Бесконечное движение к свету

Командиру партизанского отряда поставили памятник. А все те мирные жители, которые находились между двух огней и сумели выжить, разве они не достойны памятника?

Мы улицы называем именами великих и достойных людей от науки, искусства, политических деятелей, военноначальников. Последние, кстати, так или иначе, фактически планировали и посылали людей на смерть. Нет, я их за это не осуждаю, я просто констатирую факт. А ещё мы увековечили имена каких-то немецких коммунистов. Я не знаю с кем и как они боролись и, причём здесь мы. Но кто уж наверняка достоин памяти и уважения так это те, кто совершил покушение на Гитлера, те, кто всё-таки осмелился сказать ему «нет». А про наших людей, которые нашему диктатору сказали «нет», вообще ничего не слышно. А в их поступках, между прочим, героизма не меньше чем у тех, кто в бою шёл в атаку. И если последним в спины смотрели пулемёты НКВД, лишая их выбора, то предыдущие свой выбор делали сознательно.

Я не собираюсь осквернять память воинов, павших на полях сражений защищая Родину. Но мне обидно за людей, чей истинный героизм замалчивается в угоду кому-то из власть имущих лишь только потому, что он не смотрится на фоне какой-то их идеи.

Во время перестройки люди почти поголовно бросились искать правду. Что самое смешное – лжи от этого меньше не стало. Но найдя эту правду, оказалось, что с ней ещё надо и жить. Вот здесь полковник КГБ оказался прав – во лжи жить легче, потому что ложь, это иллюзия. Её можно создать какой угодно. Главное, что бы в неё верили. И, тем не менее, как бы там ни было, но нам всё-таки необходимо отделить «зёрна от плевел». Правда нам нужна, что бы обрести истинный путь, исправить ошибки и в дальнейшем не допускать их. Что бы потомкам можно было смело смотреть в глаза и не выслушивать упрёки типа – «Вы, в своё время, трусливо сидели и молчали, прикрывая свои задницы, а нам теперь – отдувайся». Мы должны знать правду, что бы ни терять чувства реальности. А реальность состоит из положительного и отрицательного и от того как мы воспримем отрицательное, зависит, сумеем ли мы создать положительное. Или вот к примеру – почему люди воюют? Почему они убивают друг друга? На войне ведь уже бесполезно искать причину. На войне одна правда – прав тот, кто сильнее. Я считаю, что ответы на эти вопросы находятся в сознании самих людей и имеют нравственную основу. Ты слышал, лейтенант, что-нибудь о семи смертных грехах, таких как гордыня, зависть, гнев, лень, жадность, чревоугодье, сладострастие? Самый главный и страшный из них это гордыня. Но откуда же берётся этот разрушительный человеческий порок? Я вижу только один источник – власть. Любая власть над людьми порождает гордыню. И ей очень трудно противостоять. И чем больше она овладевает личностью, тем сильнее она меняет эту личность, как нравственно, так и физически. Власть, Гордыня и Гнев – вот три кита, на которых держится всё человеческое зло. К примеру – что побудило того же Гитлера напасть на Советский Союз? Ну захватил он Европу, ну и сидел бы там спокойно. Может быть, он так сидел бы там и до сих пор. Но гордыня затмила ему разум. Между прочим – что немцы дошли чуть ли не до Москвы, это заслуга не немцев. Это наша расхлябанность, беспечность. «Бардак – это не отсутствие порядка, это такой порядок». И, в общем-то, всё опять-таки сходится к той же гордыни. Был бы у нас изначально везде и всюду Сталинград, и немцы больше чем на сто километров от границы, не сунулись бы.

А в этой бойне, здесь и сейчас, ведь тоже виновата гордыня. Я больше чем уверен, что все вопросы можно было решить мирно. Всего-то и надо было, двум человекам сделать один шаг назад, попуститься каким-то одним ничтожным принципам. Ты, лейтенант, знаешь, о ком я говорю. Это всем известный Борис Николаевич Ельцин. И, тем не менее – ему, я, всё-таки, поставил бы памятник. Поставил памятник за то, что он не искоренил и не уничтожил гласность, этот важнейший атрибут демократии. А ему, я уверен, хотелось это сделать, очень хотелось. Но он устоял перед этим соблазном. Ведь будь такая гласность во времена Гитлера и, возможно, не было бы Освенцима, Бухенвальда, Требленки. И пускай Гитлер держал в руках всё и всех, однако огласка его тоже бы как-то сдержала. А сейчас? Я ведь сейчас из-за той же гласности не позволил Антипову застрелить того человека, хотя я целиком и полностью поддерживаю Антипова. Я тебе скажу больше – этот посёлок следовало бы вообще сравнять с землёй и посыпать сверху солью. Ведь мы же им полностью доверяли. А они? Внаглую… Средь бело дня… И никто ни словом, ни взглядом… Даже ни намекнули… Эти всё, так называемые боевики, которые шастают по горам и лесам, они же не сеют и не пашут. Но за чей то же счёт они живут? Кто-то их поит и кормит? У меня в Афганистане был такой случай – мы поймали минёра. Здесь уже сомнений не было: мы его застали с полной амуницией за установкой мин. Мы могли его убить на месте. Как угодно убить – застрелить, расчленить, сжечь, подорвать на собственных минах. Но мы побороли в себе это желание и решили отвезти на базу. По дороге мы проезжали через три населённых пункта и, в общем-то, так, ради интереса, спрашивали у местных жителей, указывая на пленника – «Он из вашего селения?». И что ты думаешь, лейтенант, во всех трёх селениях нам сказали – «Да, он наш». Здесь у человека можно спросить паспорт, в Афганистане тогда ни у кого паспортов не было. А ты знаешь как делали немцы во время войны? Они в городах и крупных посёлках устраивали облавы. Забирали в основном мужчин и помещали их в, так называемый, «отстойник». Потом родные и близкие приходили и выкупали своих. А если за человеком никто не пришел, значит, он не местный, значит партизан. У нас в Афганистане таких полномочий не было. У нас там руки были связаны гуманными принципами, спущенными сверху. Но там мы, в общем-то, ничем не отличались от немцев. Да, мы не жгли деревни и не расстреливали мирных жителей. Хотя были случаи, когда мы с ними не церемонились, потому что находились перед выборам: или – или. Там мужчины воюют с двенадцати лет… Что такое двенадцать лет? Человек в этом возрасте, по сути – ребёнок. Да, нам приходилось убивать детей. И если сконцентрироваться на этом факте, то мы ничем не отличались от немецких солдат. Мы точно так же защищали себя.

– Нет, отличались – задумчиво произнёс лейтенант.

– Чем? – жадно глядя ему в лицо спросил полковник.

– Идеологией – ответил лейтенант.

– Браво, лейтенант! – полковник заметно оживился – Лейтенант, тебе тяжело будет сделать карьеру. Ты умный, но для карьеры этого мало. У нас, что бы чего-то добиться, надо угождать начальству. А для этого надо подстраиваться, льстить, притворяться. Умному человеку это делать тяжело. Сейчас у власти много тупых бездарей. Самое страшное, что себе в приемники они выбирают себе подобных. Да, лейтенант, мы отличались идеологией. Ведь простой немецкий солдат, ступивший на нашу землю, был одержим той же гордыней и искренне верил в своё превосходство. Гитлер своей одержимостью заразил большую часть, да я думою не будет преувеличением, если сказать всю нацию. У нас же, в Афганистане, цель была гуманной – мы пришли защищать социалистические принципы от посягательств американского империализма. Мы попросту восстанавливали справедливость – защищали слабых. Потом, перед лицом смерти, когда её дыхание пронизало холодом душу и тело, в самом прямом смысле, тот немецкий солдат вдруг задумался – «А зачем…?». Мы тоже задумались, почему в нас стреляют те, кого мы пришли защищать?

Гордыня заразна, как заразная болезнь. Она может и передаётся воздушно капельным путем.

– Внушением – сказал лейтенант.

– Что? – не понял полковник.

– Я говорю, что гордыня передаётся внушением.

– Ах да, внушением. Конечно, гордыня передаётся внушением… – полковник вдруг замолчал, потом, махая указательным пальцем и указывая куда-то в сторону в задумчивости произнёс – В гибели этого ребёнка виновны все: и тот, кто на верхней ступеньке, и на средней, и на нижней. И тот, кто стрелял, и его командир, и командир командира. И ты, и я, и тот условный гражданский, который сидел перед телевизором и с безразличием смотрел программу новостей. Когда-нибудь, где-нибудь, все мы за это ответим. Ну ладно мы, военные, закованы в кандалы устава. Нам трудно что-то доказать. Но гражданский мог бы постоять за справедливость…

– Гражданский верил в то, что ему говорили властьимущие – робко возразил лейтенант.

– Ну, и сколько стоит его вера, если её бросить на весы справедливости? Всё тот же эгоизм, корыстолюбие и банальная трусость… Да, по течению плыть легче…

Лейтенант опустил голову, ковырнул носком сапога небольшой камень и начал его катать из стороны в сторону.

– Знаете, что я сейчас подумал? – сказал он, не прекращая своего занятия – Если есть где-нибудь ад, то он должен быть намного больше и объёмнее рая и если бы мы теперь там оказались, то встретили бы много знакомых. Ведь прожить земную жизнь, да что там жизнь, прожить обычный земной день и не согрешить – практически невозможно. А поскольку за грехи полагается ад, то каждый человек должен пройти через него.

– Да, лейтенант, ты прав – с явным энтузиазмом поддержал его полковник – И я тебе скажу больше: этот мир, целиком и полностью, не что иное, как самый настоящий ад, созданный кем-то, для чего-то и, возможно, существующий вечно. Вот смотри какой парадокс – вся биологическая жизнь на этой планете основана на смерти. И если мы, в открытую, не лишаем жизни ближнего, себе подобного, то это ещё не значит, что мы чисты и безгрешны. Простой пример – каждый день, и не один раз, нам необходимо питаться. Это значит, что каждый день мы употребляем в пищу мясо, в самом разнообразном виде. Из этого следует – что бы нам жить мы должны лишить жизни какое-нибудь существо, будь то животное, рыба или птица. А иначе никак. Так чем мы отличаемся от обычного мясника, который окровавленным тесаком вспаривает брюхо и отрубает головы несчастным животным? В свою очередь те, которых мы едим, тоже пожирают других существ, а те ещё кого-то. Даже самая обычная травинка, так сказать безобидный цветочек и тот лишает жизни себе подобного, что бы завладеть местом под солнцем. И я уверен, что первый живой организм, появившейся на этой планете, начал с того, что «сожрал» себе подобного. А посмотри, во что играют наши дети? В войну, в насилие, в убийство. А какие фильмы мы смотрим? Боевик, ужасы, детективы, где тоже убийство, кровь и насилие. У нас даже появился интересный термин – иронический детектив. Жанр детектива обычно предусматривает убийство. Как можно насмехаться над чьей-то смертью? Ведь это же чья-то трагедия. Всё это людям досталось по наследству: все хищники в детском возрасте, в своих играх, изображают убийство. Самое интересное – перестань они это делать, и вид опустятся на ступеньку ниже по развитию. А если посмотреть ещё дальше, то он вообще сойдёт на нет. Так откуда же взяться благородству? Нет его. Этот термин придумали слабые человеческие особи в своём бессилии перед более сильными. На самом деле, миром правит всё тот же естественный отбор, со всеми вытекающими последствиями.

Всё это время, слушая полковника, лейтенант, опустив голову, катал ногами камушек.

Полковник молча смотрел на его занятия и через какое-то время снова начал говорить, не поднимая головы.

– Я вырос в детском доме, я сирота. У меня нет ни семьи, ни родных, ни близких. Если меня вдруг не станет, никто об этом не пожалеет. Может быть поэтому, меня всё время посылают на войну. Я воевал в Афганистане, в Приднестровье был… Я привык к войне и хорошо себя чувствую здесь. Но меня мучает один вопрос….

Полковник помолчал и вдруг изо всей силы ударил ногой по камушку, который катал лейтенант. Камушек, описав не высокую дугу, отлетел в сторону.

– Иногда мне кажется, что никакого Бога нет – жёстко произнёс полковник, строго глядя в лицо лейтенанту – Люди придумали Бога, потому что всегда преклонялись перед грубой физической силой. Они обожествляли то, чего боялись и распределили Бога везде, где только можно. Потом, по мере развития науки, когда открывалось истинная природа вещей, люди, перемещали его всё выше и дальше. Теперь оказалось, что и на небесах его нет, и в космосе тоже. А душа настолько абстрактное понятие, что ей даже нет нормального определения. Что такое душа? Кто её видел, кто её слышал? Это иллюзия, какое-то побочное явление в человеческой психике. Что может породить иллюзия кроме такой же иллюзии, какой является она сама?

Есть определённое количество материи, вещества, составляющую плоть, собранного случайным, хаотичным, беспорядочным образом и наделённого тремя основными инстинктами – жрать, убивать и размножаться!

Последние слова полковник произнёс почти криком, ещё больше приблизив голову к лицу лейтенанта.

Лейтенант, замерев всем телом, смотрел в сторону улетевшего камушка.

– А вы не правы, товарищ полковник – медленно произнёс он с сожалением глядя на то место где упал камень.

– Где?! В чем?! – твёрдо спросил полковник.

– Везде, во всём… – всё так же спокойно, не меняя позы, ответил лейтенант – Смерть и ад, это разные вещи. Смерть, это чисто физический процесс, который свойственен всему живому. А ад, это понятие, существующее уже за чертой жизни. Их нельзя ставить на один уровень. А вот рождение, жизнь и смерть действительно находятся на одной линии. Другое дело, что условия жизни на этой планете могут быть не просто хорошими или плохими, а очень хорошими или очень плохими, то есть, в смысле аллегории, или райскими или адскими. И вообще, эта планета, место сплошных контрастов. Здесь одновременно существуют и порядок, и хаос, и логика и бессмыслица, и доброта и жестокость. И я осмелюсь утверждать, что всё это, одни и те же процессы. И они, в сущности, ничем не отличаются друг от друга.

– Как это? – удивился полковник – Жизнь и смерть это одни и те же процессы?

– Да, товарищ полковник, это одни и те же процессы. Вот смотрите – мы, наши физические тела, состоим из молекул. Молекулы состоят из атомов. Атомы, в свою очередь, из электронов, протонов, нейтронов, позитронов, бозонов и так далее. В физике они называются элементарными частицами. Из этих частиц состоит вся живая и не живая материя. Вот допустим я, Дмитрий Антонов, состою из восьмидесяти четырёх килограммов элементарных частиц. Но что же произойдёт когда не станет Дмитрия Антонова? На том уровне – ничего. От этого элементарных частиц во вселенной не станет ни больше, ни меньше. Просто вещество, из которого состоял Дмитрий Антонов, немного по-другому распределится в пространстве. Оказывается и сама жизнь, это всего лишь, перемещение вещества в пространстве. Как, впрочем, и рождение, и смерть. Здесь не существует понятия благородства и подлости, доброты и жестокости. Здесь даже нет разницы – мы едим кого-то или кто-то ест нас. После смерти человеческое тело разлагается, вода из него испаряется, поднимается вверх, там охлаждается и вновь проливается дождём на землю. Мёртвая плоть становиться пищей для бактерий, грибков, личинок, которыми в свою очередь питаются птицы. Куры, например. Курица снесла яйцо, вам из него сделали омлет, вы его съели за завтраком и запили чаем. По сути, вы съели себе подобного. И вообще, сам процесс смерти на том уровне, я бы описал так: во Вселенной, каким-то образом, создано определённое количество вещества. Его не становится ни больше, ни меньше. Например – есть тысяча штук кирпичей. Из этих кирпичей построено какое-то здание. Но вот архитектор придумал новую форму, более усовершенствованную. Но кирпича больше нет. Значит, вывод напрашивается сам собой – старое здание надо разобрать и из этого материала построить новое. Мы умираем, потому что не удовлетворяем какие-то или чьи-то потребности, потому что морально устарели, потому что новое строить не из чего.

Элементарным частицам безразлично кто я – Дмитрий Антонов или Антон Дмитриев. Для них это какое-то абстрактное понятие, как вы изволили выразиться о душе. Но так ли это на самом деле? Как пример вы привели три инстинкта – питаться, убивать и размножаться. Кстати – на элементарном уровне этих инстинктов тоже не существует. Они находятся чуть выше: на молекулярном и клеточном уровне. Но я сейчас не об этом. Вы утверждаете, что они образовались случайным, хаотичным образом. Можно допустить, что так образовался инстинкт убивать. Если имеется изобилие пищи, то можно допустить, хотя и с крайне малой долей вероятности, что инстинкт питаться, так же появился случайно. Но вот как ни крути, а инстинкт размножаться никак не мог появиться сам по себе. Это целая программа. А любая программа, это описание или составления каких-то планов действий в определённой последовательности для достижения определённых целей. Она пишется кем-то, для кого-то и для чего-то. То есть – существует кто-то или что-то, наделённое разумом и у него существует какая-то цель. Случайность, рождённая из хаоса, никогда не создаст ничего подобного. А теперь докажите мне что Разум и Бог не одно и тоже.

Эти программы, обычно, работают при определённых условиях. Сытый волк убивает овцу не потому, что хочет есть, а просто, потому что видит её и от этого у него включается программа под названием «инстинкт убивать». Или вот к примеру – когда двадцать семь лет назад Григорий Антонов, будучи лейтенантом ракетных войск, увидел молоденькую медсестричку Ирину Заюнгу, прибывшую по распределению в госпиталь военной части номер двенадцать тысяч восемьсот сорок три, у них обоих включилась одна и та же программа. И когда сперматозоид в составе семенной жидкости, принадлежащий скоплению элементарных частиц под названием Григорий Антонов, через его мочеиспускательный канал, а дальше через женский половой орган, принадлежащее другому скоплению элементарных частиц под названием, тогда уже, наверно, Ирина Антонова, неся в себе двадцать три парные хромосомы и две не парные, проник в её яйцеклетку, включилась третья программа, которая заставила элементарные частицы в пространстве двигаться в определённым направлении и с определённой целью. Этой целью был ваш покорный слуга, Дмитрий Григорьевич Антонов.

Я согласен, сперматозоид – одна точка. Но Ирина и Григорий Антоновы, это уже своего рода целыя системы, галактики, вселенныя. Пусть Дмитрий Антонов начал развиваться с одной точки. Но его развитие было спланировано, заложено в программы этих галактик. Вполне возможно, что и в нашей галактике все происходящие события тоже кем-то запланированы. И я не удивлюсь, если сама встреча Григория Антонова и Ирины Заюнги была заранее подготовлена и спланрована галактикой под названием Млечный Путь. А может быть где-то и кем-то ещё…

Лейтенант снова посмотрел в сторону улетевшего камушка и спросил – «Товарищ полковник, а зачем вы подфутболили мой камень?».

Полковник только через какое-то время, осознав смысл вопроса, ответил на него.

– Не знаю. А что?

– У вас была какая-то цель?

– Нет. А что?

– То есть – вы, таким образом, выплеснули какие-то эмоции?

– Ну, допустим… Но я же не сделал ничего плохого.

– Да я не об этом…Смотрите, какая интересная вещь получается: под действием силы удара вашей ноги, скопление элементарных частиц в составе этого камня, начало перемещаться в пространстве. Однако, гравитационные силы планеты, название которой Земля, воздействовали на это скопление элементарных частиц, под названием камень и притянули его к себе.

Произнеся такую речь, лейтенант внимательно посмотрел в лицо полковнику.

– Ну и что? – не понял тот.

– Казалось бы, естественные физические процессы – продолжал лейтенант – подчиняющиеся физическим законам природы. А теперь смотрите… – лейтенант отковырял ногой ещё один камушек, той же ногой поправил его, бросил взгляд на камень, который подфутболил полковник – Я хочу этим камнем попасть в ваш – наконец пояснил он свои действия и, так же как и полковник, ударил по камню ногой. Но удар был слабее, камень не долетел метра полтора – Не получилось – спокойно произнёс лейтенант и отковырял ногой ещё один камушек. Он снова прицелился, долго просчитывал и наконец, ударил. На этот раз камень лёг почти рядом – Вот видите – снова обратился он к полковнику – одни и те же действия, одни и те же физические процессы, но разница в том, что у меня была цель, а у вас её не было.

– Но, ты же не попал… – растерянно произнёс полковник.

– Да суть не в этом! Суть в том, что у меня была цель – одним камнем попасть в другой камень. Для чего – не важно. Просто так. И дальше у меня сложилась программа: найти камень, правильно положить его, ударить и так далее. Здесь должна соблюдаться определённая очерёдность, как и в любой программе.

– Ну и что из этого? – никак не мог понять полковник.

– А то, что все эти физические явление в природе, будь то ураганы, землетрясения, извержения, наводнения, камнепады, звездопады, метеориты и так далее, всё это может быть чей-то программой, звеном какой-то цепочки, кем-то построенной. То есть, кем-то, для чего-то спланированной акцией, пусть даже и не понятной для нас, целью. А процессы, происходящие в человеческом обществе? Эти войны, конфликты, болезни, эпидемии? Разве они не могут быть программой? Пуля, казалось бы, выпущенная в никуда, совершенно случайно и бессмысленно, вдруг рикошетит от чего-то и попадает в человека. Или наоборот – складывается ситуация, что у человека нет никаких шансов, а он, каким-то чудесным образом, выживает или спасается. Что это – банальная случайность или продуманный план? А может быть всё это чьё-то предсказание, предупреждение, предзнаменование? Или наказание?

Мы не понимаем, чего хотят от нас, как, допустим, какая-нибудь элементарная частица не может понять, чего хотим мы. Ведь там, на их уровне, всё по другому: другие связи, другие законы, другие порядки. Если бы мы начали видеть окружающий нас мир так, как его видят они, то мы бы не видели ничего. Ничего кроме тех элементарных частиц, которые нас окружают. Например – кроме элементарных частиц, из которых состоит воздух. Там, в их мире, нет ни рождения, ни смерти, а жизнь это всего лишь перемещение из одного место в другое. У меня иногда возникает вопрос – насколько реально наше сознание, если мы постоянно думаем о том, чего может быть вовсе и нет, а то что есть, не менее загадочно и непонятно? Не призрачно ли наше бытие? Может быть, вся наша жизнь, это нам только кажется? Но может быть и наоборот. Может быть, призрачность этого мира является первоисточником всего материального? Может быть, перемещение частиц в материальном мире напрямую зависит от этого призрачного состояние на нашем уровне? А наше призрачное состояние также зависеть от чего-то ещё, ещё более призрачного и не реального? Мы не понимаем этого «чего-то» также как, например, наши домашние животные не понимают наших слов. Они только по интонации могут догадаться о нашем настроении. И если бы им, свиньям, овцам, коровам и так далее, вдруг стало ясно о чём мы говорим, то они бы поняли, что самое страшное для них слово, это слово – шашлык.

– Да подожди ты, лейтенант, с шашлыком! – прервал его полковник – Ты хочешь сказать, что на элементарном уровне Бога нет?

– Ни в коем случае! Даже наоборот: на уровне элементарных частиц Бога больше чем в самом Ватикане. И если есть где-то уровень безразличный к эмоциям и чувствам, то вполне возможно, я даже в этом уверен, что есть и такой уровень который основывается исключительно на эмоциях и чувствах, и которому безразлично всё материальное. Вся наша жизнь это какой-то промежуток чего-то….

– Слушай, лейтенант…. Я тебя перебил, извини…. У меня тоже возникала как-то мысль, что если следовать Библии и принять за истину, что Бог вдохнул душу в тело Адама, то кто же тогда вдыхал души в тела его детей, внуков, правнуков? Если всё это делал Бог, то он должен находиться где-то рядом, поблизости. Он должен присутствовать при рождении каждого человека, даже при его зачатии, а может быть даже планировать все наши события и встречи. Но если допустить обратное, что душа от человека к человеку передаётся по наследству, то присутствие Бога здесь уже не обязательно. Он тогда просто запустил определённую программу, как станок с числовым программным управлением, а сам ушёл по своим делам, скажем в параллельный мир, другую вселенную или галактику. Иногда он наведывается на эту грешную землю, как инопланетянин, чтобы посмотреть – правильно ли работает его программа, не нужно ли чего исправить, подкорректировать. Я прав, лейтенант?

Лейтенант загадочно улыбнулся, отвёл взгляд в сторону и продолжительно хмыкнул.

– Не всё так просто, товарищ полковник – произнёс он, сделал несколько шагов вперёд, постоял в задумчивости и, вернувшись на прежнее место, продолжил – Вы знаете прапорщика Жорика с вещевого склада? Так вот он считает, что рай, это «море» водки, «куча» баб и две пачки сигарет. И он, в этом, своём раю, практически, бывает каждые выходные. Но, в общем-то, он не плохой парень: умница, балагур, весельчак. С ним весело и интересно находиться в одной компании. Но я теперь не об этом… Я вот о чём – рай, если он существует, должен быть понятием обобщённым. Может там и есть что-то индивидуальное, но не такое как на Земле. У Жорика одно представление о рае, у какого-нибудь профессора, с тремя высшими образованиями за плечами – совсем другое, у простого землекопа, который только и умеет, что капать – третье. Я согласен, что рай, это наслаждение. Но наслаждение одного не должно приносить страдания другим. Но и теперь я не об этом… Вот представьте Жорика на судном дне. Назначили ему наказание за его грехи – какое-то время провести в аду. Ведь за грехи полагается ад, потому как там страдают, а страдания очищают душу. Если логически рассуждать то там, в аду, должны быть различные виды наказаний по нашему, земному, принципу: кому-то просто тюрьма, кому-то «строгач», кому-то уборка общественных мест. Я думою на небесах есть общественные места. Или если уж в смолу, то на разное время: кому-то на три минуты, кому-то на триста, кому-то на три тысячи лет и так далее. И как бы там ни было, но когда-нибудь, все грешники очистятся от своих грехов и окажутся в раю. И Гитлер в том числе.