Проект 1122

Проект 1122

Евгений Катрич

Пролог

Холод… Ужасный холод мгновенно сковал тело, отрезав путь к спасению. Макс так неожиданно провалился под воду, что не успел даже испугаться. Крик застрял в горле, остановленный ледяным спазмом. Макс решил срезать путь домой через замерзшее озеро, но, не дойдя и до середины, услышал неожиданный треск льда, сопровождаемый яркой вспышкой белого света над головой…

Словно преодолевая невидимую преграду, до Макса стали доноситься приглушенные голоса. Значит он жив и, по-видимому, находится в больнице или дома. Это просто большая удача, что кто-то заметил его и пришел на помощь. Макс прислушался к голосам, пытаясь понять, что они говорят. Усилия Макса увенчались успехом и вскоре он смог довольно ясно расслышать слова.

– Архотуниус… – грубый, гортанный голос заставил Макса внутренне сжаться. – Я больше не могу ждать результатов, что с этими мягкотелыми?

Властный голос звучал прямо в сознании Макса, вызывая приступы давящей головной боли. Он не понимал, где находится источник голоса. Макс попробовал пошевелиться и подать знак, что он пришел в себя. Но информации от тела не было, что заставило его нервничать еще сильнее. Слух был единственным, что сейчас подчинялось Максу.

– Это феноменально, господин Рондиус… – новый голос громко прозвучал в голове парня. – Мозг этих мягкотелых обладает огромными вычислительными способностями…

– Профессор! – перебил требовательный голос. – Меня интересует только один вопрос.

– Они идеально подходят… – торопливо заговорил профессор, но запнулся. – Не понял, что это? Он слышит нас…

Голоса тут же пропали, но вскоре Макс снова услышал взволнованное бормотание профессора: «невероятно», «прошел инициализацию», «если все получится, меня примут в академию Улторианцев». Это продолжалось несколько томительных минут и Макс уже совершенно терялся в догадках. Вдруг темнота перед его глазами немного расступилась, впустив тусклый, зеленый свет…

– А, если так… – голос профессора вновь бесцеремонно ворвался в голову Макса, а в следующее мгновение зеленая точка, моргнув несколько раз, растянулась по горизонтали в сплошную линию. Еще несколько секунд и горизонтальная полоса раскрылась, как будто включился старый телевизор, весь экран которого был разделен на равные квадраты зеленого цвета. – Есть! Теперь он нас видит.

Прямо перед Максом появилась огромная изумрудная морда лягушки-переростка с выпученными глазами. Ее большой рот раскрылся, демонстрируя два ряда треугольных зубов, за которыми прятался мясистый язык, скрученный в спираль. Язык существа нервно вырвался из пасти и, приподнявшись, дотронулся до правого глаза. Задумчиво потерев его, он быстро спрятался обратно.

– Маленький невзрачный мозг, а такие возможности… – пробормотал профессор, внимательно смотря на Макса.

– Значит, я выкупаю у охотника Жиурдона весь товар! – жестко проговорил голос и рядом с головой профессора появилась физиономия серо-желтого цвета. Ее белесые глаза с черными вертикальными зрачками быстро сузились, превратившись в тонкие полоски. – Архотуниус, я дам тебе еще инженеров и все промышленные мощности корпорации, но, чтобы к великому празднику ты создал мне совершенно новых непобедимых дройдов…

Существо отошло, а изумленный взгляд Макса замер, глядя на собственное тело, которое лежало на хирургическом столе. Голова была раскрыта, словно цветок, а мозг, будто решив проветриться, покинул черепную коробку. Макс страшно запаниковал и попытался закричать, но все усилия были тщетны. Его взгляд в панике остановился на небольшом зеркале, что висело над растерзанным телом. Изображение резко приблизилось и он увидел свой мозг, помещенный в высокую стеклянную колбу, заполненную синей жидкостью. Из бугристой поверхности мозга торчали иголки с тонкими разноцветными проводами, уходящими в темный пьедестал, на котором стоял сосуд…

– Не переживай, я удалю эти воспоминания. – вновь перед ним появилась морда профессора. Он оглянулся назад и, посмотрев на тело Макса, плотоядно облизнулся мясистым языком, с которого свисала тягучая слюна. – Я назову тебя – «проект 1122».

Глава 1

В совершенно темном пространстве было невозможно ориентироваться, ощущение времени исчезло полностью. Макс просто знал, что он жив, если так вообще можно было сказать. Первое время он думал, что это какой-то страшный сон, в который он отказывался верить и все ждал, что вот-вот проснется. Но наваждение, сопровождаемое клокочущим говором, не исчезало. Иногда у Макса появлялось чувство, что он ощущает свое тело и это вселяло в него новую надежду, но потом опять приходила невесомость и полное отчаяние.

– Проверка 52… – в голове бесцеремонно прозвучал незнакомый голос, а вслед за ним появилось изображение с огромным количеством помех. – Отключаю…

Все вновь погрузилось в темноту и уже привычную тишину. Дважды ее нарушал слабый звук, напомнивший Максу подключение старого модема. Макс почувствовал, что с этим звуком стало нарастать давление на его сознание, которое несло определенную информацию, загружаемую в него. Эти существа, которых он называл лягушками-переростками, назывались улторианцами. Они были одной из рас, заселяющих почти четверть галактики Оус. Изложение текло ненавязчивым потоком и Макс успевал воспринимать и усваивать ее. Через какое-то время поток информации прервался и его оставили в покое, но вскоре он вновь услышал знакомый молодой голос улторианца.

– На основе баз знаний о мироздании галактики Оус, высчитаны точные данные предполагаемой нагрузки на мозг, он равен – А1/0. – на последних словах голос немного дрогнул.

– А1/0? – тут же раздался возбужденный голос профессора, а перед глазами Макса появилось четкое изображение облизывающейся зубастой жабы. – Риактинус, это невероятно! Теперь мы точно сможем воплотить наш проект 1122. У нас мало времени, срочно начинай полную загрузку необходимых баз…

Больше Макс ничего не услышал: в его мозг словно вошли несколько раскаленных игл. Перед глазами начали появляться формулы, какие-то расчеты, письмена, механизмы, чертежи и схемы, техника и вооружение.

– Активация. – прогремел голос в голове Макса и перед глазами появилось очередное изображение.

Небольшая комната с тремя столами, на которых были разложены части роботов или, как здесь их называют, дройдов. Макс видел помещение с высоты нескольких метров. У дальней стены, спиной к нему стоял молодой улторианец в длинном белом халате и что-то быстро набирал на сенсорной клавиатуре. Разведя в стороны свои трехпалые руки, он замер, а через несколько секунд на всю стену высветилась голограмма с сотней надписей, диаграмм и графиков.

– Ну что, давай знакомиться, 1122? – прорычал молодой улторианец, развернувшись к Максу. – Привыкай к своему новому имени – 1122. Попробуй что-то сказать.

– Кто… ты? – мертвым металлическим голосом спросил Макс, не веря, что это его голос.

– Меня зовут Риактинус. Я – помощник великого профессора Архотуниуса. – ответил Риактинус. Сложив на груди руки, он прищурил выпуклые глаза. – Еще есть вопросы?

– Кто… я? – пророкотал Макс, чувствуя, как начинает нарастать ненависть к этим лягушачьим тварям, которые делают такие эксперименты над людьми.

– Ты – инженерный дройд 1122, шедевр дройдостроения корпорации «КионтТех». После великих игр интерес к акциям этой корпорации значительно возрастет, а мы с профессором будем приглашены в первую палату верховной академии Улторианцев. – Риактинус погрузился в свои приятные мечты. – Правда, если в академии узнают, что мы сохранили почти все твое сознание и не уничтожили чувства, снабдив тебя искусственным интеллектом третьего поколения…

Риактинус запнулся, понимая, что взболтнул лишнего. Повернувшись к голограмме, он начал что-то быстро набирать на клавиатуре. Графики и диаграмма стали менять цвет с нейтрально белого на желтый и зеленый. Макс тут же почувствовал заметное давление на сознание и перед глазами резво побежали строки.

– В твой мозг вшито несколько вспомогательных искинов. – деловито начал пояснять Риактинус, в его голосе не осталось и следа от дружелюбия. – Возможно, в дальнейшем ты сможешь справиться и сам, но на данном этапе без них ты просто кусок мяса, помещенный в определенный механизм. Искины помогут тебе понимать данные, поступающие с тысячи сенсоров и датчиков дройда. Это будет ровно до тех пор, пока твой мозг не перестроиться на новый вид информации.

Макс практически его не слушал, внимательно следя за окружающим пространством. Помещение быстро разделилось на квадраты, с точным описанием предметов, находящихся в комнате. С левой стороны появились иконки активированного оборудования, а с правой – схема дройда. В какой-то момент Максу показалось, что он чувствует свои руки и попробовал поднять их.

Послышался едва слышный гул приводов и перед глазами Макса возникла стальная кисть. Несколько минут он удивленно рассматривал свою новую конечность. Сжав кулак, Макс заметил, что бронированные накладки закрыли пространство между суставами пальцев. Кто он теперь? Робот на службе лягушек, живущих в просторах галактики и плод их очередного эксперимента. Неудержимо стала нарастать злость и агрессия, взгляд Макса остановился на ненавистном Риактинусе. Его холодные пальцы с тихим шелестом сомкнулись, выпустив из кулака трехсантиметровые шипы.

Макс сделал шаг, сопровождаемый стуком бронированного ботинка, в сторону улторианца. Риактинус, вздрогнув от неожиданности, быстро повернулся. Макс рванул с места, занося стальной кулак размером с голову твари…

«Система контроля активирована» раздался в голове Макса монотонный голос и тут же силуэт Риактинуса окрасился в зеленый цвет. Сильная вспышка боли в мозгу и внезапная потеря контроля над телом. Дройд с грохотом рухнул на колени перед ненавистной лягушкой, глядя в перепуганные глаза улторианца.

– О, я смотрю ты уже познакомился с системой контроля. – со стороны дверей раздался довольный голос профессора. – Это моя личная разработка. Как видишь, я был прав.

Грузный профессор, не торопясь, подошел к растерявшемуся Риактинусу. Под недовольным взглядом Архотуниуса, помощник втянул свою голову и быстро ретировался, уступая место профессору.

– Слушай меня, 1122! Искин будет контролировать все твои действия и выполнение приказов, отданных твоим хозяином. – Макс непроизвольно дернулся, но профессор воспринял это по своему. Указательным пальцем с грязным когтем он постучал по груди дройда. – Он находится здесь, попробуешь его достать: умрешь.

Борясь с нарастающей головной болью, Макс смотрел на ненавистную морду. Перед глазами заморгало несколько предупреждающих красных иконок и дройд отключился, рухнув на пол. Последнее, что увидел Макс, было довольное лицо профессора, удовлетворенно смотревшего на свое создание.

– Такое настойчивое стремление – очень хороший показатель. – сказал он и повернулся к своему помощнику. – Закачивай необходимые базы и отправляй его на полигон, до игр осталось меньше месяца. Да, надо уменьшить его агрессию… Так, на всякий случай.

Глава 2

Несколько источников слабого зеленого света едва разгоняли темноту большой пещеры, основная часть которой была заполнена мутной водой. По спокойной глади подземного водоема прошла еле заметная рябь и над его поверхностью появились два круглых глаза, хищно блеснувших в блеклом освещении.

Замерев на несколько мгновений, они бесшумно двинулись в сторону берега. Не пройдя и половины пути, из воды показалась большая голова улторианца, а еще через несколько мгновений на каменистую поверхность пещеры вышло желто-зеленое существо. Улторианец сделал пару шагов и, раскинув в стороны трехпалые руки, замер. Из тени влажной стены тут же выскользнула улторианка, держа перед собой объемный мягкий халат. Бережно окутав им мокрое тело, она также бесшумно скрылась обратно.

– Ну, что скажете, профессор Архотуниус, какие у нас шансы? – громко спросил Рондиус, глава научно-исследовательской корпорации «КионтТех». Когда-то эта корпорация, основанная еще его прадедами, приносила большие доходы, но все кардинально изменилось после вступления улторианцев в Союз Систем. Природная агрессия этой расы требовала выхода, а в союзе войны были запрещены. Совет Систем мог закрыть глаза лишь на мелкий конфликт с быстрой развязкой. Для этого крупная незаселенная планета на окраине галактики была отдана под Великие игры, где с помощью солдат и дройдов решался любой спорный вопрос.

Со временем корпорации, а позже и целые государства начали демонстрировать там свои военные изобретения. Для корпораций это стало весьма доходным делом, так как после планетарных военных споров они могли получить огромные прибыльные договора в кораблестроении и различной технике. За последние сто лет с помощью таких игр решались конфликты между корпорациями, баронствами и даже империями за контроль того или иного сектора, системы или планеты.

Правила были просты. Суммировалась вся военная и техническая мощь корпораций, противостоящих друг другу, которую они готовы были бросить в бой за обладание подконтрольной планеты или системы. Из этого списка выставлялись только десять процентов, которые сражались в течение определенного срока. Тот, кто терпел поражение обязан был через месяц отдать проигранную территорию и ему запрещалось десять лет предъявлять права на данные территории. За выполнением условий строго следил совет Союза Систем.

– Мне тяжело ответить на этот вопрос, так как я не проинформирован в какой схватке наши дройды будут принимать участие. – ответил профессор, подходя к Рондиусу. Обслуживающий персонал шустро вынес стол с двумя удобными креслами и заполнил его аппетитными блюдами. – Господин Рондиус, хочу вам напомнить, что мы создали только пять боевых дройдов и одного инженерного.

– Вот, кстати, по поводу последнего я и хотел поговорить с вами. – перебил его Рондиус и, придержав халат, стал устраивать в кресле свое грузное тело. Как только у него это получилось, он лапой указал профессору на второе кресло. – Мы хотим получить контроль над добывающим комплексом в системе Пниорт, поэтому у нас впереди три заявленных боя. Так же выступаем союзниками в двух конфликтах корпорации «Дитлт-7» и в обязательном галактическом сражении на стороне Канцлера Лиохтона.

Профессор недовольно засопел, но промолчал, опасаясь высказывать свое недоумение по поводу столь неразумного распыления сил корпорации. Он был осведомлен, что дела в корпорации идут плохо из-за истощения последних астероидных полей. Дорогостоящее оборудование простаивало, принося значительные убытки, поэтому было понятно стремление корпорации отобрать у конкурентов невыработанный участок, жизненно необходимый для дальнейшего существования. Можно, конечно, отправить корабли на поиски и исследования новых мест, но это очень большие затраты и часто на это идут сразу несколько корпораций, объединяясь в недолговременные союзы.

– В трех первых сражениях примут участие шесть тяжелых полков, в состав которых войдут и пять твоих дройдов нового поколения. В помощь союзникам я отправлю три сводных пехотных полка улторианцев. – сказал Рондиус. Протянув руку, он схватил жаренного упитанного грызуна и нетерпеливо разорвал его пополам. Треугольные зубы с упоением впились в сочное мясо и, оторвав большой кусок, стали усердно его перемалывать.

Использование живой силы в сражениях не запрещалось, а иной раз даже поощрялось. Считалось, что солдаты должны получать необходимый опыт в противостоянии с дройдами. Профессор, глядя на высокомерного Рондиуса, едва сдержал ухмылку. Если тот решил избавиться от трех пехотных полков, то дела в корпорации идут еще хуже, чем он предполагал.

– Я правильно понял: инженерный дройд примет участие в последнем сражении. – сделал вывод профессор, отщипнув круглую фиолетовую ягоду от грозди, что лежала прямо перед ним. – Это не совсем верное применение такого …

– Это мне решать. – грубо прервал его Рондиус. – Он войдет в состав ремонтной группы канцлера. От нас потребовали представить последние наши разработки, поэтому постараюсь сделать так, чтобы эта железка с мозгами прослужила как можно дольше и, самое главное, чтобы он не остался на планете. Ты закон знаешь.

Профессор согласно кивнул, понимая, о чем идет речь: «Все, что осталось лежать после боя, там и останется». Это была большая проблема для дройдостроения. Если твоя разработка погибла, то забирать ее запрещалось законом, за выполнение которого отвечала специальная структура, называемая «Стражи». Конечно, на определенных условиях с ними можно было договориться и поднять интересующего дройда, но это стоило огромных денег.

– Чтобы полностью подготовить проект 1122, мне необходимо знать как можно больше. – попытался возразить Архотуниус, отправляя очередную ягоду себе в рот. – Если он будет задействован только в ремонте, то необходим определенный пакет баз и небольшие изменения в конструкцию самого дройда.

– Я тебе сказал, готовь ко всему. – выплюнув кость в центр стола, злобно прорычал Рондиус. – Начиная от ремонта и заканчивая созданием укреплений… Да пусть хоть корабль построит! Мне все равно, главное, чтобы он не подвел и канцлер был доволен.

– Я вас понял, господин Рондиус. – Архотуниус ретировался, понимая, что у главы корпорации нет больше желания обсуждать его инженерное творение, которое тот подсознательно уже списал в утиль.

– По поводу планеты этих мягкотелых. – уже более спокойным тоном продолжил Рондиус. – Если победа будет за нами, то уже через год ты получишь столько материала для своих исследований и проектов, что собьешься со счета.

Рондиус мечтательно прикрыл глаза. Продолжая жевать, он сделал жест лапой и к нему, опустив голову, быстро подошла улторианка. Не поднимая глаз, она остановилась в ожидании распоряжений.

– Архотуниус, я тебя больше не задерживаю, у тебя много работы. – сказал глава корпорации, не глядя на профессора.

– Служу корпорации. – ответил Архотуниус и, сделав легкий поклон, развернулся и направился к выходу из пещеры.

Миновав два скрытых поста охраны, он вышел на жаркую улицу. Недалеко от входа в пещеру стоял малый флаер, раскрашенный в цвета корпорации. Разгуливающий пилот, заметив профессора, сразу засуетился и, предупредительно открыв пассажирские двери, дождался пока тот займет кресло в небольшом трехместном салоне.

Гул магнитных подушек и флаер, плавно приподнявшись над посадочной площадкой, начал разгон в сторону порта с орбитальным лифтом. Гора с пещерой, в которой скрывалось одно из немногих оставшихся озер, исчезла из вида, а за окном замелькал пустынный пейзаж когда-то цветущей планеты.

Архотуниус откинул небольшую панель на подлокотнике своего кресла и быстро набрал необходимый номер. Прямо пред ним развернулась голограмма корпорации, сделав несколько оборотов, она сменилась изображением помощника профессора.

– Слушаю вас, профессор. – сказал парень, глядя своими выпученными глазами на задумчивого Архотуниуса.

– Риактинус, готовь проект 1122 к полной загрузке. – приказал профессор.

– Как – к полной? – переспросил помощник, удивленно глядя на Архотуниуса. – Для этого необходимы дополнительные исследования, а вдруг его мозг не выдержит и …

– Если не выдержит…, то мы с тобой пополним пехотный полк в одном из сражений! – взревел профессор, видя как морда помощника начала обесцвечиваться. – Я буду через час. К моему прибытию старший инженер должен быть в лаборатории.

Архотуниус разорвал связь и раздраженно ударил кулаком по подлокотнику кресла. У него, наконец, состоялось столь важное открытие в области дройдостроения, но из-за этих игр он не сможет закончить все эксперименты и вырваться из власти корпорации. Впервые в жизни он мог работать не с искусственным интеллектом, не с примитивным материалом, доставляемым с отсталых планет, а с расой, в которой заложен огромный потенциал.

– Надо сделать все, чтобы сохранить этот проект. – тихо пробормотал Архотуниус, глядя на скучную картину за окном флаера.

Глава 3

Боль была невыносимой. Максу казалось, что еще секунда и за ней последует смерть. Сейчас она не пугала его, наоборот, он почти жаждал ее. Но последнее мгновение все не наступало, словно кто-то, контролируя, предусмотрительно ослаблял конечную хватку. Ему давали небольшую передышку и все начиналось снова. Информация лилась потоком и Макс ее уже почти не воспринимал. Он только чувствовал, как кто-то «любезно» складывает знания на полки его мозга.

В какой-то момент к мучениям Макса добавились фантомные боли конечностей. Ему казалось, что стоит только пошевелиться и он избавится от их, но все попытки были напрасны. Иногда ему мерещились голоса, но, как ни старался, понять неразборчивое бормотание не получалось. Яркие вспышки перед глазами вызывали новые приступы боли. Не в силах больше терпеть эти муки, Макс закричал, это было единственное, что он мог сейчас сделать.

Поток информации оборвался. Боль медленно стала сдавать позиции, уступая место настойчивому давлению на сознание. Ему вбивали в мозг установку – «Беспрекословное подчинение». Макс понимал, что, чем больше он сопротивляется, тем сильнее нарастает давление. Вокруг его сознания возводили неприступную стену из правил, обязанностей и требований. Он чувствовал, как его прошлые воспоминания начинают смазываться, становясь зыбкими и расплывчатыми, и в какой-то момент почти полностью перестали существовать. Вся память, все, что было в его жизни остались по ту сторону прочной преграды, но Макс продолжал бороться, цепляясь за остатки памяти и страшно боясь их потерять. Там, за тем укреплением осталось то, что было ему так бесконечно дорого и без чего он окончательно потеряет свою человеческую сущность. Когда сил почти не осталось, давление вдруг резко пропало.

– М-да… Кодекс установлен, хоть и не очень корректно. – в голове раздался незнакомый голос улторианца. – Ладно, пока и так сойдет. Если выживет в играх, потом исправлю.

– Что у тебя, Силионту? Времени больше нет, завтра его надо передать канцлеру. – второй голос принадлежал профессору, к которому Макс не испытывал никаких враждебных чувств и это его весьма насторожило. – Активируй его.

Перед глазами Макса моргнула зеленая точка, а в следующее мгновение он смотрел словно через видео-камеру. Крестик в центре изображения был удобен, он повторял все движения глаз Макса и тут же информировал его. Данные поступали прямо в мозг, давая быстрые и четкие пояснения из полученных баз знаний. Как только взгляд остановился на морде профессора, сразу поступила информация: «Протокол подчинения А1».

Существовало четыре основных протокола. А0 – мог быть только один или, другими словами, – «Хозяин», А1 – «Полный контроль, но не противоречащий А0», протокол А2 выдавался временно и определялся, как «гостевой», а последний А3 имел набор команд для определения «Свой – чужой». Все остальные поддерживающие протоколы дополняли один из основных.

– Активация завершена. – сказал Силионту и его физиономия расплылась в довольной улыбке.

– Кодекс активен? – спросил профессор и с помощью тестера оптических сенсоров быстро провел коррекцию. Изображение моргнуло, но тут же появилась возможность визуального приближения.

– Э-э-э… да, сер. Все, вроде, работает штатно. – неуверенно ответил молодой улторианец и поспешно отвернулся.

– Отлично! – довольно прошлепал своими мясистыми губами профессор и отступил на пару шагов назад. – 1122, убить младшего программиста Силионту. – приказал профессор.

Лицо молодого улторианца тут же стало серо-зеленым. Перед глазами Макса парень мгновенно высветился красным цветом, но, спустя секунду, вновь окрасился желтым.

– Ответ отрицательный, протокол А3. – ответил бесстрастным голосом Макс. Он чувствовал, что искин контроля активировался и готов был в любой момент остановить его противоправные действия, так как инсталлированный в его мозг кодекс выдал не запрещающий, а сугубо рекомендационный приказ. Макс решил оставить эту нестыковку при себе и использовать в случае необходимости. Еще бы придумать, как избавиться от искина контроля.

– Что это за… шутки, господин Архотуниус? – запинаясь, взволнованно промямлил парень.

– А чего ты так разволновался? Ты ведь мне сам доложил, что кодекс установлен и все работает в штатном режиме. – усмехнувшись, ответил профессор. Стерев с морды улыбку, он посмотрел на Макса. – Все делалось в спешном порядке и я не знаю, сохранилось ли твое сознание или ты стал полностью тупым дройдом, выполняющим запрограммированные команды. Как бы там ни было, но это самый удачный мой проект и, если тебе улыбнется удача и ты сохранишься, то тебе уготовано место в истории дройдостроения.

Наверно, после этих слов Макс должен был пустить слезу счастья, но вместо этого он почувствовал нарастающую агрессию. Силуэт Архотуниуса начал моргать красным цветом, загруженный кодекс вносил рекомендации и подсвечивал желтым, а искин контроля пытался перевести все на протокол А1 и, то и дело, окрашивал профессора зеленым цветом. В какой-то момент Макс поймал себя на мысли: «Не сейчас, всему свое время» и почувствовал, что начал успокаиваться. Красный цвет исчез, заморгал желтый, а спустя несколько секунд профессор вновь светился спокойным зеленым.