Провокатор

На дневной работе дела у группы шли явно хуже, и из главного принципа Воронцова была востребована, в основном, вторая часть.

– Может, проследим за машиной? – провожая взглядом черный «Лексус» с тонированными стеклами, предложил боец по прозвищу Леший. – До поля ведь нормально пропасли. Даже заминировать ухитрились. К вечеру, глядишь, еще разок повезет. Если не закладку сделать, так хотя бы морду этого козла рассмотреть. Не вечно же он будет в темных очках ходить и капюшоном прикрываться.

– Бесполезно, – угрюмо проронил Ворон. – Вырулит на МКАД и растворится. Там черных «Лексусов» без номеров по десять штук на километр. Все марионетки на таких катаются.

– Этот не как все, – осторожно заметил Иван. – Тонировка пижонская, зеркальная. Обычно так бомбилы свою рухлядь тонируют. А чтоб казенный «Лексус» – впервые вижу.

– Будь моя воля, каждому казенному под днище по бруску пластита, и привет, – процедил сквозь зубы третий боец, Злой. – Да чтоб разом рвануло. Сукам сучья смерть. Заодно и предателя укирдычили бы.

– Змеевики новых наймут, – спокойно возразил Учитель, самый взрослый и рассудительный член группы, в прошлом, кстати сказать, никакой не учитель, а участковый. – У них на теплые места длинная очередь.

– И очередь эту я бы из пулемета, – напирал Злой. – Длинной очередью. А потом каждому контрольный в глаз!

– А потом и сам, – хмыкнул Леший, – в небо упылил бы. Таких, как ты, пулеметчиков змеевики мигом вычисляют. Потому и работаем либо холодным, либо взрывчаткой.

– А я фартовый! – Злой оскалился в золотозубой улыбке. – Ушел бы и пулемет унес бы! Хотя можно и холодным. Ножом по горлу и за ноги на фонарный столб. Как баранов на бойне! Вон, на МКАД по всему кольцу развесить, да не снимать с недельку. Сразу пропадет у шкурников охота родиной торговать. Как отрежет, зуб даю!

– Злой ты. – Леший снова усмехнулся.

– А то!

– Нельзя объять необъятное, Злой, – устало потирая глаза, произнес Учитель. – Нам провокатора зачистить бы, и то польза делу. Командир, я уже предлагал, но не поленюсь повторить: надо в Особый отдел доложить. Прямиком Деду. Пусть еще пару групп к делу подключит. Сами мы предателя не поймаем, слабо нам.

– А в табло?! – ощетинился Злой. – Мы в хате паникеров, знаешь, на чем вертели?

– Я не с тобой разговариваю, фартовый, – вяло отмахнулся Учитель. – Командир, что молчишь? Медитируешь, что ли?

Воронцов не ответил. Отвернулся и задумчиво уставился на искрящийся вдалеке купол. Он прекрасно понимал, что Учитель прав, но, как и Злой, не находил в себе мужества открыто признать свою несостоятельность. С той лишь разницей, что не ерепенился, а угрюмо молчал.

– Учитель прав, – вместо командира негромко проговорил Леший, строго глядя на Злого. – По-старинке больше нельзя работать. Надо технический отдел подключать и людей побольше. Дело ведь нешуточное. Против нашей репутации безопасность всего Сопротивления на карту поставлена. Не имеем права на такой риск идти.

Злой явно хотел что-то возразить, но придержал язык и только помотал головой, выражая этим движением и свое несогласие, и мнение о морально-волевых качествах товарищей, и вообще отношение к новому миру, вроде бы ставшему в одночасье родной и милой Злому зоной, да вот, поди ж ты, какой странной! Не воровской и не «красной». А хозяин в ней вообще нелюдь. Змей ходячий. Ну, не беспредел ли, если по большому счету?

– А что мы имеем? – подал голос молчавший до сих пор боец по прозвищу Фюрер. Откуда взялась странная кличка, было понятно с первого взгляда. Фюрер почти не снимал германское кепи. Да если и снимал, бритая голова и свастика, наколотая на затылке, говорили сами за себя. – С чем к Деду пойдем? Да, светился этот хрен поблизости от явок на Кузнецком и в Бутово, да, спалила стража эти хаты, да, знакомая внешность у предателя. В общих чертах. А если конкретно, мы что имеем?

– Видеозаписи, голос, подозрения. – Учитель пожал плечами.

– Ja, natürlich,[1] – Фюрер усмехнулся. – Видео на длинном фокусе, голос с уличными помехами, а подозрения на уровне паранойи: раз адреса и пароли знал, значит, свой. Все за уши притянуто. Дед за такую видимость работы только пинка наладит. А потом догонит и добавит, чтобы впредь не отвлекали по мелочам.

– Для этого и нужен технический отдел, – сохраняя полное спокойствие, сказал Учитель. – Пусть колдуют, помехи вычищают, картинку обрабатывают… они знают, что делать. А что до паранойи… ночью она ни разу не подвела.

– Ночью нас чутье хранило, – снова вмешался Леший.

– Фюрер про него и толкует. Только выпендриться решил, словечко умное вспомнил. Под грамотного косит.

– Слышь, мент, а ты, что ли, тут самый грамотный? – вскинулся Фюрер. – Чего ж предателя не поймаешь? Лапки кверху поднял! Разнылся! Команди-ир, надо доложить, подмогу вызвать!

– Помолчал бы. – Учитель поморщился.

– А то что?! – Фюрер резко подался вперед, едва не боднув Учителя. – Арестуешь меня, да? В обезьянник посадишь? Так не привыкать мне, сидел, когда с пацанами негров порезали. А потом вышел «за отсутствием состава» и на таких, как ты, мусоров, положил с прибором, понял?!

– Фюрер, засохни, – негромко, но солидно пробасил Леший. – Теперь все в одной упряжке. И менты, и зэки, и негры со скинхедами.

Слово Лешего в группе весило не меньше, чем слово командира. И если уж Злой, ходок со стажем, слушался Лешего, то бывший скинхед и подавно. Заместитель командира был для него авторитетом почти на уровне какого-нибудь близкого подручного Адольфа. Фюрер мгновенно сбросил обороты.

– А чего он?.. – Фюрер махнул рукой и насупился. – У меня, если что, высшее юридическое.

– Папенькой купленное, – ухмыльнулся Злой.

– Отставить разговоры! – закончив, наконец, медитировать, приказал Ворон. – Отходим, сказано. Учитель первым, Леший замыкающим. У Сходни притормозим, тайник под Волоколамкой проверим. Вопросы? Нет вопросов? Марш!..

…Прежде чем подойти к тайнику, группа сделала короткую остановку в обугленных развалинах небольшого домишки рядом с пепелищем, некогда бывшим заправкой. Во время бойни пятого декабря территория от Южного Тушина до Строгино была основательно перепахана и кое-какие объекты восстановлению не подлежали, а кое-какие просто остались без хозяев. Например, эта заправка с автомойкой на Летной улице. А вот мост через Сходню люди восстановили. И заодно внесли в конструкцию незаметные изменения. Сущие пустяки. Соорудили пару тайников в опорах да заложили в них центнер пластита. На всякий случай. Серпиенсы, понятное дело, взрывчатку нашли и уничтожили, но тайники замуровывать не стали. Мараться еще! Провели свою любимую процедуру «остекления» и успокоились. Мостовые опоры «синего стекла» смотрелись эффектно, спору нет, но недолго. Серпиенсы не учли одного момента: в Москве ничто не остается прозрачным слишком долго. Так и случилось. Через год опоры стали, как и прежде, серыми от сажи и пыли, но серпиенсов это уже не интересовало. Не зацикливались они на таких мелочах.

А зря. Едва опоры моста обрели «нормальный» вид, их тайники снова начали использоваться по прямому назначению. Затея была дерзкой – хранить запрещенный хабар под носом у серпиенсов, но работала на все сто.

После короткой рекогносцировки группа двинулась, было, к мосту, но была вынуждена снова притормозить в связи с небольшим, но очень странным инцидентом.

– Стойте! – громко прошептал Иван, хватая за рукав Лешего. – Нельзя дальше!

– Ты чего, сынок? – Леший смерил Ивана удивленным взглядом. – Перегрелся?

– Нет, послушайте! Командир! Там засада!

– Увидел чего? – Воронцов присел и жестом приказал всем сделать то же самое.

– Нет, я… услышал… как бы.

– Услышал? – Ворон коротко оглянулся и покачал головой. – Тут метров двести. Как ты мог услышать?

– Я не змеевиков услышал, – торопливо пояснил Иван. – Будто на ухо кто-то шепнул. Засада, мол, дальше ни шагу, задний ход.

– Ссышь, короче, – сделал вывод Злой.

– Я… нет! Послушайте меня хоть раз в жизни! Это реально было. Шептал кто-то.

– Точно перегрелся. – Леший покачал головой. – Оставим его тут, командир?

– Все пойдем. – Воронцов пристально посмотрел на Ивана. – Рядом со мной пойдешь. Если и вправду засада там, поверю.

– Поздно будет, командир. – Иван страдальчески выгнул брови. – Нельзя туда! Ну, поверьте мне, прошу вас!

– Верю. – Ворон кивнул и обвел строгим взглядом группу. – Наполовину. Если малой прав, все в воду. Сразу. Ясно? Под водой плыть, сколько здоровья хватит. Если не хватит до причала, лучше тоните, чем под выстрел змеевикам соваться. Будет хотя бы что похоронить. Левого берега держаться, причал там. Под причалом тоннель есть, под Москву-реку уходит. Он местами под потолок затоплен, но воздушных пузырей хватает. Заканчивается под МКАД. Окажетесь на кольцевой, действуйте по обстановке. Встречаемся на базе. Вопросы?

– Да какие вопросы! – поигрывая финкой, усмехнулся Злой. – Нет там никакой засады, крыша у Ванятки малость поехала. А значит, и заплыва не будет, и вопросы не нужны. Так, братки?

Кивнул, соглашаясь, один Фюрер. Леший и Учитель только многозначительно переглянулись.

– Командир, нам обязательно проверять тайник? – серьезно спросил Учитель.

– Обязательно. – Воронцов указал Ивану место справа от себя. – Сюда иди. – Командир аккуратно взял паренька стальными пальцами за шею и шепнул ему едва слышно: – Запомни, щенок, в поле мандражу места нет. Так что предчувствия свои засунь куда подальше. Вплоть до прибытия на базу. Понял?

– Понял, командир. – Иван сник.

– Вот и молодца. – Ворон указал на мост. – Злой, вперед. Леший, Учитель, прикрывайте. Фюрер, тыл держи.

– В какой опоре тайник?

– Тайник сам проверю. Марш!..

…Когда группа в полном составе втянулась под мост, время вдруг остановилось, а пространство сжалось до мизерного клочка земли на берегу грязноватой городской речки. Иван оказался прав, это поняли сразу все. Наперерез группе метнулся десяток полупрозрачных фигур, и еще столько же зашли в тыл. Люди мгновенно приготовили к бою оружие и даже успели открыть беглый огонь, но перевес был явно на стороне врага. И тут уж было ничего не поделать.

Специальные пули со стальным сердечником останавливали серпиенсов иногда на секунду, иногда на целый десяток, если сбивали с ног. Но, немного отлежавшись, стражники поднимались и снова шли в атаку, так что исход схватки был предрешен.

Вражеское кольцо сжималось, но, что удивительно, серпиенсы не стреляли в ответ, и все бойцы были пока еще живы. В чем причина такой гуманности врага, Воронцов догадывался, и это злило его больше всего. По крайней мере, одного из группы чужаки хотели взять живьем. И Ворон догадывался, кого именно. Да его самого, кого ж еще? Серпиенсы точно знали, на чью группу охотятся, вот только не были уверены, кто же из этих людей пресловутый Ночной Потрошитель. Майор Воронцов проходил в разработках стражи именно под этим псевдонимом. То есть змеевики были намерены взять тепленькими всех шестерых диверсантов, и уже после того, как разберутся кто есть кто, отправить Ворона в карцер, а остальных на небеса.

«А вот дулю вам с маслом!» Воронцов прижался к опоре, перезарядил свой внушительный «Дезерт Игл» и двумя выстрелами в грудь и голову опрокинул на землю ближайшего змеевика. Убить не убил, но отправил в нокаут, а значит, выиграл секунд десять, не меньше. Все-таки размер (в данном случае длинный ствол и калибр «44 магнум») имел значение. Воспользовавшись паузой, Ворон быстро оглянулся и подтолкнул ближайшего бойца, им оказался Иван, к воде.

– Ныряй, малой!

Иван сделал пару длинных шагов и прыгнул в воду.

– Вот он! – донеслось откуда-то сзади.

Воронцов обернулся и увидел во вражеском тылу единственную не полупрозрачную фигуру. И ростом, и сложением этот стражник явно не соответствовал стандартам серпиенсов, да и говорил на их языке он с заметным акцентом. Но самое главное, на нем была хорошо знакомая Воронцову толстовка с капюшоном, а глаза он прятал за большими темными очками.

Провокатор! Майор вскинул оружие, но выстрелить не успел. Между ним и предателем очутились сразу несколько серпиенсов, и Ворон был вынужден резко поменять планы. Он опрокинул четырьмя выстрелами еще двоих наиболее ретивых стражников, метнулся за мостовую опору и в несколько прыжков добрался до уреза воды.

Река была грязноватой, от воды пахло тиной, но удивило Ворона не это. На поверхности не было кругов. А ведь несколькими секундами раньше в Сходню нырнул Иван. Круги должны были остаться. Майор взглянул влево, вниз по течению. Та же относительно спокойная гладь и ничего примечательного. Разве что облачко искрящейся пыли, которую теплый ветерок уносил в сторону большой воды.

Ворон стиснул зубы и резко обернулся. В его сторону, отчаянно матерясь и паля сразу из двух «вальтеров», пятился Злой. Чуть левее к реке полз безоружный Фюрер. Учителя и Лешего не было ни видно, ни слышно.

– Уходи, командир! – не оборачиваясь, заорал Злой. – Уходи скор…

Закончить фразу боец не успел. На миг его окутало синеватое свечение, а затем и сам Злой, и его оружие рассыпались в мельчайший искрящийся прах. Секундой позже и Фюрер отправился водить факельные хороводы с нацистскими праотцами.

Воронцов влепил пулю между глаз ближайшему серпиенсу, истратил оставшиеся два патрона на стражника слева, отшвырнул пистолет и, мысленно проклиная аховую глубину речки, бросился в воду.

Бросок вышел, прямо скажем, неудачным. Ворону показалось, что его случайно зацепил за воротник крюк лебедки. Полегчавшие в воде ноги ушли вперед, тело последовало за ними, а по горлу словно кто-то ударил ребром ладони – на самом деле это был все тот же воротник рубахи.

Зависший в пространстве под углом в сорок пять градусов майор схватился за ворот и попытался встать на ноги, но проклятая «лебедка» тянула его назад со страшной силой. Сцапавший за воротник серпиенс был силен, как буйвол, или кто там у них – динозавр? – и сорваться с крючка майор мог, только сняв рубаху, но Воронцову никак не удавалось изловчиться.

В конце концов старания майора все же принесли свои плоды, рубаха треснула по швам, но серпиенс уже подтянул человека достаточно близко и ухватил его за шею. Ворон попытался вырваться из захвата, но серпиенс держал железной хваткой, да еще и планомерно усиливал ее, явно намереваясь слегка придушить несговорчивую жертву. В глазах у Воронцова потемнело, а руки и ноги стали ватными. Еще секунда – и все, отключка и плен. Майор в последний раз попытался разжать вражеский захват… и неожиданно это ему удалось. А ведь силы были на исходе.

Ворон стряхнул с себя обмякшего врага, обернулся и сразу же понял, в чем дело. Из макушки у змеевика торчал специальный нож ночных охотников: с усиленным клинком, обрезиненной рукояткой и обмотанной изолентой гардой (иначе охотник рисковал получить удар током). Вот только кто его всадил серпиенсу в самое темя, теперь было не узнать. От спасшего Ворона человека осталось лишь стандартное облачко искрящейся пыли. Хотя нет. Узнать было нетрудно. Этот нож принадлежал Лешему.

Майор подхватил тяжеленного серпиенса под мышки, взвалил на себя и, прикрываясь им, как щитом, попятился к воде. Змеевики держали Ворона в прицеле, но не стреляли и, что гораздо важнее, не шли за ним. Все как один остановились у кромки воды и, не мигая, пялились на отступающего человека.

– Это же он, Ночной Потрошитель, что вы стоите?! – донеслось издалека.

– Мы не любим такую воду, – ответил кто-то из серпиенсов.

Ворону показалось, что это была женщина.

– Вот вы странные! – удивленно воскликнул человек. – Уйдет же. Тогда хотя бы убейте его.

– Нет, его должен убить лично эрг, в отместку за брата. Пусть уходит. Теперь мы знаем, как он выглядит, и у нас есть его генетический профиль. Мы найдем его.

«Хрен вы меня найдете!»

Майор набрал воздуха и нырнул. Мутная вода уютно укрыла его непроницаемым для света одеялом и понесла в направлении большой реки. Воронцов несколькими сильными гребками подкорректировал маршрут и, экономя кислород, снова расслабился, полагаясь на течение. Найдут они, размечтались! Полтора года искали, не нашли. Если б не этот ублюдок, провокатор, так и тряслись бы по ночам скользкие хозяева мира, пугали бы друг друга Потрошителем.

Ворон сделал еще пару гребков и попытался нащупать что-нибудь вроде опор причала. По всем расчетам, майор должен был уже доплыть. Хотя, возможно, на восприятие времени повлияла нехватка кислорода и на самом деле причал был еще далеко. Воронцов на миг запаниковал, но быстро взял себя в руки, сделал очередной сильный гребок и… больно треснулся лбом в опору причала.

«Твою мать!»

Майор вынырнул в затхлом полумраке узкого пространства между поверхностью реки и причалом, шумно выдохнул, судорожно вдохнул и едва заметно улыбнулся. Еще никогда такая жуткая вонь не казалась ему такой приятной. Да, это была вонь, но воняло тут не чем-нибудь, а жизнью!

Жизнью, которую майор Воронцов теперь был намерен посвятить только одной цели – мести провокатору. Случится это завтра, через неделю, через год, но в одну прекрасную ночь Потрошитель придет в спальню к этому гаду и сделает с ним то, что умеет делать гораздо лучше, чем другие.

Убьет. А вы что подумали?

3. Москва, август 2014 г

Утро выдалось чудесное. Грин мог судить об этом только по картинке на экране компьютера, но и не ощущая утренней свежести, не видя своими глазами солнца и ясного неба, Фил готов был утверждать, что сегодняшнее утро прекрасно. Приподнятое настроение не покинуло Филиппа даже в толчее метро.

По специальной ветке от Измайловской базы до секретного бункера «Глубинный-2», где трудился Грин, ходил допотопный, наверное, еще сталинских времен, поезд всего из четырех вагонов, а набивалось в него человек двести. Ехать приходилось стоя и почти не дыша. Не потому, что было совсем уж тесно. Просто от любого чиха древние вагоны грозили развалиться. Но и это получасовое мучение никак не отразилось на ощущениях.

Да, если честно, сегодня Грин никакого мучения и не пережил. Всю дорогу до бункера он был погружен в приятные воспоминания о вчерашнем вечере. Вспоминал, как было хорошо, как от счастья замирало сердце, как взрывались и гасли фейерверки эмоций. А о глупых мыслях и сомнениях не вспоминал. К чему? Да, кое-что изменилось и в Вике, и в нем. Но так ли уж это принципиально? Нет, и еще раз нет! Глупости. Как было сказано в одном из любимых фильмов Филиппа: «Ипохондрия от глупых сомнений». Утро расставило все по местам. Сомнения улетучились вместе с алкогольным туманом, а перспективы прорисовались с предельной четкостью. Жить и любить. Вот и все. А что еще нужно для счастья?

– Вот так гусь! Вы посмотрите, какая осанка, какие горящие глаза на бледном, но благородном лице! Дракула в исполнении Гэри Олдмена!

Это было первое, что услышал Фил, войдя в отсек, где трудился за стеклянной конторкой, одной из двух десятков, разделявших рабочие места. Видимо, некие признаки вновь обретенного счастья явственно проступили на физиономии Грина. Восклицал, естественно, Тупицын, штатный балагур и, вопреки фамилии, редкий умница. По крайней мере, на взгляд Грина. Он вообще был убежден, что отсек можно разогнать полностью, оставив только его самого, Тупицына и Марину Якубовну. Ни качество, ни сроки выполнения работы от этого не пострадали бы ни на йоту.

– Всем привет, – привычно проронил Фил и невольно улыбнулся до ушей.

– Мне страшно! – Тупицын, паясничая, попытался забраться под стол. – Он скалится! Он хочет нас покусать! Мы обречены, мы все станем вампирами!

– А по-моему, Филя сегодня добрый, – бархатным голосом проворковала Марина Якубовна, жгучая брюнетка без возраста. – И милый такой, просто плюшевый. Иди ко мне, сладкий, прижму тебя к груди, как медвежонка.

Она томно улыбнулась, стрельнула черными глазищами и поманила Грина ручкой, обильно украшенной золотом. Филипп, вопреки традиции, не смутился и взглянул на пышную грудь Марины без обычного восхищения. Этот факт не ускользнул от внимания сотрудницы, и она всплеснула руками.

– У Грина было свидание!

– Ага. – Тупицын сел на край гриновского стола и уставился на Фила сверху. – Я же говорил! Свидание с вампиршей! Глядите, у него укус на шее!

– Это не то, что вы подумали… – пробормотал Грин, пряча взгляд.

Ответом на смущенную реплику Филиппа стал гром аплодисментов.

– Бандерлоги, – недовольно морщась, обозвал всех присутствующих Грин.

– Только не делай с нами то, что делал ночью с вампиршей, мудрый Каа! – Тупицын вскинул руки, но, довольно скоро насмеявшись, склонился к Грину и доверительным тоном спросил: – Кто она? Надеюсь, не новая секретарша шефа?

– Тупицын, уйди в туман, – попросил Фил.

– Вика, что ли, вернулась? – Тупицын обрадовался. – Наконец-то!

– А ты-то с чего вдруг просиял? – Грин ревниво покосился на коллегу.

– Так ведь надоело на твою кислую физиономию смотреть! – Тупицын похлопал Фила по плечу. – Поздравляю, дружище, с окончанием холостяцкой жизни. Улыбнитесь, вы снова под каблуком!

– Виктор, отстань от Фили, – потребовала Марина, мечтательно вздыхая. – Дай человеку прийти в себя. Он, наверное, только под утро уснул. Да, медвежонок?

– Марина, ты делаешь неправильные ставки, – продолжая веселиться, заявил Тупицын. – Дай мне шанс, я не усну вообще!

– Не льсти себе, Витя, – фальшивым женским голоском пропищал кто-то из коллег.

Отсек снова взорвался смехом. Грин прикрыл глаза рукой, посидел так пять секунд и, наконец, включился в рабочий режим.

– Кофемат кто-нибудь включил?

– Юля, чашку кофе графу Дракуле! – хлопнув в ладоши, крикнул Тупицын. – Остальным работать!

– Прошу, мой господин. – Юля, самая молодая и симпатичная из коллег, поставила перед Грином чашку. – Что-нибудь еще? Пончик, свежую газету, литр крови?

– Ничего не надо, барышня. – Грин отхлебнул кофе и вооружился мышкой. – Подите все. Мне пора править Трансильванией.

Оживление в отсеке понемногу улеглось, и рабочий день наконец-то начался. Для Грина он всегда начинался с так называемой разминки, просмотра новостей в сети, и Филипп не нашел повода изменять привычке.

Повод нашелся у Постникова, как обычно опоздавшего, хотя приехавшего в том же поезде, что и все. Где пропадал этот благообразного вида старичок первые пятнадцать минут рабочего дня, считалось в коллективе главной загадкой. Как-то раз инициативная группа под предводительством неугомонного Тупицына даже провела эксперимент. Попыталась проследить за Постниковым от входа в бункер до рабочего места, но потеряла старичка из вида в районе туалетов. Каково же было удивление доморощенных филеров, когда они не обнаружили Постникова ни в одной из кабинок туалета, но ровно через десять минут он, как ни в чем не бывало, материализовался за своим рабочим столом! По версии Михнова, большого любителя мистики, топологии и прочих невозможностей, Семен Григорьевич входил в бункер не через холл, а по некоему внепространственному коридору. В свете событий последних двух лет версия Михнова могла считаться вполне состоятельной, ведь каким образом на Землю попали чужаки, тоже никто толком не знал, поэтому коллеги сочли за благо отложить изучение «феномена Постникова» до лучших времен. Шутки шутками, а загреметь под фанфары старичок мог запросто. У контрразведки всегда были проблемы с чувством юмора.

Сегодня Постников опоздал на рекордные тридцать минут, да к тому же не прошел с умным видом на рабочее место, а остановился рядом с конторкой Грина и вежливо покашлял.

– Семен Григорьевич, – Фил поднял вопросительный взгляд на коллегу, – доброе утро.

– Доброе, – старичок снова откашлялся. – В сети?

– Как обычно, зарядка. – Грин кивнул.

– Бросьте это дело, товарищ Грин, – Постников неожиданно понизил голос до громкого шепота. – Самые интересные новости сегодня не в сети! Нашему проекту дали зеленый свет! Оказывается, еще три дня назад в войска отправили первую серийную партию «Пилигримов», тридцать единиц! Достоверные сведения из производственного отсека!

– У-у! – изобразил паровоз Тупицын и зааплодировал.

Его вновь поддержал весь бункер.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Да, конечно (нем.).