Моя няня

поклясться, что по матовым стёклам прошли трещины. На мгновение показалось, что эти стекла и

есть глаза – неподвижные и ужасные.

К горлу подкатила тошнота. Она не понимала, что должна ответить.

Виолетта зажала рот ладонью.

– Спокойно, – неожиданно мягко произнёс Богин и положил руку на плечо. Наваждение развеялось.

На Виолетту вновь смотрели чуть насмешливые глаза. Живые и обычные. Он подождал, пока она

вспомнит, как дышать, и выпрямился:

– Как видите, если использовать гипноз, можно оказаться в своих снах резко и внезапно, будто

раскалённой спицей сквозь масло. Но эффект от этого слишком непредсказуем и может дурно

повлиять на психику неподготовленного человека.

Богин отошёл, потом посмотрел на Виолетту и чуть виновато улыбнулся:

– Простите меня за эту вольность, но ваша задумчивость явно заглушала мои слова, поэтому

пришлось разбудить таким методом.

Идиот, – про себя определила Виолетта, решив, что больше ноги её не будет на подобных

сборищах. Перед глазами ещё мелькали чёрные точки, и казалось, что стоящий чуть поодаль

ведущий семинара сейчас снова метнётся к ней и вцепиться в глотку.

– Я это запомню, – сухо сказала она. Хотелось с размаху влепить пощёчину, стереть полуулыбку с

этих губ, чтоб на пальцах стало влажно и горячо от выступившей крови. Чтобы больше не

позволял себе такого.

Богин, кажется, понял её желания, однако резко перевёл тему:

– Теперь поговорим о других возможностях осознанного сновидения. Если вы сумеете отыскивать

причину своих неприятностей, то так же можно научиться их устранять. Самолечение – вот чему я

сумею вас обучить. Но для этого нужно постараться.

Вы сможете открыть для себя новый мир – безграничный, свободный. Вы сумеете контролировать

свои страхи, – слова вновь звучали четко и резко, словно они ударялись друг о друга

металлические палицы.

Богин больше не смотрел на Виолетту, теперь его целью стала хрупкая рыжая девушка на одном из

задних столов. Она путалась и еле слышно отвечала на поставленные вопросы, явно будучи не в

состоянии говорить спокойно и уверенно.

Виолетте не нравились манеры Богина, не нравилось, как он вёл семинар, и в то же время она

прекрасно понимала, что это… правильно. Клин вышибают клином. Может, он, действительно,

почувствовал, что ей нужна именно встряска, а не ласковое поглаживание.

Каталинская наклонилась к её уху:

– Что, сильно напугал?

– Фюрер, – шепнула Виолетта и чуть поморщилась. – Но, кажется, знает, что делает.

Богин замер, в ту же секунду показалось, что он прислушивается, было даже видно, как

напряглись мышцы спины. Он медленно повернулся, смерил Виолетту странным взглядом и снова

заговорил с рыжей.

– Да уж, – выдохнула Кира, – потом поговорим.

Виолетта кивнула. Богин больше не сказал ей ни слова, несколько раз проходил мимо, увлечённо

рассказывая о методиках осознанного сна, о практике, которая предстоит тем, кто придёт на

последующие занятия и не только.

За окном вновь начался дождь. Металлический голос смешался с тарабанящими по крыше

каплями, превратился в мерный гул, в который не было смысла вслушиваться. Изнутри горячей

волной поднимался придушенный страх. Оно было. Очень давно, настолько, что может показаться

неправдой, но… было. Виолетта знала, что если закроет глаза, то увидит тёмную комнату,

услышит женский голос, от которого всё холодеет. Потом голос смолкнет, и разлетится истошный

детский визг, захлебнётся и смолкнет. Он больше не повторится, но Виолетта не сумеет сомкнуть

глаз.

– На этом наша встреча закончена, дорогие друзья, – произнёс Богин, заставляя всех обратить на

него внимание. – Я буду вам очень признателен, если увижу на будущих семинарах. Если у кого-то

есть вопросы, то задавайте смело, не стесняйтесь.

Виолетта поднялась, взяла сумку и направилась к выходу. Каталинская едва за ней поспевала.

– Девушка, – Богин явно не собирался отпускать Виолетту просто так, – постойте.

Она обернулась:

– Что?

– Вы ничего не хотите спросить?

– Я…

Вопрос напрашивался, но перед глазами вновь появились треснутые стёкла очков и мутные капли

на щеках. Виолетта шумно выдохнула:

– Нет, благодарю. Всего хорошего.

Глава 6. Объявление в метро

Дождь закончился внезапно. Вроде все сидели в помещении, он барабанил по крыше и тут раз! –

уже сквозь прорехи в серых небесах блестело яркое солнце. Ненужный зонтик раздражал Виолетту

и казался неимоверно тяжёлым. Каталинская некоторое время шла молча, теребила в руках смятую

пачку сигарет и не решалась закурить. Потом всё же не выдержала и ткнула рукой в сторону

сквера.

– Пошли посидим, а то скоро на прохожих кидаться начнёшь.

Виолетта недовольно посмотрела на подругу, но потом вздохнула и кивнула. Кира была абсолютно

права: неприятные ощущения лучше не держать в себе. И уж точно не следует кидаться на людей.

– Идём уже в кафе. А то я от голода сама не своя. Заодно и поговорим.

– Да уж, – фыркнула Каталинская, – заметно.

В кафе было уютно, запах свежесваренного кофе витал в воздухе, сидевшая напротив Кира

внимательно изучала меню. Виолетту не покидало странное ощущение, что произошедшее на

семинаре каким-то образом было ей нужно. Каким? Непонятно. Но интуиция обычно её не

подводила.

– Странный он, – наконец произнесла она. – Больше ни на какие подобные сборища меня не тяни.

Каталинская хмыкнула:

– Не бери дурного в голову. Все, кто работает в подобных сферах, малость не от мира сего.

– Но ко мне-то чего он прицепился? – раздражённо спросила Виолетта. – Там была куча народу.

Каталинская отложила меню и, прищурившись, посмотрела на Виолетту. Потом вздохнула:

– Объясняю на примере. За тобой сидят два типа и пожирают нас глазами. Тише-тише, не вертись

так! Так вот, судя по физиономиям, явно не славяне, а откуда-то с востока. Пялятся на обеих, но

эффект белой косы куда сильнее.

Кира отбросила за спину упомянутую косу, которая была длиной до пояса, и часто приковывала

взгляды мужчин.

– И? – Виолетта не совсем понимала, куда та клонит.

– А то, что свеженькое, экзотика, не такое, как у них, – Каталинская подозвала официантку и

продиктовала ей заказ. – Вот и сидят, чуть глазами не поедают. Так и Богин. Почуял новичка – и

вперёд.

Виолетта задумалась. Какая-то доля истины в словах подруги была, однако тут же возникал другой

вопрос: неужто она одна была там таким желторотым птенцом?

– Думаешь, он так быстро вычислил меня? – всё же озвучила она свои сомнения.

Каталинская нахмурилась, сделала вид, что рассматривает меню, потом пожала плечами:

– А черт его знает. Но, скорее всего. Это как-то… чувствуешь, что ли. Может, у него и есть

проблемы с головой. Или же такая манера общения, кто их, этих спецов разберёт, да только

интуиция у него работает как надо. Он сразу понял, что ты новичок.

– И как?

Каталинская бросила на неё взгляд:

– Потерянная больно уж, – прямо сказала она. – А новички обычно либо ловят каждое слово с

открытым ртом, либо почти не слушают. У тебя был второй вариант.

На Виолетту вновь накатил тот липкий ужас, который заглушал всё на семинаре. Перекошенное

лицо Богина и слова, от которых внутри сворачивалось всё тугой клубок.

Кира попивала принесённый кофе:

– Может, хоть мне расскажешь, что с тобой творится?

Расскажу, – подумала про себя Виолетта. – Только когда хоть сама немного разберусь в

происходящем. А так – увольте. Билет в психушку мне ещё не нужен.

Она пожала плечами:

– Пока ничего.

Катанлинская изогнула бровь:

– Пока?

Виолетта кивнула, давая понять, что на этом беседа завершена. Внезапно уютное кафе показалось

удушающе тесным, разговоры людей за соседними столиками били по натянутым нервам, и

казалось, что вот-вот распахнётся входная дверь, и появится недавний знакомец с семинара.

Только сейчас Виолетта поняла, что было в нём что-то нехорошее. Возможно, такое бывает у

закоренелых преступников, которые пытаются натянуть на себя глянцевую маску порядочного

человека.

Что-то нелепое и в то же время страшное, от которого хочется вскочить со стула и бежать куда

глаза глядят. Может, не зря так и получилось?

– Домой? – резко прервала её размышления Каталинская. – А то мне ещё надо на рынок заскочить.

Виолетта глянула на часы и опрокинула остатки кофе.

– Идём.

По дороге назад подруга что-то говорила, но Виолетта её не особо слушало. Настроение было

поганым, даже хуже, чем обычно. На семинаре даже такого не было, а тут будто сверху рухнула

огромная тяжесть. Голова шла кругом, подташнивало и так и хотелось присесть на скамейку.

Мимо пробежала стайка подростков, один случайно толкнул Виолетту и сам едва не рухнул. Она

чудом успела поймать его за плечи.

– Осторожнее можно? – буркнула и тут же шумно выдохнула сквозь стиснутые зубы.

Лица у ребёнка не было, будто его стесали ножом – ни глаз, ни носа, и вместо рта уродливая

судорожно подёргивающая впадина. По коже пробежал мороз, руки вмиг стали ледяными, она

отшвырнула ребёнка от себя.

– Ой-ой-ой! – тут же заверещал он, впечатавшись в Каталинскую.

– Ты что, сдурела? – рявкнула на неё подруга, удерживая подростка. – А ты не носиcь, как

оголтелый!

– Простите, – тут же буркнул тот.

Ужас пропал, на Виолетту опасливо смотрел взъерошенный мальчишка в расхристанной одежде с

усеянными конопушками носом. Обычный ребёнок, ничего страшного или непонятного.

Виолетта снова сделала глубокий вдох и мотнула головой. Подросток уже бежал догонять своих, а

Каталинская стояла на месте и, прищурившись, смотрела на подругу.

– Выдели на следующей неделе время и загляни ко мне. Не нравится твоё состояние совершенно.

Виолетта резко поправила ручку сумки на плече. Спорить было бессмысленно, лучше согласиться.

У Каталинской заверещал мобильный. Подруга схватила его, переменилась в лице, махнула рукой

и бросила:

– Созвонимся вечером. Всё потом.

Больше ничего не объясняя, она помчалась к ближайшей станции метро. Виолетту такой поворот

событий совершенно не расстроил. Зная бешеный темп жизни Каталинской, она даже не задавала

лишних вопросов. К тому же сейчас хотелось побыть в одиночестве.

Заметив пустую скамейку, Виолетта направилась к ней. Но за несколько мгновений до того, как

она сумела сесть, её опередил сухонький мужчина в старой, местами разорванной одежде.

Увидев нерешительность на лице Виолетты, он тут же отодвинулся к углу:

– О, прошу вас. Я лишь передохну.

Мягкий голос и уважительный тон совершенно не соответствовали потрепанному внешнему виду.

Обнищавший интеллигент, – определила Виолетта, – хорошо, если не бездомный.

Последнее казалось более вероятным, такие люди попросту не выдерживают сумасшедшей жизни

столицы, для кого становящейся местом успеха, а для кого и возможностью потерять всё, что имел

ранее.

Виолетта вздохнула и опустилась на скамью. Мужчина некоторое время смотрел на неё:

внимательно, изучающе, будто пытался что-то для себя определить. При этом его

заинтересованность в отличие от того же Богина была куда приятнее. Не было ощущения, что

нищий хочет взять нож и, разрезав жертву, посмотреть внимательнее, что у неё там внутри.

Виолетта уставилась в одну точку. Всё отошло на задний план. Она даже не ругала себя, что

пошла на этот дурацкий семинар. Что было, то было – в следующий раз умнее будет.

Виолетта выдохнула, и вдруг поняла, что нищий что-то у неё спрашивает. Повернула к нему голову

и уточнила:

– Да? Простите, я не расслышала.

– Я спрашиваю, вам плохо? – спокойно повторил он.

Виолетта пожала плечами. Почему-то спокойный взгляд и тихий голос придавали смелость, и даже

мелькало желание рассказать правду.

– Вижу, – неожиданно так же спокойно произнёс он. – Не говорите ничего. У всех есть прошлое.

Виолетта настороженно посмотрела на него, отодвинулась в сторону. А этот откуда знает? Следил,

что ли?

Но нищий уже отошёл от скамьи. При этом, через несколько секунд находился на весьма

приличном расстоянии. Виолетта сама удивилась, как могла такое не заметить.

Психи, – подумала она. – А я хуже всех.

Подхватив сумку, девушка быстро направилась к метро. Лучше домой, там можно успокоиться и

прийти в себя.

Внизу оказалось много людей. Смесь запахов, толчки, резкие окрики – всё заставляло стискивать

зубы и уговаривать себя не сорваться.

– Девушка, да я же тут! Что вы, совсем не смотрите? – грубо пихнула её в сторону какая-то толстая

торговка. – Ходят, под ноги совсем не смотрят, за людей не считают.

– Вот-вот! – подхватила вторая. – А мы им…

Хотелось рявкнуть что есть мочи, но Виолетта молча отошла в сторону. Бессмысленно что-то

доказывать дураку и хаму. Они понимают только силу, а силой она сейчас точно не владела.

Внезапно её внимание привлек разговор двух совсем молоденьких девушек.

– Смотри, ужас какой. Как можно вообще такое пускать в роддом?

– Не знаю, куда только охрана смотрит, – вздохнула вторая. – Ладно, Маш, пошли уже. А то ночью

приснится.

Виолетта подошла к стене, возле которой только что стояли говорившие. Подняв голову, она еле

слышно ойкнула и выпустила сумку из рук.

«Внимание! Похищен ребёнок!

Помогите найти!»

Дальше шло множество слов. Виолетта на них не обратила внимания. Она не могла отвести взгляд

от лица женщины-похитительницы, которая смотрела прямо в душу. Злобно, цепко, с желанием

вывернуть наизнанку. Сама не своя Виолетта протянула руку и коснулась бумаги объявления, в нос

резко ударил сладкий запах сирени.

Сердце гулко стучало в ушах, перед глазами поплыли разноцветные круги. Казалось, ещё чуть-

чуть и она потеряет сознание.

В один миг всё резко стало на свои места: мрачный дом, крики и истерика матери, странный

шипящий голос и странные сны. И глубже, ещё глубже, туда, где непрекращающийся плач детей и

закрытая дверь, за которую нельзя заходить. Место… Место, где живёт чудовище, что черной

кляксой расползается по комнате и делает угловатые движения.

Виолетта огляделась, потом подняла сумку и быстро, почти бегом, рванула к подходящему вагону.

От себя нельзя убежать, но теперь она всё вспомнила.

Часть II. Сон или явь?

Глава 1. Первый сон

За окном давно царила ночь. Виолетте снился какой-то сон: вязкий, словно патока, накатывающий

тяжёлыми сладковатыми волнами, танцующий на грани с реальностью. Он имел именно тот

странный привкус кошмара наяву, когда думаешь, что бодрствуешь, однако после резко

вскакиваешь от любого громкого звука извне или какого-то внутреннего будильника.

Но внутренний будильник безбожно лгал. Липкая паутина, окутавшая сознание, не желала

рассыпаться в пыль.

Виолетта шла по коридору: тёмному, пыльному, пропахшему сыростью и старостью. Странный

привкус растекался во рту, словно она провела языком по металлу, на котором разлили томатный

сок. Соль и металл. И немного холода. Такой бывает кровь. Но откуда бы ей тут взяться?

Виолетта не узнавала коридора. Она шла всё быстрее, потому что слышала за спиной чье-то

дыхание. Пока ещё еле различимое, будто догонявший не был уверен, стоит приближаться или

лучше остаться за спиной. Но Виолетта знала: охотник никогда не оставит свою жертву.

Казалось, порой сбоку мелькала едва различимая чёрная фигура. Задерживалась лишь на долю

секунды и вновь исчезала. Рассмотреть её можно было только краем глаза. Но появлялось оно всё

чаще и чаще, словно показывая свою силу и вездесущесть. «Смотри, я иду за тобой, смотри, я

дышу с тобой, я могу сделать с тобой всё, что пожелаю».

Виолетта прибавила шагу, глубоко вдохнула, закашлялась от ставшего комом в горле запаха

сырости. Слева послышалось тонкое хихиканье. Виолетта замерла. Сердце гулко ухнуло вниз. Всё

резко смолкло, впереди блеснул свет, словно кто-то пытался фонариком подать сигнал. Она знала,

что стоять нельзя. Нельзя, иначе тень догонит её, оплетёт нитями-руками, сдавит горло и утянет в

подвал этого мрачного дома.

Хихиканье повторилось. К щеке Виолетты кто-то легонько прикоснулся. С визгом она отпрыгнула

в сторону, закрутила головой. Нет никого. И свет больше не появляется.

Виолетта почувствовала, что от виска по скуле медленно стекает ледяная капля пота. Она знала,

что надо успокоиться и дойти до самого конца. Тогда будет всё хорошо. Тогда она сумеет

проснуться.

– Не дойдёшь! Не дойдёшь! Не дойдёшь! – посыпались отовсюду смешки, впиваясь, будто осколки

битого стекла.

– Не сможешь!

– Не сумеешь!

Виолетта сжала кулаки, чувствуя, как внутри закипает страх вперемешку с тихой яростью. Сначала

возьмите, потом посмотрите. Сделала шаг от стены, второй… а потом рванула со всех ног вперёд.

Смешки превратились в оглушительный рёв, чьи-то руки хватали её за плечи, дёргали за волосы,

впивались в ноги. Зажав уши и зажмурившись, она побежала вслепую. Оглушительный звон

заставил вздрогнуть всем телом и… проснуться.

Виолетта открыла глаза и уставилась в потолок. Сердце колотилось, голова гудела, звон почему-то

не прекращался. Только спустя несколько секунд до неё дошло, что звонит телефон. Кое-как сев на

постели, она нащупала трубку.

– Алло.

– Елизавета Петровна, вы меня не так поняли, я хотела сказать вам, – зачастил женский писклявый

голос на такой скорости, что Виолетта не сразу разобрала слова.

– Здесь нет такой, – замедленно ответила она.

– Как нет? – искренне удивились там. – Третий раз не туда. Кошмар!

Даже не подумав извиниться, трубку положили. Виолетта ещё некоторое время сидела с

телефоном в руке, потом чертыхнулась сквозь зубы и отключила связь.

Несмотря на то, что её разбудили среди ночи, – часы показывали начало третьего – Виолетта была

благодарна этой невнимательной болтунье. Кошмар превратился во что-то незначительное и

мелкое, спрятавшееся в уголке сознания. Возможно, проснись она сама – помнила бы сон ярко и

чётко, и долго бы не могла успокоиться. Но тут… звонок стёр всё, заставив переключить внимание

только на него.

Виолетта вздохнула. После того, как она побывала на том дурацком семинаре, отвратительные сны

нахлынули удушливой волной. Успокоительные настойки на ночь не помогали. А воспоминания о

прошлом не давали заснуть. Она теперь хорошо помнила, что провела два года в чужом доме. И

поняла, почему мать всегда старалась избегать толпы людей, стараясь отвести дочь в сторону.

Вспомнила, почему они всегда ругались с отцом. Страх не давал матери мыслить здраво, любое

скопление людей вызывало истерику.

С каждым годом такая жизнь становилась всё сложнее и невыносимее, поэтому однажды отец не

выдержал и ушёл.

Виолетта встала с постели и криво усмехнулась, понимая, что не о том думает среди ночи. После

такого опять будет сниться всякая гадость. На миг показалось, что невесомые пальцы касаются её

лица. Поёжившись, она быстро пошла в коридор за сигаретами.

На полке сиротливо стояла её сумка, из которой торчал красный уголок книги. Виолетта брала её у

Каталинской и обещала вернуть, однако совершенно забыла об этом после всех последних

событий.

Виолетта хмыкнула и вытянула книжку. Пару месяцев назад она пыталась её читать – ничего не

вышло. Практическое пособие по технике сновидения показалось странным, запутанным и

непонятным. Казалось, что автор знал много слов, но не был способен наделить их смыслом.

В голову Виолетты закралась мысль, что книга вовсе не плоха. Просто сложно понять то, о чём

ранее никогда не слышал. Теперь же, после семинара могло что-то проясниться.

Сунув книгу под мышку, она ухватила пачку сигарет и пошла на кухню, в очередной раз благодаря

судьбу, что живёт одна и не услышит материнского брюзжания.

Усевшись за стол, Виолетта наобум раскрыла книжку. На страницах карандашом Каталинская

оставляла пометки. Они в основном состояли из нескольких букв или сокращённых слов.

Разобрать что к чему было достаточно сложно.

– Взрослая женщина, а портит книги, – проворчала Виолетта. Метки почему-то показались куда

интереснее, чем текст книги.

Виолетта пригляделась: «Отсутствие внешнего эффекта исключает возможность развития». Она

перелистнула страницу. Какой может быть ещё внешний эффект, когда ты спишь? Ну, разве что

нечто вроде того звонка, что разбудил её. Но тут уже бессмысленно говорить о снах.

Виолетта задумалась. Стало интересно: можно ли пребывая во сне в конкретном месте, потом

очутиться в нём наяву?

В нос вдруг ударил запах пыли и сырости. Где-то, совсем далеко, вдруг зазвучало тонкое

хихиканье, кто-то выдохнул в самое ухо:

– Не дойдёшь!

Виолетта вздрогнула и посмотрела по сторонам. Нет, глупости, никого рядом нет. Но паутина

страха осела на коже невидимыми нитями, опутала намёртво так, что ни убрать, ни стряхнуть.

Виолетта ухватила сигарету, прикурила и принялась шагать по кухне туда-сюда. Так думать

получалось куда лучше. Книжка осталась на столе, ее страницы словно звали продолжить чтение,

однако сейчас ей было не до этого.

Когда во рту растеклась горячая горечь, она чуть успокоилась. Объявление в метро дало толчок,

разбудило спрятанные глубоко воспоминания и вытянуло их наружу. Считай, понять тот же сон.

Как-то Каталинская пыталась ей объяснить:

– Пойми меня верно, – говорила подруга, – наш мозг ничего не забывает. Нельзя без специального

вмешательства взять и забыть что-то так, чтобы потом нельзя было это снова достать.

– Да ну? Даже то, что происходило с тобой до рождения?

Тут Каталинская несколько потеряла свой пыл, однако не находчивость:

– А можешь доказать обратное?

Виолетта не могла. Да и, признаться, её не особо волновало, что было до рождения. А вот после…

Она вновь села и загасила тлеющий окурок в пепельнице. Самой разобраться, конечно, было бы

хорошо, но вряд ли что-то выйдет. Хорошо это или нет, но «внешний фактор».

Виолетта вздохнула, прекрасно понимая, что нужно поговорить с матерью. Кошмары сами собой

никуда не пропадут, но можно им помочь. Она прекрасно понимала, что мать не захочет об этом

говорить. Что придётся долго и нудно убалтывать её на это. Однако сдаваться не собиралась. Её

собственная жизнь начинала идти наперекосяк из-за всяких галлюцинаций и видений прошлого.

Так ещё чуть-чуть и можно оказаться в доме с жёлтыми стенами.

Далее Виолетта просто перелистывала книгу, толком не вчитываясь. Жуткое ощущение, что кто-то

из-за её плеча всматривается в страницы, появилось внезапно и не желало исчезать.

Она медленно повернула голову и замерла: изогнутая тень скользнула по кухонным шкафчикам,

задрожала на плите, потянулась к окну и вылилась в ночь. Стоявший на столе стакан вдруг рухнул

вниз. Послышался пронзительный звон, Виолетта вздрогнула. Вскочив, она подбежала к осколкам

и посмотрела на стол. Стакан стоял на краю, но я явно не мог упасть сам. Она провела рукой по

лбу, убирая взмокшие пряди. Сердце билось поверхностно и быстро.

– Сумасшедшая, – выдохнула она, то ли характеризуя себя, то ли ещё кого. Решив, что на сегодня

приключений хватит, выключила свет и вернулась в спальню.

Свет гасить не хотелось. Внутри боролись страх и практичность. Виолетта натянула на себя плед,

пытаясь вспомнить советы Каталинской… да и не только её. Как там говорят? Когда во что-то не

веришь, оно отступает. Виолетта вздохнула, удерживаясь, чтобы не засмеяться. Хоть сейчас она

ничего не видела, внизу всё сжалось в тугой комок, а нервы напряжены. Своими глазами она

прекрасно видела, что рядом никого нет, что в комнате она одна. Но разве можно было это

доказать?

Тени на стенах от штор, тень от тумбочки на полу, тень от компьютера… Каждая из них в любую

минуту может свернуться, дрогнуть и метнуться к ней. Как то угловатое чудовище из детства.

Теперь Виолетта четко осознавала, что чудовище стало приходить после того, как её вернули

родителям. Словно не хотело отпускать, желало забрать назад. Туда, где тёмные коридоры, сладкий