Этнические конфликты

В главе 3 рабочие гипотезы тестируются на основании эмпирических данных с использованием зависимых и объясняющих переменных. Для проверки гипотезы был применен корреляционный анализ, а его результаты дополнены множественным корреляционным анализом. Ставилась задача определить, в какой степени мера этнического фаворитизма и некоторые альтернативные объясняющие переменные[2] способны предсказать наблюдающуюся в мире вариацию уровней этнического конфликта.

Результаты корреляционного анализа будут дополнены регрессионным анализом, проводимым в главе 4. Регрессионный анализ был использован для выявления того, насколько средняя зависимость между мерой этнического фаворитизма и оценкой уровня этнического конфликта приложима к отдельным странам. Полученные результаты показывают, какие государства группируются возле линии регрессии, а какие определенно отклоняются от регрессионной зависимости и более всего противоречат рабочим гипотезам. Регрессии УЭК на индекс развития человеческого потенциала за 2010 год (ИРЧП-2010) и индекс демократизации за 2010 год (ИД-2010) были использованы для иллюстрации объяснительной силы этих показателей.

Результаты регрессионного анализа УЭК на ЭН по отдельным странам будут обсуждаться в главах 5, 6 и 7. Задачей является описание характера этнической неоднородности и этнических конфликтов в каждой из вошедших в исследование 176 стран более детально, чем в Приложениях 1 и 2. Для этого эти 176 стран были разделены на три основные группы на базе величин их отклонения от регрессионной зависимости. В главе 5 кратко обсуждаются расположившиеся возле линии регрессии государства. Они с наибольшей убедительностью поддерживают рабочие гипотезы. В главе 6 обсуждаются страны с умеренными, а в главе 7 – с большими положительными или отрицательными отклонениями от регрессионной зависимости. Внимание будет уделено особым местным факторам, как представляется, имеющим отношение к отклонениям от линии регрессии.

В главе 8 результаты статистического анализа и обзоры по странам суммируются и делаются выводы на основе результатов выполненного анализа эмпирических данных. Главный вывод следующий: поскольку примененная в настоящем исследовании мера этнического фаворитизма объясняет более половины вариации уровня этнических конфликтов в мировом масштабе поверх всех цивилизационных и культурных границ, а также ввиду эволюционных корней присущего человеческой природе этнического фаворитизма нереально ожидать исчезновения или даже ослабления этнических конфликтов и этнического насилия в мире. С другой стороны, поскольку некоторые страны отклоняются в положительном или отрицательном направлениях от линии регрессии, эскалацию этнического конфликта в насилие не следует считать неизбежной. За эскалацией этнического насилия часто стоят различные политические ошибки. А значит, посредством соответствующих политических и институциональных мероприятий можно предотвратить вспышки насилия даже в некоторых глубоко разделенных в этническом отношении обществах. Следовательно, увлекательной и важной задачей для социологов является изучение политических институтов на предмет того, какие из них могут оказаться наиболее пригодными для урегулирования этнических конфликтов интересов в определенных странах и при определенных ситуациях. Результаты настоящего исследования дают некоторые подсказки относительно необходимых для этого средств.

Благодарности

Я стал проявлять интерес к этническим группам и этническим разделениям в своих исследованиях еще с 1960-х годов, но идея настоящего исследования родилась в ходе дискуссий с профессором Хуаном Хосе Линцем в Йельском университете в феврале 1986 года. Мы говорили о факторах, способных облегчать или затруднять процесс демократизации в развивающихся странах. Он убедил меня повторно исследовать влияние этнических разделений на шансы установления демократии в связи с моим сравнительным исследованием демократизации. Я благодарен ему за это предложение.

Теоретические основы настоящего исследования связаны с моим интересом к эволюционным корням политики. У меня возникла идея, что универсальное объяснение возникновения этнических конфликтов, вероятно, можно обнаружить в наших общечеловеческих поведенческих предрасположенностях. Согласно социобиологической теории родственного отбора, мы обладаем эволюционной предрасположенностью оказывать предпочтение родственникам перед не-родственниками. Пьер Л. ван ден Берге (Van den Berghe, 1981) распространил это свойство на большие этнические группы и ввел понятие этнического фаворитизма. Я предположил, что этнический фаворитизм может дать нам универсальное объяснение возникновения этнических конфликтов интересов во всех этнически разделенных обществах. Я начал свои изыскания, приложив обозначенную идею к исследованию демократизации и этнических проблем в Индии, и представил первый доклад «Политика этнического фаворитизма» на эту тему в 1988 году в Венеции на Х Европейской конференции по исследованиям современной Южной Азии на симпозиуме, где руководителем был Дительм Вейдеман. Я выражаю благодарность ему и другим участникам конференции за их комментарии и поддержку. Исполнительный директор издательства Sterling Publishers С. К. Гай настоятельно советовал мне расширить статью и опубликовать ее отдельной книгой об Индии. Я благодарен Джеймсу Бьеркману, с которым у меня была удобная возможность обсудить предварительный план книги, и Рональду Терчеку из Мэрилендского университета в Колледж-Парке, прочитавшему первую версию рукописи моей книги в 1989 году. Я хочу поблагодарить Рамашрая Роя и Д. Л. Шета (Центр исследований развивающихся обществ в Дели), помогавших мне в 1989 году собирать новые эмпирические данные, а также П. Р. Раджгопала, разъяснившего мне проблемы социального насилия в Индии. Монография «Политика и этнический фаворитизм: Индия как пример» (Politics of Ethnic Nepotism: India as an Example) была опубликована издательством Sterling Publishers в 1991 году в Нью-Дели. Таким образом, Дительм Вейдеман опубликовал мой венецианский доклад в виде книги, вышедшей под его редакцией .

Позже, в 1990-х, я продолжил развивать этот исследовательский проект и расширил его практически на все страны мира. Первая статья, «Этнические конфликты, объясняемые этническим фаворитизмом» (Ethnic Conflicts Explained by Ethnic Nepotism), представленная мною на конференции в Риге в 1992 году, включала предварительный план новой книги. Позже я имел возможность делать доклады об идеях и предварительных результатах нового всемирного исследования на ХП Европейской конференции по исследованиям современной Южной Азии в Берлине в 1992 году; на ХУШ Съезде Европейского социобиологического общества в Кембридже в 1995 году; на XVII Всемирном конгрессе Международной ассоциации политических наук в Сеуле в 1997 году; на ХХ! Ежегодной конференции Европейского социобиологического общества в Москве в 1998 году; на ХVIII Ежегодном съезде Ассоциации политики и наук о живом в Бостоне в 1998 году. Я хочу поблагодарить членов оргкомитетов, председателей и участников симпозиумов за их комментарии, критику и советы. Я особо признателен Хуану Х. Линцу, Жану Блонделю, Пьеру ван ден Берге и Дж. Филиппу Раштону, читавшим планы моих исследований либо ранние версии рукописи книги, за их поддержку и ободрение. Книга «Этнические конфликты, объясняемые этническим фаворитизмом» была опубликована издательством JAI PRESS (Стэнфорд, Коннектикут) в серии «Исследования по биополитике». Я благодарен издателям этой серии, Альберту Сомиту и Стивену А. Петерсону, за их полезные советы и весомую поддержку при подготовке книги к изданию. В журнале Journal of Peace Research в 1999 году была опубликована моя статья на эту же тему. Я глубоко благодарен издателю Нильсу Питеру Гледичу и рецензентам за их рекомендации и помощь. Одна статья с результатами того исследования была опубликована также в книге «Дарвиновское наследие и социобиология» (The Darwinian Heritage and Sociobiology), изданной Йоханом М. Г. ван дер Денненом, Дэвидом Смилли и Даниэлем Р. Уилсоном в 1999 году, а другая – в «Справочнике по глобальной социальной политике» (Handbook of Global Social Policy, 2001) под редакцией Стюарта С. Нагеля и Эми П. Робб.

Я сосредоточился на проблеме демократии и этнического конфликта в докладах, представленных мною в 2001 году на Ежегодном съезде Американской ассоциации политических наук в Сан-Франциско и на IV Панъевропейской конференции по международным отношениям в Университете Кента (Кентербери, Англия) в том же году, на ХVШ Европейской конференции по исследованиям современной Южной Азии (Лунд, Швеция) в 2004 году и на ХVП Двухгодичном совещании Международного общества этологии человека (Гент, Бельгия) также в 2004 году. Я особо благодарю выступавших на этих встречах за их критические замечания. Моя статья о взаимосвязи между этнической неоднородностью и политикой благосостояния была опубликована в книге «Благосостояние, этничность и альтруизм» (Welfare, Ethnicity, and Altruism, 2004), вышедшей под редакцией Фрэнка Кемпа Зелтера. Я хочу поблагодарить Фрэнка Зелтера за ценные советы и Стивена К. Сандерсона за критические замечания и статистические перерасчеты.

Я работал над новым исследовательским проектом с 2005 года и пытался улучшить мои переменные и данные. У меня была возможность прочитать лекцию о первой версии настоящего исследования в Московском государственном институте международных отношений (МГИМО) в ноябре 2005 года. Я хочу поблагодарить профессора Михаила Ильина за его полезные комментарии. В 2006 году предварительные результаты настоящего исследовательского проекта были доложены мною на XVIII Двухгодичном совещании Международного общества этологии человека (Детройт, США). Я выражаю особую благодарность Фрэнку Зелтеру за его замечания к этой работе. Некоторые результаты ранней версии настоящего исследования были опубликованы в моей книге «Глобальные проблемы» (Globaalit Ongelmai) в 2008 г. Я признателен Дж. П. Россу (Ross J. P., 2008) и Джусси К. Ниемела (Niemela J. K., 2008) за сделанный ими обзор этой книги и замечательные комментарии относительно этнического фаворитизма и этнической неоднородности.

Я благодарен за связанные с настоящим проектом субсидии на научный туризм и исследовательские гранты, полученные мною за последние 25 лет от Академии Финляндии (1987 г.), Университета Тампере (1988 г.), Скандинавского института азиатских исследований (1989 и 1997 гг.), Университетов Тампере и Мериленда (1989 г.), Финской ассоциации писателей научной литературы (1998, 2000 и 2002 гг.) и Международного института исследований проблем мира в Осло (2001-2003 гг.).

Наконец, я хочу поблагодарить Ричарда Линна за его советы и ободрение, Хью Груффидда за одобрение публикации этой книги в Ольстерском институте социальных исследований и моего сына Туомо за большую техническую помощь.

Тату Ванханен

Май 2012

Глава 1

Задача исследования

1. Этничность и этнический конфликт

2. Предшествующие исследования и объяснения

3. Эволюционные корни конфликтов

4. Аргументы в обоснование новой книги об этнических конфликтах

Этнические конфликты интересов, как представляется, широко распространены во всех этнически разделенных обществах нашего мира, но природа таких конфликтов варьирует в широких пределах, от мирного соревнования этнических групп до насильственных столкновений, гражданских войн, этнических чисток и геноцида. Вопрос в том, почему этническое разнообразие имеет тенденцию порождать этнические конфликты интересов поверх всех культурных и цивилизационных границ. Для объяснения конкретных этнических конфликтов использовались различные политические, культурные и иные средовые факторы, но они не объясняют универсальности и устойчивости данного феномена. Целью настоящей книги является отыскание общего фактора, способного, хотя бы отчасти, объяснить возникновение этнических конфликтов интересов практически во всех этнически разделенных обществах.

Этническое разнообразие характерно для большинства стран. Согласно Программе развития Организации Объединенных Наций (Human Development Report, 2004, pp. 27-28), две трети государств имеют более одной этнической или религиозной группы, включающей не менее 10% населения. Этническая неоднородность имеет особое значение в странах Азии, Африки и Латинской Америки, но также и в Европе, вследствие иммиграции из других частей света. Социальные и политические структуры отражают разделение по этническому признаку, и многие важные конфликты интересов связаны с конфликтами интересов разных этнических групп. Отмечалось, что большинство случаев политического насилия и войн в современном мире в той или иной степени имели этническую природу (Rummel, 1994; Vanhanen, 1999a, 1999b; Sambanis, 2001, 2002; Weede, 2004; Reilly, 2006, р. 28; Wolff, 2006, pр. 9-24). Джон Хутчинсон и Энтони Смит (Hutchinson, Smith, 1996) пишут: «Этническая принадлежность далека от угасания, она стала теперь центральным вопросом социальной и политической жизни каждого континента». Следовательно, важно понять причины, подталкивающие этнические группы к конфликтам друг с другом.

Бен Кирнан (Kiernan, 2007) подчеркивает, что этническое насилие проходит через всю историю современного человечества, хотя эмпирические свидетельства о ранних периодах человеческой истории скудны. Френсис Стюарт (Stewart, 2008) замечает, что насильственные конфликты в многонациональных и многоконфессиональных государствах являются основной проблемой современного мира, хотя насилие возникает не во всех подобных обществах. Вопрос заключается в том, почему насильственные этнические и религиозные конфликты при одних обстоятельствах возникают, а при других – нет (р. 3). Исследователи сформулировали немало разнообразных теоретических объяснений этнического конфликта и насилия, но им оказалось не под силу прийти к соглашению относительного какого-либо общего объяснения. В настоящем исследовании я намеревался изучить, в какой степени теория этнического фаворитизма способна помочь в разрешении проблемы этнического конфликта и насилия. Для этого было необходимо, во-первых, обсудить концепцию этничности и этнического конфликта, рассмотрев некоторые предшествующие исследования и истолкования, а затем сформулировать собственный теоретический подход к проблеме и объяснить, как такое исследование может быть выполнено практически.

1. Этничность и этнический конфликт

Этничность концептуализировали различными путями, но исследователи оказались неспособны достичь соглашения относительного какого-либо общего определения этничности. Как замечает Генри Хейл (Hale, 2004, р. 458), «не появилось ничего близкого к консенсусу не только относительно эффектов этничности, но также и относительно того, что стоит на первом месте». Основной рубеж проходит между определениями этничности с позиции культуры (конструктивизм) и примордиальными[3]определениями, делающими упор на биологической детерминированности этничности. Согласно Аренду Лейпхарту (Lijphart, 1995, р. 855), примордиалистская теория подразумевает, что «этническая идентичность является врожденной характеристикой, и если не навсегда закрепленной, то, во всяком случае, трудноизменяемой». С точки же зрения культурализма, «этничность текуча, подвержена манипулированию и становится политически значимой только после того, как политиканы начинают использовать ее для мобилизации политической поддержки». В дальнейшем я ссылаюсь на некоторых исследователей и научные работы, иллюстрирующие эти два подхода к концептуализации этничности и этнических групп.

Джон Маркакис (Markakis, 1993) утверждает, что общим знаменателем большинства имеющихся определений этнической идентичности является культура, а это означает, что этнические группы представляют собой социальные конструкты. Они способны меняться подобно хамелеону. Этничность предоставляет ущемленной группе новый подход к устранению своего политически неравноправного положения, а привилегированная группа может использовать ее для защиты своих привилегий. Согласно Клаесу Корлину (Corlin, 1993), этнические группы являются культурными конструктами – и ничем более (см. также Gurr, 1993a). Энтони Гидденс (Giddens, 1995, pр. 252-253) говорит о том, что разграничителями этнических групп могут служить самые разные характеристики, например язык, история или происхождение, религия, а также стили одежды или украшений. Его утверждение, что этнические различия являются «исключительно научением», представляет собой крайний случай культурной интерпретации этничности. В Программе развития ООН (UNDP, 2004) преимущество отдается культурной природе этнических барьеров и говорится более о культурном разнообразии и культурной идентичности, чем об этническом разнообразии или этнической идентичности (см. Stewart, 2000). Ричард Дженкинз в своей книге «Переосмысление этничности» (Jenkins, 2008) поддерживает идею социальной природы понятия этничности. Согласно его воззрениям, этничность по своей сути является предметом культурной дифференциации. Она не более чем «закрепленный образ жизни, элементы или ситуации которого формируются и воспроизводятся» (р. 169). Автор решительно и полностью отвергает любой строго примордиалистский взгляд на этничность и особо отмечает пластичность этнической дифференциации (pр. 46-50).

Концепция этничности Дональда Л. Горовица (Horowitz, 1985) включает различия, выявляемые по цвету кожи, языку, религии или некоторым другим атрибутам общего происхождения; она охватывает племена, расы, национальности и касты. Горовиц подчеркивает, что этничность связана с рождением и кровью, хотя и не в абсолютной степени. Индивиду трудно изменить свою этническую принадлежность. Согласно принципиально примордиальным критериям этничности Горовица, этнические группы устойчивее социально-культурных. Язык этноса – это язык родства (pр. 17-22, 41-54, 78). Пьер ван ден Берге (Van den Berghe, 1981) говорит, что этническая принадлежность определяется, в конечном счете, общим происхождением. Ядро этнической группы составляют люди, «осознающие свою связанность друг с другом двойной сетью связей общего происхождения и брака» (р. 24). При изучении этнических групп автор использует этологические и социобиологические идеи родственного отбора, но подчеркивает, что этнические границы не являются незыблемыми. Этничностью можно манипулировать, но ее невозможно сфабриковать. Фикция родства должна быть «достаточно убедительной, чтобы этническая солидарность была эффективной» (р. 27). Давид Гетце (Goetze, 2001) отмечает, что этнические группы «часто определяют как группы лиц, ощущающих себя связанными общим происхождением, общим языком, общей религией или другими культурными особенностями». Термин «национальная группа» может использоваться как синоним термина «этническая группа» или относиться к этническим группам, выражающим политические требования или населяющим общую территорию (р. 272). Майрон Вейнер (Weiner, 1992, р. 320) утверждает, что «этничность» подчеркивает «общее происхождение и родство, а также общие характеристики на основе языка, расы, религии, места происхождения, культуры, исторических ценностей, но не государства». Фрэнк Зелтер (Salter, 2003, р. 30) аргументирует, что термин «этнос» предпочтительнее термина «этническая группа», «поскольку члены такой классификационной категории обычно не образуют группу». Он имеет в виду, что его термин «этнос» означает популяцию, объединенную общим происхождением.

Смешение культурных и примордиальных элементов характерно для многих определений этнических групп. Аренд Лейпхарт (Lijphart, 1995), к примеру, комбинирует культурные и примордиальные характеристики этничности. Он пишет, что этническая группа «может быть определена как группа людей, считающих себя самобытным культурным сообществом, часто имеющим общий язык, религию, родственные связи и/или общие физические характеристики (например, цвет кожи), и обычно склонных питать отрицательные и враждебные чувства в отношении представителей других этнических групп» (р. 853; см. также Hale, 2004). Лейпхарт отмечает (р. 854), что в настоящее время термин «этническая группа» стал практически синонимом термина «общественная группа». Энтони Д. Смит (Smith, 1987) говорит об этнических корнях наций и поддерживает свои аргументы обширными историческими свидетельствами (см. также Connor, 1994). Бенджамин Рейли отмечает, что этничность является крайне скользким понятием, «ее можно рассматривать и как аскриптивный[4] феномен, основанный на социально-биологических признаках, таких как раса, племя и язык (точка зрения, часто определяемая в научной литература как «примордиализм»), и как адаптивное выражение более гибкой или сконструированной идентичности, формирующейся в ответ на внешнее давление и стимулы» (Reilly, 2006, р. 52).

Хутчинсон и Смит (Hutchinson, Smith, 1996) обсуждают примордиалистские и инструменталистские определения этничности. В случае примордиализма они ссылаются на социобиологическое предложение «рассматривать генетическую репродуктивную способность в качестве основы не только семей и кланов, но и более обширных родственных групп, таких как этносы». Эти группы связаны посредством механизмов «фаворитизма» и «совокупной приспособленности», а также мифов о происхождении (р. 8). Авторы приходят к выводу о том, что, учитывая «долговечность и вездесущность этнических связей и чувств на протяжении всей истории, было бы опрометчиво делать прогнозы о скором переходе этничности в область отвлеченных умственных категорий» (р. 14; см. также Barth, 1996; Geertz, 1996; Schermerhorn, 1996, Fearon, 2006; Wolff, 2006). Определение этничности Эррола А. Хендерсона (Henderson, 1999a) включает и культурные, и примордиальные элементы. Согласно его трактовке, этническая группа – это «группа людей, объединенных отличительной и прочной коллективной идентичностью на основе общих культурных черт, таких как этническая принадлежность, язык, религия или раса, и осознающих общность судьбы» (р. 751).

Мне представляется, что примордиалистские и социобиологические определения этничности обоснованнее культуральных. Этничность основывается на общем происхождении, хотя формирование этнических границ зависит также от ситуационных и культурных факторов. Я согласен с примордиалистской интерпретацией этничности, так как думаю, что большинство этнических групп представляют собой расширившиеся родственные группы. Но это не означает, что этнические группы следует рассматривать как застывшие и неизменные. Поскольку все люди в определенной мере родственны друг другу, от местных условий зависит, какие типы этнических границ становятся значимыми в борьбе за ограниченные ресурсы. Я полагаю, что одна ключевая характеристика этнической группы сохраняется при всех альтернативах: члены той или иной этнической группы в среднем находятся в более тесном генетическом родстве друг с другом, чем с членами других этнических групп. Это является следствием преобладания эндогамных брачных отношений.

Далее мы подходим к вопросу о типах этнических делений и этнических групп. Какие группы следует считать этническими? В культуральных и примордиальных определениях упоминаются этнические группы многих типов. Этот список включает культуру, язык, диалект, религию, вероисповедание, секты, ритуалы, расу, племя, нацию, национальность, историю, предков, род, способ установления родства, фенотипические особенности, стиль одежды или украшений, психологическую общность, касту, регион, чувство солидарности, класс, а также сообщества и символы (см. Vanhanen, 1999a, р. 249). Поскольку меня интересуют главным образом значительные этнические разделения, а не мелкие различия, я предпочитаю примордиа-листскую концептуализацию этничности. Я стараюсь исключить чисто культурные группы из категории этнических. Ключевым критерием этнической группы является то, что ее члены могут полагать, что в среднем они генетически теснее связаны друг с другом, нежели с представителями внешних групп.

По моему убеждению, этнические расщепления разделяют популяцию на группы, в некоторой степени различающиеся генетически. Этнические разделения тем существеннее, чем больше генетические расстояния между этими группами. Если две группы представляются генетически лишь незначительно отличными друг от друга, они с точки зрения настоящего исследования не являются важными этническими группами, хотя и могут быть отчетливо различающимися культурными группами. Это касается, к примеру, недавно сформировавшихся религиозных групп и тесно связанных между собой языковых (диалектных) групп. В качестве грубой меры генетического расстояния мы можем использовать период времени, в течение которого две группы были отделены друг от друга в смысле того, что межгрупповые браки были редкостью. Чем дольше был период эндогамного разделения, тем больше времени группы имели для генетического обособления друг от друга. Когда эндогамные популяции занимают свои территории, они разделены географически. Это устанавливает естественный барьер для межгрупповых браков. Однако для подержания эндогамной популяции не всегда требуются географические барьеры. Давайте вспомним, например, об индуистах и мусульманах в Индии или о племенных группах и кастах в той же стране (см. Vanhanen 1991, рр. 40-59; 1999a, р. 19). Составленный на основе определенных выше критериев список этнических групп включает в себя наиболее четко определяемые расовые группы, но также и явно различающиеся территориальные языковые группы, племенные группы, касты, старые и устойчивые религиозные группы (общинные), а также национальные группы, базирующиеся на общей идентичности (территория, язык и/или религия).