Линия разлома

У одного из бывших колхозов, ныне заброшенного, он загнал машину в сарай и спрятался. Винтовка была с ним, он взял ее с собой, хоть и не должен был. Никто не упрекнет его за это – кто жив, тот и прав. Теперь, винтовка позволит ему отстреляться и уйти, даже если он приволок за собой хвост.

Навигатором – он взял координаты местности по GPS и сделал несколько снимков встроенной в телефон камерой. Все это он сбросил в сеть по гражданскому протоколу. После чего он оборудовал позицию на чердаке заброшенного дома, притащил остатки слежавшегося старого серого сена и залег с винтовкой, контролируя дорогу.

Время еще было.

Думать не хотелось ни о чем. Совсем ни о чем. Но мысли лезли в душу как крысы, прогрызающие себе путь в зерновом ларе.

Они никогда не думали, что будет именно так. До последнего надеялись, что кто-то там, на той стороне – одумается и скажет: люди, что мы творим?! Мы же все украинцы! Какая разница – какой язык, какая вера? Что мешает нам жить вместе?

Оказалось, что кое для кого язык оказался важнее.

Смешно, но он поддерживал майданы. И первый, и второй. Многим тогда казалось, что зло – во власти, в ее своекорыстных и злонамеренных действиях, и стоит только сменить власть, как все будет нормально. Как же они верили тогда! Только оказавшись в лагере беженцев под Ростовом, он с ужасом понял, что зло было не во власти. Зло было в них самих. И значит, все, что с ними произошло, они заслужили…

И то, что с ним, лично с ним рано или поздно произойдет, он тоже заслужил.

Село было пустым, тихим, ветерок колыхал большие, уже отросшие лопухи. На дорогу выскочила кошка, одичавшая, она понюхала воздух и юркнула назад…

От нечего делать он стал вспоминать своих друзей. Первым на память пришел Сашка Стешко. Программист, владелец небольшой фирмы, работающей на Европу, – он тоже думал, что будет все нормально. Ушел он в Луганске, ушел, как мужик, – с гранатометом в руках.

Они никогда не говорили «погиб». Только – ушел.

Во имя всего святого, что надо сделать для того, чтобы мирный мужик взял в руки граник и встал на пути танка?

Теперь они, конечно, были умнее. Граники сменили мины и фугасы, автоматы и ружья – снайперские винтовки. Пацаны в лагерях – закончат дело. Как сказал Дед – лучше совсем не жить, чем жить под фашистами.

Смеркалось…

Ночью над деревней едва слышно загудели моторы. Два – а может быть, и больше – мотодельтаплана, засечь и перехватить которые не могли даже новейшие, висящие на дирижаблях радары, – закружили над деревней, ища посадки. Он вышел в поле, когда-то плодородное, а ныне заросшее травой, включил фонарик, закрутил им над головой, потом положил, обозначая направление посадки, и отбежал в сторону.

Мотодельтаплан, рабочая партизанская лошадка, пошел на снижение, запрыгал по невидимым в траве кочкам. Второй, бурча мотором, кружил в ночном небе, скорее всего – там стрелок. Нельзя недооценивать эту штуку – стрелок, с разворотистым, легким, скорострельным автоматом или ручным пулеметом, наделает дел. Они так на волков охотились, чтобы отработать навыки. Еще в Казахстан ездили, тоже стреляли в степи волков и браконьерили сайгу…

Стрелок неуклюже побежал за дельтапланом, на подходе его осветил тусклый свет фонарика, поставленный на минимальную яркость.

– Кто?

– Кубинец.

– К кому?

– Мудрому викингу поклон.

«Водитель кобылы» опустил автомат. Он был экипирован по последнему слову – ночной монокуляр и лазерный прицел на автомате с видимым и невидимым лучами – для стрельбы с воздуха просто отличная штука. Впрочем, военные летчики молодой Новороссии считались элитой, снабжение было – соответствующее.

Они руками переставили мотодельтаплан, повернув в обратную сторону, – на взлет. Летчик, занимая место, поинтересовался:

– Вес сколько?

– Около сотки.

– Давай назад, пристегнешься – хлопни. Винтарь выбрось.

– Сам-то понял, чо сказал?

Кубинец знал, что максимальная нагрузка мотодельтаплана – сто двадцать. Хотя ни один «водитель кобылы» на максимуме взлететь не согласится, будет мозги морозить.

– Давай, пошел. Не тормози.

Мотодельтаплан неспешно пошел разгоняться по полю, прыгая намного меньше – потом грузно, как раскормленный гусь, оторвался от земли и начал неторопливо набирать невеликую свою высоту – над Ненькой выше сотки не ходили. Под пятой точкой проскочила дорога, по которой он приехал в село, одиноким жуком по ней ползла фура, высвечивая себе путь дальним светом. В воздухе – световым мечом джедая метнулся луч – стрелок второго дельтаплана лазером указал направление, и «водитель кобылы» согласно мигнул фонариком. Кубинец подумал – не стоит ли в качестве алаверды расстрелять наблюдательный аэростат над границей, там на нем оборудования на пол-ляма – но по здравом размышлении решил этого не делать.

Смелых и старых партизан не бывает. Бывают или смелые, или старые. И со спецназом, кстати, та же самая ерунда.

В общем – домой…

В этот момент – что-то просверкнуло перед глазами, и Кубинец почувствовал, как аппарат разваливается на части…

Информация к размышлению

Документ подлинный

/перевод автора книги/

>> Как коренной украинец могу уверенно заявить, что украинизация Крыма, Донбасса, Харькова, Одессы, Николаева, Херсона, Кривого Рога, Днепропетровска, Запорожья, Кременчуга и иных русскоязычных мест возможна лишь при помощи тоталитарной военной диктатуры, репрессивными методами. Только если защитникам двуязычия выбивать зубы прикладами автоматов, если за такие действия: http://slovoor.info/SO41/St41Nah.htm будут расстреливать украинофобов на месте, без суда и следствия.

На востоке доминирует советско-российское космополитичное население неизвестного этнического происхождения. В Харькове, Одессе, Николаеве, иных местах процесс ассимиляции через межнациональные, российско-украинские браки насчитывает как минимум 150 лет. Поэтому определять здесь, кто москаль, а кто украинец – это все равно, что приготовить омлет, а потом пытаться отделить от него желток. Здесь уже сформировался новый народ – русскоязычные креолы без национальной самоидентификации, дети советского народа. Украинская православная церковь Московского патриархата имеет наибольшую конфессию на востоке Украины. А численность сторонников Партии совковых регионов и Компартии Украины на Востоке все равно в десятки раз больше сторонников «Свободы» и нацдемов, вместе взятых. Чтобы сотворить действительно Украинскую Украину в городах Востока и Юга, одной лишь люстрации будет мало, необходимо отменить парламентаризм, запретить все политические партии, национализировать всю промышленность, все СМИ, запретить ввоз на Украину любой литературы на русском, запретить издавать любые книги на русском языке, даже буквари, полностью заменить руководящий состав госслужбы, образования, военнослужащих, физически ликвидировать всю пророссийскую интеллигенцию и всех украинофобов (списки на ликвидацию может составлять любой член ПО Свобода), убить всех членов антиукраинских партий и организаций, не только пророссийских, но и прорумынских, проугорских, протатарских. Это негуманно и не по-христиански, но очень эффективно. Сталин сам такими методами создал красную империю и жесткую вертикаль власти всего за двенадцать лет. Целесообразно устроить что-то вроде китайской культурной революции, применить по отношению к русскоязычным методы Пол Пота, отправить их на поля работать под принуждением. Или организовать в русскоязычных регионах новый голодомор, чтобы уменьшить численность населения. Только перед этим вывезти всех украинцев из этих регионов, окружить местность войсками и организовать блокаду, лучше зимой. Отключить газ, свет, воду, перекрыть канализацию, отключить сотовую связь. Кто еще надеется на постепенную, эволюцонную украинизацию, пусть посмотрит последние избиения депутатов в Верховной раде и так же избиение свободовцев в Одессе. Но возникает вопрос нехватки украиноязычных человеческих ресурсов, ведь для этого 3/4 Галичины и Волыни предстоит на восток переселить. Потому что русскоязычных креолов очень много. Андрухович прав. Он еще слишком лояльно относился к Донбассу и недооценил донбасских имбицилов. Уже в гуцульских ресторанах в Карпатах гуцульские музыканты поют «Мурку» под цымбалу на заказ для донецких дегенератов. Гуцулы скоро научатся играть и петь «Владимирский централ». Как бы не пришлось не Донецк с Крымом отделять, а самой Западной Украине отделяться, чтобы украинскую нацию в своей державе сберечь от исчезновения.

http://www.forum.vosvoboda.info/posting.php?mode=quote&p=179762

Секретно

Куба Вячеслав Владимирович, 1976 г. р., уроженец г. Северодонецка.

Кацапский террорист, особо опасен. Известные клички: Куба, Кубинец, Рубен, Кубик, Комод. В период 1994–1995 годов проходил службу в составе Первой аэромобильной дивизии ВС Украины, ВУС – разведчик – снайпер. Уволен в запас в звании «сержант». 1995–2001 годы – водитель грузовика, с 2001 по 2014 год – ФОП[12]. С 2014 года – в составе террористической организации «Русский выбор»…

Россия, Астрахань

Russian War of terror

01 июня 2020 года

Мне есть чем платить, но я не хочуПобеды любой ценой.Я никому не хочу ставить ногу на грудь.Я хотел бы остаться с тобой,Просто остаться с тобой,Но высокая в небе звезда зовет меня в путь.Группа крови на рукаве,Мой порядковый номер на рукаве,Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне:Не остаться в этой траве,Не остаться в этой траве.Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи!

Немудреная музыка, простые слова – но цепляет. Затягивает, можно сказать. Позволяет немного отвлечься и не думать.

В общем, здравствуйте.

Поскольку вы наверняка читали мое обращение, поставленное в самом начале рукописи, повторяться с представлением не буду, смысла нет. Получилось, конечно, несколько напыщенно, но в то же время духоподъемно, в общем, как надо. Думаю, Шурка из контрпропаганды одобрила бы, хотя она еще та язва. Вполне может быть, что и надругалась бы цинично над моими души прекрасными порывами.

Опять перехожу на патетику. Ладно…

В общем, имя мое вы уже знаете, расскажу теперь, чем занимаюсь. Занимаюсь я тем же самым, чем занимался большую часть жизни, только теперь на частных началах. После этого гребаного Хельсинкского раунда (кстати, кто-то знает, что словом «раунд» по-английски обозначается патрон?) – открыто работать стало невозможно, беженцев просто сдали под сильнейшим нажимом. Но хорошие герои всегда идут в обход – на следующий день после подписания Россией этих договоренностей я, как и двести моих коллег, подали рапорта, уволились со службы и организовали ЧОП. Называли его «Риск групп», но среди беженцев мы больше известны как «Группа крови». Просто среди нас оказалось слишком много тех, кто не забыл Виктора Цоя. Едва ли не самым большим поклонником творчества певца оказался я, у меня даже старая кассета была, с альбомом «Группа крови», первая, которую я купил, – оригинал, восемьдесят девятый год. Помните, кстати, что такое кассеты? Э… господа, как же давно это было-то. Благословенный белый прямоугольник в коробочке с разноцветной этикеткой, две дырки, коричневая лента, можно переставлять другой стороной и слушать. Их продавали на рынке в моем городе, с картонных коробок со срезанным верхом – за новую кассету мы, тогдашние пацаны, душу готовы были прозаложить, вместе копили, откладывали с тех копеек, что давали нам на обед, бежали на базар, покупали. У меня был двухкассетник, «Иж-306», можно было самим переписать музыку с одной кассеты на другую, чем мы и занимались. Потом слушали. Не было тогда ни Интернета, ни дисков, новые фильмы бегали смотреть в видеосалон. Там билет – пятерка, а родаки сто тридцать зарабатывают. Еще помню, первый игровой салон открылся, в холле библиотеки, там игра была – кунг-фу, что ли. Один играет, два десятка смотрят.

Давно все это было. Давно.

Возвращаемся к нашим баранам, короче.

Поход на Крым обернулся для Украины полным обломом, но в то же время – стал прологом к новым, куда более зловещим событиям. В Таллине подписали урегулирование, Украина отказалось от Крыма, но сохраняла за собой юго-восток, при условиях пересмотра конституции, широкой автономии регионов и прочего евротолерантного бреда. Бреда – потому что любому вменяемому человеку было понятно: мы нажили себе врага. Русские – по обе стороны границы – нажили себе врага. Который рано или поздно – захочет все переиграть назад. Русские флаги и яйца в лицо приехавшим агитировать «свидомым» – не забудут.

Так оно и вышло. Допущенный просчет – отказ от требований отделения всего русскоязычного пространства Украины – обошелся в конечном итоге дорого всем. Для тех, кто заказал этот кровавый спектакль, это была передышка для того, чтобы укрепиться, тихо разобраться, с кем надо, подготовить из стада боевиков, озверелых, но неумелых – опытных диверсантов-подрывников. Наконец, подождать, пока вызреет настоящая ненависть. И тогда – вперед. Как в Хорватии в девяносто четвертом – операция «Буря», ликвидация всех сербских анклавов. Простой и надежный способ обеспечить «нацильну единисть» – путем физического уничтожения или изгнания тех, кто в эту «единисть» не вписывается.

Гром грянул через три года. Началось с массовой драки в Донецке, окончившейся серьезной, с погибшими перестрелкой, – и закончилось кровопролитными боями, бомбежками, этническими чистками и беженцами под Ростовом. Для «похида за единистью» собрали всю шваль, какую только можно было собрать. В авангарде – бандеровско-галичанская кодла, прибалтийская кодла – земсарадзе, кайселитовцы[13], албанские учекисты, грузинские кмаровцы, чеченцы из разбросанных по всей Европе и Востоку общин, крымско-татарские боевики, сирийские экстремисты – в общем, весь сброд, какой только можно недорого набрать, навербовать и бросить на бойню. За ними шли уже козыри – в основном прибалтийские и грузинские спецназовцы, прошедшие Афганистан, румынский спецназ, польский спецназ и волки из волков – польский «Гром» и полк спецназа ЕС «Веймар», набранный из состава солдат, прошедших Афганистан в составе польской оперативной группы «Ожел Бялый». Еще хорватов забыл – те непонятно откуда и приехали, скорее всего, потому, что на нашей стороне много сербов было. Вот такая вот дружба народов. Сопровождалось все это массированным давлением на нас, на Китай – в отличие от крымского кризиса – НАТО заранее отмобилизовалось и было готово ко всему. Закончилось все подписанием Хельсинкского перемирия, на которое обе стороны, понятное дело, тут же наплевали и забыли. Бандеровцы рьяно принялись за подготовку к «освобождению Крыма и земель московской империи, населенных украинцами», мы начали готовиться к ответке. Строго говоря, я не думаю, что бандеровцы собрались и в самом деле кого-то освобождать. Просто они понимают, что по-хорошему все это не прокатит и, пока на нашей стороне есть лагеря беженцев – жить им не дадут. НАТО, кстати, тоже красиво вильнуло хвостом – несмотря на обещания, Украина не принята в НАТО до сих пор, а в ЕС до сих пор идут дебаты, как воспринимать документальные свидетельства зверств, которые во множестве имели место во время «похида за единистью». Как неизбежные издержки на пути к демократии – или все-таки как зверства. Ну и… очко, конечно, играет. Хоть и играют они в свои геополитические игры, но чувствуют, что заигрываются, и сильно. Понимают, что после всего произошедшего по-хорошему уже не разойтись, и скорее всего – и сами они при следующей раздаче выхватят. Понимают, что Россия не Аргентина и с потерей Фолклендов не смирится. Европа – малость охренела от того, что создала на окраине своей территории вторую Палестину и, примерно посчитав возможные потери, начала тормозить, да было поздно. На территории России – больше миллиона мужчин – беженцев призывного возраста, со всем, с чем смогли выйти, от автоматов до танков, и мириться с происходящим они не намерены – а раз в несколько лет делать зачистки, как Израиль в секторе Газа, – не выйдет. Бандеровцы прут вперед, они понимают, что, пока есть Россия – житья им не будет, даже если им каким-то чудом удастся захватить, к примеру, Кубань – мы просто отступим и продолжим делать то, что делали, единственный их шанс – полный развал России. А Европа – изо всех сил давит на тормоз и подмигивает обеими глазами, накрашенными, как у сильно постаревшей шлюхи, – мол, готовы к переговорам. Только говорить никто не торопится. Россия, как и все, делает вид, что выполняет Хельсинкские соглашения, на Украине то и дело что-то взрывается и кого-то убивают, а недавно – первая заминированная машина взорвалась и в Варшаве. Алаверды, однако. А вы думали, паны, что неизвестные самолеты будут участвовать в налетах и ничего не будет, что ли? Ага, щаз-з-з-з…

Если вернуться из политических высей на нашу грешную землю, то применительно к моей сегодняшней работе дело обстоит так. Вчера на территории Украины захватили и вывезли в Россию высокопоставленного нохчу. Здесь его приняли с распростертыми объятиями и поставили перед простым выбором. Или он колется, или мы отдаем его беженцам. А беженцы к чехам относятся с понятной ненавистью – чеченцы в ту войну показали себя полными отморозками и беспредельщиками. Нохча лопнул почти сразу – видимо, размяк в его-то возрасте – полтинник громыхнул. И рассказал много интересного.

Как мы и подозревали – заявы пана Димы о том, что «УНА-УНСО» создаст «христианский Талибан», стали прологом к действию, причем христианский Талибан создавался в прямом и тесном контакте с Талибаном настоящим. Поставленная задача – развернуть террор на территории России, и не только против беженцев, но и против самой России, в основном против военных и чиновников. Стратегическая задача – дестабилизировать обстановку в стране. В общем-то, ничего необычного, читайте документы «УНА-УНСО», там еще в тридцатые годы было написано, что боевики должны террористическими атаками провоцировать оккупантов на ответные действия с тем, чтобы вызвать озлобление народа, внушить ему отчуждение от властей и не дать возможность спокойно ассимилироваться. Тактическая задача – наладить сотрудничество с кавказскими недобитками, с тем чтобы согласовать совместные действия. По словам нохчи, уже имели место прецеденты заездов «хлопцив» в лагеря, где преподавали теорию и практику отмороженные ваххабиты, прошедшие и Афган, и Сирию. Причем тот факт, что одни из них христиане, а другие мусульмане, никого не смущал, разве что нельзя было кушать сало на виду у всех. Сейчас речь шла уже о согласовании на тактическом уровне совместных действий. Для чего здесь, в Астрахани, должна была состояться встреча представителей «УНА-УНСО» и ваххабитского подполья. Причем, что самое плохое, русского ваххабитского подполья. До сих пор мы не отслеживали результативных контактов «УНА-УНСО» с русскими мусульманами, вставшими на путь джихада. В конце концов, у свидомых существовало понятное предубеждение против русских – любых русских. Теперь оно, видимо, преодолено. Не без труда, но преодолено. Сегодня, видимо, должен состояться первый рабочий контакт и достигнута договоренность о совместных действиях. Далее – бандеровцы получат доступ к активной террористической сети на территории России, а русские, татарские, башкирские и прочие ваххабиты – доступ к источникам оружия, взрывчатки, инструкторам, возможность создавать лагеря подготовки на неконтролируемой нами территории. Это что-то вроде обратки бандеровцев в нашу сторону, получается – мы закрываем глаза на лагеря их врагов, а они, соответственно, наших. После чего начнется новый виток противостояния.

Предотвратить это можно только одним способом – разгромить первую же встречу, потом пустить слух о предательстве. Те, кто находится на нелегальном положении, обычно верят подобного рода слухам, и сотрудничество остановится. Возможно, на время, возможно, навсегда. Нам хотелось бы второго, но устроит и первое. Как говорится – решай проблемы по мере их поступления…

Или, как говорил Иван Сусанин полякам, идите вперед, не сношайте мозги.

Итак, мы сейчас в Астрахани. Городе семечек, арбузов и свежей браконьерской осетрины в сезон. Как говорит нам Википедия – это город в России, административный центр Астраханской области. Старейший экономический и культурный центр Нижнего Поволжья и Прикаспия. Часто называется южным форпостом России и каспийской столицей. А как говорит мне мое собственное чутье, это южные ворота России. Распахнутые настежь, не отремонтированные и хлябающие под порывами ветра.

Да и название его – Астрахань – не единственное. Есть люди, которые называют его «Хаджи-Тархан», мусульманский город. Кто эти люди, думаю, догадаться несложно.

Я сейчас сижу в машине на улице Маркина – точнее, на небольшой площади, которая на эту улицу выходит. Справа – пятиэтажки, за спиной какой-то магазинчик, милая деревенская неухоженность – окраина. Дальше – улица уходит в частную застройку, в которой сам черт ногу сломит и в которой разномастные коттеджи за высокими заборами относительно мирно соседствуют со старыми, лет семьдесят назад построенными кирпичными двухэтажками, которые тогда считались приличным жильем. Теперь это настоящие клоповники, и, что самое опасное, часть из них заброшена. В одной из них – не заброшенной, но официально расселенной – и должна состояться интересующая нас встреча.

Я стою так, чтобы не было особо видно и в то же время чтобы при необходимости быстро выехать на улицу. Прямая видимость мне ни к чему. Улицу просматривает беспилотник – не армейский, а наш, переделанный из гражданского, операторского. При сегодняшнем солнце и синем, без единого облачка небе – надо внимательно, до рези в глазах всматриваться, чтобы увидеть его. Обычный квадрокоптер, замаскированный под птицу. Видеосигнал идет на автомобильный телевизор, немного перепаянный умельцами из лагерей. Дешево и сердито.

Собственно, в самой операции захвата я участвовать не должен. По-хорошему – я должен был сидеть сейчас в Ростове и опрашивать Кубинца, вернувшегося с ходки оттуда, – обязательная процедура, тем более что я его куратор. Но вместо этого меня дернули сюда, на всякий случай. Просто из тех, кто работает, немногие имеют опыт работы с русским ваххабитским подпольем. У меня он был – я в Поволжье работал до того, как все здесь началось.

Кошу я под бандита. Машина тоже откровенно бандитская – «гелик». То есть «гелендваген», «Мерседес G-класс». Хотите совет? Есть бабки – берите. Нет бабок – тоже берите, подержанную. Уникальная машина! Мне она чуть больше лимона обошлась, еще немного потратил на перекраску – и получил тачку, которая смотрится на все пять. Простая, неубиваемая, особенно если до середины нулевых год выпуска, при этом – рама, механические блокировки, простой кузов, который не проблема в любой мастерской заварить – восстановить. И что самое главное – машина выпуска восьмидесятых отличается от машины, выпущенной пару лет назад, небольшими деталями. Пока все гнались за дизайном – «Мерседес» работал над качеством. Так что мой вам совет, не берите всяких «крузеров», «рейнджей», «широких» – берите «гелик», не прогадаете.

Машина самопально бронирована в мастерской, оснащена приваренными к раме тяжелыми бамперами-отбойниками и набита оружием. По-другому здесь нельзя. Несмотря на то что в России запрещено автоматическое оружие – здесь оно, считай, у всех. Военная зона. Лично у меня в машине всегда лежит «калашников» и «МР5». Последний я купил на приграничном рынке. По словам продавца, его сняли с тушки польского громовца, но я в это не верю. Если верить всему, что тут говорят, получается, что личный состав относительно небольшого «Грома» за время войны поменялся несколько раз. Напрягает год выпуска – восемьдесят первый. Скорее всего, все-таки с кого-то из прибалтов, туда в свое время НАТО свои мобзапасы скидывало. Автомат был хоть и старый, но качественный, одно слово – немцы делали. Я поставил на него израильское цевье с рукояткой, зенитовский блок лазер-фонарь и крон с прицелом. Скорее всего, именно им я и буду работать, если припрет. Городская застройка, из автомата опасно шмалять. Пистолет, пулемет – самое то.

Но «калашников» у меня тоже есть. Обычный сто четвертый, который я дополнил по своему разумению. Жаль, что сейчас «ЭОТЕК» по разумной цене не купить, санкции, но у меня остались с давних еще времен – им ничего не делается, надежные, как камень. Ну и остальное… по мелочам.

Машина эта моя, личная, и бить я ее не хочу. Проблема в том, что служебные – слишком все одинаковые. И мало кто подумает о том, что в «гелике» может быть кто-то, кроме бандитов.

Поскольку перехватчики[14] всегда работают парами – в машине я не один. Так-то я один работаю – жизнь приучила не доверять людям, но «на войну» в одиночку ходить нельзя. Почему? А вы попробуйте вести машину и стрелять одновременно… это только в кино хорошо получается. Поэтому сзади у меня сидит Децл. Это кличка такая. Паренек из лагерей, он в семнадцать лет уже воевал с бандеровцами. Великолепный стрелок – вот и пусть сидит сзади, за руль я его все равно не пущу. Он один из тех немногих людей, которым я отчасти доверяю, это напарник Кубинца. Куба пошел на дело один, потому что так было нужно. А я взял на дело Децла, потому что был нужен напарник. Вот такой расклад…