Путь до «Брайтон-Центра» не очень длинный, но это неважно. Наконец-то мы с Ноем вместе! Он придвигается ко мне ближе, обнимает за плечи, крепко-крепко прижимает к себе.

– Как же хорошо, что ты наконец-то рядом! Как экзамены?

Меня передергивает.

– Даже не спрашивай. Слава богу, они закончились. Не верится, что дождалась!

Прислонившись к груди Ноя, я слушаю, как бьется его сердце, и не могу удержаться от мысли, что этот звук – куда лучше, чем вызов по Скайпу. Засматриваюсь на его четко очерченную челюсть, разглядываю спутанные темные волосы и шоколадно-карие глаза. Как, ну как мне могло так повезти? Мне, неудачнице по жизни, которая то и дело забывает зонт в дождливый день, никогда не вытягивает счастливых номеров в школьной лотерее и всегда проигрывает в «Монополию»? Может, жизнь откладывала все мои возможные победы ради этой? Ради того, чтобы я могла быть с Ноем?

– Волнуешься?

Он сжимает мою ладонь, и я понимаю, что глазею на него с благоговейным трепетом, как чокнутая.

– Ох… Да. Не могу в это поверить. Ты на разогреве у группы, причем настолько известной, что даже я о ней слышала!

Ной бледнеет от страха, и я мысленно корю себя, что пугаю его еще больше.

– Ты офигенно выступишь, я уверена. Нервничаешь?

– Если скажу «нет» – совру. Я сильно взвинчен. Мечтал об этом с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. Теперь мечта становится реальностью, и не просто так, а вместе с лучшей девушкой на планете.

Ной поднимает мою руку к губам и целует пальцы. Меня кидает в краску.

– Наверное, единственное мое желание сейчас – чтобы родители были здесь и увидели меня. Больше и хотеть нечего.

Он отворачивается к залитому дождем окну, смотрит на набережную, мрачную и темно-серую под низкими облаками. Я чувствую грусть.

Родители Ноя несколько лет назад погибли в результате несчастного случая на горнолыжном курорте. Боль утраты все еще свежа в нем, я знаю. Они с младшей сестренкой Беллой с тех пор жили у бабушки, замечательной Сейди Ли. Но дыра в сердце, которая, наверное, могла бы вместить целый океан, останется в Ное навсегда. И только музыка помогает ему хоть как-то ее заполнить.

Сжимаю ему руку в ответ.

– Они невероятно тобой гордятся, Ной. Разве может быть иначе?

Он поворачивается ко мне и улыбается.

– Как там Сейди Ли и Белла? – спрашиваю я, чтобы сменить тему.

– Просто отлично. Белла в сентябре идет в первый класс, а бабуля с головой ушла в свой бизнес. По-прежнему кормит всех на праздниках. Она, кстати, передала тебе коробку шоколадных печений. И они даже пережили перелет через Атлантику – но придется есть их очень быстро! Лежат у меня в гримерке.

– Она такая милая!

Кексики Сейди Ли – реально лучшее, что я когда-либо пробовала! От мысли о них у меня, кажется, текут слюнки, так что я провожу рукой по губам – вдруг и правда текут? Только этого еще Ною не хватало – девушки, обслюнявленной с ног до головы.

Но он лишь смеется. Потом наклоняется ко мне, берет за подбородок, мягко тянет к себе – и мы целуемся, впервые за три месяца. О боже, как же я по нему соскучилась! Едва не умерла.

– Я скучал по тебе, прекрасная моя, любимая до безумия Девушка Осень, – говорит Ной, будто мысли мои читает.

– Сто пудов, я скучала сильнее, спорим?

– Если ты решила удивить меня своим азартом, Пенни, то тебе не удалось. Это я о твоем сражении с игровыми автоматами, если что. Ты сама мне рассказала, помнишь? Но, думаю, три часа там – малость преуменьшено…

Он поднимает брови и подмигивает. Потом откидывается на сиденье и обводит меня оценивающим взглядом.

– Кстати, это платье мне очень нравится.

– Спасибо. А я обожаю твои ямочки…

– Ну, ты сможешь видеть их гораздо чаще, пока мы будем в турне. Я безумно счастлив, что ты согласилась поехать со мной, Пен. Это будет самое большое приключение в моей жизни.

– Я люблю приключения… если в них не входит полет на самолете!

Смеюсь, но скрыть панику не получается. Голова кружится, едва начинаю думать о самолетах – ведь в ближайшем будущем мне предстоит иметь дело с этими железяками. Ной сразу же замечает волнение в моих глазах.

– Обещаю, я о тебе позабочусь. Нас ждет лучшее на свете путешествие.

Его слова немного успокаивают меня, я улыбаюсь. Не могу поверить, что еще утром волновалась, будет ли между нами все так же, как было. На самом деле все намного лучше. Невероятно!

– Ларри, нам еще долго? – Ной вытягивает шею, чтобы глянуть вперед. «Дворники» лихорадочно машут по ветровому стеклу, густые струи дождя изо всех сил стараются залить его целиком.

– Прямо за углом, – откликается Ларри.

– Можешь проехать мимо входа? Хочу глянуть, сколько народа уже собралось.

– Без проблем, босс.

Ной широко улыбается, в глазах пляшут чертики. Именно так он смотрел на меня, когда мы встретились, – и потом, когда показывал свои любимые нью-йоркские места. Я понятия не имею, что он замыслил, но заинтригована до ужаса.

Улица, на которой стоит «Брайтон-Центр», запружена людьми. Автомобилю приходится практически ползти сквозь толпу. Кое-кто уже выстроился в очереди у входа, остальные собрались группами человек по десять. На некоторых – разноцветные плащи, другие прячутся под зонтиками, чтобы не промокнуть окончательно. Разглядываю их, и меня внезапно накрывает волна тревоги. Мой парень – Ной Флинн. Люди за окнами машины пришли сюда, они увидят и услышат, как он будет петь на сцене. И если даже кто-то из них пока не знает, кто он такой, к концу концерта его будут знать все. Некоторые девушки даже держат самодельные плакаты: «ЖЕНИСЬ НА МНЕ, НОЙ»; «МЫ ЛЮБИМ ТЕБЯ, НОЙ»; и даже «Я БУДУ ТВОЕЙ ДЕВУШКОЙ ЛЕТО».

Но тревога быстро проходит. Какая мне разница, если кто-то хочет быть его «девушкой лето» (в конце концов, я-то знаю, кто его единственная «девушка все сезоны», и невероятно счастлива от этого). Это даже мило: столько фанатов пришли на концерт такой популярной группы, где Ной всего лишь выступает на разогреве. Большинство этих девушек знают его только по видео на Ютьюбе, но каждая сыграет свою роль в том, чтобы он стал еще известнее, – сейчас и потом. Хотя, конечно, многие сегодня оказались в «Брайтон-Центре» не из-за Ноя, а из-за The Sketch – четырех парней, словно сошедших с рекламы «Эйберкромби и Фитч». Меня распирает от гордости за Ноя и за сумасшедшее путешествие, которое его ждет. От мысли, что я все время буду рядом, внутри зарождается предчувствие счастья.

Щелкает замок ремня безопасности. В ужасе гляжу на Ноя.

– Что ты делаешь?

– Выхожу поздороваться, конечно.

– Но там льет как из ведра! – я сама Капитан Очевидность.

– Ну и что? Может, я все равно собирался скоро принимать душ… и знаешь что? – Он протягивает мне руку. – Ты идешь со мной.

– Что? – Я смотрю на него широко раскрытыми от ужаса глазами.

– Хочу, чтобы нас увидели вместе. И чтобы ты почувствовала, каково это – быть на виду у всех. Вместе со мной. Вернемся через секунду, Ларри.

Машина останавливается. Ной выпрыгивает наружу, тянет меня за собой. Я замираю в дверях, но вижу его сияющую улыбку, и это придает мне сил. Хватаю сумку, вытаскиваю из нее камеру и выскакиваю из автомобиля.

Барабанные перепонки грозят лопнуть от пронзительных воплей фанатов, выкрикивающих имя Ноя. Все начинают махать как сумасшедшие, едва заметив, что он направляется прямо к ним.

В том, как Ной непринужденно болтает со своими поклонниками, есть что-то завораживающее. Он сияет от радости, не обращая внимания на ливень. Волосы его запутываются еще больше, мгновенно начинают виться, но и это не заботит Ноя. Еще бы – он в своей стихии!

Кто-то кричит:

– Пенни! Да погляди же, это Пенни! Девушка Онлайн!

Я оборачиваюсь и вижу двух девушек. Обе машут мне, и я, набравшись храбрости, машу в ответ и улыбаюсь. Какое странное чувство. Большей части меня сейчас хочется оказаться в безопасной машине, но вместо этого я делаю глубокий вдох и начинаю снимать. Ной, обнимающийся с поклонницами. Ной, дающий «пять» фанатам. Моя камера – мой щит. «Тебе это под силу, Пенни», – уговариваю я себя.

Кошусь через плечо. Девушки, махавшие мне, уже стоят рядом.

– Ты волнуешься, когда видишь, что Ной будет играть перед такой толпой народа? – спрашивает одна из них.

Решительно киваю.

– Я в диком восторге. С ума сойти можно!

– Кстати, нам до ужаса нравился твой блог! Тебе нужно обязательно начать его снова, – подключается вторая.

Тепло улыбаюсь.

– Не уверена, что смогу. Хотя я по нему скучаю, честно.

– А на что это похоже – встречаться с Ноем Флинном? – снова любопытствует первая девушка.

– На сон, – искренне отвечаю я.

Ной отыскивает меня взглядом и кивает в сторону автомобиля.

– Приятно было пообщаться, – говорю я. Ной берет меня за руку, мы снова садимся в машину. Я машу девушкам на прощание и поворачиваюсь к нему. Ной расплылся в улыбке, как Чеширский кот, и можно только догадываться, какие чувства он сейчас испытывает.

– Ты в порядке? – улыбка Чеширского кота сменяется гримасой беспокойства.

– Это было… офигенно!

Я крепко обнимаю Ноя. Камера лупит его по груди, и мы весело смеемся. Нам сейчас совсем не хочется размыкать объятия.

– Подожди, я хочу запомнить этот момент, – говорю я.

Придвигаюсь к нему поближе, включаю камеру на телефоне и поворачиваю ее объективом к себе. Делаю селфи – нас обоих, вместе, рядом друг с другом. Мы смотрим на лица на экране, и все, что я там вижу, – двое до умопомрачения счастливых, сияющих от радости людей. Сердце захлестывает такая волна тепла, что, кажется, я сейчас взорвусь.

А самое главное – это чувство не оставит меня все лето.

Глава пятая

Когда мы наконец выбираемся из машины, менеджер Ноя, Дин, уже ждет нас, нервно постукивая ногой и то и дело глядя на часы. Прилизанный, волосок к волоску, одетый в строгий костюм, он тем не менее оставил верхние пуговицы рубашки расстегнутыми – видимо, чтобы выглядеть не так официально. Ной говорит, что так Дин пытается «быть своим». Я тут же вспоминаю препода по актерскому мастерству – мы звали его «Просто Джеф». Он хотел, чтобы студенты считали его крутым, но получалось, честно говоря, не очень. У Дина, по крайней мере, хоть работа зашибись.

– Привет, Дин, – здороваюсь я. Приятно видеть знакомое лицо. Я познакомилась с ним на каникулах – как раз когда Ной впервые заговорил о гастролях.

– Пенни! Рад тебя видеть. – Он расцеловывает меня в обе щеки, и я едва не падаю с ног от аромата его лосьона после бритья. – Пойдемте, голубки. До сих пор не верится, что ты шлялся рядом со входом. Всем охранникам теперь кошмары по ночам сниться будут…

Извиняться Ной не собирается, только пожимает плечами.

– Ты вообще заметил, что там льет как из ведра? Хотел поздороваться с теми, кому приходится торчать под дождем и ждать.

Я ног под собой не чую от счастья после встречи с фанатами. Ной, уверена, ощущает то же самое. Неважно, что я смотрелась там как промокшая оборванка – парень-то мой уж точно выглядел на все сто.

Дин закатывает глаза. Он не удивлен – знает, что это часть очарования Ноя. Собственно, именно Дин и отыскал его на Ютьюбе и предложил заключить контракт с «Сони». С тех самых пор он практически заменил Ною отца, помогал справляться с уймой проблем, которые неизбежно возникают, если ты за одну ночь стал звездой Интернета. Именно Дин отправил его на гастроли с The Sketch, убедив всех и каждого, что Ной готов к таким выступлениям – даже если сам Ной вовсе не был в этом уверен.

Дин также стал ключевой фигурой плана под названием «Уговори родителей Пенни, что с ней все будет в порядке, если она поедет на гастроли с Ноем». Он полдня проторчал у нас дома, снова и снова заверяя маму с папой, что рок-гастроли с Ноем и The Sketch – вовсе не то, что показывают в телешоу и в голливудских фильмах. Никакого алкоголя, никаких наркотиков, никаких случайных связей.

– В наши дни, со всеми этими смартфонами, социальными сетями и папарацци, мы просто не можем допустить никаких рисков, не можем позволить, чтобы пострадали наши исполнители, – сказал Дин. Странно было слышать, как он называет Ноя «исполнителем». – Стоит им только выйти за рамки приличий, как сразу же кто-нибудь снимет это на видео, и оно пойдет гулять по Интернету. Так вот, моя работа – чтобы этого никогда не случилось.

Встреча Дина с родителями была не так уж давно, а сегодня то, о чем они говорили, происходит наяву. Гастроли начинаются, и я едва ли в силах в это поверить.

Дин возвращает меня к реальности.

– Ной, ты должен быть на сцене через час. Нет времени заниматься ерундой!

– Да я и так весь день репетировал. Можно мне перерыв устроить или нет?

– А можно было предупредить меня, куда ты намылился, чтобы не пришлось метаться вокруг, как безголовая курица?!

Ной подмигивает мне. Как это похоже на него – смыться, не сказав никому ни слова. Я стараюсь не хихикать, но получается плохо.

За кулисами вовсе не так классно, как я воображала. Думала, там кожаная мебель и огромные зеркала в рамах из ярких лампочек или хотя бы индустриальная обстановка – голые трубы под потолком и динамики на каждом углу. А нас провели по узким коридорам к неприметной двери с прикнопленным листочком: «НОЙ ФЛИНН».

За дверью – крошечная, отделанная бежевым комната. Пара серых диванов рядом с журнальным столиком. Сама по себе обстановка – скучнее некуда, если бы не полный беспорядок вокруг. В углу сложены музыкальные инструменты; чемоданы открыты, вещи валяются на полу; несколько кожаных курток небрежно брошены на спинку дивана. По стенам развешены фотографии знаменитостей, которые выступали в «Брайтон-Центре»: от Бинга Кросби (которого я теперь знаю, спасибо Эллиоту) до современных групп – The Vamps, The Wanted и даже One Direction. Интересно, появится ли среди них когда-нибудь фотка Ноя?

Я любопытствую:

– А у The Sketch такая же комната?

Ной мотает головой.

– Не, у них гримерки куда круче.

– Что ж, логично. А я с ними познакомлюсь?

Он смеется.

– Черт побери, Пенни, я сам с ними еще не виделся ни разу! Я всего лишь на разогреве, не забыла? Их менеджеры держат ребят в ежовых рукавицах – Дину и не снилось. Удивлюсь, если мы увидимся с ними на гастролях. Хотя вдруг тебе повезет? Подожди-ка. Надеюсь, ты не собираешься обновлять своего бойфренда-рок-звезду? Или как?

Толкаю его кулаком в плечо и показываю язык. Я разочарована, что не смогу познакомиться с The Sketch, но огорчение быстро улетучивается – когда я замечаю массу вкусных вещей на журнальном столике. ОГРОМНАЯ ваза с арахисовыми чашечками и жевательным мармеладом, бутылки неоново-желтого «Ликозейда»… и шоколадные мини-яйца «Кэдбери».

– Постой-ка. Ной, как тебе удалось все это раздобыть?

– Ты о чем?

– Сейчас лето, а мини-яйца бывают только на Пасху! – Я ухмыляюсь. – Они что, входят теперь в твой звездный райдер?

– Придется довериться в этом вопросе твоему экспертному мнению, – отвечает Ной.

Наклонившись, он хватает яйцо и закидывает его в рот. Потом вытягивает из-под стола коробку, открывает ее – и комнату наполняет аромат шоколадного печенья.

– Но поскольку Сейди Ли заставила меня пообещать, что я передам это ее любимой жительнице туманного Альбиона и не стану лопать все сам, мини-яйца – следующие по списку!

– Да ладно, с кексами Сейди Ли ничто не сравнится!

Я беру из коробки печеньку. Внутри она все еще мягкая. Мне жутко хочется слопать все кексики самой, но я сдерживаюсь и предлагаю их Ною, а потом и Дину, заглянувшему в гримерку.

– Эй, кто-нибудь хочет пива?

Поднимаю взгляд от коробки и вижу в дверях незнакомого парня. Длинная сальная челка закрывает ему почти весь лоб. Как и на Ное, на нем черная футболка, но, в отличие от моего парня, предплечья незнакомца украшены татуировками. В одной руке у него – пара бутылок пива. Я смотрю на него, и по спине у меня бегут мурашки, сама не знаю отчего.

– Я пас, – заявляет Ной. – Блейк, познакомься с моей девушкой, Пенни. Пенни, это Блейк, один из лучших моих друзей и ударник в группе.

Блейк едва удостаивает меня взглядом. Хотя… может, он и посмотрел в мою сторону, просто волосы так низко свисают ему на глаза, что невозможно ничего увидеть. По крайней мере, кажется, я слышу негромкое утвердительное мычание.

– Привет, – пищу я от волнения. Вот теперь заметно, как выражение лица Блейка меняется – рот чуть насмешливо кривится.

У меня падает сердце. Я так хотела произвести хорошее впечатление на друзей Ноя, а теперь чувствую себя неуклюжей и жалкой. Не в своей тарелке, в общем.

Остальные члены группы Ноя выглядывают из-за спины Блейка. У них тоже пиво в руках, но эти парни явно дружелюбнее и улыбчивее своего товарища. Ной знакомит нас, когда они заваливаются в гримерку: басист Марк и клавишник по имени Райан. Оба плюхаются в кресла напротив.

Блейк широкими шагами пересекает комнату и втискивается на диван рядом с Ноем. Теперь я зажата между этим мрачным парнем и подлокотником.

Блейк протягивает Ною бутылку. Тот берет, но вместо того чтобы отхлебнуть, ставит на журнальный столик. Блейк шумно пьет пиво и заявляет:

– Мы в Англии, братан. Здесь тебе можно.

Ной пожимает плечами.

– Сказал же, не хочу.

Блейк, набычившись, глядит на него. Ситуацию спасает Дин: он хлопает в ладоши, и вся группа поднимает глаза.

– Ребят, это ваше первое большое выступление. На репетиции вы играли неплохо. Так что просто повторите все точно так же, и вы, считай, справились. Думаю, не нужно объяснять важность этого выступления для Ноя, да и для вас всех? Если справимся – это будет прорыв. А под лежачий камень вода не течет. Дальше. Осталось десять минут до того, как дадут свет и вы все пойдете на сцену. Это ваш звездный час.

Я шепчу Ною на ухо:

– Он всегда такой?

– Ты про напутственные клише перед концертом? О да, в этом весь Дин.

Он смотрит на менеджера.

– Можно мне минутку побыть одному?

– Если только одну, – Дин угрожающе сужает глаза, чтобы мы, не дай бог, не подумали, что он шутит. – Так, все вон.

– Кроме Пенни.

Он кивает. Блейк недовольно ворчит. С жуткой неохотой, еле волоча ноги, он все-таки выползает в коридор вслед за Дином.

Мы остаемся одни. Ной поворачивается ко мне. Я вижу, что его переполняет нервное возбуждение.

В следующую секунду понимаю: это не от радости. Он реально чем-то взволнован.

– Пенни, я не знаю, смогу ли выйти на сцену.

Глава шестая

Вот этого я от Ноя точно не ожидала услышать. Фирменные ямочки его исчезают, челюсть напрягается. Лицо сравнивается по цвету с бумагой, и он – подумать только! – грызет ногти.

Никогда Ноя таким не видела. Он встает и начинает мерить шагами гримерку, отчаянно ероша свои каштановые лохмы.

Встаю, подбегаю к нему. Чтобы остановить Ноя, приходится схватить его за руки. Он замирает, но я чувствую, что его бьет дрожь. Наши лбы соприкасаются, и несколько секунд мы дышим вместе, в унисон. Я беру его лицо в ладони.

– Ты неповторимый. Конечно, ты сможешь это сделать. Ты же Ной Флинн. Тебе под силу все на свете.

Ной наклоняется и целует меня – по-другому, не так, как в машине. Вжимается губами в мои, наполняя их отчаянной энергией, хлещущей из него. Он будто надеется, что этот поцелуй перенесет нас в другой мир. В мир, где не нужно выступать перед толпой из четырех с половиной тысяч визжащих поклонников.

Когда мы наконец отрываемся друг от друга, Ной произносит:

– Пенни, я правда-правда не знаю, смогу ли.

Я едва его слышу – так тихо он говорит.

Кто-то барабанит по двери.

– Минута вышла, Ной! – в голосе Дина проскакивают нотки паники, но, слава богу, не такие жуткие, как у Ноя.

Ной падает на диван и сжимает руками голову. Смотрю на него, и сердце пронзает боль. Хочется дотянуться и укутать его во что-нибудь теплое и мягкое, типа старой маминой кофты. Жаль, что Ной не может выйти на сцену, завернувшись в одеяло (кстати, а почему нет? Завел бы новую моду).

И тут меня осеняет. Может, именно это ему и нужно?

Шарю глазами по гримерке. Взгляд цепляется за единственную вещь, с которой, точно знаю, Ной всегда чувствовал себя как дома, – его старую гитару. Ту самую, еще из Бруклина, с вырезанным на задней деке посланием от родителей:

Оставайся самим собой. М и П х

Поднимаю гитару и подхожу к Ною.

– Вот, возьми.

– Гитару? И как она мне поможет?

– Просто возьми ее, – тверже повторяю я.

Он вздыхает. Забирает у меня инструмент, перекидывает через голову ремень. Прикасается пальцами к струнам. Берет аккорд. Комната заполняется звуками, и я чувствую, что мы словно вернулись в Нью-Йорк, в подвал дома Сейди Ли. Только он и я – и больше никого в целом мире. Почти сразу же вижу, как расслабляются его плечи, как уходит из них напряженность.

– Возьми ее с собой на сцену, – говорю я.

Ной не сводит взгляда с гитары.

– Зачем?

– Это ведь та самая гитара, на которой ты сочинял все свои песни, так? Возьми ее с собой и сыграй на ней. Хотя бы несколько аккордов. Легче будет переключиться на сценическую.

На несколько секунд повисает тишина. Я уже начинаю волноваться, что опять сморозила какую-нибудь глупость. Но в следующее мгновение его лицо озаряется радостью.

– Пенни, ты гений.

Он вскакивает на ноги и снова целует меня.

– Осторожнее с гитарой! – смеюсь я.

– Пошли. А то как бы Дина кондрашка не хватила.

Ной вешает гитару на плечо и берет меня за руку. Другой рукой открывает дверь.

Дин ждет, прислонившись к стене коридора и спрятав лицо в ладонях. Поднимает глаза, смотрит на нас так, словно мы восстали из мертвых.

– Фух, слава богу. Ты готов?

– Угу. Видишь, уже иду.

– Хорошо. Ну и напугал же ты меня.

Дин пробирается через закулисье. Мы с Ноем спешим за ним, обходя провода, прикрепленные к полу толстой черной изолентой, и шарахаясь от лихорадочно мечущихся вокруг техников с наушниками на головах. Я вытягиваю шею, стараясь разглядеть как можно больше. Над нами монтируют декорации для The Sketch. Ребята используют гигантские экраны, которые принесут и установят на сцене во время первого акта. Ной рассказывал, что они даже наняли художников, которые будут рисовать прямо на сцене, во время выступления, а потом их картины покажут на экранах. Я все-таки цепляюсь за один из проводов и чувствую, как Ной сразу же крепче меня обнимает, помогает восстановить равновесие.

Дин косится через плечо.

– Что это у тебя? – наконец не выдерживает он.

– Гитара. Сыграю на ней первый куплет песни, спою а капелла. Потом пусть включается Блейк со вступлением, а я поменяю гитару на сценическую.

Дин останавливается, мы тоже. Он поворачивается лицом к Ною, чуть наклоняет набок голову. Некоторое время думает и наконец кивает.

– Звучит отлично. Не так, как мы репетировали, но, знаешь, это будет как бы напоминание о прошлом, о том, как твои песни звучали на Ютьюбе. Пойду скажу остальным, что у нас поменялись планы. Ты совсем не стараешься облегчить мне жизнь, Ной.

– Что есть, то есть, – ухмыляется он.

Мы даже не успеваем понять, как так быстро умудрились дойти до сцены. Но вот же она, совсем рядом. Я даже чувствую огромную толпу в зале. Все затаили дыхание и ждут, когда появится Ной.

Он поворачивается ко мне. В темных глазах вспыхивают огоньки. Он больше не волнуется. Паника ушла, уступив место адреналину и возбуждению.

– Спасибо, Пенни. Не знаю, как бы я без тебя справился.

Я улыбаюсь. Шепчу:

– Увидимся после концерта.

В следующее мгновение сцена погружается во мрак. Зрительный зал замирает – наверное, даже можно услышать, как падает булавка. Предвкушение появления Ноя такое осязаемое, что я не понимаю, как он может это выдерживать.

Ной глубоко вздыхает и выходит на сцену почти в полной темноте. Отсюда, из кулис, я едва различаю его силуэт. Он настраивает микрофон, удобно устраивается на стуле посреди сцены. Потом кладет руки на гитару и берет первую ноту. Звук резонирует под сводами «Брайтон-Центра».

Вспыхивает прожектор. Ной поет первые строки Elements, а в зале зарождается, растет и несется на сцену слитный вопль четырех с половиной тысяч людей – как раскат грома.

И я понимаю, что плачу.

Глава седьмая

Из-за спины доносится голос Дина:

– Пенни, ты можешь пойти в зал, посмотреть выступление оттуда.

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

3 из 5