Воровской дневник

Льва Ивановича заинтересовал вот какой факт. Если женщина не оказывала сопротивления, то зачем преступнику понадобилось убивать ее? Достаточно было сорвать цепочку, обшарить сумочку и карманы в поисках денег и ценностей.

Грабители и воры редко идут на убийство. Они понимают, что жертва может начать сопротивляться, останутся улики. Опытные сыщики по таким деталям могут вычислить убийцу. Это вам не пачка нераскрытых дел о кражах сотовых телефонов, которую молоденький оперативник с грустью пролистает, отправит запросы операторам мобильной связи для отслеживания СИМ-карт и этим ограничится. Над тяжкими преступлениями работают опытные сотрудники, которые не упускают из внимания ни единой мелочи, могут по крошечным следам вычислить преступника.

Судя по показаниям коллег и матери, жила Инесса скромно. Да и откуда возьмутся крупные суммы в кошельке у обычной медсестры, к тому же еще и матери-одиночки?

Единственное, что можно предположить, так это психические отклонения у убийцы из-за душевной болезни либо приема наркотических веществ. У таких субъектов человеческая логика не действует. Ее место занимают сиюминутные животные черные инстинкты.

Дело зависло. Оперативник и следователь добросовестно опросили родственников погибшей женщины и пару ее коллег, но свидетелей преступления, кроме того самого дворника, не нашлось.

Последним документом в тощей папочке было постановление о приостановлении расследования ввиду невозможности установления личности виновного в преступлении. Типичный глухарь, отправленный в заморозку. Так говорят в своих кругах сотрудники органов внутренних дел.

Перед уходом Лев Иванович еще раз пролистал дело, чтобы удостовериться в том, что самое важное он сфотографировал. Сыщик на секунду задержался над снимками, сделанными на месте преступления. Он решил, что не стоит делать с них копии и показывать их Дарье. Как бы она ни хотела знать правду, но такое зрелище не для юной девушки.

На одной фотографии стройная женщина лежала на спине, глаза у нее были закрыты, а длинные пышные волосы разметались по асфальту. Лицо Инессы почти не исказилось. Даже на официальном фото судмедэкспертизы бросалось в глаза, что она была обладательницей яркой внешности: длинные ресницы, пухлые губы, изящные высокие скулы и острый носик.

Лев Иванович всмотрелся в угол фотографии. Он увидел, что в полуметре от тела белел кусок картона со знакомым рисунком – дама бубен. Сыщик задумался на секунду, потом открыл камеру на телефоне и сделал фото черно-белой распечатки.

Сыщик вернулся к заключению эксперта, внимательно пробежался по строчкам и заметил, что в длинном описании пропустил короткую строчку: «Беременность, срок предположительно 14–16 недель».

Лев Иванович автоматически сложил в голове логическую цепочку, как привык это делать при каждом расследовании.

Мотив – деньги либо любовь. Лишать человека жизни ради копеечной наживы хлопотно, а вот убийство красивой любовницы из ревности или страха, что она предъявит беременность законной жене, встречается регулярно. Вывернутые карманы, пропавшие украшения – всего лишь фальшивые улики, которые должны навести неопытного следователя на мысль о случайном и нелепом ограблении.

Гуров вернул дело в архив, а потом покатил по оживленным улицам к себе, в Главное управление уголовного розыска.

Стас Крячко сидел в рабочем кабинете и с очевидным недовольством рассматривал кипу бумаг, громоздившуюся перед ним на столе. Это была самая нелюбимая им часть работы оперативника – оформление своих действий: слежки за объектом, поиска улик, общения со свидетелями; протоколы, запросы, отчеты. Он открыл в компьютере файл, нашел шаблон плана оперативно-разыскных мероприятий, вбил туда номер дела.

Тут в кабинет зашел его многолетний напарник и лучший друг Лев Иванович Гуров и задал ему любопытный вопрос, из-за которого Стас сразу же отложил на потом разбор своего бумажного ярма:

– Помнишь, лет десять назад были разборки между двумя крупными бандами, дело Евгения Бубнова?

– Да, братки всполошили тогда полгорода, устроили вендетту. Как сейчас помню, я состоял в оперативно-разыскной бригаде. Борзые ребята решили отжать крупный рынок у местного авторитета, этого самого Бубнова по кличке Бубен. Тот сколотил себе бригаду. Промышляли они сперва в основном крупными грабежами, потом стали прессовать торгашей с районного рынка. Его в те времена китайцы облюбовали, так что деньги там крутились большие. Вот и нашлись персонажи, желающие отхватить жирный кусок пирога.

– Тогда на рынок претендовала группировка Турка, насколько я помню.

– Да кого там только не было. Из-за этого рынка братки постоянно устраивали нападения, драки и покушения на убийство. Самый большой удар по Бубну нанесли люди Турка. У них там завелась парочка отморозков, которые стали систематически убивать людей, особо приближенных к Бубну. Он был коронованный вор в законе, но не смог спасти своих ребят, ему это не помогло. Их перерезали за полгода. Рядом с каждым телом непременно лежала игральная карта бубновой масти. Первой была шестерка, последним оказался валет. Это был тонкий намек на то, что сейчас гибнут его подчиненные, а потом очередь дойдет и до бубнового короля, если не отдаст контроль над рынком добровольно. Только вот смертельную игру до конца довести Турку не удалось. Кто-то слил операм информацию. Бубнов был взят на крупной контрабанде наркотиков, повязан крепко и надолго. Рынок этот потом еще три года переходил от одной банды к другой. Чего они там только не творили! Вот как-то была история…

– Извини, давай в другой раз историю. Взгляни-ка лучше вот на это фото. – Лев Иванович протянул напарнику телефон.

Стас взглянул на снимок и тут же воскликнул:

– Дама бубен! У тех парней карты были пожиже.

– Как думаешь, это случайность или женщина тоже стала жертвой той бандитской войны из-за рынка?

Станислав Васильевич еще раз внимательно вгляделся в фотографию, машинально потер себе шею при виде жуткого следа на трупе и проговорил:

– Можно допустить, что она тоже из банды Бубнова. Хотя он женщин не жаловал, вел очень скромный образ жизни, обходился без алкоголя и гулянок. Когда мы вели оперативную деятельность по этому авторитету, долго голову ломали, через кого подойти к нему поближе. Семьи нет, по статусу не положена. Выпивка, наркотики, девочки не по его части. Спортзал да рыбалка, вот и все радости жизни. А там, где убитую женщину нашли, есть парк или просто лавочки? Вдруг школота резалась в карты да обронила? На фото она в платье, значит, тепло было.

Гуров пожал плечами, убрал телефон и решил заняться рабочими делами. Просьбу жены он исполнил, а расследовать смерть десятилетней давности ему ни к чему. Работы у оперов всегда хватает.

Крячко тоже уселся за свой стол, набрал несколько слов, снова с очевидной тоской взглянул на бумажную гору и сказал:

– История про этого Турка интересная. Сейчас расскажу. – Стас не смог пройти мимо возможности хоть на пять минут отложить скучную бумажную рутину.

Поздно вечером Лев Иванович с букетом появился на пороге гримерной жены.

– Ты что так рано? Спектакль даже не начался, придется тебе смотреть на гениальную игру любимой жены, – заявила Мария, любуясь яркими хризантемами.

– Я к вам как важная полицейская шишка, с докладом. Просьбу твою выполнил, пока спектакль идет, переговорю с Дарьей, а потом отвезу тебя домой.

– Как быстро все у тебя получилось. Вы можете у меня в гримерной пообщаться, пока я на сцене, – сказала актриса.

Лев Иванович согласно кивнул в ответ на предложение жены.

Даша сама вскоре прибежала с ворохом пышных юбок для платья и проговорила:

– Накрахмалила, смотреться будет шикарно! Ой!.. – Она осеклась при виде полковника полиции.

Лев Иванович приветливо поздоровался с ней и вышел, чтобы не мешать жене надевать костюм. Он прогулялся по театру, забежал к осветителю, с которым они иногда беседовали на самые разные темы, после первого звонка вернулся обратно в небольшую уютную комнатку с огромным зеркалом, расположенным у туалетного столика.

Даша терпеливо ждала его. От волнения она чувствовала, как снова начал неметь ее язык, а по спине побежал колючий холодок, замерла на твердом стуле, старалась не дышать.

Лев Иванович присел в кресло и произнес:

– Маша мне сказала, что ты хочешь узнать подробности смерти своей мамы.

Девушка кивнула, слова у нее опять потерялись.

Сыщик вытащил блокнот, открыл его.

– Твоя мама была убита десять лет назад недалеко от места своей работы. Кто это сделал, к сожалению, следствию установить не удалось.

– Ее… – Дашин язык спотыкался, никак не мог выговорить это страшное слово. – Почему ее убили? Зачем?

– Версия следствия – ограбление. С нее сняли золотую цепочку, возможно, похитили деньги из сумочки.

Девушка замолчала, но губы ее продолжали шевелиться в немом вопросе. Она вытянула из-под джемпера толстую тетрадь и молча протянула ее Льву Ивановичу.

Тот пробежался глазами по страницам, исписанным убористым почерком, и осведомился:

– Это дневник твоей мамы?

Девушка кивнула в ответ. К ее глазам подступали слезы.

– Ты думаешь, что здесь есть ответ на вопрос о том, кто и зачем ее убил? – Лев Иванович видел, что его собеседница не может справиться с собой от волнения, и старался задавать ей наводящие вопросы.

Даша опять кивнула. На ее джинсы капнула слеза.

– Ты хочешь, чтобы я его прочитал?

Девушка взглянула с мольбой и чуть заметно опустила подбородок.

Гуров закрыл тетрадь и сказал:

– Хорошо, я прочитаю ее записи, но не обещаю, что смогу заниматься поиском убийцы. Если увижу зацепку, то объясню тебе, каким образом ты, ближайшая родственница, сможешь инициировать дальнейшее расследование уголовного дела. Я не частный сыщик, работаю на государство и не могу выбирать себе занятие. Ты это понимаешь?

Ответом был еще один кивок.

Лев Иванович убрал тетрадь под куртку и произнес:

– Давай договоримся так. Через пару дней я так же вот заеду в театр и расскажу тебе, смог ли найти в этой тетради важные факты. Хорошо?

Наконец-то Даше удалось разлепить сухие губы.

– Спасибо, – прошептала она.

Лев Иванович кивнул в ответ, вышел из гримерной и вернулся в машину. На водительском сиденье он задумался о том, зачем ему нужны эта несчастная девочка и расследование давнего убийства.

Сыщик прислушался к себе. Ему было жаль Дашу, а еще он понимал, что делает это для жены. Мария решила помочь сироте, а желания любимой жены для него были важны. Он не мог отдать Дарье свое теплое пальто или ботинки, но имел возможность изучить записи, сделанные ее матерью, убитой вскоре после этого. В конце концов, изучение дневника займет не больше пары часов, а для девочки может иметь огромное значение. Мария будет довольна его помощью.

Может быть, он найдет в дневнике зацепки, говорящие о причине убийства. Ведь после изучения уголовного дела у него сложилось четкое убеждение в том, что молодая женщина погибла вовсе не в ходе ограбления. Все детали этого преступления, в том числе и дама бубен, являлись частями сложной схемы, в которой не смог разобраться неопытный следователь.

Лев Иванович открыл клеенчатую тетрадку и погрузился в чтение. Когда раздался стук по стеклу, он уже успел глубоко задуматься над информацией, полученной из дневника.

– Не замерз, пока меня ждал? – спросила жена, держащая в руках букеты, полученные от зрителей.

В машине было тепло, печка работала все два часа ожидания. Сыщик в задумчивости убрал тетрадь в сторону и забрал у Марии ароматную охапку.

– Как Даша, нормально отреагировала? – спросила она.

Лев Иванович пожал плечами. Какую реакцию на рассказ о смерти матери можно считать нормальной?

После изучения записей у него появилось много вопросов, которые сыщику хотелось в тишине кабинета зафиксировать на бумаге. Давняя привычка записывать свои размышления ему всегда помогала. Пока карандаш выводил на листке буквы, мысли складывались в четкие логические цепочки. Он нажал на газ и поехал в сторону дома.

За рабочим столом дома сыщик сделал несколько пометок в рабочем блокноте:

«Ж. – Евгений Бубнов?

Связь между медсестрой Хворостовой, ее пациентами и бандой Бубна?

Что такое сокровище Аладдина? Где оно спрятано?»

Рабочий день Гурова начался с разговора с генералом Орловым.

Петр Николаевич перехватил его в коридоре, на пути в кабинет.

– Доброе утро. Есть у меня к тебе одна просьба, Лева. Надо взять стажера на недельку.

Лев Иванович вспомнил бумажную гору, скопившуюся на столе Крячко. Еще можно будет отправить стажера проверить кое-какие догадки Гурова по убийству Хворостовой.

– Доброе утро. Давай стажера. У меня есть чем занять его.

– Стажерку.

Они уже подошли к кабинету генерала. В приемной рядом с секретаршей Верочкой сидела хрупкая девочка. Облачко кудрей и пухлые розовые щеки делали ее похожей на ангела. Сыщику поначалу показалось, что ей лет четырнадцать, никак не больше.

Но генерал-лейтенант поспешно кивнул и сказал:

– Доброе утро, Елена. Это полковник Гуров Лев Иванович. Вы поступаете в его распоряжение.

Сыщик в возмущении уже раскрыл было рот, чтобы запротестовать, однако начальник открыл дверь кабинета.

Он втолкнул туда полковника и сказал:

– Лева, я тебя вполне понимаю. Но она дочка шишки какой-то, хочет непременно у оперов постажироваться. Ты посади ее бумажки писать, она сама сбежит через три дня. Не могу я отказать начальству.

Гуров шагнул обратно за порог, покинул приемную и двинулся по коридору. Он останавливался у каждого кабинета и обменивался с коллегами приветствиями и беззлобными шутками, демонстративно не замечая, что по пятам за ним семенит пухлощекая стажерка.

«Вот навязалась на мою голову!»

От ее настойчивости сыщик разозлился.

В кабинете Крячко заулыбался при виде белокурого ангела.

– Привет! А это кто?

– Это киндер-сюрприз от начальства, стажер Елена к нам на неделю, – недовольно пробурчал Гуров и представил девушке своего напарника.

После этого сыщики обменялись недовольными взглядами, но слово начальника – закон.

– Елена, как же вы вовремя. Я прямо как знал, приготовил фронт работ для вас. – Стас хлопнул по высокой бумажной стопке отчетов, занимавшей едва ли не весь его стол. – Вы присаживайтесь, открывайте файл у меня на компьютере, и вперед. Меняем номер уголовного дела, вписываем план оперативно-разыскных мероприятий, выводим на печать и подшиваем. Если вам понравится, то у моего коллеги найдется для вас второй транш, – Стас ткнул пальцем в сторону бумажной горки, возвышавшейся на столе Гурова. – Идемте, Лев Иванович, нам пора на оперативное мероприятие.

Недовольная девушка промолчала, открыла первую папку и начала старательно стучать по клавиатуре.

Гуров вслед за коллегой вышел в коридор и спросил:

– Что мы теперь делать будем?

– Оперативно-разыскные действия осуществлять. – Шутливый тон Стаса исчез. – Работать будем, Лева. Я ночью подумал, что надо поговорить с Бубновым. За ним несколько десятков эпизодов осталось, грабили они стариков состоятельных. Доказательная база слабая оказалась, не удалось в суд отправить. Если нам с тобой удастся расколоть Бубнова, то представляешь, какая серия будет раскрыта! Он освободился пару месяцев назад, я уже по базе данных проверил, адрес регистрации не сменился. Найдем, поговорим, фото Хворостовой покажем. Он должен рассказать нам что-нибудь интересное. Какое отношение к нему имела эта дамочка?

Лев Иванович рассказал старинному другу о дневнике Хворостовой и о тех вопросах, которые возникли у него после его прочтения. Крячко с интересом пролистал дневник и сразу принялся соотносить информацию со своими сведениями о жизни бандита.

– Ж. – это Евгений Бубнов. Он ведь у нас вор в законе, персонаж коронованный. Инесса наверняка была его гражданской женой, а эта сиротка – их незаконнорожденная дочь. Он не мог жениться на Инессе и дочь признать. Воровской мир осудил бы его. А сокровище и передачки, про которые Инесса пишет, думаю, общак Бубна. Он же не был найден, поэтому все эпизоды с ограблениями и не доказаны. Сам знаешь, в таких делах нужна крепкая доказательная база. Мы не смогли найти ни орудия убийств, ни украденное имущество. Все указывало на то, что Бубен и его бандиты стариков убивали пачками, в неделю по два-три эпизода. Надо ухватить его за жабры хотя бы теперь. Десять лет прошло, новые обстоятельства открылись. Бдительность он потерял, проколется на чем-нибудь. Давай его найдем. Поехали! – Стас был взбудоражен, надеялся на то, что новые сведения помогут им раскрыть давнюю серию ограблений.

– Где его искать будем? По адресу регистрации поедем? – спросил Лев Иванович и завел двигатель машины.

– У меня в том районе есть один ценный кадр, который поделится со мной информацией. Поехали в торговый центр.

Через полчаса в огромном торговом центре Крячко переходил из одного магазина с одеждой в другой. Лев Иванович спокойно следовал за ним. Коллеге он доверял давно и безоговорочно. Если Стас бродит между полками с женскими кофточками, значит, так надо.

В светлом, многолюдном с утра торговом зале напарник Гурова задержался за вешалкой с кожаными куртками и еле заметно кивнул на обычную невысокую худенькую девицу. Темные волосы распущены, броская оправа очков блестит на тонком личике с ярким макияжем. Девушка меланхолично перебирала плечики с джинсами в углу возле примерочной, потом перешла к столу со стопками шерстяных джемперов.

Она набрала полные руки одежды и юркнула за темную штору примерочной. Обратно эта особа вышла через пару минут и сразу же со скучающим видом двинулась к стеклянному проему выхода.

В десятке шагов от магазина Стас аккуратно подхватил ее под руку и сказал:

– Доброе утро, Симочка. Как ваш шопинг, удачно? Что купили? Покажете старому приятелю?

В ответ Симочка сначала дернулась, а потом самым натуральным образом зашипела:

– Пошел вон, ментяра! Что ты тут делаешь, придурок?

– Ну что же вы так, Симочка, грязно ругаетесь. Откуда такой лексикон в тринадцать лет?

– Чего тебе? – Симочка не была настроена на шутливый лад, нервно осматривалась, выискивала пути для побега.

Но ее озлобленный вид нисколько не смутил Стаса.

– Сейчас идешь со мной на фудкорт, я покупаю тебе завтрак, ты ешь и отвечаешь на вопросы, – заявил он.

– Если не пойду, то что? Я малолетка, а ты ко мне приставал. Как заору сейчас, что ты меня хватаешь!

Симочка, видимо, была не голодна.

Но Крячко сжал ее худенький локоток посильнее и заявил:

– Кричи, придет охрана торгового центра, вызовет полицию. Приедут инспектор по делам несовершеннолетних, следователь, эксперт. Тебя осмотрят, следов насилия не найдут. А вот в сумке твоей будет обнаружен новый свитерок и джинсы с бирками и даже антикражными датчиками, которые ты только что вынесла из этого магазина. Мамашу твою тоже сюда привезут в качестве твоего законного представителя.

Лицо девчонки скривилось. Она выдернула локоть из ладони Стаса и зашагала к фудкорту.

У красно-белой стойки Симочка сделала такой заказ, что Стас крякнул, но оплатил его. Девочка с аппетитом принялась поглощать все, что стояло перед ней в бумажных тарелках и упаковках.

– Про Бубнова что слышала? Мать говорила что-нибудь?

– Мамаша неделю как в загуле, пенсию получила, – с набитым ртом ответила ему собеседница.

Только сейчас Лев Иванович под толстым слоем дешевой косметики и яркой оправой разглядел лицо ребенка. На вид этой воровке можно было дать лет тринадцать-четырнадцать.

Симочка ела жадно, откусывала огромные куски и ухитрялась в это же время выдавать информацию:

– К мамаше с рынка теперь ходит перец один. Он там грузчик, торгашам телеги таскает. Второй день хвастается, что в чайхане Бубен всем наливает и кормит от пуза. Откинулся он из тюрьмы. Теперь весь рынок гуляет.

Симочка кивнула. Большую часть заказа она съела, все остальное завернула в салфетку и засунула в свою сумку.

– Джинсы и джемпер вернуть надо, – сказал ей Стас.

Но девочка насупилась и заявила:

– Меня мамка убьет, если не принесу ей на опохмелку. Она и так мне неделю назад зуб выбила. – Симочка продемонстрировала сыщикам дырку вместо верхнего резца.

Крячко мысленно выругался. Его информатор оказался дорогим.

Он вытащил две помятые купюры, сунул их в пальцы с грязными ногтями и проговорил:

– На, иди и возвращай вещи на место. Или я охране тебя сдам. Больше не зайдешь сюда никогда.

Симочка, довольная удачным утренним раскладом, резво соскочила со стула, но тут же притормозила и осведомилась:

– Я спросить хотела. Когда мне шестнадцать исполнится, меня посадят, да?

– Сколько у тебя эпизодов?

– Больше пяти, девять. Так последний раз следачка сказала.

– Тебе тринадцать сейчас, год еще гуляй, потом сядешь, – сказал Стас.

Девочка грязно выругалась и пошла в сторону магазина.

Крячко кивнул ей вслед и произнес:

– Шустрая девчонка. Если бы не мать, то, может, и вышло бы из нее что-то путное. Но она мать любит, из детского приемника сбегает к ней, ворует на выпивку. Третий год промышляет. Сумка у нее фольгой внутри выложена, чтобы антикражка не сработала на выходе. Тащит из магазинов одежду, а мамаша потом отдает ее за бутылку. Ладно, поехали знакомиться с Бубном.

На обширной территории рынка царило утреннее спокойствие. Торговля только начиналась. Сонные продавцы выкладывали товары на прилавки, на удачу обмахивали веерами купюр развешанную одежду, лениво обменивались новостями. В конце торговых рядов мелькали пестрыми вывесками местные забегаловки.

Среди них была и чайхана, за порог которой сыщики шагнули без всяких раздумий. Мангальщик в белом испачканном фартуке только еще раздувал огонь в небольшой печи.

Он окинул взглядом широкоплечие фигуры посетителей и затрещал с сильным акцентом:

– Закрыто у нас. Ничего не готово, ни плов, ни шашлык. Чайхана пока не работает.

Но Стас не обратил внимания на его слова.

Он качнул головой в сторону темного проема, ведущего в другую комнату и завешанного яркими шторами, а потом спросил:

– Бубен здесь?

Глаза мангальщика испуганно забегали.

Крячко шагнул в сторону пестрого пятна ткани. Оттуда вдруг вылетел не особенно крупный человек в черной одежде, ударил Стаса в живот и бросился к двери. Но Гуров среагировал мгновенно. Он со всех сил двинул тяжелый стол к выходу так, что этот тип с размаху напоролся на препятствие и повалился на пол.

От удара Стас отлетел к стойке бара, но тут же пружинисто подскочил и бросился к темному входу в другую комнату.

Там белел проем, ведущий на маленькую веранду со столами, где летом можно было пить чай на плетеных диванчиках. Сейчас вся мебель была сложена в кучу и укрыта пленкой от начинающихся проливных дождей.

Высокий мужчина зацепился за нее, рухнул на асфальт, но тут же поднялся и бросился наутек.

Стас вылетел вслед за ним на веранду. Под крики перепуганного мангальщика он выхватил из кучи стул и метнул в беглеца.

Снаряд попал в цель. Клиент взвыл, упал на колени, поднялся и опять побежал.

Этих нескольких секунд заминки оперативнику вполне хватило на то, чтобы догнать беглеца. Ловкой подсечкой он уложил его на асфальт, заломил руки назад, придавил коленом и вытащил наручники.

– Сука, отпусти, больно! – прохрипел пойманный мужчина.

Но Стас защелкнул стальные браслеты на его мощных запястьях и рывком перевернул тушу лицом к себе. На земле, скорчившись от боли, извивался Бубнов.

В чайхане испуганный мангальщик стрекотал, качал головой, но по требованию оперов послушно закрыл дверь заведения на замок.

Возле створки на полу сидел щуплый темноволосый молодой человек. При падении он ударился об стол так, что теперь куртка и футболка у него были обильно залиты кровью. Одну руку этого парня Гуров приковал к ножке того самого тяжелого стола. Во второй тот держал мокрое полотенце и старался привести себя в порядок.

Стас провел Бубнова в полутемную комнату с яркими занавесками, толчком усадил на стул и полюбопытствовал:

– Куда это ты так торопился, Евгений?

– Не твое дело! Тащи адвоката, без него разговора не будет.

В центральном помещении старик-мангальщик взволнованно, без остановки переговаривался с парнем на родном языке. Крячко закрыл дверь, чтобы те их не слышали, и щелкнул выключателем. Яркий свет залил небольшое помещение.

Стас осмотрелся и присвистнул. На полу лежала россыпь крупных купюр.

– Ты оптовую партию шашлыка хотел закупить, чтобы отметить свое возвращение? – спросил он.

Бубнов молчал.

Крячко присел на стул, расстегнул куртку и сказал:

– Показывать тебе удостоверение и представляться смысла нет. Я правильно понимаю? Рванул ты, значит, понял, кто тебя проведать зашел. Деньги, смотрю, ты считал, математик. Давай я тебе другую задачку задам. Ты же по УДО вышел. Сколько тебе скостили? Лет пять? По закону при малейшем нарушении твои года вернутся, а оно уже есть. Ты не подчинился требованию сотрудника полиции. Хочешь обратно на зону?