Красные нити времени

Когда усатый напарник вошел обратно в кабинет, он сразу же произнес:

– Вот это женщина, Ридес! Чистейшая красота!

– Угу, – недружелюбно отозвался Ридес.

– Ты чего? Она тебе не понравилась? Ты с ней даже не разговаривал! – тонко подметил напарник.

– Да ты мне даже слова не дал сказать, – вспылил Ридес. – Строил из себя тут прилежного парня…

– Да ты на себя посмотри! Ты же с настоящими женщинами отродясь не разговаривал.

– Да ты просто эгоистичный…

– Подожди! – произнес Груйер и посмотрел на экран. – Включи звук. Посмотрим, разговорит она его или нет.

Ридес послушался. Голос Миликас залил кабинет:

– Олвачи, можно я буду называть вас так?

Ракурс картинки показывала макушку Миликас, сидящей за столом в правой части экрана и парня в полный рост, который до сих пор стоял и пялился в окно.

После ее слов парень встрепенулся, как-будто после дремы, и осмотрел комнату. Увидев сидящую Миликас, он отошел от окна и сел на кровать напротив нее.

– Кто вы? – спросил Олвачи.

– Я еще раз представлюсь, – произнесла девушка. – Мое имя Миликас. Я пришла с вами поговорить.

– О чем? – тон Олвачи был сух и грубоват.

– О том случае в парке.

– Что вы хотели бы узнать?

Груйер толкнул Ридеса рукой и произнес:

– Она любого разговорит.

На экране девушка взяла листок бумаги со стола быстро его просмотрела.

– В отчете написано, что вы убили девушку. Вы перегрызли ей горло. Что же побудило вас к этому?

– Мне захотелось… – еле слышно произнес парень.

– Что захотелось?

– Мне захотелось попробовать ее…

– То есть вы хотели ее изнасиловать?

– Нет… Просто она была теплая…

Олвачи смотрел на нее пустым взглядом. Приборы наблюдения показывали его лицо, на котором отсутствовали эмоции – безмятежность и холод воплотились на истощенном лице парня.

– Хорошо, – Миликас поняла, что так от него ничего не добьется и сменила тактику. – Расскажите, что вы делали перед убийством?

Олвачи стянул тапочки и залес с ногами на кровать, поджав их под себя.

– Я весь день лежал и лишь изредка выходил на балкон подышать воздухом. Он тут совсем другой. Он без ароматов…

– А в Шаккаме вы тоже так проводите время?

– Как?

– Ничего не делаете?

– В Шаккаме все по-другому, – задумчиво произнес парень. – У меня там много дел. Я каждый день занят с утра и до вечера.

– Но тут вы могли бы гулять по саду перед домом. Тем более два хошира были вместе с вами. Они могли бы быть неплохими собеседниками.

– Меня не интересует религия и политика, – отрезал парень.

– А что вас интересует? – допытывалась Миликас.

– Океан. – Олвачи перевел взгляд с девушки на окно.

– То есть вам нравится путешествовать?

– Нет, я проектирую корабли. А тут я просто жертва традиций.

Все время беседы Мликас помечала что-то на листе бумаги. Возможно, какие-нибудь логические связи или неосторожные слова Олвачи, которые могли бы стать зацепкой. Груйер и Ридес все это время сидели и слушали, как она работает.

Сделав паузу, Миликас карандашом проскользила по бумаге к какой-то записи, которую она сделала вначале беседы и которую было не видно с камер наблюдения.

Она сделала короткие пометки карандашом и продолжила:

– Вначале вы сказали, что убили девушку, потому что она была теплая. Что значит теплая? – допытывалась Миликас.

Олвачи смотрел куда-то в пол.

– Она… она была носитель настоящего, понимаете? Она меня начала манить еще тогда, когда я был в своих покоях.

– Не совсем понимаю, – ответила девушка в форме и тут же задала вовый вопрос: – А я носитель?

Тут Олвачи резко вскинул голову и посмотрел на нее невидящим взглядом, будто что-то высматривая в ее глазах.

– И вы тоже. Но только вы немного иная, чем она.

Миликас ничего не понимала, а следящие за ней из кабинета мужчины вообще потеряли нить разговора.

– А чем я иная?

Олвачи не сводил с нее взгляда.

– Вы иная потому что… потому что… – он как-будто бы подбирал слова. – Потому что у вас иная кровь.

– И как вы это поняли? – с изумлением спросила Миликас.

– От тебя пахнет совсем иначе…

– Значит, – заключила девушка, – вы можете и на меня напасть?

Вопрос был очень смелым. Груйер, услышав это, закусил нижнюю губу, а лицо Ридеса залилось красным. Между охранниками повисла немая пауза полная щемящей тревоги. Каждый понимал, что нужно что-то делать, но ничего не делал.

Миликас сидела в ожидании ответа.

– Могу, – ответил парень через некторое время. – Но не сейчас…

Миликас насторожилась и не сводила с него глаз. Она сжала карандаш так, что готова была либо напасть наго, либо отразить внезапный удар. В ней видалась высокая профессиональная подготовка.

– А когда настанет то время? – Она своими вопросами пыталась найти суть его желаний, которые вынудили его убить девушку.

В ответ парень стал глубоко и часто дышать через нос, словно ему не хватало воздуха.

– Вам не хорошо? – спросила Миликас.

Ридес и Груйер переглянулись. Они видели такое впервые, чтобы Олвачи вел себя необъяснимо странно.

Парень не отвечал. Он продолжал глубоко дышать и зачарованно смотреть на девушку.

Миликас вновь спросила Олвачи:

– Вам не хорошо?

Тело Олвачи стала бить мелкая дрожь, словно в город дошла волна землетрясения из Даргалиона. Руки и ноги, казалось, не подчинялись своему хозяину. Затем голова Олвачи резко опрокинулась в бок и упала на левое плечо, и вывернулась так, как-будто кто-то сломал ему шею. Рот был широко открыт. Глаза смотрели куда-то на стену.

Миликас резко встала со стула и, вынув из пиджака парализующее устройство, направила его на Олвачи. Она понимала, что лучше его не использовать – он все-таки сын Садира Руйзуфа.

Миликас позвала Груйера и Ридеса на помощь:

– Ребята, мне нужна ваша помощь, – крикнула она и постучала свободной рукой в железную дверь комнаты.

Увидев это, Груйер бросился с места к двери. Затем он быстро остановился и сказал Ридесу:

– Зови лекарей и еще наших ребят, – после этих слов Грйер бросился бежать по коридору.

Ридес видел, как плотное тело его напарника неуклюже бежит к заветной команте, одновременно вызывая подкрепление к ним в кабинет. Ридес перевел взгляд на монитор с комнатой Олвачи – Миликас все так же стояла на готове.

В камеру влетел запыхавшийся Груйер и встал перед Миликас, закрывая ее от возможного выпада со стороны безумного Олвачи. Тело парня, сидящего на кровати, трясло еще сильнее. Его голова начала тихо биться о бетонную стену.

Груйер медленно подходил к кровати, доставая парализующее устройство из кобуры на ремне и переводя его в боевое состояние.

– Олвачи Руйзуф! – зачем-то крикнул Груйер в надежде вывести парня из оцепенения. Миликас спиной постепенно отходила к своим бумагам и открытому кейсу, оставленным на столе.

Изо рта Олвачи начала обильно выходить темно-красная пена. Она спадала на его плечо и скользила дальше вниз по руке.

– Олвачи! – еще раз выкрикнул Груйер.

Ответа не было.

Груйер начал тянуться устройством к трясущейся ноге парня. Как знал Ридес, когда устройство срабатывает, человек теряет сознание и тогда можно с ним сделать все что угодно.

Рука Груйера была рядом с ногой парня. Миликас уже стояла у стола и смотрела на все это безумие.

Груйер дотронулся до парня и дал разряд. Но ничего не произошло – Олвачи все так же трясся. Груйер дал еще один разряд.

Ничего.

Удивленное усатое лицо повернулось к Миликас. И в этот момент произошел мощный хлопок, который разнесся эхом по коридорам. Ридес зажмурил глаза и вздрогнул одновременно. Как только он открыл глаза, то на экране увидел большую черную точку, которая стекала вниз. Это была кровь. Но чья? На экране возле подтека было множество мелких точек. Ридес догадался, что это была тоже кровь. Он не совсе понимал, что происходит. Затем послышались какие-то короткие звуки, словно железные шары падали на пол.

Ридес перевел взгляд со стекающей крови на пространство комнаты. Ни Гуйера, ни Миликас не было видно. Лишь зеленый едкого цвета плотный туман заполнил комнату. Ридес, не дождавшись подмоги, побежал в одиночную комнату к Олвачи.

3. Лимесса. Эйзулур

Жоггар спешил за город, пока все жители Эйзулура были на утренней молитве. Он до сих пор не мог забыть встречу со Стэкой Тайпано. Женщиной, которая не только ответила на его вопросы, но и задала много новых. Мысли кишили в его голове. Вплывали самые сумасшедшие ответы, от которых он сам пугался.

В это хмурое утро в городе было все как всегда. Люди были на молитве, а на побережье уже активно шла работа по загрузке торговых корфов, которые стояли рядами и ожидали своей очереди. Были слышны крики чаек, теряющиеся в плотной городской застройке Эйзулура. В воздухе витали запахи рыбы, соленой океанской воды и фригга. Жоггар пробирался по окраинам среди складов и факторий, которые еще не начали работу.

«Кто же меня травит? – думал Жоггар, – Фудо? Маадаль? Или Гро, непонятно как пробравшийся в Энндуару?»

Улочки в этом районе города сейчас были пусты. Грунтовая дорога вела его на небольшой холм, с которого был вид на речную долину. Жоггар взглянул на свои сапоги – на них уже осел тонкий слой дорожной пыли. Он выругался.

«И угораздило же Фудо сюда меня позвать», – мысленно возмутился палач.

Улица уже закончилась и Жоггар начал карабкаться на холм. Как только он него взобрался, то увидел Фудо, стоящего к нему спиной. Он был одет по-праздничному, что приятно удивило Жоггара. Балая сорочка, вязаная шерстяная жилетка, строгие брюки – говорили лишь о том, что для Фудо событие действительно важное.

– Фудо, – позвал его Жоггар.

Ключник обернулся и с широкой улыбкой встретил его.

– Жоггар я ждал только тебя.

– А что… за праздник? – спросил палач, запинаясь из-за отдышки.

– Сейчас все увидишь, Жоггар. Этого я ждал очень долго индиктов. И вот, наконец-то!

Радость Фудо была искренней. Ни ноток фальши или насмешки. Он был действительно рад. Фудо провел Жоггара к краю холма. Откуда открывался изумительный вид на долину, изрезанную реками. По рекам вдали ходили небольшие торговые суда и рыбацкие лодочки. Ярко зеленая тава речной долины при затянутом небе оставалась яркой, как при солнце.

Внимание Жоггара привлекло яркое оранжевое пятно у подножия холма. Группа людей стояла на берегу возле маленького пирса. К только к пирсу подошел небольшой кораблик, они все начали в него залезать, один за одним.

– Кто это? – поинтересовался Жоггар.

– Это болано Энндуары, – ответил Фудо, наслаждаясь видами долины.

– Болано? – Не понимал палач. – Но они все сейчас в Энндуаре. У них утреннее служение. Или я чего-то не понимаю?

– Это другие болано, – спокойно произнес Фудо. – Они должны будут заменить существующих.

– Но… Я не понимаю. А как же Маадаль?

– Хошир Маадаль уже вне игр, Жоггар.

Это было так, словно ему дали под дых. Дыхание остановилось. Лишь сильные удары сердца ощущались всем телом. Казалось все остановилось перед глазами Жоггара. Затем мир вернулся в прежний ритм.

– Неужели Маадаль мертв? – тяжело выдохнув, спросил Жоггар.

– Как тебе сказать, Жоггар, – задумчиво произнес Фудо. – Я думаю, что он не вернется из Лигерхльда.

У Жоггара в голове опять возникло множество вопросов касаемо не только Маадаля, но и будущего Энндуары. Значит, грядут большие перемены.

– Но, кто же будет вместо Маадаля?

– Ты, Жоггар Тушор, – после сказанных слов, Фудо посмотрел на палача.

Жоггар оторопел. Он не понимал, что происходит. Казалось, весь мир перевернулся с ног на голову. А пока мир переворачивался, он, Жоггар Тушор, стоял к нему спиной. Но Стэка Тайпано сумела его подготовить к этому. Помогла немного убрать пелены с глаз, которые не видели, что на самом деле происходит.

– Как я? – Жоггар сопроводил свой вопрос язвительным смехом, который из под маски звучал как-то устрашающе.

– Маадаль больше не вернется в Эйзулур. Совет Десяти будет выбирать нового хошира. Я предложил твою кандидатуру.

– Но я даже не думал об этом, – оправдывался Жоггар.

– Вот и подумаешь. У тебя будет время, – мягким тоном произнес Фудо и посмотрел вниз на судно, которое принимало болано.

Порыв ветра начал трепать черные кудри Жоггара. Небо становилось все темнее. Вероятность дождя была велика. Жоггар обернулся и увидел тяжелые тучи, надвигавшиеся со стороны океана. Затем он повернулся к обрыву и устремил свой взгляд на судно внизу.

– Куда они направляются? – поинтересовался Жоггар.

– В Лигерхальд. У них ообое задание.

– Какое?

– Они будут спасать Лигерхальд и его жителей.

Жоггар ничего не понимал.

– А как же ты Фудо?

– А что я? Я останусь ключником, – ответил ключник. – У меня очень много дел. А ты останешься палачом.

Загадка внутри загадки. Простой ум Жоггара был в замешательстве. Внешне все казалось привычно и просто, но что под этим скрывалось несло в себе более глубокий смысл.

– Но почему ты не хочешь стать хоширом? – Жоггару не терпелось добраться до правды.

– Ты же видел, что всем управлял я, а не Маадаль. Истинная власть должна быть всегда в тени. Истинная власть не должна решать мелкие вопросы и разговаривать со всеми, кому нужна помощь. Истинная власть меняет города, страны, народы, но никто из простых людей не в сил понять как и кто это делает.

– А что со мной будет, если я стану хоширом? – осторожно спросил Жоггар.

Фудо взглянул на белую маску Жоггара с улыбкой.

– Ты обеспечишь безбедную старость себе и своим детям…

– Какая женщина хочет быть со мной? Посмотри на мое лицо, – прервал Жоггар ключника, улечив своего его в издевке.

– Ты получишь новое лицо, Жоггар, – Фудо взял его за плечи. – И еще ты сможешь наказать всех, кто является врагом твоей семьи. Вот такая вот выгода.

В голове у Жоггара сразу всплыл Гро: его лицо с мерзкой улыбочкой, которое он хотел растоптать и навсегда стереть из памяти. Хотя на смену этому пришла и другая мысль:

«А что если Фудо его травит?»

Если он его травит, значит он знает, что можно манипулировать новым лицом. Неужели это Фудо? И тут Жоггар набрался смелости и снял маску перед Фудо впервые.

Обезображенное лицо появилось перед ключником в своем отвращении и одиночестве. Изрытое прогнившими впадинами и гнойными буграми кожа лица было действительно неожиданным событием этого утра для ключника. По лицу Фудо было видно, что он удивлен. Его удивление переходило в растерянность.

– Видишь мое лицо? – спросил Жоггар.

Фудо смотрел на него широко открытыми глазами и на вопрос Жоггара он утвердительно кивнул.

– Недавно, – продолжал палач, – я был у Стэки Тайпано.

– Я у нее тоже бываю, – вставил Фудо.

– Так вот, она сказала, что мое лицо – это результат ядов. Кто-то травит меня все то время.

– Ты же не думаешь, что это моих рук дело? – Фудо был явно оскорблен.

– Я не думаю, что это ты. Но мне нужно узнать, кто это делает и зачем?

– Но ты же говорил, что у тебя ужасная болезнь, которая искалечила все твое лицо.

– Да, я так думал, – ответил Жоггар. – Но это оказалось не так.

– С кем ты еще контактируешь в Энндуаре?

– Много с кем. И что мне каждого подозревать?

– Ну я думаю, что необходимо проверить всех, кто готовит еду. Я распоряжусь, чтобы в столовую приставили моего человека.

– Спасибо, Фудо.

– Не за что, Жоггар. Ты действительно самый честный и надежный из всех, кого я знаю в Энндуаре. Ты просто делаешь свое дело. Сколько раз ты меня выручал! Я помогу тебе, но ты должен мне сказать свое решение по поводу места хошира.

Фудо окинул взглядом долину и предельно серьезным тоном задал вопрос:

– Что ты знаешь о Ягрит?

– Ягрит? – Не понимающе отозвался Жоггар. – Что с ней?

– Она исчезла, – грустно произнес Фудо. – Ты что-нибудь знаешь об этом?

– Нет, – ответил палач, – но могу поискать, если надо.

– Я просто не знаю, что такого могло произойти, чтобы она исчезла.

– Ты знаешь, – задумчиво произнес Жоггар, – как только уехал Маадаль, кто-то надругался над его птичником. Меня вызвала Ягрит и я пришел посмотреть. Но никакой зацепки не было. Просто пташки со скрученными головами.

– Птичник Маадаля? – На лице Фудо появилась улыбка. – Мда, я думаю ему лучше не знать, что случилось с его птичками.

Фудо немного помолчал и произнес:

– Как думаешь, ее похитили или она сбежала?

– Нет никаких догадок, – произнес Жоггар и развел руками. – Я постараюсь выяснить. У меня есть у кого спросить.

– Благодарю тебя, Фудо.

Вдруг Фудо поднял указательный палец вверх и произнес:

– Чуть не забыл.

Он сделал несколько шагов в сторону от Жоггара и из травы достал бутылку и два бокала.

– Что сегодня за праздник? – спросил палач. – Неужели какой-нибудь очередной ритуал в Энндуаре?

– Можно и так сказать, – ответил с улыбкой Фудо. – Ты знаешь, Жоггар, иногда за большими событиями скрываются не менее большие скрытные действия, которые влекут колоссальные изменения. Проще говоря, когда одни смотрят на представления, другие перестраивают место представления таким образом, что зрители даже не замечают.

Обезображенное лицо Жоггара попыталось сделать вопросительную гримасу, но бугры и болячки не позволили этого. Палач почувствовал, что одна из его ран вновь открылась, и сейчас капля крови или гноя скользила по его изъеденному ядом лицу.

– Ты говоришь загадками, Фудо.

Фудо в это время наливал ароматный напиток в бокалы. Когда ключник подготовил все для того, чтобы произнести торжественную речь, с неба начали падать редкие мелкие капли дождя.

– Сейчас все станет понятно. Ну, – торжественно произнес Фудо и понял бокал, – за великое будущее!

Ветер унес звон бокалов куда-то в речную долину. Они разом осушили бокалы. Жар растекся по гортани Жоггара и приятным теплом пробрался в желудок. Затем жаром обдало лицо.

Из внутреннего кармана желетки Фудо достал прибор – маленькую коробочку – который помещался в руку.

– Сейчас, Жоггар, я покажу тебе свое детище, на которое я потратил более десяти индиктов. Это моя гордость, это моя жизнь, – после этих слов он нажал кнопку.

Холм, на котором они стояли, задрожал. Механические металлические звуки послышались откуда-то из глубины земли. Жоггар подошел с самому краю холма и посмотрел вниз. Тоже самое сейчас делал и Фудо.

Внизу происходило что-то невообразимое. Земля под ними задрожала, начала медленно вздыматься и большими комками скатываться вниз. Металлический рокот стал более громким и лязгающим, несмотря на сильный ветер. Из-под опадающих комков замли пробилась тонкая нить воды, которая била откуда-то из глубины холма. Она била очень далеко и пропадала где-то в высокой траве. Затем появилась еще одна. Затем еще. После нескольких мгновений из холма вырывался чудовищной силы поток воды, который был готов снести все на своем пути. Вода начала быстро разливаться по долине, скрывая собой траву и мелкие кустарники. Через некоторое время напор воды спал и стал плавно разливаться по долине. Металлический рокот резко оборвался.

– Ты хочешь затопить долину? – с удивлением спросил Жоггар.

Фудо рассмеялся в ответ и отрицательно покачал головой.

Вода пересатала вытекать из холма и ее уровень в долине начала медленно оседать. Ветер немного утих, но сменился мелким дождем.

– Но я тогда не могу понять, – возмутился палач, – что мы празднуем?

– Жоггар, ты очень не терпелив, – подметил Фудо и наполнил бокалы еще раз. – Нужно научиться ждать. Время за ожидание преподносит изумительные дары. А иногда даже больше, чем ожидал. Давай! – произнес Фудо и поднял бокал.

Они осушили бокалы второй раз.

Алкоголь уже растекался мягче. В голову Жоггару ударила легкая слабость. Мелкий дождь стал более незаметным. В руки пришло приятное тепло. Раскованность была так кстати. Капли падали на его лицо, а не на маску, и это было таким блаженным естественным ощущением, хотя капли болезненно ударялись. Оно переносило его в детство, когда он был беззаботным и не носил эту безликую маску. Он вспомнил как он купался в теплой реке, обмазывал лицо грязью, что напугать девчонок и сестер, которые водили его на реку. Но сейчас его лицо был не только безобразным, но и больным. Жоггар иногда со стоном надевал маску, когда кожа воспалялась. Притронутся к нему было невыносимо – пальцы казались такими горячими, обжигающими. Он не мог умыться, посмеяться или зевнуть.

Он думал, что его лицо – его наказание, пока он не сходил ко всезнающей Тайпано.

– Жоггар, прошу тебя, – Фудо с гордостью указал вниз на залитую водой долину. – Вот для чего я тебя пригласил.

Внизу было спокойно.

Вдруг из холма, откуда била вода, показалась фигура в какой-то темной одежде с налысо выбритой головой. Она медленно шла по залитой долине прочь от Эйзулура. Вода доходила ей до колен. Шаги были напористы и четки. Фигура быстро удалялась от холма, а затем перешла на бег.

Жоггар взглянул на Фудо. Тот стоял и смотрел вслед убегающей фигуре. Палач однозначно ничего не понимал.

– Что это за человек? – спросил Жоггар.

– Это не человек, – ответил Фудо с довольным лицом. – Это кэйсэй.

Внизу показались еще пять человек. Они ничем не отличались от первого. Сначала они шли неуверенно, а потом тоже перешли на бег. Затем из дыры в холме побежали люди нескончаемым потоком. Они заполонили всю долину и черным роем направлялись прочь от города.

Жоггар не мог поверить своим глазам.

– А куда они идут?

– В Лигерхальд. Завтра этот город падет на колени.

«Вот, о чем говорила Стэка. Лигерхальд падет», – пронеслось в голове у палача.

За спинами Жоггара и Фудо раздались смешанные с дождем и ветром звуки труб, которые завершали утреннюю молитву.

4. Лимесса. Лигерхальд

Утро дождило.

Это было раннее утро, когда ночь только-только начала сдаваться. До появления Газаллакса было еще довольно долго. Маадаль не спал всю ночь. После вчерашних событий у него было скверное предчувствие. Его беспокоило то, что все было непонятно. Было много противоречивых новостей. Кто-то говорил, что какая-то болезнь охватила центр Лигерхальда, кто-то говорил, что был слышен громкий хлопок, после которого пошла паника. Когда Липтир и Маадаль вчера встретили горничных, то они сказали, что весь центр города отцеплен. Маршруты в молистиновых трубах закрыты. Больницы переполнены и введены в сложный режим работы.

– Самое главное, чтобы Олвчи был жив, – проговорил Липтир. – Возможно, он будущий моуласар. Если что-то с ним случится, то все, что делал Садир, канет в никуда.

Также они спросили и у охраны здания насчет этого случая. Один из ребят ответил, что часть охраны отправили в центр города, для охраны жилых районов и предотвращения паники. Всем ребятам, кого вызвали в центр, давали двойное жалование.

– Очень странно, – заключил Маадаль.

После обеда хошир Энндуары отправил гонца к арраванту Эйлигеру за разъяснениями. Но до сих пор вестей не него было. Все было неясно и завуалированно. Никто из трезубца не пришел к ним за весь день и не сказал, что случилось. Может им, как двум важным персонам, необходима эвакуация из Лигерхальда? Возможно, существует угроза их жизни.

Так же его волновал и Эйзулур. От Ягрит не было сообщений. Ни одного. Сначала он подумал, что письма не доходят, но когда на его письмо ответил Фудо, все опасения в миг испарились. В письмах к Фудо Маадаль спрашивал: все ли хорошо с Ягрит, почему она не отвечала на его письма? В ответном письме Фудо написал, что Ягрит он давно не видел, но в ближайшее время он узнает, где она и что делает.

На Фудо можно было положиться. Он был надежен как металический прут, которым можно избивать людей. Почему-то именно такое сравнение таилось в голове у Маадаля. Однако он понимал, что Фудо ведет свою политику, которая не мешает целям Энндуары и его собственным, но скоро нужно будет дать понять Фудо, куда он не должен лезть.

Маадаль встал с кровати и подошел к просторному окну, которое выходило прямо к верхушке мощного развесистого дерева, которое закрывало собой весь вид. Однако край окна обозревал дорожку, которая вела к центральному входу. Он всматривался в холодные небеса и падающие капли дождя, которые колыхали светло-зеленые листья. Все было пропитано северными пасмурными красками.

Он открыл окно и впустил в покои прохладный и влажный воздух, который начал избавлять его от оставшейся сонливости.

Неожиданно в дверь постучали. Маадаль вздрогнул.

– Маадаль, вы спите? – послышался шепот из-за двери.

Это был Липтир.

Маадаль в спешке пересек комнату и открыл дверь. Липтир стоял перед ним в ночном халате.