Морской волк (сборник)

– Саныч, а вот скажи, что в «Лю Тао» современного? Мне Григорич сказал – но я думаю, что Древний Китай – это все ж специфика. Нет, читать ее всю у меня времени не найдется – ты вкратце расскажи.

– Люди те же: вряд ли древние китайцы сильно от нас отличались, – ответил Саныч. – Но именно они склонны были за всем психологию видеть. И достигли больших высот – три тысячи лет, а вот прямо «план Даллеса» или «Оранжевая революция» – послушай.

Он взял какую-то книжку, раскрыл почти не глядя:

– «Быть в согласии с теми, к кому благоволит правитель противного государства, чтобы приспособиться к его желаниям; со временем тот станет высокомерным и обязательно совершит что-то порочное, что позволит его устранить.

Познакомиться с теми, кого он любит, чтобы сломать его «устрашающую силу»; если люди имеют две различные наклонности, их преданность разрушается; когда в окружении больше нет преданных министров, государство непременно окажется в опасности.

Тайно подкупать его помощников, сближаясь с ними; хотя телом они будут со своим государем, их мысли будут отдаляться от двора; государство-противник определенно понесет ущерб.

Потворствовать враждебному правителю во всех его пороках, чтобы ослабить его волю; «говори почтительно, слушай с уважением, следуй его приказам и соглашайся с ним во всем».

И таких – считай, вся книга! И в завершение:

«Необходимо, чтобы противный правитель, получив богатые дары, понял свою выгоду и поверил в искренность готовящего переворот; это называется «быть в тесном взаимопонимании»; если кто-то управляет государством, но при этом сам управляем, его государство непременно потерпит поражение.

Восхищайся им. Не делай ничего, что неудобно ему. Изобрази соответствующее уважение к великой власти, и твоему уважению будут доверять. Преувеличивай его достоинства; будь первым, кто с почтением возносит его, смиренно провозглашает его Совершенномудрым.

Будь смиренным, и тогда он будет доверять тебе, тем самым узнаешь об истинном положении вещей. Принимай его взгляды и откликайся на его действия, как будто бы вы близнецы. Когда узнаешь все, незаметно прибери к рукам [его власть]. Когда наступит срок, то покажется, будто само Небо уничтожило его…»

Ну прямо Меченый и «его друг Буш»! – И взглянул на Сергея Николаевича:

– Что добавишь?

– Классика: что древнее – кажется ого! А что ближе, это так… – заговорил Сирый. – Кстати, Ильича нашего, который дедушка Ленин, замылили зря! Экономика – это все до него бородачи накопали; а вот как брать власть, тут именно у него расписано гениально, куда там какому-то Даллесу-недоучке; тут и Че Гевара – не больше чем тактик и «полевой командир». Все разобрано, проанализировано – стратегия, тактика, с чего начинать, чего бояться – настоящий системный подход! Начать с пропаганды, с общерусской политической газеты – прям по «Лю Тао» – добиваться авторитета в массах не одними словами, а конкретикой. Помните «болотную копейку» у Горького? Стать для масс защитником, выступать за справедливость – и вперед, долой и даешь! Эх, хотелось бы узнать, чем там, в двадцать первом веке, закончится! Часто говорили тогда – вот Сталина бы! Только там, по уму, не Сталин, а Ленин нужен: Иосиф Виссарионыч все-таки уже после пришел, когда власть уже принадлежала народу.

– Думаю, запретят там Ильича, – усмехнулся Саныч, – объявят экстремистом. За несанкционированное хранение-прочтение-распространение – статья. Чтоб народ не научился, как правильно у богатых власть брать. Или, например, такое – точно не помню, но по сути: создание, обучение, вооружение тайных боевых отрядов. Заранее узнать врага, имена и адреса активистов «черных сотен», полицейских агентов, самых опасных чиновников. И в час решительных действий… – ну, в общем, ясно. Это – Ленин, «Задачи отрядов революционной армии», тысяча девятьсот пятый год. А если это и у нас кто-то за руководство к действию примет? Ильич ведь пока еще не под запретом!

– Вот за этим мы и здесь, – ответил я, – чтобы такого не было. Снова революция с гражданской – не многовато ли? Ты, Саныч, мне рассказывал про китайское проклятие – «чтоб ты жил в эпоху перемен»? Когда три четверти китайского населения в расход – такой был семнадцатый по-древнекитайски? А не про революцию, а собственно про войну там есть?

– А как же! – сказал Саныч. – Особенно начало. Подготовка к войне – всецело укрепи себя, свой дух, свой порядок, свою веру – и, соответственно, ослабь все это у врага. Глава первая – как делать это, пока еще мир; и вторая – когда уже началось. В наше время это психологической войной называется, что американцы выдают за последний писк. «Мы не воюем, мы восстанавливаем демократию и порядок от гнилого и антинародного режима Хусейна, Каддафи (подставь фамилию). Он – воплощение мирового зла, а мы белые и пушистые, на белом коне». В отличие от немцев, хорошо ведь понимали, сво…, что победить и убить – не всегда одно и то же. Как в той песне: «в безнадежном бою победителей нет».

В безнадежном бою – победителей нет. Ага, великая победа линкора «Шеер» над старым пароходом – назвать ее таковой даже сами немцы постыдились. И этот утюг бежал от «Дежнева» с его 2×76,2 и 2×45-мм, вооруженных пароходов «Кара» и «Революционер» и пары старых шестидюймовых гаубиц образца 1910/30 годов на острове – причем с сухопутными расчетами, никогда не стрелявшими по морской цели! А ведь по «Лю Тао»: что должны подумать немцы – если пароходик, едва вооруженный, без брони, оказал такое сопротивление, то что же будет при встрече с равным?

Но «Сибирякова» все же жалко. И таких людей, что на нем погибли. А ведь они детей могли оставить – достойных. Или нет – вспомним писателя Гайдара и его внука – но лучше будем думать о людях хорошо.

Значит, для достижения морального результата надо, оставив сибиряковцев жить, фрицев взамен опустить ниже плинтуса. Ха, а ведь задача имеет решение! У торпед МТТ, или Т-15, которыми стреляет «Пакет», есть такой режим… Надо у Бурова уточнить – но в общем ясно.

Нет, «Шеер», не будет тебе ни геройства, ни даже честной солдатской смерти в бою! А будет такое – от чего сами фрицы, вспоминая, станут плеваться, стараясь забыть!

Иду к Бурову – едва сдерживаясь, чтоб не ускориться. Но нельзя, потому что бегущий командир, как и генерал, вызывает у личного состава либо смех, либо панику. Меня перехватывает Леня Ухов.

– Товарищ командир! Михаил Петрович!

– Ну что там еще?

– Радиограмма. Вам. С Большой земли.

Читаю. «Вам рекомендуется отменить операцию. Возвращайтесь. В Карское море выходят лодки Щ-422 и К-22. Утопленный “Шеер” не стоит вашего риска».

И что? Ну вышли. И как они будут искать одинокий рейдер в Карском море? Мы-то знаем, где он будет: сначала «Сибирякова» утопит, затем к Диксону – так ведь на послезнание не сошлешься. Нам остаться и наводить, как на конвои, – так тогда проще отработать самим. Ну не смогут наши предки, без нас, сыграть как мы – два шара через все поле, в лузу! А вот мы сумеем.

– Леня, зашифруй и ответь: «А стоит ли риска “Шеер” в составе Северного флота под нашим флагом?»

Вот предки сейчас рты разинут!

Что нам известно о противнике? Кроме «Шеера», еще пять подлодок – тоже участники операции «Вундерланд». U-601 с пятнадцатого числа торчит у северной оконечности Новой Земли – блин, и топить ее пока нельзя, она передает на «Шеер» инфу о текущей погоде и состоянии льдов, еще спугнем ненароком самого главного зверя. U-251 еще четырнадцатого вошла в Карское море с юга, через пролив Карские Ворота, но вроде никого там не утопит – ею займемся позже. U-255 болтается аж у Шпицбергена, как заправщик для разведывательного гидросамолета – разведчика погоды. Но когда самолет разобьется, причем сам, без всякой нашей помощи, она тоже перейдет в Карское, обстреляет нашу метеостанцию на мысе Желания – но это случится только двадцать пятого. Наконец, у западного берега Новой Земли действуют еще две лодки, U-209 и U-456, для отвлечения наших сил и внимания. Причем одна из них, 209-я, утром семнадцатого потопит нашу баржу с людьми и будет расстреливать плававших в воде из пулеметов – и это случится севернее острова Матвеев, по эту сторону Карских Ворот.

Ими и займемся в первую очередь. Тем более, это лишь статисты. Главную дичь – не потревожим.

Как там было, в оставленном нами мире?

Из воспоминаний Г. Шульца, в тот период вахтенного офицера лодки U-209

Как я понял, после предыдущего похода у Генриха появилась новая отговорка – русские береговые батареи.

Мы отошли мористее и провели остаток дня в надводном положении возле острова Матвеев. 17 августа в 03.15 впереди по курсу была обнаружена полоса дыма. Лодка тут же погрузилась и застопорила ход, чтобы не выдавать себя буруном от перископа. Несчастный Генрих заметался по центральному посту, проклиная свое недавнее публичное геройство. Пока он суетился и, закусив губу, пытался выдумать очередную причину для отказа от атаки, я успел разглядеть приближающиеся суда – это был небольшой сторожевик, два маленьких парохода, один из которых волокли на буксире, и две баржи, одна из которых была набита людьми. Поскольку мой доклад о характере целей был тут же записан в вахтенный журнал, то Генрих, взглянув на меня со злостью, понял, что отвертеться от атаки не удастся. Тем более что при повторном рассмотрении выяснилось, что пароход, принятый за сторожевик, таковым не являлся, а на барже помимо мужчин в телогрейках было полно женщин и детей.

Наконец-то наша первая настоящая атака! Генрих, узнав, что противник безоружен, сам громогласно заявил, что нечего тратить торпеды на этих русских свиней – расстреляем из орудия! В 05.26 наша лодка всплыла в надводное положение, а на палубу был вызван орудийный расчет. В качестве первой цели была выбрана баржа с женщинами и детьми.

Но Сан Саныч еще вчера рассчитал время и проложил курс. Мы будем на месте вечером сегодняшнего дня, шестнадцатого августа, максимум к полуночи. Так что теперь этого не будет – потому что мы успеем.

Мы успели.

– Боевая тревога! Торпедная атака!

Все – сплошной адреналин. Слились с лодкой в одно целое. Действуют без суеты – быстро и четко. Может, вышколенный экипаж моей прежней 971-й сработал бы быстрей – но где сейчас тот экипаж? А вот чувство – прежнее. Упоение боем, когда даже страха уже нет.

– Цель надводная, пеленг девяносто пять, дистанция…

Правильно, это появились наши. Тот самый караван – суда «Комсомолец», «Комилес», тянущие на буксире лихтер и баржу. А на барже – триста человек из числа семей полярников, строителей «Норильскстроя», рыбаков, следующие из Хабарово в НарьянМар. Как было в том, нашем мире.

– Лодка пошла на погружение.

И это – как там. Командир U-209, капитанлейтенант Генрих Брода сначала принял караван за конвой, охраняемый эсминцами. Убедившись, что это всего лишь невооруженные пароходики, он всплыл, сыграл артиллерийскую тревогу и вызвал на палубу[15]». матросов с пулеметами и автоматами. Он погибнет в сорок третьем, в Атлантике, не одержав ни до ни после ни единой победы. Не только мразь, но еще и трус.

Гоша и Родик фиксируют в специальных блокнотах все операции и ведут хронометраж. Бурый хотел на них цыкнуть, но я остановил. Если все ж чудо случится вторично, и мы вернемся – предъявим материал самой первой в истории боевой стрельбы «Пакетом-П».

На всякий случай в одном из аппаратов готова УГСТ – как тогда в Атлантике возле конвоя. И данные заряжены в БИУС. Но надеюсь, этого не понадобится. Потому что в случае успеха у нас останется еще полтора десятка боеприпасов, годных против подлодок.

– Пли!

– Есть пли!

Пошло время. Акустики доложили – «малютка» ушла хорошо. Не увернется U-бот от ГСН двадцать первого века!

– Лодка продувает ЦГБ.

Рассмотрел, увидел, что опасности нет – и решил всплыть. Но медленно – в штатном режиме, продувает одну лишь среднюю, а не весь балласт. А когда всплывет, отработает на все ЦГБ выхлопом дизелей.

– Взрыв торпеды! Пеленги совпали – попадание! Лодка погружается – пытается продуться. Слышу звук разрушения прочного корпуса.

– Локация, активный!

– Объект на дне, глубина пятьдесят пять. Слышны звуки ударов по металлу.

Песец тебе, фриц. Не лечится этот случай. Кто остался жив – будет умирать медленно и мучительно, как наши на С-80 в шестьдесят первом. А если у немцев есть идашки[16], и кто-то сумеет выйти через торпедный аппарат – он будет не менее мучительно замерзать в холодной воде.

В перископ видим, как наш караван сбавляет ход, что-то обследует на поверхности. Наверное, там плавают обломки и соляр. А нам тут больше нечего делать.

Ложимся на курс отхода. Посылаем радиосообщение на волне нашего подплава: «По флоту. Потоплена подводная лодка U-209, в точке с координатами. Морской Волк».

Из материалов отчета работы межведомственной комиссии НКВД, СМП и ВМФ

16 августа 1942 года около полуночи из поселка Хабарово в Нарьян-Мар, без согласования с командиром Северного отряда БВФ капитаном первого ранга Н. П. Анниным, вышла группа кораблей, принадлежащая НКВД. В состав группы входили: буксирные пароходы «Комсомолец», «Норд» и «Комилес». «Норд» буксировал неисправный «Комилес» и лихтер Ш, а «Комсомолец» – баржу П-4. На последней находилось 267–300 человек из числа семей полярников, строителей «Норильскстроя», отправленных на работы на объекте НКВД № 300, а также рыбаков. Суда направились в Нарьян-Мар, несмотря на наличие информации о действии немецких подводных лодок, отказавшись от эскорта находящихся в Хабарово ТЩ-54 и ТЩ-62. Старший каравана… (фамилия неразборчиво), движимый личными мотивами (торопился на день рождения к жене), нарушил действующие инструкции об обеспечении безопасности мореплавания. Проведенная проверка вскрыла целый ряд случаев, когда подобные переходы совершались в нарушение инструкций без охранения как НКВД, так и Северным морским пароходством (см. приложение № 2), из-за чего постоянно возникали конфликты с командованием Беломорской военной флотилией.

До утра 17 августа с. г. плавание проходило без происшествий. Караван двигался со скоростью 6 узлов. Головным шел буксир «Комсомолец» с баржей П-4 на буксире. 17 августа около 7.00, когда караван проходил в 2 милях от северного побережья острова Матвеев, вблизи него всплыла немецкая подводная лодка с очевидным намерением открыть по безоружным кораблям артиллерийский огонь. От тяжких последствий спасло лишь то, что в этот момент противник был атакован и потоплен нашей подводной лодкой К-25. Из воды поднято двое немцев, один из которых, по его словам, является командиром подводной лодки U-209, капитан-лейтенантом Генрихом Бродой.

Наложена резолюция: старшего каравана предать суду военного трибунала[17].

Вторую лодку, U-456, обнаружили и потопили около полудня. Мы шли со скоростью двадцать узлов, сканируя глубины сонаром, – наплевав на скрытность, ввиду отсутствия противника, могущего достать нас на глубине. Когда акустики доложили – контакт, пеленг, мы изменили курс в том направлении. Фриц, наверное, был удивлен, поначалу приняв нас за стаю белух, полярных дельфинов, также использующих эхолокацию, а что еще могло двигаться под водой с такой скоростью длительное время? Все же он принял решение уклониться от непонятного объекта – мы догоняли, тогда фриц пошел на погружение, что не спасло его, а наоборот. На поверхности лодка теоретически может выдержать затопление одного отсека и прилегающей группы ЦГБ – при прочих «сухих»; под водой, также теоретически, спасением могут стать рули на всплытие, машине самый полный, экстренное продувание всех ЦГБ.

Но это если все системы остались целы, а счет буквально на секунды, отрицательная плавучесть растет стремительно, вода под давлением глубины затопляет смежные отсеки, рвет переборки, как бумагу. Надо полагать, все это было на U-456, упавшей на дно на двухстах метрах; даже если в отсеках-«убежищах» остались живые – выброситься наверх через торпедные аппараты можно максимум со ста двадцати, и это в наших ИСП-60. Еще одна вражеская пешка с доски – идем за следующей.

К утру восемнадцатого мы подходили к мысу Желания с юго-запада. Подходили осторожно, помня о U-601, болтающейся где-то здесь, трогать которую, повторяю, было пока нельзя! Но акустики не обнаружили никого – наверное, лодка ушла восточнее, в Карское море.

Мы ждали двенадцать часов. И вот он – «Шеер»!

От Советского Информбюро, 19 августа 1942 года

Перешедший на сторону Красной Армии ефрейтор 96-го немецкого артиллерийского полка Август П. заявил: «Мне хочется рассказать о нескольких фактах, свидетелем которых я был. Немецкие солдаты не просят и не берут, а отнимают у населения силой продукты и вещи. В селе Балаклея солдаты только одной батареи во главе с обер-фельдфебелем Грюнбихлером отобрали у крестьян 59 голов рогатого скота. В одном колхозе солдаты ограбили всех жителей и избили многих крестьян до полусмерти за то, что они негостеприимно их встретили. 10 июня 1942 года в районе Гракова в канаве мы нашли двух тяжелораненых красноармейцев. Лейтенант Клейст приказал немедленно расстрелять их. На наших глазах обер-ефрейтор Фюрст прикончил их из пистолета. 28 июля я видел, как группа немецких солдат расстреляла 8 раненых и 6 здоровых русских военнопленных».

Как и в нашем мире, девятнадцатого утром «Шеер» встретился со своей лодкой U-601, получив от нее свежую информацию о состоянии льдов. Затем они разошлись, а мы, решив, что «Шеер» сумеем обнаружить легче, двинулись за лодкой. Карманный линкор ушел на юго-запад, но наши акустики его слышали хорошо. U-601 неспешно шла на юг, в надводном положении, а за ней, на глубине ста пятидесяти метров, двигались мы. Когда сочли, что дистанция достаточна, чтобы на «Шеере» ничего не заметили, мы потопили лодку. Это было проще, чем стрельба по мишеням на торпедном полигоне. В отличие от Атлантики, у меня в душе не шевельнулось ничего, кроме удовлетворения от хорошо проделанной работы и радости, что мир стал чище, если сколько-то фашистских убийц отправились на тот свет. Наверное, непрерывная пропаганда стала действовать и на меня – а может, мы уже привыкли убивать; и фраза «хороший фашист – это мертвый фашист» незаметно трансформировалась у нас в «хороший немец – мертвый немец».

Когда-нибудь после нам будут говорить, что не все немцы были ублюдками. И что будет неправильно валить вину кого-то на всех. Бабушка моего школьного друга была в оккупации, в деревне под Псковом. Она рассказывала, что немцев проходило через деревню много, и все разные. Шоколад впервые попробовала – которым немец угостил. Были немцы, которые предупреждали ее мать: прячь детей, за нами идут эсэс. Были – которые отобрали всю еду. А другие, наоборот, едой поделились. Но после ее угнали в Германию, где не эсэсовцы, а хозяйка с дочерьми били ее плетью «за плохое старание», морили голодом, травили собаками – ее и других. Не все немцы сво…? А как на войне вы будете взвешивать степень виновности каждого встреченного врага? Невиноватых нет – вы виновны в том, что не выступали против своего режима. Читал, что был такой Шменкель, ефрейтор вермахта, который в сорок первом (!) перешел к партизанам и воевал у них так, что получил Звезду Героя – этакий местный Кузнецов-Зиберт. Хорошо зная немецкие реалии, устав, орднунг, он помогал партизанам, переодетым в немецкие мундиры, проводить диверсии, вести разведку; на его счету несколько десятков лично уничтоженных фрицев; он погиб одновременно с Кузнецовым – весной сорок четвертого был взят в плен раненым, опознан и расстрелян. Вот это был правильный немец – прочие же, безусловно, виновны, и чем больше их сдохнет, тем скорее кончится война.

Однако же вернемся к нашим баранам. Для которых мы – волк.

Из описания реальной операции «Вундерланд» в нашем мире

Разойдясь с U-601 уже в ранние часы 19 августа, «Адмирал Шеер» первоначально направился на юго-запад, к мысу Желания. Увидев вдалеке землю, Меендсен-Болькен приказал повернуть на восток и двинулся по направлению к острову Уединения. Во второй половине дня крейсер обогнул два больших ледяных поля, но вскоре столкнулся с плотным паковым льдом. В конце концов, не дойдя ста миль до острова, «Шеер» был вынужден повернуть на запад. Непосвященному смысл этих маневров понять непросто – немцы верили в существование судоходного маршрута вдоль западного побережья Новой Земли, вокруг мыса Желания и далее по направлению к проливу Вилькицкого. Сутки были потрачены лишь на то, чтобы убедиться в истинности данных, полученных с U-601, – никаких судов в этом районе нет.

В течение всего дня бортовой «Арадо» находился в воздухе, главным образом решая задачи ледовой разведки. Внезапно выяснилось, что компас самолета показывает неправильное направление, из-за чего «Арадо» пришлось использовать только лишь в пределах визуальной видимости с «Шеера».

Выйдя из зоны льдов, рейдер повернул на юг. Двадцатогого вечером он встретился с U-251. Меендсен-Болькен приказал передать на лодку топливо и хороший кофе, но его расчеты на получение в обмен сколько-нибудь ценной информации не оправдались – субмарина также не обнаружила ни одного советского судна, не говоря уже о конвоях. В этой ситуации командир рейдера принял решение: по кратчайшей выйти к побережью полуострова Таймыр и далее направиться к проливу Вилькицкого вдоль берега[18].

Что ж, не будем пока вмешиваться в историю. Пусть «Шеер» сам выведет нас на U-251. Если к северовостоку и востоку от Новой Земли, глубины двести, триста, максимальная шестьсот двадцать – то дальше к югу начинается шельф, и глубина уменьшается до пятидесяти и меньше. Причем Диксон, где должен был разыграться финал запланированного нами действа, лежал как раз в мелководном районе. А льды в Карском море встречаются круглый год – разница лишь в том, что в период навигации это разрозненные скопления, которые можно обойти. Так что перед нашими штурманами лежала исключительно сложная навигационная задача. А перед БЧ-3 – столь же непростая задача, как достать «Шеер», если подойти на дистанцию пуска «малюток» не удастся.

Да, не слишком ли опрометчиво я пообещал предкам? Что ж, на самый крайняк придется потратить «Гранит».

Одного лишь мы категорически не допустим. Под немецким флагом «Шеер» из Карского моря не уйдет!

– Товарищ капитан первого ранга! Михаил Петрович!

– А, Леня… Что так официально? Давай – что у тебя там.

Опять радиограмма – от предков. Щ-422 уже прошла пролив Карские Ворота, К-22 следует за ней, будет через сутки. Предлагают помощь, они – нам, хм! Настаивают на личной встрече – ради организации взаимодействия? А что, по радио нельзя?

«…по поручению наркома внутренних дел Берии – старший майор НКВД Кириллов».

Ну вот, уже и персона нарисовалась. А то – штаб, штаб. Значит, сам Лаврентий Палыч интерес проявил? И чем же нам может быть полезен его посланец – не в отдаленном будущем, там, ясное дело, легализоваться нам придется – но вот именно здесь и сейчас?

А ведь может! Частоты и позывные связи с Диксоном и прочая нам дали, но голос наш там сугубо совещательно-информативный. А возможно, понадобится – всех по ранжиру строить! Это чья умная голова додумалась – батареи демонтировать за пару дней до? Да и битый «Шеер» кому-то на буксире тащить придется – и куда его команду деть, больше тысячи фрицевских морд? А если еще до обстрела дойдет, уже нашей собственности, диксонскими батареями? Короче – нужно Лицо, имеющее Полномочия. Причем именно здесь, у нас на борту.

И это Лицо сейчас, наверное, очень желает взглянуть, что такое «Морской волк».

– Леня! Зашифруй и передай. Можем принять делегатов связи. Условием: операцией «Шеер» командую я. «Шеер» сейчас южной части Карского, с ним U-251. Если согласны, сообщите этой волне.

Ответ пришел очень быстро. Как я и ожидал – они согласны. Просят назначить время и место рандеву.

– Саныч! Карту. Так, с U-251 разбираемся вечером двадцатого, раньше никак нельзя, «Шеер» на основании инфы с нее ткнется на восток, во льды, хрен пройдет, но время потеряет, и лишь двадцать пятого в полдень встретит «Сибирякова». А вот в эту точку надо выйти к полудню двадцать первого. И глубины вполне, и от Диксона не слишком далеко, и предки подойти успеют. Встречи хотите – так тому и быть.

– Михаил Петрович, а зачем так сложно? Диксон, еще кто-то там… Вот он, «Шеер» – «малютки» ему по винтам, и ультиматум: или спускайте флаг, или все к рыбам! Куда они денутся посреди Карского моря?

– Нестратегически мыслишь, – отвечаю я. – Обездвижить – это ладно. Допустим, сдадутся (чтой-то не верится, что они будут с «дойче юбер аллес», и за фюрера – в рай). А как ты их буксировать будешь и куда? Море Карское неспокойное – утонет еще собственность, наша уже, а мы предкам обещали. Так что нужно или чтоб Диксон рядом был, или кто-то, кто мог оперативно команду снять – и на буксир. Никуда не денется – успеем всегда!