Синестезия

– Ты не в конторе? – поинтересовался Алексей.

– На выезде, – ответил Игорь. – В школу еду.

– Ну, да, учиться никогда не поздно, – усмехнулся Алексей. – Короче, по реквизиту всё глухо. Куда копать – ума пока не приложу.

– Так, не прикладывай, – отозвался Игорь. – Я тебе потом домашку передам.

– Ладушки, понял, – ответил Алексей. – Подожду решебника.

– О’кей, – усмехнулся Игорь. – Бывай.

Глава седьмая

«Новая жертва будет скоро. Новая кровь обагрит землю. Я предвижу всё, что произойдёт с этим Миром. И, если вы не прислушаетесь ко мне, я не остановлюсь ни перед чем, пока не достучусь до ваших сердец!»

МЛ

Игорь прибыл в школу №358 к 10:00, решив, в первую очередь пообщаться с директором – Наталией Александровной Нефедченко и предупредить о намерении провести расследование по факту самоубийства Алёны Колмаковой и подключить для этого следственную группу ФСБ.

– Я тут сейчас всех организую, – тотчас отозвалась директор, глядя на подполковника Кошкина снизу вверх. – Все по струнке ходить перед Вами будут. Я всем распоряжение раздам…

– Вот этого, как раз, не надо, – спокойно остановил её Игорь. – Мне нужно, чтобы на нас никто внимания не обращал. Я направлю сюда людей, они будут осуществлять проверку и наблюдение. А мне лично сейчас нужно пообщаться со школьным психологом.

Наталия Александровна недовольно покривилась.

– Этот психолог, – понизив голос, произнесла она. – Работы своей не знает. Вопиющий непрофессионализм. Я думаю, как бы уволить её.

– А что она сделала не так? – поинтересовался Игорь, невольно испытывая отвращение перед заискивающей манерой директора школы.

– Да, всё рисовать детей заставляет всякую ерунду, – ответила Нефедченко. – Нет, чтобы поговорить с ними.

– Возможно, ваш психолог использует проективные методики, – осторожно возразил Игорь. – Или арттерапию. Это, напротив, требует немалого профессионализма.

– Ой, не знаю, – дёрнула головой Нефедченко. – Хорошо, пойдёмте.

Директор провела Игоря по коридору, по пути пару раз прикрикнув на сидевших на подоконниках школьного коридора учеников, сделав замечание напуганной первокласснице, что та не поздоровалась и, пригрозив нескольким подросткам вызвать в школу родителей за слишком громкий смех во время перемены. Всё это время, пока они шли, Игорь не мог избавиться от навязчивой ассоциации. Наталия Александровна своим низким ростом, довольно высоким голосом и нервными движениями напоминала ему злую канарейку, мечущуюся по клетке и застигнутой врасплох пристальным взглядом недоумевающего кота. Наконец, поднявшись на третий этаж, они подошли к кабинету психолога.

Дверь кабинета, на нетерпеливый стук директора, открыла женщина лет сорока – сорока пяти, в строгом брючном костюме и гладко зачёсанными в хвост тёмными волосами.

– Елена Викторовна, – дёрнув головой, произнесла Нефедченко. – Почему Вы личное дело Колмаковой полиции сразу не отдали? Вот, Игорь Иванович, расскажите ей, как она всю школу подводит, – по всей видимости, Наталия Александровна не утруждала себя запоминанием отчеств собеседников.

Игорь успел заметить взгляд Елены Викторовны, вполне согласившись с её сдерживаемыми эмоциями, после чего повернулся к директору.

– Благодарю, – сухо произнёс он. – Мы пообщаемся один на один. Можете возвращаться к Вашим обязанностям.

Нефедченко вскинула голову и, не сказав ни слова, ушла. Елена Викторовна, проводив её взглядом, кивнула Игорю.

– Проходите, – спокойно произнесла она. – Елена Викторовна Прохорова, – представилась она, закрыв дверь. – Как Вам уже известно – школьный психолог.

– Подполковник Кошкин Игорь Николаевич, – Игорь предъявил удостоверение. – Я по делу Алёны Колмаковой.

– Да, я поняла, – Елена Викторовна подошла к шкафу с множеством папок. – Вы связываете её гибель с наркотиками?

– А Вы что-то об этом знаете? – поинтересовался Игорь.

– Толком, к сожалению, ничего, – Елена Викторовна вытащила папку с личным делом Алёны Колмаковой. – И не могу подозревать ни кого. Просто, чтобы ФСБ заинтересовалось обычным суицидом, – Прохорова пожала плечами, открывая личное дело. – Слух о наркотиках ходит, но ко мне лично никто по этому поводу не обращался. Вот, смотрите, – она повернула папку с документами к Игорю.

– А почему Вы не передали документы в ФСБ? – поинтересовался Игорь, изучая записи, рисунки и заполненные бланки тестов.

– Мне от директора было прямое распоряжение, – ответила Прохорова. – Никому ни чего не давать. Она хотела себе забрать эти документы.

Игорь поднял взгляд на Елену Викторовну.

– Причина? – спросил он.

– Сын Нефедченко был влюблён в Алёну, – спокойно пояснила Елена Викторовна. – Возможно, она решила, что в этих документах на её сына может быть какой-то компромат.

– Ну, если всё чисто, то бояться нечего, – заметил Игорь. – Елена Викторовна, – Игорь на время оставил изучение документов и перевёл прямой взгляд на Прохорову. – Расскажите, пожалуйста, с вашего ракурса, что здесь происходит.

Прохорова села за стол, помолчала несколько секунд, после чего, подняв взгляд на Игоря, произнесла:

– Во-первых, происходит укрывательство, правда, кого и почему – я не знаю. Но, как только слух о наркотиках начал распространяться, директор начала как-то более жестоко к учителям относиться. Может, боится потерять свой пост. Потому всем приказано молчать и делать вид, что у нас ничего не происходит. Двое молодых учителей попытались сообщить об этом, куда следует, но их тотчас уволили.

Игорь кивнул, понимая, откуда именно в их конторе появилась информация.

– Во-вторых, детей проблемных много, – продолжала Прохорова. – Некоторые сами приходят, просят о моральной помощи или обращаются за советом. Я даже предлагала встретиться с родителями этих детей. Но мне запретили.

– По той же причине, – уточнил Игорь.

– Вероятно, да, – согласилась Елена Викторовна. – Что касается Колмаковой Алёны, – Елена Викторовна помолчала. – Я подозревала, что у неё был период приёма тяжёлых наркотиков. Но когда я с ней об этом заговорила, она сказала, что всё уже решилось и она свободна. Но, Вы же понимаете, я тоже за всеми не услежу. Тем более, она сказала, что её родители в курсе.

– А с остальными? – Игорь снова переключился на изучение документов.

– С остальными – не столь всё откровенно, – ответила Прохорова. – Там ребята с другими проблемами обращаются, не связанными с наркотиками.

– Понял, – покивал Игорь, изучая рисунки, сделанные по стимулам методики Вартегга, многие из которых мало чем отличались от рисунков в «Дневнике Мадлены». – Скажите, а она не говорила Вам о пророчествах? – спросил он. – Или о секте какой-нибудь? Так-то вижу, девчонка и целеустремлённая, и отличница, по-видимому. И дома всё было, относительно, неплохо.

– Да, – Елена Викторовна удивлённо взглянула на Игоря. – Вы в этом разбираетесь?

– У меня жена психиатр, – быстро произнёс Игорь. – Диагностируем друг друга.

Елена Викторовна рассмеялась.

– С такими профессиями это правильно, – заметила она. – Нет, про секту Алёна ничего не говорила. По поводу видений – ну, раз у неё был период, когда она психоделические препараты принимала, – Прохорова развела руками. – Сами понимаете.

– Понимаю, – кивнул Игорь. – А сын директора?

– Артём её любил, – кивнула Елена Викторовна, поднявшись и достав из шкафа папку с личным делом Нефедченко Артёма. – Парень адекватный. Не в мать. Спортсмен, художник. Сейчас, конечно, переживает тяжёлый период. Директор отправила его в санаторий.

– Санаторий? – переспросил Игорь.

– Нервы лечить. После трагедии с Алёной, – пояснила Елена Викторовна.

Игорь полистал документы, после чего поднялся из-за стола.

– Я могу снять копии? – поинтересовался он.

Елена Викторовна глянула на дверь.

– Заберите оригиналы, – приглушённо произнесла она. – У вас они, точно, никуда не денутся.

Глава восьмая

«Люди, вы ведь не хотите умирать. Вам что, так нравится терпеть боль? Вам нравится страдать? Прозрите уже! Хватит жить в сумерках!»

МЛ

Утром 7 октября Игорь с двумя сотрудниками уже находился в квартире погибшей Алёны Колмаковой.

– Вы замечали за ней какие-нибудь странности? – спросил он Колмакова Валерия Денисовича – отца Алёны, пока майор Карелов и капитан Михалёв проводили осмотр комнаты погибшей. Валерий Денисович помотал головой.

– Разве, увлечение йогой, я бы сказал, чрезмерное, – ответил он. – Но мы с Аней списывали это на стресс.

– Была причина такого стресса? – поинтересовался Игорь.

– Да, школа эта, – отозвалась Анна Семёновна, держась за руку мужа и не отрывая глаз от пола. – Там директриса эта чего только стоит.

– Да, – поддержал супругу Валерий Денисович. – Мы хотели Алёнку в другую школу переводить. Но, не успели.

Анна Семёновна, закрыв лицо свободной рукой, беззвучно зарыдала.

– Был конфликт? – спросил Игорь.

– Ну, в своём роде, – отозвался Валерий Денисович. – У Алёнки с её сыном, вроде, как, роман был. Она как узнала, так начала нам названивать, отношения какие-то выяснять, Алёнку гнобить. Ну, я несколько раз разговаривал с ней. Потом мы решили Алёну перевести… – Валерий Денисович замолчал, кашлянув.

– Понимаю, – Игорь кивнул. – А Алёна? Как реагировала на Ваше решение?

– Да, нормально, – Валерий Денисович пожал плечами. – Мы-то со своей стороны им не запрещали общаться. Напротив, я даже думал, что теперь им это проще будет делать – хоть не на глазах этой, – Валерий Денисович сделал паузу. – Наталии Александровны, – закончил он.

Игорь выдержал паузу, позволив Валерию Денисовичу справиться с чувствами, и окинул взглядом помещение. Обстановка красноречиво свидетельствовала о высоком достатке владельцев квартиры, это он не мог не заметить. В комнате, порядок которой теперь нарушался федералами, производившими осмотр, все вещи были оставлены так, словно Алёна только ненадолго вышла, чтобы вернуться и продолжить заниматься своими делами. А эмоции, которые он видел на лицах родителей погибшей, явно не были поддельными. В этой квартире всё свидетельствовало о том, что Алёна Колмакова была любимицей семьи, не знавшей в чём-либо отказов и купавшейся в родительской любви и заботе. Однако наряду с некоторым инфантилизмом погибшей, о чём свидетельствовали ярко-розовые обои и несколько кукол Барби, посаженных на книжную полку, у Алёны было, что скрывать от родителей. И эти скрытые проблемы были нешуточными для подростка.

– Алёна была очень разносторонней, – заметил Игорь.

– Да, – горько усмехнулся Валерий Денисович. – И спортом занималась, и с кукол пыль стряхивала.

Их разговор был прерван звонком мобильного телефона Анны Семёновны. Извинившись, она отошла к двери комнаты, не выходя в коридор.

– Завтра подъедешь? – переспросила она. – Хорошо. Спасибо, родной. Алёнка бы ждала тебя.

Закончив краткий разговор, Анна Семёновна вернулась на место.

– Толик обещал приехать на похороны, – негромко сообщила он мужу. – Мой брат, – пояснила она Игорю. – Из Красноярска. Господи, – выдохнула она, снова садясь рядом с мужем. – Столько родственников соберётся, столько всего организовать. А я не знаю, с чего начать. А батюшка отказался отпевать её, – Анна Семёновна снова всхлипнула. – Говорит, самоубийц не отпевают, – она замолчала, молча зарыдав.

Игорь выдержал краткую паузу, прежде чем продолжить.

– Вы говорите, она увлекалась йогой, – произнёс он. – Она самостоятельно занималась, или где-то?

– Они с подругой на занятия ходили, – ответила Анна Семёновна. – С Женей Самойловой.

– По каким дням?

– Вторник, четверг, суббота, – ответила Анна Семёновна.

– Ясно, – кивнул Игорь. – Вынужден задать ещё один вопрос. Алёна не состояла на учёте у психиатра?

Валерий Денисович помотал головой.

– Нет, с чего бы?

– Ну, может, у неё были какие-то депрессивные состояния или истерики?

– Нет, нет, – Валерий Денисович помотал головой. Вряд ли ему был приятен этот разговор, но, по всей видимости, он понимал необходимость подобных вопросов.

– А Вы знали, что ваша дочь принимала наркотики? – напрямую спросил Игорь.

При этих словах Анна Семёновна резко дёрнулась.

– Да у Вас совесть есть?! – наконец, воскликнула она. – У меня ребёнок погиб, а Вы её наркоманкой называете?!

– Я не называю, я лишь говорю о том, что написано в медицинском заключении, – спокойно возразил Игорь.

Валерий Аркадьевич обнял жену и с некоторым укором посмотрел на Игоря.

– Нет, к сожалению, мы не знали, – ответил он.

– Я могу предположить, что это связано с её занятиями йогой, – произнёс Игорь, наблюдая за резко поднявшейся с дивана и подошедшей к столу Анной Семёновной. – Для расширения сознания, или как они это представляют. Если Вы что-то знаете, лучше, скажите.

– Мы не знаем, – отозвался Валерий Аркадьевич, глядя на жену.

Анна Семёновна, отрешённо глядя в пространство, налила воды в стакан из стоявшего на столе графина. Игорь подождал мгновение, не скажет ли она что-то, но Анна Семёновна только молча пила воду.

– Вы разрешите нам изъять ноутбук Алёны? – спросил Игорь.

Валерий Аркадьевич кивнул. Игорь подал знак капитану Михалёву взять ноутбук.

– И ещё вопрос, – Игорь достал из увесистой папки дневник с пророчествами и протянул его отцу Алёны. – Это нашли в её рюкзаке. Она не говорила ничего о каких-нибудь видениях?

Валерий Аркадьевич принял дневник, непонимающе глянув на подполковника Кошкина, и перевёл взгляд на жену. Анна Семёновна всё так же молча стояла у стола, глядя в пространство и сжимая в руках пустой стакан.

– Я это впервые вижу, – произнёс Валерий Аркадьевич, переключая внимание на дневник. – Нет, она ничего не говорила.

– Ясно, – кивнул Игорь. – Анна Семёновна, – произнёс он, не глядя на женщину. – Может, Вы, всё же, скажете, что знали? Это поможет найти виновного в гибели Алёны.

В комнате с приторно-розовыми стенами повисла неестественная тишина, нарушаемая лишь шорохом перелистываемых страниц дневника.

– Она как-то упомянула об Учителе йоги, – тихо произнесла Анна Семёновна. – Кажется, Кравас, или как-то так. Она говорила, что она – его помощница. И что он предлагал ей увидеть мир его глазами.

Валерий Аркадьевич оторвался от дневника и посмотрел на супругу.

– Аня, – на удивление мягко произнёс он. – Что ж ты мне не сказала ничего?

Анна Семёновна в бессилии опустилась на стул и, облокотившись на стол, зарыдала.

– Я не знала, что она наркотики принимает, – произнесла она сквозь всхлипывания. – Я не хотела в это верить. Я даже не знаю, кто этот Кравас!

Игорь помотал головой, приняв дневник из рук Валерия Аркадьевича, поднявшегося, чтобы утешить супругу.

– Зря Вы молчали, конечно, – произнёс он, убирая дневник в папку. – Скажите, у Вас есть знакомые с фамилией Кравцов, Кравец, ещё как-нибудь?

Анна Семёновна отрицательно помотала головой.

– Нет, – произнесла она, уткнувшись в рубашку мужа.

– Вы думаете, это по фамилии? – спросил Валерий Аркадьевич.

Игорь пожал плечами, заметив, что майор Карелов и капитан Михалёв уже закончили осмотр.

– Так, версия, – ответил он. – Будем разбираться, – он кивнул сотрудникам, подтверждая, что разговор с родителями погибшей окончен и можно уходить.

– Если что вспомните, или узнаете, – Игорь протянул визитку с номером телефона Валерию Аркадьевичу. – Звоните. По возможности, будем держать Вас в курсе.

Уже прибыв в контору и отдав ноутбук Алёны в центр информационной безопасности, Игорь снова сел за просмотр имевшихся вещественных доказательств и документов.

После разговора с семьёй Колмаковых, он, в сопровождении майора Карелова и капитана Михалёва, заехал в школу, где пообщался с Евгенией Самойловой. И даже почти не удивился, когда Евгения подтвердила информацию о занятиях йогой, на которые она ходила с Алёной по понедельникам и четвергам.

– У нас здесь курсы йоги, вон, напротив школы, – пояснила она, указав в окно на соседнее здание.

– А по субботам? – спросил Игорь.

Евгения помотала головой.

– Алёна ничего не говорила, – ответила она. – Я знаю, что она куда-то уходила. Но об этом даже Артём не знал. Она сказала, что когда-нибудь скажет, но сейчас, вроде, как, не время.

– А имя Кравас Вам что-нибудь говорит?

Евгения задумалась и, слегка выпятив губы, помотала головой.

– Не-а, – произнесла она. – Она говорила про какого-то Учителя. Но Учителя чего, я не знаю.

– Вы знали, что она принимала наркотики? – напрямую спросил Игорь.

Евгения опустила голову.

– Я знала, что она курила травку, – ответила она. – Но она говорила, что это, якобы, для расширения сознания. Что она хотела увидеть мир глазами Учителя. Ну, так она выражалась, – Евгения подняла извиняющийся взгляд на Игоря.

– А откуда она брала эту травку?

– Она не говорила, – быстро произнесла Евгения. – Может, у своего Учителя.

– Ясно, – недовольно произнёс Игорь. – А с Артёмом я могу поговорить? – он кивнул на дверь, ведущую в класс. Евгения помотала головой, брезгливо усмехнувшись.

– Он ещё в школу не приходил, – ответила она. – Как Алёна погибла. Его мамаша не пускает.

– Понял, – покивал Игорь. – Евгения, скажите, а чем, помимо учёбы, Артём занимается?

Евгения поправила выбившийся из незамысловатой причёски светлый локон, на время задумавшись.

– Он, вроде как, в художественную мастерскую ходит. А ещё подрабатывает оформлением афиш и всяких там выставок в художественной галерее, – она перевела взгляд на Игоря, слегка прикрыв веки. – Чаще всего его именно из-за этого на занятиях и нет.

– Он талантливый художник? – поинтересовался Игорь.

Евгения пожала плечами.

– Своеобразный, – ответила она. – Что-то там как-то по-особенному видит. Я не вникала.

– Ладно, спасибо, – Игорь улыбнулся, протянув Евгении листок с номером телефона. – Вспомните что-то – звоните.

– Хорошо, – Евгения быстро спрятала листок в карман и, бросив на подполковника последний взгляд, вернулась в класс.

Теперь Игорь сидел за столом в своём кабинете, снова разложив все документы и перечитывая записи, сделанные во время разговора с родителями и подругой Алёны Колмаковой.

То, что никто не знал, кто такой Кравас, или Учитель, его не удивляло, а лишь подтверждало факт, что Колмакова могла принадлежать какой-то секте. И то, что Алёна никому не рассказывала об этом, также свидетельствовало в пользу этой догадки. И, по всей видимости, распространение наркотиков было связано с личностью Краваса.

Опять же, тогда, по какой причине Нефедченко укрывала сына? Мог он быть замешан в распространении наркотиков? Или он причастен к смерти Колмаковой? Или они вместе состояли в секте? Пока что сказать это было сложно. Но, в одном он был уверен, на Артёме Нефедченко была какая-то вина, которую всеми силами старалась скрыть его мать. С другой стороны, он пока что не мог предъявить свои догадки в качестве обвинений, а на обычный разговор Нефедченко отказывалась пригласить сына, объясняя это большим для него стрессом.

– Он на антидепрессантах, – говорила она, не глядя в глаза подполковнику Кошкину. – Простите. Когда ему станет легче, тогда я его лично приведу к Вам.

Игорь не поверил.

Теперь, пролистав свои записи, он снова вернулся к дневнику Колмаковой, уже не в первый раз штудируя её «пророчества». Однако ни в пророчествах, ни в излияниях эмоций он так и не увидел ни имени Кравас, ни даже упоминания о каком-нибудь Учителе или организации. Ну, да, конечно, если здесь были одни пророчества, она не стала бы давать описаний организации. Только от этого было не легче.

Ещё раз прочитав «пророчества», Игорь снова принялся за анализ структуры дневника. Он почти догадывался, в каких состояниях сознания могла быть сделана та, или иная запись. Чёрная паста, скорее, говорила о депрессии. И, если соотнести с датами, чёрная паста, преимущественно, употреблялась автором по четвергам и пятницам. Видимо, как раз перед приёмом психотропных веществ. Затем следовали пророчества, написанные разноцветной пастой, с пляшущими строчками и буквами разных размеров. Записи пророчеств, сделанные в периоды с воскресенья по среду, были сделаны синей или фиолетовой пастой. Таким образом, глядя на дневник, можно было определить циклы приёма психотропных веществ автором. Однако это не давало ответа на вопрос – какие именно психотропные, откуда они взяты и кто такой Кравас?

Наконец, ещё раз пролистав дневник, Игорь пересел за компьютер, соединённый с интернетом.

«Кравас, йога, Новосибирск» – ввёл он в строку поиска. Браузер выдал несколько десятков адресов йога-центров. Мысленно проклиная всю культуру Индии, Игорь принялся за методичное изучение сайтов каждого из центров, который Колмакова могла бы посещать помимо того, куда она ходила с Самойловой.

Через час к нему в кабинет заглянул майор Карелов.

– Товарищ подполковник, – обратился он. – Разрешите обратиться?

– Да, слушаю, – Игорь оторвался от компьютера.

– Проверили все сайты, на которые она заходила, всю переписку в «Контакте» и на «Фейсбуке». В других соцсетях она не регистрировалась. Проверили всех, кто у неё в друзьях и подписчиках, и на кого она подписана. Документы в компьютере. Ничего, что было бы связано с нашим делом, – отчитался Виктор Романович.

– Ясно, – кивнул Игорь. – Кстати, а где её мобильный?

– При ней его не было, – ответил Виктор Романович.

Игорь облокотился о стол, подперев голову руками.

– Значит, этот Кравас либо из ближнего окружения, либо кто-то из ближнего окружения её с ним свёл, – произнёс он.

– Либо это просто случайное очное знакомство, – заметил Виктор Романович.

– Тоже вариант, – согласился Игорь. – Но. Пока что будем проверять её ближайшее окружение и продолжим наблюдение за школой. Кстати, что у нас там?

– Пока всё тихо, – ответил Виктор Романович. – Ни закладок каких-либо, ни подозрительного взаимодействия не обнаружено.

– Что Нефедченко?

– Дёргается, но делает вид, что всё спокойно.

– Не хочу применять силу, чтобы не допустить скандала, – произнёс Игорь. – Но с её сыном нужно поговорить в ближайшее время. Я сам этим займусь, – тотчас произнёс он. – Значит, отработать ближайшее окружение, и продолжаем наблюдение за школой.

– Так точно, – отозвался майор Карелов. – Ещё распоряжения будут?

Игорь помолчал, обдумывая решение.

– Я позвоню её родителям, спрошу номер телефона, – произнёс он. – Сделайте по нему распечатку звонков, СМС и прочих сообщений в мессенджерах, насколько это возможно. Если что-то найдёте – сообщать мне немедленно.

– Так точно, – отозвался Карелов. – Разрешите выполнять?

– Выполняйте.

Карелов удалился. Игорь потянулся к телефону, чтобы набрать номер Валерия Денисовича Колмакова. Невольно его взгляд упал на строчки в дневнике, написанные тёмно-жёлтой пастой: «Небеса разрываются громами, провозглашая волю мою. Я – соль Земли, но вы выбрасываете меня вон. А я говорю вам, люди, внезапно постигнет вас пагуба». И откуда только у молодой девчонки такой словарный запас? – мелькнула в голове Игоря мысль. Внезапно зазвонивший на столе телефон заставил его вздрогнуть.

– Подполковник Кошкин, слушаю, – машинально произнёс он.

– Здравия желаю, товарищ подполковник! – прозвучал голос Алексея. – Адрес продиктовать?

Игорь мысленно выругался.

– Диктуй, – взялся он за карандаш.

Глава девятая

«Небеса разрываются громами, провозглашая волю мою. Я – соль Земли, но вы выбрасываете меня вон. А я говорю вам, люди, внезапно постигнет вас пагуба. Ибо над городом уже нависло тёмное предзнаменование»

МЛ

Дозвонившись до Валерия Денисовича Колмакова и передав номер телефона Алёны в IT-отдел, Игорь через полчаса прибыл на улицу 2-ю Озёрную, 81а.

– Что у нас? – поинтересовался он, поздоровавшись с Алексеем и Олегом.

– Вот, полюбуйтесь, товарищ подполковник, – Алексей проводил Игоря к месту, где находилось очередное тело.

В этот раз жертвой был пожилой мужчина, Гриджук Владлен Владимирович, убитый, как и прежние жертвы, хлебным ножом, который вместе с очередным красным черенком, использованным для оглушения жертвы, лежал неподалёку.

– У меня, кстати, вот какой вопрос, – произнёс Алексей. – На кой ему черенки? Света говорит, по размеру обуви, убийца высокий. Можно предположить по характеру походки, довольно развитый физически. Зачем ему предварительно оглушать жертву?

– Может, всё банально – чтобы меньше шума было и меньше следов, – предположил Олег. – Ну, чтобы не драться. Мало ли, съездят в морду, как потом объясняться?

– Тоже верно, – согласился Алексей. – Кстати, Света интересный момент заметила, я тебе сразу забыл сказать, – Алексей повернулся к Игорю. – Наш убийца глотки чётным жертвам режет правой рукой, а нечётным – левой.