Две сестры. Проклятье рода

Я отложила очередной листок в сторону и задумчиво наморщила лоб. Интересно, а чем занималась моя прабабушка? Неужели она была знахаркой и делала какие-то целебные снадобья? Да нет, вроде бы я про это не слышала. И почему тогда на кухне я не обнаружила ни малейших следов, свидетельствующих о столь необычном хобби? Я имею в виду всевозможные травы, магические амулеты и прочие вещи, которые обычно используют при создании лечебных отваров.

Я отложила в сторону стопку просмотренных бумаг и решительно потянула на себя следующий ящик. Рано пока делать какие-либо выводы. Сначала надо все тщательно изучить. И я смело запустила руку в темное нутро письменного стола.

Однако тут же я пожалела о своей неосмотрительности. Руку вдруг пронзила острая боль, и я вскрикнула от неожиданности. Отпрянула от стола, изумленно разглядывая крошечную капельку крови, выступившую на указательном пальце. Это еще что такое? Обо что я могла уколоться?

Во второй раз я решила быть осторожнее, поэтому до предела вытащила ящик, после чего аккуратно принялась выкладывать из него бумаги. И наконец обнаружила причину моего так называемого боевого ранения – маленькую записную книжку, на обложке которой щерилась тонкими и чрезвычайно острыми иголками металлическая звезда.

– Оригинальное украшение, ничего не скажешь, – пробормотала я. Бережно взяла ее в руки и с некоторым усилием раскрыла, правда, при этом слегка испачкав кровью из пораненного пальца переплет.

На первой страничке я обнаружила подробное генеалогическое древо незнакомого мне семейства. Я начала изучать его снизу, скользя взглядом по ровным строчкам, пока не остановилась на самом верху. И тем большим было мое удивление, когда я обнаружила, что венчает родословную уже знакомое мне имя Лукас, к которому кто-то любезно приписал и фамилию – Одли.

– Не может быть! – потрясенно прошептала я себе под нос. Спустилась пальцем на ступень ниже. – Элизабет и Грегор. Их сыновья – Лукас и Оливер.

Да, совершенно верно, фамилия была дописана позже. На это указывали и более темные чернила, не успевшие выцвести от времени. Но это не умаляло того факта, что нашла я эту книжку в письменном столе, некогда принадлежащем именно Элизе Этвуд. С какой стати она вообще заинтересовалась Лукасом? Получается, они были знакомы? Но тогда, выходит, он солгал вчера, когда сказал, будто они никогда не встречались.

Я нервно забарабанила пальцами по столу. Ох, не нравится мне все это! Пожалуй, надо было все-таки сообщить хотя бы тому же Дугласу, что Лукас пробрался ночью в дом и пытался запугать меня. А сейчас мои слова вряд ли кто-нибудь примет всерьез. Как-то странно кричать о воре, когда с момента предполагаемого нападения прошло столько времени. Тем более что я разговаривала с Гердой и ни словом не обмолвилась ей о ночных злоключениях.

Тяжело вздохнув, я вернулась к изучению записной книжки. Перевернула страничку и вновь замерла – теперь уже над какой-то записью. Беда была лишь в том, что я никак не могла понять, о чем же в ней говорится. Вроде бы я улавливала смысл отдельных слов, но целые фразы превращались в какую-то тарабарщину. Очень непонятное и неприятное ощущение, стоит заметить. Когда читаешь – и вдруг осознаешь, что разучился воспринимать смысл прочитанного.

Почему-то я никак не могла отвести взгляда от этих строчек. Казалось очень важным разгадать то, о чем тут говорилось. Вдруг это имеет какое-либо отношение к Лукасу? Недаром ведь родословная именно его семьи была изображена на первой странице.

Неожиданно я поймала себя на том, что тихонечко шепчу себе под нос слова, написанные тем же ровным четким почерком, что и большинство просмотренных мною бумаг. Изломанное их звучание завораживало. Изредка мне слышалось что-то очень и очень знакомое, но это ощущение сразу же пропадало, стоило мне только перейти к следующей строчке.

Когда я прочитала примерно половину, то отстраненно удивилась тому, как сильно и стремительно вокруг потемнело. Теперь мне приходилось щуриться, чтобы разобрать сливающиеся во мраке фразы. Но это не могло остановить меня. Взгляд намертво приковался к записной книжке. Я получала едва ли не физическое удовольствие от того, как слова соскальзывали с моего языка, поэтому все убыстряла и убыстряла темп чтения.

Однако вскоре мои чувства изменились. Чем меньше строчек оставалось до конца страницы – тем более мне становилось не по себе. Нет, я не могла по своей воле остановиться, но пропало и наслаждение. Мне было страшно. Я ощущала, как струйки мрака скользят по моей коже, как во тьме кто-то тяжело дышит, притаившись за спиной и до поры до времени не желая выходить. Что будет, когда я произнесу последнее слово? Кого я призываю себе на погибель?

– Хлоя! – неожиданно словно издалека услышала я отчаянный крик сестры и краем глаза заметила, как ее хрупкая фигурка нарисовалась на фоне светлого прямоугольника открытой двери. – Немедленно прекрати!

Если бы я только могла! Теперь мрак вокруг меня сгустился до предела, показывая, что не отпустит невольную беспечную жертву. Я будто угодила в тесные паутинные силки, не дающие мне пошевелить и пальцем.

– Хлоя!.. – В голосе Анны послышались слезы. – Пожалуйста, не надо!..

Две фразы. Мне оставалось произнести всего две фразы. И я с ужасом осознавала, что сделаю это. У меня не было сил сопротивляться той воле, которая захватила мое тело и разум.

Внезапно раздался звук распахиваемого настежь окна, и мне в лицо ударило порывом свежего ветра. Тьма недовольно взбурлила, вскипела, раздраженная чужим вмешательством. А я уже открыла рот, чтобы на одном дыхании выпалить финал. Но не успела. В следующее мгновение неведомая сила приподняла меня за шиворот, словно напроказившего котенка, хорошенько встряхнула и откинула далеко в сторону от стола.

Я отлетела к стене и сильно ударилась головой, но создание не потеряла. Однако удар, по всей видимости, не прошел для меня даром. Иначе как объяснить тот факт, что я увидела всего в паре шагов от меня Лукаса. Правда, у него за спиной почему-то трепетали огромные призрачные крылья, словно сотканные из еще более плотной мглы, что плескалась в кабинете.

Лукас всего лишь взглянул на злополучную книжку – и та захлопнулась сама собой. А затем он разъяренно обернулся ко мне – и я испуганно вжалась в стену. Поскольку его глаза горели совершенно нечеловеческим красным пламенем.

– Мамочки, – успела прошептать я и благополучно лишилась чувств, не выдержав свалившихся на меня испытаний.

* * *

Я старательно пыталась убедить себя, что увиденное – всего лишь жуткий ночной кошмар. Вот сейчас я открою глаза и обнаружу, что лежу в своей кровати, а рядом сопит Анна, и день только начинается…

– Вы чрезвычайно любопытная и глупая девушка, – укоризненно произнес над моей головой женский голос, безжалостно лишив меня малейших иллюзий по поводу произошедшего.

Я грустно вздохнула и боязливо приоткрыла один глаз, проверяя, где нахожусь и не грозит ли мне какая-нибудь опасность. Затем, убедившись, что никакая жуть не торопится нападать на меня, распахнула оба.

Я лежала на диване в гостиной. В кресле, стоящем у изголовья, удобно расположилась Герда, которая, заметив, что я очнулась, сразу же принялась укоризненно цокать языком и скорбно морщить лоб, всячески выражая свое неодобрение.

– Хлоя! – Анна, притулившая на полу рядом, приподнялась и радостно бросилась мне на шею. Я со вздохом нескрываемого облегчения обняла сестру. Какое счастье, что с ней все в порядке!

– А еще найна Хлоя весьма везучая особа, – возразили Герде, и я окаменела, узнав насмешливые интонации. Перевела взгляд чуть в сторону – и вздрогнула, увидев Лукаса. Он стоял около каминной полки и с ленивым интересом изучал портрет моей прабабки, будто бы не обращая на меня ни малейшего внимания.

Как-то сразу вспомнился его взор, пылающий демоническим пламенем. И я едва не закричала от испуга, когда Лукас медленно повернулся в мою сторону.

Хвала Бригиде, на сей раз его глаза были привычного синего цвета.

– Лукас спас тебя, – прошептала Анна мне на ухо, не торопясь выбираться из моих объятий. Тихонько прыснула от смеха. – А потом он перенес тебя сюда на руках. Так мило!

Я так не считала. Мои щеки от подобной новости заметно потеплели от смущения.

– Что произошло? – хрипло спросила я, обращаясь сразу ко всем присутствующим.

Анна удобно примостилась около меня, не торопясь вставать. С интересом посмотрела на Герду, а та, в свою очередь, переглянулась с Лукасом.

Пауза в комнате слишком затянулась. Никто не желал первым начать объяснения.

– Герда, – наконец медленно протянул Лукас, обращаясь к моей новой помощнице, – пожалуйста, приготовь нам кофе. Полагаю, найна Хлоя не откажется от глотка чего-нибудь горячего.

– Как скажешь. – Женщина послушно встала со своего места, и я удивленно вскинула брови от этого обмена репликами. Получается, Лукас и Герда хорошо знакомы, раз уж не считают нужным придерживаться при разговоре друг с другом необходимых правил этикета и спокойно обращаются друг к другу столь фамильярно.

А Герда между тем наклонилась к Анне и тепло ей улыбнулась.

– Пойдем, – проговорила она. – Заодно сделаю тебе горячего шоколада.

Анна мигом слетела с дивана. Да, Герда знала, чем поманить мою сестренку: за сладости та могла бы продать душу отродью Альтиса.

Спустя несколько секунд мы остались наедине. Я торопливо села, подумав, что будет как-то неправильно разговаривать с почти незнакомым мужчиной лежа. Провела рукой по растрепавшимся волосам, пытаясь их пригладить и создать хоть какое-то подобие приличной прически, но затем отказалась от заведомо проигрышной затеи. С моей густой шевелюрой такой фокус не проходит, надо брать расческу и заниматься всем этим серьезно. Вряд ли это уместно сейчас.

Лукас неторопливо двинулся по комнате, не обращая ни малейшего внимания на мои телодвижения. Вновь остановился напротив камина и поднял голову, в очередной раз посмотрев на портрет Элизы Этвуд.

Я не торопила его, хотя, что скрывать, мне было очень интересно, о чем он собирается мне поведать. Однако замечание Герды о моем неуемном любопытстве царапнуло меня, заставив вспомнить о хороших манерах. Помнится, добрая верная Мари тоже частенько выговаривала мне, что девушкам из приличных семейств не пристало иметь столь живой и непосредственный нрав. Я порой смущала окружающих неудобными вопросами, и меня наказывали за это, оставляя без ужина или заставляя наизусть учить целые главы из скучных и чрезвычайно нравоучительных поэм.

– Найна Хлоя, – сказал Лукас, и я моментально вернулась в реальность, отвлекшись от воспоминаний о своей непростой жизни в пансионе, – что вы знаете о своей прабабушке?

– Немного, – честно ответила я. Подумала пару секунд и исправилась: – Точнее, совсем мало. Я никогда не видела ее при жизни, хотя каждый канун праздника перемены года получала подарок. Обычно – теплый свитер и домашние сладости. Но она никогда не предлагала приехать к ней в гости, хотя наверняка знала, что в доме отчима мне, мягко говоря, не рады. Не изменилось это и после того, как Генрих окончательно перестал приглашать меня, и я была вынуждена проводить все каникулы в пансионе.

– Вы воспитывались не в семье? – Лукас резко развернулся ко мне, пораженный таким фактом.

– Мой отец погиб, когда я была еще совсем маленькой, – сухо пояснила я, не имея особого желания вдаваться в подробности своей маленькой семейной драмы. – Я его совсем не помню. Мать вскоре вновь вышла замуж, а я пришлась не ко двору. Частая история.

– Так вы с Анной не родные сестры? – искренне изумился Лукас.

– А разве это незаметно? – в свою очередь удивилась я. – У нас разные отцы.

– То есть Анна не принадлежит роду Этвуд? – на всякий случай переспросил Лукас и без того очевидную вещь. Я в ответ кивнула, и он присвистнул, видимо, не ожидая подобного.

Если честно, я не понимала причин такого удивления. Да, разводы в нашей стране не приняты, но вторые браки – не такое уж редкое дело. К сожалению, люди смертны, а любовь до гроба встречается лишь в романтических сказках, где обычно живут долго и счастливо и умирают в один день.

– Странно, – протянул Лукас. – Очень странно. Я готов был поклясться, что…

Однако фразу он не завершил. Лишь устремил отсутствующий взгляд поверх моей головы, о чем-то глубоко задумавшись.

Я тихонько кашлянула, напоминая о своем присутствии, и Лукас спросил, продолжая пристально разглядывать противоположную стену:

– Родители Анны живы?

– Наша мать умерла несколько недель назад, – сухо проговорила я, не понимая столь пристального интереса к моей семье. – И тогда же Анну отослали в пансион, где чуть раньше обучалась я. Узнав об этом, я отправилась забрать ее. Благо, что ее отец – Генрих Мюррей – был лишь счастлив избавиться от дочери и передать ее под мою опеку. В пансионе меня ожидало письмо прабабушки, приглашающее меня сюда. Собственно, так мы здесь и оказались.

Лукас кивнул, словно предполагал нечто подобное.

– Надеюсь, я удовлетворила ваше любопытство, – холодно проговорила я. – Теперь ваша очередь отвечать на вопросы, не так ли? Кажется, вы собирались мне объяснить, что именно произошло в кабинете.

– Скажите, как вы открыли эту книжку? – Лукас самым невежливым образом ответил вопросом на вопрос. Бережно достал из кармана сюртука плотный сверток из ткани, положил его на невысокий столик около дивана и аккуратно развернул.

Я заметила, как при этом простом действии его лицо исказила гримаса отвращения, будто перед ним находилась не обычная записная книжка, весьма потрепанная временем, а нечто гадкое и противное.

– Не понимаю. – Я пожала плечами. – Что значит – как открыла? Молча. На переплете ведь нет никакого замка.

– Вот так вот просто? – Лукас недоверчиво вскинул брови. – И ничего не произошло?

– Ну, чуть ранее я уколола палец об эти иглы. – Я протянула было руку, чтобы потрогать металлические иглы, топорщащиеся с обложки, но Лукас опередил меня, резко отодвинув книжку подальше.

– И вы испачкали переплет кровью, – скорее утвердительно, чем вопросительно протянул он.

Я промолчала. Честно говоря, я уже забыла об этом обстоятельстве. Благо, что палец не болел и никак меня не беспокоил.

– Что же, поздравляю вас, – со странной интонацией сказал Лукас. – Вы потрясающе везучая девушка!

– Это я уже слышала, – напомнила я. – Но хотелось бы узнать подробнее, в чем же заключается моя неслыханная удача?

– До сего дня я не слышал о счастливчиках, которым бы повезло выжить после ритуала вызова слуги Альтиса. – Лукас криво ухмыльнулся одной половинкой рта. – Да, вы не закончили читать заклинание, но вам оставалось всего лишь слово. Бездна уже распахнула перед вами свои приветственные объятия. Скажите, вы слышали неторопливую поступь демона, отправленного по вашу душу?

Я невольно вспомнила ласку ожившего мрака, неразборчивый шепот во тьме, призывающий меня. Неужели это все было реально?

– Но я не понимаю, – жалобно пробормотала я, содрогнувшись от этих мыслей. – Получается, моя прабабушка практиковала темную магию? Она была ведьмой?

Лукас так долго молча смотрел на меня, что под конец паузы мне хотелось закричать во все горло, лишь бы оборвать эту затянувшуюся пытку.

– Это будет долгий разговор, найна Хлоя, – наконец тихо произнес он. – Вы готовы услышать правду? Боюсь, она может вам не понравиться.

– Готова, – твердо сказала я без мига промедления.

– Ну что же. – Лукас подвинул кресло и сел напротив. Задумчиво потер лоб, явно соображая, с чего начать.

– Почему в книжке моей прабабушки была родословная вашего рода? – решила я ему помочь.

– Вопрос не в бровь, а в глаз. – Лукас невесело усмехнулся. – Найна Хлоя, вы что-нибудь знаете про магов?

Я в ответ лишь недоуменно покачала головой. Если честно, до сего дня я даже сомневалась в их существовании. Нет, я знала про всякие магические штуки, как, например, тот же огненный камень, которым вчера удачно похвастался Дуглас, и шары, освещающие богатые дома в темное время суток, но как-то не задумывалась о том, как именно их делают. В любом случае, они были слишком дороги для меня, чтобы я имела возможность изучить их и понять способ действия.

– В Батфилде я была знакома с одним медиумом, – осторожно произнесла я, вспомнив эксцентричного знакомого Джоанн, которого обычно приглашали на так называемые спиритические сеансы. Но, говоря откровенно, я частенько замечала, что он намеренно двигает доску, желая продемонстрировать свои способности. Впрочем, я не сомневалась, что и сама Джоанн это видела. Однако медиум был весьма импозантным мужчиной и отличным собеседником с неплохим чувством юмора, к тому же принадлежал к знатному роду, поэтому на его причуды в обществе смотрели сквозь пальцы. Как говорится, у богатых свои развлечения.

– Ах, оставьте! – Лукас раздраженно отмахнулся, без особых проблем уловив сарказм в моем признании. – Вы наверняка понимаете, что имели дело с шарлатаном. Я говорю про настоящих магов.

– О таких, как вы? – с иронией поинтересовалась я. – Нет, таких не встречала. Если, конечно, не принимать во внимание Анну. Ее таланты меня иногда… удивляют. Но задвигать засовы на расстоянии она не умеет.

– Да, ваша сестра – уникум, – серьезно согласился Лукас. – И мне еще предстоит придумать, что же с ней делать.

Прозвучало это несколько угрожающе, и я ощутимо напряглась.

– Если вы хоть пальцем прикоснетесь к Анне, – зашипела я, готовая кинуться на него и выцарапать глаза, – если только посмеете как-либо обидеть ее…

– Успокойтесь, – кратко осадил меня Лукас. – Я и в мыслях не имею обидеть вашу сестру. Но с ее даром надлежит разобраться. Надеюсь, вы не будете возражать против этого. Впрочем, речь сейчас не об этом. Вернемся к нашим баранам, то бишь магам.

Я невольно улыбнулась столь образному сравнению, и Лукас продолжил чуть мягче:

– Видите ли, найна Хлоя, маги в действительности весьма редки, поэтому нет ничего удивительного в том, что вы ни разу никого не встречали из этой братии. А возможно – и встречали, просто остались в неведении. Мы не любим кичиться своими талантами.

Я вспомнила прошедшую ночь и то представление, которое мне устроил Лукас, однако удержалась от ехидного замечания. Лучше не стоит, а то вдруг обидится и вообще ничего не расскажет.

– Наверное, оно и к лучшему. – Лукас невесело усмехнулся. – К тому же не каждому таланту суждено развиться без должного присмотра. Поэтому многие люди так и умирают в счастливом неведении о своем даре.

– То есть не каждый рожденный магом в итоге становится им? – на всякий случай переспросила я.

– Да, – кивнул Лукас. – Бывают, конечно, уникумы, способные развить свой дар самостоятельно, но, честно говоря, я о подобных случаях читал лишь в книгах. Но не суть. Важно то, что если ты маг – то постоянно подвергаешься разнообразнейшим испытаниям силы воли. Так легко наколдовать себе сколько угодно золота, воспользовавшись иллюзорным заклинанием. Так просто подчинить своей воле другого человека, заставив его выполнять любые твои приказания. И так элементарно убить обидчика, всего лишь прищелкнув пальцами. Вы понимаете, найна Хлоя, какое искушение несет в себе магический дар?

– Еще как, – протянула я, не сумев скрыть нотки ужаса в голосе. – И как же вы с этим справляетесь?

– Ну, во-первых, чем больше знаешь – тем больше тянет узнать. – В голосе Лукаса послышались непривычные мечтательные нотки. – Видите ли, найна Хлоя, чаще всего маги полностью погружаются в работу. Кто-то создает амулеты и разные магические вещи – и счастлив от этого. Причем счастлив не из-за денег, которые приносит подобное занятие, а платят за это, уверяю вас, весьма и весьма неплохо, но именно из-за самого процесса. Когда металл начинает петь под твоими пальцами, то ты чувствуешь, как твоя душа отрывается от тела и воспаряет к небесам…

Менее всего я ожидала от Лукаса настолько поэтического повествования, поэтому слушала его, затаив дыхание. Сдается мне, он сам некогда занимался именно этим. Наверное, в его жизни произошло что-то очень серьезное, раз он отказался от настолько любимой работы.

– А во-вторых? – несмело переспросила я, когда Лукас надолго замолчал, видимо, погрузившись в воспоминания о прежних временах.

– А во-вторых, маги обычно очень дорожат своей репутацией, – продолжил тот, с усилием отвлекшись от своих воспоминаний. – Для мага величайший позор в жизни, если его ученик начнет применять свои умения во вред остальным. Значит, не сумел разглядеть гнилую сущность, разгадать истинный облик того, который так много времени провел бок о бок с тобой. Еще есть магический университет, расположенный в Арилье, но там за учениками присмотр еще строже. Одно подозрение в недостойных занятиях – и тебя без разговора отчисляют. Да и не все туда стремятся. Если дар наследственный, а так обычно и бывает, то и в семье хватает наставников.

И опять в голосе Лукаса послышались непривычные нотки слишком сильной горечи, словно некогда он пережил то, о чем говорил.

– Некоторые люди умеют очень хорошо притворяться и скрывать свои настоящие мотивы, – осторожно заметила я, стараясь хоть как-то приободрить его.

– О да, – невесело хмыкнул тот. – Это уж точно.

Я ожидала, что он как-нибудь объяснит свои слова, но Лукас так зло взглянул на меня, что расспросы встали поперек горла. Пожалуй, не стоит углубляться в эту тему. Сдается, для Лукаса она – все равно что до конца не зарубцевавшаяся рана, каждое прикосновение к которой приносит страдание.

– Все это, безусловно, очень познавательно, – проговорила я. – Но какое отношение ваш рассказ имеет к записной книжке моей прабабушки и едва не случившейся трагедии?

– Как вы верно только что заметили, люди умеют притворяться, – сухо сказал Лукас. – Некоторые делают это превосходно. И потом, зло терпеливо и прекрасно маскируется под благо. Далеко не все темные маги встали на эту дорогу осознанно. Кто-то искренне собирался сделать мир лучше и чище, но, увы…

Я не совсем понимала, что имеет в виду Лукас. Одно было очевидно – это как-то затрагивало его лично. Такую горечь невозможно сыграть. Да и зачем ему устраивать спектакль передо мной?

– Так или иначе, но бороться со злом надо его же методами, – после секундной заминки продолжил Лукас. – Невозможно остановить темного мага, уже вкусившего вседозволенности и власти, лишь увещеваниями и уговорами. Даже более того – необходимо постоянно изучать своего врага, знать его оружие.

Я уже понимала, куда клонит мой собеседник, но отказывалась в это верить.

– Хотите сказать, что моя прабабушка была эдаким борцом со злом? – скептически вопросила я, когда Лукас прервался на мгновение и облизнул губы, пересохшие после долгого разговора.

– Не совсем так, – мягко поправил меня он. – Видите ли, найна Хлоя, зло – притягательно. Оно прячет свой истинный облик под тысячью привлекательнейших масок, и очень тяжело разглядеть, что за мерзость скрывается на дне этой пропасти. Если обычный маг начнет изучать запрещенные заклинания, пусть даже с благими намерениями, то велика вероятность, что рано или поздно он сам переметнется на сторону слуг Альтиса. У вашей прабабушки не было магического дара. Но она обладала острым умом и сообразительностью, к тому же имела личные счеты к темным магам. И это помогало ей работать с запрещенными заклинаниями, вычленяя из них главные составляющие компоненты. Как ни странно прозвучит, но она была, пожалуй, лучшим специалистом страны по культу Альтиса. И ее услугами пользовались многие мои знакомые. Понимаете, каждый маг вносит в рисунок заклятия что-нибудь свое. Это как личная подпись, доказывающая твое авторство. Достаточно было прислать вашей прабабушке описание того или иного ритуала – и через некоторое время она безошибочно давала ответ, кто и когда использовал похожие обряды.

Если честно, я не верила Лукасу. Слишком его слова поражали воображение. Моя прабабушка – борец с темными магами и демонами? Бред какой-то! Да, я ее совершенно не помню, но менее всего могла представить в этой роли почтенную пожилую даму, портрет которой висел над каминной полкой. С чего вдруг уважаемой женщине, принадлежащей к знатному роду и не нуждающейся в средствах, заниматься таким опасным делом?

– Так уж случилось, что вам не повезло наткнуться на книжку нейны Элизы, в которой она собирала описания самых опасных ритуалов, – серьезно сказал Лукас. – Да, на книге было установлено заклинание, должное защитить любопытных от ненужного знания, но вы укололи палец о шипы переплета. Думаю, охранные чары были завязаны именно на крови рода Этвуд, поэтому книга и открыла свои секреты перед вами. Вам просто безумно повезло, что вы не завершили вызов демона! Да и то, не уверен, что слуга Альтиса не услышал заклинания, ведь вам оставалось произнести лишь последнее слово. Поэтому будь я вами – то весьма бы насторожился.

– Намекаете, что на меня может напасть демон? – спросила я, и ледяные мурашки пробежали по моему позвоночнику.