Пропавшая

– Идиот! – Для того чтобы добраться до брата, Василисе пришлось буквально проползти на четвереньках, сил встать не было. Пощёчина вышла совсем слабой, Егор только покачнулся, но выражение лица разительно поменялось.

– Вася?

– Идиот! Он сам себя убил, не видишь, что ли, он на этой дряни сидит уже несколько лет. И прихватил с собой все порции «грани», какие у него были, чтобы колоть столько раз, сколько придёт в себя! Он тут уже четвёртые сутки валяется! Его личность уже была готова развалиться без внешнего воздействия. Он сам с собой это сделал, а не мы!!! – Последние слова дочь практически проорала, если можно орать срывающимся шёпотом. Тем сильнее оказался контраст, когда девочка совершенно спокойным голосом закончила: – И мы обязаны воспользоваться его жертвой, иначе она будет напрасной.

– Что? – Егор удивлённо хлопнул глазами.

– Что слышал. – Силы и голос постепенно возвращались к младшей. – Ты сканировал его… Мерха вместе со мной. У него в голове то, что нам нужно: язык, грамота, местные расклады. Где что находится, кто здесь главный. Как я уловила, выход из базы далеко в пустыне. У него какой-то транспорт здесь где-то есть, а мы даже не знаем, как им управлять. Ну, соображай уже быстрее!

– Н-но… – Кажется, сын шокирован точкой зрения сестры на события сильнее, чем «убийством». Мальчик с каким-то новым выражением лица перевёл взгляд на лежащего на полу наркомана, потом на сестру. – Мы просто так это возьмём и сделаем?

– Я не хочу умирать здесь в компании с этим Мерхом. – Вася прищурилась, будто всматриваясь в рекомое тело, и сморщилась, потирая висок. – Воды тут нет, еды тоже. Этот привёз небольшой запас и спрятал. Ай!

Егор бережно обхватил сестру за плечи и прислонил к плечу. Тихо резюмировал:

– Я думаю, это оттого, что мы слишком много информации пробуем осознать, мозги не справляются…

– Нужно по кусочкам. – Василиса рукавом отёрла лоб. Рука заметно дрожала.

– Мы не успеем даже за сутки, тут работы на несколько лет. А его сознание без личности скоро начнёт угасать.

– Мама записывала информацию на кристалл из своей головы, структурировала и записывала, а здесь уже структуризация проведена, единственную нелинейность мы сломали. Просто перенести, не осознавая. Кристалл у нас остался. – Она слабо мотнула головой в сторону приоткрытых ворот.

– Он может взорваться, как и большой. – Егору идея совершенно не нравилась. – И потом, что это нам даст? Осознавать всё равно придётся по кусочкам и очень долго, если переписать вообще получится.

– Получится. – Василиса с усилием отлипла от плеча брата, села ровно. – Это единственный шанс. Нам невероятно повезло наткнуться на этого, нужно воспользоваться возможностью. Иначе маму просто не найти!

– И что делать?

– Вот я и думаю…

– Я знаю, что делать, – вмешался я в спор детей.

Пока они обсуждали обстановку, я боролся с мучительным ощущением полной нереальности происходящего и одновременно с ещё более болезненным ощущением собственной бесполезности. У меня нет таланта к псионике, Ната говорила, что это генетический дар, в популяции людей довольно редкий. И что вообще полюбила меня за другой талант. Мне вдруг вспомнилась та ночь – пьяная пятёрка гопников, только теперь, с высоты своего возраста и опыта, я осознавал, для Наты я мог быть там полезен лишь как отвлекающий манёвр. Живой щит или, как говорят, мясо. Когда пятеро на одного – мышцы не решают, нужно оружие и умение им владеть. Но если оружия нет, то своей болью ты можешь купить несколько лишних шансов тому, кто способен совладать с противником. Я не мог помочь детям сейчас, в мире наверняка других, ушедших вперёд технологий, без пси-способностей, почти без оружия и умения применять даже то, что есть. Но я по-прежнему мог стать «мясом», живым щитом, только на этот раз не от людей, а от сложившейся ситуации. В положении или «все рискуют умереть», или «я рискую больше других, но, в случае выигрыша» у меня даже сомнения не возникло, что выбрать.

– Если я правильно понял, наркотик, как его, «грани», разработан имперцами для работы с памятью человека, верно?

– Па-ап.

– Дальше. – Я сделал знак не перебивать меня. – Этот препарат опасен, но не летален, человек после применения возвращается примерно в то же состояние, в котором был, так?

Егор машинально кивнул, Василиса нахмурилась.

– И последнее. Вася может переписать информацию не осознавая, это тоже я правильно понял?

– Отец!

– Папа!!! – Дети, несмотря на слабость, синхронно вскочили. – Ты же не…

– Дозировку вы можете считать у Мерха в голове. Я принимаю препарат, Лисса переписывает мне память донора, сколько получится, потом действие прекращается, и вуаля. Информация сама «распакуется» в моей голове. Ну, по вашим словам, вы настолько хорошо меня знаете, что угадываете мои мысли. Так что, надеюсь, не сотрёте любимому папе в мозгах что-нибудь ненужное.

Дети смотрели на меня огромными глазами, в них смешалось столько всего, что я и не пытался угадать отдельные эмоции. Зато сам, на удивление, испытывал не страх и опасения за исход процедуры, придуманной «на коленке». Нет, меня распирала идиотская гордость. Смогу! Всё-таки смогу защитить детей. Ната будет мной гордиться, если… КОГДА мы её найдём!

Часть вторая. Бороться и искать[6]

10

У меня никогда раньше не было опыта приёма наркотиков. Впрочем, едва ли «грань» можно считать наркотиком в прямом смысле слова – психотроп, вводя человека в изменённое состояние сознания, вовсе не вызывал чувство невероятного наслаждения. А вызывал он… боюсь, нужных слов описать, что я почувствовал, находясь под воздействием допросной химии имперцев, я просто не подберу. Словно ты проваливаешься сам в себя, твоя голова изнутри становится похожа на железнодорожный вокзал, смешанный с многоярусным автоматизированным складом и библиотекой. Тебе доступна любая часть памяти, более того, ты можешь выгрузить её на виртуальный поезд в виде мешков, ящиков и прочей тары и перевезти в другое место. Например, поместив воспоминания в оперативную зону, вспомнить что угодно настолько подробно, насколько это вообще возможно. С эффектом максимального присутствия. Это «безобидное развлечение», повторяемое раз за разом, сломало разум Мерха, впрочем, с головой у него и так было не всё в порядке. На земные годы мужику было шестьдесят пять (!!!), а он, видите ли, посчитал, что жизнь кончена. Эмо-инфантил хренов. Проблемы на работе, никому не нужен, живёт один, интроверт, ни с кем не общается, старается всё делать в одиночку, скорбит втихаря о старых добрых временах и страдает от того, что жизнь не удалась.

Знаете, что Мерх раз за разом вспоминал с таким упорством? Свою учёбу в инженерно-технической академии на Соноре! Чем-то это очень престижное учебное заведение, не носящее приставки имперское только по причине расположения и смешанности преподавательского состава, набранного с мира по нитке, напоминало старые советские вузы. В академии охотно учили бесплатно, но потом, будь любезен, отработай по распределению и не жалуйся на зарплату. Мерха отправили сюда, на Каллигу, где он провёл последние сорок лет. Надо сказать, студенты в академии даром что принадлежали к высокоразвитой технической цивилизации, охватывающей множество звёздных систем, вели себя ничуть не лучше каких-нибудь прорвавшихся из глубинки на бюджетное отделение московского вуза молодых идиотов без тормозов. Пили, гуляли, куролесили и Мерха регулярно втягивали в свои приключения, не без последствий для оного. С «гранью», например, будущий технический специалист познакомился на допросе в службе социальной защиты Сонора. Что для этого нужно было учинить, я так и не понял: от постоянного «перекладывания» части студенческих воспоминаний в оперативную зону памяти ассоциативные связи между событиями разрушились, что и стало основной причиной деградации личности.

Всё это я узнал уже потом, когда мучительно приходил в себя, лёжа на спальнике в том же помещении, где мы нашли этого донора. А до этого передача воспоминаний «изнутри» выглядела так: внезапно обнаруженная рельсовая ветка, тянущаяся от здания вокзала-склада моего сознания куда-то в белёсую бесконечность, и приближающаяся бесконечная вереница товарных вагонов, платформ и цистерн, загруженных разномастной тарой без локомотива. Следующие часы? дни? недели? я провёл, ежесекундно пытаясь распределить этот бесконечный поток по веткам и тупикам сознания, сначала успевая как-то сортировать, потом уже как попало, лишь бы были свободные места. В какой-то момент вместо одной входящей колеи к моему мозгу подключилось аж шесть. Дочь каким-то образом догадалась или поняла, как делать первичную сортировку, и стало легче, несмотря на возросшие объёмы трафика. Через бесконечность времени загрузка завершилась, и я попытался понять, что именно мне досталось и, по возможности, рассортировать полученное. Тут действие «грани» кончилось.

Объективно сознание просто возвращалось из состояния неестественной структуризации в естественное. Субъективно же я почувствовал себя перчаткой, которую выворачивают наизнанку! Уверен, испытай донор хоть раз подобное, вмиг растерял бы желание помирать, поскольку его воспоминания просто вернулись на свои места. А у меня был огромный объём информации, который раньше отсутствовал. Причём информации… гм, ну пусть – архивированной… разобрать и разгрузить я успел самый мизер. Контроль над механизмами собственной памяти я уже утратил, зато подсознание, напротив, проснулось и, подчиняясь вложенному эволюцией механизму, постаралось разом обработать новые колоссальные массивы данных. Дальше я просто валялся в бреду. Смутные воспоминания о видениях, испуганных, странно искажённых лицах Егора и Васи, о том, как мне протирают губы влажным платком и пытаются напоить.

Когда я окончательно пришёл в себя, обнаружил сразу несколько вещей. Во-первых, я всё ещё лежал в кругу света лампы Мерха. Во-вторых, я был гол, аки младенец, и завёрнут в определённо очень неприятно воняющий продуктами человеческой жизнедеятельности спальник. В-третьих, я попытался оторвать голову от импровизированной подушки и невольно застонал. Страшная слабость не давала даже нормально пошевелить рукой. Ко всему прочему, «ныла душа». Попытавшись разобраться в последнем, я едва не выматерился вслух, вместо этого меня пробил приступ сухого кашля.

Мерх, сволочь, ну, спасибо тебе за прощальный подарок! Только чужой многолетней депрессии мне и не хватало!

– Папа!

– Папа!!! – Глаза Егора подозрительно блестели, Василиса ревела в три ручья, даже не пытаясь это скрыть. Облегчённо ревела. – Ты кашлял, пей, вот, пей!

– Спа…сибо. – После горячего «пакетикового» буль она у меня даже голос прорезался, и проклятая слабость постепенно начала отступать. – Долго я так здесь?

Дети замялись, я с опозданием понял, что средств измерения времени у нас не осталось, а под землёй закатами и рассветами не полюбуешься. Проклятье! Только сейчас сообразил, через что заставил пройти собственных детей, мало того что валялся почти как мёртвый, так ещё и протекает это бесконечно долго, без привязки к суточным ритмам природы восприятие времени обычно начинает чудить.

– Дайте мне шанду, проверю по таймеру, – попросил я и наткнулся на два удивлённых взгляда. – Ну, шанду. Мы его ещё за фонарь приняли поначалу. Далеко стоит, мне пока не дотянуться самому.

Первым выражение лица сменилось у сына. Сначала недоверчивое, а потом…

– Получилось. Вася, у нас получилось!

Что получи… Тут я осознал, что меня никто не учил работать с портативной системой биологической очистки, не знаю с детства дереш – «эсперанто» местной цивилизации, да и имперский на курсах в академии не учил. Некоторые знания вообще легли так, что я не мог их разделить, например, принципы построения распределённых компьютерных сетей на Земле и здесь совершенно идентичны (разумеется, реализация отличалась). Я «вспомнил» ещё кое-что и опять раскашлялся, организм «не потянул» смех. Выпив несколько глотков чая, я немного успокоился и сообщил детям:

– Мерх, кха! Мерх – это не имя, даже не прозвище. Это жаргонное название профессии, вроде нашего слесаря и электрика, только ещё и компьютеры чинит. Вот кем надо быть, чтобы самого себя даже мысленно так именовать?

11

Г-гадкая штуковина! Это я про шанду, если что. На самом деле, незаменимый девайс для очистить чего-либо от излишней, гм, биологии. Судя по отдельным ассоциациям, возникающим у меня, часть приборов, с которыми работал безымянный мерх, находилась там, куда лично я не полез бы без плазмомёта. Тьфу ты, опять «наложенная память» прорывается. В том числе, с помощью шанды можно помыться, в смысле «помыться». Что-то вроде пресловутого «ионного душа», к месту и не к месту поминаемого в космофантастике. Выставляешь самую малую толщину проникновения и просто водишь активной зоной над телом, отшелушивая вместе с грязью верхнюю часть ороговевшего слоя кожи. Провести несколько раз безопасно, увлечёшься одним местом или задумаешься, можно кожу до мяса снять. Бр-р! Зато не надо тратить дорогую воду, потом просто щёточкой почистился и стряхнул с себя обезвоженную пыль, главное не забыть очки надеть перед началом процедуры, иначе можно и глаза повредить. Ну, или если совсем по-мажорному, использовать тонкоплёночный полимер, распыляемый из баллончика и насмерть цепляющий на себя всю грязь, в этом случае шанда счищает плёнку, не укорачивая и утончая, например, волосы. Полимер, по-русски шампунь, мне пришлось растранжирить, дабы отмыться. Дети, после того как я, скажем прямо, обделался, раздели и обтёрли меня, как могли. К счастью, одевать не стали, завернули в спальник, который теперь годился на выброс. Впрочем, учитывая, что в состоянии «бревно» я пробыл пять земных суток, всё совсем не так плохо. Более того, вообще чудесно, поскольку после переноса памяти я мог не выжить или остаться дебилом. А запах что? Шампунь и шанда. Чувствовал я себя при этой процедуре примерно так же, как человек, бреющийся скальпелем, н-да. Ну, донор памяти проделывал такое каждый день уже десять последних лет, и ничего.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Автор считает своим долгом напомнить, что данная модификация сигнального средства в боевое оружие на территории России преследуется по УК РФ. Не делайте так даже для защиты от медведя, лучше получите охотничий билет и купите нормальное ружьё. В этом водитель абсолютно прав.

P. S. Судя по тому, что я прочёл в Интернете, обычная сигнальная ракета, выпущенная в мишку, тоже способна с гарантией отпугнуть «хозяина тайги». Кроме того, существуют ещё специальные светошумовые заряды, дающие вспышку и звук в 147 Дб, специально для обращения в бегство крупных хищников. Впрочем, ГГ я понимаю: одно дело – отпугнуть, другое дело – пуля 12-го калибра. Как-то сразу чувствуешь себя увереннее.

2

Михаил намекает на строчки из поэмы «Про Федота-стрельца, удалого молодца» Леонида Филатова:

Гордый профиль, твёрдый шаг,Со спины – дак чистый шах!Только сдвинь корону набок,Чтоб не висла на ушах!

3

Клинопись вообще-то шумерское изобретение, тут Михаил прав. Егор же запутался. С одной стороны, небезызвестные «законы Хаммурапи», благодаря которым была проведена первоначальная расшифровка египетской иероглифики, действительно были записаны на стеле, найденной на раскопках в Междуречье рек Тигр и Евфрат, в трёх вариантах, включая иероглифы и клинопись. Вероятно, это был своеобразный «договор о едином законодательном пространстве», было даже выдвинуто предположение, что шумерский в Древнем Египте был своего рода «бизнес-языком» для международной торговли, как сейчас английский. С другой стороны, у древних египтян два варианта записи – культовый и бытовой, второй, грубо говоря, скоропись.

4

Шрифт Брайля – запись, доступная для слепых, читать её можно, касаясь текста рукой. Принцип разработан Луи Брайлем в 1824 г. и используется до сих пор.

5

Молочная кислота – продукт анаэробного окисления глюкозы. Дальнейший метаболизм происходит заметно медленнее и требует усиленного кровотока, приносящего кислород и вымывающего излишки молочной кислоты для утилизации в других органах тела, в мышечной ткани. Вот почему не рекомендуется резко снижать физическую нагрузку – кровоток в работающей мышце усилен по сравнению с состоянием покоя (у спортсменов даже существует термин «заминка», наряду с разминкой цикл упражнений ПОСЛЕ тренировки), иначе натруженные мускулы становятся «набитыми» и при нагрузке вы чувствуете весьма неприятные ощущения. Если не обладаете псионикой, снять такое состояние досрочно можно банальной горячей ванной или попарившись в бане/сауне. Считается, что состояние «набитости» ускоряет рост мышечных волокон, вот почему Ната не показала сыну нужное умение сразу.

6

Здесь и далее в качестве названия частей текста использованы отрывки стихотворения Теннисона «Улисс».