Витязь

– Вам удобно, Елизавета Андреевна? Все хорошо? – Лиза лишь кивнула, ощущая, что у нее перехватило дыхание от того, как он прикасался к ней, и она вряд ли может ответить ему. – Тогда в путь.

Молодой человек пришпорил коня и пустил его иноходью. Они не проехали и нескольких верст, как Лиза ощутила, что ею завладело чувство невероятного счастья от близости Корнилова. Его притягательная сила, молодецкая удаль и твердый мужской характер сочетались в нем в совершенстве. Даже в самых смелых мечтах ранее в девичестве, да и после вынужденного замужества Лиза не могла предположить, что жизнь случайно сведет ее с таким привлекательным мужчиной. Желание смотреть на него, просто быть рядом, говорить с молодым человеком – все это приносило девушке неимоверную радость и воодушевление.

Однако ее удручало его странное поведение сегодня. Она отчетливо видела его сердитый колючий взор и чувствовала, что он недоволен ею. С самого момента знакомства Корнилов никогда так себя не вел. И теперь Лиза пыталась разгадать причину его мрачного вида и осуждающего взора, но никак не могла ее найти.

К тому же девушка была неимоверно смущена, отчетливо ощущая свой женский запах, все-таки она нормально не мылась более недели. Она предполагала, что Корнилову, возможно, неприятно чувствовать его. Она постоянно пыталась чуть отодвинуться от молодого человека, сгорая от стыда. Спустя некоторое время Корнилова начала раздражать возня девушки. После очередного неуклюжего движения Лизы в попытке отстраниться от него Павел рявкнул:

– Перестаньте ерзать, сударыня, мне и без того трудно держать вас!

После его раздраженного окрика Лиза замерла и, отвернув от него голову, решила подчиниться.

Рука Павла с силой сжимала ее упругий, немыслимо тонкий стан. Ощущение ее удивительной легкости, сладостного, присущего только ей аромата, притягательной мягкости, женской соблазнительности не оставляли его с того самого момента, как он взгромоздился в седло позади девушки. Возбуждение от ее близости и сильное плотское желание завладели им и сопровождали всю дорогу. Он понимал, желательно скорее доехать до места. Однако быстро скакать было нельзя. От сильной тряски Лизе могло стать хуже. Он крепко прижимал девушку к себе. Ее щека касалась его груди, а распущенные мягкие волосы переливались светлым золотым шелком в вечернем свете. Он безумно хотел поцеловать ее в золотистую макушку, которая находилась очень близко от его губ. Но сознавал, что девушка, вероятнее всего, этого не желает. Именно это он понял из их утреннего разговора. Сжав зубы, он пытался отвлечь сумбурные мысли от Лизы, стараясь не показать ей своего волнения. Через полчаса его сладостная пытка закончилась.

Подъехав к старой деревенской избе, огороженной через двор плетеной изгородью, Корнилов остановил коня и проворно спрыгнул на землю. Протянув руки к Лизе, он без церемоний обхватил ее сильными руками за талию и стянул с коня. Однако на землю не поставил, а, ловко подхватив девушку, понес в направлении калитки. Лиза уже вознамерилась протестовать, но в этот момент калитка в изгороди открылась, и навстречу им вышла немолодая женщина, с виду лет сорока, невысокого роста и с улыбающимся, покрытым мелкими морщинами смуглым лицом. Одета она была в простое темно-красное платье со шнуровкой на груди, под которым красовалась белая, из тонкого холста, расшитая красной нитью по вороту и рукавам рубашка, голова была покрыта белым платком, а на ногах невысокие козловые сапожки. Низко поклонившись, она с заискиванием в голосе сказала:

– Быстрехонько вы приехали, ваше благородие!

Корнилов подошел к ней и коротко поздоровался:

– Вот, Стефа, постоялицу тебе привез, о ней нынче говорил с тобой. Знакомьтесь, Елизавета Андреевна зовут.

– Да поняла я уже, Павел Александрович. Пожалуйте в избу, не прогневайтесь, у нас все по-простому, – сказала женщина, услужливо пропуская их на двор.

Корнилов с Лизой на руках направился через двор к избе.

– Добрый день, – кивнула Лиза женщине, когда они проходили мимо Стефании. Женщина добродушно улыбалась им, и Лизе она показалась приятной и простодушной.

– Добрый день, барышня, – бросила женщина, оглядывая девушку на руках Корнилова. Странный, подозрительный и оценивающий взор Стефы весьма не понравился Лизе. Она просяще вымолвила:

– Павел Александрович, прошу, поставьте меня на землю, я сама могу…

– Вы хотя бы единый раз могли бы не спорить и сделать то, что угодно мне? – резко перебил ее Павел, вперив в нее недовольный бьющий взгляд. Под его властным подавляющим взором Лиза сразу же сникла и, отвернулась в сторону, более не собираясь ничего ему говорить.

Стефания засеменила за ними в избу, быстро открывая дверь и провожая их в горницу.

– Проходите сюда. Вот эта небольшая горница как раз подойдет, – указала женщина на крохотную комнатку, примыкающую к большой горнице. В комнатке была кровать, лавка и небольшой сундук для вещей. – Сажайте ее на кровать.

Корнилов осторожно опустил Лизу на указанное место и важно сказал:

– Она после ранения. Присмотрите за ней, пожалуйста. Я буду приезжать так часто, как смогу. Пока не знаю, на какое время понадобится ваша помощь.

– Конечно, конечно, пусть Елизавета Андреевна живет сколь надобно. Накормлю ее и присмотрю, Павел Александрович. Вы столько денег дали, что на год вперед хватит, – добавила Стефа, с интересом рассматривая белокурую молоденькую девушку, которой на вид было не более семнадцати лет. «Красавица, – без промедления сделала вывод Стефа. – Неудивительно, что ротмистр так печется о ней, явно глаз на нее положил». Женщина перевела взгляд на высокого широкоплечего Корнилова и тут же поймала красноречивый горящий взор молодого человека, направленный на девушку, которая в этот момент развязывала тесемки плаща. Павел быстро отвел глаза от девушки, и Лиза не заметила его взгляда. Однако Стефа все отчетливо отметила и хитро улыбнулась, найдя очевидное подтверждение своим догадкам. – Вы тоже будете жить у нас?

– Вряд ли у меня получится. Я постоянно нужен в полку, – заметил Павел. – Но я буду приезжать каждый день, утром или вечером.

– Приезжайте, когда вам будет угодно, – кивнула женщина.

– Спасибо вам, – произнесла Лиза тихо и по-дружески улыбнулась ему. Корнилов как-то весь засуетился и быстро заметил:

– Теперь мне пора, до завтра.

Он бросил на Лизу последний долгий колючий взгляд и вышел из комнатки. Лиза проводила его высокую фигуру долгим взором и вздохнула. Молодой человек вышел на двор и через минуту вернулся с вещами Лизы. Молча поставив тюк рядом с кроватью на деревянный пол, он поклонился Лизе, кивнул небрежно хозяйке и исчез за дверью. Едва Корнилов покинул избу, Стефа, подбоченившись, улыбнулась и спросила:

– Ну как, барышня, откушать желаете?

– Очень, – кивнула Лиза.

– Ушица еще горячая, в печке томится, да пирог с грибами только поспел, будете?

– Конечно, если можно, – кивнула Лиза и улыбнулась.

– Может, вам еще чего спроворить? Так я мигом.

– Наверное, нет, – тихо сказала Лиза, боясь причинить лишнее беспокойство женщине. Она, словно кукла, сидела на постели и даже не шевелилась.

– Что-то вы уж больно стеснительны. Не бойтесь меня, говорите как есть, – сказала Стефания. – Раз у меня в доме жить будете, надобно нам подружиться. Вот сынок мой из леса вернется, я вас познакомлю. Двенадцатый годок ему пошел. Он у меня один помощник, с тех пор как отец его на войну ушел.

– Тяжело тебе, наверное, достается, одной-то с хозяйством управляться? – тут же заметила участливо Лиза. – Да еще я, одна морока.

– Ну, тоже скажете, барышня. Не тяжела мне жизнь такая, я уж привыкшая. Муж-то мой, – горестно вздохнула женщина, – постоянно в поле работал да на реке сети закидывал, только ночевать-то и приходил, все хозяйство на мне было. А летом я ему и в поле помощь, это мне тоже привычно. Мне вас как Бог послал. Пятьдесят рублев, что ротмистр дал за уход за вами, нам с мужем ни в жисть было не накопить, так что живите на здоровье да выздоравливайте. Нынче благодаря вам нам оброк, наверное, пяток лет есть чем платить, корову и пару лошадей купим, в хозяйстве они сильно сгодятся.

– Я рада этому, Стефания, – ответила Лиза по-доброму.

– Так что давайте не тушуйтесь, барышня. Я как-никак вам в матери гожусь. И говорите все как есть.

– Хорошо, Стефания, – кивнула Лиза уже более открыто. – Если можно, я бы хотела помыться. Мне кажется, я такая грязная, почти две недели не мылась.

– Зачем же дело стало? Теперича Никитка вернется, велю ему баню истопить. Да попарю вас как следует.

– Спасибо, – улыбнулась ей Лиза облегченно.

– Только вот вы сами-то идти сможете?

– Конечно.

– А то я подумавши, что и ноги ваши немощны, раз ротмистр на руках носил.

– Нет, вовсе нет, – смущенно заметила девушка. – Я сама могу, у меня только плечо ранено, и все.

– Тогда хорошо. Пошли, глянете, где умываться будете. Умоетесь, да кушать будем.

Лиза улыбнулась и медленно встала. Она направилась за Стефой в большую горницу.

Спустя некоторое время Лиза с удовольствием ела рыбное варево и нахваливала суп:

– Уха отменная. У нас в имении моего покойного отца повариха не умеет такую вкусную уху стряпать.

– Дак я старинный рецепт знаю, как надобно настаивать ее да какую травку положить для вкуса, вот она такая и получается, – объяснила Стефания, раскрасневшаяся и довольная похвалой Лизы.

Глава IX. Земляника

Только ближе к вечеру на следующий день Павел смог выбраться к Лизе, поскольку весь день провел в седле, по приказу командования, скрытно наблюдая за передвижением французских войск в окрестностях Полоцка. Вот уже больше месяца после первого сражения за город враждующие стороны избегали активных боевых действий, ожидая подкреплений и собирая силы, готовясь к новому сражению и обороне. Едва он вошел в горницу, с сумкой наперевес, как три пары глаз уставились на него. Лиза и Стефа сидели на лавке за столом, перебирая крупу, а светловолосый худой паренек что-то мастерил по хозяйству.

– Добрый день, Павел Александрович, – угодливо сказала Стефа, вскакивая со скамьи. – Вы как раз ко времени. Скоро вечерить будем.

– Я ненадолго, – бросил Корнилов коротко, и его взор тут же остановился на Лизе, которая молча смотрела на него. – Перевяжу Елизавету Андреевну да дух переведу. А потом обратно в полк.

– А я пирог с рыбой спекла, да каша гречная с салом вам в охотку будет, – не унималась Стефания.

– Я не голоден, – бросил сухо Павел и, пройдя в комнатку Лизы, поставил сумку на лавку. Лиза, извинившись перед Стефой, встала и последовала за ним, видя, что Корнилов все еще не в духе, оттого так невежлив и немногословен, словно еж, который кидается иголками. Она прикрыла дверь и спросила:

– Что слышно о французах, Павел Александрович?

– Пока все как было, затишье. Но иногда стычки случаются, в основном с их разведкой, – хмурясь и поворачиваясь к ней, ответил Павел. – Завтра мост отстаивать будем, чтобы французу просто так не отдавать, на крайний случай сожжем.

– Поберегите себя, Павел Александрович, – тихо сказала Лиза, присаживаясь на кровать.

– И вам будет жаль, если меня убьют? – с какой-то странной надеждой в голосе спросил Павел, испепеляя ее взором настойчивых горящих глаз.

– Да, – искренне кивнула она. – Но думаю, этого не произойдет. Вы умелый воин. Много раз бывали в сражениях. И ничего не страшитесь.

– Всем страшно, Елизавета Андреевна, – вздохнув, заметил Корнилов и вдруг, как будто оттаяв, улыбнулся ей. – Только кто-то может преодолеть свой страх, а кто-то трусит перед врагом.

Он наклонился к своей сумке и извлек оттуда небольшую округлую берестяную коробочку. Открыл ее и, приблизившись к Лизе, протянул.

– Это вам, Елизавета Андреевна, – произнес он проникновенно, не спуская с нее поглощающего взора. – Вчера я был резок с вами, вы должны простить меня.

Лиза, опешив, осторожно взяла коробочку из его широкой ладони и заглянула в нее. В ней лежали ягоды земляники, спелые и ароматные.

– Вы набрали их для меня? – спросила она удивленно, поднимая на него сверкающие зеленые глаза.

– Ну да, – кивнул Павел и добавил: – Конечно, это глупый подарок, но кругом война…

– Я понимаю, – кивнула Лиза и опустила взор, видя, как его глаза разгорелись темным страстным светом. – Благодарю…

– Давайте я перевяжу вас, а то у меня времени в обрез. Отдыху мне дали всего четыре часа, а потом снова на построение.

Она подняла на него взор и, отставив коробку в сторону, ласково произнесла:

– А вы вместо отдыха приехали ко мне?

– Надобно же было узнать, как тут у вас дела, – пробурчал Павел, смутившись от ее благодарного прелестного взора. Он вновь обратился к сумке и начал доставать бинты и корпию. Лиза принялась проворно расстегивать платье. Он уже обернулся к ней и, подойдя, предложил: – Я помогу…

После чего ловко расстегнул все пуговки на ее платье. Он осторожно опустил одеяние с плеч Лизы, обнажая девушку до талии. Она, как и в прошлые разы, начала сильно краснеть и отвернула от Корнилова лицо, подняв здоровой рукой волосы, чтобы не мешали ему. Встав над нею, Павел начал умело развязывать бинты, осторожно касаясь ее тела. От охватившего ее стыда и от его прикосновений Лиза замерла, дрожа от странного озноба, который овладел ее телом. После того как Корнилов снял старую повязку, он наклонился сильнее к ее ране и тихо произнес:

– Рана быстро заживает. Думаю, что через несколько дней перевязка вообще не потребуется.

– Вы так думаете? – Лиза обратила к нему свое лицо и мгновенно пожалела об этом. Его страстный потемневший взор красноречиво сказал ей, что эта ситуация слишком интимна для них обоих. Его взор прямо испепелял ее, а горячее дыхание обжигало висок. Судорожно сглотнув, Лиза быстро отвернула в сторону от него свое залившееся краской лицо, чувствуя, что вся трепещет от его близости.

Павел начал обрабатывать рану мазью и накладывать новую повязку. Он уже почти закончил, когда Лиза, решив разрядить напряженную обстановку, заметила:

– Вы не должны часто приезжать сюда, вам нужно больше отдыхать.

– Елизавета Андреевна, только не надобно поучать меня. Я не маленький, – парировал молодой человек, завязывая концы повязки и закрепляя ее. – Я прекрасно могу решить сам, что мне следует делать, а что нет.

– Но я тревожусь о вас, – прошептала она. Его руки замерли. Она вновь повернула к нему лицо. Его взгляд обжигал, и Лиза поняла, что он хочет ее поцеловать. Он наклонился над ней еще ниже. Одной рукой обнял за обнаженную спину, другой трепетно прикоснулся к ее лицу. Легко и осторожно он провел пальцем по ее пухлой и нежной нижней губе и негромко проговорил:

– В последние дни я думаю только о вас, Елизавета Андреевна. Если бы вы знали, как мне тяжело вдали от вас…

В следующий миг он легко приподнял ее одной рукой, стиснув сильной ладонью ее спину и притягивая податливый стан к своей груди. Его лицо приблизилось к ней вплотную. Лиза поняла, что в этот миг он поцелует ее, и в предвкушении этого девушка чуть приоткрыла ротик. Но в последний момент, видимо, не решившись на столь смелый поступок, Корнилов прижался щекой к ее щеке и прохрипел:

– Мне пора. Долее оставаться рядом с вами опасно…

Он тут же выпустил Лизу из своих объятий и, осторожно посадив девушку на кровать, начал дрожащими руками убирать корпию в сумку. Едва закончив и бросив на Лизу какой-то диковатый, лихорадочный взгляд, Павел, даже не попрощавшись, стремительно выскочил из ее горницы. Лиза растерянно посмотрела ему вслед, так и оставшись сидеть в спущенном до талии платье, прикрывая руками обнаженную грудь. Услышав, как хлопнула в избе входная дверь, она тяжело вздохнула и стала приводить себя в порядок. Покончив с этим, она вернулась в большую горницу, где хозяйка уже ставила на стол исходящий паром чугунок с кашей.

– Давайте уже вечерить, – сказала Стефа, раскладывая кашу по деревянным мискам. Лиза вымыла руки и села за стол. За трапезой женщина, как-то внимательно поглядывая на девушку, вдруг произнесла: – Я вас, барышня, давно спросить хочу, только не серчайте.

– Спрашивай, Стефа, – согласно кивнула Лиза.

– Павел Александрович, он вам кто? Жених?

– Нет, конечно, – опешила Лиза.

– А я подумала, жених. Так уж он о вас печется да заботится. И перевез-то вас подальше от стрельбы да навещает часто, хоть и служивый.

– Он жизнь и честь мне спас. Я благодарна ему. И, видимо, думает, что должен заботиться обо мне.

– Да уж видно по нему, – покачала головой Стефа. – Да приметила я, нравитесь вы ему, смотрит как-то по-особому, с сердечным интересом, что ли.

– Тебе так видится? – удивленно спросила Лиза, в душе ощущая ликование от слов Стефы.

– Видать со стороны это, – объяснила Стефа, по-доброму улыбнувшись Лизе. – А что же, жених-то есть у вас?

– Нет, – ответила девушка смущенно, опуская взор.

– А ротмистр-то нравится вам?

– Я не хочу об этом говорить, – промямлила Лиза, окончательно стушевавшись под внимательным взором Стефы.

– Ну да, ну да. Я вам скажу – видный он мужчина. Я бы на вашем месте, Елизавета Андреевна, присмотрелась к нему. Вдруг что и выйдет у вас.

– Есть много препятствий этому, – печально ответила Лиза, горько вздохнув, ибо вмиг вспомнила об Арсеньеве. – Даже если бы я захотела, мы бы не смогли быть вместе.

– Неужто так? Думается, Павел Александрович будет ох как не против.

– Дело не в нем, – прошептала девушка, поднимая глаза на женщину. – Прошу тебя, Стефания, более не будем говорить о том.

– Как скажете, барышня. Я к чему спрашиваю вас. Ведь я могу перевязывать вас сама, вместо Павла Александровича. А то я думаю, вам вовсе стыдоба, чтобы мужчина видел вас без одежды.

– И правда, мне уж так неловко, когда он делает это. Не знаю, куда провалиться от стыда.

– То-то и оно. Я так уж и догадалась. Ему-то что, он мужик, чего не видел-то, а вы девица-то невинная еще. Не дело это, чтобы он сам делал это, все же не лекарь он.

– И ты умеешь перевязывать?

– Конечно, это дело нехитрое. Тем более я видела, что ротмистр привез целую сумку бинтов да корпии.

– Я была бы очень благодарна, Стефа, – приветливо сказала Лиза.

Прошла неделя. Лиза почти полностью поправилась. Перевязки ей уже не требовались. Она сама накладывала на рану чистую салфетку, прикрепляя ее булавкой к платью. Павел появлялся ежедневно, хоть на полчаса, но непременно. В первый день, узнав, что Стефа сама перевязала девушку, Корнилов лишь недовольно вспылил, заметив, что Лиза зря просила хозяйку об этом, ибо она, не имея опыта, наверняка плохо справится с делом. Но этого не случилось. И уже на следующий день после заявления Лизы о том, что повязка не спала и она чувствует себя вполне хорошо, молодой человек промолчал, а затем перевел разговор на другую тему. Во время встреч Павел обычно подолгу сидел рядом с Лизой, пока она перебирала крупу или вязала, помогая Стефании. А через несколько дней, когда девушка окончательно поправилась, предложил ей прогуляться по небольшому пролеску, находящемуся недалеко от избы.

Во время этих недолгих прогулок Павел рассказывал ей о службе, неудачах и постоянном отступлении русской армии. О том, что Витгенштейн делает все, чтобы сдержать неприятеля в его наступлении. Иногда он рассказывал забавные случаи из своей службы, пытаясь шутить. Но у него плохо это получалось. Лиза понимала, что Корнилов слишком серьезный, жесткий, дисциплинированный и властный мужчина для этого. И выступать в роли балагура и весельчака у него вряд ли когда-нибудь получится.

Наедине с Корниловым Лиза больше молчала. Она то и дело смущалась под его пристальным, горящим взором, наслаждаясь каждым мигом, проведенным рядом с Павлом. Молодой человек более не прикасался к ней и даже не пытался поцеловать. Он был до крайности вежлив с ней. Но Лиза отчетливо замечала, как Корнилов то и дело настойчиво и выразительно останавливает свой взгляд на ее губах, явно желая чего-то большего. Но сейчас у него не было повода приблизиться к ней, и ему приходилось сдерживать свои желания.

В тот день Корнилов приехал днем. Лиза была одна в горнице. Стефа с Никиткой были в поле. Девушка перебирала крупу, когда, подняв глаза, увидела на пороге Павла, держащего свой кивер под мышкой. Она встрепенулась, ощущая, что невозможно рада видеть его. Он поздоровался и коротко осведомился, как у нее дела. Лиза ответила, что все в порядке, а хозяева в поле с самого утра, и в тот же миг отметила, как разгорается его серо-зеленый взор. Смутившись, Лиза вновь принялась перебирать крупу, искоса наблюдая, как молодой человек засуетился и начал ходить по горнице от окна к двери, словно что-то его чрезвычайно волновало. Она ждала его обычного предложения прогуляться, но он упорно молчал.

– Вы позволите мне присесть, Елизавета Андреевна? – вдруг спросил он, останавливаясь напротив нее.

– Конечно, садитесь, Павел Александрович, – произнесла Лиза тихо, заметив, что он бледен и нервно кусает губы. Корнилов сел напротив и положил свой кивер на стол. Он опять замолчал, а Лиза опустила глаза на пшено, которое перебирала. Ее щеки горели ярким румянцем под его напряженным, жадно смотрящим на нее взглядом. Он начал нервно постукивать пальцами по столу, и Лиза, желая разрядить обстановку, спросила: – Вы так и не получили ответного письма от моего брата Петра?

– Пока нет, – глухо ответил Павел. Увидев, что она подняла на него глаза, он тут же смутился под ее чистым проникновенным взором. Он боялся того, что Лиза заметит лживость в его глазах и догадается, что он до сих пор так и не написал поручику Николаеву.

– Может, вам еще раз написать? – предложила девушка. – Возможно, письмо затерялось где-то в дороге?

– Должно быть, – кивнул молодой человек. – Напишу. По последним данным, первая армия Барклая-де-Толли в Смоленске. С первым же гонцом туда отпишу в штаб армии с просьбой отыскать вашего брата.

Лиза вздохнула и задумчиво посмотрела в окно.

– Знаете, Павел Александрович, я все думаю, – начала тихо Лиза. – Я уже поправилась. Может, мне вернуться домой? Я уже так долго здесь. Наверное, мачеха волнуется за меня. Мне теперь кажется, было ошибкой ехать сюда, так далеко. Из поместья напишу Петру и буду ждать, когда он сможет приехать к нам.

Павел, который в этот миг слишком настойчиво смотрел на ее лицо, упиваясь каждым мигом этого краткого свидания с обожаемой девушкой, почувствовал, что последняя ее фраза огорошила его. Он окаменел, будто чья-то рука стиснула ему горло.

– А что же я? – не сдержавшись, выпалил Корнилов, и Лиза посмотрела на него непонимающим взглядом.

– Вы? Что вы? – пролепетала она, не понимая, к чему он клонит.

– Как вы не понимаете, Елизавета Андреевна. Я очень привязан к вам, и сейчас для меня вы единственная светлая радость в этом кровавом хаосе войны, – на одном дыхании произнес он. Лиза устремила на него опешивший взор и вдруг отчетливо поняла, что молодой человек говорит искренне. И, видимо, не может сказать, что влюблен в нее, и оттого излагает так замысловато. Ведь она ясно видела в эту минуту страсть и пожар в его потемневших глазах. Но Лиза не хотела, чтобы Павел влюблялся в нее, это было бы неправильно и нечестно с ее стороны, ведь он не знал всей правды о ней. Да, она хотела его страсти и влюбленности для себя, ибо сама сию минуту испытывала к нему сильные нежные чувства. Но у этих чувств не было будущего. Горько вздохнув, она вымолвила:

– Вы должны понять, Павел Александрович. Я не могу остаться здесь, с вами, это неправильно и просто невозможно.

– Да понимаю я, не глупец! – вспылил Корнилов, резко поднимаясь из-за стола и вновь начиная мерить горницу шагами. Через минуту он вдруг остановился напротив нее и, испепеляя ее взглядом, произнес: – Поймите, дороги нынче очень опасны. И я не могу допустить, чтобы вы ехали одна куда бы то ни было. Давайте решим так. Я отправлю еще одно письмо вашему брату, и мы вновь будем дожидаться ответа. А уже в сентябре решим, как поступить с вами.

Лиза молчала, так как ее раздирали противоречивые чувства. Она мучилась желанием остаться с ним и в то же время осознавала, что это невозможно, долг жены Арсеньева призывал ее вернуться в Петербург.

– Вы согласны, Елизавета Андреевна? – он устремил на нее поглощающий властный взор, и Лиза, не в силах отказать ему, понадеявшись, что все разрешится к лучшему, ответила:

– Хорошо, я согласна.

– Что же, вот и сладили, – кивнул он. Уже через миг Павел оказался за спиной Лизы. – Поймите, Елизавета Андреевна, я желаю вам лишь добра…

Он медленно приблизился к ней вплотную. Лиза почувствовала, как от него исходит жар, горячими волнами проникая ей под кожу, дурманя голову, делая ее слабой и покорной его власти. В следующий миг она вздрогнула, ибо ладонь молодого человека очень осторожно прикоснулась к ее волосам, заплетенным в косу на затылке. Замерев, она осталась сидеть на месте, и лишь ее пальцы непроизвольно выпустили зерно. Рука Павла очень медленно спустилась по ее волосам, лаская их, и остановилась на шее девушки. Лиза задрожала всем телом, предчувствуя, что сейчас произойдет нечто невозможно интимное. Его сильные руки властно легли на ее плечи и, гладя их пальцами, спустились по ее рукам, отдавая им нежную ласку.