Укротители демонов

– Не помню, – на лице Нила отразилось искреннее удивление. – Да какая разница. Ведь похоже, да? Невидимый убийца с невидимым ножом. Это он убил Верека Сатис, да и того парня на грядке…

– И золота под кровать тоже он насыпал?

– А золото тут причем? – выпучил глаза Нил.

– Да не причем, – впервые Арс подумал, что цепь событий, включающих в себя странные убийства и не менее странные события, соединяют воедино только его догадки, и что другим эта взаимосвязь может быть совершенно незаметна.

– А вы слышали! – вскрикнул ворвавшийся в аудиторию весенним ураганом Шнор. – Такое было, такое!

– Не ори ты, – буркнул кто-то задних рядов. – Толком говори.

– Вот я и говорю! – обиделся Орин. – На факультете умозрительной магии есть один преподаватель, прозвище у него – Бульдог.

– Это еще почему?

– Уж если попадешь к нему в зубы, то живым не вырвешься! – сообщил рассказчик. – Всегда он любил издеваться над нашим братом! Так вот вчера ему самому досталось!

– Что, что с ним стало? – Фома Катина, волосы которой сегодня сияли молодой зеленью, прямо задыхалась от нетерпения. Под ее мантией что-то соблазнительно колыхалось.

– На лекции, – Орин выдержал паузу, грозя довести слушателей до белого каления, – из воздуха явилась обнаженная дама…

– Что? – изумился Арс.

– Голая баба, – доступно пояснил Прыгскокк.

– И совершила над Бульдогом форменное насилие в грубой и извращенной форме! – торжественно заявил Шнор. – После чего исчезла в неизвестном направлении! И никаких следов магии…

– Как это – в неизвестном? – наморщил тот крошечный лоскуток кожи, что у него назывался лбом, двоечник Рыггантропов, переходящий с курса на курс исключительно благодаря упорному посещению пересдач. – Это что, по коридорам университета тетка без одежды бегает?

– Да, – иронично сказал вошедший в аудиторию преподаватель, которого увлеченные студенты не заметили, – кто о чем, а Рыггантропов – о женщинах. Лучше бы об учебе думал!

– А чего о ней думать, – вполголоса пробормотал двоечник. – Учеба – она не баба, за ней бегать не надо…

Преподаватель занял место на кафедре, и студенты, грустно шушукаясь, принялись раскрывать тетради. Время разговоров о падающих с неба обнаженных девах закончилось.

После завершения лекций Арс направился в библиотеку – сдать книги. Пришлось преодолеть пару коридоров, которых в этой части здания ранее не было, прежде чем ноги привели его к знакомому спуску к черной двери библиотеки.

И тут, у лестницы, он наткнулся на знакомое лицо. Лицо это было заросшим, как заброшенный луг, только вместо сорняков на нем имелась щетина, и выглядело совершенно безумным. Исключительно по болтающемуся на поясе мечу и шлему на голове можно было определить, что этот человек некогда являлся Торопливым.

– В результате оперативно-розыскных мероприятий были задержаны пятеро подозреваемых, – бормотал он себе под нос всякую ерунду, неторопливо перемещаясь вдоль стены. – Ой, в огороде бузина, а в Китеже – дядька…

Арс сочувственно вздохнул. Территория университета охранялась столь строго не только по той причине, что маги тщательно оберегали свои тайны. Таблички с надписью «Посторонним в в…» висели над всеми дверями еще и потому, что скопившаяся за тысячелетия в стенах МУ магическая энергия представляла опасность для любого разумного существа, способностей к волшебству не имеющего.

Что собственно означала вторая «в», и куда именно полагалось пойти посторонним – это служило предметом постоянных дискуссий среди студентов, но суть от этого не менялась.

Обычный индивидуум, попавший в МУ на срок, превышающий несколько часов, серьезно рисковал мозгами. Тем же, у кого серое вещество оказывалось снабжено парой извилин, отвечающих за волшебство, эта опасность не грозила. Их рассудок был словно заземлен.

– Бей-беги! – вдруг заявил сходящий с ума стражник, с шага перешел в резвый галоп и исчез за поворотом.

Арс же продолжил свой путь.

В библиотеке как обычно было полутемно и тихо.

– Злобное утро, – сказал Мешок Пыль, возникая из полутьмы с видом вампира, собирающегося подзакусить человечинкой.

– Злобное, – пробормотал в ответ Арс. – Вот, книги пришел сдавать…

– Ага, пойдем, – и библиотекарь бесшумно, словно хорошо обученное привидение, заскользил впереди. Под его мешковатой черной одеждой что-то подозрительно пошевеливалось.

– Ты знаешь, никто из наших преподавателей не смог мне помочь, – сообщил Топыряк, когда они достигли нужного стеллажа и принялись распихивать книги по местам. Сломанная лестница, похоже, успела отрастить новую ногу. – Ну, с той надписью пророческой… ты помнишь?

– Помню, – отозвался гроблин. Балансируя на самой последней перекладине, он впихивал на место толстенный том. Судя по возмущенному шороху, соседние книги тесниться не хотели. – Не смогли? И почему?

Что-то треснуло, хрюкнуло, и книга оказалась в одном ряду с собратьями.

– Мне показалось, что они не разбираются в пророчествах, – пожал плечами Арс. – Или очень здорово скрывают собственные знания…

– Кто будет скрывать знания? – кривая, чуть презрительная усмешка библиотекаря получилась очень похожей на человеческую. – Особенно преподаватель! Он по определению должен ими гордиться… Хотя я знаю, кто сможет тебе помочь…

– И кто же?

– Его зовут Ностер Предсказамус, – ответил Мешок Пыль. – Долгие годы он был прохфессором на кафедре пограничной магии, пока его не спровадили оттуда якобы на заслуженный отдых.

– Якобы? – удивился Арс.

– Он бы мог работать еще долгие годы, – проговорил Мешок Пыль, – но уж слишком был несдержан на язык. Мог брякнуть ректору в лицо всю правду. За это и пострадал.

– Как мне найти этого Нострадамуса?

– Предсказамуса, – невозмутимо поправил гроблин. – Он живет на улице Бронзовых Ножниц.

– Это же в Норах! – возмутился Арс. Норы располагались на окраине, и были самыми настоящими трущобами, местом более опасным, чем яма с тиграми. Представить себе обитающего там преподавателя МУ, пусть даже бывшего, было так же сложно, как слона – перелетающего от цветка к цветку и собирающего пыльцу.

– Почти, – покачал головой библиотекарь, – на самой их границе. Ностер всегда отличался экстравагантностью, и даже поселился там, где его знают не иначе как Безумного Волшебника. А на прощание он сказал: «Меня уже тошнит от вашей благовоспитанности». Ректор потом долго оттирал с мантии его плевок…

– Ну надо же! – восхитился Арс. Книги были расставлены по местам, и он вслед за гроблином двигался к выходу из библиотеки. – Спасибо, Мешок. Ты мне здорово помог.

– Не за что, – ответил библиотекарь, не поворачивая головы. – В следующий раз, когда зайдешь, принеси бедрышко девственницы. Можно не прожаренное, с кровью…

И подземелья библиотеки огласил смех на два голоса. Причем один из них звучал столь зловеще, с драматическим пришепетыванием, что можно было подумать, что смеется главный злодей из низкобюджетного фильма ужасов.

Ква-Ква устроен примерно так же, как должен быть устроен любой разумно устроенный город, за исключением, естественно, размеров. В центре, на острове, омываемом рекой, расположился дворец мэра и жилища самых богатых горожан. Кольцо обветшалых стен охватывает то, что называлось Ква-Ква многие тысячи лет тому назад, а ныне является престижным районом. Дальше – мешанина улиц и переулков, а ближе к окраинам – та часть города, о которой его отцы предпочитают обычно умалчивать. Именно там, в трущобах, бешено кипит жизнь, а исходящая оттуда вонь придает особенную пикантность городской атмосфере.

Таких районов в Ква-Ква два – Норы и Дыры. Их обитатели, если им приходится сталкиваться, тут же начинают резать друг друга с энтузиазмом людей, искренне ненавидящих ближнего своего. По счастью, случается это нечасто – Норы и Дыры располагаются на разных концах города.

Один из предыдущих мэров, Нико Хрущ, предпринял грандиозную затею по их очистке и перестройке. Результатом стало лишь то, что трущобы начали звать хрущобами, а к Нико приклеилось насмешливо-уважительное прозвище «Крутой перец», которому нынешний мэр ужасно завидовал.

Арсу, чтобы добраться до улицы Бронзовых Ножниц, предстояло пересечь часть города, расположенную на правом берегу реки. Путь предстоял неблизкий, и Топыряк, наплевав на занятия по клиническому магоанализу, отправился в дорогу с самого утра.

Над городскими улицами, нежно подсвеченный лучами восходящего светила, слегка клубился утренний смог. Пахло подгоревшим завтраком и протухшим ужином, из домов доносились сонные завывания просыпающихся кваквакцев.

Чем дальше шел Арс, тем чище и ровнее становились улицы. Мусор уже не лежал грудами, как в студенческих кварталах, а скромно возвышался аккуратными кучками, колдобины и канавы стали чуть менее глубокими, даже крысы выглядели причесанными и выбритыми. Столкнувшись с человеком глазами, они не скалились нагло, как на окраине, а скромно опускали взгляд.

К полудню Арс добрался до площади Изопилия. Все ее пространство, на котором убралось бы пять стадионов, занимал рынок, а в центре громадным фаллосом возвышался памятник Нико Хрущу, выполненный в виде исполинского початка кукурузы.

Ничего пошлого тут в виду не имелось. Просто Хрущ происходил из семьи фермеров, и страсть к сельскому хозяйству сохранил, даже став главой громадного города. Около дворца мэра он разбил грядки и принимал посетителей, возясь с кукурузой или горохом.

Рынок славился тем, что на нем было можно купить все, что угодно, от сгнившего еще полгода назад батона колбасы из верблюжьего мяса до непонятной металлической болванки с надписью «боеголовка ядерная».

– Походи, налетай! – заорал, завидев Арса, толстый, как кошелек скопидома, гном, едва студент оказался в пределах его видимости. – Для волшебников – скидка!

– Чем ты хоть торгуешь? – полюбопытствовал Топыряк, рассматривая совершенно пустой прилавок. Денег у него все одно не было, так что проявлять интерес можно было совершенно спокойно.

– Мой товар самый лучший! – гном подмигнул и ловко извлек из-под прилавка наглухо запечатанную бутылку. – Воздух с горных вершин! Чистый, бодрый! Есть еще морской, лесной, луговой!

– А зачем он нужен?

– Как зачем? – продавец аж поперхнулся от возмущения. – То, чем дышат в этом городе, даже воздухом нельзя назвать!

Спорить с этим было сложно. То, что висело над Ква-Ква плотным облаком, давно вынудило воздух в испуге бежать в поисках более уютных местечек. Непривычные люди, первый раз попав сюда, падали в обморок.

Нельзя даже было сказать, что атмосфера Ква-Ква обладала каким-то неприятным запахом. Она обладала вкусом. Существовали особо одаренные индивидуумы, которые, попробовав воздух на вкус, могли определить местонахождение с точностью до отрезка улицы.

– И почем? – спросил Арс.

– Дешево отдаю! – развел ручищами гном. – По два бубля за бутылку – горный, по одному – все остальное!

Деньги Ква-Ква получили название из-за формы. Круглые и с дыркой в середине, они напоминали маленькие, стершиеся до плоского состояния баранки. Отливали их из редкого деревянного металла (или металлического дерева), произрастающего в расположенном на лево-восток от Ква-Ква Лоскуте Красная пустошь.

– Ну и цены, – поразился Арс, и тут же ощутил, как чья-то ловкая и гибкая рука легким движением извлекла из кармана мантии кошелек.

Топыряк хмыкнул и принялся с интересом ждать развития событий. Только очень смелый или очень глупый вор мог покуситься на деньги мага, пусть даже этот маг – всего лишь студент.

Ждать пришлось недолго.

– Ай! – завопил кто-то за спиной тонким голосом. – Ой! Кусается! Заберите его от меня!

Заклинание на кошелек Арс накладывал сам, так что хорошо представлял, что испытывает незадачливый тать.

– Что, больно? – спросил студент, поворачиваясь.

Ему никто не ответил. Юноша, тощий, словно всю жизнь питался только воздухом, лежал, спиной промокая вонючую лужу. Глаза его были выпучены, а кошель – намертво зажат в руке.

– Нет, нет… – хрипел юноша, другой рукой пытаясь скинуть что-то невидимое с груди. Вокруг собирался народ, радуясь бесплатному зрелищу.

Паука, фантом которого терзал сейчас вора, Арс увидел в книге, рассказывающей о ядовитых обитателях Лоскутного мира. Паук выглядел страшнее, чем все преподаватели, вместе взятые, так что ворюге можно было только посочувствовать.

– Красть нехорошо! – сказал Арс наставительно, после чего нагнулся и вытащил кошелек из руки юноши. Тот перестал хрипеть, но в темных глазах все еще плясал страх. – Особенно у того, у кого ничего нет!

Он потряс кошельком, в нем жалобно зазвенели несколько мелких монеток. Не обращая больше внимания на вора, Топыряк зашагал дальше. Проталкиваясь через толпы покупателей и продавцов, он мужественно сопротивлялся искушению что-нибудь купить или просто посмотреть.

В самом центре рынка, у памятника Нико Хрущу, расположился агитационный пункт городского налогового управления. Над ним трепетал на ветру транспарант: «Налоговый инспектор – друг человека!», а стоящий около пункта нанятый бард исполнял песню:

– Он не лает, не кусается! На прохожих не бросается! – похоже, речь шла как раз о том самом налоговом инспекторе.

Пойти на подобные меры работы с населением городские власти заставила крайняя нужда. Деньги собирать было надо, а налоговые инспекторы почему-то не пользовались популярностью. Смертность у представителей этой профессии была выше, чем у больных туберкулезом и пьяных трубочистов.

Мэр отдал приказ о популяризации профессии, который выполнялся по мере сил и выделенных средств.

На самом пункте висел еще один плакат, поменьше, с грандиозных размеров ножом, капающая с которого кровь составляла надпись: «Заплати налоги и спи спокойно».

Что популяризаторы хотели этим сказать, оставалось только гадать.

Пройдя рынок, Арс углубился в квартал, почти целиком занятый храмами и жилищами жрецов. От разноцветных курений, которые жирными струями вытекали из распахнутых дверей святилищ, чесалось в носу и хотелось чихать.

Нищие и убогие, самые талантливые из которых были покрыты язвами так густо, что не было видно кожи, заунывным хором вымаливали подаяние, концентрируясь в основном около храмов миролюбивых божеств.

Запах денег профессиональные побирушки чувствовали за версту. На Арса никто не обратил внимания – что взять со студента? Но любого другого ждал бы горячий прием. Нищие облепляли попавшего в оборот купца или ремесленника, словно мухи – кусок падали, и отделаться от них было не проще, чем от дурной репутации.

Здесь, в преддверии небесного милосердия, царили суровые законы джунглей. Арс видел, как покусившийся на чужой грош безногий бросился бежать с удивительной скоростью. Но пострадавший слепой метким броском камня свалил беглеца наземь. На звон упавшей монетки оглянулся глухой. Схватив ее, он скрылся за углом. Немой, который опоздал чуть-чуть, разразился такими проклятиями, что услышь их боги, то уши у них свернулись бы в трубочку.

Храмы вместе с их паршивой свитой остались позади, и еще через час ходьбы Арс понял, что Норы близко. На окнах появились железные решетки, заборы стали глухими, а двери – тяжелыми и прочными. На некоторые пошло столько дерева и железа, сколько обычно идет на крепостные ворота.

Судя по названию, на улице Бронзовых Ножниц некогда обитали городские цирюльники, но сейчас знак этой почтенной профессии висел только у некоторых домов. Все прочее занимали питейные заведения самого пошлого пошиба. В сточных канавах лежали любители крепких напитков, из окон подвалов тек кислый пивной аромат.

– Ничего себе! – удивился Арс. – И он тут живет?

Спросить дорогу оказалось не у кого, заходить в кабак Арсу не хотелось, а улица выглядела пустынной. И он просто шел, оглядываясь по сторонам и надеясь на чудо в виде трезвого и благожелательного прохожего.

Чуда не произошло, но нужный дом нашелся быстро. Сияющий чистотой особняк выделялся на фоне остальных, словно ворона, обсыпанная мукой. Заборчик вокруг него преградил бы дорогу разве что немощной черепахе, а окна зияли отсутствием решеток.

Едва Арс прикоснулся к калитке, как его окликнули.

– Не ходи туда, – сказал из-за спины сварливый старушечий голос.

– Это еще почему? – Арс обернулся. Из окна на втором этаже на него смотрела надевшая легкомысленный розовый чепчик молодящаяся дама лет восьмидесяти. На лице ее застыла брезгливо-любопытная гримаса.

– Там же живет Безумный Волшебник! – сказала она с таким ужасом, словно речь шла как минимум о великане-людоеде.

– А мне к нему и надо! – ответил Арс, отворачиваясь и берясь за ручку калитки.

– А с виду такой приличный молодой человек! – сурово произнесла дама. – И не говори потом, что я тебя не предупреждала.

Полный самых страшных предчувствий, Арс открыл калитку и зашагал по дорожке, выложенной шестиугольными плитками из белого и синего мрамора. По сторонам от нее росли роскошные розовые кусты, от цветов исходил тяжелый дурманящий аромат.

Несмотря на предупреждения, пока все было мирно. Даже злой собаки, которой уже надо было мчаться к пришельцу, клацая челюстями и пуская обильную слюну, не наблюдалось. Арс постучал в дверь и еще успел ощутить какое-то движение над собой.

Потом что-то со страшной силой ударило по макушке, и мир, со звоном разбившись на сотни разноцветных осколков, исчез.

Глава 5

Очнулся Арс оттого, что лица коснулось нечто мокрое. От малейшего движения по голове пробегали волны боли, но, приложив невероятные усилия, он все же смог поднять веки.

Над ним склонилось встревоженное морщинистое лицо, украшенное длинной седой бородой и свисающими с макушки седыми же космами. При виде ожившего студента в горящих яростным пламенем глазах появилось облегчение.

– Пучина радости извергла море пробуждения, – туманно, но оптимистично изрек дед. – Несчастных случаев нетронутую вязь оспорить не дано и мудрецу…

– Чего? – Арс так удивился, что мгновенно забыл про головную боль.

Только после этого удалось осознать собственное местонахождение. Арс лежал на широкой скамье в довольно большой светлой комнате. Стены сплошь занимали полки, на которых в художественном беспорядке разлеглись свитки, книги, обрывки пергамента. В центре помещения хозяйски расположился громадный письменный стол, сделанный из хорошего дуба.

– Э… – дед явно смутился. – Удар, нанесший траурный урон, случайным получился, без причины… Пусть разум верх возьмет и приговор избегнет пропасти отравленной кончины!

– Мэтр Предсказамус? – поинтересовался Топыряк, потихоньку начиная понимать, что происходит. Старикан пытался извиниться за тот удар, который отправил гостя в беспамятство.

– Сие есьмь я! – дед приосанился. Одет он был в мантию, подобную тем, что носят в университете, но только без всяких знаков отличия.

– Ничего страшного, – поспешно соврал Арс, нащупывая на макушке здоровенную шишку, похожую на еловую шишку. – Мне даже и не было особенно больно…

Судя по силе удара, престарелый специалист по предсказаниям вряд ли нанес его сам. Тут сработало устройство или, скорее, заклинание, направленное на устрашение незваных гостей.

Понятно, почему у дома нет нормального забора, даже решеток на окнах. Безумный Волшебник и без них найдет, чем себя защитить.

А увидев на потерявшем сознание человеке знакомое университетское одеяние, хозяин дома на улице Бронзовых Ножниц понял, что на этот раз немножечко погорячился.

– О чудо мира! – услышав, что Арс не собирается тут же погибать в страшных муках, Ностер Предсказамус просиял весенним солнышком. – Громов и молний яростные стоны развей ты в прах объятьем непогоды, и чрево в этот миг пустого пониманья водою слов разумных ороси!

В голове у Арса словно что-то щелкнуло, и высказанная бывшим заведующим кафедрой муть оформилась в простые и понятные слова: «Скажи мне, кто ты такой и чего тебе здесь нужно?»

– Я шел-то собственно к вам, – проговорил Арс, от волнения облизывая губы. До сего момента он как-то не думал, каким именно образом обратится с просьбой к старому волшебнику. – У меня… это… ну… один вопрос небольшой имеется… по предсказаниям…

– Небесна синь разверзлась высоко! – горделиво покачал головой Предсказамус. – О предсказаньях знает тот все, кто в серебро волос давно обряжен!

Судя по всему, в бытность преподавателем Ностер Предсказамус имел дело в основном с пророчествами, написанными путанным и нудным языком. В результате он сам разучился разговаривать нормально, полностью перейдя на цветастую речь, достойную любого, даже самого многомудрого пророка.

– Вот, – проговорил Топыряк, извлекая из кармана листок и передавая его хозяину дома. – Тут у нас в университете происходят разные странные случаи, и я думаю, что в этом пророчестве речь идет именно о них…

Глаза бывшего преподавателя вспыхнули, он впился взглядом в стихотворные строки, точно коршун когтями в неосторожную курицу.

– Рожденный руками кипящей башки! – хмыкнул он, перейдя на нормальный голос. – Надо же! Здорово! Интересно!

Столкнувшись с мутятиной, порожденной чужим разумом, Предсказамус заговорил почти по-человечески.

– Пойдем к столу, – сказал он, направляясь к креслу с высокой спинкой. – Мне надо кое-чего сделать.

Ощущая, как гудит голова, Арс спустил с лавки ноги. Встать стоило некоторого труда, перед глазами все плыло и покачивалось. Когда пострадавший студент утвердился на нижних конечностях, хозяин дома уже сидел за столом и задумчиво позвякивал какими-то бутылочками.

– Сейчас проверку проведем простую! – сообщил он, не поворачивая головы. – Поймаем время и оценим его силу!

Арс подошел поближе.

Руки старого мага, несмотря на узловатые суставы и набухшие вены, оказались на удивление ловкими и подвижными. Действуя, точно заправский алхимик, он смешал в колбе несколько разных составов. Получившаяся серо-буро-малиновая жидкость зашипела, запенилась и решительно полезла вверх, явно вознамерившись показать всем, чего она стоит.

Предсказамус ухватил принесенный Арсом листок и накрыл им взбунтовавшуюся колбу, словно пергамент был в силах перекрыть путь кипящей жидкости.

Та резво ползла вверх, пока первые пузырьки не коснулись листа. В месте прикосновения пергамент чуть почернел, и Арс на мгновение испугался, что его находка будет безнадежно испорчена. Но чернота сменилась фиолетовым, который перешел в темно-синий…

Цвета сменяли друг друга не торопясь, с чувством собственного достоинства. Предсказамус следил за процессом, точно хозяйка – за отелом любимой буренки, потирал руки и покряхтывал в бороду.

Судя по всему, процедура обещала быть долгой.

Понять, что именно затеял старый маг, у Арса не хватало знаний. Третий курс – слишком невысокая ступень, чтобы пытаться постигнуть действия того, кто дошел до уровня прохфессора.

Оставалось ждать и глазеть по сторонам.

На столе, который размерами поспорил бы с небольшой комнатой, вольготно расположились кучи самых разных предметов. На раскоряченной треноге покоился хрустальный шар, внутри которого металось крошечное огненное существо. Рядком лежали пластинки гадательного набора У-псин, изготовленные, судя по всему, из зубов демона.

Грудами валялись книги, огромные фолианты топорщили страницы, недружелюбно блестели серебряные детали на обложках гримуаров. Взгляд Арса невольно задержался на корешках.

«Дурьфийский аракул: возникновение и исстория», «Справочник придсказателя супротив пабивания камнями», «Секс, рок-н-ролл и наркотики как стимуляторы прароческого ваабражения», «Три паросенка и другия истории» – литература подобралась специфическая. К человеку, который читает подобные книги, поневоле проникаешься уважением.

От созерцания Арса отвлек резкий неприятный звук – словно икнула лошадь. Оглядевшись, студент понял, что это всего лишь хозяин изволил обрадованно хмыкнуть. Жидкость в колбе более не кипела, а на листке пергамента осталось пятнышко подозрительно-желтого цвета.

– Ну что? – спросил Арс.

– Безмолвие молчит – оставьте слезы! – возгласил Предсказамус. – Сей лист источник нам немалого соблазну. Пять тысяч лет минуло с той поры, как ссохлись крепко сбитые чернила!

– Пять тысяч лет! – Арс ощутил, как удивление клокочет в нем, подобно кипящей жидкости. – Невероятно!

Пророчество оказалось не новомодной подделкой, а плодом самой настоящей древности. Само по себе это значило немного, но заставляло прислушаться к мудрости «прарока», заглянувшего в будущее через пятьдесят веков.

Предположительно заглянувшего.

– И что оно означает?

– Ответ потерян в недрах темного колодца, – лицо бывшего прохфессора стало грустным, – искать придется огнем рассуждений, сжигать тома над заревом рассудка, дней десять надо для приготовленья…

«Дело сложное, – перевел для себя Арс, – необходимо будет перелопатить множество книг. Приходи дней через десять».