bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 9

IV. История находки кольца

«Хоббите» рассказано, как в один прекрасный день у дверей Бильбо появился могучий Маг Гэндальф Серый и с ним – тринадцать гномов, а именно: сам Торин Дубощит, гном царского рода в изгнании, со товарищи. И в этой компании Бильбо, к своему немалому удивлению, апрельским утром 1341 года по ширскому счету отправился в путь, добывать сокровища Подгорных Королей, которые гномы потеряли где-то под Эребором. Предприятие завершилось успешно, дракона при сокровищах удалось извести; но, хотя было совершено немало подвигов, а в Битве Пяти Воинств пал Торин, в долгих хрониках Третьей Эпохи великие эти события заняли бы всего несколько строчек, если бы не «случай» в пути. В Мглистых Горах на путников напали орки, и отставший Бильбо заплутал в подгорных лабиринтах. Там в темноте он нашарил на камнях кольцо и положил в карман. Тогда находка показалась ему просто маленькой удачей.

В поисках выхода Бильбо спускался все глубже, к корням гор, пока наконец не забрел в тупик. Дальше хода не было. Здесь, навсегда скрытое от всякого света, лежало вечно спокойное озерцо, посредине которого жил на острове Горлум – маленькое отвратительное создание. В крошечной лодочке, больше похожей на корыто, гребя широкими лапами, пялясь в темноту огромными, бледно-мерцающими глазами, он шастал по озеру, ловил слепую от рождения рыбу и пожирал живьем. Впрочем, он не был привередлив: удавалось без особенных хлопот словить орка – годился и орк. Горлум владел сокровищем. Давным-давно, когда он жил еще на свету, к нему попало кольцо, золотое кольцо, делавшее своего обладателя невидимым. Ничего, никого и никогда Горлум не любил так, как это странное украшение. Он называл кольцо «моя прелесть», разговаривал с ним, даже если не носил при себе. Когда не надо было охотиться, выслеживать орков, он хранил свое сокровище в укромной ямке на островке.

Будь кольцо при нем, он не задумываясь напал бы на Бильбо, как только встретил его. Но именно в этот момент кольца у Горлума не оказалось, зато хоббит сжимал в руке острый эльфийский клинок. Стремясь выиграть время и отвлечь внимание, Горлум предложил Бильбо поиграть в загадки, поставив на кон обещание показать дорогу к выходу против жизни хоббита, которому в случае проигрыша предстояло пойти на обед Горлуму. У Бильбо не было выбора: он окончательно заблудился и совершенно не представлял, куда идти. Пришлось соглашаться. Они загадали друг другу немало загадок, и в конце концов Бильбо повезло. Мучительно придумывая очередную загадку, он нащупал в кармане незнакомый предмет и машинально воскликнул: «Что это у меня в кармане?», а Горлум, приняв вопрос за загадку, не смог отгадать с трех раз.

Мастера старинной игры расходятся во мнениях, можно ли считать такой вопрос загадкой, но все признают, что если уж Горлум принялся отвечать и ответил три раза, все было честно и проигрыш требовал уплаты. Бильбо настаивал на выполнении условий, но втайне подозревал со стороны скользкой твари подвох, хотя обещания, данные в подобных условиях, во все времена и у всех народов соблюдались свято, и только самые распоследние злыдни рисковали нарушать их. Однако именно таким злыднем и стал Горлум за долгие годы, проведенные во мраке, наедине с кольцом. Он замыслил черное предательство, оставил Бильбо и бросился на свой островок за кольцом. Он изрядно проголодался, злился из-за проигрыша и, будь с ним «его прелесть», свернул бы хоббиту шею, не посмотрев на оружие.

Но кольца на островке не было. Горлум потерял его. Оно ушло. От жуткого визга Горлума, обнаружившего пропажу, у Бильбо волосы встали дыбом, хоть он, конечно, не понял, в чем дело. Зато Горлум, правда с запозданием, нашел ответ на загадку. «Что там у него в карманах?» – зашипел он, и бледные глаза запылали во мраке зеленым пламенем. Одно желание легко читалось в них: вернуться, немедленно прикончить хоббита и отыскать «свою прелесть». Бильбо едва успел заметить опасность и метнулся прочь от воды. Ему снова повезло: на бегу он сунул руку в карман, и кольцо словно само скользнуло ему на палец. Горлум промчался мимо, не заметив хоббита, он спешил к выходу, чтобы не пропустить «вора». Бильбо осторожно двинулся за ним. Горлум скулил на ходу, ругался, жаловался и причитал, без конца поминая «свое сокровище». Постепенно Бильбо кое-что понял, и надежда забрезжила перед ним. Раз ему посчастливилось найти настоящее волшебное кольцо, значит, появился шанс ускользнуть и от Горлума, и от орков.

Горлум привел хоббита к незаметному лазу у подножия восточного склона и улегся поперек выхода, принюхиваясь и прислушиваясь. Бильбо чуть было не поддался искушению пустить в дело меч, но жалость остановила его руку – положение-то было неравным: у него были и кольцо, и меч, а у Горлума – ничего. Поэтому, собравшись с духом, он просто перепрыгнул через Горлума и помчался к выходу, преследуемый истошными воплями: «Вор! Вор Сумникс! Мы навсегда ненавидим его!»


Любопытно, что, встретившись со своими спутниками, Бильбо описал события не совсем так, как они происходили. Оказывается, в случае проигрыша Горлум обещал ему «подарочек», но когда, и в самом деле проиграв, отправился за ним – волшебным кольцом, полученным некогда в день рождения, – на остров, оказалось, что кольца нет. Конечно, ведь Бильбо еще раньше нашел это самое кольцо, а теперь еще и выиграл его, поэтому кольцо принадлежало хоббиту по праву. Но раз Горлум не сдержал обещания, Бильбо потребовал показать дорогу к выходу и так выбрался наружу. Эта же версия оказалась записанной и в воспоминаниях Бильбо, он сам настолько поверил в нее, что даже Совет у Элронда не заставил его усомниться. Естественно, в этом виде история попала и в Алую Книгу, и во многие списки с нее. Но некоторые хроники содержат истинное описание событий, и исходят они, конечно, либо от Фродо, либо от Сэмиуса. Они-то знали правду, хотя и не стали менять собственных записей Бильбо.



Ну а Гэндальф, например, и вовсе не поверил истории, рассказанной Бильбо. Он очень заинтересовался кольцом и в конце концов вытянул из Бильбо подлинное описание событий. На некоторое время это даже всерьез нарушило их дружеские отношения, но маг считал, что правда дороже. Гэндальфа прежде всего насторожило бессмысленное вранье, вовсе не свойственное хоббитам. Очевидно, о подарке Бильбо заговорил с подачи Горлума – тот тоже без конца твердил о «подарочке на день рождения». Маг задумался, но прошло немало времени, пока все подробности этой истории не прояснились даже в его умнейшей голове.

О дальнейших приключениях Бильбо говорить почти нечего. Кольцо помогло ему ускользнуть от орков. Он и дальше пользовался им, чтобы помочь друзьям в трудные минуты, но не показывал никому. По возвращении домой он говорил о кольце только с Гэндальфом и Фродо и был уверен, что во всем Шире никто, кроме них, не подозревает о его существовании. И рассказ о своем путешествии он показывал только Фродо.

Верный меч Шершень Бильбо повесил над камином, а бесценную кольчугу из драконьей сокровищницы, подаренную гномами, предоставил Маттом Дому в Микорыте. Зато старый плащ с капюшоном лежал дома в комоде, а кольцо на изящной цепочке всегда было в кармане у хоббита.

Бильбо вернулся домой 22 июня 1342 года на пятьдесят втором году жизни, и с тех пор в Шире не происходило ничего примечательного до того дня, когда господин Сумникс начал готовиться к празднованию своего стоодиннадцатилетия – в 1401 году по счету Шира. С этого момента и начинается наша история.

V. О летописях Шира

Роль, сыгранная хоббитами в великих событиях конца Третьей Эпохи, пробудила в них интерес к собственной истории. Шир вошел в состав Воссоединенного Королевства. По этому поводу устные предания были собраны и записаны, положив начало Летописям Шира. Некоторые знатные хоббиты оказались причастны к великим делам, и теперь во многих семьях старательно изучались древние истории и легенды.

В конце первого столетия Четвертой Эпохи в Шире насчитывалось уже немало библиотек, содержащих множество исторических трудов и хроник. Среди них отличались хранилища в Недовышках, в Смеалищах и в Брендинорье. Наше повествование о конце Третьей Эпохи заимствовано главным образом из Алой Книги Западного Крома[3], хранившейся в Недовышках, в доме Очарованов, потомственных Дозорных Западного Крома. Предположительно это подлинный личный дневник Бильбо, бывший с ним в Дольне. Фродо вернул его в Шир, существенно дополнил, а в 1420–1421 годах дописал историю Войны. Она составила отдельный том, который и хранился вместе с тремя другими, переплетенными в красную кожу, подаренными дядей племяннику при расставании. Позже к этим четырем томам добавился пятый с комментариями, генеалогией и другими материалами, касающимися хоббитов – членов Братства Кольца.

Подлинная Алая Книга не сохранилась, но потомки Сэмиуса сняли с нее несколько копий, большинство – с первого тома. Самая замечательная из этих копий имеет свою историю. Хранившаяся в Смеалищах, написана она, тем не менее в Гондоре, возможно, по настоянию внука Перегрина, и завершена в 1592 году по счету Шира, или в 172 году Четвертой Эпохи. Южный список заканчивается словами: «Финдегил, Королевский писец, завершил сей труд в 172 году и свидетельствует о точном согласии с Книгой Тана в Минас Тирите, являющейся точной копией Алой Книги Перианатов, изготовленной по велению Короля Элессара. Алая Книга Перианатов подарена Королю Элессару Таном Перегрином в день его возвращения в Гондор в 64-м году».

Судя по этой надписи, Книга Тана – наиболее полный список с Алой Книги. В Минас Тирите она была тщательно исправлена, особенно в части эльфийских имен и названий, дополнена кратким изложением «Истории Арагорна и Арвен», не связанной непосредственно с Войной. Как удалось установить, полная «История…» принадлежит перу Барахира, внука Правителя Фарамира, и записана вскоре после ухода Короля. Но самое важное в копии Финдегила – это уникальные «Переводы с эльфийского», сделанные Бильбо. Все три тома выполнены с величайшим тщанием и мастерством. Работая в Дольне с 1403 по 1418 год, Бильбо обращался к редчайшим источникам. Он не только работал с летописями, но и говорил с теми, кто помнил начало эльфийской истории. «Переводы…» повествуют о Древнейших Днях, поэтому Фродо не включил их в свой вариант и здесь они не приводятся.

Далеко не все из того, чем располагали хранилища Тукборо, нашло отражение в Алой Книге. Достославные Мериадок и Перегрин, старейшины двух знатнейших родов Шира, имели тесные связи с Гондором и Роханом, поэтому списки Брендинорья, например, содержат множество фрагментов истории Эриадора и Рохана. Часть из них записана самим Мериадоком, хотя лучше известны другие его работы: «Травник Шира» и «Летосчисление», связывающие календарный счет Шира и Брыля с календарями Дольна, Гондора и Рохана. Мериадок также является автором небольшого трактата «Древние понятия и имена Шира», содержащего любопытные рассуждения о родстве хоббитского языка с языком Рохана и объяснение происхождения особых ширских словечек и названий.

Хранилище в Смеалищах содержало источники, может быть, менее интересные для хоббитов, но весьма ценные для Большой Истории. В этом заслуга Перегрина. Он, а позже – его наследники собрали немало манускриптов, составленных писцами Гондора и содержавших копии или переложения преданий о временах Элендила. Только здесь и можно отыскать сведения об истории Нуменора и возвышении Саурона. Не исключено, что именно в Смеалищах с помощью архивов Мериадока была осуществлена первая сводка «Повести Лет»[4].

Несмотря на предположительный характер многих дат, особенно относящихся ко Второй Эпохе, труд заслуживает самого пристального внимания. Возможно, в этой работе Мериадок пользовался сведениями, полученными во время частых посещений Дольна. Там после ухода Элронда еще долго жили его сыновья и многие Высокие Эльфы. Говорят, что и Келеберн жил там после ухода Галадриэль, но нет упоминаний о том, когда он отправился в Серебристую Гавань. Вместе с ним из Среднеземья ушла последняя живая память о Древнейших Днях.


Книга I

Глава I

Долгожданные гости


В Хоббитоне был переполох. Господин Бильбо Сумникс, хозяин Засумок, объявил о намерении отпраздновать свое стоодиннадцатилетие и пообещал очень щедрое угощение. Во всем Шире Бильбо слыл богатым чудаком с тех самых пор, как шестьдесят лет назад сначала запропал куда-то, а потом вернулся как снег на голову невесть откуда. О сокровищах, добытых Бильбо за тридевять земель, ходили неутихающие легенды. Многие верили, что подземелья Засумок ломятся от кладов. Но не только предполагаемое богатство заставляло хоббитов поглядывать на Бильбо с недоверчивым удивлением. Годы шли и шли, а по господину Сумниксу этого было не заметить. В девяносто он выглядел едва ли на пятьдесят. В девяносто девять его называли «хорошо сохранившимся», хотя правильнее было бы сказать «ничуть не изменившийся». Некоторые качали головами – дескать, многовато для одного, нечестно быть и очень богатым, и очень здоровым одновременно. «Это даром не пройдет, – говорили они, – вот увидите, как бы расплачиваться не пришлось».

Но пока об оплате не было и речи. Наоборот, частенько платил господин Сумникс, и большинство хоббитов прощали ему за щедрость и удачу и странности. Он вовремя навещал родственников (кроме Дерикуль-Сумниксов, конечно), а уж среди бедных и незнатных хоббитов приятелей у него было хоть отбавляй. А вот друзей не было. И так продолжалось до тех самых пор, пока не подросли кое-какие младшие родичи.


Любимцем Бильбо был юный Фродо Сумникс. Когда Бильбо стукнуло девяносто девять, он вдруг усыновил сироту Фродо, сделал своим наследником и предложил переселиться в Засумки. Тут уж все надежды Дерикуль-Сумниксов, давно с вожделением посматривавших на усадьбу, рухнули окончательно.

Случаю было угодно, чтобы Бильбо с Фродо еще и родились в один день, 22 сентября.

– Фродо, мальчик мой, – сказал как-то раз Бильбо, – перебирался бы ты ко мне. Глядишь, и день рождения вместе отмечали бы.

Фродо в ту пору ходил в доростках. Так хоббиты зовут молодежь в безответственном возрасте между двадцатью и тридцатью тремя, после чего хоббит наконец может считать себя взрослым.


Прошло еще двенадцать лет. В Засумках каждый год весело отмечали двойной день рождения, к этому привыкли, но любому было ясно, что нынешней осенью готовится нечто необычное. Бильбо исполнялось 111 лет – возраст для хоббита весьма почтенный, да и число любопытное, ну а Фродо готовился отметить тридцатитрехлетие – тоже знаменательная дата – совершеннолетие по-хоббитски.

Постепенно набирали силу разговоры и в Хоббитоне, и в Уводье. Слухи о предстоящем событии множились и вскоре гуляли по всему Ширу. Бильбо склоняли и так, и эдак; и характер, и привычки, и история эта его сумасшедшая – все вдруг опять стало предметом обсуждения. Старшее поколение с удовольствием обнаружило, что молодежь внимает их байкам с неослабным вниманием, чего отродясь не бывало. Но редко кому удавалось собрать столь благодарную аудиторию, как Старичине Хэму, садовнику из Засумок. Он, почитай, переселился в «Ветку Плюща» – маленький трактирчик по дороге к Уводью, и с утра до вечера со знанием дела просвещал публику. Мало того, что он уже сорок лет ходил за садом в Засумках, так ведь и до этого незнамо сколько помогал прежнему садовнику, старому Хаткинсу. В последние-то годы, когда сильно стала донимать спина, да и ломота в суставах не отпускала, в саду все больше младшенький его работал – Сэм. Отец с сыном жили на самой Горке, прямо под Засумками, и отношения у них с обоими Сумниксами были весьма дружественные. Старичина Хэм частенько повторял: «Другого такого приятного и почтенного хоббита, как господин Бильбо, поискать – не найти». Да и то правда: Бильбо обращался к старому садовнику не иначе как «мастер Хэмфаст» и всегда советовался с ним по поводу любых «корешков», особенно картофельных, насчет которых Хэм слыл виднейшим знатоком в округе.

– А что за гусь этот Фродо, который с ним живет? – спрашивал у Хэма старый Нетак из Уводья. – Хоть он и зовется Сумникс, а все ж наполовину – Брендискок. Не пойму я этих Сумниксов из Хоббитона, чего им жен где-то в Заскочье искать? Известно, там весь народ чокнутый!

– Точно! Они там все с заскоком, – ввернул Дэдди Большеног, сидевший тут же, за столиком (дело было, конечно, в «Ветке Плюща»). – А чего удивляться? Живут на неправильном берегу, почитай что в Пуще самой, а там – место дурное, даже если хоть полправды есть в том, что про этот лес болтают.

– Оно, конечно, верно, Дэд, – покряхтел Старичина Хэм. – Не то чтобы Брендискоки из Заскочья в самой Пуще жили, но порода чудная. Экая блажь: на лодках этих самых по реке ездить! Как это: по воде ездить – да сухим! Шебутной народ. Да только молодой господин Фродо не из таковских. Он, слышь, сильно на нашего Бильбо похож, и не только с виду. Отец-то у него все-таки Сумникс был. Вполне, между прочим, уважаемый хоббит господин Дрого. Да что толку, раз его булькнули.

– Э-э, как это – булькнули? – переспросило сразу несколько голосов. И эту, и другие мрачные истории здешние хоббиты слыхали не по одному разу, конечно, но в Хоббитоне страсть как любят всякие семейные были и небылицы и готовы слушать их хоть до морковкиного заговения.

– Так ведь дело-то как было, – оживился Хэм. – Господин Дрого, значит, женился на этой бедняжке Примуле Брендискок. Бильбо она приходилась кузиной по материнской линии, мать-то у ней была младшенькой Старого Тука, а господин Дрого нашему Бильбо в аккурат – троюродный кузен. Стало быть, Фродо сразу и двоюродный и троюродный ему племянник. Хэ! Наш пострел везде поспел, как говорится. Раз гостил господин Дрого у тестя, у мастера Горбадока, значит, в Брендинорье (он там частенько после женитьбы гащивал – очень покушать любил, – а вы знаете, как у Горбадока кормят!). Стало быть, отправились они домой на лодке этой самой, да на середине Брендидуина возьми да булькнись, и он, и жена его, а Фродо маленький сироткой остался…

– А я слыхал, это самое, они при лунном свете покататься решили, – вмешался старый Нетак. – Ну а Дрого-то был солидный хоббит, вот под ним лодка и потопла…

– Да нет. Это жена его спихнула, а он за нее ухватился, вот они оба и булькнулись, – тут же перебил мельник Песошкинс.

– А ты больше слушай, что тебе наболтают! – огрызнулся Хэм, недолюбливавший мельника. – «Спихнула!» Скажешь тоже! В этих самых лодках пошевелиться-то нельзя, сразу опрокинешься. Ну, дело не в этом. Главное, остался Фродо сиротой в одночасье, да среди этих свихнутых из Заскочья, да в толкотне тамошней – у старого Горбадока меньше сотни родственничков и не гостило никогда. Господин Бильбо очень великодушно поступил, когда выручил паренька из этой компании. Оно конечно, для Дерикуль-Сумниксов удар был. Когда он в тот раз ушел да сгинул, они уж совсем было заполучили Засумки, а он возьми да вернись, пришлось им убираться восвояси несолоно хлебавши. С тех пор господин Бильбо наш живет и живет, хоть бы на день постарел! Вот и на здоровье! Дерикули аж зеленые со злости. А тут – на тебе! Наследник! Да еще все бумаги выправлены честь по чести. Теперь Дерикулям Засумками только снаружи и любоваться.

– А верно поговаривают, что в этих Засумках приличный кус деньжат засунут? – поинтересовался какой-то чужак, прибывший из Микорыта в Хоббитон по делам. – Под Горкой, говорят, ходов полно, а там все сундуки, сундуки, а в них все золото, золото?

– Ну, тогда ты больше моего знаешь, – проворчал Хэм. – Наш Бильбо живет – нужды не знает, но чтоб ходы рыть – про такое я не слыхивал. Помнится, я еще в доростках ходил, лет шестьдесят тому, когда он вернулся и торговал Засумки. Хаткинс меня как раз приглядывать за садом ставил, чтобы, значит, народ лишний без толку не шастал. Как сейчас помню, господин Бильбо на Горку поднялся, и пара пони при нем. Два сундука точно было, может и с сокровищами, – в тех краях-то, говорят, аж горы золотые, – но чтобы ради двух сундуков ходы рыть – это зачем же? Вот парнишка мой, Сэм, стало быть, он в усадьбе все ходы-выходы знает, а никаких таких богатств особых тоже не видал. Он у меня прямо помешался на историях, которые ему Бильбо рассказывал, пока грамоте учил. А что? Вреда ведь от нее не будет. По мне, я ему говорю, картошка да капуста лучше эльфов с драконами, да и по тебе тоже. Не путайся ты во всякие умные дела да в чужие заботы. А то – забот полон рот, а толку никакого! Вот как я ему говорю, и другим бы то же самое сказал, – добавил Хэм, поглядывая на чужака с мельником.

Однако похоже было, что слушателей он не убедил. На слухах о сокровищах Бильбо выросло не одно поколение хоббитов.

– Может, оно и так, да ведь он и потом не раз отлучался, поди, немало прибавил к первой-то порции, – выразил общее мнение Песошкинс. – Вы гляньте, кто его навещает: гномы всякие да еще этот колдун старый, Гэндальф, и прочие не лучше. Ты мне можешь сколько угодно заливать, а я тебе скажу: Засумки – место подозрительное и народ там – с заумью.

– Ты, конечно, здорово в этом понимаешь, – ядовито ответил Хэм, чувствуя, что сегодня мельник не нравится ему больше обычного, – может, в других местах куда как лучше. Тут вот неподалеку живут некоторые в норах с позолоченными стенами, да что-то я не слыхал, чтобы там гостю кружку пива поднесли, а на Сумкиной Горке гостю завсегда рады. Вот и с Рождением этим… Сэм мой говорит, что на праздник каждого пригласят, а кого пригласят, тому и подарки будут, каждому, вот оно что! И не когда-нибудь, а уже в этом самом месяце!


«Этот самый месяц» был сентябрь, такой чудный, какого давно не помнили. Спустя пару дней пополз слух (не иначе как от всезнайки Сэма) о готовящемся фейерверке, да таком, которого не видали больше века, с самой кончины Старого Тука.

Утро да ночь – сутки прочь. Тот День постепенно приближался. Как-то под вечер в Хоббитоне появилась и с трудом поднялась в гору повозка. Пораженные хоббиты повысыпали из дверей, таращась на невиданный экипаж. На козлах, распевая песни, сидели длиннобородые гномы в плащах с капюшонами. Некоторые из них остались в Засумках, а прочие скоро уехали. Но то было только начало. Не прошло и двух недель, и от Брендидуинского Моста появилась двуколка. Вожжи держал в руках высоченный старик в длинном сером плаще с серебристым шарфом и в остроконечной синей шляпе. Долгая белая борода и густые брови украшали лицо приезжего. Хоббитята, нюхом почуяв фейерверочные штуки, с гомоном проводили двуколку до ворот Засумок. У дверей Бильбо старик начал выгружать кучу свертков, пакетов и коробок самых разных размеров. На всех стояла яркая красная метка

, а рядом та же буква «Г» была повторена эльфийскими рунами
.

Конечно, «Г» обозначало «Гэндальф», а рядом с коробками стоял и сам маг, известный в Шире искусник по части огней, дымов и светов. Были у него и другие дела, посерьезней и поопасней фейерверков, но о том ширский народ не знал и не думал. Хоббитам его появление сулило дивные развлечения. «Серый дед-огневед!» – кричала ребятня, а старик слушал и улыбался. В Хоббитоне он бывал наездами и никогда не оставался надолго, но его хорошо знали, если не в лицо, то по рассказам, а вот о потешных огнях только слышали.

Гномы с помощью самого Бильбо споро перетаскали все в дом, и хозяин оделил хоббитят мелкой монетой, но, к их глубокому разочарованию, ни одной нарядной шутихи, ни одной хлопушки им не перепало.

– Бегите-ка гулять. Все получите в свое время, – успокоил их Гэндальф.

Дверь закрылась. Хоббитята поглазели на нее еще немножко, да только без толку, и поплелись с холма. Им казалось, что праздник вообще никогда не наступит.


А хозяин и гость сидели возле открытого окна, выходящего в сад. Солнце перевалило за полдень, в воздухе сновали и шуршали стрекозы, все дышало миром и покоем. В саду, как бывает только перед осенью, буйствовали цветы. Львиный зев, настурции, подсолнухи заглядывали в круглые окошки.

– Какой яркий у тебя сад, – заметил Гэндальф.

– Да, – просто согласился Бильбо. – Знаешь, я очень люблю его, и весь этот добрый старый Шир тоже, но, видно, пора мне отдохнуть.

– Значит, все-таки будешь делать, как решил?

– Решил-то я давно, а вот решился, пожалуй, только сейчас.

– Ну и ладно. Раз решил – делай. Только уж делай, как задумал, глядишь, еще и обойдется все, и для тебя, и для других тоже.

– Ох, хорошо бы. Но уж в четверг я повеселюсь. Очень мне хочется сыграть одну маленькую шутку…

На страницу:
2 из 9