Шушана, Жужуна и другие родственники

– Подожди, что ты так нервничаешь? Посмотри на нее – сидит, кофе пьет. Живая, здоровая. Так радоваться надо! Приехала – значит, решила. Захочет – сама расскажет. Ты лучше сейчас меня послушай! Знаешь, что они мне сказали? Ты даже не представляешь, что они мне сказали! – Валя махнула рукой так, будто собиралась зарезать всех, кто ей сказал неприятное. – Ненавижу их! Так ненавижу, что себя ненавижу за то, что их ненавижу! Родственники все-таки. Но зачем мне такие родственники, что я от них больная становлюсь. Вот у меня сейчас так голова болит, что прямо в сердце отдает! Я им говорю, что у меня сердце болит, а они отвечают, вот прямо сейчас сказали, что это я сама виновата! Скажи, я хочу, чтобы у меня сердце болело? Нет!

Оказалось, что неделю назад к Вале приезжала младшая дочка двоюродной сестры с женихом. Показать, познакомиться.

– Знаешь, как она его называет? – Валя продолжала размахивать руками, повергая невидимых врагов направо и налево. – Артурик! Артурику этому уже за тридцать! Что я говорю? Тридцать шесть ему! А он все Артурик! Старый он для нее – ей девятнадцать лет. Не девушка, а бутон! А она на него смотрит, будто у него «мерседес» новый и квартира на бульваре, так она на него смотрит! Я его спросила – у него «мерседес» и квартира на бульваре? Она обиделась! За него обиделась! Вот правильно говорят, если Бог красоту дал, значит, мозгов лишил. Красивая девочка, но такая глупая, что я всех родственников вспомнила, не поняла, в кого. Не было у нас в роду таких глупых, чтобы совсем без мозга, кроме сестры моей двоюродной. Девочка же не виновата, что в мать пошла. За что ей такое горе? Но она же не слепая! У этого жениха живот больше, чем у жены Леванчика, чтоб она здорова была. И волос столько же – три пера на всю лысину. Как она на него посмотрела? Такая красавица! И что? Я их здесь поселила, комнату дальнюю отдала, молчала уж, как могла. Рот суровой ниткой зашила, чтобы лишнего не сказать, все ради девочки, которая ни в чем не виновата.

Ты же знаешь, у нас новая колонка. Три года назад поставила. Кондиционер поставила, колонку поставила, вентилятор новый поставила, что еще нужно? А он спрашивает: «Вода есть?» Я говорю: «Обижаешь, конечно, есть. Всегда есть. Мы же не в пещере живем!» Он так удивился, что я в первый раз обиделась. Но виду не подала. Промолчала. Э, как мне тяжело было молчать! Все знают, как я за эту колонку гордилась!

Вся многочисленная семья Вали очень радовалась новой колонке. Правда, вода текла или холодная, или кипяток. Но ведь текла! Все мылись холодной, очень удобно, в жару что, горячей мыться? А если нужна была теплая, то по старой привычке, когда воду давали по часам, горячую воду набирали в ванную и ждали, когда она остынет. Все привыкли, всем нравилось. И вот приехал этот жених младшей дочери двоюродной Валиной сестры, замерз под холодной водой, ошпарился кипятком, вылил ванную с теплой водой и был недоволен. Что он после этого сделал? Взял и передвинул рычажок на колонке, после чего из крана потекла умеренно теплая вода. У Вали все до секунды было рассчитано – сколько ждать, когда вода остынет, сколько набрать воды для стирки, как включить, чтобы кипяток лился, как повернуть, чтобы холодная шла. А тут вдруг вся схема сломалась.

– Схема сломалась, а он довольный такой был! – возмущалась соседка. – Приехал не пойми кто, не пойми из какой семьи, рычажок передвинул и считает себя самым умным! А мы, получается, такие дураки, что сами не догадались! Ходил такой гордый, как павлин, и все не мог молчать – почему это мы раньше не отрегулировали, почему батарейки не поменяли? Батарейки ему в моей колонке не понравились, так он новые поставил! Умный такой, да? Так мы согласие на свадьбу не дали! Не было в нашем роду таких павлинов ободранных, ни у кого не было! Что я, зла своей племяннице желаю? Не надо нам таких в семье. Так я ей и сказала напрямую. А она обиделась. И сказала, что Артурик хотел как лучше, а мы его сразу не приняли, настроены были плохо. Конечно, плохо, а как тут еще настраиваться? Не успел порог переступить, уже свои порядки устанавливает. Под какой водой мне мыться и как воду остужать! Да не нужна мне его теплая вода. Не понимаю я ее. Если горячая, так кипятить надо, если холодная, так в кране. Теперь они мне звонят и говорят, что я девочке судьбу сломала, Артурик жениться передумал. Они мне должны подарки везти за такое счастье! Разве нет?

Нина не выдержала и начала смеяться. Подавленное настроение, в котором она находилась последние несколько месяцев, как рукой сняло.

– Зачем ты из-за колонки девочку расстроила? – Тетя Ася тоже смеялась. – Ну повернул, тебе жалко, что ли, потом бы опять повернула назад.

– Да разве я из-за колонки? – отмахнулась Валя. – Мы у зубного поругались, когда он свое истинное лицо показал. Так показал, что я не понимаю, как моя племянница не прозрела! Да самый слепой бы видеть начал. А она опять меня виноватой сделала!

У несчастного Артурика, который так и не понял, в чем его вина, внезапно разболелся зуб. Естественно, как заверила Валя, его повезли в лучшую в городе клинику, которая только недавно открылась. Врачом был младший сын тети Луизы, у которой старший – летчик, и ходили слухи, что он поставил такое оборудование, какого и в Москве нет! Там такие лампы, что солнца не нужно! Такие салфетки, которые на стол гостям можно класть! И мебель вся белая. Цены тоже, естественно, не местные.

– Там одна пломба стоит столько, сколько весь мой мост! – кричала Валя. – Мы на себе сэкономили, но не на этом Артурике!

Естественно, воспользовавшись благовидным предлогом, посмотреть на такое чудо собрались все родственники Вали, друзья родственников и гости родственников, которых некуда было девать – не оставлять же одних! Артурика уложили в кресло, вокруг собралась толпа любопытствующих, каждый из которых по очереди заглянул ему в рот, чтобы оценить проблему. Младший сын тети Луизы, привыкший к зрителям, спокойно делал свое дело. Во-первых, мама ему сказала, что придут люди посмотреть. Во-вторых, старший брат опять прилетел раньше времени – таксисты снова не успели к встрече туристов, и тетя Луиза заклинала младшего не позорить семью. В-третьих, у Артурика был уже приличный флюс.

Он мычал и размахивал руками.

– Ему, видите ли, было неудобно, что на него смотрят! – Валя с возмущением опрокинула на блюдце чашку кофе, чтобы погадать на гуще. – Что мы там не видели? Ему что, жалко? Люди пришли специально, беспокоились за него, волновались, лучшего в городе врача ему организовали, спасибо тете Луизе, а он еще недоволен! Хотел, чтобы мы вышли! Так мы его вышли! Не нужен нам такой! Да ну его! Не хочу про него даже слова лишнего говорить! Они уехали, и что? Сестра звонит и говорит, я виновата – жениха от дома отвадила да так, что он дорогу забыл. Сгинул и даже на телефон не отвечает. Да чтоб она мне за это здоровья пожелала! А она говорит, что дочка ее, моя племянница, все глаза выплакала. Я ей так и сказала, что дуры обе, раз из-за такого павлина с флюсом плачете. Сбежал, так пусть у него бельмо на глазу вскочит! Все, не хочу про них больше!

Что у тебя, Нино, случилось? Рафик сказал, ты в аэропорту, как туристка, стояла. Не знала, куда идти. Хотя я тебе скажу, надо было с Робертом ехать, Рафик совсем обнаглел! Такие деньги берет! И не стыдно ему! Леванчик-то умер, а больше с Рафиком никто не может справиться. Роберту до Леванчика далеко. Но мы его защищаем.

– Валя, посмотри ее чашку. Совсем черная? – обеспокоенно спросила тетя Ася.

– Совсем, – ответила Валя, едва заглянув в чашку.

Нина не выдержала и заплакала.

– Нино! Дочка! – Тетя Ася подскочила и принялась ее успокаивать: – Да ты что? Почему плачешь? Такие красивые глазки сейчас красные станут!

– Тетя Ася, можно я у тебя поживу? Недолго, не знаю сколько, – попросила Нина.

– Ася! Что мы с тобой кофе пьем? Давай вино пить! Нино насовсем вернулась! Разве ты не поняла? Я поняла! – обрадовалась Валя и бросилась к холодильнику доставать еду и бутылки с вином.

– Нино, я сейчас тоже плакать буду. Ты скажи, что случилось? – спросила крестная.

– Не знаю. Ничего не случилось. Устала. Не хочу больше в Москве жить. Я дома хочу. Здесь хочу, – зарыдала Нина.

– Да кто же против? Кто же тебе не рад? – всполошилась Валя.

– Тебе нужно отдохнуть, дочка. А там видно будет, – сказала тетя Ася.

Так Нина вернулась домой, в родной город на берегу моря. Жила одним днем, отдыхала, гуляла. Тете Асе пристроили лоджию – та была счастлива. Еще повесили занавески и выдолбили две ниши в стене. Тетя Ася ушла от Мадлены и всем говорила, что счастье пришло в ее дом – крестница вернулась насовсем.

Нина знала, что долго так продолжаться не может. Она начала скучать, тосковать и не знала, куда деть свою энергию. Она понимала, что деньги скоро кончатся, а жить на что-то надо. Шансов найти работу в городе не было. И не хотелось. Ну не к Мадлене же в магазин идти продавщицей. Нине нужна была новая жизнь. Какая – она не понимала. Крестная все чувствовала.

– Нино, дочка, ты же знаешь, как я тебя люблю. Никого так не люблю, как тебя. Ты моя жизнь, – сказала однажды вечером тетя Ася. – Я тебе сейчас скажу, только ты не обижайся. Не здесь твое место. Нет у тебя здесь судьбы. Приезжай, когда захочешь, отдыхай, но не надо здесь жить.

– Тетя Ася, я в Москву не вернусь, – ответила Нина. – Я так решила.

– Кто говорит, что в Москву? Не надо! Что, других городов нет? Поезжай в нашу столицу. Там почти как в Москве.

Нина даже не думала о том, чтобы поехать в столицу.

– Ты сейчас не решай, – сказала тетя Ася, – подумай. Но там тебе будет легче и ко мне ближе – сядешь на автобус и приедешь в любой момент.

– И кто меня там ждет?

– Пока не ждет, но мы же и не говорили никому, чтобы ждали! У Мадлены там золовка живет, у Вали тоже родственники по мужу. Квартиру тебе найдем, работу найдем, не переживай. Дочка, Нино, я тебя не гоню. Но если хочешь, чтобы у меня сердце было спокойно за тебя, – уезжай. Ты еще такая молодая. Тебе люди нужны, много людей, работа нужна по душе. Тебе жизнь нужна! Сейчас послушай меня, если я неправа окажусь, вернешься в любой момент.

Нина кивнула – она знала, что уже к утру крестная найдет ей и квартиру, и работу. Так и вышло.

– Нино, ты когда едешь? – ворвалась рано утром Валя. Нина могла поклясться, что тетя Ася легла спать и никому не звонила. Эти соседки и вправду слышали сквозь стены.

– Не знаю, – растерялась Нина.

– Как не знаешь? Зато я знаю! Завтра едешь. Будешь жить у Карины. Ну, у Карины, которая троюродная сестра Лали! Что ты мне глаза большие делаешь? У Карины квартира почти в самом центре. Она к Лали поедет, а ты к ней!

– Спасибо. А это надолго?

– Конечно! Карина если к Лали уезжает, то очень надолго! – засмеялась Валя. – В последний раз на неделю уезжала, так через два года вернулась. Лали без нее совсем не может детей воспитывать – пятого ребенка ждет, вот и волнуется. Карина после четвертого племянника так радовалась, когда домой вернулась, думала, в отпуск приехала. Она так каждый раз думает – после третьего племянника говорила, что больше к Лали не поедет, пусть другую тетку вызывают. Но Лали Карину очень любит, других не хочет. И тут Лали звонит и говорит, что опять беременная. Карина в обмороке лежала, а что делать?

Не знаю, что там за квартира, я сама ее не видела, но Карина говорит, что конфетка, а не квартира. Ты не волнуйся, Карина сказала, что там соседки хорошие, она уже всех предупредила, что ты приезжаешь. Помогут тебе.

– Так быстро надо ехать?

– Конечно! Карина тебя встретит, ключи передаст. Ее уже Лали заждалась. Но ради тебя еще подождет.

– Что ты ей про квартиру говоришь, ты ей про работу скажи! – В квартиру влетела Мадлена. Она тяжело дышала и обмахивалась картонкой. – Работать будешь в банке. У меня там начальник сын племянника. Такой мальчик умный. Даже не думала, что таким вырастет, в детстве совсем неумный был. Совсем глупый был в детстве. Но какая нам разница – умный или не умный, главное, что он тебя на работу возьмет.

– Это точно? А если я собеседование не пройду? Я ведь даже резюме не отправляла.

– Ася, я ее не понимаю! Что нужно отправлять? Я уже все резюме про нее рассказала, э! Как это не возьмет? Тетя Мадлена специально звонила, просила, а он не возьмет? Да кто он после этого будет? Так что собирайся. И если он тебе плохую работу даст, то ты только скажи, что тете Мадлене позвонишь!

Нина прекрасно понимала, что ее судьба от нее не зависит. Эти женщины за нее все решили, и раз уж они думают, что ей так будет лучше, значит, так надо. Да что – думали? Они знали!

* * *

Квартира в столице оказалась уютной, действительно почти в центре – до работы можно было пешком дойти. Карина, хозяйка квартиры, встретила Нину как родную, расцеловала, обняла и уехала к Лали, которая звонила каждые пять минут и спрашивала, выехала Карина уже или еще нет.

– Уже выехала, вот прямо сейчас в автобусе сижу! – отвечала Карина, которая еще даже из квартиры не выходила. –  Еду, еду! – кричала она в трубку, продолжая наставлять Нину по поводу кранов, кастрюль, запасов кофе и прочих хозяйственных мелочей. –  Ладно, поеду, – наконец успокоилась Карина, взяв сумку, – а то Лали мне голову откусит, когда увидит. Остальное тебе соседки покажут и расскажут. Не волнуйся. Да, и пойдем я тебя в банк отведу. Гоги уже тебя ждет.

– Какой Гоги?

– Как какой? Сын племянника Мадлены!

Карина показала Нине дорогу к банку и ушла на автобусную остановку.

Гоги оказался мужчиной лет сорока, с видимой плешью и с не менее заметной сединой. Нина же ожидала увидеть если не юношу, то уж точно не мужчину средних лет. И он совсем не был глупым, как считала Мадлена. Во всяком случае, чувство юмора у него точно было.

– Что, тетя Мадлена все про меня рассказала? – улыбнулся он.

– Нет, ничего такого, – поспешила заверить его Нина.

– Странно, обычно тетя Мадлена любит рассказывать историю, как я в три года испугался собаки и она требовала, чтобы мне сменили имя.

– Почему? – не поняла Нина.

– Гоги означает «храбрый», – вздохнул директор банка. – А я, с точки зрения тети Мадлены, – трус. Ведь у меня не хватает смелости даже жениться. Что вы умеете делать? Какую работу вы хотите? Скажите сразу, чтобы я был спокоен и тетя Мадлена тоже.

– Я работала в банке, и я вас не подведу.

Гоги замахал на нее руками: мол, все в порядке.

– Когда вы хотите выйти на работу? – спросил он.

– Когда нужно, тогда и выйду, – удивилась Нина.

– Давайте так: когда будете готовы – приходите. Тетя Мадлена сказала, что вы должны отдохнуть, в театр сходить, погулять…

– Нет, я не хочу гулять. Наотдыхалась уже, – улыбнулась Нина. – Давайте с понедельника выйду. И спасибо вам большое.

Гоги опять махнул рукой:

– Не за что.

Так Нина прошла собеседование.

Не успела она вернуться домой, как в дверь деликатно постучали.

– Нина? – Перед ней стояла молодая женщина с коробкой из кондитерской. – Я Шушана. Соседка.

– Очень приятно.

– Ну что, как тебе Гоги? – Шушана по-хозяйски прошла на кухню, уверенным движением открыла шкаф, достала пачку кофе, тарелку, сварила кофе, разложила пирожные.

– Не знаю, хорошо, очень приятный, а что?

– Как что? Валя сказала Карине, а Карина сказала мне, что ты не замужем. А Мадлена сказала Вале, Валя сказала Карине, а Карина мне, что у Гоги просто не хватает смелости жениться. Его как в детстве собака напугала, так он теперь всю жизнь мучается. Вот Мадлена и подумала, что ты можешь выйти замуж за Гоги.

– Так она поэтому попросила его взять меня на работу? – Нине вдруг стало очень стыдно.

– Конечно! Стала бы Мадлена просто так суетиться!

– И что мне теперь делать?

– Как что? Работать! – Шушана налила кофе. – Потом скажешь, что тебе Гоги не понравился – и все. Придумаешь что-нибудь.

– Я так не могу. Мне правда работа нужна.

– Ты ведь из Москвы приехала? – с интересом спросила Шушана. – А почему там замуж не вышла? Зачем тогда уезжала? Ты поэтому вернулась? Что, в Москве грузин не было? Или ты за москвича хотела? Я тебе так скажу: если захочешь замуж, то надо Жужуну звать – она тебя сосватает. Она и меня сосватала. Она хоть кривую, хоть больную, хоть косую сосватает!

– Я не хочу замуж, и я не косая и не кривая, – обиделась Нина, но соседка этого даже не заметила.

– Так ты вообще красавица! Захочешь – завтра замуж выйдешь! Правда, ты странная немного, умная, это сразу видно, но ты не переживай – тебя Жужуна научит, как надо говорить, чтобы понравиться.

– Шушана, я не знаю, что сказала Валя Карине, а Карина – вам, но я приехала просто жить и работать.

– Почему ты как не родная? Зачем мне «вы» говоришь? – Теперь уже обиделась соседка. – Я тебе так скажу. Живи, работай, но если захочешь кофе утром выпить, поговорить, всегда ко мне заходи. Я детей в школу отвожу, а потом дома. Если ты не придешь, я сама к тебе приду – мне же так интересно, что с тобой дальше будет! И Ирме интересно. Вот где она?

В этот момент в дверь позвонили. Открывать пошла Шушана.

– Ирма, – поприветствовала она соседку, выкладывая еще одно пирожное на тарелку, – нам Карина все не так сказала. Она не хочет замуж. За Гоги тем более. Вот, сама на нее посмотри. И Жужуна ей тоже не нужна. Она работать хочет, а сплетничать совсем не хочет.

– С приездом, – вежливо поздоровалась Ирма, которая, в отличие от Шушаны, была более сдержанна.

– Спасибо, – улыбнулась ей Нина.

– Если что-то нужно, приходите, – предложила ей Ирма. – На нее, – она показала на Шушану, – не обращайте внимания, она только с виду такая нервная, а так нормальная.

– Ирма, что ты говоришь? Ты лучше предложи Нине зубы сделать!

Ирма передернула плечами – видимо, не в первый раз услышав такое предложение.

– Ирма – врач. Стоматолог. Она тебе такие зубы сделает, что в Москве таких не видели! Будешь улыбаться, сразу себе мужа найдешь!

Так у Нины появились две подруги – соседки. И спустя короткое время она была вынуждена признать – с ними ей повезло. Они напоминали ей родной город, Валю, тетю Асю, Мадлену… Нина не осталась одна.

Шушана – образцовая домохозяйка – была ей всегда рада, в любое время дня и ночи. Нина часто забегала к ней на кофе. Шушана была легкой, взбалмошной, крикливой, плаксивой, но в то же время доброй, ласковой, терпеливой. Ее обожал муж, а главным ее счастьем были двое сыновей-погодок, над которыми Шушана тряслась, как квочка. Мужа она безумно ревновала, устраивала ему сцены, а он смотрел на нее так, как не каждый влюбленный жених смотрит. Шушана была счастливой женщиной, которая знала про свое счастье и легко им делилась. При этом она, далеко не красавица, легко и с юмором относилась к своей внешности.

– Слушай, у меня такие глаза, – смеялась Шушана, у которой были глаза навыкате. – Если я чихну, то они выпадут!

– Как мне нравятся твои пятки! – восхищалась соседка, разглядывая ноги Нины. – У меня круглые пятки, совсем некрасивые, а у тебя правильные, тонкие, как у девочки. Куда только мужчины смотрят? Как они могут пройти мимо таких пяток? Слушай, Нина, ты хорошо подумала? Зачем таким пяткам пропадать? Тебе мужчина нужен, который будет эти пятки целовать!

– Шушаночка, я не хочу замуж.

– Так я тоже не хотела, пока своего Ику не увидела! Это меня Жужуна сосватала. Я так с Икой знакомиться не хотела, что у меня прямо болезнь началась! – хохотала, рассказывая, Шушана. – А как его увидела, так заболела. Уже по-другому. Замуж хотела, чуть не умерла! Жужуна даже говорила, что неприлично себя так вести, так сильно замуж хотеть, а что я могла с собой сделать? Когда я на Ику смотрела, у меня глаза еще больше становились! Думала, ослепну, так на него смотрела! Вот ты мне скажи, ты видела таких красивых мужчин в Москве? Нет! И не увидишь!

Шушана удачно вышла замуж, о чем она всем и сообщала. Муж, Ика, с нее пылинки сдувал. И даже то, что два родных брата Ики и их жены ненавидели Шушану, считая ее ленивой и капризной, не мешало ей жить счастливо.

– Ты не мужчина, раз так себя ведешь! – возмущались братья и золовки.

– Если бы у вас была такая женщина, вы бы тоже так себя вели! – вставал на защиту жены Ика.

– Она ему точно что-то в еду подсыпала, – судачили золовки, – может, Ику на кофе пригласить и отворот подсыпать? Она даже готовить не умеет. За нее Ика готовит. Пусть всю жизнь ест то, что сама готовит! – слали они проклятия.

Шушана стала совсем счастливой после того, как одного за другим родила двоих сыновей.

– Ика от счастья чуть с ума не сошел, а золовки своими злыми языками подавились, – хохотала Шушана. – У них ведь девочки первыми родились. А жена младшего брата никак второго ребенка родить не может. Это она от злости и зависти бесплодной стала. А я сразу двоих мальчиков. Род через Ику продолжился. И что им делать? Говорят, я специально одного за другим детей родила, чтобы Ику к себе привязать. Так правильно говорят. Пусть они так попробуют мужей привязать, как я привязала!

Шушана была образцово-показательной матерью, которая за недобрый взгляд, брошенный на ребенка, могла и загрызть. Нет, сначала бы она убила, а только потом загрызла недоброжелателя. Нина быстро поняла, что про Ику и сыновей Шушаны можно было говорить только в восторженных выражениях. С нескрываемым восхищением.

Нина поражалась женской мудрости и доброте Шушаны. В глобальном, можно сказать, вселенском, смысле она была не злой. И даже когда насылала проклятия на головы золовок, не желала им беды. И Ика знал – если что-то случится, Шушана первой бросится на помощь. Правда, Шушана могла бросаться на помощь даже в тех случаях, когда этого не требовалось. Она просто не умела по-другому. Нина поняла, что у нее нет ни единого шанса на личное пространство, имея под боком такую соседку. Если Нина один день не звонила Шушане, та немедленно прибегала с коробкой пирожных из кондитерской.

– Ты заболела? Почему пропала? Что я должна думать? Я должна волноваться? – кричала Шушана.

– Все хорошо, просто закрутилась на работе.

– Что, тебя Гоги совсем не ценит? Надо позвонить Мадлене и сказать, что Гоги тебя закрутил!

– Не надо, Шушаночка, умоляю. Все хорошо.

Гоги, надо сказать, пребывал тоже в шоке. Ему в подчиненные достался специалист высокого класса, и он не мог поверить своему счастью. Нина успевала за два дня сделать то, на что раньше требовался месяц. Гоги очень страдал, что его банк не соответствует уровню Нины.

– Что ты хочешь? – спрашивал Гоги. – Хочешь денег? Хочешь в отпуск? Только скажи, что?

– Я просто работаю, мне нравится, – отвечала Нина.

Гоги махал руками, не понимая, за что ему на голову свалилась эта молодая женщина.

– Нина, давай ты уедешь, а? Мне все говорят, что я тебя недостоин. Ты слишком много знаешь для моего банка. Слушай, у меня бывший одноклассник в министерстве экономики работает, давай ты к нему пойдешь, а? Он уже про тебя спрашивал, – чуть ли не умолял Гоги.

– А вы всем говорите, что вы меня достойны! – смеялась Нина.

– Скажи, ты точно не хочешь за меня замуж? – краснея, уточнял начальник.

– Точно, клянусь.

Они с Гоги стали лучшими друзьями и вместе планировали будущее банка, его развитие и расширение. Подолгу засиживались на работе, вместе ужинали, и все вокруг были уверены, что они скоро поженятся. Больше всех радовалась Мадлена, которой кто-то докладывал о том, что ее план удался – Гоги без Нины жить не может, только ее и видит, если она на пять минут опаздывает, он ее на улицу встречать выходит.

Нине же действительно нравилось работать. Наверное, впервые за долгое время. Гоги давал ей полную свободу действий, поддерживал, и она искренне хотела ему помочь, доказать, что он не зря взял ее на работу. Ей было интересно с Гоги, он ее понимал с полуслова, они были как брат и сестра, но ничего большего. Она была счастлива обрести такого друга, а он искренне и всей душой ценил то, что она делает, и собирался сделать ее старшим партнером.

– Ты неправильно себя ведешь, – твердила ей Шушана, – ты его завлекать должна как женщина. Он же думает, что ты компьютер, а ты покажи ему, что ты женщина!

– Шушаночка, у меня все хорошо.

– А у меня все плохо.

– Что случилось?

– Ика на меня стал плохо смотреть.

– Как это?

– Мне кажется, он меня не так сильно любит.

– Шушана, он тебя на руках носит.

– Носит, – согласилась соседка, – но знаешь, без энтузиазма носит.

Нина только улыбалась. Она уже знала, что если Шушана что-то вбила себе в голову, то она вобьет это в голову и Ике, и всем соседям. При этом соседка не разменивалась на мелочи, а действовала сразу масштабно. Решив, что муж теряет к ней интерес, она решила привлечь его внимание.

Шушана была женщиной современной, следила за новостями из жизни звезд и в один прекрасный момент пришла к выводу, что надо непременно чем-то заболеть. Тогда уж Ика точно будет носить ее на руках с энтузиазмом. Вон, у одной голливудской звезды – биполярное расстройство, у другой красавицы – клептомания, у третьей – анорексия. Да мало ли болезней! И Шушана решила, что ей тоже нужна модная болезнь.