Кобель домашний средней паршивости

Дарья Калинина

Кобель домашний средней паршивости

© Калинина Д.А., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2018

* * *

Глава 1

Первым, что Саша увидел, проснувшись, были устремленные прямо на него любящие глаза. Два круглых блестящих глаза, которые буквально изливали из себя собачью преданность своему хозяину. Саша не шевелился, и Барон смотрел на него, не отрываясь и не издавая ни звука, только кончик его хвоста вертелся из стороны в сторону, словно лопасти вентилятора, выдавая все обуревавшие собаку чувства.

Видя, что хозяин хотя и проснулся, но не двигается, пес тоже пока что не осмеливался скакать и вообще буйничать. Вместо этого пес молча стоял у кровати и ждал знака. Интересно, подумал Саша, а сколько времени уже простоял Барон вот так на задних лапах, ожидая пробуждения хозяина? Свои передние мохнатые конечности пес осторожно поставил на самый краешек кровати и безмолвно взирал на обожаемого хозяина. И как долго это уже длится? Может быть, десять минут, может, полчаса, а может, что и час, и даже больше.

Пес был удивительным, он никогда не скулил, не лаял, требуя свое. Он лишь гипнотизировал взглядом своего хозяина и скорбно вздыхал, если уж совсем ему приспичило. Даже будучи совсем маленьким щенком, он всегда деликатничал до последнего, что иной раз приводило к мокрым и печальным для самого Барона последствиям.

– Привет, – прошептал Саша и приподнялся на локте, чтобы погладить Барона по голове.

Что тут началось! Барон, словно обезумев от радости, вертелся волчком, извивался, ластился, улыбался во всю свою собачью пасть. Ура! Хозяин проснулся! Ура! Жизнь стала вновь прекрасна!

– Ну что? Пойдем гулять.

Что? Гулять? На мгновение Барон даже замер, словно не в силах уразуметь, за что же ему подвалило в его собачьей жизни такое счастье. Уж не ослышался ли он? Взаправду ли хозяин произнес заветное слово? Неужели и впрямь гулять? Пес замер, не сводя глаз с хозяина и не смея еще до конца поверить.

– Гулять, Барон, – повторил Саша уже громче и начал натягивать штаны. – Гулять!

Теперь радость Барона угрожала выйти из берегов и затопить все его собачье существо. Он метался по квартире, иногда от избытка чувств врезался в стены, но не огорчался, а лишь мотал головой, фыркал и продолжал носиться. При этом Барон еще и вилял всей своей попой, ударяясь ею при этом о разные предметы меблировки, но словно бы не замечал полученных ударов.

Стоило Саше встать, как пес начал виться у его ног, то проскальзывая под ними, то нарезая круги, то просто норовя коснуться лохматой спиной, головой, а так хоть и лапой заветного человека. Когда Саша оделся и вышел в коридор, пес уже сидел на коврике, всем своим видом выражая готовность отправиться на прогулку. Саша начал надевать ботинки, Барон тут же заскакал вокруг него козлом.

– С тобой не соскучишься.

Барон в ответ мотнул головой, мол, да, я такой. И когда Саша направился к двери, пес опередил своего хозяина, он легко поднялся на задние лапы, оперся о дверь передними и начал скрести когтями, пытаясь ее открыть. Когда это не помогло, Барон попытался сделать под дверью подкоп, так энергично работая обеими передними лапами и скребя ими по полу, что Саша в очередной раз подивился крепости положенного у них в квартире ламината.

– Мам, пап! Мы скоро! – крикнул Саша, но ответом ему была лишь тишина.

Домашние любили поспать подольше. На то он и выходной день, чтобы задать храповицкого иной раз вплоть до полудня. И честно говоря, выйдя на улицу, Саша им где-то даже позавидовал. На улице было еще совсем неуютно. Начало девятого на часах, но людей совсем мало. Оно и понятно, даже собачникам хочется в выходной поспать подольше. Саша и сам был не против подремать еще пару часиков, но это потом, когда они с Бароном вернутся назад. Тот получит миску каши, приготовленной еще накануне, а Саша выпьет кружку кофе, а потом нырнет обратно в постель и понежится в ней под теплым одеялом, пока не появится занятие поинтересней.

Но одно дело, что человек предполагает, а совсем другое, как Господь им по своему усмотрению располагает. Иногда это совсем разные вещи. Так и планам Саши на сегодняшнее утро не суждено было сбыться. Пока он планировал свое незатейливое будущее, шагая по дорожке, усыпанной мелкими желтыми листочками, нападавшими с берез, судьба уже приготовила для него сюрприз.

Саша сразу понял, что пес что-то учуял. Внезапно Барон, который до этого прочесывал траву в поисках одному ему известного запаха, замер на месте, подняв голову и устремив свой длинный нос навстречу потоку воздуха.

– Что там?

Но пес не отреагировал. Он еще и сам толком не определился, что же там такое. Но ясно, что-то интересное. Пес стоял и принюхивался. Потом пробегал несколько шагов и снова останавливался, чтобы принюхаться получше.

Саша невольно залюбовался своим псом. Какой он у него красавец! Шерсть не длинная, но вьется красивыми волнами, что на лапах, что на ушах, что на голове. А уж уши! За одни только уши Барону можно было отдать приз зрительских симпатий. Самое лучшее, что есть у спаниеля, – его уши. Когда собака бежит, уши у нее развеваются – точь-в-точь флажки на ветру. И на душе от этого трепыхания становится весело.

Вообще Барон был совсем молодым псом, даже еще щенком. Его черно-бурая шерсть не потеряла щенячьей шелковистости, гладить его было сплошным удовольствием. К тому же пес был юрким и таким быстрым, что даже здоровенным зубастым кобелям бойцовских пород никогда не удавалось поймать его.

Было у Сашки во время прогулок несколько эпизодов, когда он, еще не зная этой особенности своей собаки, уже мысленно прощался с Бароном. Но каким-то чудом даже четырехмесячный щенок умудрился буквально выскользнуть из зловещей пасти собаки, казалось, уже схватившей и растерзавшей его. И убежал, даже без единой царапины, смеясь над своим врагом. А зубастое чудовище еще долго щелкало пастью, пытаясь понять, почему такие непонятные ощущения. Вроде бы и был щенок, а пожевать нечего. И на морде у огромного пса были написаны самая искренняя растерянность и недоумение.

С возрастом стали проявляться и другие особенности этой замечательной породы. Тонкий нюх. Острое зрение. И удивительная прыгучесть и подвижность, делающая собаку незаменимой помощницей человеку на охоте. И конечно, самое главное, это азарт. Довольно спокойный пес буквально преображался, охотясь на лягушку или даже бабочку. А уж дикие утки из пруда в ближайшем парке находились благодаря Барону в постоянном тонусе.

– Что? Что там, Барон?

И вот сейчас эта самая замечательная в мире собака что-то явно учуяла. Опустив нос к земле, Барон побежал куда-то в сторону дворового катка. То есть катком он бывал исключительно в зимнее время года, а в остальное являлся футбольной или баскетбольной площадкой, благо тут и ворота стояли, и корзины были приделаны.

Но почему-то футболисты и баскетболисты появлялись редко. Видимо, летом у русского человека находились занятия поинтересней, чем просто гонять мяч во дворе. А вот зимой хоккейные команды сражались допоздна. Сперва приходили малыши, затем подтягивались младшие школьники, потом приходили взрослые парни, а под самый финал на каток выходили уже совсем зрелые мужики, которые гоняли шайбу с азартом юношей.

Барон на каток не побежал. Он его обогнул и помчался дальше. За этой спортивной площадкой начинался квартал новостроек, который отделяла от старой застройки широкая полоса строительного мусора. Когда несколько лет назад на пустыре начали расчищать место под застройку, бульдозеры счистили слой земли, а убрать его не удосужились. Получились своего рода валы, за годы стройки успевшие основательно зарасти сорной травой и кустарником и превратившиеся в излюбленное место для игр всей окрестной детворы.

Летом здесь устраивали пикники, зимой катались на санках. Сейчас была осень, так что интересные мероприятия не проводились, а грибы на валах пока росли плохо. Но место для прогулок было все равно живописным. Хотя растительность на валах уже порядком поредела от листопада, но многие листья еще держалась на своих местах. И утренние заморозки красиво посеребрили пушистые зонтики и тонкие веточки.

– Куда? – ахнул Сашка, когда пес, не оглядываясь, в несколько стремительных прыжков перемахнул эти валы. – Барон! Ко мне!

И вот уж случай небывалый, Барон не откликнулся на призыв хозяина. Сашка ему свистнул, и морда Барона на мгновение появилась над травой на валах. Сделав свечку и убедившись, что хозяин его видел, пес снова скрылся в зарослях.

– Что за игры!

Саша снова властно свистнул, показывая, что сердится, но Барон на этот раз даже не отреагировал.

– Этого еще не хватало!

Саша рассердился еще сильнее и свистнул снова. В последний раз. В ответ донесся лай. Мол, слышу, давай сюда! И Сашка разозлился окончательно. Он привык, что Барон слушается его с первого слова. Давно миновали те времена, когда непослушный щенок убегал от своего хозяина. Ну, и получал потом за это строгий выговор. Но в последнее время Барон себе таких выходок не позволял. Бегал на прогулке без поводка. По команде ходил рядом, по команде возвращался. Умел сидеть, лежать и давать лапу. И знал еще много других специфических команд, нужных охотнику.

Саша мечтал вырастить из Барона настоящего охотничьего пса. А на охоте главное для собаки что? Правильно! Послушание. И тут вдруг такое неповиновение воле человека.

– Ох я тебе покажу!

И, чертыхаясь, Саша полез вслед за своим будущим охотником. Барон услышал его шаги, выскочил, покрутился рядом, но в руки не дался. Выглядел пес до того взбудораженным, что Саша даже не знал, как реагировать. Похоже, Барон наткнулся на какую-то диковину, которую никогда раньше не видел. Внезапно за кустами мелькнул силуэт, вроде бы женский.

– Эй! – крикнул Саша, надеясь привлечь к себе внимание беглянки.

Но та не отреагировала и скрылась из виду. Саша ненадолго притормозил, и тут до его слуха донесся человеческий голос, верней, стон. Ну конечно! Барон нашел пьяного, забредшего в эту уединенную полоску, тянущуюся между двумя кварталами.

И тут же Саша осадил себя. Какой пьяный! Утро на дворе! Пьяный бы уже давно проспался и убрался восвояси. Значит, кто-то в темноте на валах упал, ушибся, может быть, даже ногу подвернул, а теперь лежит и не может встать. И Сашка его спасет. Тощую грудь молодого человека так и расперло от гордости. У него даже руки слегка затряслись от волнения и радости. Вот повезло! Совершит подвиг! Спасет человека! Может, счастливый спасенный Сашке благодарность в Сети объявит. Или узнают о подвиге Саши журналисты и его даже по телевизору покажут. Вместе с Бароном.

От этих мыслей Саша перестал злиться на непослушного пса, хотя про себя пообещал, что Барон свое в воспитательных целях еще получит.

– Барон! Ты где?

– Гав-гав!

Мол, иди сюда! И Сашка пошел, клянясь, что, как бы ни проявил себя Барон, он за непослушание люлей получит. Вот только увиденное до такой степени поразило Сашку, что он начисто забыл о своем решении. Среди скукожившейся от заморозков зелени он увидел совершенно нетипичное для этих мест строение. Впрочем, строением это назвать было сложно. Скорей уж ящик или коробка. Да, больше всего это напоминало грубо сколоченный из дешевой вагонки короб, причем гвозди были заколочены кое-как, словно вбивали их в темноте.

И кому могло прийти в голову установить его тут? Мальчишкам?

Тем не менее стоны, которые слышал Сашка, неслись именно из-под этого сооружения. Да и Барон стоял возле него, глядя то на хозяина, то на короб удивленно вытаращенными глазами. Мол, что это? Ты не знаешь?

Сашка не знал. Они с Бароном регулярно совершали рейд по валам, но ни вчера, ни в прошлые дни ничего похожего они тут не наблюдали. Откуда же этот короб тут взялся? И зачем? С какой целью его установили? Саша подошел еще ближе. Стоны стали громче. Кто же там находится?

Для человека короб был слишком мал. А вот для животного в самый раз. Вот только этот короб не имел отверстий, он был наглухо забит кривоватой вагонкой сорта так третьего, а то и четвертого. Доски были все сплошь в сучках и сколах. Несортовая вещь, дешевка. Кто бы ни поставил здесь этот короб, меньше всего этот тип хотел серьезно потратиться.

Обойдя по кругу, Саша убедился, что короб не имеет ни входа, ни выхода, ни окошек, вообще никаких отверстий, кроме дырок от выпавших сучков. Наклонившись, Сашка попытался рассмотреть через дырочку, что делается внутри. Но там было слишком темно. Тогда он постучал по дереву:

– Тук-тук!

В ответ оттуда кто-то замычал. Определенно, внутри был кто-то живой. Но как он туда попал? Сашка попытался приподнять короб, ожидая, что тот окажется без дна. Но не тут-то было, дно имелось. А сам короб оказался настолько тяжелым, что Сашка едва сумел его перевернуть. После того как короб с грохотом перевернулся на бок, изнутри тоже тяжело чебурахнулось, и донесся оттуда даже уже не стон, а что-то больше похожее на ругательство:

– О-у-эть!

Сомнений не оставалось, внутри находится живое, и это живое – человек. Только человек, приземлившись неудачно, может изрыгать такие звуки.

– Кто там? Вы живы?

– Ы-ы! Ы-ы!

– Вам помочь?

Молчание. Похоже, человек собирался с духом, чтобы дать достойный ответ Саше. Но так как говорить внятно он по какой-то причине не мог, да и вообще ничего не мог толком, ответил он коротко:

– Угу.

– Я вас достану! – обрадовался Сашка. – Подождите.

Сначала он пытался отковырять вагонку голыми руками, но быстро убедился, что это невозможно. Вагонка была приколочена прочно, а потом поверху ее еще кто-то и обвязал жгутами металлической проволоки. Так что без инструмента тут справиться было невозможно. К счастью, до дома было всего несколько шагов. Саша сбегал за инструментом, а заодно позвал с собой и отца, который сперва отнесся к занятию сына весьма прохладно и даже назвал его охламоном, но потом, прибыв все-таки на валы и увидев короб, проникся важностью момента. А пнув по коробу и услышав изнутри ответный возглас, изумился до крайности.

– Т… ма…! Там же человек!

– А я тебе что говорю!

– Это кто же его туда определил? – продолжал изумляться отец.

– Не знаю. Давай выручать.

Но папаша выглядел как-то задумчиво.

– А надо ли? – вполголоса спросил он у сына.

Саша оторопел.

– Как это?

– Ну, я в том смысле, если человека в этот ящик запихнули, может, и за дело?

– И чего? Тут его оставить?

– Нет, конечно, – спохватился отец, – так тоже нельзя поступить. Ладно, будем надеяться, что он там не сильно буйный. Но в крайнем случае, если кинется, ты инструмент наготове перед собой держи. А я уж его сзади доской остужу.

Саша молча перерезал ножницами по металлу толстый проволочный жгут, а потом начал с помощью лома и фомки отколупывать доски. Отец стоял рядом и держал в руках топорик.

– Я тебя прикрываю.

– Тебе что угодно, лишь бы не работать.

Папаша хотел обидеться, но в этот момент Сашка так удачно колупнул, что сразу несколько досок отвалилось, и вся передняя стенка упала.

– Батюшки! – ахнул папаша, узрев содержимое короба. – Это кто же вас так упаковал, уважаемый?

Но уважаемый ответить им ничего не мог. Он лишь таращился на белый свет, жмурился, а во рту у него торчал огромный кляп. И даже после того, как отец с сыном извлекли затычку изо рта пострадавшего, он еще долгое время мог лишь мычать и издавать невнятные звуки. Наконец, дар речи к нему вернулся.

– Х-холодно! – стуча зубами, признался он.

И это было совсем не удивительно. На потерпевшем не было даже трусов. Лишь плечи его прикрывала какая-то шерстяная простынка, как выяснилось, это была подстилка, которая упала на него сверху, когда Саша перевернул короб.

– Он же замерзнет!

Вообще-то если до сих пор не замерз, то теперь, на солнышке, уж точно не замерзнет. Но со старшими не спорят. И Саше пришлось еще раз сбегать домой, взять кое-какую старую одежду и принести пострадавшему. Отец лишь крякнул, когда увидел свою рыбацкую куртку, которую он считал счастливой и по этой причине не разрешал ее стирать.

– Нашел, сынок, что взять. Спасибо тебе!

– Что мама дала, то я и взял.

Отец снова крякнул, но возражать жене даже заочно все же не осмелился. По горькому опыту знал, это может оказаться себе дороже. Немного утешило папашу то обстоятельство, что штаны пострадавшему попались бабкины, а кроссовки Сашкины. Какая ни есть, а все же справедливость. Хотя сравнивать свою счастливую рыбацкую удачу с бабкиными панталонами… М-да…

Саша тоже печально смотрел на свои кроссовки, в которые спасенный ими мужик совал свои ноги. И ноги у него были не сказать, чтобы шибко чистые.

– Ну, мама! Ну, удружила!

Отец тут же откликнулся:

– А чего ей не раздавать наши вещи? Легко быть щедрой за чужой-то счет.

От своих щедрот супруга выделила лишь пару бутербродов с колбасой и бутылку с горячим сладким чаем, к которой пострадавший и присосался. Постепенно краски стали к нему возвращаться. Он порозовел, щеки и шея покраснели, а кончик носа сделался и вовсе багрово-сизым. Пока мужчина насыщался, у Сашки была возможность хорошенько его рассмотреть. Нет, красавцем он точно не был. Тучное тело, жирное дряблое брюхо. Мужику на вид было лет пятьдесят. Сильно поредевшие, какие-то засаленные пегие волосы, щетина, запах перегара, который исходил от него даже сейчас. И маленькие бегающие глазки, словно бы прячущиеся временами за набрякшими веками.

Противный какой-то.

– Кто это вас так?

Мужик молча покачал головой:

– Ничего не помню.

– А за что?

На этот вопрос мужик даже не стал отвечать. Не съел, а сожрал оба маминых бутерброда, буквально запихивая их в себя огромными кусками.

– Больше ничего нет?

И был явно недоволен, когда Саша покачал головой.

К этому времени возле потерпевшего начала собираться толпа. Но он к общению был не склонен. Рвался встать и уйти.

– Подождите! – воскликнули отец с Сашей практически одновременно. – Нельзя же так!

– Надо во всем разобраться.

– Найти тех, кто с вами это сделал.

– И чего? – буркнул мужик, но остановился. – Найдут их, и что? Максимум хулиганку впаяют. Было бы из-за чего пачкаться.

– Вы же умереть могли. От переохлаждения или от голода. Вдруг бы вас нашли не сегодня, а завтра или через несколько дней? Это же покушение на убийство получается. Совсем другая статья. И срок по ней тоже другой.

Услышав, что есть реальная возможность отомстить таинственным недругам по полной программе и есть сочувствующие, которые помогут ему это сделать, мужик перестал артачиться.

– Ладно, – снисходительно кивнул он. – Двигаем в отделение, если так приспичило. Только, чур, все вы будете мои свидетели!

Сашке идти в отделение вместе со всеми почему-то совсем не хотелось. Он чувствовал, что эта история, начинавшаяся так занимательно, начинает со временем пахнуть все хуже и хуже. Совсем точно так же, как и сам главный ее участник.

Глава 2

В отделении пострадавший, который представился Евгением Петровичем Кузиным, временно нигде не работающим, рассказал наконец свою историю. Оказалось, что вчера в пятом часу вечера к нему подошли двое граждан, которые искали третьего, чтобы сообразить на выпивку. Свой свояка визит издалека, поэтому Евгений Петрович, или, как его чаще называли, Жека, с легкостью согласился принять участие в распитии беленькой. Тем более что и сам он, прогуливаясь по свежему воздуху, задумывался о том же самом. Вот только из денег у него в кармане завалялась лишь потрепанная полташка. А много ли на нее купишь по нынешним-то временам?

– Я человек честный, я им сразу сказал, что у меня полташ и больше ни копья нет!

Но будущие собутыльники заверили Жеку, что именно столько им и нужно. Столько им как раз и не хватает. Кроме того, они объяснили, что у них уже имеется при себе целая канистра коньячного спирта. Услышав о канистре, Жека мигом перестал колебаться. Подумать только, целых пять литров бухла на них троих. Жека решил, что это точно выгодное предложение, потому что в собственных способностях даже не сомневался. Он вольет в себя и литр, а если будет время, то и больше поместит. И все это за какой-то полтинник!

– И вы начали пить?

– Да.

– Втроем?

– Да.

– И долго пили?

– Наверное, долго. Пять литров одним махом не одолеешь.

– А потом?

– Дальше не помню.

Очнулся Жека в крайне неудобном положении. Тело затекло, вдобавок было дико холодно – зуб на зуб не попадал. Вся одежда с него таинственным образом испарилась, трусов и тех не осталось. Зато вместо этого Жека обзавелся подстилкой, на которой сидел, и кляпом, которым был заткнут его рот. Ну и еще у него появилось жилье, правда, страшно тесное и неудобное, в котором было ни разогнуться, ни потянуться.

– Буквально не вздохнуть. Я сперва труханул, что меня живьем похоронили. Когда на кладбище подрабатывал, слыхал, что бывают такие случаи, когда людей в гробах живьем в землю опускали. Но потом понял, что воздух ко мне идет. Да и на гроб не похоже. В гробу-то вон как улечься вольготно можно, а меня в какую-то конуру запихнули.

Хотя немедленная смерть от удушья Жеке и не грозила, воздух через щели поступал к нему свободно, однако выбраться наружу он все же не мог. Руки и ноги у него оказались то ли связанными, то ли так затекли, что отказывались слушаться хозяина. А выломать плечом или коленом доску у Жеки тоже не получилось. И все же попытки освободиться имели одно положительное свойство, а именно: Жека хоть немного, но все же согрелся.

Убедившись, что собственными силами ему не справиться, мужик стал звать на помощь. Ему до безумия хотелось покинуть свой ящик и выбраться наружу. В безмолвных призывах о помощи – рот у него был заткнут – минуты полетели незаметно. Но лишь спустя какое-то время его нашли добрые люди.

– Вас нашел Барон! Мой пес!

Жека покачал головой:

– Кто бы мог подумать, что собака меня из беды выручит. Сколько я их на своем веку, блохастых, передушил, а какой-то кобель меня спас. Тьфу, пакость!

После таких слов Сашке этот тип стал еще более неприятен. Ни стыда у человека, ни совести. Признаваться в столь чудовищном преступлении и глазом при этом не моргнуть. Однако Саша с удивлением отметил, что женская часть собравшихся по большей части взирает на Жеку с какой-то даже симпатией. Что могло женщинам показаться в Жеке привлекательным, Саша решительно не понимал.

Но кажется, и сам Жека вовсе не считал, что делал что-то противозаконное или неправильное, когда избавлял мир от четвероногих его обитателей.

– У соседей моих в деревне гавкалка была, – весело ухмыляясь, принялся он рассказывать о своих приключениях. – Что ни ночь, то она давай гав-гав-гав! Ну, я терпел, терпел, а потом как-то ночью подкрался незаметно поближе да и кинул в нее полено, из нее сразу и дух вон! Тихо так в округе стало, благодать прямо. Утром соседи, конечно, разлаялись. Собачонку им, видишь ли, жалко было. А что она покоя никому не давала, это они не думают. Слово за слово, хотели меня в полицию тащить. Да только и я не прост. Поди, говорю, докажи, что это я вашу псину успокоил. А другие соседи мне еще спасибо сказали, ни у кого решимости не хватило, чтобы брехливого пса угомонить, а я героем дня оказался. Ну и дальше по жизни я псин уму-разуму вдоволь поучил. У меня не забалуешь, так-то вот!

Сашка заметил, что после этой речи число зрителей мужского пола как-то уменьшилось. Особенно быстро испарились из кабинета те, кто стоял ближе к дверям. А немногие оставшиеся и находящиеся слишком далеко от дверей тоже затосковали. Никому теперь не хотелось помогать этому мучителю собак. Но что людям было делать, если участковый никого из них не отпускал? И даже напротив, заметив, что ряды свидетелей поредели, строгим голосом велел всем оставаться на своих местах.

– Вернемся к вашим собутыльникам, – произнес он, снова повернувшись к потерпевшему. – Имена их знаете?

– Одного вроде бы Толиком звали, – неуверенно произнес Жека. – А второго… Ваней? Или Васей? Точно, Васек! Вася!

– А фамилии?

– Вот фамилий я у них не спрашивал. На что мне их фамилии?

– Где работают?

– Да нигде. Перебиваются потихоньку. Васек вроде как пенсию получает. А где Ваня работает, я не знаю.

– Живут где?

– В гости они меня к себе не звали.

– Выпивали где?

– В парке мы устроились.

– В каком?

Жека назвал парк.

– Полюстрово? Это же на другом конце города, – удивился участковый.

– А я знаю? На другом, значит, на другом.

– Но почему вы с этими двумя гражданами именно туда поехали?

– Во-первых, не поехали, а пошли. А во-вторых, куда же еще? Солнышко пригревало, благодать на природе.