

– Тебе необходим отдых, – заметил Сухай, помолчав.

– Догадываюсь.

– Пойдем, я покажу твою комнату.

Он протянул руку, и я взял ее. Мы вместе погрузились в пол.

Я спал в окружении гобеленов и портьер, в палате без дверей, в пределах Сухая. Возможно, комната располагалась в башне, так как я слышал за стенами завывания ветров. Был сон, и было видение…

Я снова оказался в замке Амбера и шел извивающейся лентой Зеркального Коридора. Тонкие восковые свечи мерцали в высоких шандалах. Шаги мои были бесшумны. Меня окружали зеркала всех стилей и форм. Большие, маленькие, они покрывали стены по обе стороны. Я следовал мимо себя, бредущего в их глубинах, отраженный, искаженный, временами отраженный в отражениях.

И застыл перед треснутым, оправленным в олово зеркалом, что возвышалось слева от меня. Уже поворачиваясь к нему, я знал, что отражение не мое.

Да, я не ошибся. Из зеркала на меня смотрела Корэл. Одетая в персиковую блузу, она была без повязки на глазу. Трещина в зеркале делила ее лицо пополам. Левый глаз Корэл был зеленым, каким я его запомнил, правый… В правом сидел Судный Камень. И оба смотрели на меня.

– Мерлин, – сказала она. – Помоги мне. Это так необычно. Верни мне мой глаз.

– Я не знаю как. Не понимаю, как это было сделано.

– Мой глаз, – продолжала Корэл, будто не слышала ответа. – В Оке Камня весь мир – кишащие силы, холодный… такой холодный!.. и нигде нет покоя. Помоги мне!

– Я найду способ, – пообещал я.

– Мой глаз… – повторяла она.

Я поспешил дальше. Из прямоугольного зеркала в деревянной раме с резным фениксом в основании меня разглядывал Люк.

– Эй, старина! – Он выглядел несколько жалким. – Я чертовски хочу вернуть папин меч. Ты не видел его снова?

– Боюсь, нет, – пробормотал я.

– Какая досада, что я так недолго обладал твоим подарком. Высмотришь его, а? У меня такое чувство, что он может прийтись кстати.

– Постараюсь, – сказал я.

– В конце концов, ты в какой-то степени отвечаешь за то, что произошло…

– Верно, – согласился я.

– …и я чертовски хочу получить его обратно.

– Да, – сказал я и двинулся дальше.

Отвратительное хихиканье донеслось справа, из эллипса в бордовой раме. Повернувшись, я узнал лицо Виктора Мелмана, колдуна из Теневой Земли, с которым столкнулся, когда начались мои неприятности.

– Адово племя! – прошипел он. – Прямо-таки радость видеть тебя блуждающим в потемках чистилища. Пусть кровь моя горит на твоих ладонях.

– Твоя кровь – на твоих собственных руках, – парировал я. – Полагаю тебя самоубийцей.

– Не так! – резко оборвал он. – Ты подлейшим образом прикончил меня.

– Бред собачий! Во многом можно меня обвинить, но не в твоей смерти.

Я было двинулся дальше, но его рука вытянулась из зеркала и вцепилась в мое плечо.

– Убийца! – закричал он.

– Проваливай. – Я стряхнул его руку и продолжил свой путь.

Затем слева, из широкого зеркала в зеленой раме, покрытого зеленоватой патиной, меня окликнул укоризненно качающий головой Рэндом.

– Мерлин! Мерлин! Что это ты там замышляешь? – вопрошал он. – Какое-то время я был уверен, что ты держишь меня в курсе событий.

– Конечно, – ответил я, разглядывая его оранжевую футболку и джинсы «Ливайс», – это правда, сэр. Просто не хватило времени для некоторых вещей.

– Для тех, что касаются безопасности государства, – для них у тебя не хватило времени?

– Ну, полагаю, об этом можно судить по-разному.

– Если дело касается нашей безопасности, я – тот, кто вершит суд.

– Да, сэр. Я сознаю, что…

– Мы должны поговорить, Мерлин. Верно ли, что ты лично замешан во всем этом?

– Полагаю…

– Не имеет значения. Королевство куда важнее. Нам следует поговорить.

– Да, сэр. Мы поговорим, как только…

– К дьяволу «как только»! Прекрати ходить вокруг да около и тащи сюда свою задницу!

– Да, как только…

– Чтобы я этого больше не слышал! Это граничит с предательством, если ты скрываешь важную информацию! Мне необходимо видеть тебя немедленно! Возвращайся домой!

– Слушаюсь, – сказал я и поспешил прочь. Голос Рэндома смешался с неумолкающим хором других, выкликающих свои требования, свои мольбы, свои обвинения.

Из следующего зеркала – круглого, в синей плетеной раме – на меня взирала Джулия.

– А вот и ты, – сказала она почти с томлением. – Ты знаешь, я любила тебя.

– Я тоже любил тебя, – признался я. – Понадобилось немало времени, чтобы понять это. Хотя, думаю, я все испортил.

– Ты недостаточно любил меня. Недостаточно, чтобы довериться мне. И потерял мое доверие.

Я отвел взгляд.

– Прости.

– Этого мало, – произнесла Джулия. – Итак, мы стали врагами.

– Совсем необязательно.

– Слишком поздно, – вздыхала она, – слишком поздно.

– Прости, – повторил я и заспешил дальше.

И вот я подошел к Джасре в красной алмазной раме. Ее рука с ярко накрашенными ногтями потянулась ко мне и погладила мою щеку.

– Куда-то идешь, миленький?

– Надеюсь, что так, – сказал я.

Она криво усмехнулась и поджала губы.

– Я решила, что ты дурно влияешь на моего сына. Спевшись с тобой, он лишился твердости…

– Мне очень жаль.

– … и это может сделать его не способным править.

– Не способным или не желающим? – переспросил я.

– Так или иначе, виноват ты.

– Он уже большой, Джасра, и способен сам принимать решения.

– Боюсь, что ты научил его принимать неправильные решения.

– Не обвиняй меня, если он делает то, что тебе не по душе.

– А если Кашфа погибнет – потому что из-за тебя он стал мямлей?

– Я отклоняю свою кандидатуру, – сказал я, делая шаг вперед.

И хорошо, что отошел, ибо рука Джасры вытянулась, ногти мелькнули у моего лица, едва не оцарапав. Она осыпала меня вслед проклятиями. К счастью, их заглушили прочие вопли.

– Мерлин?

Снова повернувшись направо, я узрел лицо Найды в серебряном зеркале, чья поверхность и витая рама состояли из единого слитка.

– Найда! Тебе-то что от меня нужно?

– Ничего, – ответила леди ти’ига. – Просто мне нелегко, и я нуждаюсь в совете.

– Ты не испытываешь ненависти ко мне? Какая приятная неожиданность.

– Ненавидеть тебя? Не глупи. Никогда бы не смогла.

– У всех остальных в этой галерее я, похоже, вызываю раздражение.

– Это лишь сон, Мерлин. А ты реален, и я реальна, и нам дела нет до остальных.

– Извини, что моя мать наложила на тебя заклятие оберегать меня… все эти годы. Ты действительно свободна теперь? Если нет, возможно, я смогу…

– Я свободна.

– Мне жаль, что у тебя возникли такие ужасные трудности. Не зная, я это или Люк, ты была обязана быть настороже. Кто мог предположить, что два жителя Амбера окажутся соседями в Беркли.

– Я не жалею.

– Что ты имеешь в виду?

– Я пришла за советом. Я хочу знать, как можно найти Люка.

– Как же, в Кашфе. Он как раз недавно был коронован. Зачем он тебе нужен?

– Ты не догадываешься?

– Нет.

– Я влюблена в него. Всегда была. Теперь, когда я свободна и у меня есть собственное тело, я хочу, чтобы он знал, что это я была Гейл, а еще – что я чувствую. Спасибо, Мерлин. До свидания.

– Подожди!

– Да?

– Я никогда не благодарил тебя за то, что ты опекала меня все эти годы, пусть даже по принуждению, пусть это и приносило мне изрядные неудобства. Спасибо и – счастливо тебе.

Она улыбнулась и исчезла. Я протянул руку и дотронулся до зеркала.

– Удачи, – казалось, донеслось мне в ответ.

Странно. Это ведь сон. И в то же время я чувствовал, что это реально. Я…

– Ты вернулся во Владения в разгар интриг, как я понимаю, – раздался голос из узкого, окантованного черным зеркала в трех шагах впереди.

Я приблизился. Мой брат Джарт пожирал меня глазами.

– Чего ты хочешь? – спросил я.

Его лицо было злой карикатурой на мое собственное.

– Чтобы тебя никогда не было. За невозможностью этого я был бы рад видеть тебя мертвым.

– Каков же третий вариант?

– Заточение в личной преисподней, полагаю.

– Почему?

– Ты стоишь между мною и тем, чего я добиваюсь.

– Буду рад посторониться. Скажи мне только как.

– Нет такого пути, чтобы ты смог или захотел по собственной воле.

– Поэтому ты ненавидишь меня?

– Да.

– Боюсь, что купание в Фонтане расстроило твои чувства.

– Я не прошел полного курса, и чувства мои лишь обострились.

– Можем мы как-то забыть прошлое и начать все сначала, стать друзьями?

– Никогда.

– Не думал, что так получится.

– Она всегда больше пеклась о тебе, чем обо мне, а сейчас ты собираешься занять трон.

– Это вздор! Я не желаю трона.

– В этом деле твои желания ничего не значат.

– Я не займу трон.

– Нет, займешь – если только я сперва не убью тебя.

– Не будь кретином. Игра не стоит свеч.

– Скоро наступит день, когда ты меньше всего будешь ожидать этого, и вдруг повернешься и увидишь меня… Слишком поздно!

Зеркало совершенно почернело.

– Джарт!

Ничего.

Терпеть его во сне так же тяжко, как наяву. Я повернул голову туда, где в нескольких шагах слева от меня сияло зеркало в пламенеющей раме. Каким-то образом я знал, что оно – следующее на моем пути, и направился туда.

Фиона улыбалась.

– Ну вот, ты его и нашел…

– Тетушка, что происходит?

– Кажется, происходит конфликт того рода, что обычно характеризуют как «не поддающийся упрощению», – ответила она.

– Я рассчитывал на другой ответ.

– Слишком уж все завертелось, чтобы объяснить лучше.

– И ты часть этого?

– Очень небольшая. Не из тех, кто именно сейчас может принести тебе пользу.

– Что мне делать?

– Изучай варианты и выбирай лучший.

– Лучший для кого? И для чего?

– Только ты сможешь ответить.

– Хоть намекни.

– Ты сумел пройти Путь Корвина, когда я взяла тебя туда?

– Да.

– Я не сомневалась. Он был начертан при неожиданных обстоятельствах и никогда не сможет быть воспроизведен. Наш Путь никогда бы не допустил его создания, не будь он сам поврежден и слишком слаб, чтобы предотвратить возникновение Пути Корвина.

– Ну?

– Наш Путь старается впитать тот, поглотить его. Если это удастся, то последствия для Амбера будут гибельными, как военные разрушения. Равновесие с Хаосом полностью нарушится.

– Разве Хаос недостаточно силен, чтобы воспрепятствовать этому? Я думал, они одинаково могущественны.

– Так и было, пока ты не восстановил Теневой Путь и Путь Амбера смог впитать его. Это сделало его неизмеримо сильней. Теперь он способен добраться до Пути твоего отца, преодолев сопротивление Логруса.

– Я не понимаю, что же делать?

– Я тоже. Но требую от тебя помнить то, что я сказала. Когда придет время, ты должен принять решение. Не знаю какое, но это будет чрезвычайно важно.

– Она права, – раздался голос за моей спиной.

Повернувшись, я увидел отца внутри сияющей черной рамы с серебряной розой наверху.

– Корвин! – услышал я оклик Фионы. – Где ты?

– В месте, где отсутствует свет, – ответил он.

– Я думал, ты где-то в Амбере, отец, с Дейрдре, – сказал я.

– Призраки играют в призраки, – ответил он. – У меня больше нет времени, силы на исходе. Могу сказать тебе только одно: не доверяй ни Пути, ни Логрусу, ни кому-то из их отродья, пока все не разрешится.

Он начал исчезать.

– Как я могу помочь тебе? – спросил я.

– …во Владениях, – донеслось до меня перед тем, как он пропал окончательно.

Я снова повернулся.

– Фи, что он имел в виду?

Она нахмурила брови.

– У меня такое ощущение, что ответ лежит где-то во Владениях, – медленно проговорила тетушка.

– Где? Где следует искать?

Она покачала головой и, отворачиваясь, сказала:

– Кто может знать лучше?

Потом она тоже скрылась.

Голоса по-прежнему взывали ко мне – спереди, сзади. Слышались плач и смех, и повторялось мое имя. Я бросился вперед.

– Что бы ни случилось, – говорил Билл Рот, – если тебе понадобится хороший законник, я с этим управлюсь – даже во Владениях Хаоса.

Затем появился Дворкин, поглядывающий на меня из крошечного зеркала в витой раме.

– Нет повода для беспокойства, – заметил он. – Только вот тебя опутывают всяческие невесомости…

– Что же мне делать? – вскричал я.

– Ты должен стать чем-то большим, нежели ты есть.

– Не понимаю.

– Сбеги из клетки своей жизни.

– Какой клетки?

Он сгинул.

Я несся вперед, а вокруг меня звенели слова. Ближе к концу зала висело зеркало, подобное куску желтого шелка, натянутого на раму. Оттуда мне ухмыльнулся Чеширский Кот.

– Все это чепуха. Черт с ними со всеми! – говорил он. – Сходим-ка в кабаре, старина. Опрокинем по нескольку стаканчиков, людей послушаем…

– Нет! – закричал я. – Нет!

А затем от Кота осталась только ухмылка.

И тут я тоже стал исчезать. Милосердное черное забвение да ветер, завывающий где-то там далеко-далеко.

Глава 3

Не знаю, как долго я спал. Разбужен я был Сухаем, повторяющим мое имя.

– Мерлин, Мерлин, – говорил он. – Небо – белое…

– А меня ждет трудный день, – продолжил я. – Знаю. Ночь у меня тоже была трудная.

– Значит, они достали тебя.

– Кто?

– Маленькие чары от меня – дабы слегка просветить твой разум. Я решил, что склонить тебя к ответам изнутри лучше, чем нагружать своими догадками и подозрениями.

– Я снова был в Зеркальном Коридоре.

– Не представлял, какую форму может принять видение.

– Это было реально?

– Вполне возможно в нынешней ситуации.

– Что ж, благодарю… я догадывался. Помнится, Грилл говорил что-то о твоем желании увидеть меня раньше матери.

– Мне было интересно, много ли ты знаешь. Хотел защитить твою свободу выбора.

– О чем ты говоришь?

– Уверен, что она жаждет видеть тебя на троне.

Я приподнялся, потер глаза и сказал:

– Полагаю, это вполне возможно.

– Не знаю, насколько далеко простирается ее желание довести дело до конца. Я хотел дать тебе возможность осознать свое собственное мнение перед тем, как стать посвященным в ее планы. Не желаешь ли чаю?

– Да, спасибо.

Я принял предложенную кружку и поднес к губам.

– Что еще можешь сказать, помимо предположений о ее намерениях?

Дядя покачал головой.

– Не знаю, насколько активна программа Дары, если ты это имеешь в виду. Но она ли связана с этим или кто другой, заклятие, что ты нес на себе, ныне исчезло.

– Твоя работа?

Он кивнул. Я сделал еще глоток.

– Никогда не предполагал, что окажусь так близко к голове очереди претендентов на престол. Джарт пока четвертый или пятый, не так ли?

Сухай кивнул.

– Чувствую, денек будет очень трудный, – промолвил я.

– Допивай свой чай, – обратился он ко мне, – и, когда закончишь, следуй за мной.

Дядя ушел через гобелен с драконом в дальнем углу комнаты. Когда я снова поднял кружку, светящийся браслет отделился от руки и воспарил передо мной, теряя свои плетеные очертания и становясь кругом чистого света. Он застыл над дымящейся кружкой, будто наслаждаясь коричным ароматом.

– Привет, Призрак, – сказал я. – Зачем на этот раз ты сковал мою руку?

– Чтобы прикинуться веревкой, которую ты обычно носишь, – последовал ответ. – Я думал, тебе понравится.

– Я имел в виду: что ты делал все это время?

– Только слушал, папочка. Гадал, чем бы тебе помочь. Все эти – они действительно твои родственники?

– Те, с которыми мы до сих пор встречались, – да.

– Есть ли необходимость вернуться в Амбер и навешать там на них собак?

– Нет, здесь, во Владениях, это тоже действует. – Я сделал еще глоток. – Ты имеешь в виду каких-то особых собак? Или так, вообще?

– Я не доверяю ни твоей матери, ни твоему брату Мэндору, хоть они мои бабка и дядя. Я думаю, они что-то против тебя замышляют…

– Мэндор всегда был добр ко мне.

– …а твой дядя Сухай кажется замечательно целеустремленным, но во многом напоминает Дворкина. Мог бы он затеять внутреннюю смуту, а сам приготовиться смыться в любой момент?

– Надеюсь, что нет. За ним никогда такого не водилось.

– О-хо-хо, так то, когда все на месте, а сейчас время потрясений.

– Все-таки где ты набрался этой вульгарной психологии?

– Штудировал великих психологов Теневой Земли. Это часть моих непрерывных попыток постичь человеческую натуру. Полагаю, то было время, когда я больше всего понял о сторонах иррационального.

– Ну хорошо, чем же могли быть вызваны происходящие события?

– В Камне я фактически повстречался с копией Пути высшего порядка. Там возможны такие аспекты, которых я просто не мог понять. Это привело меня к рассмотрению теории Хаоса, затем к Меннингеру и всем прочим, дабы рассмотреть проявления иррационального в сознании.

– И каковы результаты?

– Я стал мудрее.

– Я имею в виду – касательно Пути.

– Ах да. Либо он сам обладает элементом иррационального, подобно живым существам, либо является интеллектом такого порядка, что какие-то из протекающих в нем процессов только кажутся иррациональными низшим существам. Любое объяснение подкрепляется тем же результатом, полученным практическим наблюдением.

– Мне никогда не выпадал удобный случай применить некоторые из тестов, мною задуманных. Скажи, пожалуйста, исходя из внутреннего опыта: не подпадаешь ли ты сам под подобную категорию?

– Я? Иррационален? Такая постановка вопроса мне в голову не приходила. Не вижу, как это возможно.

Я допил чай и свесил ноги с кровати.

– Вот жалость! Думаю, некая мера иррационального и делает нас истинными людьми. Да еще то, что мы сознаем это, разумеется.

– Неужели?

Я встал и принялся одеваться.

– Да, и управляя этим в себе, можно совладать с разумом и чувствами.

– Я собираюсь пристально изучить твою идею.

– Давай, – сказал я, натягивая сапоги, – и поведай мне о свершенных открытиях.

Я продолжал одеваться, когда Призрак спросил:

– Ты собираешься завтракать со своим братом Мэндором, когда небо станет синим?

– Да.

– А позже приглашен на обед к своей матери?

– Точно.

– Еще позже присутствуешь на похоронах почившего монарха?

– Буду и там.

– Нуждаешься в моей защите?

– Я под охраной моих родичей, Призрак. Хоть ты и не доверяешь им.

– Последнее погребение, на котором ты присутствовал, бомбили.

– Верно. Но то был Люк, а он дал зарок. Не беспокойся, со мной все будет в порядке… Хочешь осмотреть достопримечательности, иди вперед.

– Прекрасно, – сказал он. – Так и сделаю.

Я встал, пересек комнату и остановился у дракона.

– Можешь указать мне дорогу к Логрусу? – спросил Призрак.

– Ты шутишь?

– Нет, – заявил он. – Я знаю Путь, но никогда не видел Логрус. Где его держат?

– Мне казалось, что я даровал тебе лучшие способности памяти, нежели ты обнаруживаешь. Во время твоей последней стычки с данным объектом ты хорошенько его обделал.

– Полагаю, так оно и было. Как ты думаешь, он не держит зла?

– По первому размышлению – держит. Еще подумав – тем более. Держись от Логруса подальше.

– Да ты же как раз советовал мне исследовать движущую силу Хаоса, иррациональное…

– Но не советовал тебе кончать самоубийством. Я вложил в тебя массу труда.

– Я и сам себя ценю. Ты знаешь, я имею склонность к выживанию, как и органические особи.

– Любопытное суждение.

– Тебе многое известно о моих способностях.

– Действительно, ты хорош попадать из огня да в полымя.

– А ты задолжал мне за приличное обучение.

– Ладно, посмотрим.

– Все это увертки. Думаю, и сам справлюсь.

– Отлично. Двигай.