Солнце цвета стали

На берегу их ждали: высокий светловолосый человек без кольчуги, в отделанном беличьим мехом плаще, и несколько хмурых воинов в полном вооружении.

– Хей, конунг, – бездоспешный улыбнулся Хауку, и стало ясно – что это и есть Кнут Башка. На поясе его висел меч, в рукояти которого сверкали драгоценные камни. – Рад приветствовать тебя в столице Нордмандии.

– В столице чего? – не удержался от вопроса Нерейд.

Лендерманн вновь улыбнулся, показав щербину на месте передних зубов:

– Земля эта, на которой правит ярл Хрольв, называется теперь Нордмандия.

– Правит? – маска хладнокровия конунга дала заметную трещину. – Каким же образом?

– Гораздо лучше пасти стадо и стричь с него шерсть, чем убивать овец ради нее, – ответил Кнут. – Так что в прошлом году мы построили этот замок и решили остаться тут, чтобы удобнее было добывать богатства. А этой весной испуганный конунг Валланда предложил Хрольву стать ярлом этих мест с обязательством защищать их от набегов других викингов.

– Вот зачем ты спрашивал нас, не грабить ли мы прибыли? – догадался Арнвид.

– Именно так, – кивнул Башка. – С теми, кто посягает на людей, с которых мы кормимся, у нас разговор короткий. Прочих же наших сородичей ярл всегда рад видеть.

– Все ясно, – конунг кивнул, и лицо его вновь застыло. – Веди же нас, лендерманн.

Ночь уже наступила, и у ворот замка зажглись факелы.

Их свет падал на толстенные деревянные створки, окованные железными полосами, заставлял сверкать кольчуги стражников. Внутри стен высилась могучая башня, более высокая, чем мачтовые сосны из Трандхейма, и узкие бойницы ее светились оранжевым.

– Ярл, похоже, уже пирует, – сообщил Башка.

Внутри башни пахло прогорклым жиром, за толстыми каменными стенами было прохладно. Гости вслед за провожатым поднялись по узкой лестнице и оказались в обширном зале. В огромном очаге ревело пламя, от множества факелов шел чад. Смешиваясь с кислым винным ароматом и запахом пота, он превращал воздух в нечто густое, точно масло.

За расположенным в центре зала столом на длинных лавках сидело множество викингов, волосы их были всклокочены, а лица красны. Кое-кто уже лежал на полу.

– Путь домой, путь домой, – гудели нестройные, но мощные голоса, – этот вечный путь домой! Мы помянем это море, если мы придем домой!

Во главе стола в кресле с высокой спинкой восседал удивительно могучий человек. Невольно возникало подозрение, что среди его предков затесались йотуны или даже инеистые великаны. Грудь его была широка, как пивной котел, руки толщиной могли поспорить с бревнами, копна сальных волос падала на могучие плечи.

– Хей, Башка! – гаркнул он так, что перекрыл пение. – Кого это ты привел?

– Конунг Хаук Лед, – ответил Кнут, – из…

– Из Трандхейма, – добавил Хаук.

– А, гости! – обрадовался гигант. – А ну освободите им место!

На лавках никто и не подумал сдвинуться.

Викинги смотрели на гостей пьяными глазами, в которых было и веселье и злость, все что угодно, кроме радушия.

– Теперь я вспомнил, за что его прозвали Пешеходом, – сказал Арнвид. – Ни одна лошадь не в силах снести его на спине.

– Это точно, – мрачно вздохнул Кари. – А я-то думал, что здоровее меня никого нет…

– Хватит стонать, иди лучше, освободи нам место, – приказал ему конунг, – вон там, у самого ярлова кресла.

Сопровождаемые насмешливыми взглядами, гости проследовали к столу. Кари аккуратно присел на краешек скамьи, надавил на соседа плечом. Тот зло рыкнул, а на дальнем конце кто-то с недовольным воплем брякнулся на пол. На освободившееся место сел Нерейд.

Кари нажал еще, и второй викинг слетел со скамьи.

Хрольв громогласно захохотал, ударил ручищей по подлокотнику так, что тот затрещал:

– Да, вы ребята не промах! Всегда знал, что в краю трёндов живут достойные мужи!

– Так же, как и в Йотланде, – вежливо ответил Хаук, последним усаживаясь на лавку.

– Вина моим гостям! – рявкнул ярл с такой силой, что Ивар невольно поморщился, а пламя освещавших помещение факелов колыхнулось.

Появились слуги, расторопные и быстрые, стол перед прибывшими очистили от объедков, и на освободившемся месте как по волшебству выстроились кувшины и кружки.

– Эх, выпьем! – наполняя сосуд в собственной руке, больше похожий на небольшую бочку, сказал Хрольв. – За славных викингов, прибывших сегодня к нашему двору!

– Выпьем! Выпьем! – загалдели его дружинники.

Большинству из них было уже все равно, за что пить.

Вино оказалось кисловатым и неожиданно крепким, Ивар едва не закашлялся.

– Ну что, гости, куда путь держите? – вопросил ярл, одним глотком опустошив кубок.

В искусстве пития хозяин замка на берегу Сигны мог поспорить с самим Тором.

– В Миклагард, – ответил Хаук, обгладывая предложенные в качестве закуски бараньи ребрышки.

Глаза ярла стали как две тарелки.

– Ого! – прогудел он. – Ничего себе! Вам придется обогнуть всю Иберию, а затем еще очень долго плыть на восток…

– Ничего, мы справимся, – со сдержанным достоинством кивнул конунг, – разве не для того живет мужчина, чтобы совершать подвиги?

– Вот уж не знаю, для чего он живет! – захохотал Хрольв. – Но вы бы могли не плыть так далеко, а остаться здесь, на землях Нордмандии. Нас тут слишком мало, нам очень нужны новые поселенцы. Женщин мы бы вам нашли, а ты бы мог получить чин лендерманна, по здешнему – барона. Мы бы завоевывали все новые земли, пока весь Валланд не оказался бы под нашей властью! В год ты бы стал богаче, чем настоящие конунги в Северных Землях!

– Нет, – твердо ответил Хаук, – морским конунгом может стать лишь тот, кто не проводит лето в доме и не пирует с дружиной у очага. Может быть, потом, когда я постарею, я захочу поселиться здесь…

– Такие, как ты, не умирают от старости! – в рыке ярла звучало откровенное разочарование. – Ну да ладно, чего говорить о серьезном, будем веселиться! Эй, скальд, порадуй меня висой!

Арнвид от неожиданности вздрогнул, но слова хозяина замка предназначались вовсе не ему. С противоположной стороны стола поднялся высокий осанистый мужчина, чье лицо уродовал пересекавший щеку страшный шрам.

– Если ярлу угодно, то я готов, – сообщил он мелодичным, красивым голосом.

– Рауд Рваная Щека, – сказал Арнвид, хмурясь, – известный скальд. Но я думал, что он сейчас в краю гаутов…

Повинуясь знаку ярла, викинги замолчали. В огромной палате стало тихо, и только рев пламени в очаге да потрескивание факелов стали аккомпанементом полившейся из уст Рауда висе:

И когда с драккараТополь спора лезвийШел, то враз бежалиС поля вои вальцев.Пешцу был не нуженВ вихре соек раныКров домов Вальхаллы –Отвагой побеждает.

Одаренный золотым запястьем скальд сел, весьма довольный собой, а Хрольв повернулся к гостям.

– Короче говоря, – усмехнулся он, – в схватке с войском местного конунга я сражался без щита, что врагам вряд ли помогло.

И ярл захохотал, довольный собственной доблестью.

– А мне виса не понравилась, – заявил Арнвид. – Кеннинги неудачные, размер слабый.

– Что? – взревел Хрольв, багровея лицом. – А ты кто такой? Ты сможешь сочинить лучше?

– Имя мое – Арнвид Лысый, – с достоинством сообщил эриль. – Моим стихам внимали многие владыки Северных Земель, и все остались довольны. Хочешь, я сложу что-нибудь для тебя?

– Попробуй! – угрожающе рыкнул ярл, всем видом давая понять, что если стих не удастся, то судьба хвастливого поэта будет печальной.

Арнвид приосанился:

Не в горе вязу битвыБыл в Валланде – густоВ пасть лил пивоВолчье – звон секирный.Скрылся – хватит сытиВыпи Скегуль – с битвыВдаль от моря конейПолк недругов Хрольва.

Если начинал декламацию Арнвид под неодобрительное гудение, то заканчивал в полной тишине.

Лицо Рауда побелело, глаза сверкали от ярости.

– Жаль, что такой скальд служит хозяину всего одного корабля, – проговорил Хрольв, лицо которого разительно переменилось. – Я бы попробовал переманить тебя к себе, но зная нрав скальдов, не буду этого делать.

– Это говорит о твоей мудрости, ярл, – кивнул Хаук.

– Любой, почтивший меня такой висой, достоин награды! – Пешеход поднялся, и только тут стало ясно, насколько он огромен – темноволосая макушка едва не касалась закопченных досок потолка.

Под приветственные крики дружины ярл отстегнул от пояса меч, огромный, словно весло, и протянул его через стол рукоятью вперед.

– Держи, скальд! И вспоминай обо мне!

Арнвид принял подарок, руки его напряглись под тяжестью клинка, чью рукоять украшали драгоценные камни, а ножны – позолота. Поклонившись, эриль пристроил меч рядом с собой на лавке.

До ушей Ивара долетело его бормотание:

– Он же тяжелый, как наковальня. Как я буду его носить?

– Давай я понесу? – предложил Ингьяльд, глядевший на меч с нескрываемым восторгом.

– Забирай, – кивнул Арнвид и поспешно приложился к кружке с вином – смочить пересохшее после стихов горло.

Пир шел своим чередом, вместо опустевших кувшинов слуги приносили новые, данские викинги вновь собрались петь. Нерейд поддержал их затею, и в результате из героической песни получилось откровенное издевательство.

– Позволь нам откланяться, ярл, – сказал Хаук после того, как немало выпивший Кари сделал попытку уснуть прямо на столе. – С твоего позволения мы завтра утром отправимся дальше.

– Идите, – кивнул Хрольв, на лице которого сияла довольная улыбка. – Рад был видеть вас в своих владениях. Будете проходить мимо – заходите еще. Завтра Кнут проводит вас до границы моих земель, ну а дальше – пусть хранит вас Один…

Когда выбрались из замка, то на востоке виднелись первые признаки рассвета. На заплетавшихся после выпитого вина ногах добрались до драккара, где их встретил встревоженный Эйрик.

– Где вы так долго? – сказал он сердито. – Я уж думал, вас всех там прибили, и собирался поднимать дружину!

– Не стоит сейчас никого поднимать, – ответил Хаук, единственный твердо державшийся на ногах. – Лучше подними всех утром… ближе к полудню.

Ивар брякнулся на лавку, и, несмотря на то, что неподалеку храпел Вемунд – словно множество шишек перекатывались по железному листу – сон тут же охватил его черными теплыми крыльями.

– Правь к берегу! – донесся с носа повелительный крик, рулевое весло повернулось, и драккар начал потихоньку забирать влево, туда, где за узкой полосой побережья поднимались к небу высокие, мрачные горы.

После посещения ярла Хрольва прошло немало времени. Викинги прошли земли Нордмандии, обогнули Арморику, миновали знакомые места Тускаланда и Пейтуланда, по которым не раз хаживали во время прошлых набегов. Но два дня назад берег обзавелся частоколом из гор и резко свернул на запад.

– Чего это конунгу там понадобилось? – спросил, орудуя веслом, Вемунд.

Солнце палило нещадно, толстый викинг был обнажен, и его объемистый торс обильно покрывали капельки пота.

– Вот уж не знаю, – ответил Ивар, в какой уже раз вытирая лоб.

– Вон там, на горе, деревушка из нескольких домов, – вмешался в разговор Нерейд. – Похоже, идем к ней. Но, сдается мне, вряд ли мы захватим там хорошую добычу.

Вскоре днище заскребло по песку, и Хаук первым спрыгнул на берег. Несмотря на жару, он нарядился в кольчугу и заставил сделать то же четверых воинов, которых взял с собой.

– Повезло вам, – буркнул Ивар. – Будете сидеть тут и загорать, а мне по скалам лазить.

– Ничего, – утешил его Нерейд. – Одолев в битве местных пастухов, ты обретешь великую славу.

Деревенька, которую Хаук Лед решил осчастливить своим появлением, примостилась довольно далеко от моря.

Пришлось подниматься по узкой тропке, камни на которой так и норовили вывернуться из-под ног. Все ближе становилось козье блеяние, в воздухе чувствовался запах дыма.

Невысокий чернявый человек в одежде из шкур явился из‑за поворота совершенно бесшумно, и нос к носу столкнулся с конунгом. При виде вооруженных людей глаза на его лице выпучились, смуглая кожа посерела, а изо рта вырвался дикий вопль:

– Демоны! Демоны!

Бросившийся вперед Хаук сбил крикуна с ног и ухватил за горло, заставив замолчать, но оказалось поздно. В деревеньке, судя по всполошенным звукам, начался переполох.

– Ну вот, – расстроено сказал Вемунд, – теперь не нападешь.

– Я и не хотел нападать, – ответил конунг, придерживая лязгающего зубами от страха пленника. – Впрочем, сходите в деревню, посмотри, чего там да как. Ивар, останешься со мной.

– Все понял, – и довольный Вемунд в сопровождении двух викингов отправился дальше, а конунг обратил внимание на пленника, от которого ощутимо воняло навозом.

– Ты кто такой? – вопросил он.

Пахучий обладатель щегольской накидки из козьих шкур задергался, засучил ногами, пытаясь отползти в сторону. Глаза его вращались, губы дергались, но он упорно молчал.

Хаук обнажил меч и приставил сверкающее лезвие к горлу крестьянина.

– Если сейчас же не начнешь говорить, – пообещал он равнодушно, – то я тут же прирежу тебя.

– Эстебан я, Эстебан! – взвыл пленник. – Пощадите меня, демоны, не забирайте в ад!

И крестьянин заплакал – крупные прозрачные слезы стекали по гладким щекам и терялись в зарослях черной бороды, густо покрывавшей подбородок.

– Как он нас назвал? – на невыразительном лице конунга появилось выражение легкой озадаченности. – Димонами? Вот бы Арнвида сюда.

Но эриль был далеко, и Ивар решил принять участие в допросе.

– Почему ты считаешь нас этими… диманами? – поинтересовался он.

– Потому что не бывает людей с волосами из пакли и глазами из воды, – ответил Эстебан. – Вы – демоны, и явились прямо из ада за моей грешной душой. О, Святая Дева Мария, помилуй меня! Да, я прелюбодействовал и напивался… иногда, но я раскаиваюсь! Обещаю пожертвовать падре Хуану круг хорошего сыра и двух, нет, трех коз!

И крестьянин принялся судорожными движениями рисовать на груди крест.

– Чего ты несешь? – Хаук поморщился. – Какая дева? Ты мне лучше ответь, как называется эта страна, кто тут правит, и далеко ли до Миклагарда?

– Э… – Эстебан застыл с поднесенной ко рту рукой, явно пораженный тем, что демоны могут задавать такие вопросы. – Это Астурия… Главный у нас король, да сохранит его Святой Яго…

– И тут есть конунг, – хмыкнул Ивар.

– А вот про Миклагард я никогда не слышал, – сказал пленник, недоуменно хлопая ресницами.

– А что дальше на юге? – терпеливо вопросил конунг.

– Земли нечестивых сарацин, – Эстебан вновь нарисовал на себе крест, а на лице его появилось выражение величайшего отвращения, – которые поклоняются идолам, и приносят им в жертву украденных христианских младенцев!

– Что это за сарац… серки такие? – Хаук спрятал меч в ножны.

Поняв, что убивать его не собираются, Эстебан приободрился, и заговорил куда бойчее:

– Они пришли из жутких пустынь, ликом черны, и нрав имеют дикий, – сообщил он. – Рать их неисчислима, и едят они мясо сырое.

– Должно быть, с ними нам еще придется сразиться, – заметил Ивар, и тут же его ушей достигло возмущенное меканье, прерываемое мощным сопением.

Из‑за поворота тропы явился Вемунд, волокущий за собой двух коз.

Те изо всех сил упирались копытами, и идти вслед за толстым «демоном» не хотели. Похоже, догадывались о ждущей их судьбе. Сопровождавшие Вемунда викинги тащили мешки, в которых, судя по выпирающим округлым бокам, уместились сыры.

Эстебан с ужасом воззрился на представшую ему картину.

– В деревне пусто, – бодро доложил Вемунд, зеленые глаза которого довольно сияли. – Все разбежались. Мы все оглядели, и чтобы зря не ходить, кое-чего захватили.

– Правильно, – одобрил Хаук, – свежее мясо никогда не помешает.

Развернувшись, он первым зашагал по тропе. За ним двинулись добытчики, завершал процессию Ивар. На тропе остался потрясенный и невероятно счастливый, что так легко отделался после встречи с демонами, Эстебан.

Что такое пара коз и несколько кругов сыра по сравнению с душой?

Зато будет о чем рассказать обитателям соседних деревень!

– Что-то мне это надоело, – лежавший на лавке Нерейд перевернулся на живот и принялся когтями драть себе спину.

Обгоревшая под южным солнцем кожа сползала белесыми неровными лохмотьями, похожими на сброшенную змеиную шкуру.

– Что именно? – мрачно буркнул Ивар.

Он сидел у борта, глядя на плывущий мимо гористый берег скучного коричневого цвета, кое-где испятнанный зеленью рощ. Драккар ходко шел на юг, свежий ветер обдавал викингов солеными брызгами, волны с гулом плясали около бортов.

– А вот такое скучное плавание, – Нерейд встряхнул рыжей гривой. – Сколько мы уже не сражались?

– Да, пожалуй, давно, – вздохнул Вемунд. – С самого Бретланда. Секира моя скоро затупится, а то и заржавеет…

– А я забуду, с какого конца за меч браться, – грустно заключил Нерейд.

– Смотри, смотри! – прервав соратника, вскочил на ноги Ивар.

Берег прорезала обширная бухта, в глубине ее виднелось устье впадавшей в море реки, а рядом с ним, прилепившись между двух зеленых холмов, точно птичье гнездо среди ветвей, располагался город. Дома его, судя по всему, были сделаны из желтой глины, равно как и защищавшая их стена, что показалась привыкшим к могучим укреплениям викингам унизительно маленькой. Город окружали сады, белые от цветущих деревьев, внутри стен высились стройные башни, увенчанные округлыми расширениями на макушках.

– Вот он, шанс подраться! – Нерейд вскочил с лавки. Глаза его были вытаращены, губы разошлись, обнажив хищный оскал. – Неужели мы его не упустим?

– Нет, не упустим, – раздался с кормы холодный голос конунга. – Я давно хочу посмотреть, кто такие эти серки, и каковы они в бою. Эйрик, правь к берегу!

Вода зашумела под килем, когда корабль с драконьей головой на носу повернул прямо на восток, вглубь бухты. На городских стенах это тоже заметили, там забегали плохо видимые с такого расстояния темные фигурки.

– Готовятся, – удовлетворенно сказал Вемунд, пробуя пальцем остроту секирного лезвия. – И правильно делают. Вихря копий им сегодня не избегнуть!

Вряд ли обитатели здешних мест знали, кто такие викинги, и поэтому небольшой отряд, составленный из примерно трех десятков всадников и такого же количества пехотинцев, встретил чужаков на берегу.

– Чего это у них на головах? – спросил Нерейд, удивленно разглядывая выстроившихся ровными рядами врагов.

– Тряпки какие-то, – пожал плечами Ивар.

И действительно, поверх шлемов южные воины накрутили куски белой ткани, оставив самые макушки сверкать но солнце, словно железные лысины.

– Щиты поднять! – скомандовал конунг, и в этот же момент с берега ударили первые стрелы. Одна с басовитым гудением воткнулась в борт, другая с разочарованным скрежетанием проехалась по защищенному кольчугой боку Нерейда.

– Вот гады! – восхитился тот.

Сидевшие на задних лавках викинги гребли изо всех сил, и корабль резво мчался вперед. Стрелы с легкими толчками впивались в щит, который держал Ивар, прикрывая не только себя, но и орудовавшего веслом Ингьяльда.

Под днищем противно заскрипело.

– Держаться! – крикнул конунг, и тут же драккар резко притормозил. Не успевшие последовать совету вождя полетели кувырком. Ивар вовремя вцепился в борт, и все равно чуть не въехал в него носом.

– Вперед! – синий плащ красиво взвился, когда Хаук первым спрыгнул с корабля. Из-под его сапог полетели брызги, и тут же вода плеснула, принимая еще несколько пар ног.

Расстояние до берега викинги преодолели в считанные мгновения, и, не обращая внимания на то, что еще кто-то упал, сраженный стрелами, врезались в строй смуглых воинов в легких кольчугах. С лязгом столкнулись клинки – прямые и длинные у северян, и короткие, странно изогнутые, точно лунный серп, у обитателей города.

Страшно прогремел неведомый в этих краях боевой клич:

– Одину слава!

Ивар оказался во второй волне атакующих. Он добрался до места схватки как раз вовремя, чтобы отразить удар, направленный в бок Кари, и ответным выпадом проткнуть насквозь истошно визжавшего врага.

Копейное жало скользнуло около самого лица, едва не оцарапав кожу. Ивар отшатнулся, и закрутился на месте, отбивая нападение нескольких юрких копейщиков. Мелькали оскаленные лица, в нос шибал тяжелый запах пота, слышались яростные вопли и звуки ударов.

– Одину слава! – орал кто-то, и Ивар рубился, тяжелыми ударами не пробивая, а скорее проламывая кольчуги, щиты и шлемы.

Южные воины, ошеломленные натиском, пятились, падали под ударами, но не бежали.

Взлетел над их рядами гортанный выкрик, и только тут они одновременно развернулись, и сиганули так, что легко оторвались от викингов, чьи кольчуги были куда тяжелее.

– Ну, что теперь? – прохрипел Вемунд, вытирая струившийся по лбу пот.

Секира толстяка была окровавлена по самую рукоять, а шлем запачкан чем-то серым.

– Теперь всадники, – ответил стоящий рядом Даг.

– Теснее ряды! – приказ конунга сложно было не услышать.

Опытные в сражениях с бритскими и вальскими рыцарями воины выстроили сплошную стену щитов, которую не пробьет даже прямой удар закованной в тяжелые латы и вооруженной длинными копьями конницы.

Но те, кто атаковал викингов на этот раз, вовсе не были рыцарями. Черные и серые плащи вились за спинами всадников, сидевших на спинах изящных лошадок. Сверкали на солнце изогнутые мечи.

Но за считанные мгновения до того, чтобы обрушиться на замерших в неподвижности северян, всадники остановились. Непостижимо ловко затормозили лошади, полетели из-под копыт комья земли, в воздух взвились какие-то веревки.

«Это еще что?» – успел подумать Ивар, и тут петля на конце одной из таких веревок упала на голову Кари и затянулась на его шее.

Берсерк недоуменно заворчал.

Меткий всадник выкрикнул что-то торжествующе и сорвался в галоп. И полетел в пыль, поскольку Кари вовсе не собирался вылетать из рядов, точно пойманный лосось из воды. Он напряг шею и дернулся назад.

– Веревки рубить! – конунг подал пример, и рассеченная его клинком ловчая петля бессильно скользнула по плечу. – И вперед!

С глухим ревом викинги бросились в атаку.

Не ожидавшие напора всадники заметались, часть из них тут же пала под ударами, прочие что есть сил понеслись к городу. Туда же во все лопатки удирала уцелевшая во время первой сшибки пехота.

– Фу! – сказал Ивар, опуская меч. Руки ныли, болел бок, по которому пришелся удар, и еще он весь с ног до головы был мокрым от пота. – Эти серки дерутся хоть куда.

– Только мелкие какие-то, – ответил Кари, сосредоточенно разглядывавший поверженных врагов.

На самом деле, воины, сошедшиеся с викингами на берегу моря, оказались невысоки, а кожа их – темной, словно кожура спелых лесных орехов. С одного из погибших слетел шлем, и стало видно, что волосы его – черные, как смоль, и кудрявые, будто ягнячье руно.

– Не спать! – в крике конунга слышна была злость. – Ивар, бери десять человек, и в обход вокруг города! Так, чтобы тебя даже мыши не заметили! Я отвлеку их ударом на ворота, а вы с помощью Арнвида ворветесь через стену!

– Ну почему опять я? – в отчаянии вопросил Ивар.

– Причин много, – ободряюще улыбнулся ему эриль. – Но главная из них, что ты обладаешь удачей. А это для вождя – самое важное.

Глава 4. Чужие берега

Чтобы обойти город и остаться незамеченными, пришлось долго пробираться через прибрежные заросли. Под ногами хлюпало, жужжали обрадовавшиеся новым знакомым комары, и стебли тростника резали одежду не хуже кривых серкских мечей.

Отойдя достаточно далеко, выбрались на берег. Пошли через рощу из низкорослых деревьев с кривыми ветвями, на которых висели плоды, похожие на мелкие яблоки, покрытые шершавой зеленой кожурой.

Любопытный Ингьяльд протянул длинную руку и, даже не вставая на цыпочки, сорвал один из плодов. Надкусил, и лицо его сморщилось, а из горла вместе с кусками зеленой мякоти вылетел хриплый кашель.

– Что, не понравилось? – участливо спросил Арнвид, хлопая ученика по спине.

– Кх-кх, гхорько! – ответил Ингьяльд, отшвыривая надкушенный плод.

Тот с мягким чавканьем размазался по серому стволу.

– Так может они неспелые, – высказал догадку один из воинов. – Начало лета.

Эриль с учеником посмотрели на умника мрачно, но промолчали.

Стена города мелькнула среди зелени желтым лоснящимся боком.

От нее до края зарослей оставалось, как положено, некоторое расстояние, но никакого рва, обычного на севере, тут не имелось. Тянулся гладкий лужок, на котором зеленела трава, а над рассыпанными повсюду алыми, белыми и желтыми кляксами цветов носились деловитые пчелы.

– Красота, – сказал Сигфред. – Судя по всему, этих ребят никто никогда не осаждал.

– Это потому, что они сами привыкли всех осаждать, – мрачно буркнул Ивар, не очень представлявший, что делать дальше.