Янтарь и Льдянка. Школа для наследников

С этими словами он вышел, оставив меня в гордом одиночестве. Вот только длилось оно, к счастью или к сожалению, недолго. Не прошло и десяти минут, как дверь приоткрылась и в нее просунулась еще более лохматая, чем обычно, рыжая голова.

Янтарь обвел пустой кабинет слегка удивленным взглядом, щуря сонные глаза, увидел меня и поинтересовался:

– Ты начинаешь работать на опережение? Я еще только запланировал гадость, а меня уже к ректору вызывают.

Я хотела огрызнуться. Кинуть чем-нибудь. Сделать больно. Но вместо этого почему-то ткнулась лбом в колени и разревелась.

Судя по зависшей в кабинете тишине, в которой звучали лишь мои сдавленные всхлипывания, у огневика приключился шок – плачущей он меня видел от силы пару раз, в первый год моей жизни в Империи. Все остальное время, что он меня знал, я злилась, бесилась, кричала, била попадающиеся под руки предметы, дулась, не разговаривала, язвила, швырялась сосульками, пряталась, избегала его.

Но не плакала.

– Эй! – Он приблизился и осторожно тронул меня за плечо. В голосе сквозила явная растерянность. – Ты чего?

Вот поэтому я ненавижу плакать! Все вокруг начинают тебя жалеть. А раз тебя жалеют, значит, все действительно плохо, катастрофично и ужасно, и в итоге остановить слезы становится просто невозможно. Не в силах совладать сама с собой, я громко шмыгнула носом и еще сильнее сжалась в комок.

– Эй! – повторил Янтарь, присаживаясь рядом со мной на корточки и пытаясь заглянуть в глаза. – Ледышка, это запрещенный прием! Я не знаю, что делать с плачущими женщинами! Давай мы вернемся к той стадии, когда ты роняла на меня сосульки?

– Идио-от, – провыла я, не поднимая головы.

– Обзывательства – это уже лучше. Я вижу, не все потеряно. Вот если бы ты мне сейчас на шею бросилась, тогда бы я испугался, что у тебя крыша поехала, – продолжил нести совершенную чушь этот дурак, ставший принцем по какому-то явному природному недоразумению. – Хотя…

Он внезапно наклонился к моему уху и заговорщически прошептал:

– Может, это способ упасть в мои объятия в поисках утешения? Так зачем реветь? Я и так не сильно возражаю.

Я не выдержала – какие уж тут слезы!

Янтарь привычно спалил веер ледяных игл, хохоча увернулся от снежной птицы и, с залихватским свистом прокатившись по замерзшему полу, спрятался за шкаф. Я осталась стоять, тяжело дыша, и внезапно осознала, что слезы мистическим образом иссякли. Шмыгнула носом напоследок, вытерла тыльной стороной ладони мокрые щеки и буркнула:

– Выходи.

– Полегчало? – Парень, как ни в чем не бывало, взгромоздился на ректорский стол, покрутил в руках какую-то безделушку, бросил ее на место и, неожиданно серьезно посмотрев на меня, поинтересовался: – Что стряслось-то?

– Каплю убили, – с трудом выговорила я, опускаясь обратно в кресло. – Василиск оказался в школе не случайно. И скорее всего предназначался мне.

Тут даже Янтарь не нашел сразу подходящих слов.

– Считаешь, твои соотечественники выяснили, где ты находишься, и перешли к активным действиям? – осторожно уточнил он.

– Нет, твоя тайная поклонница решила от меня избавиться. – Надо же, у меня еще даже есть силы язвить. – Еще варианты? Фактом своего существования я досаждаю только авернцам.

Янтарь задумчиво нахмурился и пригладил встопорщенный алеющий гребешок саламандры, не пойми откуда возникшей в его ладонях. Его частенько можно было увидеть с этой ящерицей, но для меня до сих пор оставалось загадкой, где она то и дело прячется. Я тряхнула головой, отрываясь от завороженного наблюдения за гибким переливающимся тельцем, скользящим меж его пальцев.

И вспомнила Каплю. Та была от саламандры в восторге, но страшно стеснялась подойти к Янтарю и попросить его дать подержать ящерицу в руках. Она даже заговорить с ним стеснялась, только краснела, бледнела и пожирала глазами объект обожания…

Губы внезапно снова задрожали, в носу защипало. Янтарь, предчувствуя новую катастрофу, соскочил со стола, приблизился и посмотрел на меня сверху вниз, качнувшись с пятки на носок. Я насупилась, а он неожиданно крепко взял меня за плечи, а в следующее мгновение рывком притянул к себе. Я уткнулась носом в его плечо, изумленно распахнув глаза.

– Не смей реветь, твое высочество, – отчеканил он у меня над ухом. – Все будет хорошо. Кто бы то ни был, он поплатится за содеянное.

Наверное, если бы он сейчас попытался погладить меня по голове, прижать теснее (или что еще там делают, когда утешают), я бы его оттолкнула, вырвалась, и все бы закончилось, как всегда – бессмысленным обменом заклинаниями и оскорблениями. Но он просто держал меня за плечи, даже не порываясь обнять.

Я вдруг подумала, что, как бы он меня ни раздражал, Янтарь был одним из всего лишь двух людей в этой школе, с кем я могла поделиться своими переживаниями по поводу случившегося. Друзья и подруги просто не поняли бы, с какого перепугу кому-то понадобилось убивать недоученную магичку родом из Аверна. А лир Сэндел хоть и знает, но ректору, несмотря на всю мою к нему искреннюю привязанность, я, наверное, этого сказать не смогу.

– Я испугалась, – едва слышно прошептала я, признаваясь ему так же, как себе. – И Капля… это же неправильно, нечестно…

Янтарь глубоко вздохнул, обдав мне шею горячей воздушной волной, но ответить ничего не успел. Чуть скрипнула, отворяясь, дверь, и в кабинет вошел ректор. Мы синхронно отшатнулись друг от друга так, словно нас застукали за чем-то непристойным.

Лир Сэндел подозрительно перевел взгляд с Янтаря на меня, но вопросов задавать не стал. Вместо этого он прошел за свой стол, положил на него сцепленные в замок руки и поднял на нас тяжелый взгляд, явно предполагающий мысленные взывания к Небесам: «Светлые боги[10], за какие грехи вы взвалили на меня такую тяжкую ношу?..»

– До начала каникул вы, как и предполагалось, остаетесь в Таросе.

У меня вырвался вздох облегчения. Я ожидала, что Император тут же потребует представить нас пред его светлые очи и запрет в какой-нибудь башне в тройном кольце охраны, а мне меньше всего сейчас хотелось возвращаться во дворец.

– Однако… – Ректор неодобрительно нахмурился, проследив за моим выражением лица. – Поступил приказ опустить Занавес. Кроме того, в самое ближайшее время прибудет два десятка воинов императорской гвардии с целью обеспечить вашу безопасность. Всем остальным будет сказано, что они расследуют убийство ученицы.

Занавес, значит. Вот почему у лира Сэндела такая недовольная физиономия. Тарос слишком велик, чтобы окружить его действительно сильной магической защитой, поэтому сейчас вокруг него имеется лишь стандартный стихийный контур, который большей частью отпугивает крупную или многочисленную нечисть, а также не пропускает внутрь чужаков. Занавес же – одно из мощнейших защитных заклинаний – предназначен как раз для надежного укрытия больших площадей, но и затрат он требует колоссальных, как на создание, так и на поддержание, оттягивая на себя половину сил не менее десятка магов. Зато сквозь него даже мышь без позволения не проскочит.

– Льдянка, ты переедешь в другую комнату, рядом с покоями лиры Кайрис, вещи туда уже перенесли, – продолжил ректор. – И, пожалуйста, постарайся теперь как можно меньше находиться где-либо в одиночестве. Янтарь, полагаю, мог бы за этим проследить.

Я даже не стала кривиться, хоть бурного восторга эта просьба у меня и не вызвала. Резко нахлынули усталость и опустошение. Сказывалась бессонная ночь, беготня и нервный срыв. Сейчас мне больше всего хотелось упасть на кровать, закрыть глаза и… даже не заснуть, а отключиться. Чтобы все происходящее исчезло и забылось. Чтобы не стояло перед глазами окаменевшее лицо Капельки, настоящего имени которой я уже никогда не узнаю.

Лир Сэндел словно прочитал мои мысли.

– Сегодня вы оба освобождаетесь от занятий, дежурства тоже отменяются. Отдохните. Можете быть свободны.

Я поднялась и поспешно покинула кабинет. Янтарь в этот раз за мной не увязался, за что я была ему, хоть и сложно это признать, благодарна. Дойдя до нужной комнаты, я рухнула на кровать, закрыла глаза и действительно отключилась.

Проснулась я, когда школьные часы пробили пять. Комната уже погрузилась в зимние сумерки: солнце только-только село, расплескав остатки лучей холодным розовым заревом по горизонту и подкрасив сиреневым облака. Я села на кровати, толком не понимая, что происходит и почему обстановка вокруг меня резко отличается от той, к которой я привыкла за шесть с лишним лет безвылазного сидения в школе. Кровать непривычно стояла у самого окна, а вещи были одной грудой свалены на стол. Противно ныли виски, и в горле пересохло.

Я тоскливо лизнула кусочек льда на ладони и посмотрела в окно. Что-либо делать или куда-то выходить не было никакого желания, но желудок настоятельно требовал возместить ему безалаберно пропущенные завтрак и обед. Впервые за долгое время я пожалела, что сейчас нахожусь не во дворце или императорском поместье, где заботливая нянька принесла бы мне любой кулинарный каприз по первому требованию.

Пришлось подняться, сменить измятое и испачканное в крови василиска платье и выползти в пустынный коридор башни. Адепты в это время обычно собирались в комнатах отдыха, чтобы потом всем вместе отправиться на ужин. Мне вдруг стало жутко находиться одной среди сумрачных каменных стен, слегка подсвеченных зыбкими язычками пламени, рождающими длинные колышущиеся тени. Я зябко спрятала руки в широкие рукава и, возможно, излишне поспешно зашагала к лестнице.

Приглушенные дверями и стенами голоса, долетающие с первого этажа, вселили в меня некоторое спокойствие и одновременно с этим отбили всякое желание появляться на людях. Живо представились обеспокоенные и взволнованные лица, расспросы, искренние и фальшивые сочувствия, на которые я не знала бы, как реагировать. Вместо этого я направилась во внутренний двор, надеясь скоротать время до ужина за прогулкой.

В галерее, окружающей двор, я встретила двух учениц младших курсов в серых платьях Воздушного факультета. Девчушки при виде меня расширили глаза и довольно громко, но быстро и невнятно зашептались, перебивая друг друга и то и дело охая. Я ускорила шаг, и уже через несколько мгновений под ногами зашуршал мелкий гравий, которым были присыпаны петляющие меж зелени внутреннего двора дорожки.

За спиной послышался шорох. Я резко обернулась и едва сдержала готовое сорваться с пальцев заклинание при виде огромной черной тени с горящими красными глазами. Гарх удивленно наклонил голову, и во взгляде его читалась укоризна.

– И не надо на меня так смотреть. Ты бы еще тише подкрадывался, – пробубнила я, протягивая руку, чтобы почесать мягкие чешуйки за остроконечными ушами. Грозная нечисть вытянула шею и издала удовлетворенное шипение.

– Чудесные создания эти гархи, не так ли, ваше высочество? – раздался вдруг за моей спиной незнакомый мужской голос, в котором явственно звучали приятные бархатистые нотки.

Я повернулась, машинально стиснув холку школьного охранника. Сердце, скакнувшее к самому горлу, облегченно рухнуло обратно, когда я сначала различила бело-красный мундир императорской гвардии, а затем приветливо улыбающееся лицо. Если мой слишком явный испуг и позабавил гвардейца, виду он не подал.

– Люди много приобрели, приручив их, – чинно отозвалась я, судорожно вспоминая правила поведения. – С кем имею честь, позвольте узнать?

– Простите мне мою бестактность. – Мужчина склонился, прижав сжатый кулак к сердцу, как того требовал этикет. – Лир Риан Торнелл, капитан личной гвардии его императорского величества, к вашим услугам.

Капитан? Да ему и тридцати нет! Он по меньшей мере граф, не иначе. А его появление означает, что обещанный отряд уже прибыл, это радует.

– Как вы меня узнали? – если взялась соблюдать приличия, надо продолжать до конца, а потому я снисходительно протянула руку для церемониального лобзания.

Он коснулся ее горячими сухими губами лишь на мгновение, слегка сжав пальцы.

– Вы очень похожи на свою мать.

Сначала я удивилась, а затем почувствовала, как на лицо лезет непрошеная улыбка. Королева осталась для меня в памяти светлым образом, размытым, но от этого не менее прекрасным, поэтому слышать такие слова было неожиданно приятно. Особенно если учесть, что никто и никогда мне этого еще не говорил.

– Вы знакомы с ее величеством Лирисс? – нетерпеливо выпалила я.

– Я бы скорее сказал, мне доводилось ее встречать. Необычайной красоты женщина, – отозвался он. – Не далее как в июле их величества посетили Съерр-Таш с визитом.

– В июле? – эхом переспросила я, пропустив мимо ушей слегка завуалированный комплимент.

Родители были здесь, а мне об этом даже не сообщили? И я, как последняя дура, сидела в школе в компании Янтаря и пары преподавателей, потому что мы были единственными, кого не забирали на каникулы. Неужели они не хотели со мной увидеться? Или это Император посчитал, что встреча не соответствует его понятиям о нашей безопасности?

Лир Торнелл тактично промолчал, слегка опустив глаза, чтобы я могла вдоволь изобразить негодование, не смущаясь его присутствия. Стоит признать, я отвыкла от царящих во дворцах порядков. Пришлось поспешно брать себя в руки.

– Давно вы прибыли?

– Пару часов назад. Мои подчиненные сейчас занимаются осмотром школы на предмет возможных угроз, ваше высочество.

Я передернула плечами.

– Вам стоит отбросить этикет, лир Торнелл. В Таросе я просто Льдянка.

Мужчина склонил голову, принимая приказ.

– В таком случае, могу предложить называть меня Риан.

– Вы полагаете, это будет уместно? – Я приподняла брови. – Вы все-таки офицер.

– А вы без пяти минут выпускница магической школы, – отозвался он с улыбкой.

Я тоже улыбнулась. Гвардеец явно умел располагать к себе людей.

– Скоро ужин. Не затруднит ли вас проводить меня до столовой, Риан?

– Сочту за честь, Льдянка.

Он предложил мне локоть, и я благосклонно его приняла, решив, что присутствие императорского гвардейца поблизости определенно увеличит мои шансы на выживание, если вдруг кто-то снова попытается меня убить.

Гарх посмотрел на меня, как на предательницу, и ушел искать ласки к другой адептке, которая не променяет «чудесное создание» на какого-то привлекательного молодого офицера.

– Я искренне сочувствую вашей утрате, – произнес мужчина спустя несколько мгновений молчания. – Вы были близки с этой девушкой?

– Да, – коротко отозвалась я, не желая вдаваться в подробности.

Беседовать на эту тему не хотелось совершенно, я только-только смогла хоть немного успокоиться, и хрупкое душевное равновесие терять не хотелось, особенно в присутствии незнакомого человека. Мужчина не стал настаивать на продолжении разговора. Впрочем, и у меня была в запасе парочка вопросов для светской беседы.

– Зачем мои… – я нервно оглянулась на пробежавших мимо первокурсников, замерших в отдалении и с изумлением уставившихся на гвардейца. – Король и королева Авернские приезжали в Съерр-Таш? Насколько мне известно, они практически никогда не покидают пределы Зубчатых гор.

Офицер на несколько мгновений замялся.

– Официально они были приглашены на праздник Лета, как и главы всех прочих соседних с Империей держав, – наконец произнес он.

– Вот только ранее это приглашение королевская чета всегда вежливо отклоняла, – задумчиво продолжила я.

– Это всего лишь мое предположение, но, возможно, они прибыли, чтобы встретиться с вами.

Я покачала головой. Они не присутствовали даже на официальной помолвке, которая состоялась, как только мне исполнилось четырнадцать. Впрочем, и праздником-то это сложно было назвать. Когда ученики разъехались, а всех преподавателей лир Сэндел ненавязчиво отправил «отдохнуть» к Русалочьему морю, в школу явился Император. Причем официальной версией визита был осмотр школы и условий обучения юных магов. Он одарил нас обоих беседой с глазу на глаз, а затем прямо в ректорском кабинете мне нацепили это самое кольцо. Поэтому вряд ли родителей поставили в известность о предстоящем событии. Да и вообще, насколько мне известно, раньше они не очень-то искали со мной встречи, следуя договору с Императором. Что изменилось теперь? Для чего они покинули Аверн?

Жаль только, ответ на этот вопрос мне не мог дать императорский гвардеец, будь он хоть трижды офицер.

По мере приближения к столовой нам попадалось все больше адептов: проголодавшиеся ученики стягивались на ужин, да и заодно пользовались случаем поболтать с представителями других факультетов, поскольку приглашать их в башенные комнаты отдыха было как-то не принято. Среди сине-голубых водников, серо-фиолетовых воздушников, оранжево-красных огневиков, коричнево-зеленых землянников и магов металла, чьи одежды были в обязательном порядке расшиты золотистыми или серебристыми нитями, бело-красный гвардейский мундир выделялся ярким пятном, привлекая к нам всеобщее внимание. Риана, похоже, это ничуть не смущало, он не обращал на заинтересованные взгляды и разбегающиеся ручейками шепотки ровным счетом никакого внимания. Я тоже за время общения с Янтарем привыкла быть в центре внимания. Вот только внезапно встреченный золотисто-карий взгляд заставил меня сбиться с шага и, едва не потеряв равновесие, сильнее уцепиться за мужской локоть.

Огневик медленно поднялся со ступенек, на которых расположился в ожидании ужина, и так же медленно приблизился к нам. Я нахмурилась, не понимая, почему вдруг так злобно прищурились янтарные глаза.

Но еще большее недоумение у меня вызвала реакция Риана, когда тот ощутимо напрягся и прошипел едва слышно, стиснув зубы:

– Янтарь…

– Вы знакомы? – изумилась я, но ответ на этот вопрос получить не успела.

– Я не верю своим глазам! – ядовито произнес злосчастный жених, остановившись в паре шагов от нас и пристально вглядываясь в лицо гвардейца. – Какая неожиданная и, вне всякого сомнения, неприятная встреча.

– Ты, я погляжу, так и не научился уважать старших, – процедил Риан.

Чтоб мне Злотвера в темном переулке повстречать, он что, не знает, кто перед ним сейчас стоит?!

– А ты, я погляжу, все так же заришься на чужое, – хмыкнул Янтарь, бросив на меня короткий взгляд.

Это что еще за идиотские намеки?

Я насупилась, но офицерского локтя демонстративно не выпустила.

– Риан, послушайте… – Я повернулась к нему, пытаясь остановить обмен любезностями, пока все не зайдет слишком далеко, но, похоже, сейчас я не интересовала ни того ни другого.

– Риан? – Янтарь вскинул брови. – Как трогательно. Куда же делся грозный Факел?

– И то и другое лучше, чем твоя кошачья кличка.

Мне захотелось взвыть и схватиться за голову. Может, в обморок рухнуть? Придворные дамы так, говорят, делают, чтобы внимание на себя обратить. Хотя нет, я отродясь в обморок не падала, понятия не имею, как это должно выглядеть. Завизжать? Затопать ногами? Заморозить их обоих, к демону?

На нас уже не просто бросали любопытные взгляды, а откровенно пялились.

– Уйди с дороги, – в голосе гвардейца зазвучала сталь. – Я здесь по делу, и мне недосуг возиться с малышней.

– Разве ты не для этого прибыл, верная собачка Императора? Что именно в команде «охранять» тебе непонятно?

Я выпустила руку гвардейца и хотела уже оттащить Янтаря в сторону, но не успела. Языки пламени возникли меж их ладоней настолько синхронно, словно один был зеркальным отражением другого.

– Прекратите! – рявкнула я, сама поразившись своему командному голосу. И таки топнула ногой. На всякий случай.

Риан успокоился моментально. Пламя исчезло с легким шипением, а с лица пропало яростное выражение, сменившись маской холодной невозмутимости. А вот Янтарь и не подумал подчиняться, и злость в его взгляде полыхала не хуже магического огня.

Пришлось брать ситуацию в свои руки, и, пробормотав: «Прошу нас извинить», я, почти зажмурившись, словно опасалась получить предназначенный гвардейцу удар, подхватила огневика под руку и изо всех сил потащила к ближайшему коридору.

Янтарь поддался неожиданно легко, вероятно, сам не мог предположить, что я добровольно в него вцеплюсь. Зато, когда он, опомнившись, замер, я дернулась назад, словно пес на натянутом поводке. Огневик опять про меня забыл, продолжая смотреть на гвардейца так, словно желает ему медленной и мучительной смерти.

– Что за бес в тебя вселился? – Я подергала его за рукав, пытаясь привлечь внимание.

И снова была проигнорирована. Гораздо интереснее ему было наблюдать за тем, как Риан, отвернувшись, направляется к открытым дверям столовой. Я окончательно разозлилась, переставая что-либо понимать. То от него не отвяжешься, то он теряет ко мне всякий интерес, увидев императорского гвардейца! Отчаявшись достучаться до Янтаря словами, я обхватила ладонями его голову и с силой повернула, заставляя смотреть мне в глаза.

– Что происходит?

Янтарь посмотрел на меня так, словно видел в первый раз. Долгим, задумчивым, оценивающим взглядом. Внезапно смутившись, я отдернула ладони, словно обжегшись, и спрятала их за спину.

– Тебя это не касается, – медленно произнес он. – Но лучше тебе держаться от этого человека подальше.

– Не буду! – заупрямилась я. – Пока не объяснишь.

Огневик передернул плечами с видом «как знаешь» и, развернувшись, зашагал к столовой. Я на пару мгновений замерла, прикусив губу, но затем любопытство пересилило неприязнь, и, подобрав юбку, я его догнала.

– Скажи хотя бы, откуда вы знакомы!

– Он учился в Таросе.

– Да? – Я изумленно хлопнула ресницами. – Не помню.

– Выпустился в тот год, когда мы поступили, – от былой разговорчивости не осталось и следа, Янтарь отвечал так, будто слова я вытягивала из него клещами.

– И что вы не поделили?

Парень вдруг повернулся и обхватил меня рукой за талию, притягивая к себе вплотную. Я машинально уперлась в его грудь, отстраняясь, но все равно его губы оказались буквально в дюйме от моих.

– Ледышка, я смотрю, ты жаждешь сегодня мне составить компанию за ужином? Может, тогда лучше на башне уединимся?

До меня запоздало дошло, что за разговором мы уже преодолели половину зала по направлению к столам Огненного факультета и на нас со все возрастающим интересом смотрят несколько сотен пар ученических глаз. Я покраснела, пробормотала: «Дурак» – и, вырвавшись, поспешила в обратную сторону. Янтарь меня не удерживал и только удовлетворенно хмыкнул мне вслед. Очевидно, именно эту цель его выходка и преследовала.

Краем глаза я заметила, что Риан, расположившийся рядом с ректором за учительским столом, определенно смотрит в нашу сторону, но выражения глаз с такого расстояния было не разобрать.

Глава 3

Я едва успела поужинать, как ко мне тут же подбежал парнишка с Воздушного факультета и торжественным шепотом известил, что меня вызывает ректор. Оставалось только вздохнуть и направиться в главную башню. Судя по количеству ее посещений за последние несколько дней, мне стоит переехать туда, а не под бок к лире Кайрис.

Стучаться я не стала. Видимо, поэтому и приветствия не получила.

– Пришла? Отлично. А где Янтарь?

Ректор выглядел устало: под глазами залегли тени, почти незаметные до сих пор морщинки у рта прорезались глубокими складками. Занавес давал о себе знать.

Я неопределенно пожала плечами. Он передо мной не отчитывается, и слава Светлым. Еще не хватало, чтобы он прибегал ко мне всякий раз сообщить, что пошел во двор, в комнату отдыха или уборную.

Раздался стук, и в кабинет заглянула встрепанная голова с двумя мохнатыми косичками:

– Лир Сэндел, извините, – голос девчонки виновато дрожал. – Но Янтарь сказал… – она замялась, явно опасаясь, стоит ли дословно передавать его слова. Получив поощрительный кивок, она сглотнула и продолжила: – Что не придет, так как сегодня еще ни в чем не провинился, но если вам очень нужен повод его вызвать, он вам непременно его организует.

Когда дверь за посланницей захлопнулась, мужчина только вздохнул.

– Сообщу Императору, – проворчал он, потирая лоб.

Определенно, я ему не завидую. Если бы не находилась в ситуации еще более безвыходной, возможно, даже и посочувствовала бы. Воспитывать Янтаря – то еще удовольствие, а приказывать младшему принцу не может даже придворный маг, не говоря уже о школьном учителе.

Поинтересоваться, зачем мы ему понадобились, я не успела. Ректорский кабинет сегодня пользовался популярностью. Снова скрипнула, распахиваясь, дверь, и вошел Риан. Кажется, теперь я понимаю, почему Янтарь не явился.

Лир Сэндел поднялся.

– Ваше высочество, позвольте представить вам…

– Мы уже знакомы, – поспешно прервала я нудные церемониальные обмены любезностями.

Уверена, что едва заметный облегченный выдох обоих мужчин мне не померещился.

– Простите, если оторвал вас от дел. – Риан повернулся ко мне. – Я бы хотел обсудить с вами и господином ректором организацию вашей охраны. Кстати, а его высочество?..