Всё началось с заката. Они

– Ну, если в тот раз мои повреждения и истощение были физическими, то сейчас пострадали мои внутренние силы. Я ведь не физически с лиграми общалась и договаривалась… я тратила и излучала внутренний «свет», скажем так. И как его восстанавливать, могу только предположить, потому что сон и отдых не особо помогают.

– Ну, как же не помогают? Ты уже и сидишь, и по шатру сегодня ходила, и голова не кружится.

– Да, но… я почти уверена, что это не от сна, – как-то смутилась она, закидывая в рот последние кусочки овощей и интригуя ещё больше.

– А от чего же, если не от него? С тобой же вроде больше ничего не происходит?!

– Уверен? – приподняла она бровь. – И ты не можешь назвать ни одной разницы между ночью и днём?

– Ну, как? Она даже если и есть, то я не знаю. Днём же я на охоте, а не рядом с тобой, – сказал и замолчал. Может, она на это намекает?

– Вот видишь? Всё ты знаешь, – улыбнулась она, выпивая настой.

– Думаешь, тебе становится лучше, когда я рядом?

– Я не уверена, но пока это единственное, хоть какое-то, объяснение.

– Насчёт объяснения – это ты погорячилась. Я не понимаю, как это связано. Мне, конечно, приятно думать, что я тебя излечиваю одним своим присутствием, но это… странно.

– Не одним присутствием. Не совсем. Я и сама не совсем понимаю, но мы можем проверить сегодня.

– Я сегодня дежурю, завтра же свободный день.

– Да? Я забыла, – расстроилась она. – Я уже как-то привыкла к твоему присутствию, когда засыпаю.

– Ну, ничего, завтра после дежурства приду спать к тебе.

– Днём? Сюда? То-то посетители Каяны удивятся, – весело посмеялась она.

– Да, точно. Не подумал. Ну, я что-нибудь придумаю.

– Даже если так, это всё равно будет только завтра, а мне хотелось бы… сегодня… – опустила она глаза, чуть краснея. – Попробовать. Только чуть позже, чтобы к нам никто не зашёл. Тебе же на дежурство ещё не очень скоро?

– Нет. Не очень. Но, пожалуйста, успокой моё неуёмное любопытство. Что именно ты хочешь попробовать, что аж краснеешь?

– Ничего такого, я просто попрошу тебя меня поцеловать и боюсь, что к нам кто-нибудь нагрянет.

– Об этом меня просить не надо, – усмехнулся я. – Скорее, придётся просить перестать.

– И это я тоже попрошу, – опять отвела она глаза, заставляя меня задуматься: я же пошутил, а у Миратэи проблем с чувством юмора не наблюдалось.

– Ладно. Заинтриговала ещё больше. Подождём, пока тебя все проведают, и ты объяснишь мне, недалёкому, почему опять смущаешься?

– Хорошо, – кивнула она. – А пока ты можешь рассказать, как у тебя прошёл день.

Я и рассказал, притом весьма подробно. Миратэя уточняла процесс самой охоты на то или иное животное, принципы работы ловушек. В первое мгновение я удивился, потом вспомнил, о чём успел подзабыть. Она тоже вроде как охотница, и, хоть мне это не понятно, и представить я её за данным занятием не могу, но бегает она точно не как обычная девушка.

Потом решил, что надо сходить на разведку, а то время идёт, а никто ещё не отметился у Миратэи. А ведь наверняка и Фиса, и Каяна зайдут. Но время! Мне ещё в ночную смену на охрану племени, так что пойду, всех найду и узнаю их планы, а заодно и посуду отнесу. По дороге встретил сестрёнку, как раз идущую куда надо. От предложения забрать у меня посуду отказался, сказав, чтобы не тратила время, а то Миратэя может уснуть. Каяна нашлась в центре, где ещё оставалось много народа после ужина, но знахарка уже собиралась, и я как бы невзначай наткнулся на неё.

– О, мам, ты ещё здесь? Отец дома вас не заждался? – улыбнулся я, кося глаза на своего будущего брата или сестру.

– Я как раз собираюсь. А отец не заждался, он ещё в Дом Советов пошёл. Как там Миратэя?

– Нормально. Проснулась, поела, попила, сейчас с Фисой болтает. Так что, если тебе надо ей спину осмотреть, там и помощница имеется.

– Хорошо. Скорее бы она пришла в себя, а то я переживаю. Уж очень долго она обессилена, и не понятно, с чего. А спину перед ужином осмотрела, теперь до завтра, – зевнула она устало. – Как думаешь, она не обидится, если я к ней не буду заходить? Что-то валюсь с ног.

– Мам, это же Миратэя, она точно не обидится. Я ей передам от тебя пожелание спокойной ночи. Иди, ложись, раз устала, а я за ней присмотрю, пока она снова не уснёт, или мне не пора будет на дежурство.

– Хорошо, – кивнула она, снова зевая. – Хорошо, что ты у неё есть, а она у тебя, – улыбнулась мать, ласково коснувшись моей щеки, и ушла.

Отлично! Каяна точно не придёт. Фиса сейчас пообщается и отправится домой, а больше никого быть не должно. Хотя надо ещё Кардэка найти. С него станется зайти, напомнить о предстоящей бессонной ночи. Оставив посуду в центре женщинам, я быстро отправился к Дому Советов, чтобы перехватить его на выходе.

Подойдя, задумался. Вдруг он уже ушёл, а я тут только время буду терять, ожидая? Заходить в его поисках без обоснованной причины тоже не хотелось. Не скажу же я, что просто решил заранее предупредить, что меня искать и беспокоиться не надо, и я приду вовремя. Это будет подозрительно. Хотелось бы встретиться вскользь, и чтобы не я был инициатором.

Пока рассуждал, из Дома вышел Кардэк. Фух… отлично. Меня он не заметил, и я быстро отбежал в другую сторону, чтобы пересечься «случайно» по дороге.

– Рэйм, добрый вечер. А ты что здесь, а не у своей избранницы? Или она ещё спит?

– Здравствуй, отец. Нет, Миратэя не спит и поужинала. А здесь я, потому что посуду относил. Уже возвращаюсь.

– Хм… ты, вообще, без неё можешь время проводить? – беззлобно и, не требуя ответа, спросил Кардэк.

– Нет, не могу. Да и зачем, если не хочется?

– Ну да. Только не забудься там, тебе сегодня в ночь.

– Ох, отец! Я помню! Я хоть раз забывал? Я уже не ребёнок и от своих обязанностей не уклоняюсь: ни специально, ни случайно.

– Это радует, но пока я не до конца привык к тебе новому, а раньше ты вполне мог загуляться у своего моря, бездумно подвергая себя опасности. Согласись.

– Не уверен, что всё было настолько плохо, – скривился я. – Но возможно. Со стороны виднее. А сейчас не беспокойся: я к Миратэе, ты – к жене. Как раз застал её уходящей домой. Ждёт тебя теперь, наверное…

– Уж, наверное, – снова хмыкнул отец. – Спокойной ночи. Тебе бессонной, а твоей избраннице целебной, – похлопал он меня по плечу и отбыл.

Ну, всё. Теперь нас точно никто не побеспокоит и Миратэя мне всё объяснит. До шатра добрался быстро, собираясь оповестить свою прекрасную будущую пару о проведённой мной работе по отваживанию гостей, но оказалось, что работа не закончена. Фиса ещё была здесь.

– Ну что, поздоровалась? Поговорила? Узнала, как дела? Теперь давай, иди спать.

– Чего это? Она же ещё не спит? Могу и побольше ей внимания уделить.

– Ей внимание я уделю, пока она не заснёт. Всё Фис, иди домой.

– Ревнуешь, что ли? – засмеялась она. – Если ты так хочешь побыть с ней, где ты так долго ходил?

– Ходил я не долго, я долго стоял. Пока поговоришь со всеми желающими, знаешь ли, а теперь у меня времени мало перед дежурством. Будь хорошей девочкой и не спорь.

– Ну, ладно. Но раз ты сегодня не с Миратэей ночуешь, может, мне тебя подменить? – Перевела взгляд на неё: – Вдруг ты проснёшься, и тебе нужна будет какая-либо помощь…

– Фис, это лишнее. Очень маловероятно, что я проснусь до утра. Не переживай. Спокойной ночи, – закончила Мира разговор, отправляя Фису восвояси.

– Спокойной ночи, – хмыкнула она своим мыслям и покинула нас.

Я тут же подошёл и сел поближе.

– Больше никого не ожидается. Мама устала и пошла спать, пожелав тебе доброй ночи и надеясь, что ты на неё не обидишься, за то, что не заглянет. Кардэк тоже меня искать не придёт. Я постарался, чтобы уже нашёл, и всё сказал. Мы одни. Рассказывай и объясняй, а то я сейчас умру от нетерпения.

– Хорошо, конечно, что ты от нас всех отвадил, – хихикнула Мира. – Но там и объяснять-то нечего. Тебе требуется меня просто поцеловать.

– И всё? А чего ты так краснела и переживала? И что было про просьбу остановиться?

– Ну… Просто для лучшего результата, если он будет, нужно, наверное, подольше. Как… кхм… в лесу позавчера, – опустила она глаза. – Или раньше? Я запуталась немного в днях, но ты понял, что я имею в виду.

– Да уж понял, – и даже понял, что её так смущает.

Три дня назад, как раз перед случаем с лиграми, мы немного увлеклись. И, наверное, если бы Миратэя не вернула меня на землю, я мог зайти и дальше. Да и она, казалось, нехотя меня останавливала. А теперь просит повторить? Ночью. В полумраке. Наедине в шатре. В тепле. Практически, на постели. В общем, там, где уютно, удобно и хорошо. И в лесу, на полянке, я бы даже если зашёл дальше, то всё равно не до конца. Она мне не пара и, тем более, не жена, и очень ранимая. Я бы её ни при каких обстоятельствах на улице не…

Я сглотнул. Теперь и мне впору краснеть от развернувшихся у меня в голове действ. И Миратэя, возможно, это понимает. Поэтому и сказала, что «перестать» тоже попросит. Уже попросила. Но я же ей не откажу?! Как минимум потому, что сам страстно жажду повторения. С прекращением, главное, справиться…

– Итак, это всё? Долгий поцелуй? Это я с радостью исполню, – придал я себе безмятежной уверенности.

– Всё. Я просто… боюсь немного, – призналась она.

– Не уверена в моих силах остановиться? Миратэя, я тебя очень люблю. И тот момент, когда ты станешь моей женой, жду с нетерпением, – открыто признал я, чего уж лукавить. – Знаю, что ещё предстоит ждать, но клянусь, я дождусь. До того момента я тебя не трону. Веришь?

– Верю. Тебе верю. В тебя верю, – улыбнулась она, а потом вздохнула и добавила фразу, которая удивила меня до глубины души. – В себя не очень.

Я даже не сразу нашёлся, что ответить на такое признание. Она боится, что сама не сможет удержаться? Это осознавать приятно, с одной стороны, но, с другой, на меня ложится ещё большая ответственность и сложная задача удержать в руках и себя, и её. А может, просто потом сказать, что, ой, у нас обоих не получилось, и… нет!!! Нет-нет-нет! Я не подведу её доверие. Она же для этого и попросила.

– И ладно. Хотя зря. Ты самая сдержанная и сильная из всех, кого я знаю. Но, если что, я удержу нас обоих. Можно уже тебя поцеловать? – несмотря на возможные трудности, хотелось быстрее приступить.

– Можно, – рассмеялась она и продолжала улыбаться, пока я нетерпеливо усаживал её себе на колени, чтобы было удобнее обнимать. – И ещё одно: попробуй в процессе нашего испытания представить, как твои чувства ко мне, изливаются из тебя светом и окутывают меня. Попытаемся таким образом усилить моё восстановление, если моя догадка верна. Хорошо, наверное, будет, если окажется верна.

– Мира, хватит болтать, – не выдержал я и накрыл её губы своими.

Тем более, болтала она от волнения.

Дальше ни времени, ни возможности думать не было. Я лишь вкушал мягкую, вкусную и притягательную любимую, задыхаясь и захлёбываясь доставшимся мне сегодня счастьем. Наслаждался её разрешением, руками на моей спине, шее, в волосах, податливыми и отвечающими губами. Её кожей на лице, на шее, ушах, плечах, вкуснейшей ключице. Я не упускал такую редкую возможность попробовать её если не всю, то хотя бы до чего дотянусь.

Приходилось только оберегать спину, чтобы не сделать больно невзначай, но это, как ни удивительно, не стало невыполнимой задачей. Мои руки будто сами знали, что есть места, к которым прикасаться нельзя. И это, правда, удивительно, потому что думать я ни о чём не мог. Даже просьбу с представлением окутывающего её света не смог долго выполнять, совершенно отключившись от слова «надо» и следуя только за «хочу».

В какой-то момент пришла слабая мысль, что мы зашли далеко за границу задуманного. Наверное, в тот, когда понял, что одна моя рука находится на её бедре, под юбкой, а вторая наслаждается бархатистой кожей живота. И то, живота только потому, что выше ей пробраться не давала верхняя, узкая часть одежды. И в тот, когда я начал её не просто целовать, а порывисто прижимать, сжимать и покусывать. Но мысль была слабая, быстро утонувшая в накаляющемся желании взять.

Я поднялся, пересаживая мою женщину на постель, но продолжая удерживать на весу, оберегая спину. Это, конечно, неудобно, но, в принципе, я смогу её и подержать.

В общем, здравомыслие отключилось полностью. И, судя по всему, не только у меня. Миратэя тихо застонала от очередного укуса в шею, окончательно накрывая меня желанием, и готовностью его удовлетворить. Это меня и вернуло, буквально на мгновение, но я зацепился за «это» и понял, что прекращать надо было уже очень давно.

Понять-то понял, но желание, сжигающее изнутри и весьма приметное снаружи, исчезать никуда не планировало и требовало продолжения. Ещё и Мира в моих руках, горячая и такая же потерявшаяся, где-то глубоко под махиной чувства, подталкивала сдаться.

Нет. Я обещал! И себе, и ей обещал.

Поэтому собрал остатки сил и благоразумия в кулак, усадил Миратэю, рывком поднялся и попросту сбежал, бросив напоследок, что мне пора на дежурство.

А на улице была уже ночь, и на дежурство мне, действительно, пора. Возможно, я даже опоздал, но, надеюсь, отец не узнает, а то в следующий раз может решить проконтролировать и нагрянет в неподходящий момент.

В следующий раз? От этого бы отойти. Вот тьма! То, что будет не просто, конечно предполагалось, но я недооценил сумасшедшее влияние доступной мечты. Да и слова Миратэи, что она сама себе не верит, воспринял не с должной серьёзностью.

Быстро идя на свой пост, молился духам, чтобы никто не встретился. Хоть и темно, представать перед кем-либо, готовым к совсем другой бессонной ночи, крайне не хотелось. А ни холод, ни удаление от объекта страсти, ни мои попытки успокоиться не помогали. И идти не хотелось. Хотелось бежать обратно, в жаркий и только наш шатёр.

«Тьма тебя побери, Рэйм! Успокойся! Или хотя бы постарайся не думать о том, что было бы, не уйди ты. Тебе ещё всё равно терпеть духи знают сколько!»

– Рэйм, а я думал, ты про нас забыл и уже спокойно спишь, – крикнул мне Брин, мимо которого мне нужно было пройти, чтобы добраться до своего поста, но хорошо, не очень близко.

– Доброй ночи. Да я взялся одно дело сделать, думал, быстро справлюсь – и сюда, а всё оказалось сложнее. И задержался, и плюнул – оставил на завтра. А тут как, всё тихо?

– Как и всегда.

– Ну и хорошо. Пусть так будет и дальше, – крикнул я, отходя подальше.

Тьма! Что ж за тьма-то такая, непроглядная? Никак моя плоть не желает успокоиться. Дождь бы пусть пошёл, что ли? Охладил бы. Но остальные-то не виноваты, что у меня такие проблемы с невозможностью удовлетворить буйствующие желания. Как хорошо и просто было никого не хотеть. Хотя нет. Я лучше помучаюсь, чем представлю свою жизнь без Миратэи.

В общем, ночка выдалась не из простых. Если моё желание и улеглось, то не сильно. Пропала только наружная составляющая, готовая подняться обратно в любую секунду. Перед глазами неуёмная фантазия то и дело разворачивала прекрасные и различные варианты развития событий, задержись я в шатре ещё хоть на мгновение.

Духи, дайте сил дожить до того прекраснейшего момента в моей жизни, когда наступит ночь после нашего с Миратэей брачного обряда. Я даже не знаю, что я с ней буду делать. То есть, знаю что, но как и в какой последовательности?..

Стоп-стоп-стоп. Стоп! Боюсь, ой не скоро это будет. Есть шанс, что «сегодня» подтолкнёт Миратэю к мысли скорее стать моей, но незначительный. И боюсь, как бы наоборот не сработало. Она же может и испугаться нашей близости, себя и меня. Не просто так она переживала перед началом. Болтала и смущалась, заранее начав краснеть, зная, что будет за что краснеть. Вот это будет грустно, если она начнёт побаиваться оставаться со мной наедине. Это ж насколько тогда может затянуться моё ожидание?

К середине ночи возбуждение уступило место переживанию. Как она там, вообще? Бросил одну. Вдруг обидится? Или вдруг она ещё хотела прогуляться до навесиков? Хм, давно я начал вслед за Мирой нужник навесиками называть? А, какая, к тьме, разница, как называть? О состоянии и нуждах я не спросил, и пофиг, что был не в себе. Всё равно должен был о ней побеспокоиться, а не сбегать как ошпаренный. Теперь придётся беспокоиться, пока не освобожусь.

Местность около своей охраны я исходил вдоль и поперёк, проклиная неторопливость времени, но оно не слушало моих просьб и стенаний и тянулось медленно-медленно. Когда солнце, наконец, поднялось, бросился обратно, убедиться, что всё в порядке.

Племя уже потихоньку просыпалось, но в шатре пока никого больше не было. Только Миратэя лежала на боку, безвольно раскинув руки перед собой, и тихо дышала. Слишком тихо и незаметно. Я успел испугаться, подскочить к ней и только совсем близко увидел, как грудь слегка шевелится от дыхания. Но совсем слабо.

За последние проведённые с ней ночи я успел запомнить, как она спит. И сейчас сон отличался. Он был настолько глубокий, что я начал сомневаться, что это не потеря сознания. Я же её бросил! Кто знает, как она, обессиленная, отреагировала на наши обоюдные и весьма активные действия. Вдруг вместо улучшения ей стало хуже?

– Рэйм, ты уже здесь? – зашла знахарка в свою обитель. – Бежал, что ли, с дежурства?

– Почти. Мне стало как-то неспокойно за неё, ближе к утру, и я поторопился проверить.

– И? Что-то не так? – заволновалась мама, пристраиваясь рядом.

– Не знаю. Вроде спит, но дышит очень слабо. И лежит, на вид не очень удобно. Она любит руки ближе к себе подтягивать.

– Вижу. Похоже даже на обморок. Неужели ей снова хуже стало? С чего бы? – задумчиво и жалостливо погладила девушку Каяна. – Подождём немного и, если ничего не изменится, попробуем разбудить и напоить настоем. И отвар бодрящий приготовлю.

Делиться своими опасения, с чего ей могло стать хуже – не стал. Подождём. А, ожидая, я взял её ладошку и легонько сжал. Она неожиданно вздрогнула, вздохнула чуть глубже и слабо пошевелилась, щурясь и пытаясь раскрыть глаза.

– Рэйм? – хриплым и тихим шёпотом спросила она.

– Да, Миратэя. Ты как себя чувствуешь? – спросил я, глядя на обеспокоенную мать, активно толкущую травы.

– Не… пойму… но… мне нужно… отнесёшь?.. – медленно проговаривала она, будто проваливаясь обратно в сон между словами.

Отвечать ничего не стал. Подхватил у входа накидку, усадил её, одел, поднял и понёс. Она на мои действия не реагировала и словно спала. С учётом её спины, задачу мне это не облегчало. Хотя вчера я был готов взять её, держа на весу, так что до навесов, спящую, тоже донесу без проблем.

Подбегая к месту, подумал, что, может, уже и не надо? Выглядела она совершенно спящей. Словно мне показалось, что она заговорила, но я попробовал разбудить.

– Мира, – прошептал я. – Прибыли.

И она снова ожила и проснулась. Молча встала на ноги, не сразу поймав равновесие, и так же молча, неуверенно, но целенаправленно и настойчиво пошагала. Обратно шла так же неуверенно, с почти закрытыми глазами, и, не дойдя последний шаг, начала оседать на землю. Утро было не очень ранним и посетителей было достаточно. Все с любопытством и жалостью следили за падающей девушкой, и за мной – пытающимся её устроить на своих руках. Справившись, побежал быстрее.

– Ну что, готовы настои и отвары?

– Ещё нет. Клади её и сбегай в центр. Там готовка завтрака только в разгаре, но попроси, чтобы по-быстрому один-два клубня испекли. Принесёшь, и я с отваром закончу. Будем её поить и кормить, как в былые времена.

Кормить, так кормить. Я аккуратно уложил бесчувственную девушку и поторопился добыть ранний завтрак. Вроде никто и не был против помочь, но всё равно пришлось упрашивать и сбегать три раза за водой. Но когда вернулся, женщины выдали не только запрошенные клубни, но и ещё одну полноценную порцию для меня. Моей благодарности не было предела, оставлять Миратэю снова одну, даже на время завтрака, я не собирался.

В шатре уже и Фиса обнаружилась, намешивающая остывающий отвар. Миратэя лежала так же, как я её оставил, так же еле дыша. Духи, что за тьма? После такой реакции на наш далеко зашедший поцелуй я сам буду бояться продолжения. Мало ли, как она в следующий раз отреагирует…

– Всё, мы готовы. Я кормлю, Фиса поит, Рэйм будит и приподнимает.

Приподнимать я не стал, решив поднять нормально, всё-таки сидя и глотать удобней. Сев, подтянул Миру поближе, облокачивая себе на грудь, взял её ладошку, потеребил, и когда она слабо зашевелила головой, прошептал на ушко.

– Миираа, проснииись… – погладил я прохладную щёчку. – Тебе нужно поесть.

– Не хочу, – прохныкала она, не открывая глаз.

– Совсем немного и очень быстро, – ласково убеждал я. – А потом можешь уснуть, и я позабочусь, чтобы тебя не беспокоили. Давай, открывай глазки и ротик.

Мать с сестрой в этот момент выглядели весело. Они вроде и переживали за Миратэю, но моё общение с девушкой их умилило и рассмешило одновременно. Зато Миратэя послушалась, и ей начали быстро скармливать и спаивать всё подготовленное.

– Вот и всё. Теперь спи, – прошептал я.

– Будь здесь, – попросила Мира, снова уплывая.

Опустив её на постель, принялся поглощать завтрак.

– Какой ты бываешь миленький, – хихикнула Фиса.

– Как будто с вами я обычно грубый.

– Нет, но всё равно. Ты так смешно говорил. Не думала, что твой голос может быть таким… – перестала она улыбаться и задумалась, подбирая слова, – мягким, ласковым и… нежным… А ещё заботливым. То, что тебе с Мирой повезло, я давно знала, а сейчас думаю, что и ей с тобой, наверное, не меньше.

– Спасибо, сестрёнка. Ты мне всегда правду говоришь, какой бы она нелицеприятной не была, поэтому от тебя слышать похвалу мне вдвойне приятно. Но с Миратэей я не могу иначе.

– Это мы поняли, – добродушно хмыкнула Каяна. – Доедай и иди, спи, мы за ней присмотрим.

– Не-не-не. Я от неё не отойду. Ты же слышала, она сказала: «Будь здесь».

– И что? Она всё равно спит и тебе надо. Ничего страшного не случится, если ты отлучишься.

– Угу. На одну ночь уже отлучился, так что она теперь вообще в себя не приходит. Попытаюсь объяснить: вчера она сделала предположение, что ей становится лучше по ночам, потому что я провожу их рядом с ней. Знаю, – не дал я высказаться ни Каяне, ни фыркнувшей Фисе. – Звучит неправдоподобно и странно, и мне так думать, признаюсь, просто приятно, но это основано на её ощущениях после сна ночью и сна днём. А эта ночь была пропущена, и вот она вообще не просыпается, – максимально убедительно пояснял я, хотя сам не верил в свои слова, зная ещё один нюанс вчерашнего вечера, который сработал в точности до наоборот от ожидаемого. – Поэтому я сейчас беру Миратэю, отношу в ваш дом и там же сам ложусь спать, – отставил я опустевшую плошку. – Фис, отнеси, пожалуйста, за меня посуду.

Я начал поднимать Миратэю, и на помощь мне молча пришла сестра, заразившаяся от нас желанием любить. Я был бы счастлив, найди она кого-то, кто любил бы её так же, как я Миратэю. Но где его взять? В том, что в округе нет странных людей, она права.

Миратэя была безвольна и на мои манипуляции никак больше не реагировала. Я её уложил, придал, как мне казалось, позу поудобней, поцеловал в бледную щёчку и завалился на спину поближе к ней.

Что же вчера пошло не так? То, что причина её состояния кроется в нашем эксперименте – очевидно. И это значит, что она была права, и я каким-то образом на неё влияю, но, видимо, мы не до конца поняли, каким именно, потому что, вместо того чтобы чуть больше восстановиться, она, наоборот, совсем истощилась. Я не могу понять. И рассуждать о том, чего не понимаю, тоже не могу. Эту проблему может решить только Миратэя. Осталось дождаться её пробуждения.

Повернувшись на бок, пододвинулся поближе, чтобы, засыпая, улавливать её запах, обнял и взял ладошку, переплетая пальцы.

– Здесь? Вместе? Ему шатра мало?! Там мы их хоть как бы не видим. Но здесь?! – выдернул меня из сна голос отца.

Он громко возмущался, но всё равно будто сдерживался, чтобы не разбудить.

– А он и в шатре с ней в обнимку спал? И ты знал?! И ничего ему не сказал? – так же сдержанно громко ответила Каяна.

– Сказал. И был послан куда подальше. «Ничего страшного не случится, если он пообнимает свою спящую будущую жену».

– Будущую. Так что пусть потерпит, пока не станет настоящей. А то, может, Миратэя и не в курсе, что она уже чуть ли не жена.

– В курсе, – вышел я из-за занавески. – Она прекрасно знает обо всех моих намерениях и не против. В целом. Только не сейчас и не в ближайшее время. И да, мам, я потерплю, а пока могу, буду бессовестно пользоваться тем, что это нужно Миратэе, – уселся я недалеко от отца, попивающего чай, приготовленный мамой. – Я тебе это уже говорил. Можно мне тоже?

– Что ты уже говорил? – переспросил отец.

– Глупость он говорил. Будто девочка решила, что ей лучше, когда он рядом спит, и сама его об этом попросила. И даже если попросила. Как связаны её самочувствие и ты? Как такое возможно?