Тени. Реки забвения

– Нужны новые, – подумал он и решительно углубился дальше в тень. Он вышел из дома Флоренс, скользнул в тень деревьев и через нее добрался до ближайшей станции метро. Еще через два прыжка тени он очутился в туннеле. Так они и перемещались дальше сквозь тени. Эбби постепенно остывала. Ее пальцы на шее парня медленно расслабились, температура кожи пришла в норму, но тех плетений, что еще остались у него, оказалось крайне мало, чтобы ориентироваться в бездне. Нужно скорее вернуться на свет. За новыми плетениями.

Он чувствовал, как ярость постепенно растет внутри него, чувствовал, что вот-вот потеряет самообладание. На его коже уже проступили полосы, которые тут же потянулись в сторону Эбби.

Впрочем, у него почти получилось осуществить задуманное. Он просто надеялся, что его план и дальше сработает. Ему нужны были сердечные плетения – срочно. А еще он точно знал, у кого их можно взять.

* * *

Мне это снится? Этот поцелуй… Нежный, как перышко. Поцелуй… В бездне!.. Это прикосновение, которое значило сейчас намного больше, чем все вокруг. Единственное утешение в этот страшный час, когда я чуть не сгорела изнутри. Холод тени успокаивал кожу, жар постепенно отступал, и с каждой секундой в темноте мне становилось лучше. Я постепенно приходила в себя, различала уже не только собственный хрип, но и ощущения Бастиана.

Он тоже весь дрожал. Я чувствовала, как, подобно змеям, извиваются плетения под его кожей. Как они тянутся в мою сторону. И я чувствовала, как он борется с этим. Я, кажется, еще никогда не находилась в тени так долго. Никогда не заходила так далеко, и бесконечный простор этой тьмы не давал нормально дышать. Я не видела выхода. Не видела света. И искренне не понимала, как Бастиан определял, куда двигаться дальше.

Я цеплялась за него, прижималась крепче, полагаясь на его силу. Он наверняка знал, что делал. Вот догадался же он, что бездна тени может спасти меня. И действительно – удары, которым я не могла противостоять, становились все слабее. Реже. И все же я хотела, чтобы это окончательно прекратилось, и потому хотелось углубиться дальше в тени.

Вид, открывшийся передо мной, напомнил мне тот, который я нарисовала в поместье Каерхеев. Бездна тени, чернее самой ночи. Где-то там все могло закончиться. Где-то там было мое спасение – а может, и моя гибель. Я не знала, чего мне ждать, но меня туда тянуло. Однако не я решала, куда двигаться дальше. И вот Бастиан, еле дыша, наконец вышел из тени.

На миг меня ослепил яркий свет, и я не сразу поняла, куда мы прибыли. На полу лежали гимнастические коврики, а в дальнем углу с потолка свисала боксерская груша. Даркенхолл. Зал, где Бастиан обычно проводил тренировки по антиагрессии.

Здесь он притворялся, что помогает ученикам обрести душевное равновесие, а на самом деле забирал их плетения, облегчая груз их душ, и тем самым давал им шанс на лучшую, счастливую жизнь. Эта комната навевала неприятные воспоминания, потому что мне такой подход не нравился. А еще именно здесь я впервые увидела, как Бастиан забирал плетения у Эсме. Довольно интимный момент, и тогда я почувствовала укол ревности. Но сейчас я думала не об этом. Едва мы вернулись на свет, вернулась и моя боль.

– Что мы здесь делаем? – недоуменно пробормотала я и крепче стиснула зубы, когда Бастиан осторожно опустил меня на пол. Однако окончательно он меня не отпустил, будто сомневался, могу ли я стоять.

Сам он при этом тоже выглядел неважно. По щеке текла кровь, а тело захлестывали темные полосы. Проклятое наследие…

– Мне срочно нужны сердечные плетения, – пояснил он, постепенно убирая от меня руки. Поскольку я не упала и смогла удержаться на ногах, он тут же отошел и завел руки за спину, поглядывая на меня с подозрением, но в то же время я видела в его глазах и тревогу. – Я не знаю, что с тобой происходит и почему ты так светишься, но прежде, чем мы с этим разберемся, мне нужны плетения.

Жар снова усилился, и мне было сложно сосредоточиться на том, что он говорит. Я села на коврик и наблюдала, как Бастиан подошел к микрофону.

– Гвиннед МакНейл, пожалуйста, зайди в тренировочный зал. Гвиннед МакНейл, пожалуйста, в тренировочный зал, – объявление Бастиана эхом отозвалось в динамиках школы, и я раздраженно нахмурилась.

– Гвиннед? – вымученно прохрипела я, потому что нестерпимый жар сводил с ума. – Я думала, тебе сердечные плетения нужны.

Как-то не верилось, что у Гвиннеда можно взять достаточно сердечных плетений. С другой стороны, уж лучше Гвиннед, чем одна из двойняшек, похожих на кукол Барби.

– Гвиннед идеален, – деловито отозвался Бастиан, потирая руку. – Много времени это не займет. А потом… – Тут он прищурился, и я невольно поежилась от его взгляда. – Потом ты расскажешь мне, куда делось кольцо сердца, потому что клянусь тебе всем, что для меня свято, Эбби, – игры кончились. Если вдруг ты не заметила, здесь происходят вещи, которые опасны. Для тебя, для меня и для Скай.

– Да я и не играю ни во что! – оправдывалась я, вытирая пот со лба и чувствуя, что снова свечусь. – У меня ощущение, что я сгораю изнутри – какие уж тут игры!

Бастиан, казалось, немного смутился.

– Может, сейчас ты и не играешь. Но ты явно знаешь больше, чем говоришь, и, поскольку ты не единожды обманула мое доверие, я уже даже не знаю, чему из всего, что ты говоришь, я еще могу верить.

Я прикусила губу. От его слов стало больнее, чем от жара в груди.

– Ты можешь мне доверять, – обиженно заверила я его. – Правда можешь, Бастиан, я…

Он горько рассмеялся и подошел ближе. Плетения на его коже уже казались какими-то фиолетовыми, но его глаза еще выглядели по-человечески. Беспокойство в его взгляде отступило на второй план.

– Ты украла два кольца. Воспользовалась моими чувствами к тебе, чтобы предать меня. Ты целовала не только меня, чтобы получить то, что хотела, но и Тристана, – он гневно сузил глаза. – А еще ты, оказывается, в каком-то сговоре со своим отцом – и я все равно должен тебе доверять? Я что, похож на идиота, Эбби?

Его слова причиняли боль.

– Но ты же только что поцеловал меня. Спас меня в тени. Зачем ты это сделал, раз я, по-твоему, подлая лгунья?

– Я тебя не целовал. Существовал только один способ заставить тебя замолчать. И не путай мои чувства к тебе с доверием. Потому что я не совершу ошибку, доверившись тебе еще раз.

Ничего себе заявление! Я возмущенно хватала ртом воздух, лихорадочно подбирая слова. Хотела сказать ему, что прекрасно разбираюсь, поцелуй это был или не поцелуй, но Бастиан предостерегающе поднял руку, чтобы я замолчала, и прислушался. Из соседней раздевалки послышались шаги.

Он опустился рядом со мной на корточки.

– Гвиннед идет. Пожалуйста, будь…

– Нет, не заставляй меня ждать здесь! Я сгораю, ты разве не видишь? – взмолилась я. Из-за жара я не могла нормально вдохнуть. – Я больше не выдержу!

– Прости, но сейчас я ничем не могу тебе помочь, – Бастиан бросил быстрый взгляд через плечо.

– Бастиан, я горю! – я схватила его за предплечье и умоляюще посмотрела ему в глаза.

– Полнейшее безумие, – выругался он и схватил меня за руку. В следующий миг мы уже прыгнули в тень, и ее холод меня немного успокоил.

– Все, две секунды – и больше медлить нельзя. Гвиннед будет здесь в любую…

– Так, может, я здесь и подожду, – предложила я, потому что холод сейчас оставался единственным спасением для моих горящих нервов.

– Нет, ты не можешь оставаться в тени одна. Ты потеряешься, – услышала я мысли Бастиана.

– А если я не буду двигаться? – Нет, это не мой голос, это тоже только мои мысли. Как будто меня уже разобрали на составные части. Как будто я уже начала распадаться на атомы. В любом случае лучше здесь, чем в пламени.

– Это безумие! К тому же это слишком опасно.

– Ты же сам сказал, что это не займет много времени.

Даже в бездне тени я чувствовала, как он колеблется.

– Я могу потерять тебя…

Но мысль о том, чтобы вернуться к свету и, следовательно, к боли, пугала меня. Мне нужен был этот холод.

– Ты разлетишься на атомы, как только я тебя отпущу! – все еще пытался отговорить меня он.

– Ты не можешь быть в этом так уверен. Раньше ты думал, что люди не могут уходить в тень. Но вот – я же здесь…

– Нет, я не буду рисковать твоей жизнью.

Он говорил совершенно серьезно. Я понимала, что не смогу его переубедить. Отчаяние охватило меня.

Не знаю, из-за чего это произошло, от холода ли или оттого, что стук в висках, причинявший мне боль, постепенно утих, но я чувствовала, что моя сила возвращается. Я понятия не имела, как перемещаться в тенях, потому что мое тело, казалось, вообще перестало существовать. Но как бы там ни было, у меня вдруг снова появилось чувство контроля.

Я сосредоточилась, пытаясь мысленно убедить Бастиана отпустить меня.

Я чувствовала, как он колеблется. Казалось, это продолжается вечность, хотя на самом деле наверняка прошли буквально миллисекунды.

– Пожалуйста, – мысленно просила я. Потом холод усилился, и вокруг все потемнело. Мои мысли рассеялись, как и мое остальное «я».

Бастиан меня покинул.

Я осталась одна. Одна в тени. Если бы я что-то и почувствовала, то только страх, но сейчас, без поддержки Бастиана, даже мои чувства распадались на части. Холод уже не казался мне спасительным. Он внезапно стал смертельно опасным.

Тысячи оттенков красного

Бастиан прикусил язык, чтобы не выругаться, и сжал кулаки. Надо успокоиться, чтобы плетения пропали с кожи. Он не собирался оставлять Эбби в тени. Но неожиданно что-то – возможно, это странная сила внутри нее, которая вдруг опять пробудилась, – просто оттолкнуло его. Сейчас он смотрел на тень под боксерским мешком и спрашивал себя, не совершил ли он самую большую ошибку в своей жизни.

– Может, все еще обойдется. – Бастиан вытер кровь с щеки, и тут же в тренировочный зал вошел Гвиннед. Ведомый яростью, он отвел взгляд от тени и посмотрел на огненно-красные сердечные плетения Гвиннеда. Когда он являлся хранителем кольца души, он не мог сделать для Гвиннеда много, потому что его душа не представляла проблему. Душевных плетений у него было не так много. Чуть-чуть вины, чуть-чуть совести – не с чем работать. В основном же плетения этого ученика окрашивались в кроваво-красный, символизирующий ненависть, и коралловый, отвечающий за ревность и зависть. Конечно, его сердечные плетения нельзя назвать самыми лучшими, но они точно утолили бы голод Бастиана и придали бы ему силы, необходимые для того, чтобы разобраться с проблемой Эбби и вернуть кольцо.

– Ну и в чем дело, Тремблэй? – пробубнил Гвиннед, натягивая на живот потертые тренировочные штаны. – У меня освобождение от уроков физкультуры. Мне не нужно быть здесь.

Бастиан презрительно фыркнул. Он торопился. Чем дольше они будут ходить вокруг да около, тем меньше времени останется у Эбби. Дорога́ была каждая секунда.

– Если ты предпочитаешь вернуться на уроки английского, пожалуйста, – равнодушно буркнул Бастиан. Он по опыту знал, что принуждать подобных типов делать что-либо вообще бессмысленно. Кроме того, Гвиннед должен сам ему открыться.

– Да я даже не знаю, что надо делать, – проворчал Гвиннед, высокомерно выпятив грудь.

Бастиан подошел ближе.

– Слушай, мне Маргарет-Мод сказала, что у тебя не хватает оценки по антиагрессионному тренингу для аттестата, – объяснил он как можно более скучающим тоном, потому что с такими избалованными маменькими сынками по-другому просто невозможно разговаривать. Для них не существовало никаких авторитетов. Так что сейчас Бастиан изо всех сил изображал равнодушие, хотя ему и не терпелось забрать наконец блестящие красные плетения Гвиннеда. – Вот сейчас мы быстро это исправим, а потом можешь идти на все четыре стороны.

Но Гвиннед все еще упирался. Он скрестил руки на груди и угрюмо поджал губы. Тут он заметил порез на щеке Бастиана.

– Ну сегодня ты, как я вижу, уже получил. Мало, что ли, досталось? Или ты просто балдеешь от боли?

Бастиан снова вытер кровь и усмехнулся.

– Кто знает, может, и так, – небрежно бросил он и подтолкнул Гвиннеда ногой. – А ты? Что насчет тебя? – Бастиан хотел подразнить его, раззадорить, и его план сработал. Гвиннед сжал кулаки.

– Да пошел ты, Тремблэй! – прорычал он, бесцельно размахивая кулаками. – Нечего мной командовать! Ты не мой учитель! Так что не думай, что у тебя есть право помыкать мной.

Бастиан без труда увернулся от него. Ударов Гвиннеда он не боялся. Гораздо больше он боялся растущей внутри него ярости и собрал последние силы, чтобы сдержать ее и предотвратить изменения в его внешности.

– А я думаю именно так, потому что именно так все и есть, – продолжал он подкалывать Гвиннеда, и когда тот, разозлившись, бросился на него, Бастиан уже не сдерживался и перехватил Гвиннеда за запястье. Тут же в нем вспыхнула ярость, и кроваво-красные плетения начали переползать с его рук на Гвиннеда. Парнишка качнулся, у него закружилась голова, и тогда Бастиан одним ловким поворотом толкнул соперника на мат. Теперь главное не тратить время понапрасну. Ярость Гвиннеда сама распахнула врата в его сердце, и Бастиан жадно рванулся вперед. Он не носил кольца – значит, не мог пройти через врата, но Гвиннед накопил в себе столько ненависти и зависти, что багровые плетения сейчас сами шли ему навстречу. Задыхаясь, он склонился над учеником и смог утолить голод. И чем больше ненависти он поглощал, тем отчетливее осознавал то, что раньше ускользало от него. Гвиннед презирал всех и вся – однако больше всего этот несчастный богатенький парнишка ненавидел себя.

Бастиан даже поморщился. Ненависть Гвиннеда оказалась на удивление сильна. А ему стоило быть осторожным и не брать слишком много плетений, чтобы не подвергать себя опасности. С другой стороны, ему нужно достаточно плетений, чтобы не подвергать Эбби опасности. В последний раз посмотрев на врата сердца Гвиннеда, он заставил себя остановиться. Он даже пожалел, что у него сейчас не было кольца. Ему бы хотелось пробудить в сердце Гвиннеда любовь и сострадание и забрать ненависть. Но он не мог вмешаться в его чувства. Он мог только взять парочку плетений. Впрочем, вполне возможно, что и это помогло бы не только ему самому, но и Гвиннеду тоже.

Эбби ошибалась – он не мог быть вором. Он не делал ничего плохого. В отличие от людей, у которых в данный момент находились волшебные кольца.

Бастиан отпустил Гвиннеда и быстро отошел в сторону. Нервно провел рукой по волосам и внимательно посмотрел на свои руки. Пурпурные плетения на его коже исчезли, и голод в нем стих. Он снова был собой. Тогда Бастиан вернулся к Гвиннеду и протянул ему руку, чтобы помочь встать.

– Неплохая атака, – солгал он и похлопал мальчика по плечу. Того все еще слегка пошатывало. – Думаю, этого будет достаточно, чтобы поставить оценку в аттестат.

Гвиннед потер локоть. Потом недоверчиво посмотрел на Бастиана.

– То есть уже все, что ли?

Бастиан кивнул.

– Да-да, хватит на сегодня, – он хотел поскорее избавиться от него, потому что Эбби все еще находилась в тени. Одна. И теперь, когда он снова контролировал свои чувства, он понял, насколько это опасно.

Уголки рта Гвиннеда насмешливо приподнялись.

– Похоже, выносливость не твоя сильная сторона. Не завидую я девчонкам, которые вьются вокруг тебя, – проворчал он.

Бастиан только хмыкнул в ответ. Ведь теперь он знал, как выглядело сердце Гвиннеда. Он ненавидел сам себя.

– Мы закончили, – просто ответил Бастиан и указал на раздевалку.

Едва Гвиннед вышел из зала, Бастиан протянул руку к тени и сразу же понял, что что-то не так.

– Эбби! – пронеслись в темноте его мысли вслух. – Да чтоб тебя! Где ты?

* * *

Только что внутри у меня все горело, теперь же я замерзала. Холод казался острее ножа. Сейчас, когда жар прекратился, мне бы не помешала защита от холода. Но никто не мог мне помочь. Я осознавала, что медленно распадаюсь на части, и даже мои мысли кружились где-то отдельно от меня в бесконечности теней.

Казалось, что я покрываюсь ледяной корочкой. Дышать было просто нечем. Никогда еще темнота не казалась мне настолько темной. Я перестала думать и чувствовать, сомневалась, что от меня еще хоть что-то осталось. Я устала бороться и почти сдалась. Тело становилось все тяжелее и тяжелее, холоднее и холоднее, и я из последних сил цеплялась за бледное воспоминание о сильных крепких руках, которые раньше всегда защищали меня здесь, в этой жуткой бездне.

* * *

В панике Бастиан разглядывал тени. Конечно, они никогда не стояли на месте, двигались все дальше и дальше, постоянно менялись, и двигаться в них становилось довольно сложно. А уж найти там кого-то представлялось почти невозможным. Он видел это, когда гнался за Кроссом. Он видел это каждый раз, когда они с Тристаном устраивали гонку по теням. И теперь все повторялось. Он понимал, что не может найти Эбби.

Он тщетно искал плетения ее души цвета оникса, высматривал следы пурпурных плетений ее сердца или бирюзовых плетений воспоминаний, которые окружали ее совсем недавно. Ее плетения постоянно менялись в течение последних нескольких недель и все же оставались невероятно красивыми. Только теперь он потерял эту красоту в тени.

Все быстрее и быстрее он мчался сквозь бездну, из тени в тень, дальше в бесконечную тьму.

Где же она? Было адски холодно, и он обрадовался, что поглотил достаточно плетений Гвиннеда, потому что бездна с каждым новым прыжком лишала его части силы.

Он летел все дальше в темноту. Страх сжимал ему горло. Мысленно он позвал ее по имени, но не получил ответа. Паника все росла, но вдруг краем глаза он заметил слабое мерцание бирюзовых плетений воспоминаний. Он последовал за таинственным блеском и выдохнул с облегчением. Эбби! Нашлась! Но облегчение быстро сменилось ужасом. Эбби? С ней явно что-то не так. Он притянул девушку к себе, но ее тело было неподвижным и холодным, как кусок льда. Плетения кружились где-то в стороне от нее, словно искали защиты.

Она потеряла себя. Душа, сердце, воспоминания и тело – все по отдельности. Он никогда не видел ничего подобного. И он не знал, что делать. Он крепче прижал ее к своей груди. Он пытался разбудить ее, но она не шевелилась.

– Эбби! – эхом пронесся его отчаянный крик через пустоту. Только золото вдруг начало слабо пульсировать у нее под кожей. – Да что же это… – он огляделся в поисках выхода. Нужно поскорее вытащить ее оттуда, но он все равно не мог уйти без плетений, которые составляли сущность девушки. Вдруг кожа Эбби на миг вспыхнула золотистым цветом. – Проснись же, – энергично потребовал он и потряс ее за плечи, надеясь, что бездна не разорвет их окончательно. Золото на коже Эбби переливалось. Вдруг оно потянулось к ее сердечным плетениям и поглотило их. – Так, хорошо, – похвалил он, пытаясь проникнуть дальше в ее сознание, в то время как холод начал подступать и к нему. – Только не сдавайся, пожалуйста, – в отчаянии прошептал он и поцеловал ее в висок. – Ну же, Эбби! – еще одна блестящая волна прокатилась по ее телу и поглотила плетения души. – Давай же, ты молодец, – подбодрил он ее, но Эбби не отвечала. Бирюзовые плетения ее воспоминаний находились далеко. Нет, он не мог сейчас просто выйти из тени, оставив воспоминания Эбби. Неужели она просто забудет его? Забудет все то, что произошло между ними? Бастиан дрожал. Он этого не хотел, но понимал, что здесь, в этой ледяной бездне, они долго не выдержат. Он крепко прижал Эбби к себе. Пора уже выбираться отсюда. – Давай, Эбби, – он чуть подтолкнул ее. – Совсем немного осталось.

Слабая золотистая волна прокатилась по телу Эбби и поплыла в сторону плетений воспоминаний. Как только золото смешалось с бирюзой, Бастиан наконец-то отправился в обратный путь. Бирюза воспоминаний сверкала ярче фейерверка. В памяти Эбби их чувства друг к другу были еще живы. В отличие от ее сердца, к сожалению. Тристан разрушил ее чувства к нему, пробудив в ней страсть к себе, и этого уже не вернуть.

Укол ревности оказался настолько сильным, что Бастиан на мгновение даже пожалел, что пурпурные плетения не пропали окончательно. С другой стороны, он отличался от своего брата и ни в коем случае не стал бы снова вмешиваться в плетения Эбби. Если она и полюбила бы его снова, так же искренне, как когда-то, то только по своей воле.

Бастиан скользил дальше по теням. Вокруг них мерцали синие и золотые вспышки, волосы Эбби щекотали ему подбородок, когда ее голова мягко прижималась к его груди. Почему он вообще думал о ее чувствах сейчас, когда точно знал, что ей нельзя доверять? Что он не мог любить ее, потому что это ослабляло его, а сейчас ему нельзя быть слабым. И все же этот аквамарин ее самых прекрасных воспоминаний и это нежное золото загадочной силы, которой она обладала… Этому искушению было трудно противостоять.

Эбби дрожала. Каким же холодом веяло от нее… Жар, который до этого почти испепелял ее, окончательно пропал. Он и сам уже начал замерзать. Нужно поторапливаться. Еще один прыжок через тень, и он вышел к свету. Девушка в его объятиях тихо и жалобно застонала, когда он вошел в свою комнату, затем судорожно вдохнула – и снова замерла. Даже ее веки не дрогнули.

– Боже, Эбби, – прошептал он и понес ее к кровати. Он уложил ее на подушку и коснулся ее лба. Ледяной. Так же, как и ее руки, и пальцы. Ее дыхание стало поверхностным, а сама она выглядела очень бледной. Губы посинели от холода.

Он огляделся, но ни Тристана, ни Оуэна, ни Скай дома, похоже, не было, хотя он рассчитывал, что они все будут здесь. Он выругался, потому что надеялся, что Оуэн сможет объяснить, что происходит с Эбби. Этот холод пугал его так же, как и жар, который едва не испепелил ее незадолго до этого.

Неужели это она в тени до такой степени замерзла? Сколько она там провела? Мысленно ругая себя за дурацкую идею оставить ее одну в бездне, он лег рядом с Эбби, натянул одеяло на них обоих и прижался к ней. Нужно поскорее согреть ее тело, поэтому он крепче обхватил ее и руками, и ногами. Он вдыхал ее аромат, привлекая ее ближе к своей груди. Но она по-прежнему не шевелилась. Она уже даже не дрожала, и это еще больше пугало его.

– Ну же, Эбби, – прохрипел он, энергично растирая ее плечи. Осторожно запустил руку ей под рубашку, чтобы почувствовать температуру ее тела. Холодная, как сталь.

У него появилось ощущение, что дело тут не только в холоде теней. Дело в чем-то еще. Но в чем именно?

Как нельзя лучше

Маргарет-Мод почти не чувствовала ног. Она уже целую вечность сидела за алюминиевыми ящиками, наблюдая за Джеком Вудсом. До этого она уже пережила немало удивительного, благодаря Константину Кроссу. Но ничего подобного она еще не видела.

Казалось, Джек Вудс сам себя мучает. Судя по всему, так оно и было, учитывая его пронзительный крик всякий раз, когда он бил молотом по раскаленному железу. Как будто он вовсе и не по металлу бил, а дробил собственные кости. Его обнаженный торс блестел от пота и от ярких золотых плетений. Да, мужчина выглядел так, словно его вылепили из чистого золота.

Маргарет это так заинтриговало, что она даже не обращала внимания на затекшие ноги. Она просто затаила дыхание и напряженно наблюдала за тем, что происходит у огня. Снова и снова Джек нагревал металл. Затем он снова и снова бил по нему молотом, хотя сам уже едва держался на ногах. Прошло довольно много времени, и наконец Джек поднял клещами преображенный металл, чтобы рассмотреть результат своей работы на свету. Маргарет прищурилась, чтобы лучше увидеть предмет в клещах. Что это он там выковал? Монету? Какую-то маленькую пластинку?

Маргарет чуть приподнялась над ящиками. Медальон? Да, изделие имело овальную форму, а его края напоминали ободок. Как оправа для ювелирного камня.

Джек тем временем опустил заготовку в ведро с маслом. Металл остудился, и Джек, задыхаясь, опустился на землю. Он опустил клещи, и медальон, который он выковал, медленно полетел на дно ведра.

Джек прижал руку к сердцу. Он тяжело дышал и в какой-то момент перестал шевелиться, так что Маргарет почти поверила, что он умер. Неужели его сердце все-таки не выдержало этого – как бы это ни называлось? Тишина в один момент показалась давящей, удручающей. Собственное дыхание теперь казалось ей громче порывов штормового ветра, и она спрашивала себя, стоит ли ей находиться здесь дальше. Она увидела даже больше, чем ожидала. Женщина медленно выпрямилась, ноги ее дрожали. Кровь ударила ей в икры, и у нее возникло ощущение, что целая колония муравьев ползет вверх по ногам. Она быстро огляделась. Ничего. Она была одна – с Джеком Вудсом, который по-прежнему не подавал признаков жизни. Может, стоило помочь ему?

Нет. Он – волк в овечьей шкуре. Именно этот человек украл у Константина кольцо души и теперь сговорился с Заком Мораном.