Сударь Благие Намерения

– Для всего есть причина, Роман Сильвестрович, – проговорил Сергей. – Однако же и вы уходите столь далеко от дома.

– Ну, я-то на службе. Куда царь-батюшка и отчизна отправят, туда и путь лежит.

– Знакомо. Я служил в лейб-гвардии, в Гродненском гусарском полку.

Роговский заулыбался.

– Не под командованием ли Дмитрия Георгиевича? По юности мы были с ним приятели.

Молодой купец по фамилии Кадочников, которого отец снарядил для участия в Русско-Американской кампании, вдруг прервал их разговор неожиданным вопросом:

– А не тот ли вы корнет Лисицин, который ушел со службы из-за дуэли с Гуревичем?

Судя по речи, он был изрядно пьян, и Роман Сильвестрович посмотрел на него суровым взглядом. Однако Кадочников не обратил на это внимания.

– Хм… Не лучший эпизод моей жизни, который я не хочу обсуждать, – сказал Сергей.

– А между прочим, – многозначительным тоном произнес Кадочников, – Гуревич свояк Романа Сильвестровича.

Сергей поднялся. Вся эта пьяная беседа ему была неприятна. Тем более его противник по дуэли, из-за которой сильно изменилась его жизнь, оказался родственником капитана.

– Простите, господа, я, пожалуй, откланяюсь.

Но Кадочников не унимался и продолжал говорить ему вослед:

– А Гуревича отправили служить на Дальний Восток. В Лазареве вы с ним, возможно, и встретитесь. Верно, Роман Сильвестрович?

Кадочником пьяно хихикнул. Как-то даже злорадно.

– Послушайте… Вы молоды, глупы и слишком пьяны, – тоном, не терпящим возражений, высказал ему Роговский. – Все это не ваше дело. Извините за грубость, конечно. Впрочем, перед кем тут извиняться… Идите уже спать. Завтра вам стыдно будет за свое поведение.

6. Утро на палубе

Из-за того, что с вечера лег рано, Сергей так же рано и проснулся. Спать не хотелось вовсе. Он оделся и поднялся на палубу. «Святой Андрей Первозванный» шел медленно в окутывающем его тумане. Слабые лучи солнца просто увязали в белой пелене. Однако с каждой минутой туман становился все более прозрачным.

Сергей набрал полную грудь влажного, холодного воздуха. Выдыхая, заметил, как легкий пар растворялся в окружающем тумане.

– Доброе утро. Что-то прохладно, – обратился он к Невельскому, стоящему на палубе с подзорной трубой.

Геннадий Иванович, высокий мужчина тридцати пяти лет, морской офицер, путешественник, посмотрел на Сергея и ответил:

– Доброе. Только туманное.

– Отчего вы вчера вечером с капитаном ругались?

– Ну… Сергей Петрович, мы с ним не ругались, а скорее обсуждали. Просто громко и эмоционально.

Невельской помолчал, вглядываясь в туман.

– Вот понимаете, в чем дело… Обычно суда огибают Сахалин… Подержите, – Невельской протянул Сергею подзорную трубу.

Сергей взял в руки и тут же глянул в нее с любопытством, пытаясь рассмотреть что-то в тумане. Невельской достал из-за пазухи карту, свернутую трубочкой, и развернул.

– Взгляните. Что написано перед словом «Сахалин»?

Сергей тут же склонился над картой.

– Полуостров.

Невельской закивал головой.

– И обычно суда огибали полуостров. И через три дня пути от этой точки на карте…

Геннадий Иванович ткнул пальцем в карту. Та тут же свернулась в трубочку обратно. Он опять ее расправил. И продолжил:

– …Заходили в Лазарев.

Невельской свернул карту и положил ее за пазуху.

– Что вы видите с левого борта?

– Земля. Берег, – не понимая, к чему ведет Геннадий Иванович, ответил Сергей.

– Правильно! – радостно заговорил тот. – Береговая линия. А теперь взгляните в подзорную трубу во-о-он туда, – он рукой указал в противоположную сторону. – С правого борта. Туман рассеивается. И вы должны это увидеть.

Сергей взглянул в подзорную трубу в направлении, которое указал Невельской.

– Камни. Тоже земля! – не высказывая открыто свое удивление, проговорил Сергей, пытаясь рассмотреть подробнее береговую линию.

Геннадий Иванович заулыбался и хлопнул его по плечу.

– Верно! Там Сахалин! И это остров! И мы сейчас идем проливом между материком и Сахалином. А? Каково?

Невельской повернулся в сторону мостика, где стоял Роговский.

– Как видите, Роман Сильвестрович, на камни еще не сели. Зато сэкономим три дня пути.

Тот напряженно вглядывался вдаль. На слова Невельского он не ответил. Только недовольно откашлялся и громко скомандовал:

– Лотовый, доложить глубину!

– Проходим, Роман Сильвестрович, – ответил матрос, который мерил глубину лотом.1

– Проходим… – недовольно буркнул Роговский. – Ты мне глубину назови. А то посажу на бак!2

– Пять саженей, – резво ответил матрос.

Роман Сильвестрович поднял голову и крикнул матросу на огороженной марсовой площадке на грот-мачте3:

– Смотрящий, в оба глаза смотреть. Докладывать обо всем, что видишь.

– Так точно. Впереди чисто.

– Нам бы на банку4 не угодить, – высказал свои опасения Роговский. – Боцман! Поставь еще к бакборту и штирборту5 по человеку. Пусть поглядывают. Не помешает.

Тут же раздался хриплый голос боцмана:

– Есть поставить к бакборту и штирборту по человеку!

– О чем только думал? Как я дал себя уговорить на такое? – бурчал капитан.

– Роман Сильвестрович! В историю попадете! – весело крикнул Невельской.

– Именно что в историю как бы не попасть, – серьезно ответил Роговский.

Сергей повернулся к Невельскому.

– Геннадий Иванович, так значит?..

Тот его перебил:

– Это пролив.

– Название уже придумали? – восхищенно проговорил Сергей.

– Полноте, какое название? Еще ничего не ясно, – скромно ответил Невельской. Потом подумал и проговорил: – Решать будет географическое общество.

Сергей стал молча вглядываться в береговую линию. Туман уже практически рассеялся. И солнечный утренний свет доедал остатки белой прозрачной пелены.

Судно шло медленно, на ощупь незнакомым путем. Большинство парусов было спущено. Сергей еще постоял некоторое время на палубе и спустился в свою каюту греться.

7. Поселение Лазарев

Поселение Лазарев – это была та самая точка, от которой экспедиция Невельского отправлялась вглубь территории. Прямо на берегу перед частоколом стояло несколько навьюченных лошадей. Около них суетились казаки, которые должны были отправиться вместе с Геннадием Ивановичем.

«Святой Андрей Первозванный» стоял на рейде. Недалеко от него еще три судна поменьше.

Сергей выпрыгнул из лодки, доставившей его, как только она уткнулась в песчаный берег, и огляделся. Увидел Невельского, который проверял натяг подпруги седла у коня, тут же направился к нему.

– Тимофей, ты оружие проверил? Все взяли? – громко спросил Геннадий Иванович одного из казаков.

– Так точно, ваше высокоблагородие.

– Провизией кто занимался?

– Белякин Харитон. Да вы не волнуйтесь, Геннадий Иванович. Все взяли.

– Ха! Как тут не волноваться-то? – проговорил негромко Невельской, поглаживая шею коня.

– Отправляетесь? – спросил подошедший Лисицин.

– Вот буквально сейчас и выходим.

– Желаю вам удачи.

– Ой, к черту, Сережа, к черту.

Невельской быстрым шагом пошел к открытым воротам поселения.

Сергей двинулся следом.

8. Неприятный разговор

Пройдя ворота, Роговский пошел в сторону административной избы, где намеревался повидаться со своим родственником. Дверь отворилась, и появился Гуревич. Увидев Романа Сильвестровича, он быстро сбежал с крыльца к нему навстречу.

– Ну, здравствуй, свояк! – обрадовался капитан.

– Здравствуй, Роман Сильвестрович.

Гуревич и Роговский обнялись по-родственному.

– Как поживаешь? Как служба?

Гуревич махнул рукой и недовольно сказал:

– Да какая тут жизнь, на краю Земли-то? Все одно что тюрьма или ссылка.

– Ну, полно тебе! – попытался смягчить разговор Роман Сильвестрович. – Прямо уж тюрьма. Звание тебе сохранили. Ты рапорт отправлял?

– Отправлял. Ни ответа, ни привета, – ответил Гуревич и сразу без паузы спросил: – Как Анна?

– Не хотел тебя расстраивать, но и лгать не научен, – очень серьезно заговорил Роговский. – Не особенно-то она и переживает о твоем отсутствии. Меня, как брата ее, это удручает.

Гуревич задумчиво посмотрел вдаль на стоящие на рейде суда. Роман Сильвестрович заметил в его глазах какую-то тоску.

– Слыхал, нескучно тут у тебя? – отвлек от тяжких дум свояка Роговский.

– Намедни отправлял одного из солдатни. Со скуки бабу не поделили. Ладно бы морду друг другу набили и все. Так нет, из ружья шмальнул один в другого. Насмерть.

Роговский перекрестился.

– Успокой его душу. Пьяные были?

– А то ж! – усмехнулся Гуревич. – Отправил его в Охотск. Пусть там разбираются. Их обоих за проделки сюда отправили. На прежнем месте оба дисциплиной не отличались. Как часто бывает, чтобы не на каторгу, так сюда.

Оба помолчали. Гуревич и сам-то попал сюда не по своей воле.

– Ты, кстати, Роман Сильвестрович, слыхал? Пираты у нас объявились. Мелкие суда грабят. Прибрежные поселения, – предупредил бывший полковой адъютант. – Будешь мимо острова Большой Шантар проходить, поглядывай. Есть догадка, что они там прячутся.

– Поглядим. Откуда ж они тут? – поинтересовался капитан.

– Да китайцы. Британцы их прижали, так они сюда кинулись. Ну, там и корейцы, и наши – беглые. Видел на рейде три судна? – Гуревич показал рукой на море.

– Видел.

– Часть охотской флотилии. Хотят побережье патрулировать.

– Сложно их военными судами назвать-то.

– А других нам государь не прислал, – Гуревич развел руки в стороны. – Как говорится, чем богаты… Орудия какие-никакие поставили. Солдат разместим. Против военного корабля не устоят, а против пиратов вполне.

– А чего отряд не отправите остров прочесать?

– Людей мало. Не так давно отправляли. Никого не нашли. Только замаскированное костровище.

– Были, но ушли?

– Получается, что так.

– Могу чем-то помочь?

– Не! Сами справимся.

В воротах показался Невельской и прямо на ходу громко заговорил:

– Простите, Роман Сильвестрович, что прерываю вашу беседу. Казимир Илларионович, дадите мне еще служивых в сопровождение?

– Семерых, как вы просили, не могу, а троих дам, – ответил Гуревич подошедшему путешественнику. – Да и зачем вам лишние едоки в экспедиции?

– Ну, и на том спасибо, – поблагодарил Геннадий Иванович.

Быстрым шагом к ним подошел Сергей.

– За вами не угонишься, – весело проговорил он, обращаясь в Невельскому.

– А! Казимир Илларионович, позвольте вам представить нашего попутчика и моего приятеля, – показал рукой Геннадий Иванович, – Сергей Петрович Лисицин.

Он с улыбкой начал было:

– Рад знаком… – узнал своего бывшего противника по дуэли и будто поперхнулся, – …ству.

Улыбка мгновенно исчезла с его лица. И оно стало серым, каменным.

Гуревич посмотрел на Сергея с нескрываемым презрением.

– Да, мы знакомы. Верно, корнет? Или вас можно назвать Сударь Благие Намерения? – отчеканил каждое слово бывший полковой адъютант.

Сергей не ответил, только смотрел с вызовом в глаза своему бывшему полковому адъютанту.

Гуревич, конечно, не самый приятный человеком на свете, но в ситуации с Михаилом, участником и пострадавшим в которой был Сергей, он все же защищал свою честь. Однако нерастраченный юношеский максимализм не давал возможности правильно оценить ситуацию. Да и Гуревич был недоволен, что истинный виновник ускользнул от него из-за этого хлыща. А теперь еще вынужден тратить свои годы в этом захолустье. Так они стояли напротив молча, с ненавистью и презрением глядя друг на друга.

Увидев все это, Роговский подхватил Невельского под руку, отвел в сторону и шепнул:

– Геннадий Иванович, надо спасать положение. Они оба здесь оказались из-за дуэли, на которой стрелялись.

В это момент Гуревич прервал молчание:

– Вижу, вы оправились, сударь?

– Вашими молитвами и велением судьбы, – с сарказмом ответил Сергей.

– Полноте, – в тон ему продолжал нынешний комендант Лазарева. – Я не ваша матушка, чтобы молиться. А если бы даже и молился, то за упокой вашего развратного братца, Сударь Благие Намерения.

– Матушка моя померла давно. Вам не надо поминать ее всуе. А в остальном… Желаете повторить? – с вызовом спросил Сергей.

– Насчет матушки простите. А насчет повторить – не время. Но память у меня долгая, не сомневайтесь, – холодно произнес Гуревич.

Вернувшийся с Роговским Невельской заговорил, будто ничего не произошло:

– Господа… Господа, простите, что прерываю, однако время не ждет.

Далее он обратился непосредственно к Гуревичу:

– Так мы договорились насчет сопровождения?

Роговский подошел к Сергею и нарочито громко заговорил:

– Не откажите в любезности. У меня есть копия португальской лоции акватории Хоккайдо. Не поможете ли разобраться?

Не понимая, зачем капитан обратился к нему, Сергей начал было нерешительно:

– Но…

Роман Сильвестрович его прервал:

– Я настаиваю.

– Хорошо, но я не силен в португальском, а в лоциях разбираюсь не более козы во французском вине.

– Ну вот и славно! – радостно проговорил Роговский и, обняв Сергея за плечи по-отечески, повел его к лодкам.

Как только они вышли за ворота поселения, обнесенного частоколом, Сергей вдруг остановился.

– Постойте… Гуревич – ваш родственник, насколько я помню? И вы меня увели, чтобы мы не поссорились? – он посмотрел на пожилого капитана.

– Судьба его уже наказала, – со вздохом проговорил тот. – Да и вас тоже, насколько я понимаю. Поэтому, от греха подальше, я попрошу отправиться на судно и не сходить с него до следующего порта.

– Я не ваш подчиненный, – с вызовом проговорил Сергей.

– Это просьба, – мягко настаивал Роман Сильвестрович.

Сергей уже и сам хотел уйти от этого ставшего неприятным ему места. Он повернулся и в сопровождении капитана пошел к берегу.

Гуревич провожал их тяжелым взглядом.

– Ну как? – спросил его Невельской.

Гуревич, не отрывая взгляда от фигуры уходящего Лисицина, произнес:

– Проходите в избу. Сопровождающие там ждут.

– Благодарю, – радостно сказал Геннадий Иванович и буквально взлетел по ступенькам крыльца.

Мимо открытых ворот прошел с виду охотник из местных, однако по раскосым глазам несложно было определить, что это китаец-манчьжур. Он повернулся, глянул на коменданта и пошел дальше. Гуревич осторожно посмотрел по сторонам – не видит ли кто, и двинулся следом.

9. Встреча с Гоушеном

Когда он вышел за ворота, китаец уже сидел на большом камне метрах в тридцати от частокола. Он молча, будто статуя, не шевелясь, смотрел на стоящие суда. На коленях у него лежало охотничье ружье.

Гуревич пошел медленно, будто гуляя. Поднял с земли какой-то камешек. Рассмотрел его и откинул в сторону. Потом остановился, достал кисет и трубку. Набил ее табаком, раскурил и не спеша подошел к сидящему на камне китайцу.

– Здравствуй, Гоушен, – глядя на поверхность океана, тихо сказал он.

Охотник, которого Гуревич назвал Гоушеном, слегка повернулся в его сторону и молча кивнул.

– Долю принес? – так же, не повышая голоса, спросил комендант.

Китаец достал из-за пазухи увесистый кошель.

– Клади его на землю возле камня.

Тот так и сделал.

– Судно у берега видишь? Оно ближе всего к нам. Будет проходить мимо, не высовывайтесь. Судно военное. Если что, передавят вас как котят. А через неделю пройдет транспорт с пушниной из Охотска. Команды всего ничего. Вот и будет чем поживиться.

Китаец кивнул.

– Сейчас уходи. Понадобишься – дам знать.

Гоушен поднялся с камня и, не прощаясь, двинулся вдоль берега прочь от поселения.

Гуревич огляделся по сторонам. Потом наклонился, поднял кошель и положил в карман. Постоял еще какое-то время, любуясь природными красотами, повернулся и направился обратно к воротам.

Уже на подходе к избе, где была его штаб-квартира, он заметил матроса с корабля Роговского.

– А ну стой, – окликнул он.

Матрос остановился, но завидев мундир Гуревича, вытянулся в «смирно».

– Слушаю, ваше благородие.

– Ты с «Андрея Первозванного»?

– Так точно. Матрос Колокольцев.

Гуревич махнул рукой в сторону только садящихся в шлюпку капитана и Лисицина.

– Вот того молодого рядом с капитаном знаешь?

Колокольцев стрельнул взглядом в их сторону. И четко ответил:

– Пассажиром у нас.

– Заработать хочешь?

Вопрос был неожиданным, и матрос замешкался с ответом. Глаза его забегали.

– Ну? – поторопил Гуревич.

– Так… Хочу. А как?

– Тот молодой замыслил бунт на корабле. Слыхал про восстание на Сенатской в двадцать пятом?

Колокольцев кивнул.

– Этот молодой – Лисицин – скрылся тогда, ушел от наказания.

– Молод он слишком. Я сам тогда мальцом был. А этот куда моложе меня.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Лот – свинцовая гиря, к которой привязывался линь – тонкий канат с флажками, применялся для измерения глубины во флоте. (Прим. автора).

2

Посадить на бак – наказать, морской жаргон (прим. автора).

3

Грот-мачта – самая близкая к носу судна мачта (прим. автора).

4

Банка – мель среди глубокого места (прим. автора).

5

Бакборт и штирборт – левый и правый борта судна (прим. автора).