Твёрдая не сказка о царе Салтане и прочих персонажах

Константин Утолин

Твёрдая не сказка о царе Салтане и прочих персонажах

Произведение первое из

«Миров А.С. Пушкина»

цикла «Твёрдые не сказки»

Посвящается моим близким – жене Елене, сыну Дмитрию, маме Римме Андреевне и брату Саше, которые поддерживают меня в моих литературных экзерсисах. А также всем моим читателям. Будьте счастливы!

Следи за звездами и смотри, как ты движешься с ними.

Марк Аврелий

Все возможные совпадения мест, времён, персонажей и событий в тексте не случайны.

Обращение к читателям

Данное произведение представляет собой видение событий, описанных в сказке А.С. Пушкина о царе Салтане, его сыне-богатыре Гвидоне и прочих известных персонажах, с точки зрения не упомянутых в тексте Александра Сергеевича участников этих событий – разумных существ из слоя реальности, который земными учёными сейчас принято называть «тёмной материей», а ранее эфиром. Перевод их самоназвания на нынешние земные языки наиболее точно отражает словосочетание «Дети Бездны».

Для начала уведомлю читателей, что фрагмент текста, в котором Гвидо обсуждает с синтинтом отличия удачи Кайроса от удачи Тихе, написан в диалоге с ChatGPT. Т.е. эта часть текста на самом деле является диалогом меня – автора этого произведения Константина Утолина – с искусственным интеллектом.

Произведение, которое Вы сейчас начали читать, сначала задумывалось как большой рассказ, или небольшая повесть для участия в конкурсе «Битва жанров» на Литрес. Однако по мере написания сами герои стали диктовать новые варианты развития сюжета и идеи, которые более достоверно и непротиворечиво описывали картину происходящего, что заставляло переписывать целые эпизоды. Поэтому в итоге детализация событий не равномерна – основные события описаны детально, а остальные лишь в общих чертах.

При этом хочу заверить читателей – текст является завершённым и полностью содержит все идеи, сюжетные линии, мотивы, и основные поступки героев. И надеюсь, что неравномерность детализации не испортит вам удовольствие от знакомства с ними.

Необходимая преамбула

Если кто-то из землян сейчас читает этот текст, то значит мне удалось-таки вступить в информационный резонанс с потенциальным автором. И я смогу хотя бы частично исправить ту несправедливость, которая возникла после опубликования А.С. Пушкиным сказки о царе Салтане, его сыне-богатыре Гвидоне и прочих известных персонажах, написанной под влиянием детских воспоминаний о рассказах жрицы атлантической традиции, известной как Арина Родионовна.

Долгое время – если оперировать этим земным понятием о потоке событийности – после того, как одна из цивилизаций галактики, к которой принадлежат и земляне, попыталась использовать в своих интересах область перехода тёмной материи в барионную, названную Пушкиным «островом», куда выкинуло «бочку» с «царевичем Гвидоном», мы, разумные существа из того, что земными учёными сейчас принято называть «тёмной материей», а ранее эфиром (наше самоназвание на нынешние земные языки наиболее точно отражает словосочетание «Дети Бездны»), скрывали другие области перехода нашего мира в мир барионных частиц и электромагнитных типов энергий. Однако в нашем Безвременье эти области были, есть и будут всегда, и лишь восприятие жителей миров электромагнитного спектра энергий распределяет их возникновение по шкалам времён. И среди этих областей есть столь малые и к тому же конфигурируемые области разряжения эфира, что они уже не порождают новые «светлые» реальности, а лишь создают структурированные потоки частиц. Одни земные учёные называют их «гексакварками со структурой d-звезды», другие – гравитонами, третьи – супербрадионами1, а четвёртые D-бранами теории струн. Для единообразия будем именовать их дальше гравитонами. И именно они несут информацию и способны к резонансу со структурами из «светлой» материи или энергии, топологически инвариантными фрактальной структуре образуемых ими потоков. И если эти «светлые» структуры являются материальным (или энергетическим) субстратом для разума, то этот разум может не только ощутить этот резонанс, а и развернуть его в поток неких понятных ему образов и ощущений2. Так и появился данный текст – даже если его автор и думает, что он сам придумал всё, что написал. Впрочем, для нас важно лишь то, что с его помощью мы опишем наше видение того, что на самом деле произошло в том самом «царстве славного Салтана» и на том самом «острове», на который попал «царевич Гвидон». И восстановим историческую справедливость относительно тех событий и, особенно, роли в них тех наших собратьев, коллективная проекция которых в сказке Пушкина появилась под образом «злого коршуна»-чародея.

Также заметим, что если кто-то из читателей захочет понять доступное современному земному уровню научное обоснование описанных событий и истинную природу того, что представляют из себя эфир, Дети Бездны, и реперы в подпространстве, то он сможет это сделать, прочитав Послесловие.

Около 14000 лет назад по земному календарю – начало.

«Бочка по морю плывет.

…

И растет ребенок там

Не по дням, а по часам.

А.С. Пушкин

ГИМП3-шлюпка дальнего радиуса действия класса «Спасатель» уже шестой месяц бортового времени шла в режиме стохастического блуждания. Латона в те недели, когда она «выплывала»4 из стазис-капсулы (хотя на борту находился молекулярный синтезатор и система полу-замкнутого цикла жизнеобеспечения, ресурсы еды и питьевой воды на капсулах этого класса всё равно были ограничены и в целях экономии она лишь одну неделю из четырёх проводила вне стазиса) всё никак не могла взломать установленный в бортовом синтет-интеллекте (синтинт) код доступа к функциям навигации. Попытка же установить с ним полное слияние разумов едва не выжгла ей второй – ментальный – психический центр. Да, кто-то нашёл хороших специалистов по интеллект-кодированию и те защитили бортовой разум корабля от всех мыслимых проникновений. И обойти их можно было разве что через выход на контакт с синтинтом через высшие уровни информационного поля. Но её уровня психоэнергетики для этого было недостаточно. Потенциалом для этого обладал сын Гвидо благодаря его исходно выдающимся (стараниями евгенической программы Ордена Матерей5) и уникально модифицированным ею геному и нейроморфологии мозга. Однако хотя он и рос в биореакторе, наспех собранным ею уже в полёте из капсулы регенерации (хорошо хоть её с корабля не сняли – видимо, решили, что так они с сыном лишь дольше промучаются) с тридцатикратным ускорением метаболизма и нейроморфинга. Но он пока ещё не был готов к прорыву на эти уровни бытия. И станет готов лишь спустя ещё не менее чем 20 суток бортового времени. Плюс ещё суток пять-семь придётся потратить на загрузку в его разум всей необходимой информации и её синхронизацию с нейронными и психоэнергетическими структурами. Даже странно, что на корабле оказались все устройства и препараты, необходимые для нейронной коррекции, генетического модифицирования и нейрозаписи, равно как и обучающие программы – видимо, всё-таки нашёлся кто-то достаточно могущественный, кто дал им с сыном шанс на спасение – хотя бы какой-то. Что ж, и на том спасибо!

Латона «подплыла» к биореактору и убедилась, что все системы работают нормально. Прикоснулась к голографической иконке визуального интерфейса и через находящиеся внутри капсулы видеосенсоры осмотрела висящего в нейро-контактной жидкости сына. Для своих биологических 13-ти с половиной лет сын выглядел на все 16-ть, однако выходящие прямо из волос пучки кабелей для опто- и хемогенетической, плавающие в жидкости вокруг головы и вдоль позвоночника эмиттеры для транскраниальной магнитной стимуляции, окутывающие тело кабели для внутритканевой низкочастотной и высокочастотной электростимуляции и трубки для подачи разного рода биологических активаторов и питательных веществ делали его таким уязвимым и вызывающим жалость. Однако Латона знала, что этот совсем ещё мальчик уже через три-четыре недели станет лучшим на планете Земля военным и политическим стратегом и одним из лучших бойцов со способностями к перестройке внутренних органов и весьма широкому диапазону адаптации организма к условиям внешней среды. К тому же с выдающимися – на уровне мастеров познания – способностями к точным наукам. И, что было самым важным в их ситуации – одним из сильнейших эсперов6. Её сын был продуктом евгенической программы создания лидеров Атлантиды7 во всех областях. И к нему была применена дополнительно генетическая и нейроморфологическая модификация, запрещенная для всех жителей Атлантиды, кроме детей-гениев, созданных в ходе этой евгенической программы и… И детей Совета Верховных Лидеров Сайраса8. А её сын был одновременно и тем, и другим. Более того, он был сыном Вождя Совета – Детерминатора Салтана. Хотя и – если так можно было сказать в их случае – незаконнорожденным.

Ещё раз проверив показания приборов биореактора, Латона подлетела к стазис-капсуле и, задав пробуждение за восемь часов до начала загрузки в Гидо всего предназначенного ему массива знаний, «вплыла» в капсулу и активировала стазис-поле.

Выход из стазиса, как всегда, сопровождался лёгким головокружением и дезориентацией в пространстве. Это прошло сразу же, как только она оторвалась от ложемента. Первым делом она убедилась, что цикл ускоряющего морфинга завершился, и система начала программу загрузки знаний и их синхронизации с нейронными, психоэнергетическими и биофизическими структурами организма сына. При этом индикатор усвоения показывал 100%. Да, сочетание генов её и Верховного лидера атлантов, усовершенствованное созданными ею же программами генетической и нейроморфной коррекции, сделали Гидо очень способным к усвоению знаний и навыков сразу во многих областях. Его организм был адаптирован для резких переходов от жизни при отсутствии гравитации к жизни на поверхности планет с силой тяжести до 2,5 земных. Сама Латона тоже прошла адаптацию, однако продолжала тренировать мышцы и внутренние органы, имитируя, через нейроиндуцированные воздействия на мозг и механические имитации давления на тело, нагрузки, аналогичные тем, которые действуют на организм в поле гравитации. Не понятно было, правда, удастся ли ей когда-либо вновь ощутить гравитацию, но сдаваться она не желала.

Спустя 7 часов после пробуждения Латона висела над крышкой биореактора и ждала, когда она откроется. Раздалось характерное шипение, и крышка «растаяла». И вот спустя полгода мать вновь встретилась взглядом со своим сыном.

Гидо выбрался из ложемента одним лёгким движением, одновременно развернув тело по направлению к консоли управления кораблём. Пластика и точность его движений поражали, как и то, как он ориентировался в рубке корабля, хотя глазами видел её первый раз.

Восхищаясь способностями сына, Латона не забывала, что не смотря на нейрокоррекцию и загруженные знания, включая полный комплекс курсов высшего эфебата9, на некотором уровне разум Гидо всё равно остаётся разумом ребёнка. И ей придётся с этим считаться. Но сейчас важным было лишь одно – хватит ли его потенциала проникновения на высшие уровни информационного поля, чтобы обойти защиту бортового синтинта и получить доступ к функциям навигации.

Судя по показаниям внешних датчиков, подпространство в том районе, где сейчас находилась спасательная шлюпка, было крайне активно и могло содержать разного рода потоки и завихрения. Нужно было как можно скорее определить координаты ближайшего подпространственного репера, перехватить управление шлюпкой и высадиться на это странное образование, стабильное в окружающей его постоянно меняющейся «пене» подпространства. Это была единственная возможность выжить. А если повезёт, то может быть спустя некоторое время даже вернуться домой.

Судя по отчётам экспедиций Исследовательского Корпуса Космогаторов, «высаживавшихся», на стационарных подпространственных объектах, которые и являлись реперами для навигации в этом слое «гравитонно-тахионной пены», такие объекты имели проекции в обычном пространстве в виде очень странных псевдопланет. Планеты эти висели в космосе вдали от любых звёзд, были полыми и внутри содержали в центре нечто типа очень-очень маленького мерцающего «белого карлика», светимость которого нарастала и падала с определённой периодичностью. Так что внутри планетарной сферы наступали то день, то сумерки (полной темноты там не бывало никогда). Фактически это были своего рода естественные (или нет – споры об этом среди учёных продолжались и по сей день) «сферы Гироса»10. Сила «притяжения» везде была направлена не в центр, в сторону местного «солнца», а вовне. Это было лишним подтверждением теории, того, что сила притяжения на самом деле является давлением тёмной энергии, или, в терминах древнего знания, эфира. Попытки физиков и математиков описать реперы и эти планеты привели к тому, что возникло несколько научных направлений, каждое из которых имело свой взгляд на происхождение и модель этих странных образований. Но они все сходились в одном – «островок стабильности» в подпространстве и связанный с ним планетоид представляют собой нечто типа «улитки Захора-Гондора»11, часть которой погружена в подпространство, а часть находится в обычном пространстве. И поверхность у этого образования не одномерная, а с дробной размерностью.

Идея попытаться высадиться на поверхность репера возникла после того, как на одном из перемещающихся в подпространстве кораблей вышел из строя ГИМП. Случилось это вблизи репера, в результате чего корабль не сразу «вывалился» в обычное пространство, а попал в область турбулентности, в которой его стало швырять и крутить, словно щепку. Капитан корабля включил резервные – на случай отказа гравигенераторов – тормозные ракетные плазменные двигатели. Сколько потом его не спрашивали, почему ему пришла в голову эта безумная мысль, он не смог этого объяснить, т.к. он знал, что в подпространстве никакие манёвры невозможны – ни с помощью гравитационных, ни с помощью плазменных, ни с помощью аннигиляционных двигателей. Входя в подпространство, корабль превращался в свою информационную копию. Находящиеся на его борту люди этого не замечали – для них всё внутри корабля оставалось таким же, как и в обычном его состоянии. Но для внешнего наблюдателя корабля как обычного материального тела, собственно говоря, уже не существовало. Ну и какие, скажите на милость, манёвры может совершать информационный сгусток. Он может просто пройти некое условное расстояние в подпространстве, или потратив весь импульс, заданный на входе при импульсном перемещении (так снабжались редкие базы атлантов на пяти колонизированных планетах у далёких звёзд), или идти в подпространстве до тех пор, пока работает ГИМП и после его выключения сразу вывалиться в пространство обычной метрики. Но оказалось, что вблизи (насколько этот термин применим для подпространства) реперов свойства подпространства становятся несколько иными – оно словно приобретает некоторые черты обычного. Поэтому вблизи репера можно было маневрировать. Что и показал безумный поступок капитана того корабля. Он смог выровнять «полёт» и, он, его штурман и бортинженер стали первыми людьми, увидевшими поверхность репера. Но только увидевшими, поскольку при приближении к реперу ГИМП сдох окончательно и корабль вышвырнуло в обычный космос. Хорошо хоть, что, когда ГИМП «начал дурить», бортинженер догадался отправить на Землю аварийный подпространственный буй с указанием координат их нахождения. И поэтому спустя три недели спасатели с Земли подобрали бедолаг неподалёку от очень странного планетоида, одиноко висевшего в космосе вдали от какой бы то ни было звезды.

После этого случая и решили начать программу по осуществлению изучения реперов, включая посадки на них.

И при первой же посадке выяснилось, что стоило исследователям попасть на поверхность гравитонного «сгустка», которым фактически и являлся репер, как их автоматически переносило на внутреннюю поверхность соответствующей этому реперу псевдопланеты в обычном пространстве. Определили это сразу после первого эксперимента по «высадке»12, когда вышедший из подпространства исследовательский корабль засёк передачу на гравитационных волнах, идущую изнутри находящегося неподалёку от точки выхода планетоида, сообщавшую об удивительной структуре планетоида и о том, что там были условия, пригодные для жизни людей! Естественно, что встал вопрос о том, как забрать людей, попавших внутрь этой странной формации. Пробурить как минимум – по данным гравитационной разведки – несколько десятков километров сверхтвёрдых пород представлялось затруднительным даже с применением аннигиляторов и гравиударников. К тому же было не понятно, как это отразится на подпространственном «альтер эго» планетоида и не приведёт ли это к выбросу энергии, способному разрушить планетоид, или даже уничтожить некую область в самом подпространстве. Возникла идея запустить ГИМП разведывательной шлюпки. Все ранее проведённые эксперименты по запускам ГИМП с поверхности планетоидов, и просто вблизи массивных «гравитационных колодцев» приводили или к разрушению ГИМПов – и значительной части планетоида, или к тому, что ГИМПы «выныривали» в совершенно непредсказуемых точках пространства. Однако иного выхода не было. И это удалось! Один из исследователей, оставшись на борту шлюпки (чтобы было понятно, выдержит ли человек подобную переброску), запустил ГИМП. После чего шлюпку «выкинуло» в подпространство недалеко от репера. Бывший на борту исследователь сразу же выключил ГИМП – и шлюпка «вынырнула» на расстоянии всего в 19 астрономических единиц от планетоида и дежурившего там исследовательского корабля.

Так было положено начало исследованиям этих странных космических аномальных объектов. Было изучено 11 таких псевдопланет, и оказалось, что они обладают одним очень странным общим свойством – та реальность, в которую попадали люди на их внутренней поверхности, в некотором диапазоне возможных проявлений отражала суммарный ментальный образ того, что люди предполагали, или хотели увидеть! Т.е. реальность этих планет в некотором смысле можно было считать магической, если под магией понимать прямое преобразование материи силой мысли. При этом оказалось, что формируемая реальность зависела от, условно говоря, типа планетоида, а также психической силы воображавших, степени структурированности их сознания и его взаимодействия с бессознательными уровнями восприятия мира.

Поскольку в экипажи кораблей Исследовательского Корпуса Космогаторов всегда включали пару-тройку членов, обладавших способностями и навыками эсперов, довольно быстро выяснилось, что если в группах высадки на реперы был хотя бы один эспер уровня выше 3го, то реальность в основном приобретала свойства и формы, которые хотел именно он, с некоторыми примесями отражений мыслей и эмоционального фона других участников экспедиций. А если эсперов в группе высадки было двое или больше, то начинались метаморфозы реальности планетоида. Возникали странные, причудливые миры, как бы усреднявшие и стабилизирующие суперпозиции мыслеобразов и эмоциональных состояний эсперов. А ещё планетоиды никогда не создавали каких-либо страшных, или непригодных для жизни реальностей, даже если исследователи специально пытались представлять такие образы и вызывать в себе негативные эмоции. Словно в механизм трансформационной трансляции были встроены фильтры и ограничители.

Выяснилось и другое – степень возможности воздействия на окружающий мир для разных планетоидов тоже была отлична. Все исследованные объекты условно категоризировали на три класса (типа): высокоморфные, среднеморфные и низкоморфные. На высокоморфных можно было представить и создать почти всё, что удавалось вообразить. Среднеморфные позволяли создавать некие, условно говоря, наиболее типовые конструкции и процессы, которые соответствовали, если так можно выразиться, инфраструктуре комфортной жизни горожанина. Низкоморфные позволяли воссоздавать только очень ограниченный набор объектов и процессов, необходимых для выживания. При этом если некий кажущийся необходимым предмет или процесс – например, жилой дом, или хотя бы шалаш и костёр не возникали даже при намеревании, осуществляемом очень сильным эспером, то потом оказывалось, что климатические условия делали не нужным наличия жилища, а еда возникала в уже готовом (варёном, жареном или ином съедобном) виде.

Более того, в ходе экспериментов выяснилось, что даже на высокоморфных пленетоидах лучше всего удавалось создавать реальности, соответствующие детским воспоминаниям и восприятиям мира. Иными словами – миры детских сказок. И всё в них было реальным – еду можно было кушать, напитки – пить, в реках и морях можно было купаться, а в лесах собирать грибы и ягоды, а также охотиться. Хотя представление последнего требовало значительных ментальных усилий и концентрации – напрямую связанные с подпространством миры противились любым проявлениям насилия. Представить себе уже зажаренного кролика было легко, а вот представить себе кролика в лесу, в которого ты стреляешь из бластера, было гораздо сложнее.

На этих странных планетах преобразованию подвергались и предметы, которые прибыли извне – от разведывательных шлюпок до скафандров, приборов и оружия. Шлюпки становились морскими или речными кораблями, или повозками, скафандры в зависимости от класса защиты – одеждой или латами, гравитационные импульсные ударники превращались в молоты, правда, способные вылетать и возвращаться к их владельцу13, а бластеры превращались в луки и стрелы. Особо сложно было определить, во что превращались научные приборы и оборудование. Так, микроскоп мог полностью сохранить свою форму, а мог превратиться в «волшебные очки». Молекулярный синтезатор мог стать «скатертью-самобранкой», пульт локаторов превратиться в «волшебное зеркало», а синтинт – стать говорящим попугаем или книгой в кожаном переплёте. Сложнее всего было понять, как активировать то или иное устройство: – требовалось догадаться, что «волшебное зеркало» надо потереть, а «книгу» открывать на той или иной странице, на которой ты попадал на тот или иной блок управляющих команд. А на пустых подстрочниках можно было писать свои запросы. В общем, скучно исследователям реперов не было.

Очень занятным было то, что туалетные, душевые и водопроводные системы хотя и становились несколько стилизованными под старину, однако сохраняли свои внешний вид и функции, т.е. не только туалет на шлюпке не превращался в выгребную яму, а и если воображение исследователей создавало какие-то строения, то туалеты, душ и системы подачи воды на кухню в них, при всём средневековом виде, работали как современные. С тем лишь отличием, что продукты выделения, грязная вода и мусор исчезали словно в никуда. А вернее – именно в никуда, т.к. когда исследователи попробовали запустить устройство слежения в канализационную трубу, чтобы понять, куда она ведёт, то плывущее по ней вместе с экскрементами устройство в какой-то момент времени просто пропало. Характерно, что туалетная бумага без проблем создавалась даже на низкоморфных планетах. Словно эти миры считали, что для прибывших на них землян туалетная бумага, как и еда, является средством выживания.

А самым удивительным открытием явилось то, что эспер высшего уровня, к тому же бывший мастером-исследователем в какой-то из областей знаний, специально настраиваясь и выводя себя на высшие уровни концентрации, на высокоморфной, а при очень высоком уровне эспер-способностей и на среднеморфной планете мог воплотить (материализовать) объект, обладающий достаточно сложными свойствами. Например, компьютер, или наномолекулярный синтезатор пищи. Конечно, воспроизводилось это в виде браслета, камня, ожерелья, тарелки, скатерти и т.п., или даже живого существа14, но обладавшего свойствами и качествами того исходного предмета, который представляли эсперы. А однажды у специально отправившегося в такую экспедицию на открытую ранее высокоморфную планету главы Эспер Лиги при попытке создать ГИМП получился восьминогий дымчатый липициан15. Который обладал свойствами ГИМП! И хорошо, что эспер, решивший на нём прокатиться, прислушался к возникшему у него предчувствию (или предзнанию) и перед тем, как забраться на это странное существо, облачился в скафандр высшей защиты. В котором он и оказался спустя буквально десяток секунд с начала выездки в открытом космосе в пяти астрономических единицах от планетоида. Где его и подобрал курсировавший у планетоида корабль.

Жаль только, что создаваемые на репер-планетоидах и обладавшие столь необычными свойствами объекты существовали только в пределах планетоидов и все попытки вывезти их оттуда закончились неудачей. При выходе шлюпки, на борт которой их помещали, из подпространства, или при перемещении в подпространстве от гравитонного «сгустка» больше, чем на парсек в обычном пространстве, они просто исчезали.