Тейа

– И все-таки, расскажите нам об этом, – настаивал Генри. Леонид на секунду задумался, нехотя начал говорить и, наконец, уже с каким-то азартом продолжил рассказывать о том, что знал. Было видно, что в науке он романтик и понятие «невозможно» для него не существовало.

– «Кротовая нора» – это тоннель, который соединяет две плоскости временного пространства. Они бывают внутримировые и межмировые. Какая вас интересует?

– Первая.

– Первая. Хорошо. Она имеет горловину, которая не пересекается кривой, соединяющей ее входы. Чтобы она существовала, ее необходимо заполнить экзотической материей, которая создает сильное гравитационное поле и делает ее проходимой. Экзотическая материя – это вещества, обладающие отрицательной плотностью энергии, они отталкиваются, а не притягиваются вследствие гравитации… Например, металлический водород. Такая материя не может стабильно существовать в условиях наших физических реалий, поэтому пока это не поддается исследованию, а значит использованию…

– Поддается, – перебил его Генри. – И используется уже давно.

Наступила долгая пауза.

– Насколько я вас понял, эта нора позволяет перейти в другое временное пространство? – нарушил тишину писатель.

– Совершенно верно, – ответил Генри.

– Кто же этого добился? – с усмешкой спросил Леонид.

Генри продолжил рассказ:

– После тех событий прошло сорок лет. Деда давно не стало, друга его тоже. К сожалению, памятник этим героям стоит только на нашем острове. Люди не знают, что могло случиться без их участия полвека назад. Но все это в прошлом… Потом его дело взял в свои руки мой отец, а теперь я занимаюсь тем же. Организация стала мобильной, меняется общество, меняемся мы. Как я уже говорил, задача наша поддерживать баланс сил на планете и не давать его разрушить. Но, дело не только в оружии и безопасности. Вчера вы видели наших гостей – этих талантливых и знаменитых. Мы по крупицам собираем их по всей планете, пытаемся поддержать науку, искусство. Это аура нашей маленькой планеты, и мы не хотим, чтобы она погибла. Когда-то мы начали собирать банк данных наиболее значимых личностей. Не обязательно тех, которые сделали карьеру, имя, но тех, которые реально представляют для общества ценность. Среди них многие влачили жалкое существование, но их работа была достойна признания днем сегодняшним и завтрашним тоже. Так я случайно познакомился с начинающим, но перспективным физиком. Он не получал премий, был неизвестен, но мы обратили внимание на его исследования и помогли. Это был фантазер среди ученых умов и ученый в среде фантазеров. Когда я показал ему наш остров в прошлом, он воочию ощутил возможность результатов своей работы. И как он ни был далек от реализации идеи, такое наглядное ощущение ему помогло. Он пошел от обратного. Сначала побывал там, где мечтал, а затем продолжил искать дорогу назад… Этот ученый и занимался созданием «кротовой норы». Со временем он сделал установку для преодоления временного перехода в пространстве. На все ушли многие годы. Его не торопили, терпеливо ждали. Основной проблемой было получение в наших условиях этого экзотического материала – материи, которая смогла бы заполнить канал, чтобы тот стал стал проходимым. И наконец, мы получили результат! Конечно, не в той степени, но все же… Коридор был крайне нестабилен и распадался в считанные часы, даже минуты, но все-таки это был прорыв. У нас появилась возможность переходить в тот период времени, который нас интересовал. Мы заглядывали в далекое прошлое. Мы смогли выбирать любой период, и не довольствоваться воронками времени, которые давали ограниченное представление о прошлом. Кстати, вчерашний певец, (вы, конечно же, его узнали его) прибыл из шестидесятых, спел песню, и мы сразу же отправили его назад. Он даже не понял, где побывал, словно прокатился на лифте – у него масса концертов, одним больше, одним меньше. Так мы ответили на многие исторические вопросы, волновавшие человечество, и наконец попробовали повернуть стрелку часов вперед, чтобы заглянуть в недалекое будущее.

Генри обвел взглядом окружающих, давая понять, что дошел до главного. Наша троица теперь неотрывно за ним следила, не перебивая. То, что они слышали, не укладывалось в голове. Но, и то что они видели утром – было невероятным.

– Когда мы впервые попытались предпринять такую попытку, отправив туда людей, получили следующую информацию… Некоторую картинку… Вернее, небольшую видеозапись, которую я хотел бы вам показать…

Он достал своей сумки диск и вставил его в проигрыватель. Все в нетерпении уставились на экран телевизора. Запись была хорошего качества, были сняты виды неизвестной местности. Сначала бескрайние поля и равнины, горы песка и грунта, воронки, снова поля, выжженная на солнце кустарники и трава. И так кадр за кадром – снова воронки, горы песка и пепла. Это была другая планета, жаркая и незнакомая… Но, вот появились изуродованные развалины домов, мостов, вспученный асфальт тротуара и дорог. Дальше под изображением пошли титры, а бесстрастный голос диктора следом за кадром начал читать текст:

– 60 часов после НАЧАЛА. Здесь был центр города. Эти люди находились в отдалении, поэтому еще живы, но они уже получили смертельную дозу…

– Лицо человека, обожженное с одной стороны. Все произошло мгновенно.

– Вот спина женщины, на которой остались следы ее платья. Теперь этот рисунок, словно татуировка, украшает ее обгоревшую кожу…

– Идем дальше. Здесь был завод, а сейчас вы видите толстые металлические прутья и арматуру. Все это связано замысловатыми узлами и поднимается над грудами кирпича и бетона…

– Переставляем время. Неделя после НАЧАЛА. Нет в живых тех, кто совсем недавно выжил и пытался спастись. Теперь они умирали или уже умерли, больше некому рыть могилы и хоронить останки этого хаоса…

– Месяц спустя. Вид с вертолета. Радиация уже оставила эти места. Смывалась дождями, выдувалась ветрами. Природа теперь сама восстанавливает то, что оставил ей человек. Цивилизация перестала существовать, и так повсеместно на всей планете. Не осталось ни единого уголка, спасшегося в этой мясорубке, где не было ни победителей, ни проигравших, потому что не осталось никого…

Бесстрастный голос продолжал комментировать молчаливые фрагменты немого кино. Все неотрывно смотрели. Наконец увидели людей, видимо посланцев Генри, которые в защитных костюмах ходили по истерзанной земле и снимали… снимали… снимали…

– Это наши операторы, – сказал Генри, и сделал звук тише.

– Итак, я вам рассказывал о человеке и цивилизации, о болезнях и пороках нашего общества, о шестидесятых, которые могли закончить путь нашего развития. Понимаю, что вам довольно на сегодня впечатлений, но позвольте продолжить. Не кажется ли вам, господа, что есть прямая связь между тем, что вы увидели утром, – и кивнул на землю, которая оставалась далеко позади, – и тем, что видите сейчас. Ученые выстраивали десятки гипотез, почему вымерли динозавры, но версия о том, что они пожрали сначала травоядных, а затем начали поедать подобных себе, никому в голову не пришла. Эстетическое восприятие этих исследователей не допускало подобных идей. Поэтому они грешили на внезапное схождение с небес кометы и так далее. Как будто комета могла уничтожить только крупных особей, пощадив остальных… Нет, они пожрали подобных себе! Уничтожили свою популяцию! Самих себя. А не то же самое вы наблюдаете в этом фильме? История повторяется. Повторяется на новом уровне. И чем выше этот уровень, тем страшнее смотреть…

– Когда это случится? – спросила Валери.

– У нас осталось два года… Всего два…

Он снова сделал звук громче, и все, не отрываясь, опять следили за кадрами кинохроники. И не нужны были никакие спецэффекты из фильмов катастроф, достовернее этого песка и воронок, и останков людей трудно было что-то придумать и отснять.

– Именно поэтому мы встретились с вами и поэтому все те люди, которых вы видели вчера, оказались на нашем острове. Вы нужны нам. Вернее, вы нужны своей стране и нашей планете.

– Ноев Ковчег? – спросил писатель.

– Это крайний вариант. Нам нужны ваши идеи, изобретения, опыт и ваша совесть. Не могут больше только военные и политики решать судьбу планеты. Их методы завели нас в тупик. Будущего больше нет, значит, мы должны его придумать…

Генри закончил и небольшая пауза повисла в просторной кают-компании. А за бортом беспечно сияло солнце, волны нежно плескались о борт яхты. И ничто в этом затерянном мире не предвещало ужасного.

– Чем конкретно мы можем вам помочь? – первым заговорил физик. Генри задумчиво, внимательно на всех смотрел. Непонятно, о чем он думал, он сидел, молчал, а кадры кинофильма все мелькали на экране, и бесстрастный голос за кадром продолжал комментировать. Наконец, Генри, убавив звук, продолжил:

– Теперь, когда вы знаете все, перейдем к делу, – и посмотрел на Леонида.

– Вы, господин физик, можете помочь нам своим изобретением.

– Каким образом? – удивился тот.

– Помните, я рассказывал об ученом, с помощью которого мы смогли достигнуть результатов? Он действительно создал установку, но она крайне нестабильна. А нам нужно гарантированное перемещение в нужное время на нужный период и возвращение назад.

– Но причем тут я? Моя тема фотонный двигатель – создание источника сверхновой энергии, не более того.

– Не совсем так. Вы еще не поняли, что у вас в руках. Некоторые побочные эффекты порой имеют самые неожиданные результаты, а изобретатель зачастую даже не догадывается об этом… До поры до времени… Фотонный двигатель… Генератор фотонной энергии при использовании некоторых элементов как раз и создает экзотическую материю с отрицательной гравитацией, которая при желании заполняет собой «кротовую нору» и генерирует тоннель для перехода в другое, параллельное, временное пространство. Насколько стабильна работа установки по переходу свободных электронов в энергию фотона, настолько точен будет переход. Насколько мощна установка, настолько же на выходе получаем заряд чистой энергии фотона без каких-либо побочных эффектов. То есть, идеальная энергия. Кроме того идеальное приспособление для перехода в иное время для человека и предметов значительных размеров, например, кораблей, барж с любыми грузами, вертолетов, авиации, и так далее. Вы занимались созданием двигателя, и вас не интересовало, какое топливо будет там использоваться – вода, воздух или что-то другое. Главное, получение энергии в конце процесса. А наш ученый доказал, что если использовать в вашей синтезированной модели шаровой молнии некоторые элементы таблицы Менделеева, как раз и получается та самая экзотическая материя и стабильный канал для перемещения между плоскостями пространства. Ручная машина времени! Вернее, прирученная! Доказать-то – доказал, только у него не было вашего изобретения. А теперь каждый из вас, дополняя работу друг друга, получит желаемый результат…

– Так вот зачем я вам понадобился? – задумчиво произнес Леонид. Помолчал немного, нервно постучал пальцами по столу и вдруг зло произнес.

– Я не буду вам помогать.

– Почему? – спокойно спросил Генри.

– Я не верю ни единому вашему слову.

Все замерли, глядя на физика. Он был непреклонен и твердо смотрел на Генри. Казалось, ничто не сможет его переубедить. А бесстрастный голос за кадром тихо продолжал комментировать фильм катастрофы на планете…

– А как же ваш утренний поход, а вчерашний день? Глазам своим вы тоже не верите? – с улыбкой спросил Генри.

– А что вы улыбаетесь? – сказал физик. – Технологии – кажется, так вы изволили выразиться. Ваш остров, все эти динозавры – результаты галлюциногенов, фильм – хороший монтаж. Такое снять сегодня не проблема. Мое изобретение принадлежит, прежде всего, моей стране, и патент на это изобретение должен принадлежать мне, как гражданину этой страны.

– Ты не прав, Леонид, я подумала об этом, – перебила его Валери. – Я знаю симптомы таких препаратов, и все, что мы видели сегодня, реально, а такие декорации вряд ли можно построить.

– Может, повторим утреннюю экскурсию? Так сказать, для чистоты эксперимента. И если вы станете котлетой на ленче у динозавра, значит, вы ошиблись, пойдем так сказать экспериментальным путем! – посмеялся Генри. Потом он стал серьезен и подошел к своему саквояжу.

– Посмотрите-ка сюда, – сказал Генри. – Этому вы тоже не хотите верить? – и достал из сумки газеты. Пока Леонид недоуменно их рассматривал, Генри продолжил:

– Что скажете, хорошая полиграфия, снова подделка?

Тогда писатель взял одну из газет и вслух прочитал: – «Русский ученый был убит во время конференции прямо в здании центра физических исследований».

– Леонид, несчастный человек на этой фотографии очень похож на тебя, – в ужасе отпрянул он.

– Неужели вы так наивны и полагаете, что вам дали бы внедрить новое топливо в мире, где десятки стран сидят на «трубе», где кучка параноиков ежегодно миллиардами баррелей и триллионами долларов выкачивает из ее недр свои богатства? А сотни тысяч рабочих мест? И если учесть, что больше ничего стоящего в этих странах не производится, только военная техника и мощные армии для защиты богатств этих немногих избранных, вы думаете, вам дали бы это сделать? Не помните реакцию ваших инновационных учреждений, куда приносили свое изобретение? Вы тогда еще не все поняли? Ведь на конференции вы появились, как частное лицо. У себя дома вас не желали признавать!

Оцепенев, Леонид, не отрываясь, смотрел на свое фото в газете. Не каждому дано увидеть такое при жизни…

– Да-да! – безжалостно продолжал Генри, – все случилось через несколько минут после того, как вы допили кофе и уже собирались идти на выступление. Вас отозвали в сторону, вы были рады вниманию к своему изобретению, поэтому не составило труда отвести вас в укромное место и сделать свое дело. Мы присматривали за вами. А, узнав об этом, опередили их. На ваше счастье нашему физику на этот раз повезло, его маломощная установка сработала во времени точно. С точностью до нескольких минут. Повезло…

Снова возникла небольшая пауза. Теперь все, не отрываясь, смотрели на газеты, на Леонида…

– Вот, оказывается, как смотрят на покойника. Ты еще жив, а в твоих руках газета с фотографиями ничтожного, простреленного тела. И тело это твое, – подумал писатель. А кадры немого кино со скупыми пояснениями-титрами шли один за другим, показывая картинки. Это были совсем разные места – горы и равнины, острова и континенты, но все было мертвым, и сколько времени понадобится природе, чтобы похоронить все под слоем песка и пыли, травы, уже не имело никакого значения…

– Два года! – нарушила молчание Валери. – А, что же ваша хваленая организация, которая, якобы, правит миром? Почему она не повлияла и допустила такое на планете?

– М-да, организация,… – проворчал Генри. – Несколько кланов уважаемых на Земле семейств. Некоторых из этих людей вчера вы могли увидеть. Действительно, сделано многое, но до сих пор остаются неконтролируемые точки, и снова, и снова возникают конфликты. Целые институты там, в реальном времени, прогнозируют возможные отклонения, опасные ситуации, предотвращают кризисы, но эта болезнь человечества, как раковая опухоль, расползается внутри организма. Стоит погасить огонь в одном уголке, тут же подобное возникает совершенно в другом. Эта неровная поверхность постоянно находится в движении, она меняется. Мы не можем отследить и предвидеть абсолютно все. А мир, как огромный резервуар, заполненный горючим, – стоит возникнуть искре, взорвется все…

– А чем вас так заинтересовало мое изобретение? – спросила Валери, – ведь речь больше не идет о длительной жизни, скорее, наоборот. И никакие инъекции не помогут. Тем более, что вы преувеличиваете ценность моей сыворотки, всего лишь крем для омоложения, который даже не прошел тестирования.

– Это у вас он не прошел. И не пройдет. Вы знаете, Валери, на самом деле что открыли? Вы думали, что создали препарат для омоложения? Это действительно так. Но вашу вакцину можно использовать не только для восстановления клеток организма. Валери, это средство для лечения любых болезней! Практически всех! Дело в том, что каждая клетка хранит генетическую память своего местоположения и функции. Она знает о вашем организме все. Каким он был создан, каким должен быть. А вы даете возможность не только заменить старые клетки, но и воссоздать утраченные. В нашем организме скрыт микрочип с памятью о заложенной схеме всего индивидуума, а каждая клетка является элементарным носителем этой информации. Они обновляются под действием вашего препарата и при необходимости начинают деление. Например, если человек утратил конечность, волос или зуб, генетическая память начинает восстанавливать тело, а ваш препарат этот процесс стимулирует. И это касается даже психических заболеваний, потому что мозг и нервы тоже состоят из клеток. То есть, панацея!..

От услышанного Валери потеряла дар речи. Она, широко раскрыв глаза, посмотрела на Генри и, наконец, выговорила:

– Откуда вы знаете?

– Я познакомлю вас с нашими учеными. Они кое-что опробовали в этом направлении, пользуясь вашими наработками без вашего разрешения, но полностью признавая ваше авторство. То есть, вы единственная, полноправная владелица этого открытия и таковой войдете в историю. Наши люди лишь помогают и будут вашими ассистентами. Мы уже давно собираем по миру все новое и выдающееся. Ваше средство спасает человека от старости и болезней. И даже если предположить, что мы не сможем спасти цивилизацию, все равно здесь, на острове, вы сделаете элиту, лучших из того мира, бессмертными. Они, как дети Ноя, будут жить сотни лет, давая начало новому обществу взамен того… Но это как запасной вариант. С другой стороны, представьте, что случится на планете, если сегодня обессмертить всех? Ваше изобретение опередило время. Мир к такому не готов. Прирост населения моментально составит от 200 до 300 процентов за какие-то двадцать лет. Сейчас 75 лет нужно, чтобы население удвоилось, при нынешней невозможности планирования семьи мы получим безудержный рост населения. А чем их кормить? Где они будут жить, и так далее. Не говоря о том, что погибнет колоссальная отрасль – медицина, в которой заняты миллионы. И это случится в одночасье. А можете себе представить преступника, убийцу, который получил бессмертие? Здесь много вопросов. Повторяю, вы опередили время, и что с этим делать?… В любом случае там, на Большой Земле, вашему изобретению хода не дадут. Разве что для своих. А с вами,… – и он замолчал.

Юрий, не выдержав, подключился к разговору.

– И так было всегда. Мы помним примеры из истории. Все те люди предавались гонениям, а система регулировала жизнь, на помойку истории выбрасывая гениальные открытия. Сегодня никого не беспокоят имена, лишивших жизни Джордано Бруно, заставивших замолчать Галилея, и это неважно. Их убила система, это очевидно, а сегодня интересен скорее детектив, сам процесс, нежели подоплека некоего действия. А тех великих не стало.

А Генри добавил:

– Конечно, ваша корпорация поступит разумно и быстро заработает свои триллионы. Но как всегда, все получат только богатые, а бедным не достанется ничего. Справедливо? Вы этого хотели? В любом случае, вы наша гостья, и в вашей работе мы будем помогать, и не будем ограничивать ваше право на перемещение. Вы всегда сможете уехать, но теперь у вас есть билет сюда, на наш остров, который выдается далеко не всем… Просто нужно подумать… Нам всем вместе подумать о том, что же сделать с вашим открытием и как поступить…

– Чтобы не нарушить баланс, – задумчиво произнесла она.

– Но зачем вам нужен я? – засмеялся писатель. – Ни одна моя книга не была издана, и вообще, как вы узнали обо мне, непонятно? Да и на кой черт нужны какие-то книги, когда жизнь людей в опасности?

– Мы прочитали рукописи, которые вы предлагали издательствам, – возразил Генри. – А у нас есть профессиональные ценители искусства. Задача их сводится не к получению сиюминутной прибыли от раскрутки того или иного автора, а к поиску подлинных произведений. Читатель должен идти за писателем, а сейчас востребована та литература, которую выбирает сам читатель, он и диктует вкусы. Но их вкусы сродни фастфуду, который можно съесть на ходу, без ножа и вилки, вытереть руки о грязные джинсы и мчаться дальше. А издатели подхватывают эти идеи, потому что они наиболее продаваемые, и делают на этом деньги. Совсем недавно понятие «книга» было священным, а сейчас появились книжонки, после прочтения которых, хочется выкинуть их на помойку, как разгаданный кроссворд, прочитать и забыть, доесть на бегу остывший бутерброд и не подавиться, переспать с первой попавшейся, позабыв спросить ее имя. Так не должно быть. А что касается жизни людей, войны…

Он снова задумался, потом произнес: – Может быть, и не было бы никакой войны, если бы люди читали такие книги. Я глубоко убежден, что только культура спасет человечество, как тоненький озоновый слой спасает планету от смертельной радиации…

«Культура – это лишь тоненькая яблочная кожура над раскаленным хаосом», – горько усмехнулся писатель, – сказал Фридрих Ницше.

– Вот и занимайтесь своей кожурой, а хаос мы берем на себя, – устало возразил Генри, потом продолжил:

– Я не буду вдаваться в подробности – это дело профессионалов, но ваша работа, всех троих, изучена и оценена по достоинству. Вы пока не отдаете себе отчета в том, что «натворили». Но что касается вас, Юрий. Во-первых, ваши книги изданы и лежат в магазинах нашего острова, даже в библиотеке на каждой лодке. Взгляните на полку позади себя.

Писатель вскочил и тут же обнаружил несколько книг со своим именем. Пока он их рассматривал, Генри продолжил:

– Мы только не получили вашего разрешения издавать их на Большой Земле, надеюсь, это вопрос времени и решать его Вам. Меня заинтересовало другое.

Генри на мгновение задумался и с интересом посмотрел на Юрия.

– Откуда вы смогли узнать про остров, про нашу организацию? Откуда вы знаете такие подробности? Даже то, как выглядит наш остров? Вы не могли общаться с нашими гостями – те, кто вынесет такую информацию, лишается билета сюда навсегда. А для каждого из них это жизненно важно, особенно в нынешней ситуации. Так откуда вы все это узнали и описали в романе?

– Технологии, – ответил писатель, – неужели вы думаете, что они незаметны. Достаточно посмотреть новости, спустя немного времени оценить произошедшие события, сопоставить факты, и становится понятно, кому это было выгодно и как это делалось. Террористические акты и резкие падения валют, выборы некоторых «народных избранников» – все планируется, только не видишь лиц и не знаешь имен заказчиков, но понимаешь, что за всем этим стоят серьезные институты… А что касается острова… Не знаю… Увидел его однажды, почувствовал и описал, мне самому странно…

– Тогда ваше мнение – чем все закончится, удастся ли найти выход из этого тупика?

И Генри жестом показал в сторону экрана. Писатель в ответ только покачал головой. Да и что он мог сказать. Теперь все молчали и смотрели туда, где кадры немого кино продолжали хладнокровно показывать совсем недалекое будущее. Смотрели в иллюминатор, где ласковые волны плескались за бортом суденышка, снова молчали и думали: – Неужели небольшая кучка людей способна изменить будущее целой планеты? Как велик мир и как мала эта лодка! А время уже настигало цивилизацию, раздавливало где-то в 65 миллионов лет впереди. Настигало своей неотвратимой карой за все содеянное.

– Что я должен сделать? – неожиданно воскликнул Леонид. Все это время он в оцепенении сидел в дальнем углу, уставившись на газеты. Сидел, молчал, а остальные его не трогали. Как будто его уже не было. Но он был! И есть! И будет! И кое что еще сделать способен!

– Помогать нам, своей стране, всему миру избавиться от беды, а там посмотрим, – ответил Генри, потом подошел к окну и устало смотрел вдаль, где незнакомое солнце высоко поднялось над незнакомым океаном, освещая все вокруг. Он тоже хотел домой, в Лондон, в свой большой дом, где его ждала семья и близкие. Но пока еще оставались дела здесь, 65 миллионов лет назад – далеко позади его жизни…

12

После долгой беседы Генри поднялся на палубу к человеку у штурвала, а остальные воспользовались его предложением занять каюты и несколько часов отдохнуть, пока они проделают обратный путь. Спустя какое-то время металлический звук корабельного гонга разбудил наших путешественников. После бессонной ночи, всего увиденного и услышанного они спали, как убитые. Но вот вдалеке показался остров, и Генри решил объявить побудку. Люди выбрались на верхнюю палубу и смотрели вдаль, туда, где их ожидал гостеприимный клочок земли, заброшенный сюда рукой природы далеко во времени.

– Кстати, Генри. Где мы были утром? – спросила Валери, – плыли в Америку, но этот континент должен находиться на две сотни километров западнее.

– Вы и побывали в Америке, в штате Вирджиния, только эта земля еще об этом не догадывается.