Шапка Мономаха

– Макс… – у неё явный столбняк.

– Погоди! Я ещё не всё сказал. Я хочу знать: ты, как девчонка, которая его любит, готова ему помогать?

– А что надо делать?

– Уф… Что, что? Для начала убедить в том, что стоит взбунтоваться против мамашиного выбора своего будущего. Он же будет сомневаться, опасаться родительского гнева… – и улыбаюсь. – А у тебя уже есть опыт. Потом, наверно, надо будет создать ему условия, когда он начнёт всерьёз заниматься музыкой. Сможешь?

Она молчит, но видно, что о чём-то думает.

– От тебя многое зависит, – продолжаю я наступление. – Он тебя любит и верит тебе. Пойми, его надо поддержать.

– Макс… Ты прав… Прости, я, наверно, действительно дура… – вздыхает Ольга и повторяет: – Малолетка и дура… Понимаешь, до того как мы стали жить вместе, я многое представляла себе по-другому. Я люблю Костю и знаю, что он любит меня. Знаешь, как это прекрасно, когда тебя искренне любят! Хотя ты, прости меня, это вряд ли знаешь… Но это действительно прекрасно! Только и от меня это требует многого. Не только приготовить еду и кинуть шмотки в стиралку. Костя, он же такой…

– Витающий в облаках, – подсказываю я.

– За это я его и люблю, – очень серьёзно говорит она. – Ты и такие парни, как ты, твёрдо стоите на земле. У вас нет… полёта! А Костя летает! – при этом на её лице появляется такое же мечтательное выражение, как и у этого ботаника. – Знаешь, мне кажется, что после нашего знакомства я тоже стала немножко летать. Ты прав… Многое теперь зависит от меня. Я буду стараться!

В передней клацают замки. Жаль… Не успели договорить. Хотя, кажется, главное уже прозвучало.

– Макс, ты прости меня. Когда ты пришёл, я подумала… Извини! – и Ольга бежит в прихожую. – Костя! Здравствуй!

Опять слышны звуки поцелуев…

– Костя, у нас Макс, и я его обидела, – слышу я тихое признание.

– Как это?

– Ну он пришёл, а я подумала, что… Ну ты понял… А он пришёл тебе рассказать… В общем, он мне уже рассказал и теперь расскажет тебе!

Слушаю всю эту сказанную полушёпотом сбивчивую ахинею и думаю, что Костику просто повезло. Хотя, может быть, если бы он не сделал себя таким, какой есть, то Ольга скорее всего в него бы не влюбилась.

– Здравствуй, Максим! – появляется на кухне хозяин квартиры. – Ты что-то хотел мне рассказать? Оля всё ещё в прихожей выложила.

– Да. Привет тебе от Георгия Николаевича.

– Ой… Это… Это из музыкальной школы? – округляет он глаза. – Вы где встретились? Он же был таким классным учителем!

Приходится рассказывать всё с самого начала.

– Ну и как ты себе это всё представляешь? – несколько уныло спрашивает Костик, выслушав мой рассказ.

Мы втроём сидим около кухонного столика, и я обращаю внимание, как напряжённо смотрит на своего любимого Ольга. Теперь она смотрит на меня с явным вопросом во взгляде. Ясно. Надо объяснять!

– Послушай… Когда-то я говорил тебе, что у меня есть мысли про твои занятия музыкой, и мы договорились, что я тебе изложу их позже. Помнишь?

Кивает.

– Я уже тогда был знаком с Георгием, но искал возможность поговорить про тебя обстоятельно. Вот теперь все разговоры состоялись и есть какой-то результат. В чём ты сомневаешься?

– Пойми, я даже боюсь сказать матери о том, что мы с Олей живём вместе! Кто знает, как она отреагирует и какие будут её дальнейшие действия…

– Я только не понял: ты что, ей собираешься обо всём докладывать? – пускаю я в ход ехидство.

Вздыхает и смотрит в окно. Это он так сомневается.

– Костя… – Ольга берёт его за руку. – Надо попробовать… – и вдруг, улыбаясь, добавляет: – А я буду за тобой папку с нотами носить…

Может, потому, что любимая девчонка сказала своё слово, Костик, повернувшись к ней, обнимает её, прижимает к себе и целует, совсем не обращая внимания на моё присутствие.

– Ты хочешь, чтобы я попробовал? – тихо спрашивает он.

– Конечно! – она улыбается и несколько раз кивает.

– Слушай, я не пойму, что у тебя за сомнения? – не выдерживаю я. – И вообще… Надо сперва ввязаться в драку, а потом видно будет! Ты же всегда хотел!

– Понимаешь, Максим, с той поры прошло много времени, – Костик вздыхает. – Многое изменилось. Меня ведь содержит мама. Если, рассердившись, она перестанет давать деньги, на что мы будем жить? Раньше я был один и мог рисковать, а теперь у меня есть Оля, и я должен думать о ней!

Господи, как же Ольга на него смотрит! С какой любовью!

– Костя, я найду работу и буду зарабатывать, – тихонько вставляет она своё слово.

– Вот видишь? – он снова вздыхает и тихо ворчит: – Не хватало ещё, чтобы я был у неё на содержании.

– Оля, а ты – парикмахер? – на всякий случай интересуюсь я, поскольку вспомнил её рассказы в автошколе и у меня уже возникла мысль пристроить её в Никину фирму.

– Угу… Училась, только потом там мест не оказалось…

– Может, удастся тебя к его матушке пристроить, – и киваю в сторону Костика. – Пойдёшь?

– Ну конечно! А что будет, если она узнает… про нас?

– Тогда и будем думать, – и опять не выдерживаю. Достали меня эти теперь уже двое ботаников! – Короче! Приглашать Георгия Николаевича?

– Приглашать! – вдруг жёстко произносит Ольга. – Макс, кажется, я поняла, о чём ты говорил.

Она внимательно смотрит на меня, и мне становится ясно, что только сейчас до неё дошёл смысл всего сказанного мной до возвращения Костика домой.

* * *

Организовал визит Георгия к Костику, который явно был рад этой встрече и потом долго ему играл. Я первый раз слушал такую музыку. При этом обратил внимание на то, как слушал своего бывшего ученика бывший преподаватель. Мне показалось, что в восприятии этой музыки им и Ольгой было что-то похожее. Ольга, как и рассказывал Костик, забилась в угол тахты и поджала к подбородку колени. Я видел её остановившийся взгляд в никуда, а скорее – внутрь себя. Георгий сначала, как мне показалось, несколько придирчиво смотрел на легко бегающие по клавиатуре пальцы, а потом встал со стула и подошёл к окну. Так я и видел только его спину до самого конца этого действа. Что касается меня, то, может, я ещё не дозрел до понимания такой музыки. Изысканные переливы звуков мне, конечно, нравились, но не могу сказать, чтобы я был ими поглощён хотя бы так, как Ольга. Приятно послушать, но не более того.

Потом Георгий, подойдя к Костику и обняв его за плечо, сказал, что он просто обязан идти в Консерваторию на прослушивание. В ответ тот только грустно кивал. Ну что мне делать с ним? Подруга-то куда смотрит?

Пока бывшие учитель и ученик общались, позвал её на кухню. Хотел выругать, но она сама сказала, что много обо всём этом говорила и что Костик реально боится остаться без средств. Стала просить меня поторопиться, если это возможно, с устройством её на работу. Я понял, что эти проблемы надо решать в связке, и на следующий же день озадачился.

Теперь, когда остаюсь один, анализирую свои отношения в моём нынешнем коллективе. Конечно же, он отличается от того, в котором я работал прежде. Сам офис малочисленный. Основной состав фирмы разбросан по разным заведениям, расположенным и в городе и, как пансионат Георгия, в области. Таких удалённых точек у Ники три. Люди у нас разные. Собственно, это естественно – не могут же все быть одинаковыми! Свой анализ я делаю для того, чтобы понять, к кому из заведующих салонами можно обратиться насчёт Ольги.

Не сомневаюсь, что отношения хозяйки и главного бухгалтера для сотрудников фирмы являются секретом Полишинеля. Об этом в первую очередь говорит поведение некоторых из них. Халдейство по отношению к Нике начинает распространяться и на меня. Порой чувствую, что мой зад этими некоторыми вылизан уже до блеска. Другие, такие же халдеи, относятся ко мне с точностью до наоборот. С их стороны я чувствую холод и даже скрытую враждебность. Может, это своеобразная конкуренция? Есть и третьи. Это люди, которые общаются со мной спокойно и ровно. Эта форма взаимоотношений мне знакома по прежней работе, где я ни с кем не был особенно близок, да и общался в основном по служебной необходимости. Женская часть служебного сообщества наверняка уже давно обсудила мою внешность, но особых знаков внимания я не замечаю, что лишний раз укрепляет меня в понимании общественного мнения обо мне и хозяйке. Что касается моего отношения к различным проявлениям моих нынешних сотрудников, стараюсь воспринимать всё разумно. Чего греха таить, подчёркнутая предупредительность греет самолюбие, однако умом понимаю, что это только из-за отношений с Никой. Стоит им измениться, как изменится и отношение ко мне, а значит, верить таким людям глупо. Те, кто злопыхательствует за спиной, менее опасны. Тут всё на поверхности. Однако если наступят изменения в моём положении при Нике, жрать будут и те и эти.

Заведующая же одним из наших салонов, Нина Васильевна, солидная дама уже в годах, относится к третьим, то есть у нас с ней нормальные доброжелательные контакты. Каждый раз, когда у неё возникают какие-то трудности, которые я могу помочь разрешить, обязательно это делаю. Салон, которым она управляет, находится в арендуемой нами части спорткомплекса в одном из спальных районов города. Наблюдая за этой заведующей, я понял, что такое самодостаточность. Она действительно самодостаточный человек, в первую очередь потому, что является хорошим специалистом в своём деле. Имея хорошее медицинское образование, всегда подробно и даже дотошно консультирует клиентов. С Никой держится спокойно и с достоинством, порой даже позволяя себе мягко спорить с хозяйкой, аргументированно отстаивая своё мнение, и поэтому пользуется у неё уважением, хотя и держит всегда некоторую дистанцию. И надо сказать, эта дама добивается своего! Вот уж поистине – пример для подражания. Только для всего этого надо быть специалистом в своём деле, а я пока ещё и тут – пацан.

Может, обратиться к ней?

– Ну конечно, Максим Петрович! Пусть ваша знакомая приходит. Мы посмотрим, что она умеет, а если чего-то не умеет – научим. Главное, чтобы у неё был вкус. Ведь хорошо стричь людей – это тоже искусство! – заведующая салоном со спокойным энтузиазмом соглашается исполнить мою просьбу.

– Спасибо, Нина Васильевна! Ольга придёт к вам. Она хорошая девчонка.

Всей правды я, конечно же, говорить ей не стал.

В общем, Костикову пассию пристроить удалось. Он буквально через два дня после её устройства позвонил мне и пригласил в гости. Когда я пришёл, то увидел на кухне накрытый стол, за который меня сразу же и усадили. Оказалось, что инициатором всего этого события стала Ольга. Как она выразилась, они с Костей должны «проставиться». Признаюсь, неплохо посидели. Мне всё хотелось продолжить разговор про прослушивание в Консерватории, но как-то не складывалось. Было понятно, что в данный момент эти два влюблённых голубка настолько погружены друг в друга, что на что-то или на кого-то ещё их просто уже не остаётся. Ладно… Надо взять паузу и вернуться к этому вопросу позже. Пусть Ольга хотя бы первую зарплату получит.

Вообще за последние две недели всё сложилось достаточно успешно. Даже слишком успешно! Однако именно эта успешность почему-то меня и тревожит. Когда-то в старой юмористической книжке я вычитал мысль о том, что если всё идёт слишком хорошо, то, значит, мы просто чего-то не заметили. Чего же тогда во всех этих событиях я не заметил?

* * *

Провели с Никой ещё один прекрасный день в Выборге. Нравится мне этот городок! Такой уютный, спокойный. Не знаю, как тут зимой, но в конце августа просто замечательно. Эти старые узкие улицы, мощённые камнем, которые просто пахнут веками! Сам того не ожидая, начал с ней об этом говорить. Оказалось, что не просто так мы сюда ездим. В детстве она жила здесь с родителями, пока те не поменяли свою выборгскую квартиру на комнату в ленинградской коммуналке. Это было сделано для будущего поздней и потому очень любимой дочери, которая с самого детства мечтала стать врачом. Понятно теперь почему бедный Костик угодил в Медицинский! Вот ведь как жизнь порой поворачивается…

Между всеми делами наконец-то получил права. Мы с Никой даже это отметили, воспользовавшись очередной поездкой Вадима в Москву. Водить машину мне очень нравится, порой даже кажется, что я интуитивно чувствую, что надо делать в том или ином случае. Хорошо бы накопить на свою, пока не утратил навыков, полученных в школе.

Первую зарплату Ольга уже получила. Позвонила мне сама, похвасталась и сообщила, что они с Костей снова ждут меня на праздник.

– Ну а вообще как работается? – интересуюсь я, уже сидя за столом. – Всем довольна?

– Знаешь, Макс, вроде всё хорошо, меня опять учат, и я этому рада. Учусь пока делать мужские стрижки.

– Погоди, ведь ты уже всё это однажды проходила, – не понимаю я.

– Ой! – отмахивается она. – Так, как меня учили раньше, это всё равно что никак. Абсолютно разный уровень.

– Короче, ты довольна?

– Ну конечно! Мне нравится, что и мной довольны. Я ведь очень стараюсь! Только есть одна проблемка… Вот Костя знает.

Костик, молча слушающий наш диалог, грустно кивает.

– Это ещё какая?

– Макс, ты должен меня понять. Я ведь девочка с неплохой внешностью…

– Пристают мужики? – догадываюсь я.

– Угу… – она тоже грустно улыбается. – А если я себе на роже шрам организую, ну чтоб отпугивал, Костя меня разлюбит…

Мы все понимаем, что это шутка, но Костик всё равно прижимает её к себе.

– Никогда… – полушёпотом обещает он и целует.

Голубки…

– Ну а отношения с другими? Коллектив-то как к тебе относится?

– Коллектив… Мне иногда кажется, что с какой-то опаской.

– Ты, случаем, никому не говорила, что это я тебя туда устроил? – спрашиваю и сам чувствую в своём голосе напряжение.

Ольга бледнеет.

– У меня однажды вырвалось, что если бы не ты, то не знаю, что бы и делала…

Это говорится почти шёпотом и со стеклянным взглядом. Дошло… Жаль, что поздно.

– Что ты натворила… – вырывается у меня. – Вот теперь и я не знаю, что делать.

Сказать, что я встревожен, – ничего не сказать. Ощущаю что-то вроде паники. Эта невинная фраза, произнесённая при бог знает каких свидетелях, может убить реально всё!

– Максим, а если она узнает, что тогда? – Костик, кажется, тоже проникся…

Молчу. Что я могу этим ботаникам сказать, когда сам ещё ничего не обдумал.

– Я же говорила, что я дура и малолетка! – и у Ольги слёзы.

– Ладно! Давайте успокоимся, – вздыхаю я. – Может, пронесёт. Ну а если не пронесёт, то будем решать проблемы по мере их поступления.

Едва Нина Васильевна приехала к нам в офис, как я прошу её отойти в сторонку.

– Ну как Ольга работает? – задаю вопрос, стараясь не показывать беспокойства.

– Вы знаете, Максим Петрович, претензий к ней нет. Явно очень старается, и, думаю, толк из неё выйдет.

– А как насчёт вкуса?

– С этим тоже всё хорошо. Повторяю: девочка сможет работать. Я уверена. Только скажите вашей протеже, чтобы она не очень распространялась, как ко мне попала. То есть что она – блатная. Не уверена, что вы хорошо представляете, что такое бабский коллектив.

При этих словах почему-то сразу вспоминаю, как Алла Ивановна тихонько настучала Нике о пробелах в моих знаниях, вместе того чтобы сказать мне это прямо.

– Хозяйка не любит, когда кто-то из блатных приходит без её на то разрешения, – между тем продолжает заведующая салоном. – Вы, наверно, не знаете, но Вероника Михайловна стричься ездит только к нам. Её всегда Лиза обслуживает. Это уже давно так повелось. Они чуть ли уже не подружки.

От услышанного моё беспокойство возрастает.

– А что, кто-то интересуется?

– Увы… Мне напрямую задали вопрос: не Максим ли Петрович попросил за новенькую.

– А вы?

– Пришлось резко ответить, что эти вопросы касаются только меня. Ну а что я ещё могла сказать?

– В случае чего у вас-то неприятностей не будет? – деликатно спрашиваю я.

– Не знаю. Вероника Михайловна, мне кажется, меня ценит, – теперь она смотрит на меня почти с укором.

– Нина Васильевна, скажу вам всё честно: Ольга – девочка сына Вероники Михайловны Кости. Мать, держа на расстоянии, достаточно жёстко контролирует его жизнь. Причём делает это не всегда… деликатно. Я с ним дружен и хотел им помочь, но не знаю, как она это воспримет. Мне наплевать на то, что про меня и хозяйку болтают на фирме, и это не то, что кто-то себе, наверно, уже нарисовал.

Взгляд заведующей салоном меняется.

– Что ж вы сразу-то мне не сказали…

– А что бы изменилось?

– Может, придумали бы что-то… Честно говоря, я тоже боюсь, что когда Вероника Михайловна приедет стричься, Лизка ей что-нибудь нашепчет. Она мастер высочайшего класса, но стерва редкостная.

День не задался с утра. Работаю с налоговой инспекторшей, которая нас проверяет. Хотя пока всё вроде бы и ничего, но всё-таки неуютно. Это первая такая процедура в моей бухгалтерской практике, и, естественно, волнуюсь.

Чёрт! Ещё и телефон звонит…

– Максим Петрович, похоже, вас ждут большие неприятности, – напряжённым тоном сообщает мне Нина Васильевна. – Я уже своё получила.

– Что случилось? – рассеянно спрашиваю я, отрываясь от очередных бумаг, но тут до меня доходит. – Что, приезжала?

– Да. Здесь была Вероника Михайловна. Думаю, что Лиза всё ей изложила.

– Ну и что? – и чувствую, как меня начинает пробирать холодок от предчувствия грядущей сцены.

– Максим Петрович… Она вне себя! Я пыталась ей объяснить, что вы мне сказали, но она приказала мне замолчать и не вмешиваться, потом выскочила, прыгнула в машину и так рванула!..

М-да… Что-то меня теперь ждёт…

– А насчёт Ольги она что-нибудь говорила?

– Нет… Этих указаний я пока не получала.

– Простите меня, Нина Васильевна. Это я виноват во всём…

– Да ладно… Что уж теперь делать!

Дверь в помещение бухгалтерии не открывается, а распахивается. Поднимаю глаза – Ника с абсолютно белым лицом стоит в дверном проёме. Такой я её ещё не видел.

– Максим Петрович, прошу на выход! – фраза звучит, как удар бича.

Быстро соображаю, какой должна быть моя реакция на такое обращение. Конечно! Полное спокойствие. Ведь я ничего плохого не сделал и ничего из того, что произошло, не знаю, иначе опять подставлю Нину Васильевну.

Встаю, иду за хозяйкой и вслед за ней вхожу в комнату, куда мы забегаем попить кофе. Закрыв за нами дверь, она поворачивается ко мне. Ну и взгляд у неё… Одна ненависть!

– Что случилось? – задавая вопрос, я стараюсь быть спокойным, хотя внутри всё трясётся от волнения.

Ника молча смотрит на меня, и я вижу, как у неё вздрагивают ресницы.

– Значит, я не только тебя, но ещё и твоих девок кормить должна? – говорит она наконец.

– Каких девок? – продолжаю я делать вид, что не понимаю, но потом до меня якобы доходит. – Ты про Ольгу, что ли?

– Какая же ты, оказывается, сволочь… – устало произносит она. – Надо же было мне так… поверить.

И тут у меня наступает взрыв. Ясно, что стерва-парикмахерша Лиза нажужжала хозяйке все последние сплетни, а та, даже не подумав выяснить со мной правда ли всё это, безоговорочно их приняла. Когда-то смотрел старый, ещё советский, фильм. Там мужика тоже оболгал его приятель, а начальница поверила. «Служебный роман», кажется…

– Дура! – выкрикиваю я. – Это же девчонка твоего сына! Я хотел им помочь…

– Ещё и Костика приплёл, чтобы выкрутиться… Да какие у него могут быть девчонки! Ну и мразь же ты… – презрительно искривляются Никины губы и щурятся глаза. Она чеканит: – Пошёл вон!

Да… В фильме всё закончилось хорошо. Здесь так не будет! Этого уже и я не хочу. Мне казалось, если любит – значит, верит. Я верил. А она не верит.

Поворачиваюсь и выхожу, аккуратно закрыв за собой дверь.

В бухгалтерии молча сажусь за свой стол, беру чистый лист бумаги и пишу заявление по собственному желанию. Это действительно моё желание!

– Алла Ивановна, – обращаюсь я к теперь уже бывшей сотруднице, не обращая внимания на сидящую тут же инспекторшу, – я увольняюсь. Спасибо вам за помощь в освоении бухгалтерской науки.

– Максим Петрович… Погодите! – вскидывается она, но я уже так же аккуратно прикрываю за собой ещё одну дверь.

Заведующей салоном звоню уже с улицы.

– Нина Васильевна, меня хозяйка выгнала. Вернее, так со мной говорила, что я ушёл сам. Очень вас прошу, постарайтесь пока Ольгу не увольнять. Я надеюсь потом найти ей место.

– Ох… – раздаётся в трубке и… молчание. Наконец слышу её голос. – Максим Петрович, вы не волнуйтесь только. Думаю, вы напрасно хлопнули дверью. Может, можно было бы позже всё наладить…

– Нельзя! – перебиваю я её. – Я уже сам этого не хочу. А за Ольгу очень вас прошу.

* * *

Пришла беда – открывай ворота. Вал событий нарастает, как снежный ком.

«Голубкам» я, конечно, позвонил тем же вечером и рассказал про изменение своего статуса «белого воротничка» на прежний – работяги. Решение о возвращении к своей деятельности по сборке мебели я принял сразу, когда ехал домой, и даже позвонил в прежнюю фирму. Сказали, что возьмут. Костик, узнав про происшедшие события, раздухарился и покатился к матушке выяснять отношения. Результатом стало снятие его, как говорят в армии, с довольствия и увольнение Ольги. Он сообщил мне об этом на следующий день.

В общем, бывшая моя пассия пошла в разнос…

За своими расчётными деньгами я решил в фирму не ездить, хотя Алла Ивановна мне позвонила и пригласила их получить. Может, я был неправ, но попросил её передать хозяйке, что в подачках не нуждаюсь. Стало совсем погано, и я несколько дней валялся на своём диване, тупо пялясь в телевизор, думал о бренности жизни и искал выхода из сложившегося положения, абсолютно честно отдавая себе отчёт в зависимости «голубков» от меня и моих поступков.

Вот сегодня решил к ним съездить.

Дверь мне открывает сам Костик.

– Привет! Как самочувствие? – интересуюсь я.

– А у тебя? – он пожимает мне руку.

– А что у меня? – под его взглядом я пытаюсь хорохориться, но не получается, и приходится признаваться: – Погано у меня. Чего уж тут радоваться.

– Оля, давай покормим Максима, да и сами поужинаем. Пойдём…

Неожиданно для меня Костик опускает руку на моё плечо и подталкивает на кухню. Раньше такого не бывало. Этот жест расслабляет.

– Здравствуй, Макс! Садись, где нравится, – давно освоившаяся с ролью хозяйки Ольга начинает суетиться, бросая в мою сторону сочувственные взгляды, и явно старается мне угодить.

Надо же… Который раз прихожу сюда, и каждый раз – как в родную семью. Приятно…

– Ну что, первое заседание клуба потерпевших считаю открытым, – опять я пытаюсь создать хоть какую-то весёлость, поскольку на всех лицах уныние. – Какие будут предложения по сложившейся ситуации? Что-нибудь делали кроме вон его подвигов? – и киваю на Костика. – Кстати, что она тебе сказала?

– Давай я не буду говорить? – бурчит он.

– Нет уж… Будь любезен, выкладывай!

– Ну, она сказала, что, мол, докатился до того, что стал защищать полное ничтожество. Это в твой адрес, конечно! Сказала, что мы с тобой снюхались, состоим в сговоре и совместно тянем из неё деньги…

– Ну мы-то с тобой давно в сговоре. Разве нет? – хмыкаю я. – Вот и Георгий Николаевич по нашему сговору приезжал сюда…

– Я ей стал говорить, что она неправа, про Олю стал говорить… А она… – он запинается. – А она назвала её матерным словом… И сказала, что выкинет её с работы. Короче, из-за этого мы и поругались. Я сказал, что она не смеет так называть Олю… Она закричала, чтобы я заткнулся, иначе сяду на собственную задницу. Ну а я ответил, что заработаю сам и в её деньгах не нуждаюсь. Вот… Потом хлопнул дверью и ушёл.

– Сильно хлопнул? – шутливо интересуюсь я. – А то, смотри, придётся ей меня вызывать для ремонта.

– Там дверь железная. Ты же знаешь… – бурчит Костик.

Оказывается, мы с ним чем-то похожи. Одни и те же реакции. Молча смотрю в тарелку. «Голубки» тоже молчат, будто ждут от меня чего-то. А от кого им ещё ждать? На кого ещё опереться в такой ситуации? Выходит, что только на меня. Больше не на кого… Именно об этом я думал все эти дни дома. Ну что ж… Точно, тяжела ты, шапка Мономаха!

– Понятно… В общем, так!.. Послушайте дядьку.

Оба поднимают на меня глаза.

– Ты, – смотрю на Костика, – небось, уже от большой радости, что от мамаши отпрыгнул, в своем медицинском появляться перестал?

Молча кивает.

– Плохо! Если выгонят, то тебя в сразу же армию загребут. Понимаешь меня?

Опять кивает. При этом Ольга бросает на него беспокойный взгляд.

– А если понимаешь, то прекращай прогулы! – жёстко почти приказываю я.

– Я куда-нибудь работать пойду… – бурчит он. – Жить-то надо на что-то.

– Работник… Учись пока. Дальше видно будет.

– А сам-то ты в армии служил?

– Служил. Да и в Политехе, где я учился, военная кафедра есть. Так что я – лейтенант запаса. Кстати, у тебя ведь в твоём университете тоже военная кафедра есть.