Девятый год черной луны

Ирина Всеволодовна Шанина

Девятый год черной луны

Выражаю благодарность моей дочери Аглае, подсказавшей нетрадиционный поворот сюжета

© И. В. Шанина, 2016.

© Издательство «Прометей», 2016.

* * *

Вместо предисловия

Некоторое время назад я решила заказать себе персональный гороскоп, так называемую «натальную карту». Порекомендовали мне практикующего астролога, работающего на рынке оккультных услуг более 11 лет. Я списалась с ней, потом созвонилась и договорилась о встрече. В процессе телефонного разговора выяснилось, что для составления персонального гороскопа недостаточно указать год, месяц и день своего рождения. Требуется также знать точное время и место.

С местом все было очевидно: родилась я в Москве, в родильном доме имени Грауэрмана. Насчет времени пришлось звонить маме, которая время назвала, подчеркнув при этом, что специально посмотрела на часы, когда весь этот кошмар, именуемый родами, наконец, закончился. Кроме того, нужно было назвать значимые события в твоей жизни. Браки, разводы, рождение детей, болезни, переезды и все-все-все, что ты считаешь важным. Здесь точность до секунды не требовалась, достаточно было назвать год.

Через три дня пришло письмо, в котором астролог сообщала, что мой персональный гороскоп составлен, и я могу подъехать в любое удобное время.

Астролог оказалась милой женщиной средних лет. Ничего таинственного, указывающего на связь со звездами, в ее внешности не было. Одета она была тоже вполне обыденно – никаких остроконечных шляп или черных мантий, украшенных знаками Зодиака. В квартире не наблюдалось оккультных символов или карт звездного неба. Бородатый мужчина, выглянувший из кухни, был представлен как муж, меланхоличный подросток мужеского пола в наушниках оказался сыном, единственным более-менее «магическим» существом можно было посчитать кота. Правда, он был не черный, а приятного серого цвета.

После того, как «магическое» животное обнюхало мои туфли, астролог пригласила меня в гостиную. Пощелкав клавишами, она открыла файл с моим персональным гороскопом. Это был не текст, как я ожидала, а непонятные круги, разделенные на сектора и густо испещренные многочисленными цифрами и значками. Круги перечеркивались черными и красными линиями, соединяющими отдельные точки.

– Что это? – удивилась я, поскольку рассчитывала на обстоятельный рассказ в духе тех гороскопов, что печатаются практически в каждом издании – «в наступающем году тельцам рекомендуется заняться устройством личной жизни…».

– Это ваш гороскоп, – охотно объяснила астролог, – и, знаете что, Ирина, вот что удивительно. Я в вашем гороскопе вижу развод, но не вижу брака.

Я согласилась, что это на самом деле удивительно, ведь так быть не может. Если есть развод, то должен быть и брак.

– Будем искать по асцедентам, – обнадежила меня астролог.

Я плохо себе представляла, что это такое, но было любопытно узнать, куда же подевались более чем десять лет моего брака.

Прошло полтора часа, я записала несколько важных дат. Между восьмым и пятнадцатым декабря попятный Меркурий покидал какой-то дом, и поэтому мне должны были привалить нехилые деньги (сразу скажу, – в указанный период деньги подошли, что совершенно меня не удивило и, боюсь, никак не было связано с попятным Меркурием, – десятого у нас на работе платят зарплату). Кроме денег звезды обещали, что к весне разрешится сама собой ситуация с очередной книгой, а также произойдут серьезные изменения на работе. Наконец, астролог, проделав очередные манипуляции, радостно воскликнула:

– Есть! Есть ваш брак, Ирина… Видите, – она ткнула пальцем в изображение полумесяца, – вот он, ваш брак. Просто он был заключен на Черной луне.

Судя по интонации, астролог только что сообщила мне нечто важное, но мне это ни о чем не говорило, поэтому я продолжала сидеть с безмятежным выражением лица.

Астролог слегка обиделась и повторила:

– Ирина, ваш брак был заключен на Черной луне!

Я догадалась, что надо проявить интерес.

– И что? – спросила я. – Что это означает?

Астролог пощелкала мышкой, при этом линии на моем гороскопе немного изменили конфигурацию, но одна из них продолжала упираться в изображение черного полумесяца. Немного смутившись, астролог пояснила:

– Люди, занимающиеся астрологией, верят, что мы живем не один раз.

– Вы хотите сказать… – начала я.

Астролог энергично кивнула:

– Да, да, вы совершенно правильно поняли, – она еще немного пощелкала мышкой, – ваш брак – отработка грехов за прошлые жизни.

Я прикинула свой немалый, но, к счастью, оставшийся в прошлом, брачный стаж, и уточнила:

– Простите, но я очень уж долго отрабатывала. Некоторые за убийство, совершенное не в прошлой, а в этой жизни, сидят гораздо меньше. Что же такого я могла натворить, что отрабатывать пришлось так долго и тяжело?

Она ответила. Скажу честно, я ей не поверила, и даже переспросила. Она опять произнесла то же самое. На всякий случай, чтобы не было ошибки, я уточнила:

– Я не употребляю алкоголь, не курю, не ем мяса, занимаюсь спортом, не имею вредных привычек… Вы уверены, что вы говорите обо мне?

Она подтвердила, что уверена. Я ушла, сильно озадаченная своим, как оказалось, совсем небезупречным прошлым.

Перед самым моим уходом, астролог предупредила, что я ни в коем случае не должна кое-что делать. Потому что это «кое-что» у меня должно отлично получиться, но в этом случае моя «карма» станет еще тяжелее.

По дороге домой я размышляла о запрете. И так уж устроен человек, если раньше я не помышляла о такого рода деятельности, то теперь мне смертельно захотелось узнать, а что будет, если я все же начну этим заниматься.

В суеверия и сглазы я никогда не верила (кстати, это я астрологу тоже сообщила, а она, в свою очередь, объяснила, что лежит в основе моего неверия), но сейчас мне почему-то было страшновато.

Я-то не верю, но много людей верят. Я попыталась выкинуть мысль о запрете из головы. С таким же успехом можно «не думать о белой обезьяне».

Поздно вечером, перечитав кучу статей на интересующую теперь меня тему, я придумала, как осуществить желаемое, не сильно повредив при этом собственной «карме». Часы на моем мобильнике показывали 00.00, когда я напечатала первую строчку новой книги.

Глава I

Будильник настойчиво играл мелодию из фильма «Семейка Адамс», но просыпаться совершенно не хотелось. Я свесила руку и пошарила по полу. Цель моих поисков – мобильный телефон, запрограммированный будить меня на работу ровно в семь утра, подло спрятался под бумажной салфеткой. Пришлось разлепить глаза, сесть, отыскать его и выключить.

Впрочем, я сама виновата, надо было еще вчера озаботиться отключением будильника, ведь на работу мне сегодня идти не нужно, и еще не будет нужно целых три недели. Впервые за полтора года я взяла нормальный отпуск.

Я вновь залезла под одеяло и закрыла глаза. Три недели, целых три недели, – красота!!! А еще вчера у меня был день рождения. Вчера мне исполнилось тридцать шесть. По современным меркам, – примерно половина жизни, время подведения первых итогов и первого кризиса среднего возраста.

Вчера за столом мы как раз этим и занимались, – подвели некоторые итоги, а также бурно обсудили факты, которые вполне могли стать причиной кризиса.

Безусловным плюсом все мои подруги считали, что год назад я, наконец, поставила точку в своем двенадцатилетнем браке. Из каждых пяти тостов в трех говорилось о том, какая я молодец, что сделала это, а в двух – выражалось удивление, почему я так долго этого не делала.

Ответить на этот вопрос я не могла, потому что не знала ответа. Впрочем, ответа вчера от меня никто не требовал. Зато все наперебой желали мне здоровья, успехов в труде и счастья в личной жизни. Последней подняла бокал моя лучшая подруга Ксения.

– Дорогая наша Ира, – торжественно начала она, – мы все очень тебя любим. Но лично я хочу пожелать, чтобы ты нашла свое призвание. Я уверена, ты еще не раскрыла свой потенциал.

Народ ее не понял. Она многих раздражает, потому что все время находится в «поисках себя». К сожалению, за «поиски себя» деньги не платят, поэтому Ксения перебивается случайными заработками. До недавнего времени ее финансовые дела были совсем неважные, но неожиданно на нее свалилось наследство в виде двухкомнатной квартиры в центре Москвы. Ксения, вступив в право наследования, заняла денег, отремонтировала квартиру и очень удачно сдала ее через агентство. После раздачи долгов, она уволилась со своей тогдашней работы и полностью ушла в «поиски себя», благо, стабильный ежемесячный доход теперь был гарантирован.

За это время она попробовала себя в нескольких видах деятельности, последовательно окончив курсы бухгалтеров, косметологов-массажистов и, наконец, живописи. Последние курсы обещали, что через семьдесят два часа занятий вы станете художником. Ксения честно отучилась оплаченные часы, приобрела мольберт, подрамник, несколько кисточек разного размера и невероятное количество краски. Тут как раз наступило лето, и она стала выезжать «на этюды». В результате появилось несколько пугающих полотен, нарисованных в стиле «примитивизм». Очень скоро созданных шедевров скопилось так много, что их просто некуда было девать. Ксения задумалась, не отказать ли жильцам, а освободившуюся квартиру превратить в мастерскую. К счастью, разум возобладал над эмоциями. Квартира приносила доход, а вот картины пока не очень. От части «шедевров» удалось избавиться, раздарив их друзьям. Мне достался жутковатого вида натюрморт «Водка, селедка, ананас».

– Она будет чудесно смотреться на твоей кухне, – отчаянно убеждала меня Ксения.

Я не была в этом так уверена, но обижать подругу не хотелось, поэтому пришлось испортить стену над кухонным столом двумя гвоздиками. Большую часть времени художественное полотно «Водка, селедка, ананас» хранилось в шкафу, а перед визитом Ксении торжественно доставалось и вешалось на стену.

Воодушевленная видом своих творений на моей и еще нескольких кухнях, Ксенька решила, что для превращения хобби в реальный заработок ей не хватает самой малости – «нужных знакомств». А вот как только таковые появятся, картины немедленно начнут продаваться.

Сказано – сделано, очень скоро она завела знакомства на вернисаже, и три летних месяца тусовалась там с бородатыми, небрежно одетыми и перманентно нетрезвыми художниками. Новые друзья не сильно старались содействовать в продаже произведений искусства, зато регулярно стреляли деньги на выпивку и иные, не столь духовные нужды.

У нее там даже случилась неожиданная любовь. Избранника звали Алексей, он был традиционно бородат, длинноволос, пренебрегал гигиеной, любил пиво с воблой. На мой взгляд, это был жуткий мезальянс, но когда я пыталась раскрыть ей глаза, Ксения обижалась и заводила неубедительную песню о том, как Алексей талантлив, и как окружающий мир несправедлив и жесток по отношению к настоящим, опередившим свое время талантам. «Настоящий талант» очень скоро перебрался в квартиру Ксении и перевез туда свои творения. Видимо Алексей очень сильно опередил свое время, его картины никто не покупал. С момента заселения Алексея на ее территорию Ксения исчезла с моего горизонта. Я слегка расстроилась, но решила, что пусть… Может быть, Ксюха нашла, наконец, то самое пресловутое простое женское счастье.

В начале сентября она позвонила и спросила, не можем ли мы пересечься, желательно прямо сегодня. По голосу было слышно, что она чем-то сильно расстроена. Договорились встретиться в кафе в центре, в половине девятого.

Несмотря на то, что на улице было уже довольно темно, на Ксеньке были темные очки. Она поприветствовала меня чересчур бурно. Мы давно не виделись, факт, но раньше она выражала свои эмоции более сдержанно.

– Привет, – почти любовно шептала она мне в ухо, – как же я рада тебя видеть! Как рада!

Я тоже была рада ее видеть, но перемены в поведении настораживали.

Я подождала, пока она выпьет чаю, немного расслабится, и только потом спросила, что же произошло. Ксения всхлипнула и трагическим жестом сняла очки, – под правым глазом переливался всеми оттенками лилового и желтого большой синяк.

– Он поднял на тебя руку! – догадалась я. – Вот скотина.

Ксения разрыдалась и рассказала все. История оказалась удручающе банальной: Алексей, конечно же, был женат, но от Ксении это скрыл. Выяснилось все совершенно случайно, когда она решила запихнуть в стиральную машину его грязную джинсовую куртку. Проверяя карманы, она наткнулась на паспорт и, не удержавшись, полистала его. Оказалось, что Алексей не «путник, ищущий дорогу в темноте», как он себя позиционировал ранее, а вполне себе семейный мужчина. В наличии имелась жена Елена Вениаминовна и двое несовершеннолетних детей.

– Погоди, – я увидела некоторые нестыковки в Ксенином рассказе, – ты же говорила, что он к тебе переселился. А Елена Вениаминовна что, не знала об этом?

– Представь себе, не знала, – ответила Ксения и громко высморкалась в салфетку, – она на даче была с детьми все лето. Он их навещал в середине недели, потому что по выходным типа самая работа на вернисаже.

– Тааак, – в моей душе проснулись самые мрачные предчувствия, – ты ему сказала, что обнаружила его паспорт и теперь знаешь правду, и он поставил тебе фингал под глазом. Так?

Я не угадала. Деликатная Ксения, терзаемая, к тому же, угрызениями совести, потому что шарилась по чужим карманам, ничего не сказала Алексею, а почти две недели страдала молча. Тридцать первого августа Алексей торжественно объявил ей, что им было хорошо вместе, что воспоминания об этом волшебном лете он пронесет через всю жизнь, но, увы, он много размышлял над тем, как складываются их отношения, и пришел к выводу, что им нужно расстаться, потому что так будет лучше для них обоих.

Такая откровенная и наглая ложь вывела из себя обычно спокойную Ксению, и она, дождавшись конца программной речи, поинтересовалась, где все это время находилась Елена Вениаминовна, и в курсе ли она, что ее супруг в течение трех месяцев проживал у другой женщины. Это она, конечно, зря сказала. Он немедленно обвинил Ксению в том, что она шпионила за ним. Ксюха в ответ заявила, чтобы он не судил по себе, что она никогда бы не опустилась до такой низости, а вот от партнера, который, между прочим, проживает в ее квартире, за проживание не платит, зато регулярно одалживает у нее деньги, она вправе ожидать, как минимум, честности.

– И тут он, конечно, страшно вознегодовал, – заметила я, – и, скорее всего, заявил, что собирался тебе все вернуть, но раз ты показала себя такой мелочной, то возвращать он ничего более не собирается, потому что чувствует себя свободным от обязательств перед такой низкой женщиной как ты.

Ксения обреченно кивнула головой, а потом робко поинтересовалась:

– Ир, скажи, ну откуда ты знала, что так все и получится? Ты что, экстрасенс, что ли?

– Дорогая, чтобы раскусить такого типа как твой Алексей, не нужно быть экстрасенсом. Даже если бы ты ему не сказала, что знаешь о существовании Елены Вениаминовны и двух отпрысков, он бы нашел, к чему придраться.

– Но… Зачем ему это? – удивилась Ксения.

Иногда ее наивность доводит меня до исступления. Вот как сейчас. Я довольно грубо ответила:

– Затем, что деньги он тебе возвращать не хотел. Нет у него денег. Держу пари, что ты все лето спонсировала отдых Елены Вениаминовны и двух Алексеевичей. Когда, говоришь, он в последний раз запускал руку в твой кошелек?

Ксения задумалась, вытащила из сумки маленький календарь, сверилась с какими-то пометками:

– Полторы недели назад. Мне жильцы двадцатого платят, а двадцать третьего Леша сказал, что ему деньги нужны..

– Правильно, – кивнула я, – они ему и в самом деле были нужны, жену с детьми с дачи перевезти и все необходимое к школе купить. Сколько картин он продал за лето?

Ксения опять смутилась:

– Не знаю. Две или три… – неуверенно ответила она и сразу добавила, – кажется.

Я не стала дальше выяснять и сменила тему. Очень меня беспокоил синяк под глазом. Я даже предложила написать заявление в полицию. Ксения отказалась.

– Ладно, – резюмировала я, – хорошо, что все так быстро закончилось.

Ксения в очередной раз кивнула и горько разрыдалась. Сквозь слезы она выкрикнула еще несколько фраз, из которых стало ясно, что, уходя, Алексей выгреб всю наличность, и ей элементарно не на что жить до двадцатого числа следующего месяца, пока не поступит очередное финансовое вливание от арендаторов жилья. Одолжить ей похищенную сожителем сумму я не могла, но бросить подругу в беде тоже не представлялось возможным. Я предложила компромиссный вариант, – на этот месяц она переселяется ко мне. На работу ей все равно ходить не нужно, денег на проездной я дам, а питание за мой счет. Ксения сначала запротестовала, а потом подумала и согласилась. Думаю, не столько потому, что ей неоткуда было взять денег, – в конце концов, среди наших общих знакомых есть вполне состоятельные люди, а потому что ей хотелось кому-то изливать душу. Причем делать это в режиме нон-стоп.

Предложив Ксеньке пожить у меня, я руководствовалась скорее эмоциями, чем разумом. К моему великому облегчению, Ксения оказалась вполне комфортным соседом по квартире. Она как-то сразу вписалась в мой режим, и все было бы замечательно, если бы не только что пережитая ею сердечная драма.

Как нарочно, именно тогда на работе случился аврал, приходилось почти ежедневно задерживаться, а когда я, практически без сил, приползала домой, меня ждала очередная порция рассказов о недолгой и несчастливой любви Ксении и Алексея. Через несколько дней я завела «дембельский календарь», – красным цветом пометила двадцатое число, – день, когда арендаторы должны были передать Ксеньке деньги. Каждое утро, придя на работу, я вычеркивала предыдущий день и высчитывала, сколько мне еще осталось выслушивать душераздирающие подробности Ксенькиного романа. История, конечно, знает примеры, когда одна персона развлекает другую посредством рассказов. Самый яркий пример (восемь красочно оформленных томов) стоит у меня на стеллаже и называется «Сказки тысячи и одной ночи».

В день, когда она встретилась со своими квартиросъемщиками, я опять авралила до поздней ночи, и домой заявилась без четверти двенадцать. В квартире царил романтический полумрак, сильно пахло восточными благовониями. Ксения сидела на кухне, на столе перед ней стоял нетронутый торт и наполовину опустошенная бутылка шампанского. Подруга был слегка нетрезва, но настроена очень доброжелательно. Она приветствовала меня радостными выкриками и тут же предложила мне выпить шампанского.

– Главное, не волнуйся, – бубнила Ксения, снимая с подставки бокал для меня, – тебе хватит, в холодильнике еще две лежат…

Она открыла дверцу и продемонстрировала запасы.

Пить мне совершенно не хотелось, день оказался таким тяжелым, что сил моих осталось только на принять душ и доползти до кровати. Не тут-то было, Ксения мягко, но цепко перехватила меня на пороге ванной комнаты. Я попыталась увильнуть, малодушно ссылаясь на усталость и необходимость отдыха. Но подруга была непреклонна. Видимо, она весь день ждала меня, чтобы выплеснуться, и теперь никак не могла позволить, чтобы ускользнул единственный зритель. Сошлись на компромиссном варианте, – я мою руки и споласкиваю лицо, после чего присоединяюсь к ней на кухне. Она не стоит у меня над душой, пока я проделываю указанные гигиенические процедуры. Свою часть договоренности Ксения выполнила, хотя это далось ей нелегко. Пока я умывалась, из-за дверей доносилось нетерпеливое покашливание. Это раздражало, не давало расслабиться, даже возник соблазн резко открыть дверь, чтобы заставить ее отпрыгнуть или, если совсем повезет, закатать ей дверью в лоб. Вообще-то, подобные кровожадные настроения мне не свойственны, но трудно держаться в цивилизованных рамках, если ты пахал весь день, а потом кто-то, целый день ничего не делавший, вдруг решает, что отдыхать тебе пока рановато. Однако Ксения проявила деликатность, – как только я выключила воду, она быстренько ушла на кухню.

Когда я села за стол, она немедленно сунула мне в руки бокал с шампанским и торжественно провозгласила:

– За нас!

Мы выпили, Ксюха до дна, я один глоток и поставила бокал на стол. Ксения пододвинула ко мне тарелку с куском торта.

– Закуси, Ирчик.

Начало меня насторожило. Я попыталась выяснить, что произошло.

– Что стряслось? Алексей звонил?

Ксения печально покачала головой.

– Нет. Я думаю, он никогда уже не вернется ко мне… – она вздохнула и вылила остававшееся в бутылке шампанское в свой бокал.

Начало речи обнадеживало. Не знаю, что произошло сегодня днем, но это явно положительно повлияло на ее способность правильно оценивать ситуацию.

Я терпеливо ждала. Когда человек собирается изливать тебе душу, ни в коем случае не следует его подгонять и уж тем более сбивать внезапными вопросами.

Ксюха задумчиво изучила количество жидкости в бокале, еще раз вздохнула, поставила его на стол и доверительно сообщила.

– Я пересмотрела всю свою жизнь.

Я молчала, на такое всеобъемлющее заявление трудно отреагировать правильно. Спросишь, например, «и что ты там обнаружил», а человек тебе в ответ заявит, что вся его жизнь была пустым прожиганием, и что ничего стоящего он вспомнить не может. И выйдет, что лучше бы ты своего вопроса не задавал.

Ксения неожиданно обиделась:

– Что ты молчишь? – напустилась она на меня. – Тебя не интересует, к каким выводам я пришла?

Я ее успокоила, сказав, что интересует чрезвычайно, но я проявляю такт и деликатность, поэтому молчу. Ксения пробурчала несколько слов, что чья бы корова мычала насчет деликатности, а вот моей можно было бы и помолчать, потому как она, Ксения, за годы нашего знакомства не раз убеждалась в том, что я деликатна как ярмарочный зазывала.

Немного успокоившись, Ксения сказала, что погорячилась, но что этому есть оправдание. Сегодня, встретившись со своими арендаторами и получив от них деньги, ее вдруг осенило, что до сегодняшнего дня она эти деньги тратила на занятия несерьезные, типа рисования. И что все неприятности, произошедшие с ней этим летом, все это было ниспослано ей в качестве предупреждения. Но она не сразу об этом догадалась, а вот сегодня, можно сказать, произошло чудо, – перед ней предстала истина. Я, честно говоря, решила, что Ксения перебрала шампанского. Дабы проверить свою догадку, я взяла из стоявшей на столе вазочки конфету, развернула ее и направилась к мойке, чтобы выбросить фантик в мусорное ведро. К моему великому удивлению в мусорном пакете не оказалось пустых бутылок. Стало быть, стимулятором появления истины явился не алкоголь. Я метнулась в коридор, где в углу, между встроенным шкафом и галошницей, висела на стене аптечка, – нужно было проверить еще одну вероятность. Но и успокаивающие таблетки, выписанные невропатологом, были на месте. На всякий случай я пересчитала их, – нет, все на месте. Ксюха уже неделю как перестала их употреблять, но я, боясь, что она сорвется, каждый вечер пересчитывала остаток.

Итак, таблетки были целы, шампанского она выпила примерно полбутылки, что для Ксении совсем даже не много. Вопрос, чем был вызван свет истины, оставался пока открытым. Я вернулась на кухню и села напротив Ксении. За время моего недолгого отсутствия она успела допить шампанское и достать из холодильника вторую бутылку. Я выждала, когда Ксения наполнит свой бокал, и продолжила разговор:

– Так что за истина предстала перед тобой сегодня?

Из ответа подруги стало ясно, что она забыла про истину, и что сейчас ее занимают совершенно иные вопросы. Главный из которых, – как вернуть негодяя Алексея. Я попыталась втолковать, что, если бы и существовал надежный способ, то вряд ли стоило бы им воспользоваться. Потому что у Алексея супруга, дети и отсутствие постоянных заработков. Ксенькиного же дохода в виде денег от сдачи квартиры, хватает на более-менее приличное существование одного индивида, но никак не на прокорм еще четырех человек.

– Ты не понимаешь, – перебила меня Ксения, – это не просто блажь, я могу заработать кучу денег.

И она посвятила меня в свой план. Оказывается, сегодня она зашла в Интернет в поисках удаленной работы… Сам факт, что Ксения задумалась о какой-либо работе, поразил меня чрезвычайно, и я еще подумала, что, может, все к лучшему, по крайней мере, это отвлечет ее от мыслей об Алексее. Я порадовалась за подругу, впервые за несколько месяцев она начала думать и, что еще более важно, действовать конструктивно.

– Нашла что-нибудь? – спросила я, мысленно прикидывая, кем бы могла работать Ксения, не имеющая ни малейших офисных навыков.

Она подтвердила мои подозрения, с работой было далеко не все так просто. Хотя Ксюха и не претендовала на сумасшедшие деньги, но даже за деньги вовсе умеренные работодатель желал, чтобы потенциальный сотрудник в совершенстве владел офисным пакетом, а еще лучше, – несколькими программами сверх стандартного набора «ворд+эксель».