Я ненавижу магические академии

– Что, детка, не хватает монеток? – раздался за спиной незнакомый наглый голос.

Я небрежно повесила белье назад, повернулась и смерила хама презрительным взглядом. Таких сразу надо ставить на место. Мальчик явно из тех, кому деньги заменяют длинную родословную. Смазливый, черноволосый, зеленые глаза оценивающе прищурены. Новехонькая мантия сияет белизной, явно на заклинаниях не экономит. А в руке дорогущий переговорный амулет последней модели фирмы «Бирне». Я себе такой же хотела, почти папу уговорила, даже чехольчик к нему купить успела, голубенький. Чехольчик так и остался без телефона, увы.

– Что вы себе позволяете, фьорд? – высокомерно спросила я.

– Я? Могу позволить себе купить это бельишко для прекрасной фьорды, – вызывающе заявил он, – с условием, что мне его покажут на себе.

И ухмыльнулся так плотоядно, что сразу ясно, заинтересован не столько в том, чтобы это белье на мне посмотреть, сколько в том, чтобы его с меня снять. От такой наглости я даже растерялась. До сих пор моя фамилия ограждала от подобных предложений. Никто же не может всерьез рассчитывать, что девушка из семьи Берлисенсис отдастся за комплект белья, пусть даже и синьского шелка. Да там даже кружева не ручной работы, так, фабричная поделка!

– Где-то я твою мордашку видел, – продолжил он, видимо посчитав, что я раздумываю, в каких выражениях показать свое счастье от его предложения, – но не здесь. Даже странно, что я тебя раньше в Академии не встречал. Волосы собственные или, может, иллюзия?

И потянулся, чтобы потрогать. Видно, уже посчитал, что купил. Вот когда я пожалела, что Фиффи не со мной. Теперь все время буду только с ним ходить. Фиффи – вот лучшая защита девичьей репутации. А пока я просто стукнула по наглой руке, смерила этого торгаша презрительным взглядом и пошла к выходу.

– И откуда ты, такая гордая, вылезла? – бросил он мне в спину. – Пару дней мое предложение в силе. А потом другие желающие найдутся.

У выхода терпеливо дожидался хозяина грифон. Крупный, явно мальчик, породы фринштадский короткоклювый, как моя Майзи. Сразу видно, из хорошей грифятни, скорее Грасси, но, может, и Крейг – у них тоже неплохие экземпляры фринштадских бывают. Но моя девочка была из грифятни Грасси, у них, конечно, подороже, зато всегда высшего качества.

– Покатать? – раздалось над ухом вкрадчивое.

Я молча развернулась и пошла к общежитию факультета Земли. Тоже мне кататель нашелся! Да я на грифона села раньше, чем ходить начала, а он даже уздечку на своего правильно надеть не может! Наверняка и кормит неправильно, а уж о лакомствах бедный мальчик и не вспоминает. Нет, таким, как этот хамоватый тип, нужно законодательно запретить продавать грифонов!

Разозлилась я на этого фьорда, как никогда раньше. Была бы чайником – выкипела бы по дороге к общежитию. И только когда я вошла в свою комнату, поняла, что даже не попыталась направить его мысли в необходимую мне сейчас сторону. Деньги у хама явно есть, а что еще нужно для счастливой семейной жизни? Но почему-то он совсем не привлекал меня в этом плане. Не было у него того, что называется воспитанием, в отличие от Хайдеггера и Кьеркегора. На лицах тех двоих порода видна сразу, а этот – как дворняжка в ошейнике с бриллиантами: ни воспитания, ни достоинства, лишь деньги и спесь. Фу, гадость какая!

Делать оказалось совсем нечего. Со скуки я даже полистала томик со страшным названием «Минералогия», но поняла, что так можно заснуть, не дождавшись ужина. Пропускать ужин в моем положении – непростительная роскошь, поэтому я решила сходить в гости к Элене, вдруг у нее, кроме набора косметики, есть еще что-нибудь, подаренное братом, но совершенно не подходящее брюнеткам? Хороший у нее, наверное, брат, если заботится о сестре, пусть и невпопад немного.

Комната у дочери ювелира была не чета моей. Да там даже не комната – целые апартаменты: спальня и гостиная с чем-то похожим на барную стойку и набором бытовой техники. Интересно, это входит в стандартный набор для платников или раскошелился папа Элены? Скорее второе – мебель явно новенькая, не будет же администрация все менять для каждого студента. Судя по царившей в помещении чистоте, горничная здесь бывала регулярно. Да, были бы деньги, а уборщицу Грымза всегда найдет. Поди, вылизали здесь все перед вселением, а не отправили в бытовую комнату за тряпкой…

– Миленько тут у тебя, – ласково улыбнулась я Элене, удобно устраиваясь в мягком кресле.

– А, – махнула она рукой, – папа пожадничал, не стал покупать, что я просила. Сказал, на один-два года и этого хватит.

– А потом? – удивилась я.

– А потом он хочет, чтобы я вышла замуж. Вбил себе в голову, что я непременно должна заполучить аристократа, а где их выбирать, как не здесь? Конкуренции-то почти нет.

В этом вопросе она совершенно права. Как-то так выходило, что большинство людей с Даром появлялись в аристократических семействах, а если вдруг выплывал сильный маг из низов, то рано или поздно выяснялось, что в его родословной они тоже потоптались. Отправляли учиться исключительно сыновей, дочерей обычно готовили к другому, ведь карьера мага у обоих супругов ведет к развалу семьи, как неустанно повторяла бабушка. Исключения обычно составляли фьорды типа Ильмы, которые не имели возможности или желания выйти замуж и вынуждены были заниматься своим обеспечением самостоятельно. Но такие вряд ли способны составить серьезную конкуренцию. Да и сколько их? Я вполне допускала, что на весь факультет лиц женского пола приходится человек двадцать, не больше. Но Элена проучилась уже целый месяц и наверняка в курсе всех перспективных местных женихов.

– И как выбор? – живо поинтересовалась я.

– Да так себе, – огорошила она меня. – Кто посимпатичнее – без денег, а папу такой вариант не устроит. Есть еще, конечно, неженатые преподаватели…

Я понимающе покивала: один из них как раз обещал принести плед.

– Но там молодых совсем мало, а старый мне зачем?

Да, грустная картина. Получается, у меня выбор еще меньше: Элена-то может позволить себе выйти замуж за фьорда без денег. Если уж папа так хочет зятя из аристократов, то покряхтит и смирится. А мне такой вариант даже рассматривать нельзя.

– А тебе кто-нибудь нравится? – спросила я.

Для охоты на чужой территории сначала нужно заручиться согласием того, кто там уже места застолбил, ямки вырыл и самострелы наставил. Иначе как-то неблагородно получается.

– Ректор, – заявила она.

– Ректор? – я даже не скрывала своего удивления.

– Ага, – довольно кивнула она. – Наш декан тоже хорош, но ректор – это нечто. Только у него уже невеста есть.

– Невеста – это еще не жена, – бодро заметила я.

На ректора я не претендовала, насколько я помнила, он был из некромантов, некроманты меня всегда пугали. Декана тоже я щедро готова отдать соперницам. Так что получается, я ничего и не теряла.

– Ясперс ни на кого, кроме нее, и не смотрит, – вздохнула Элена. – А она заявила, что замуж только после окончания обучения, а у самой – способности ко всем стихиям. Пока только два факультета прошла. А он вокруг нее увивается, других не замечает.

– Все факультеты? – поразилась я. – Да кому она нужна будет после этого всего? Мало того, что умная, так еще и старая. Да и он за это время будет уже не первой свежести. Все, что необходимо мужчине для счастливой семейной жизни, может отсохнуть. Или они свадьбы не дожидаются?

Элена предсказуемо хихикнула и пояснила:

– По слухам, она поставила условие, что раньше первой брачной ночи не дастся.

– Не повезло фьорду, – резюмировала я.

– Он, как может, сокращает сроки обучения, – недовольно поморщилась Элена. – Ей оценки ставят даже без экзаменов, а уж с зачетами лекторы бегают за ней сами.

– И долго он за ней бегает?

– Лет семь.

– Значит, уже привык бегать, – задумчиво протянула я. – Переключай на себя, пусть теперь за тобой бегает.

– Легко сказать, – вздохнула Элена.

– А зачем говорить? – удивилась я. – Делать надо. Тот, кто только болтает, остается ни с чем.

– Так он же на меня и не смотрит…

– Сделай так, чтобы посмотрел, – пожала я плечами. – Раз, другой, а потом уже только на тебя смотреть и будет.

Мы еще поболтали некоторое время на такую животрепещущую тему, как завоевание мужского сердца. Я даже предложила Элене несколько вариантов действий – к сожалению, все они не учитывали характер объекта охоты, ведь ректора я не знаю, даже не видела ни разу, а делать выводы по чужим словам нельзя. Собственно, Элене я так и сказала, но она все равно вдохновилась, глаза зажглись нездоровым фанатичным огнем, девушка стала нервно бегать по собственной гостиной, горя желанием предпринять хоть что-то прямо сейчас. Но дело шло к вечеру, да и ректора пока в академии не было, так что ее жажда деятельности вылилась в заваривание какой-то кашки для себя и меня. Кашка была щедро сдобрена ароматизаторами явно искусственного происхождения, есть ее, конечно, можно, но не каждый день. А уж кормить таким объект желаний – ни в коем случае, на что я и намекнула новой подруге, а она опять завела песню про невинно убиенные трупы. На что я заметила, что мужчина, сидящий на растительной диете, очень быстро приобретает оттенок, для этой диеты характерный, и начинает напоминать те самые невинно убиенные трупы. Нет, возможно, конечно, что некроманту удобно мимикрировать под своих клиентов, но крайне маловероятно, что ему это понравится. Элена задумалась, а я поняла, что ужасно хочу спать: день выдался такой бесконечный и насыщенный, что требовал полноценного отдыха, а то я позеленею и без всяких диет.

Поэтому я распрощалась с согруппницей и направилась к себе, где с удивлением обнаружила мающегося перед дверью Хайдеггера с объемистым свертком. К этому времени я уже напрочь забыла о его предложении по улучшению моего быта. Тем приятнее, что сам он оказался не с такой плохой памятью.

– Мартин, – радостно улыбнулась я, – как я рада вас видеть.

Оказалось, он тоже необычайно был рад меня видеть, что и выразил в весьма витиеватых выражениях. Очень, очень витиеватых. И очень, очень длинных. Распрощаться с ним удалось с огромным трудом. Надеюсь, что у кураторов групп не так много свободного времени, чтобы ежедневно простаивать около дверей девушек, на которых захотели жениться. Такие импульсивные фьорды меня всегда несколько пугали, найти общий язык с ними довольно несложно, но отделаться от них потом требовало времени и значительных усилий.

К принесенному тазику Фиффи отнесся недоверчиво и переселяться не захотел, а у меня перетаскивание земли не вызывало ни малейшего энтузиазма: завтра придется этим заниматься после обеда и в масштабах, несоизмеримых с тазиком. Я скормила питомцу печенье с орешками, взятое у Элены. К угощению он отнесся благосклонно, поедание пищи, сделанной из представителей растительного мира, его совсем не угнетало. Впрочем, из животного тоже.

И лишь добравшись до кровати, вспомнила, что так и не купила ни трусиков, ни пижамки. Халатик, опять же, совсем не помешал бы. До душа я все же дошла и даже простирала белье оставленным кем-то кусочком мыла, сделав для себя заметку, что нужно бы завтра и свое купить, а то нельзя все время полагаться на чужую забывчивость. Постиранное я развесила на спинке кровати, вытянулась под грубым постельным бельем и моментально уснула. В голове билась только одна мысль: «Не проспать!» Ведь с Кудзимози станется проверить мое присутствие на первом же занятии и сразу отчислить.

Глава 5

Проснулась я от настойчивого стука в дверь. Судя по свету за окном и шуму, доносившемуся из коридора, утро уже наступило. Я в панике заметалась по комнате, потом решила использовать вместо халатика мантию, набросила ее и открыла дверь, за которой обнаружила Серена.

– Лисандра, я так и подумал, что вы проспали, когда не увидел вас в столовой, – сказал он, попытался не смотреть на то, что старенькая ткань мантии почти не скрывала, перевел взгляд внутрь комнаты, почему-то смутился и начал смотреть уже исключительно на мое лицо.

– Серен, я вам так благодарна, – счастливо улыбнулась я, недоумевая, что же он так занервничал – Фиффи ведь из своего угла не вылез и даже листочком не клацнул.

– На завтрак вы уже не успеваете. – Он всунул мне в руки булочку. – Поторопитесь, а то нехорошо в первый же день опаздывать.

С этим я была совершенно согласна – что-то подсказывало, что Кудзимоси воспользуется любым предлогом, чтобы отделаться от неудобной студентки. Поблагодарила я Серена горячо, но коротко и оставила одногруппника брата улыбаться за закрытой дверью. Причину смущения Серена обнаружила сразу, как повернулась. Наверное, спинка кровати не самое лучшее место для женского белья, пусть даже такого красивого и кружевного. Вот ведь еще проблема: – надолго моего не хватит, а покупать то, что в той лавке, у меня рука не поднимется. Причем оплатить-то еще поднимется – не так там и много этой платы, а вот надеть – ни за что. Мы, Берлисенсисы, себя уважаем.

Когда я выскакивала за дверь, за руку уцепился Фиффи. Времени, чтобы его отговаривать и убеждать, не было, пришлось брать с собой. А этот гад еще и половину булочки отнял. Отнеслась я к этому крайне неодобрительно: он и так вчера покушал намного более плотно, чем я, а теперь еще и грабит хозяйку, которой до обеда сидеть на голодном пайке. Но питомец слушать мои увещевания не стал, торопливо разорвал добычу на мелкие кусочки и сомкнул вокруг них листья. Показался он намного тяжелее, чем вчера поутру. Может, пора ему на диету? А то, если будет прибавлять такими темпами, скоро я его не подниму, а сам он предпочитает перемещаться исключительно по мне. Я покосилась на довольного Фиффи. Да уж, не о том я беспокоюсь: через пару недель усиленного питания он меня попросту раздавит и не заметит.

В башню факультета Земли я влетела запыхавшаяся, но до звонка и тут же врезалась в Кудзимоси. На этот раз его ноги не пострадали, поскольку он успел быстро отставить ту, на которую почти опустился мой каблук. Хвост, как ни странно, тоже уцелел: Фиффи решил, что эта добыча слишком опасна, и умело притворился обычным кустом, даже веточкой не шелохнул. Хотя, вполне возможно, просто у него все зубастые листья заняты вкусной булочкой.

– Доброе утро, фьорд Кудзимоси, – радостно сказала я декану. – Вот, собираюсь грызть гранит науки.

– Доброе утро, фьорда Берлисенсис, – выдавил он из себя. – Боюсь, ваши зубы этого могут не выдержать.

– Я вам так признательна за беспокойство о моих зубах, – улыбнулась я настолько сладко, что у самой щеки к зубам поприлипали. – Вы такой заботливый. Вы для меня просто как отец родной.

И ресницами захлопала глупо-глупо. Мол, что думаю, то и говорю. Декан нахмурился, я еще вчера поняла, что замечание про возраст ему не понравилось, так что про «отца родного» сказала, чтобы позлить. И, похоже, это удалось.

– Расписание висит между первым и вторым этажом, – процедил он. – Поторопитесь, фьорда, у вас мало времени.

На этом его отеческая заботливость закончилась. Хотя мог бы и довести до нужной аудитории – как я ее найду-то? Но пришлось искать самой. Номер группы был указан на жетоне, так что я быстро поняла, куда нужно идти. Первой парой оказалась та самая минералогия, над учебником по которой я вчера чуть не уснула. Аудитория была довольно большая, и в ней сейчас сидело явно больше одной группы. Появление нового лица не прошло незамеченным, да и как оно могло пройти незамеченным, если новое лицо – это я? При желании я даже быстро могу идти так, что смотреть будут лишь на меня. А желание было, ведь, по моим прикидкам, самым перспективным в плане поисков мужа оказывался собственный факультет. Забралась я повыше – слышно там, конечно, похуже, но я же сюда пришла не слушать лекцию, а смотреть и думать. А подумать было о чем. Увиденное не порадовало, слишком молоды оказались однокурсники, таким не о семье мечтать, а в солдатиков играть, да и в ресторациях им по возрасту предлагают только молочные безалкогольные коктейли. Однокурсницы навевали мысли более приятные: было их мало, и походили они на родных сестер Ильмы-Воронье Гнездо. Все-таки женщины, на лицах которых написано «Я умная», выглядят непроходимыми дурами. Походя отметила еще один положительный момент: ни одного хвоста в аудитории. Надеюсь, на Факультете Земли хвост только один – тот, который принадлежит Кудзимоси. Элены на лекции не было, да и не будет, скорее всего. Не похожа она на девушку, способную променять крепкий здоровый утренний сон на никому не нужные сведения из жизни минералов. Вот если бы первой лекцией было жизнеописание ректора, то, поди, сидела бы здесь и секунды до начала считала. А если бы он сам вел…

Фиффи испуганно ко мне жался – было непривычно шумно, – но, когда кто-то подошел слишком близко, все же пару раз угрожающе махнул веточками, так что разглядывать новую студентку предпочитали на расстоянии. Меня это устраивало, хотя улыбаться сокурсникам не забывала, ведь, как говаривала моя бабушка, чем больше мужчин в нас заинтересованы, тем более желанными мы кажемся потенциальному объекту. Правда, никого такого, подходящего под это определение, я пока не видела, но работать на будущее тоже имеет смысл. Вдруг прямо сейчас войдет перспективный лектор, а я уже почти готова к тому, чтобы его обаять. Лектор зашел, и я внутренне скривилась. На мужчину мечты он оказался совсем не похож. Вне всякого сомнения, он старше своих студентов, но, боюсь, он был старше еще тогда, когда учил моего дедушку. Строго говоря, его давно уже пора отправить на пенсию, чтобы дать дорогу молодым перспективным кадрам. Совсем не думает местный декан о студенческих нуждах. Я вздохнула и записала название лекции: «Модели роста кристаллов. Моноклинная и триклинная сингонии». Несмотря на возраст, лектор говорил низким гулким голосом, прекрасно слышным в любой части аудитории, так что пропустить хоть слово при всем желании было невозможно, только это совсем не радовало, так как понятных слов было всего ничего – и те в основном предлоги, союзы и изредка проскакивавшие междометия. Вообще, его речь звучала как ругательство на незнакомом иностранном языке, у меня даже возникло подозрение, что так оно и есть. Я украдкой огляделась. Сокурсники дружно писали в тетрадках – видно, для них все было понятно. Самое обидное, понятно было даже девушкам, вон как строчат, боятся хоть слово пропустить. Лектор перешел к рисованию на доске, и я приободрилась: появился шанс заполнить тетрадку хоть чем-то. Уж срисовать я наверняка смогу.

По окончании лекции я пришла к неутешительным выводам: делать мне на первом курсе нечего, перспективных женихов тут нет, нужно переводиться на пятый, все равно я там пойму ровно столько же, сколько здесь. Потом я вспомнила Кудзимоси и загрустила еще сильнее. Почему-то показалось, что он без понимания отнесется к подобной просьбе и не согласится перевести меня даже курсом выше, не то что сразу на пятый. Эх… Придется работать с тем, что есть. Ведь у моих одногруппников могут быть старшие браться, неженатые и с хорошим доходом. Бал, опять же, скоро, а там выбор намного больше. Я тоскливо вздохнула. Дожить бы еще до этого бала, а то, если у них проведут какие-нибудь промежуточные проверки, отчислят меня сразу после первой. Как же я ненавижу эти магические академии! И как только Бруно смог проучиться здесь столько лет?

На второй лекции ситуация была похожей, только теперь дополнительно проскакивали знакомые глаголы. Зато лектор, видно, не обладал даже зачатками художественного таланта, стеснялся этого и не рисовал на доске, поэтому в моей тетрадке по новому предмету кроме названия лекции так больше ничего и не появилось. И ведь предмет-то не самый сложный – «История магии», ан нет – одни сплошные термины, которые я первый раз слышала.

Но весь ужас своего положения я поняла на третьей паре, когда дело дошло до практического занятия. Не обрадовало даже то, что к нему подползла довольная выспавшаяся Элена, которая оказалась в одной группе со мной. В помещении, где проходил практикум, все места закрепили за студентами еще с начала года, так что стояла она довольно далеко и спросить ее о чем-либо не было никакой возможности. Фьордина средних лет раздала всем бумажки, набор непонятных субстанций и ушла, как я ни пыталась ее задержать, выясняя, что же со всем этим делать.

– Читайте инструкцию, – отмахнулась она. – Там все разжевано, а у меня нет времени объяснять вам элементарное. Через полчаса вернусь, если останется что-то непонятное – спросите.

И убежала. На мои завлекающие улыбки однокурсники предпочитали смотреть на расстоянии: никому из них не хотелось поближе познакомиться с Фиффи. Нужно было его в комнате оставить, а то, даже если у здешних молодых людей целая куча богатых старших братьев, я об этом никогда не узнаю. Первокурсники слишком пугливый народ. Хотя мой брат тоже был рад отделаться от получившегося чудовища. Пришлось читать выданную бумажку. Закипятите, растолките, прочитайте, долейте, досыпьте и мешайте, мешайте, мешайте. На первый взгляд, ничего трудного. Только вот, если все это выполнять в таком порядке, даже на ужин не успеешь, а время как раз к обеду, на который я непременно должна пойти, если не ради себя, то ради Фиффи. Поэтому я внесла необходимые поправки. Воду закипятила, без этого процесс варки, к сожалению, невозможен, а все остальное аккуратно смешала прямо на выданной инструкции и высыпала в булькающий котелок, приговаривая первое заклинание из трех. Наверное, все же стоило сделать две смеси и засыпать по частям, так как завоняло неимоверно, я закашлялась и торопливо начала читать второе заклинание. Вонять, слава богам, перестало, и жидкость окрасилась в веселый оранжевый цвет, стала вязкой и тягучей, пузыри на поверхности вздувались до огромных размеров, а потом лопались, оставляя после себя настоящие кратеры. Кратеры постепенно затягивались, смотреть на это оказалось даже интересно. Надо же, учиться не так уж и страшно! Даже Фиффи понравилось, он наклонился над поверхностью, внимательно изучая то, что там происходит, а потом решил улучшить рецептуру и уронил туда лист. Хотя, скорее, это произошло случайно. Тут я вспомнила, что осталось еще одно неиспользованное заклинание, и тут же его прочитала в надежде увидеть что-то не менее увлекательное. И эффект превзошел все мои ожидания: из котелка вырвался столб пламени, чуть не опаливший челку и заставивший Фиффи испуганно нырнуть за мою спину. Все это сопровождалось ужасающим грохотом и свистом. С опаской я подняла голову к потолку и увидела там симпатичное разноцветное пятно.

– Фьорда, что вы тут устроили? – завопила влетевшая в кабинет фьордина, что отвечала за практику.

Надо же, а сама говорила, что придет только через полчаса.

– Я использовала инструкцию, – твердо сказала я.

Как говорила бабушка, никогда не ври, просто показывай нужную сторону правды. Инструкция я прочитала? Прочитала. Потом ее использовала? Использовала. А как использовала, рассказывать совсем не обязательно. И потом, фьордина должна выбирать: либо решать личные дела в нерабочее время, либо наслаждаться новым дизайном помещения. В следующий раз я и стены могу украсить. Мне не жалко.

– Что у вас тут случилось, фьордина Арноро? – вошедший Кудзимоси безошибочно определил меня в виноватые, хотя и обращался не ко мне.

– Наша новая студентка, – ядовито сказала эта не очень достойная фьордина, пытаясь перевести вину на другого.

– Что ж вы так неаккуратны, фьорда Берлисенсис, – зазвенели льдинки в голосе, а взгляд стал напоминать сосульку, способную пронзить насквозь.

Но мне было что ответить. Подругами-то мы теперь с этой фьординой точно не станем, так что скрывать чужую халатность я не собиралась.

– Фьордина Арноро, – ласково улыбнулась я ей, – не вы ли отказались отвечать на мои вопросы, когда вам срочно надо было уходить, и оставили за себя инструкцию? – Я выразительно потрясла листочком, край которого тоже почему-то обуглился. – Я ее использовала, и вот к чему это привело. Я сама только чудом не пострадала.

– В самом деле, фьордина, вы оставили студентов без присмотра? – теперь холод в деканском голосе был направлен не на меня.

Фьордина замерзала просто на глазах – побелела до синевы и начала оправдываться дрожащим голосом:

– Тема совсем простая. Я даже и подумать не могла, что что-то может взорваться. Сколько лет веду занятия, никогда такого не было.

– Фьорда Берлисенсис – девушка талантливая, – заметил Кудзимоси. – Остается только надеяться, что в оранжерее она не применит все свои способности, а то фьордина Вейль была весьма скептически настроена, когда со мной разговаривала утром.

Я оскорбленно посмотрела на декана. Да что там в оранжерее взрывать? Едкий грифоний помет? Так даже если это и произойдет, он просто равномерно удобрит все грядки, а со стекол в случае чего и смыть можно.

Остаток занятия фьордина Арноро от меня не отходила, замечания цедила неохотно, но очень быстро, видимо боясь повторения случившегося. С личным тренером и инструкция не понадобилась – справилась я пусть и не самой первой, но где-то в средних рядах, так что занятие мне зачли, и мы с Эленой направились на следующую пару. Она тоже оказалась практикумом, но я даже не успела испугаться, как выяснилось, что практикум по этикету. Строгий элегантный фьорд с седыми висками дал задание разложить двенадцать разномастных вилочек в правильном порядке рядом с тарелкой, а потом рассказать, какая для чего. Задание меня несколько удивило, нас же не в официанты готовят, чтобы учить раскладывать столовые приборы. Где какая должна лежать, я знала и без всякого конспекта, в которые тут же зарылись студенты, и Элена в том числе. Когда я делилась своими знаниями с преподавателем, он поначалу глядел недоверчиво – видно, нечасто его радовали студенты, – но остаток занятия смотрел на меня прямо-таки влюбленными глазами. Что ж, теперь я уверена, что хоть один предмет сдам, и не просто сдам, а на «отлично». Я дождалась Элену, которая тоже отделалась довольно быстро, хотя и путалась постоянно. Еще бы, наверное, о том, что вилки бывают разными, она узнала только здесь. Но надо признать, что выглядела она все же не так глупо, как некоторые мои одногруппники, с которыми я так и не познакомилась: Фиффи надежно ограждал от постороннего интереса.