Между нами горы

– Вы в порядке? – донесся из самолета голос Эшли.

– Да. Просто здесь пригодились бы снегоступы.

Я опорожнил бутылку и осмотрелся. Вокруг не было ничего, кроме гор и снега. Мы угодили на плато, слева от которого громоздились горные вершины, справа разверзлась пропасть. Я не ожидал, что мы упали на такой высоте, под 11 500 футов. Неудивительно, что было трудно дышать.

Оглядевшись, я уполз обратно и растянулся на «лежанке» рядом с Эшли.

– Ну что? – спросила она.

– Ничего.

– Да ладно, можете сказать мне правду. Я выдержу. Лучше не виляйте.

– Гровер был прав: это скорее Марс, чем Земля.

– Нет, серьезно? Давайте начистоту. Я привыкла, чтобы мне все вываливали как есть.

Я посмотрел на нее. Она полулежала, закрыв глаза, и ждала.

– Там… красиво. Хочется, чтобы и вы этим полюбовались. Вид… панорамный. Вы такого еще не видели. Уникальное зрелище! Я велел разложить два шезлонга, через несколько минут официант принесет коктейли с зонтиками. Я зашел сюда за льдом.

Она облегченно откинула голову. В первый раз я увидел ее широкую, от уха до уха, улыбку.

– А я было испугалась. Рада слышать, что все не так плохо.

До меня дошло, что Эшли Нокс – чуть ли не самый мужественный человек среди всех, с кем мне доводилось встречаться. Она лежала на снегу полумертвая, испытывая такие боли, какие большинству людей вообще никогда не придется испытать, зная, что не попала на собственную свадьбу, не говоря о том, что возможность спасения была до смешного мала. Спастись мы могли только собственными силами. Большинство ударилось бы в панику, впало бы в уныние, забыло бы о логике, а она умудрялась смеяться! Более того, заставляла смеяться и меня. Я уже забыл, когда смеялся в последний раз.

Я был совершенно обессилен. Мне нужно было поесть и отдохнуть, но отдых был несовместим с добыванием еды. Я уже составил план.

– Нам нужна еда, но я пока что не в состоянии ее раздобыть. Займусь этим завтра. А пока попробую развести огонь, да так, чтобы не растаяла наша пещера. Будем довольствоваться теплой водой и беречь энергию.

– Идея про огонь мне нравится.

– Спасатели учат: никогда не покидайте место катастрофы. Они правы, но мы очень высоко, мы получаем здесь вдвое меньше кислорода, чем привыкли, и обоим нужно лечение, особенно вам. Завтра или послезавтра я начну думать о способе спуска. Возможно, попытаюсь что-то разведать. А пока… – Я ослабил болты и снял прибор GPS с панели. – Попытаюсь определить наше местоположение, слава богу, что в этой штуковине еще теплится жизнь.

Она удивленно посмотрела на меня.

– Разве вы умеете? У вас получится?

– Когда я был ребенком, мой отец понял, что я бегаю быстрее остальных. Это превратилось в его страсть, в смысл существования, как он сам это называл. Но я возненавидел его за это, потому что, как бы быстро я ни бегал, ему все равно было мало, вечно он измерял мои достижения с секундомером. Как только мы с Рейчел стали жить самостоятельно, мы устремились в горы. У меня хорошие легкие и сильные ноги, поэтому, как только мы закончили учебу и тренировки, начали приобретать снаряжение. Мы неделями не покидали горы. Возможно, я чему-то научился. И Рейчел тоже.

– Мне бы хотелось с ней познакомиться.

Я улыбнулся.

– Не обошлось без бойскаутов.

– Вы были бойскаутом?

Я кивнул.

– Это был единственный вид свободы, который предоставлял мне отец. Он решил, что мне нужна эта подготовка, которую он не может мне дать сам. Он меня привозил и забирал.

– И как далеко вы зашли? – Я пожал плечами. Она недоверчиво меня разглядывала. – Так вы из этих «Коршунов», «Скоп» или…

– Типа того.

– Как назывался ваш отряд?

– «Орлы».

– Вот-вот. Скауты-орлы.

Я догадался, что болтовня помогает ей отвлечься от боли.

– Похоже, скоро мы узнаем, действительно ли вы заслужили целую кучу нашивок.

– Похоже.

Я нажал кнопку, и шкала прибора замигала. На переносице Эшли появилась вертикальная морщина.

– У вас присуждали награды за достижения в электронике?

Я постучал по прибору.

– По-моему, он замерз. Не возражаете, если мы попытаемся согреть его в вашем мешке?

Она откинула полу спального мешка, и я аккуратно поставил прибор ей на колени.

– Электронике противопоказан холод. Он нарушает схему. Иногда согревание помогает.

– Винс, мой жених, совершенно во всем этом не смыслит. Если бы он угодил в этот самолет, то стал бы искать ближайший «Старбакс» и сетовать на отсутствие сотовой связи. – Она закрыла глаза. – Все отдала бы за чашку кофе!

– Эту проблему мы можем решить.

– Не говорите, что у вас есть кофе!

– У меня три мании: бег, горы, горячий крепкий кофе. Порядок маний произвольный.

– Я заплачу вам тысячу баксов за чашку кофе.

Горелка «Джетбойл» – одно из величайших достижений в туристических технологиях, которое следует сразу за компасом. Конечно, пуховой спальный мешок тоже заслуживает похвал. Я набрал в горелку снегу, включил ее и стал искать в рюкзаке пакет с кофе. Хорошая новость: я его нашел. Плохая: кофе осталось с гулькин нос. Его хватило бы всего на два-три дня, и то при соблюдении жесткой экономии.

Эшли увидела, как я вынимаю кофе из рюкзака.

– Бен Пейн, вы принимаете кредитные карты?

– Вы тоже любительница кофе? Трудная ситуация – это возможность проверить, что мы по-настоящему ценим.

С помощью нехитрого приспособления эту горелку легко превратить во френч-пресс. На это ушло всего несколько долларов, зато я пользовался приспособлением сотни раз и не уставал восхищаться его простотой и полезностью. Вода вскипела, я заварил кофе, дал ему осесть и налил ей чашечку.

Она схватила ее здоровой рукой и поднесла себе под самый нос. Вспыхнула восторженная улыбка. Казалось, на короткое мгновение ей удалось отрешиться от мира, проявившего к ней такую жестокость. Я уже понимал, что юмор – ее способ побеждать боль. Я уже встречал таких людей. Обычно в их прошлом закопана какая-то эмоциональная травма, которую они маскируют с помощью юмора или сарказма. Это помогает им отвлечься.

Ее боль усиливалась. У меня было всего две пилюли перкосета, одну из которых ей придется проглотить на ночь. А впереди было еще много тяжелых ночей. Со времени последнего приема адвила прошло уже шесть часов, поэтому я отвинтил крышечку, вытряхнул в ладонь четыре таблетки и дал ей. Она проглотила их и запила кофе.

– Как потрясающе действует кофе! – довольно прошептала она и передала чашку мне. Я тоже пригубил и согласился, что кофе хорош.

Она указала подбородком на свой чемоданчик.

– Там лежит пакет мюсли, я купила его в терминале.

Смесь из кусочков сухого ананаса, абрикосов и всевозможных орехов весила добрый фунт. Я отдал пакет ей. Оба насыпали себе пригоршню и стали медленно жевать.

– Лучшие мюсли в моей жизни! – одобрительно пробурчал я с набитым ртом и угостил пса. Он понюхал угощение, тут же слопал его и начал, виляя хвостом, клянчить добавки. Для пущей убедительности он положил лапы мне на грудь.

– Как сказать собаке, что добавки не будет?

– Сами выкручивайтесь! – отмахнулась она.

Пришлось дать ему еще немного, но когда он потребовал еще, я сбросил его с себя и твердо сказал «нет». Отвергнутое создание обиженно отвернулось от меня и улеглось калачиком у Эшли в ногах.

Мы долго сидели молча, пока не выпили весь кофе.

Потом она сказала:

– Не выбрасывайте гущу, ее можно использовать во второй раз, а в совсем уж отчаянной ситуации жевать.

– Как серьезно вы относитесь к кофе! – Я опять нажал кнопку прибора GPS, и он заработал. – В вашем кейсе есть бумага или блокнот?

– Обязательно, в переднем отделении.

Я нашел желтый блокнот и карандаш, включил на приборе изображение нашего местоположения и попытался перерисовать его как можно ближе к оригиналу. Координаты я записал с точностью до минуты. Держа в руках рисунок, которым гордился бы воспитанник детского сада, я сказал Эшли:

– Я сейчас.

Выбравшись наружу, я сравнил свой рисунок с тем, что предстало моему взгляду, жирно обвел горы и попытался запомнить хребты и их ориентацию по сторонам света. Теперь я знал, где у нас север, где юг. Одно дело потеряться, другое – блуждать. Я мог не знать, где мы находимся, но способность определить направление – уже что-то. Еще я знал, что батарейки долго не протянут и то, что я перерисовал, очень пригодится впоследствии. Чем больше проходило времени, тем яснее становилось, в какую беду мы угодили. Все складывалось хуже не придумаешь.

– С какой новости начать – с хорошей или с плохой?

– С хорошей.

– Я знаю, где мы.

– Теперь давайте плохую.

– Мы находимся на высоте 11 652 фута плюс-минус три фута, ближайшая лесовозная дорога пролегает в тридцати милях и в пяти горных перевалах отсюда, вот здесь. – Я показал ей место. – От ближайшего очага цивилизации и от дороги с твердым покрытием отсюда полсотни миль. И в довершение всего снега вокруг столько, что я могу провалиться в него с головой.

Она прикусила губу и, сложив на груди руки, оглядела белые стены пещеры.

– Вам придется оставить меня здесь.

– Это не в моих правилах.

– Это начертано на снегу: вам меня не вытащить. У вас одного больше шансов. Оставьте мне кофе, берите ноги в руки, забирайте с собой мои координаты. Пришлите сюда вертолет.

– Лучше пейте кофе и помалкивайте, Эшли.

– Я замолчу, а вы признайте, что это хоть какой-то шанс. – Она прищурилась. – Признаете?

– Значит, так. Нам нужен костер, еда, нам нужно спуститься на несколько тысяч футов. Остальное обсудим потом. Всему свое время.

– Но… – Она была сильной, ее мужественность производила впечатление. Такому не учат в школе. Ее тон изменился. – Будем смотреть правде в глаза. Это хоть какая-то возможность.

– Говорю вам, я не могу бросить человека в беде.

Песик уловил мой новый тон, встал, подошел к Эшли и засунул голову под ее ладонь. Он еще не простил мне эпизод с мюсли. Она почесала его за ушком, у него заурчало в животе, он оглянулся на меня и вернул голову на прежнее место.

– Я слышу. Знаю, ты голоден.

Мы слушали ветер, трепавший брезент. Я опять залез в свой спальный мешок, чтобы согреться.

– Вы всегда так поступаете с вашими друзьями? – спросил я ее.

– Как?

– Готовите их к худшему.

Она кивнула.

– Если худшее возможно, лучше не засовывать голову в песок, не прятаться от худшего, не спасаться бегством. Оно может случиться. Лучше заранее к этому подготовиться. Тогда превращение вашей худшей догадки в реальность не собьет вас с ног.

Я растопил в горелке еще снегу, и мы попили горячей воды. Это, по крайней мере, кое-как подавляло голод. Весь день мы провели в полудреме. Несмотря на мюсли, еда была острой проблемой. На голодный желудок я ничего не мог предпринять, но чтобы преодолевать снежные заносы в поисках еды, мне требовалась энергия. Следующий день обещал быть трудным. Возможно, такого сложного дня у нас еще не было. Боль в груди становилась все сильнее и обширнее.

С наступлением сумерек похолодало. Пока совсем не стемнело, я вылез наружу, раскопал снег под нижними ветками разлапистой ели, сгреб несколько кучек сухих иголок и обломков веточек и сложил их под крылом. Для этого мне потребовалось три вылазки, во время которых я задыхался и то и дело хватался за грудь. Эшли, щурясь, наблюдала за моей возней.

Дверца Гровера была единственным доступным нам железным листом, повисшим на одной петле. Весу в ней оказалось не больше десяти фунтов. Я оторвал ее, ударив ногой, положил под крыло, навалил сверху еловых иголок и веток. Проблема с костром в нашей ситуации заключалась в том, что огонь мог растопить нашу защитную стену, не говоря о том снеге, на котором мы располагались. Дверь служила щитом для тепла, а холодный воздух снаружи должен был обеспечить прочность нашей пещеры ночью. Стоило солнцу начать клониться к закату, как температура ощутимо упала.

Чтобы зажечь костер, нужна была искра. Можно было бы воспользоваться горелкой, но бутан следовало экономить. Тут я вспомнил про зажигалку Гровера. Пришлось разбросать снег, чтобы, запустив руку в карман его джинсов, вытянуть оттуда зажигалку. Ее щелчок напомнил мне о Дине Мартине и о Джоне Уэйне. Я крутанул колесико и увидел язычок пламени.

– Спасибо, Гровер.

Я покрутил зажигалку пальцами. За много лет она поцарапалась, углы сточились. Но на ребре еще можно было разобрать выгравированную надпись: «Фонарь, освещающий мне путь».

Я поджег веточку, дал ей разгореться и, дождавшись, чтобы огонь дополз почти до моих пальцев, подсунул ее под горку сухих иголок. Они мигом занялись. Я подбросил в огонь пустую коробочку от мюсли, добавил веток покрупнее. Костер разгорелся быстро.

Эшли смотрела, как превращается в пепел бумажная коробочка.

– Хорошие были мюсли…

Песик, почуяв тепло, переполз на край ее спального мешка и свернулся калачиком футах в четырех от пламени. Огонь улучшил наше настроение, совсем упавшее из-за голода и слишком слабой надежды отыскать пропитание.

Я полагал, что смог бы продержаться без еды неделю, была бы вода, но какой бы от меня, такого слабого, был толк? Много лет назад меня привел в ужас фильм «Живые»[10]. Сейчас, глядя на Гровера, я боролся с еще более сильным приступом ужаса. О том, чтобы начать есть его, и речи быть не могло. Это означало – если, следуя правилу Эшли, не прятать голову в песок, то есть в снег, – что перед лицом голодной смерти у нас не осталось бы другого выхода, кроме пожирания собаки. Но проблема состояла в том, что ее хватило бы нам всего на один раз. Наверное, впервые в жизни плюгавый размер джек-рассел-терьера стал его спасением. Будь он лабрадором или ротвейлером, я бы более серьезно подверг сомнению его выживание в сложившихся обстоятельствах.

Мы таращились на огонь, пока глаза не устали. Эшли нарушила молчание.

– Я все думаю, что бы подарить Винсу на свадьбу. Никакой фантазии! Что бы вы предложили?

Я подбросил в костер хворосту.

– Я подарил жене на первую годовщину свадьбы хижину в Скалистых горах, в Колорадо. Снегу там было по пояс. – Я выдавил смешок. – Мы еще выплачивали университетский кредит, гроша ломаного за душой не имели, поэтому приняли решение обойтись без подарков.

– Что, совсем ничего ей не подарили? – спросила она со смехом.

– Ограничился багровой орхидеей.

– И пошло: орхидеи, потом теплица…

Я кивнул.

– Мне нравится, как вы рассказываете про жену. Понятно, что вы вместе строите жизнь. По работе я встречаю людей, о которых этого не скажешь. Многие относятся к партнерам по браку как к соседям по комнате. Иногда их пути пересекаются, они делят рассрочку, может, заводят детей. Но каждый погружен в себя. То, как вы говорите о жене, очень впечатляет. Как вы познакомились?

Я потер глаза.

– Давайте завтра? Мы должны попробовать уснуть. – Я протянул руку. – Вот, возьмите.

Она подставила ладонь.

– Что это?

– Перкосет.

– ?

– Сочетание оксикотина и тайленола.

– Сколько у вас доз?

– Три.

– Почему бы и вам не принять?

– Мне не так больно, а у вас впереди еще завтра и послезавтра. Берите! Это поможет вам уснуть. Здесь, на высоте, в разреженном воздухе, одна таблетка действует как две.

– В каком смысле?

– Сильнее эффект.

– У меня пройдет головная боль?

– Может, и нет. Здесь все-таки высокогорье, а вы к тому же получили при падении сотрясение мозга.

– А у вас болит голова?

– Болит.

Она потерла себе плечи и затылок.

– У меня все затекло.

– Травма шеи, – объяснил я.

Она сглотнула и опять уставилась на Гровера. Он сидел, замерзший, в пяти футах от края ее спального мешка, почти полностью засыпанный снегом.

– Мы можем что-нибудь с ним сделать?

– Надо бы его похоронить, но я не смогу сдвинуть его с места. Мне самому-то сейчас сложно двигаться.

– У вас очень затрудненное дыхание.

– Отдыхайте. Я побуду тут, снаружи.

– Одна услуга…

– Конечно.

– Мне опять… надо.

– Никаких проблем.

В этот раз все получилось быстрее, мочи набралось много, ее цвет меня устроил. Я обложил ее ногу снегом, и Эшли сказала:

– Знаете, вы можете в любой момент прекратить это занятие. Мне очень холодно.

Я потрогал пальцы у нее на ноге, проверил пульс на лодыжке.

– Потерпите. Если я позволю вашей ноге перегреться, то кривая боли поползет вверх, и… – Я покачал головой. – Это вам ни к чему. Во всяком случае, не здесь. – Я убрал немного снега со здоровой стороны ее ноги, сделал полочку, на которой мог поместиться, и положил туда свой мешок. – Температура падает, нам лучше друг друга согревать, это позволит нам выспаться и дольше прожить.

– Сколько сейчас времени? – спросила она.

– Седьмой час.

Она растянулась, глядя вверх.

– Самое время идти к алтарю.

Я опустился рядом с ней на колени. Было холодно: пар шел изо рта.

– Это ваше первое замужество?

Она кивнула со слезами на глазах. Я предложил ей свой рукав, и она вытерла слезы. Я проверил швы у нее на голове и над глазом, потом осторожно натянул ей на голову шапку. Глаза у нее запали, припухлость была уже не такой сильной, отечность лица тоже немного спала.

– Ничего, все у вас будет хорошо. Мы спустимся с этой горы, и вы выйдете замуж – разве что немного позже, чем планировали…

Она улыбнулась и закрыла глаза. Утешение, которое я ей предложил, было слишком слабым.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Фильм производства США – Германия (1999 г.), режиссер Джеймс Мэнголд. В главных ролях – Вайнона Райдер, Анджелина Джоли и др. (Здесь и далее, за исключением специально оговоренных случаев, примечания редактора.)

2

Фильм производства США – Германия (1995 г.), режиссер Сидни Поллак. В главных ролях – Харрисон Форд, Джулия Ормонд, Грег Киннер.

3

YMCA (ИМКА; от англ. Young Men’s Christian Association – Юношеская христианская ассоциация) – молодежная волонтерская организация. Стала известна благодаря организации детских лагерей.

4

Американский бизнесмен, воздухоплаватель, яхтсмен, известен своими многочисленными путешествиями и рекордами в воздухоплавании и парусном спорте. Погиб в 2007 г., разбившись на одномоторном самолете. (Прим. перев.)

5

Больно? Вы не знаете Пейна. Знаете Пейна? Вам не больно. Pain (англ.) – боль, Pyane – фамилия героя. (Прим. перев.)

6

Песня американской скрипачки и исполнительницы в стиле кантри Элисон Краусс.

7

Американский кинофильм режиссёра Сидни Поллака, вышедший на экраны в 1972 году. Сценарий фильма основан на романе Вардиса Фишера «Человек гор» («Mountain Man») и рассказе Рэймонда У. Торпа и Роберта Банкера «Убийца кроу» («Crow Killer»). В главных ролях – Роберт Редфорд, Уилл Гир.

8

Филлип Макгроу – американский психолог, писатель, ведущий телевизионной программы «Доктор Фил». (Прим. перев.)

9

Американский мюзикл (1965 г.) режиссера Роберта Уайза. В главных ролях – Джулия Эндрюс и Кристофер Пламмер.

10

Кинофильм Фрэнка Маршалла, реконструкция печально знаменитых событий о крушении уругвайского самолёта над Андами в 1972 году. Фильм снят по книге Пирса Пола Рида «Живые: История спасшихся в Андах», основанной на документальном материале. В главных ролях – Итан Хоук, Винсент Спэно.