Воин Света. Ленинградская легенда

Пистолет

В очередной раз, гуляя с Николаем Гусевым на улице, Вячеслав Сорокин познакомился с отставным военным, который любил заглядывать время от времени в «Рюмочную», расположенную у них на районе. Ребята частенько бывали рядом с такими местами, преследуя жажду наживы, ведь у хорошо пьяных мужчин после их заработной платы можно было чем-нибудь поживиться, деньгами, часами, золотыми кольцами если повезет. Этим ремеслом они только начинали промышлять, ведь им было только по тринадцать лет еще. И им было страшновато еще, и они пробовали это ремесло это только с участием более старших, чем они хулиганов. И мечтали об оружии, с помощью которого у них были бы все двери открыты в мир воровства, грабежа и легкой наживы. Так вот, отставной военный как-то на их глазах достал из своего кармана оружие и напугал им напавшим на него хулиганам. Ребята на следующий день нашли предлог, чтобы с ним познакомится, и напрямую спросили о пистолете. Тот, испытывая похмельный синдром и постоянную нехватку денежных средств, предложил ребятам выкупить у него оружие за приемлемую, небольшую сумму денег. Вот тогда-то у Вячеслава и возникла идея вытащить у родителей из комода необходимую сумму денег, для осуществления срочной сделки по покупке необходимого для их опасного бизнеса оружия.

Он прибежал домой и увидел, что родителей еще дома нет, они были еще на работе. Дома была одна лишь его двоюродная бабушка, которая копошилась что-то на кухне и судя по доносившемуся оттуда запаху это были пирожки с капустой. Вячеслав прямым ходом сразу же побежал из прихожей в комнату родителей, надеясь, что он сделает все быстро и его никто при этом не заметит.

– Что ты тут делаешь? – спросила Вячеслава его двоюродная бабушка, родная сестра его родной бабушки, мамы его мамы, Клавдия Семеновна Шпак, когда тот копошился в комоде у родителей, находясь в их спальне. Он долго не мог найти нужную шкатулку, в которой хранились семейные сбережения. Вячеслав, жестоко игнорируя бабушку, даже не поворачиваясь в ответ к ней недружелюбно парировал.

– Отстань от меня! Мама в курсе, – найдя все же и достав искомое, тут же с горящими глазами рванул к выходу, но был схвачен Клавдией Семеновной за руку.

– Отпусти!!! – злобно крикнул на свою бабушку нерадивый внучок, но у Клавдии Семеновны была массивная рука и тяжелая хватка, ведь она сорок лет проработала на железной дороге стрелочником, и тяжелый физический труд сформировал грубую неженскую силу в ней.

– Не ври, Вячеслав! Положи на место где взял! – это были последние слова заслуженного работника, фронтовика и по всем человеческим и моральным качествам хорошего и доброго человека, Клавдии Семеновны Шпак.

Бабушка догадалась, что именно взял там ее внук, она давно уже прогнозировала от того подобное преступление. Она знала, что именно лежит в комоде за данной дверкой, так как тоже участвовала в семейном накоплении средств «на черный день», «на ремонт», «квартплату и свет» и подобные житейские нужды, откладывая «в общий котел» каждый месяц ровно половину собственной пенсии. Резким, натренированным движением, Вячеслав, вытащил из кармана складной, перочинный нож, открыв его на лету, и со всей своей силой несколько раз всадил его по самую рукоятку в левый бок своей бабушки. Та только охнула и осела с широко открытым ртом и глазами, отпустив руку своего двоюродного внука. Тот, не обращая никакого внимания на проделанное им секундой ранее преступление, целеустремлённо рванул на выход из квартиры и побежал оформлять долгожданную сделку с отставным офицером-алкоголиком. Так Вячеслав вместе со своим другом стали обладателем трофейного пистолета. Walther P38 был разработан фирмой Carl Walther GmbH Sportwaffen в 1938 году (серийное производство началось в 1940 году), как аналог более дорогому в производстве Luger P08, производство какого планировалось завершить в 1942 году. Во время Второй мировой войны большинство немецких солдат были вооружены именно этим пистолетом. В свое время он считался одним из лучших пистолетов калибра 9;19 мм Парабеллум (Parabellum). Walther P38 был идеальным во всех смыслах этого слова. Он был легким (масса 0.88 кг), компактным, сбалансированным и точным. От одного только его вида Вячеслав приходил в экстаз, как только он его увидел, так сразу захотел стать его обладателем, во что бы только это ему не встало. Он заплатил за него огромную цену, но ни на секунду не сомневался, что прогадал и мог бы пожалеть о содеянном преступлении. Выполнение цели и желания оправдывает средства их исполнения, в этом был полностью уверен малолетний преступник, который только начинал свой бесчеловечный и жестокий жизненный путь.

Пистолет был выкуплен и ребята на радостях побежали на заброшенное здание на пустыре, где некогда раньше был цех по пошиву одежды, но после того, как в войну на него попало несколько бомб, его еще не успели восстановить и он оставался пустовать, превращаясь в руины. Там они сделали по пару выстрелов по банкам и чтобы не привлекать внимание громкими хлопками решили спрятать оружие в потайное место, да так, чтобы никто не смог кроме них найти его, но и чтобы сам пистолет оставался нетронутым для коррозии. Место было найдено еще ранее, где они прятали ворованные, награбленные вещи на чердаке этого же дома. Теперь только они оборудовали для хранения оружия металлическую коробку от медицинских препаратов, в которой ранее хранились их деньги, если таковые вообще оставались, что было чрезвычайно редко пока, так как все тратилось сразу же на следующий день на кино, мороженое и тому подобные ребяческие нужды. Два радостных подростка пошли домой после интересного и знаменательного дня.

Рядом с их домом к ним подошли два мужчины в штатском обличии и то, что постарше спросил:

– Вячеслав Сорокин?! – и, не дожидаясь ответа, схватили обоих под руки, и повели к рядом стоящему автомобилю. Даже тогда еще Вячеслав не понял, из-за чего именно их забирают. Ему просто не приходило в голову, что он убил свою бабушку. А про то, что он ее ранил, думал, что бабушка его не сдаст и был полностью в этом уверен и спокоен, что с ней все в порядке. И даже если с ней не все хорошо, то он был уверен, что остался незамеченным и на него-то уж точно никто не подумает. Он раньше тоже видел, как его бабушке было плохо с сердцем, и она спустя какое-то время приходила в норму. Когда его везли в машине в дежурное отделение милиции Петроградского района, то он перебирал в голове все последние эпизоды нарушения закона им. Не исключал он и того, что алкоголик фронтовик сдал его за покупку оружия. В общем, эпизоды у него на тот момент уже были, да и тут его взяли вместе с Николаем, поэтому он думал совсем о другом проступке.

Преступления и наказания

Когда Вячеслав убежал из дома, оставив свою бабушку лежащей на полу, дома в этот момент никого не было. Родители до шести вечера были на работе, а его родная бабушка, Дарья Семеновна Скворцова, ходила на почту и в магазин за продуктами. Когда она вернулась, то сразу с порога радостно обратилась к сестре:

– Клава, ты дома, – и не дожидаясь ответа, тут же поспешила сообщить веселую новость сестре, – представляешь тебе пришло письмо, танцуй! – но, не услышав теперь уже ответа, насторожилась и пошла, искать сестру по квартире, так как была уверена, что та дома. Сразу у входа заглянув в гостиную и не обнаружив никого, она пошла дальше. На кухне сестры не было и в их комнате тоже. Тогда она стала переодеваться и думала «куда это Клава запропастилась интересно». Переодевшись в домашнее, Дарья Семеновна насторожилась, ее, почему то, пугала тишина в квартире и какая-то неведомая сила просила осмотреть еще спальную комнату ее детей. Чувство тревоги как не странно, почему-то не покидало ее при этом, когда она осторожно направилась туда посмотреть. Когда она зашла в комнату и обнаружила на полу тело своей сестры, то сразу бросилась к ней. Крови практически не было вокруг тела, и ран она не заметила из-за одежды, поэтому подумала про очередной сердечный приступ и попыталась уже со слезами на глазах привести в чувства свою сестру. Но бездыханное тело никак не реагировало на реанимационные действия. Дарья Семеновна побежала в прихожую, позвонила «03» и сообщила об увиденном ей, как о приступе сестры и том, что не может понять есть ли пульс или нет, не смогла дать вразумительного ответа. После этого она отправилась снова к сестре, принесла воды и, набрав в рот, прыснула на нее, подумав, что, может быть это, приведет ту в чувства. Пощупав еще раз пульс сестры ей показалось, что она почувствовала слабое биение. Родные очень часто не могут сразу поверить в смерть близких для них людей, и им часто кажется, что все еще можно исправить, что все еще будет хорошо. Что в этот момент и происходило с Дарьей Семеновной, которая ласково обращалась к своей сестре, напоминая той, что они вместе с ней собирались ехать отдыхать к Черному морю, кушать свежие фрукты.

– Помнишь, как еще до войны мы с мужьями ездили в Крым, в Ялту, как путешествовали по побережью, были в Алупке, ходили на экскурсию в Ботанический сад. Мы же мечтали с тобою вновь повторить уже вместе такое путешествие и повторим. Все будет хорошо! – и Дарья Семеновна не сдержала свои слезы и тихонько заплакала, расслабившись лишь на мгновение. Ее обуревали воспоминания, переплетаясь с мечтами о будущем совместно со своею сестрою. Но сознание уже подсказывало ей, что этого не будет, мечта не осуществится уже никогда, и скорее всего слезы исходили от самого сознания, говоря о сожалении, о случившемся, о жизненной трагедии.

Скорая помощь приехала быстро, буквально через несколько минут после вызова.

– Скорее сюда! – Дарья Семеновна быстро провела мужчину врача и медбрата в спальную комнату ее дочери с мужем. Лишь только врач потрогал пульс, как сразу понял, что бабушка мертва. Он уточнил еще раз, когда пришла и в каком состоянии Клавдию Семеновну увидела ее сестра, после чего констатировал:

– Гражданка умерла давно и мы ничего уже не можем сделать. Вызывайте милицию! – Дарья Семеновна присела в шоке на кровать, а медбрат пошел и вызвал по телефону милицию.

Врач стал осматривать тело и обнаружил небольшие дыры на складках платья и просочившуюся кровь. Он ничего не стал сразу говорить и без того расстроенной женщине, которой пришлось дать сердечных капель и сделать успокоительный укол, так как ей стало дурно сразу после слова «умерла». Врач уложил Дарью Семеновну на кровать, а сам стал негромко диктовать медбрату диагноз и информацию для заполнения документов. Приехала милиция. Врач объяснил капитану примерную причину смерти, сказав, что старушка умерла из-за остановки сердца после того, как получила два, три ранения небольшим колющим предметом, вероятнее всего складным ножом. После чего милиционер обратился к Дарье Семеновне:

– Гражданка посмотрите внимательно все ли у вас на месте? Не могло бы это быть ограбление? И есть ли у вас подозреваемые в убийстве?!

Дарья Семёновна всхлипнула, сжала с силой в руках уже мокрый от слёз кружевной платок и на выдохе, качая из стороны в сторону головой, произнесла:

– Каков подлец!

– О ком это вы?! – тихим, но строгим голосом спросил ее капитан милиции.

– Каков подлец!

После того, как Дарья Семеновна услышала, что врач говорил о причине смерти капитану, она сразу стала понимать, кто может быть виновником, но отказывалась в это верить, но после открытого вопроса милиционера ее нутро все поняла сразу, и фраза «каков подлец» сразу сама вырвалась наружу. Ведь кроме него никто не мог зайти в квартиру в это время и она знала, что у того есть всегда с собою складной ножик и судя по его поведению в последнее время, что-то подобное от него и можно было ожидать. Но этого она, конечно, не ожидала и даже сейчас не хотела верить в происходящее. Она сидела, молча качая головой, и только слезы текли из ее глаз.

– Гражданка, кто подлец-то?!

– Каков подлец! – повторила она, качая головой, – эх Клава, Клава.

Пришли с работы родители Вячеслава. К тому времени милиция уже поняла всю картину преступления и знала, кто является главным подозреваемым, поэтому они сразу обратились к родителям, чтобы узнать, где сейчас можно найти их сына. Их предварительно опросили обоих два милиционера пошли к другу Вячеслава Николаю, а оттуда выдвинулись в сторону стройплощадки и по пути встретили преступника и его друга.

Следствие по убийству, которое в итоге квалифицировали как «по неосторожности» прошло быстро и уже через два месяца отца Вячеслава посадили на три года общего режима и отправили в Сибирь. Самого виновника преступления определили в спецшколу для малолетних убийц, в школу особого назначения.

Мать Вячеслава, Юлия Сергеевна, осталась одна. Она один раз только смогла съездить к своему мужу, чтобы его проведать. Сына она проведывала гораздо чаще, так как он находился здесь же в Ленинграде и все так же оставался ее сыном.

Через два месяца после похорон своей сестры Дарья Семеновна слегла, так как погрязла в воспоминаниях. Грусть и печаль победили ее доброе сердце, и она так и не смогла оправиться после горькой потери близкого для нее человека. Со своей сестрой они прожили вместе, не разлучаясь друг от друга надолго, практически всю жизнь. Родились они в Санкт-Петербурге в царской России. Пережили вместе блокаду, вместе отправляли мужей на фронт и там их и потеряли. У Клавдии Семеновны детей не было, и она помогала сестре воспитывать ее дочь. Практически всегда они были неразлучны. И вот сейчас, когда благодаря внуку Дарьи Семеновны скончалась от сердечного приступа ее сестра, она чувствовала глубоко и свою вину в этом происшествии. Ведь это ее внук, ее частица, она участвовала в воспитании внука, воспитывала ранее, да и потом, его мать, а в итоге ее внуком так жестоко и беспощадно была убита ее родная сестра. Не могла она простить себе такого исхода. Да, все в жизни бывает, да, она уже много перенесла невзгод и потрясений, скорби по потерям близких ей людей, но это потрясение, эта рана оказалась для нее роковой и смертельной. Через три месяца после кончины Клавдии Семеновны умерла от остановки сердца и ее сестра, Дарья Семеновна Скворцова. Ее похоронили рядом с сестрой и их тела так и остались неразлучны вместе на века. Обе они уже умерли в советское время в Ленинграде.

Милиция забрала отца Вячеслава Сорокина сразу же в этот день и они уже больше никогда не виделись с сыном. Он и его жена были уволены с работы. Мать так и не смогла найти хорошую работу и устроилась разнорабочей в столовую. Муж не досидел до конца в сибирской колонии общего режима, так как через два года зимой заболел и умер от менингита. Юлия Сергеевна не смогла его перевезти и похоронить в Ленинграде, и он был погребен рядом с колонией. Она смогла только приехать и похоронить его. Тем временем Вячеслав совершил еще одно преступление, избив до полусмерти и сделав два проникающих ранения, искусно сделанной им заточкой, своему однокласснику в школе особого режима. Одноклассник был долгое время в тяжелом состоянии, но выжил до суда, хотя спустя два года умер из-за осложнений связанных от причинённых им травм. За это преступление Вячеслав получил уже свой первый реальный срок и просидел в колонии для малолетних до совершеннолетия, а дальше после исполнения восемнадцати лет был переведен в колонию общего режима, где просидел еще два года. Освобождался он уже авторитетом в своих сложившихся в тюремном, криминальном мире кругах по кличке «Гнилой», так как там был жесток и умен, совершив еще несколько жестоких преступлений, за которые его не смогли привести к ответственности, за неимением доказательств. Мать приехала его встречать, она искренне верила, что ее сын все совершал не нарочно, и он обязательно исправится, будет помогать матери, создаст семью и все будет хорошо. Но у Вячеслава были другие планы на его жизнь, семья его вообще не интересовала. В нем просыпался все больше и больше настоящий злодей и пока только изредка вырывался из него наружу. Настоящие злодейства ждали его еще только впереди. По законам того времени, он должен был устроиться на работу, так как была борьба с тунеядством в стране. Да и мать не зарабатывала столько много денег, чтобы содержать и прокормить их обоих. И сначала ему пришлось открыть свою мастерскую по наточке ножей и ремонту обуви, зарабатывая теми полезными для гражданского общества навыками, которыми он уже обладал, набравшись опыта в «местах не столь отдаленных». Мать часто стала выпивать алкоголь, так как не могла забыть старые душевные раны и не увидела у сына, стремления изменится в лучшую сторону, уже сразу в первое время после его освобождения. Гнилой не стал долго терпеть косых, недовольных, а иногда и просто ненавистных, материнских взглядов и спустя полгода совместного проживания с ней на одной жилой площади, отравил ее и ее соседку, когда те распивали в очередной раз самопал у них на квартире. Хотя он, конечно же, вызывал подозрения у органов правопорядка, но никаких доказательств его вины не было и все говорило о бытовом отравлении, уголовное дело так и не было заведено по данному происшествию. Сам Гнилой не имел большой тяги к алкогольным напиткам, считая, что те делают людей только слабыми и управляемыми, а он был противником слабости и считал себя, как он говорил своим близким потом, «львом в этой пустыне жизни». Чуть больше чем через полгода после своего освобождения Вячеслав Сорокин стал наследным обладателем четырехкомнатной квартиры в Петроградском районе Ленинграда. Где у него уже заранее были планы по организации своей преступной ячейки.

Создание организованной преступной группировки

Проблема человека и человечества в целом заключается в одном лишь слове, в одном наречии «мало». Поэтому большинство попадаются в рабство от этого наречия и стремятся достичь гораздо большего. Автор уверен, что все беды, хотя и все достижения человека произошли изначально от возникновения в его голове наречия «мало». Есть, конечно, много кого, кто старается сделать как можно больше хорошего в жизни, но то, что для одного хорошо, то для другого может быть и плохо, и, наоборот, как например, для эгоиста темного порядка в рамках общепринятых общественных правил и устоявшихся моральных принципов. Вячеславу было мало того что он уже натворил и ему хотелось гораздо больше и большего. Одному мало, что можно натворить и он, используя свои старые связи на воле, по тюрьме и по зоне, собрал себе в короткое время команду соратников, людей, которых нормальная, честная, гражданская жизнь не интересовала вообще. Конечно же, не обошлось без встречи со старым его приятелем, Николаем Гусевым по кличке «Ржавый», который уже на тот момент, как и его друг детства, отсидел свой первый срок за грабеж и так же, как и Вячеслав, недавно освободился.

В мастерской Вячеслав зарабатывал лишь копейки, деля все свою выручку еще с двумя мастерами, дедом Иваном, общим знакомым с его матерью и им самим, а также Анатолием Птицыным, с которым он познакомился еще ранее в «местах не столь отдаленных». Они вместе с Анатолием сидели на малолетке, но после этого разъехались, но общие взгляды и намерения у них остались, поэтому они нашли друг друга сразу же после освобождения Вячеслава на местном рынке, куда Вячеслав пришел, чтобы осмотреться и подыскать себе работу. Анатолий был крепким двадцатилетним парнем среднего роста и был большим любителем подраться, напиться алкоголя. Он с большой охотой и радостью захотел продолжить свой дальнейший жизненный путь в рядах группировки Гнилого, зная не понаслышке все способности своего главаря. Дед Иван тоже имел темное прошлое и отбывал в своей жизни пару раз срок за грабеж и мошенничество, и хотя он не вступал в ряды преступной банды, но понимал уже, с кем он имеет дело. Ему было уже сорок пять лет, и по их меркам был уже пенсионером. Он не препятствовал образованию ячейки и поддерживал с ними дружеские отношения, если так вообще можно про это сказать. Чуть позже появился еще один член первого основного состава банды. Это был вор-карманник и самый молодой из них, шестнадцатилетний, худощавый, небольшой парень с очень живыми, карими глазами, которые просто горели и сверкали, когда осматривался по сторонам, но когда шел на дело мог стать неприметным и легко очень быстро затеряться в любой топе. Его Вячеслав приметил на рынке, там, где и находилась их мастерская. А так как малой уже успел отсидеть, хоть и недолго, свой первый срок в тюрьме для малолетних преступников и оба были молодыми, то у них нашлись общие темы для знакомства и разговоров. Юрий Баланов был уже опытным специалистом, не смотря на свой возраст и известным в воровских кругах по кличке «Щепа». Он узнавал очень много информации о происходящем вокруг, в городе, в его районе.

Так после похорон матери Вячеслава Сорокина вся эта честная братия оказалась у него на квартире скромно отмечая поминки. Когда все лишние разошлись по домам и остались только они одни, то Анатолий Птицын, предварительно хорошо выпив водки, обратился к хозяину дома:

– Слава (никто не старался называть в глаза его Гнилым, опасаясь, что тот может вспылить и убить), давай уже что-нибудь придумаем стоящее, надо на дело идти, а то смотри, как мы скромно сидим, – он показал рукой на стол, – поминая твою матушку, пусть земля ей будет пухом?!

– Да, давно уже пора двигаться, а то карманы пусты, а пустой карман и нормальная баба не поведется, – поддержал его Николай Гусев.

– Ладно, ребят, вы тут уж без меня разберетесь, пойду я до дома, – сказал дед Иван, вставая со стула, – прими еще раз мои соболезнования. Пусть, как говориться земля будет пухом твоей маме. Всем пока, не провожайте. – И он быстро ушел, захлопнув за собою входную дверь.

Никто не стал возражать уходу пенсионера и все остались сидеть за столом. Когда он захлопнул за собой дверь на английский замок, Вячеслав Сорокин обратился к коллегам:

– У кого какие будут стоящие идеи или предложения? – спросил он, оглядывая членов своей только что зарождающейся группировки. Сам он был худощавого телосложения и не склонный к полноте, как и его отец. У него были черные, вьющиеся волосы, глаза впавшие, карие, разрез глаз средний, нос прямой, как у истинного аристократа, длинные ресницы и густые черные брови. Цвет кожи у него был смуглый, но из-за редкого нахождения под лучами солнца и редкого загара, был бледноватым. Он был высокий, с длинными руками, с длинными, как у пианиста пальцами. Невероятно жилистый по своей природе и темпераменту. Николай Гусев по кличке Ржавый был немного ниже ростом Вячеслава. Волосы прямые, светло-рыжие, глаза голубые, нос немного с горбинкой, что осталась от травмы, перелома перенесенной им в одной из уличных драк. Он был склонный к полноте, но из-за возраста и образа жизни не был еще толстым. Руки плотные с толстыми пальцами на руках. Анатолий Птицын был самым высоким из них, худощавого телосложения, с карими глазами, большой нос, с длинными руками и большими кистями. Все они были примерно одного возраста, и у них только начинался третий десяток в их жизни. Юрий Баланов по кличке «Щепа» был самый маленький из них и по возрасту и по росту. Но самый шустрый парень по темпераменту, из-за частой практики в преступной работе по выворачиванию карманов у честных советских граждан. Волосы черные вьющиеся, цвет кожи смуглый. Все ребята, кроме Вячеслава Сорокина, были одеты скромно в старые уже сильно поношенные вещи, оставшиеся им по наследству от кого-то или украдены. У Вячеслава же от его отца оставались хорошие совсем новые вещи, которые он одевал со вкусом. Позже он, конечно же, поделился ими выгодно для себя со своими коллегами по опасному бизнесу.

– Инкассаторы на Думской улице из Сбербанка постоянно по десять мешков выносят и хоть они хорошо вооружены, но их всего четверо, пятеро с водителем. Если их быстро перестрелять, то можно будет быстро уйти дворами вместе с мешками, – высказал свою идею Николай Гусев. Он давно уже мечтал о большом и серьезном деле, еще по малолетству его терзало желание ограбить инкассаторов, и он им делился в свое время с Вячеславом Сорокиным.

– Да, но с голыми руками нападать на инкассаторов равносильно самоубийству, ведь из оружия у нас только два ствола и заточки, – возразил ему Вячеслав Сорокин, балуясь при этом по привычке и не обращая даже на это, перочинным ножом.

– Тогда надо начать с более мелкого, гоп стоп никто не отменял, – предложил Анатолий Птицын, на что остальные отреагировали косым взглядом, давая понять, что сейчас речь идет о более серьезных планах на их будущее.

– Трется у нас на рынке один малый, студент из Лесхоза, Андрей Зеленковский, – начал Юрий Баланов, – так вот он однажды, подвыпив в баре, предлагал пацанам интересное дело. Полгода назад он проходил, военные сборы в одной из воинских частей в Мурино под Ленинградом и знал все о тамошней караульной службе. «Там есть такие посты, которые удалены от людных мест, – сообщил он баклану. – Если незаметно подкрасться к часовому и чиркнуть его по горлу ножичком, то никто ничего не услышит». У него сейчас с бабками совсем туго и вещает чуть ли не в открытую там. По сморчку видно, что в «ферзи» хочется, поскольку жить на студенческую стипендию, и перебиваться случайными заработками было крайне обременительно для его тонкой и возвышенной натуры.