Дракон: Я – Дракон. Крылья за спиной. Жестокая сказка. Три войны (сборник)

Более подробно осмотреть доспех не получалось – охрана не стояла на месте, постоянно курсируя вдоль каравана, но сходство с японским было поразительным. Отличался доспех только конструкцией шлема и кольчужной защитой шеи с бармицей от подбородка до центра металлической пластины на груди. Попахивало от охранничков тем еще амбре, жара стояла не шуточная, и потели они по полной программе, да доспех кожаный… Командовал охраной каравана высокий широкоплечий человек с гривой черных волос. Гынуг со страхом косилась на него и называла «давуром». «Давур» и «давур», название Андрею ничего не говорило, нормальный мужик – резкий только.

Второй день он, с помощью Гынуг, учил язык «Рылдан» или рылданцев, до множественных понятий, чисел и значений они еще не дошли, тут с простыми словами бы как-нибудь разобраться. Пока он допер, что «рылдан» – это самоназвание серокожих пленников, старуха чуть на слюну не изошла, ругаясь на своем ыркающе-каркающем наречии. Люди назывались «рылдор», и только черноволосый мужик оставался «давуром», хотя разницы с «рылдор» Андрей не видел, пытаясь доказать это наставнице. В ответ та начинала плеваться и жестами указывать на тупизм ученика, не способного разобраться в тонких материях. Сам он определил старуху с ее посаженными за решетку соплеменниками к оркам, понадеявшись, что не сильно погрешил против истины. Серого оттенка кожа, сильно выступающие верхние и нижние клыки, заостренные уши – вот неполный перечень физиологических отличий рылданцев от людей. Тютелька в тютельку попадают под классическое описание орков из различных фэнтэзюшек.

– А’Рэй, – прокаркала сзади старуха, Андрей обернулся. Гынуг жестами показала, что смотреть на охрану не надо – не любят они этого, Андрей сплюнул. Не любят, их проблема, лично ему до лампочки их нелюбовь. – А’Рэй, – опять просительно протянула орчанка.

– Ладно-ладно, фиг с тобой! Отвернулся, видишь?

«А’Рэй. Исковеркала имя, зубастая», – раздраженно подумал он, отворачиваясь от охраны, Гынуг ободряюще улыбнулась, обнажив немаленькие клыки.

– Сколько тебе можно повторять, что меня зовут Андрей! Андрей, усекла? – он придвинулся к прутьям, разделяющим клетку на две половины, тут телега влетела колесом в очередную выбоину, и Андрей ударился лицом об решетку, громко клацнув челюстями.

Гынуг отрицательно покачала из стороны в сторону головой, выхватила откуда-то из-под обрезков шкур кусок мела и за несколько секунд, выверенными движениями, нарисовала на полу клетки волка. Рисовала орчанка здорово, волк получился классный – оскаленная пасть, прижатые к голове уши, вставшая дыбом на загривке шерсть.

– Рэй – сказала она и показала на волка. Понятно, запомним «Рэй» – волк. – А-а! – палец старухи ткнулся в мелок, видя непонимание в глазах собеседника, она схватила кусок кожи с остатками белой шерсти и ткнула в него: – А!

– Понял, «А» означает белый! – чтобы утвердиться в своей догадке, Андрей показал пальцем на белое облако: – А? – Гынуг радостно кивнула и указала пальцем на изображение волка, а потом на него. – «Белый волк», значит? Хрен с вами, пусть буду волком, главное не вонючим хорьком.

На этом содержательная беседа на время затихла, Андрей обдумывал, как ему задать мучающий его второй день вопрос. Он попросил у орчанки мел и схематически нарисовал на полу своей половины клетки пленников за решеткой, потом постучал себя по груди, ткнул пальцем в Гынуг, указал на остальных орков и в конце демонстративно пожал плечами – не понимаю, мол! Глаза старухи сузились до тонких щелочек, она долго смотрела на него, словно размышляя, сказать или нет, потом забрала мел и изобразила несколько всадников с луками и копьями, следом дорисовала убегающих от них людей.

– Гынуг, рылдан, А’Рэй! – Узловатый палец с заскорузлыми ногтем постучал по убегающим фигуркам. Белый мелок в руках старухи шевельнулся как живой и, дробно постукивая по толстым деревянным доскам, она нарисовала стрелы, пробивающие бегущие фигурки, добавив над одним из всадников изображение короны.

– Все понятно. Королевская охота, а мы дичь…

Андрей отвернулся от старой орчанки, не сказать, что новость повергла его в шок, но он всеми фибрами души не желал примерять на себя «рубашку» раба – тем более дичи. Весело развлекаются местные аристократы, ничего не скажешь. Изнутри естества поднялась дикая злость и ненависть к окружающему миру, в памяти всплыл снившийся ему недавно кошмар, где он сворачивал шеи и пробивал бошки странным волкам с густыми львиными гривами. Жажда крови, которую он испытывал сейчас, удивительно точно совпадала с пережитой во сне. Желание свернуть шею фигурке с короной над головой буквально захлестнуло его. Андрей повернулся к Гынуг и ткнув пальцем в коронованного человечка, провел ребром ладони по горлу. Взглянув на него, орчанка в страхе попятилась, упершись спиной в металлические прутья решетки, потом лицо ее разгладилось и над караваном разнесся каркающий смех старухи.

Густые ветви высоких деревьев разошлись в стороны, караван въехал на широкую поляну, через несколько минут телеги и возы с животными и рабами были выстроены кругом, отгораживая своими бортами центр поляны от леса. Привал и время обеда. С центральной телеги сгрузили на землю вязанку хвороста и мешок с древесным углем, в лес на привалах никто не ходил, то ли боялись разбойников, то ли хищников, воду в кожаные бурдюки набирали при пересечении ручьев и речушек.

Андрей отвернулся от орчанки и облегчился по маленькому через прутья клетки, сделать это на ходу было несколько затруднительно, существовала реальная опасность повредить «наследство», стукнувшись им о металл решетки, не на пол же клетки опорожняться? Да и наличие женщины играло свою роль – не все моральные устои у него претерпели кардинальное изменение. Андрей тяжело представлял себе, что будет, когда он захочет сходить по большому. Спасал от этой напасти только пустой желудок. Есть предлагаемую рабам бурду он отказался наотрез, один только запах «обеда» вызывал у него рвотные позывы, из всего меню оставалась, точнее выпивалась вода. Долго ли он сможет продержаться на такой диете, Андрей не знал, но пока ощущал себя вполне сносно.

Вскоре из центра поляны потянуло приятным мясным запахом, рот Андрея наполнился слюной. Мечтая о большой прожаренной котлете из говядины, он прикрыл глаза. Разбивая радужные мечты на мелкие осколки, на пол клетки шлепнулся кусок протухшего мяса. Отвернувшись от тухлятины, он посмотрел вниз, напротив клетки стоял толстый, похожий на араба надсмотрщик и нагло ухмылялся. Падла горбоносая! С другой стороны к клетке подъехал на хассе молодой безусый охранник. Андрей правой ногой, со всего маху, пнул по тухлятине. Вылетевшее, словно из пушки, мясо зарядило надсмотрщику точно в нос. В яблочко! Пожарной сиреной взревело чувство тревоги, молодой охранник выхватил из притороченного к седлу специального тула короткое метательное копье и ткнул им внутрь клетки, целясь в строптивого раба. Вовремя отреагировав на опасность, Андрей сместился в сторону и, вцепившись в копье обеими руками, вырвал его у не ожидавшего такого оборота дела, охранника. Заревев раненым слоном и вращая налившимися кровью глазами, к клетке подскочил разъяренный надсмотрщик и, захлебываясь кровью, повалился под телегу. Узкое жало выскочившего из-за решетки копья пробило «арабу» кадык, Андрей не промахнулся. На поляне закричали, охранник обнажил меч, но полоснуть им раба не получилось, тот, перехватив полутораметровое копьецо, ткнул им в хасса. Получив колющий удар в бок, животина обиженно рявкнула и, сбросив со спины наездника, взвилась на дыбы. Весело заулюлюкали в своих клетках орки, натужно хрипел под телегой подыхающий толстяк. Бросив свои посты, к месту схватки подъехали два «самурая», эти ребятки не стали повторять ошибки своего товарища – смерть улыбнулась Андрею двумя оперенными стрелами, наложенными на тетивы луков.

– Рахт! – разнеслось над поляной. Готовые сорваться стрелы так и остались на приготовленных к стрельбе луках, к телеге со сдвоенной клеткой стелющимся шагом хищной кошки подошел «давур».

Гынуг сжалась в комок и забилась в дальний угол – подальше от черноволосого великана. «Давур» остановился в полуметре от телеги, уставившись на убившего караванщика раба холодным, безжизненным, как у змеи, взглядом. Андрею было абсолютно насрать, где и как умирать, за последние несколько дней он перестал бояться смерти – еще один маленький пунктик ненормальности его поведения. Он так же, распрямив плечи и опершись на копьецо, твердым взглядом смотрел на начальника охраны. Породистое лицо мужчины украшала замысловатая татуировка на правой щеке, еще одна вязью растительного рисунка выползала из-под кольчуги на шею. Тыльные стороны ладоней «давура» пестрели множеством тончайших шрамов, он протянул к клетке правую руку и несколько раз покачал ладонью, говоря жестом – отдай копье! Андрей посмотрел на протянувшего руку мужчину, на напрягшихся «самураев», оттянувших тетивы луков до самых ушей, и резким движением сломал свой трофей между прутьев решетки, кинув обломки под ноги главного охранника. Лицо «давура» осталось бесстрастным, но в глазах мелькнуло уважение, или Андрею показалось? В следующую секунду под ногами строптивого мальчишки разбилась стеклянная колба, поваливший из нее едкий дым окутал Андрея. Последнее, что он запомнил, перед тем как впасть в забытье – это недовольный взгляд гиганта, брошенный им на парня с медальоном в виде восьмиконечной звезды на груди. Гынуг называла его «гаджын», она соглашалась, что он «рылдор» и, ткнув пальцем в себя и Андрея, добавляла, что они тоже «гаджын». Кто знал, что этот «гаджын» окажется настоящим гадом и будет травить его дымом…

Очнулся он от резкого запаха, кувалдой долбанувшего по мозгам, перед лицом мелькнула рука с грязной вонючей тряпкой. Возвращение в мир было не из приятных, противно чувствовать, что ты лежишь на бревне, связанный по рукам и ногам… Над головой свистнула плеть, спину ожгло нестерпимой болью. В горле образовался какой-то ком, может быть, поэтому Андрей не закричал. Второй удар плетью вызвал стон, на седьмом или восьмом ударе он потерял сознание…

* * *

Качалась телега, качалась клетка и вместе с ней весь мир, набатом в голове отзывался стук колес по мостовой. Все тело от пятой точки до шеи отдавало в мозг резкой ноющей болью, спина горела как термитная шашка, ноги подгибались сами собой. Кусая от боли губы, порой до крови, Андрей думал, почему его не засекли до смерти, как того орка? Руки затекли так, что совсем не ощущаются, может быть, потому, что он висел на них? После экзекуции его не стали возвращать в «родную» клетку, а разместили в отдельной, предварительно снабдив металлические браслеты на руках новой цепью. Ноги закрепили в специальных держалках, прикрученных к полу, цепи оттянули в стороны и вверх, теперь он напоминал букву «X» или косой Андреевский флаг. Сделать что-либо в таком положении было невозможно. Сколько он получил плетей, Андрей не знал, очнулся уже подвешенным. Караван к этому времени выехал из леса и двигался к замку на скальном утесе, клином вдававшемся в широкую реку. Дорога к замку была вымощена желтым кирпичом, прям как в сказке про волшебника Изумрудного города. Не хватало только Страшилы с Железным дровосеком и Трусливого льва для полного счастья. Довиляв своим желтым телом до утеса, дорога повернула влево и подставив правый бок путешественников замковым стенам, вывела караван к перекидному мосту через широкий ров с водой. А мостик-то не простой – опрокидывающийся. Между узких бойниц правой фланкирующей башни мелькнул островерхий шлем солдата из замкового гарнизона. Несмотря на боль в спине, Андрей с любопытством разглядывал каменные стены, он много читал об архитектуре средневековых замков, но в реале видел впервые.

Низ стен был сложен из мощных каменных глыб, поднимались они до высоты пять метров, выше шла кладка из красного кирпича, общая высота стен была не меньше десяти метров. Верх украшали узкие бойницы для лучников, чередовавшиеся через три метра с плоскими, расширенными по краям арбалетными. На углах стен выделялись выдвинутые вперед фланкирующие башни. Перед замком был вырыт глубокий ров, дугой выгибающийся к дороге и заполненный водой, за рвом предусмотрительные инженеры и строители насыпали палисад, утыкав его как ежа кольями, такой же палисад был и перед рвом. Упиралась дорога в высокую надвратную башню, украшенную совсем не шуточными смоляными носами.

Караван остановился напротив надвратной башни, и от него отделилось два всадника на лошадях. Пара людей проехала по подъемному мосту, металлическая решетка приподнялась ровно на то время, за которое можно проехать под ней, и с грохотом опустилась на место, встав острыми концами в специальные выдолбы. За высоким бруствером галереи, крытой деревянным навесом, то и дело мелькали шлемы солдат замкового гарнизона.

Андрей закрыл глаза и постарался расслабиться, ничего другого ему не оставалось. Мама раньше часто ходила на йогу и занималась аутотренингом, в доме было полно специфической литературы, которую он периодически перелистывал – читать занудные книги и брошюры не получалось. Минут через тридцать-сорок на него нападал сон, веки сами собой становились тяжелее металлических заслонок и захлопывались намертво, но кое-что он почерпнул. И теперь, следуя описанным в брошюрах методикам, отделил себя от мира и сконцентрировался на горящей спине, получилось неожиданно легко. Андрей заметил, что в новой клетке, куда его поместили, сделанной из простого железа, а не из серого металла, ему стало намного легче душевно. Старая клеть была словно энергетический вампир, отнимающий энергию и довлеющий над жертвой неумолимым роком, каменной стеной, перекрывающей солнечный свет и энергию… В новой клети все ощущения, что его ампутировали от мира, пропали, стоило закрыть глаза и сконцентрироваться, как тьма вокруг сменялась целыми потоками радужного света, где-то за гранью восприятия морским прибоем шумел целый океан энергии. Словно жаждущий воды путник в пустыне, он потянулся к теплому океану за кромкой, неожиданно тонкая грань лопнула, и холодным освежающим водопадом на него обрушился целый поток энергии. Действуя интуитивно, Андрей распределял энергию по организму, направив основную часть на больную спину. Вырывая его из мягкой нирваны внутренней концентрации, дернулась телега, Андрей выпал из транса. Если бы он мог видеть себя со спины, то поразился бы молодой розовой кожице, покрывающей бывшие кровавые рубцы. И еще неимоверно хотелось есть, он был готов слопать даже ту бурду, которой кормили рабов…

Наконец после часа ожидания в башне заскрежетали механизмы, решетка поднялась, и первая подвода каравана двинулась внутрь укрепления. Миновав надвратную башню, телега с клеткой Андрея очутилась в узком каменном дворике, за первым рядом стен оказался второй, пониже наружного. За вторым рядом стен, миновав еще одни врата, подводы опять попали в мешок из высоких стен. Оборону в замке, видимо, предполагалось держать серьезную. Под навесами стояли большие котлы, лежали кучи дров, рядом с котлами стояли бочки со смолой, под стенами были аккуратно сложены пирамиды булыжников. Кругом порядок и чистота – командир гарнизона не зря ел свой хлеб. После второго каменного мешка телега выкатилась на широкий двор, в дальнем конце которого высилась башня донжона, но не она привлекла внимание Андрея.

В середине широкой площади, меж двух высоких столбов был сооружен помост и отсыпаны заезды на него. Промеж столбов, в воздухе, колебалось голубое марево, внизу крутился десяток людей в белых балахонах с нарисованными восьмиконечными звездами на спинах. Первая телега поднялась на помост и пропала, следом поехала вторая и повторила судьбу первой. «Телепорт!» – догадался Андрей. Вскоре дошла очередь и до его подводы. Возница хлестнул по крупам лошадок вожжами и гужевое транспортное средство покинуло замок на скальном утесе, оказавшись на широкой площади, окруженной стенами из белого камня, по пешеходной галерее ходили солдаты в кольчугах со взведенными арбалетами в руках. Андрей, насколько это было возможно в его состоянии, вывернул шею назад. За спиной осталась высокая арка, подсвеченная голубоватым маревом в середине.

– Растон! – радостно крикнул возница и пришпорил лошадок.

* * *

Широкая, мощенная каменными плитами дорога спускалась с невысокого холма, где располагалась крепость с портальной площадкой, к большому городу, окруженному белокаменными крепостными стенами. За стенами виднелись прямые улицы, вверх возносились шпили храмов или других зданий, но Андрей определял их как храмы. Сплошным ковром краснела черепица крыш трех- и четырехэтажных зданий, одеяльными лоскутами зелени выделялись сотни вилл. На большом озере или море, на берегу которого вольготно раскинулся город, сновали многочисленные парусные кораблики, в водную поверхность глубоко вклинивались длинные пристани, прикрываемые частоколом мачт. Спустившись по дороге, обсаженной пирамидальными деревьями, караван по широкой боковой отвилке повернул в сторону виднеющегося на краю города грандиозного замка.

Новая стена не произвела на Андрея того впечатления, что было при осмотре крепости на речном утесе. Караванщики погавкались с солдатами на стене и надвратной башне, заскрипели ворота, и подводы одна за другой втянулись на широкий двор. К головной телеге подошел худосочный мужчина в длинном черном камзоле и о чем-то заговорил с начальником охраны каравана и молодым сволочным типом с медальоном на груди. Видимо, выдавал ценные указания. Тип спрыгнул с лошади и ушел в караульное помещение, возницы повели телеги с рабами по посыпанной мелким гравием дорожке в сторону виднеющихся за деревьями приземистых строений, клетки с животными остались на площади.

Строения оказались не такими уж приземистыми, просто на фоне возносящихся в небо шпилей бешен, высоченных стрельчатых окон, витражей, межэтажных застекленных переходов дворца двухэтажные бараки, огороженные трехметровой каменной стеной с металлическими пиками поверху, смотрелись неказисто. Подводы въехали на территорию бараков и остановились. В первом строении открылась дверь, и на улицу высыпало не менее полусотни воинов, облаченных в кольчуги с зерцалами на груди, каждый воин держал в руке копье, напоминающее римский пилум, на поясах висели ножны с короткими мечами. Воины выстроились двумя шеренгами, через несколько минут к ним присоединились еще пара десятков служак с громадными собаками на поводках. Концлагерь да и только… Орков по одному выдергивали из клеток и прогоняли в сторону здания с толстыми решетками на окнах, собаки рвались с поводков. Стоило рабу чуть притормозить или запнуться, как он получал сильный удар древком копья. Один безбашенный орк изловчился, оттолкнул воина с пилумом и попробовал рвануть в сторону, местные кинологи тут же спустили собак с поводков. Беглец не успел сделать и десяти шагов, как был повален на землю здоровенным псом, через мгновение к нему присоединилось еще четыре кобеля, порвавших визжащего орка за минуту. Больше попыток оказать сопротивление и выказать непослушание не было. Труп зацепили крюком и оттащили куда-то за сараи, кровавые пятна присыпали песком.

Последним из клетки извлекли Андрея, кузнец долго сбивал заклепки с оков, заковали его на совесть. К воинам присоединилась пара человек со звездами магов на отворотах лацканов форменных черных камзолов. Один из них внимательно осмотрел спину пленника и что-то сказал напарнику, тот сделал круглые глаза и присоединился к осмотру. Маги крутили его как куклу и щелкали языками, перебрасываясь между собой короткими фразами. Вскоре начальнику караула надоел импровизированный медосмотр, и он осадил самозваных врачей, толкнув Андрея в сторону второго здания с решетками на окнах знакомого серого цвета. Вокруг выстроилась коробочка из десятка охранников, маги шли чуть сзади, продолжая обсуждать результаты осмотра.

Сильный пинок отправил его в камеру, больше похожую на каморку, заскрежетал замок на толстенных дверях, обитых полосами из серого металла. Куча соломы в углу, деревянная бадья под парашу и маленькое окошечко под потолком – вот и вся обстановка. Андрей уселся на солому, под задом возмущенно запищали мыши, обхватил колени руками и задумался. «Охота не за горами» – справедливо предположил он.

Королевство Римма. Растон. Нирэль…

Нирэль поправил шейный платок и отошел от зеркала. Отлично! То что надо! Темно-серый, с серебристой вышивкой и серебряными обшлагами камзол сидел идеально, нигде не жало и не терло. Верхние пуговицы камзола расстегнуты, воротник стоечку шелковой сорочки охватывает щегольский платок с серебряным, черным и серым рисунком, так гармонирующим с камзолом. Нирэль притопнул высокими, выше колен, ботфортами из мягкой кожи и пригладил волосы. Он готов.

Приглашение на бал в честь четырнадцатилетия младшей дочери короля Хадда застало его врасплох, он долго гадал, кто мог бы «посодействовать» ему в этом деле, но не найдя концов, бросил неблагодарное занятие. Это очень хорошо, что он попадет сегодня во дворец, есть множество дел, которые можно провернуть под шумок дворцового оркестра. Нельзя терять такую возможность обзавестись дополнительными связями среди высшего света.

Остались последние штрихи. Эльф надел на средний палец правой руки перстень с блестящим камнем и подвесил на пояс инкрустированные серебряным орнаментом ножны с длинным ножом, все в тон к костюму. С мечами вход на бал и во дворец был разрешен только гвардейцам из личной охраны короля. Дворяне, для подтверждения своего статуса, довольствовались правом носить ножи и кинжалы.

– Подавай экипаж, – крикнул он слуге и степенным шагом спустился на первый этаж своего особняка.

* * *

Громадные двустворчатые двери распахнулись, и Нирэль шагнул в Главный церемониальный зал. Двое слуг в парадных ливреях закрыли дверь и застыли в ожидании следующих гостей. Громадный зал был наполнен придворными и дворянами из высшего света королевства, отдельными островками выделялись приглашенные на торжество послы других государств. Празднично разодетые люди постоянно перешептывались между собой, в зале стоял несмолкаемый гомон. Высокое собрание напоминало Нирэлю стаю разноцветных болтливых сорок.

Глаза Нирэля заскользили по убранству зала. Стены были покрыты деревянными панелями из мореного дуба. Он бы не обратил на них внимание, если бы не изумительной красоты резьба, изображавшая животных, птиц и растения. Многие резные фигурки были украшены самоцветными камнями и смотрелись как живые. Листья на деревьях были выложены малахитом, яшмой и рубинами. Высокие потолки терялись среди искусственных облаков. Пол был вымощен разноцветной плиткой, собиравшейся в замысловатые узоры. Многочисленные магические светильники, искусно спрятанные в настенных панелях и потолочном куполе, ярко освещали зал и создавали атмосферу уюта и спокойствия.

В дальнем конце зала находился высокий помост с установленными на нем тронами. Спинку трона короля Хадда украшала золотая вышивка, изображавшая герб государства в виде вставшего на задние ноги пещерного льва. Второй трон был задрапирован белым покрывалом – королева Омелия умерла три года назад от острой огневицы, маги жизни оказались бессильны перед редкой болезнью, и, по традиции королевства, трон задрапировали, показывая этим, что король в трауре и пока не намерен искать себе вторую супругу. Эльф предполагал, что сам Хадд и отправил через подставных лиц свою жену на суд Хель…

Нирэль, заложив руки за спину, спокойно шествовал вдоль стен, отвечая кивками на приветствия некоторых придворных. Подручный главного палача был довольно известной личностью, правда, в узком кругу лиц. Многие дамы провожали томными взглядами мужественного красавчика, груди их, зажатые корсетами, стоило ему пройти рядом, начинали волнующе вздыматься, а веера колыхались с утроенной частотой. Побродив по залу, он прибился к компании государственных сановников, обсуждавших различные политические новости. Нирэль внимательно выслушал, о чем идет речь, и ввернул пару острых замечаний, пройдясь по политике Тантры и краешком затронув герцога Лерье. Мимоходом, основываясь на опыте той же Тантры и Патокой империи, предложил несколько улучшений в организации внешнеполитической деятельности. Аккуратные слова и взвешенные фразы молодого человека были рассчитаны всего на одну персону. Одним из чиновников оказался глава Дома внешних сношений – граф Людвиг Рамизо. Графа очень заинтересовали озвученные предложения и слова относительно герцога, он попросил разъяснений. Нирэль не стал ломаться и сразу повел речь о слишком быстро растущей дружине, точнее личной армии Лерье и выразил недоумение, как еще герцогство не разорилось, ведь содержать такую толпу вооруженных людей очень накладно, а налоги в казну идут исправно! Рамизо переглянулся со вторым чиновником, тот лишь кивнул в ответ на немой вопрос графа, подтверждая достоверность последней фразы молодого собеседника. Граф подвигал своими кустистыми бровями и предложил эльфу встретиться в более приватной обстановке, скажем послезавтра. Он не слишком ломает планы молодого человека своим предложением? Нирэль замахал руками – что вы, послезавтра он как раз совершенно свободен! Через несколько минут, под благовидным предлогом, он покинул общество высоких чинов.