bannerbanner
Дети Эльцинда
Дети Эльцинда

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
5 из 5

– Ты чего грустишь? – слегка хлопнув по плечу, обратился к Вадиму Павел.

Вадим, откровенно говоря, не любил таких вопросов. «Чего грустишь? Почему такой убитый? Что скис?» и тому подобные слова вгоняли его в ещё большую задумчивость. Он не знал, что ему отвечать. Начинать убеждать всех, что на самом деле он вовсе не грустит, совсем он не убитый и не кислый, выглядело бы по-дурацки, даже как-то унизительно, как и всякая попытка оправдаться за проступки, которых не совершал.

Особой радостностью Вадим действительно не отличался. Не то чтобы он был угрюм, нет, но, скорее, задумчив. Неужели выражение задумчивости было столь неприятно, что многие встречные считали своим долгом зачем-то развеселить его, привести лицо в состояние смайлика? Вадим не понимал этого, на его взгляд, вечно улыбающиеся люди выглядели идиотами. Хотя общим правилом среди его друзей стало как раз повсеместное «улыбание», что, возможно, было вызвано усталостью от нескольких поколений предшествовавшей повсеместной советской тоски.

– Чего такой убитый, говорю? Не грусти, Вадим, ты ведь не абы кто, а Зам Ген дирЕктора пО эконОмике и финАнсам! – четко определяя каждый ударный слог, продекламировал Павел.

– Думаешь о том, как бы снискать нашему холдингу денег на хлеб насущный? Правильно, надо мыслить, нас ведь кормят идеи! Все будет отлично, Вадим! – подошедший Андрей счел своим долгом также подбодрить Вадима и хлопнуть его на всякий случай по плечу. – Щаз приедем на заводик, хлебнем молочка, все решим. Да, господа присяжные заседатели?!

– Да, – вымучил из себя Вадим, глядя в улыбающиеся глаза Андрея.

Конечно, все будет отлично! Как еще может быть, когда тебе двадцать четыре года, ты ешь пирожок с яйцом и рисом на автобусной остановке Верхнего перевала на трассе Юрятин – Башкултай, светит яркое осеннее солнце, теплый осенний ветер обдувает тебя, рядом с тобой люди, готовые «все решить», «десятка» ждет пассажиров, бабушка-продавщица бормочет «может, еще пирожок, сыночек?».

В первой половине поездки Вадим и его коллеги слушали в основном «Русское радио», где ведущий утреннего шоу из кожи вон лез, чтобы «сделать вам смешно», как сказали бы, наверное, в Одессе. Андрей с Павлом периодически скалились в ответ на попытки их рассмешить, Вадим смотрел в окно на разросшиеся плантации борщевика.

– Здравствуйте! – раздался в динамиках звонкий голос дозвонившегося слушателя.

– Привет, девочка. Тебя как зовут? – отвечал ведущий.

– Я не девочка, я мальчик!

– Мальчик, девочка, какая, в жопу, разница, – резюмировал ведущий.

Окончания этого диалога наши друзья не расслышали, т. к. автомобиль переехал на другую сторону «перевала», радио зашипело и замолкло.

Андрей привычным движением воткнул в пасть автомобильного проигрывателя кассету, заполнив пустоту внутри машины звуками песни, из текста которой Вадим мог разобрать только «вечерина из цветного пластилина».

– Мужики, ну что вы слушаете? Что это за хрень?

– Это? – переспросил Андрей, – это группа такая, «Отпетые мошенники».

– Ага, «отбитые мошонки», – поддакнул и усмехнулся Павел.

– Может, у тебя своя какая-то музыка есть, а то мы эту кассету уже раз пять туда-сюда переслушали, надоело до жути, – обратился к Вадиму Андрей.

– У меня есть вообще-то, но вам, может быть, не понравится, – неуверенно заметил Вадим.

– Давай-давай, мы чего только не слушали: и Высоцкого, и Нирвану. Так что не переживай, вставляй свою кассету. Что у тебя там?

– Там сборка, – сказал Вадим, протягивая кассету Андрею, – по совету друзей записал разных исполнителей.

– Ясно, «по совету друзей я приобрел автомобиль «Москвич», – блеснул воспоминанием классики кино Андрей и воткнул кассету Вадима в магнитолу.

Динамики направили в салон веселую динамичную музыку с женским вокалом на каком-то восточном языке.

– Это что, по-китайски? – спросил Павел.

– Это по-японски, – ответил Вадим, глядя в окно.

Несколько минут ехали в тишине.

– Интересную музыку слушаешь, – наконец отозвался Андрей, – а ты, Вадим, чем вообще в жизни интересуешься?

От скуки дорожной возник этот вопрос, или действительно Андрей захотел узнать получше, чем живет его коллега по работе, неизвестно. Вадим в любом случае задумался и ответил не сразу. Андрей для верности, что Вадим услышал его вопрос, быстро, на мгновение, как позволяет дорога, повернул голову в его сторону и убедился, что собеседник не спит.

– Я много чем интересуюсь, – осторожно начал отвечать Вадим, заметив движение водителя, – музыкой, книгами…

– О-о-о! – заметил Павел.

Вадим, довольный тем, что от него отстали коллеги, прикрыл глаза и вытянул ноги, насколько «десятка» позволяла это сделать.

– Знаешь, Вадим, – внезапно снова заговорил Андрей, – ты там будешь общаться с Вагизом, посмотри внимательно его документы, надо порыться у них в бухгалтерии, что-то они мутят…

– Посмотрю, конечно, вроде за этим туда и едем.

– Едем, – задумчиво сказал Андрей, – потому что Михалыч сказал.

Собеседование Большого. Юрятин. За два месяца до Того Самого Дня

Иван прошел в небольшую, похожую на офисное помещение комнату, в которой сидели три человека. В момент отворения двери Большой увидел, что к ее косяку приклеена какая-то бумага с характерной символикой, впрочем, рассмотреть её Ивану не удалось, т. к. весьма быстро дверь за ним затворил охранник.

– Проходите, пожалуйста, садитесь, – произнес сидящий в центре, крепко сколоченный и стриженный наголо мужчина.

Внешний вид говорившего благотворно влиял на Большого, в принципе, если бы Иван встретил его на улице, то вполне принял бы за своего, чего явно нельзя было сказать о сидевших справа и слева от мужчины, который, кстати, представился Олегом. По правую руку от него сидел самый настоящий еврей, весь в черном, в долгополой шляпе и с бородой, короче говоря, ровно такой, какими изображают их на всяких картинках про евреев. Слева от Олега сидела женщина с крючковатым носом и темными глазами, сверлившими Ивана из-под стекол очков. Коротко взглянув на соседей Олега, Большой понял, что лучше он будет смотреть только прямо на центральную фигуру.

– Давайте, прежде всего, познакомимся. Вас, как мы уже узнали из анкеты, зовут Иван Сергеевич. Меня зовут Олег, я руковожу охранным предприятием, в которое принимается персонал. Справа от меня ребе Соломон Мейзер, так сказать, духовный наставник учеников нашей школы, слева один из наших преподавателей – Нинэль Семеновна Гельфанд. Расскажите нам, пожалуйста, о себе.

– Здравствуйте, – улыбнулся Большой.

Еще минуту назад он думал бежать отсюда, однако теперь вдруг как-то расслабился, повел плечами, чтобы устроиться поудобнее в кресле, и начал неторопливо отвечать.

– Меня зовут Иван Большаков. Мне 22 года. Что обо мне сказать? Человек я простой. Учился в школе, закончил, кстати, 11 классов. Потом служил в армии. Потом работал, старался во всем помогать семье, в смысле отцу, мама у меня умерла, к сожалению. Я в милиции одно время работал, ну не совсем в милиции, но помогал им, в общем, обезвреживать преступные элементы. У меня жена есть. Вот.

– Очень интересно, – сказал Олег. – Может быть, у Вас есть какие-то хобби, увлечения. Чем Вы интересуетесь?

Мысли в голове Большого не совсем совпадали с ответами, которые он выдавал вовне.

– Я люблю футбол, – в этом кратком ответе вмещалось на самом деле гораздо больше, т. к. футбол для Вани был далеко не только пинанием мяча. Обо все остальном, что его с футболом связывало, например о планируемом «пласталове» с екатеринбуржцами, Иван умолчал.

– Я вообще, знаете, за здоровый образ жизни, – сказал вслух Иван. «Вот бухать недавно бросил, а то сопьюсь, как батяня», – он же подумал.

– Музыку люблю. – «Особенно РАК и дэт-металл».

– Посмотрите на разложенные перед Вами цветные карточки, – обратилась к Большому Нинэль Семеновна. – Вытягивайте карточки одну за другой в том порядке, который Вам больше всего нравится.

Иван захотел сначала вытащить черный, а потом красный, но, слегка задумавшись, понял, что в последовательности цветов заложен какой-то фокус, и потому предпочёл сначала взять жёлтый, потом зелёный, синий и белый. Нинэль Семеновна удовлетворенно хмыкнула и что-то записала в блокнотике.

– Скажите, а как бы Вы охарактеризовали Ваше отношение к национальной проблематике? Как Вы уже, наверное, успели догадаться, у нас не совсем обычная школа. Официально мы называемся «Частная Еврейская средняя школа города Юрятина имени Бен-Гуриона».

– Я бы охарактеризовал… своё… отношение… к… национальной проблематике… как… взвешенное и… построенное на всеобщем уважении и толерастности к… великим народам, населяющим нашу Родину.

– Толерантности, – поправила Нинэль Семеновна.

– Да, простите, конечно, – сказал Большой и снова лучезарно улыбнулся.

Слушатели тоже, как по команде, заулыбались и замолчали, очевидно, размышляя над фразой Большого. Первым из спячки вышел ребе Соломон Мейзер, возможно, потому, что он не очень хорошо понимал по-русски.

– Скажите, а если Вы увидеть евгея на улица… улице, то какой… какая мысль будет у Вас? – с улыбкой произнес ребе.

Большой подумал, что еврея вот так вот на улице у них в Трудовом поселке около Пушечного завода ему встречать как-то не приходилось, не ходят они так просто у нас там по улицам, разве что Борис Захарович Лебензон – КМС по тяжелой атлетике из Дворца спорта имени Товарища Менжинского, хотя нет, он вроде человек хороший, какой он еврей?

– Я, вы знаете, – по-прежнему стараясь не смотреть на ребе, начал Большой, – вырос в простой трудовой семье… простого рабочего человека… и я… мне как-то не приходит даже в голову, что я мог бы… что мне бы выпала честь… что мне бы повезло настолько, что я…

Нинэль Семеновна прервала Ивана, по-видимому, сочтя ответ Большого удовлетворительным.

– Скажите, а Вас не смущает, что Вы идете работать в школу? Здесь Вам придется находиться среди детей.

– Хочу Вам сказать, что я сам скоро стану отцом, поэтому я в любом случае в будущем буду находиться среди детей.

Сообщение это вызвало новую порцию улыбок среди членов «приемной комиссии».

– Может быть, у Вас есть какие-то вопросы к нам? – спросил Олег.

– Вы знаете, я человек смышленый, думаю, что если Вас удовлетворит моя кандидатура, то в своих трудовых функциях я разберусь, – мягко ответил Большой.

– У вас хогоший костюм, – заметил ребе.

Иван только сейчас понял, что одет примерно так же, как «этот бородатый и волосатый в шляпе». Белая рубашка, черный пиджак.

– Спасибо. У нас с Вами схожие вкусы, – поблагодарил собеседника Большой, глядя на Олега.

Через десять минут Большой и его собеседники окончательно расслабились, речь потекла просто и непринужденно, сначала, как мелкий ручеек, полный камешков, затем, как горная речка, а под конец разговора речка разрослась до размеров Камы в районе Пушечного завода. Большого о чем-то спрашивали, показывали какие-то картинки, но при всем том с определенного момента собеседования Иван ясно почувствовал, что его потенциальные работодатели стали работодателями явными. При этом, слушая себя, оглядывая себя внутренним взором, он неожиданно понял, что ничуть не удивляется происходящему: ни этой своей улыбчивости, ни верности ответов. Где-то был в нем запрятан тонкий душевный камертон, позволяющий настроиться на нужного человека. Большой, скорее, чувствовал это, чем осознавал. «Ладно, будь что будет. Лучше уж у них, чем совсем без работы. Только поцикам пока не скажу», – размышлял Иван.

Вадим и его коллеги на маслосырзаводе. Акда. Середина Того Самого Дня

ООО «Маслосырзавод «Акдинский» в лице его исполнительного директора Вагиза Рифовича Аминова встретил Вадима и его спутников по-восточному радушно. В кабинете исполнительного директора на столе стоял чайный набор, а также ваза с печенюшками и конфетами. Гости быстро втянули в себя по чашке чая и отправились на осмотр завода. Гостеприимный хозяин шел впереди, комментируя осматриваемые помещения.

– Вот тут у нас раздевалочка, переодевайтесь, пожалуйста. Тут вот халатики можно надеть, пожалуйста, надевайте. Вот еще шапочку возьмите, на голову, да. Все у нас соответствует СНИПам, все должно быть чистенько, опрятненько. Сами понимаете, молочное производство. Здесь вот молоко поступает, вот тут вот привозят, видите, там машина останавливается, значит, потом вот сюда молоко поступает и тут в этот контейнер выливается. Да, вот по этим трубам дальше идет. Вот сюда, пожалуйста, здесь уже у нас казеиновый цех начинается. Жарко тут, да, вот это по технологическим причинам. Тут так должно быть. Это что? Это ванны такие для первичной переработки молока, тут вот происходит отделение белка от сыворотки. Да, потом сюда поступает, переходите в это помещение, пожалуйста. Здесь уже сушка, а тут вот уже готовый казеин, высушенный, в мешки пакуем, взвешиваем вот.

Вадим послушно переходил из комнаты в комнату, редко задавая вопросы, без особого внимания выслушивая ответы. Процесс превращения коровьего молока в некий «казеин» интересовал его так же, как, например, процесс превращения сырой нефти в бензин. Вадим привык всё оцифровывать, так что рассказ Вагиза Рифовича в его голове постепенно трансформировался в таблицу формата MS Excel, содержащую данные о количестве поступившего молока, покупной цене, НДС, количестве вырабатываемого казеина, его продажной цене, итоговой суммы прибыли. Одновременно с осмотром рабочих помещений завода Вадим рассматривал последний баланс предприятия, который незадолго до этого ему передал Вагиз Рифович. Увиденное в балансе, вкупе с последними данными о продаже казеина, во-первых, не радовало по причине отсутствия прибыли, во-вторых, не совпадало по существенным позициям с тем самым бизнес-планом, который Вадим полтора месяца назад презентовал Михал Михалычу. Вполуха слушая Вагиза Рифовича, Вадим пытался понять, в чем суть ошибки в его расчетах.

– А кто у Вас основной поставщик молока, Вагиз Рифович? – поинтересовался Вадим.

– Колхоз имени Ильича.

– Я почему спросил: у Вас бОльшая часть молока покупается почему-то на рубль дороже, чем у других поставщиков, это, наверное, и есть молоко от этого колхоза?

– Ну да.

– А почему так?

Вопрос, с такой легкостью заданный Вадимом исполнительному директору ООО «Маслосырзавод «Акдинский», точнее, вот эта сама легкость вопроса, а также настороженная реакция присутствовавших выдавали в Вадиме новичка, не знающего чего-то такого, что все знают, или делают вид, что знают, но молчат, или, по крайней мере, подозревают и говорят втихомолку.

– Ну да, цена немного больше тут, да, – как бы ответил Вагиз Рифович.

– Я вижу, что больше, вы мне скажите, почему?

– Тут, видите, Михал Михалыч в курсе, есть определенные отношения с Миннегалеевым Равилем Юсуповичем.

– С главой администрации что ли? А он тут при чем?

– Ну, Вадим Петрович, Вы тут человек новый, не знаете многого. Равиль Юсупович раньше директором этого колхоза был, ну и попросил за свое родное предприятие, значит. Как говорится, радеет за дело свое.

– За свое. Ясно. А вот еще у вас выбраковка большая очень. За прошлый месяц – десять процентов брака. Как так? Молоко что ли прокисшее привозят? Тогда зачем Вы его берете?

– Это нет, не то. Молоко нормальное. Просто иногда у нас происходят сбои, неполадки в производстве, разные ситуации природного характера… так сказать, катаклизмы.

– Природного? – не понял Вадим.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
5 из 5