Жизнь продолжается (сборник)

Елена Ивановна за годы хорошо изучила именно этот лес, и с удовольствием убеждалась: всё верно, наш лес по-прежнему богат на подарки.

Вот он, первый красавец, вот он, их грибочек. Под сосенкой спрятал свою коричневую головку белый гриб. Однако он явно был недоступен мальчишескому взгляду, быстрому, поверхностному, нетерпеливому.

Да, так и есть, проскочил Саша мимо грибной полянки.

В ход идет маленькая женская хитрость.

– Сынок, помоги, пожалуйста. Узелок в кошёлке завязался, не могу развязать.

– Мамочка, ну пойдём, пойдём быстрее.

Саше не терпелось первым найти добычу, ну, а мама хотела, чтобы он увидел этот первый гриб сам. Елена Ивановна была уверена, что рядом, если внимательно посмотреть, ещё найдутся беленькие. Так и есть, вон они, красавцы, да их штук пять, не меньше.

Мальчуган подбежал к матери. Помог распутать узелок котомки, где лежали бутерброды.

– Саша, мне кажется, где-то вон там мы в прошлом году с тобой находили грибочки, помнишь?

– Мамочка есть, есть, вон, смотри! – Он потянул мать к тому самому грибу.

– Ой, молодец! Надо же, какой ты молодец. Давай поглядим, может, здесь ещё есть грибы?

Они принялись внимательно осматривать поляну. Конечно, нашли и дружков своего первого грибка, и не пять их было, а целых восемь. Какая удача, только вошли в лес и на тебе, уже половина Сашиной корзинки!

Вышли они к низкорослому ельнику и там нашли целый грибной клад. Маслята. Маленькие, это которые самые вкусные в маринованном виде. Да так много их.

Да! Тяжело будет нести добычу.

Незаметно прошло несколько часов. Усталости нет. Азарт ещё не пропал. Идут себе мама с сыном по лесочку, разговаривают, радуются каждому найденному грибку.

Надо бы и отдохнуть. А вот и местечко. Будто специально для отдыха сама природы выстроила. Ох, как красиво! Наверно, присядем.

Август. Перенесёмся в нынешние времена. Подмосковье.

Александр Николаевич, приехав после отпуска, сразу же рванул на работу. Знал, что всё в порядке, ежедневно общался с заместителем по телефону, но уж больно не терпелось вновь окунуться в труды и заботы. Соскучился.

Подарки на стол. Охи да ахи.

– Загорел-то как, похудел, похорошел. Ой, молодец. Отдых на пользу пошёл!

Как и предполагалось, и без него дела двигались, проблем не было. Ну и ладно. Оставалось ещё четыре дня отпуска. Решил он заехать на рынок, прикупить продуктов, зелени. По красной рыбке соскучился, не ел давно. И – домой. В любимую деревню.

Жил он с семьёй в Москве, но летом, да нет – раньше, ещё с мая, все переезжали за город. Здесь, на юге Подмосковья, рядом с городком, где долгое время жила теща, был у них крепкий, со всеми удобствами дом. Деревенька была не ахти какая, домов тридцать, из них половина заваливается и разваливается, а другая половина домов перестраивается и рушится, чтобы быть возведённой заново.

Люд местный – кто поумирал, кто к детям уехал от безрадостной жизни. Новых жильцов почти не было видно. Большая часть их в Москве работала. Утром и вечером видны были группы гастарбайтеров, спешащих на работу или в магазины за продуктами, или с работы, в те же недостроенные дома, где хозяева за мизерную плату разрешали им жить. В остальное время здесь был полный штиль.

На рынке оказалось удивительно много грибов. Даже весёлые хохлушки в мясных рядах и те предлагали: «Самые свеженькие, самые вкусненькие грибочки».

Однако цены также были удивительно запредельными. Не ниже цены французских трюфелей. В кучке три штучки. Но стоимость их!!! Даже не спрашивайте. И все экологически чистые, из самых глубин лесной чащи! Только сегодня, завтра уже их не будет!

И так захотелось Александру Николаевичу вспомнить, что он, просто Сашка, бегает по лесу, рядом мамка. Вместе они собирают красивейшие и очень вкусные грибы.

Нет, надо быстрее домой. Переоденусь, и за грибами. В лесу, однако, деревня. Наверное, есть грибочки. Домой. Быстрее.

Когда он появился дома, была половина первого дня. Поздновато, но всё же он был уверен, результат «грибалки», как он иногда говорил о сборе грибов, будет положительным. Надеяться на это позволяло и приличное число машин, стоящих в лесу вдоль дороги.

Надо сказать, в своих лесах, то есть в лесах, стоящих недалеко от деревни, он никогда не был. Но всё же лес – он везде лес, и если пришла пора грибам, то они наверняка есть повсюду.

Одевшись в рыбацкий камуфляж, высокие сапоги – других не было – он пошёл к машине. Подумав, вернулся, взял травматический пистолет, это так, на всякий случай. Чужих больно много в нашем Подмосковье.

И вот он, лес. Конечно не такой шикарный, как тот, что он видел в детстве. Сосенок почти нет, небольшие ельники вперемешку с мощными, точнее, как оказалось, не мощными, а высокими берёзами.

Посмотрев по сторонам, определил для себя ориентиры, это было несложно. Шум трассы был таким, что, наверное, на пару километров вглубь леса его будет слышно, это уж точно. Проверил, заперта ли машина, на всякий случай поставил её на противоугонную блокировку и…

Вперёд, за детским счастьем, за хорошим настроением, за вкусными грибами. Вперёд!

Первые же десять метров в глубину леса радости не доставили. Сплошной бурелом. Откуда? Урагана не было, в чём дело, разве лес не чистят? А что же дальше?

Двигаемся вглубь.

Где-то полчаса с трудом наш Александр Николаевич рвался вглубь. Пейзаж был тот же, что и на входе в лес.

Бурелом.

Нашёл одну гнилую берёзу, где были грибы. Опята, видимо. Было их, наверное, много, и берёза просто была тупо зачищена второпях. Ну, помните, в кино показывают, скребки такие, которыми кору деревьев снимают? Видимо, здесь такой же скребок был применён. Труха вокруг, гнилью пахнет. Наверняка, сняв грибы и радуясь победе, гриболовы не одну бутылку раздавили за удачу. Кстати, вон и бутылки и закуска. Убрали бы хоть за собой. Ну, народ…

Ещё часа полтора-два блуждал любитель грибочков по лесу. Корзина его наполнялась. К четырём сыроежкам добавился с пяток опят, один красивый, но насквозь прогнивший подберёзовик, да и всё, вот весь итог похода.

Да! Не везёт, что ли? Хотя обглоданных пней и гнилушек по лесу стояло немало. Элитных грибов не наблюдалось.

Ну что же! Надо бы и отдохнуть. А вот и местечко. Поляна. На ней свалены спиленные, наверное, ещё в прошлом веке берёзы. То, что здесь отдыхают, видно по куче пакетов, бутылок и прочего бытового мусора.

Очистив себе уголок на брёвнышке, Александр Николаевич присел отдохнуть.

Вернёмся вновь в прошлый век., к нашим героям.

Елена Ивановна ловко и быстро накрыла импровизированный столик. Выложила помидоры, огурчики, зелень, пару кусочков хлеба. Овощи и зелень свои, мытые, вкусные. Открыла бабушкину тушёнку из курицы. В бутылочке на столе стоял компот. Два стаканчика.

– Сашенька, ополосни ручки, вон ручей рядом. Давай быстренько, не ленись, давай садись.

Аппетит разыгрался не на шутку. Они принялись за обед.

Солнышко хорошо припекало. В лесу, где-то рядом, послышалось перекрикивание грибников:

– Ау! Володя, где ты?

– Здесь я! Иду, здесь я!

Прямо на поляну вышли двое. Видимо, муж и жена. Улыбаясь и переговариваясь между собой, они подошли к Елене Ивановне и Сашеньке.

– Утро доброе! Ты смотри, вот это улов, где же вы таких набрали? Мужчина опустился на корточки к корзинам и принялся рассматривать добычу грибников.

– Ну, вы молодцы, это же надо, какие симпатичные грибочки. У нас тоже немало, но таких боровичков нет, это точно. Смотри, Валя.

Женщина также, мило улыбаясь, рассматривала плоды работы трудяг.

Лена Ивановна приглашает путников к столу.

– Присаживайтесь. Перекусите, чем Бог послал. Милости прошу. Да не стесняйтесь, хватит всем. Своё, домашнее. Садитесь.

Грибники присели, достали свои узелки, а из них нехитрую снедь, и присоединились к матери с сыном.

Саня, быстро поев, принялся гоняться за бабочками, а троица повела степенный разговор о грибах, об урожае, о погоде, короче, обо всём, о чём могут говорить случайно познакомившиеся люди.

Оказалось, живут они на соседней улице. Муж, звали его Владимир, не работал, инвалид войны, протез вместо руки. Так, по дому управляется да по хозяйству трудится. Пенсия малая, но хватает. Валентина на кирпичном заводе в бухгалтерии работает. Почти ровесники с Еленой Ивановной.

За хорошим разговором время пролетело незаметно.

– Спасибо за приют, Елена Ивановна, приятно было познакомиться. Заходите, знаете теперь, где живём. Будем рады.

Гости, собрав остатки еды и взяв корзины, пошли в сторону города.

«Приятные люди, – подумала про случайных гостей Елена Ивановна, – вежливые, обходительные. Может и встретимся когда, город маленький».

– Ну что, Сашенька, будем, и мы домой собираться, урожай сегодня хорош. Папа и Танюшка рады будут. И Евдокия Павловна (это она о своей маме, бабушке Саши) похвалит. Попросим пожарить немного с картошкой. Да?

Сашка такое блюдо ел не раз и очень его любил. Его улыбка была знаком согласия.

– Пошли, мамочка.

Собрали пожитки, немного переложили добычу, так, чтобы сверху лежали самые красивые и большие белые грибы. Кстати, это была традиция, хорошая традиция, в городе все умельцы-собиратели грибов так делали. Пошли домой.

Ну, а как в подмосковном лесу идут дела у нашего героя? Напомню, он решил передохнуть.

А вот и местечко. Поляна. На ней свалены спиленные, наверное, ещё в прошлом веке берёзы. То, что здесь отдыхают, видно по куче пакетов, бутылок и прочего бытового мусора.

Очистив себе уголок на брёвнышке, Александр Николаевич присел. К сожалению, ни бутербродов, ни даже яблочка с собой он не брал. Надеялся по-быстрому так собрать грибки – и домой, ан нет. Смешно даже подумать. В такие дебри забрался. Тут наверняка и волки есть. Это с Москвой рядом? Ужас. Но водичку, слава Богу, догадался взять.

Отпил полбутылки воды. Ноги гудят с непривычки. Всё задирал их. Через бурелом надо ведь как-то было перебираться. Кстати, машин с трассы совсем не слышно. Вот это номер, не хватало ещё заблудиться.

Где-то буквально в десяти шагах послышался разговор. Нет, это не разговор, это брань. Два сапожника, один явно женского пола, правду-матку режут друг другу.

– У! Да ты…

– Да сама ты…

Сейчас эти самые слова в телевизоре закрывают. Звуками «пи-пи-пи-пи»…

А вот и авторы этих шикарных тирад. Вспотевшая тётка неопределённого возраста и дедок лет под семьдесят.

– Слушай, мужик, – это они к Николаичу, – где тут трасса? Что-то заблудились мы. Эта корова потянула меня по грибы, чтоб я провалился. Знал, что блуданём! Так как? Куда идти?

Александр Николаевич примерно понимал, где трасса, да и послал с превеликим удовольствием туда ругающуюся парочку.

Минут двадцать была просто тишина, после прогулки по деревьям ему она показалась буквально звенящей. Да, так бывает. Усталость сказалась.

Послышался треск веток.

Кого ещё несёт в этой глухомани?

То, что было дальше, больше походило на фрагмент боевика с индейцами, пиками и пальбой из пистолетов.

Прямо на него выходил из бурьяна очень худой, высокий абориген, с внешностью узбека, таджика или кого там ещё из юго-восточных ребят, не разберёшь сразу. В руке у него была огромная дубина, разумеется, корзинки в другой руке не было. Кто это?

– Что надо? Настороженно спросил Александр Николаевич.

Мужик медленно двигался к нему.

– Стоять!

– Кто такой? Что надо!

Если честно, струхнул Александр Николаевич, здорово струхнул. А делать что? Кто его знает, что у этого человека на уме. А может он псих, сбежал из психушки, или ещё с войны, партизан, из лесов не вышел. Шутка. Одним еловом, надо было как-то остановить его и убираться самому, грибов он уже насобирался по горло.

И вдруг он вспомнил. В кармане приятной тяжестью болтается пистолет. Недавно Александр чертыхался от постоянного ощущения этой тяжести. Теперь она его радовала.

– Стоять. Стрелять буду.

Мужик замер и попятился. Запнувшись о пень, упал. Поднялся, попятился задом, задом и скрылся в лесу.

С перепугу наш герой на трассу выскочил уже через полчаса. Грибы взять не забыл. Машина стояла на месте. Завел и, успокоившись, поехал домой. Ну надо же, летом «снежного человека» увидел. И смех и грех.

Жена уже была дома, распаковывала продуктовую сумку. Сын её привез и опять умчался в Москву.

– Привет дорогой, с приездом. Где это ты побывать успел?

– Да так, грибочков захотелось, но, видимо, поздно, всё уже собрали.

Жена улыбнулась.

– Значит, я тебе угодила? Вот, опята с рынка. Дороговато, правда, но мне тоже почему-то захотелось грибков. Сейчас мигом приготовлю.

Через час со скворчащей сковороды на тарелке оказывается большая порция грибов с жареной картошкой. Вкусно, просто нет слов! И по стопочке за здоровье выпили. Вот только о встрече в лесу Александр Николаевич жене ничего не сказал. Ещё перепугается, за город ездить не будет.

* * *

Вот такие две истории, простые человеческие истории. А вы поняли, кто их герой?

Да, верно, Сашка, он же Александр Николаевич.

Александр Николаевич помнит того весёлого улыбчивого мальчугана, помнит тот изумительной красоты лес, где он с мамой собирал грибы, настоящие русские классные грибы.

Помнит их улицу у Берёзовая она называлась, и действительно берёзы на аллейках вдоль домов были главным чудом их улицы. Помнит улыбки людей, их открытость и общительность. Люди тогда небогато жили, но делились последним, радовались за твои победы и достижения, вместе с тобой горевали об ушедших, помогали тебе. И никто – сейчас в это даже не верится – никто не мечтал о деньгах, мечтали о космосе, о поднятой целине, о возвышенном.

Прошло сорок лет. Всего лишь сорок лет.

Что случилось? Что произошло? Люди, где ваши улыбки? Почему у вас хмурые лица? Почему у вас мысли, как тот бурелом в лесной чаще? Откуда всё это? Люди, очнитесь! Подумайте о себе!

Нет, не сорок лет разделяют эти две маленькие человеческие истории. Их разделяет вечность.

Да пошли вы все…

Сан Саныч, заработав первый инфаркт, так и не понял, как и почему это произошло. Немного жгло в области желудка, как-то уж очень неприятно сводило мышцы рук. Ну, слабость была. Что ещё? Да, пот градом лил, вот это точно было, он хорошо помнил. Да и всё. Жена сообразила «скорую» вызвать, и правильно, а то сейчас уж и не было бы предмета для рассказа.

Врач своё дело хорошо знал, несколько манипуляций с кардиоприбором и приговор: инфаркт миокарда. Вот здесь Саныч испугался. Испугался по-настоящему.

Вперёд, в больницу. Конечно, надо было бы в госпиталь, полковником запаса был Александр Александрович, однако врач торопил, знал своё дело.

– Быстрее надо, пока вы там с госпиталем договоритесь, может поздно уже быть, потом решите вопрос с переводом, всё потом.

«Скорая» рванула, и уже через пятнадцать минут они были в больнице.

Дальше – реанимация пару дней, общая палата две недели, реабилитационный госпиталь почти месяц, санаторий, естественно, кардиологический, и выписка. Несколько похудевший, даже, скажем, похорошевший, Сан Саныч спустя почти два с половиной месяца появился на работе.

Коллеги встретили начальника – а был он генеральным директором небольшой коммерческой компании – с шампанским и конфетами.

– Да вы что, нельзя мне, ни в коем случае. Нельзя. Конфетку съем, пожалуй, но шампанское – ни-ни.

– Ну, шампусик нельзя, так коньячку. Можно, можно, сосуды расширяет. Можно.

С коллегами почему бы не выпить граммульку-другую? Да ладно, можно, совсем чуть-чуть.

Начальник пригубил чуток, потом ещё чуток. Всё. Хватит. Работать, работать всем.

Опять потянулись трудовые будни. Нельзя сказать, что все они были однообразными. Порой было так весело, что дыхание захватывало, сердце из груди выпрыгивало. Дело в том, что, как и всякое небольшое предприятие, фирма Саныча боролась за выживание. Заказов – то пусто, то густо. Больше пусто. А значит, надо народ напрягать. Болтают с подругами по телефону. А товар что, дядя должен продавать? Кто будет это делать? Ясно кто, конечно генеральный директор. Вот Сан Саныч и напрягался за подчинённых в поисках клиентуры, а дело это ох какое нерадостное, ох какое хлопотливое.

Выгонять сотрудников тоже накладно, плати им потом три месяца. А если жаловаться пойдут на то, что иногда поощрение в конвертах получают? Что тогда? Вот и сидел он, вкалывал за подчинённых, чертыхался и ждал, когда фирма разбогатеет.

Незаметно пролетело полгода. Июнь на дворе. Может, в отпуск на юга рвануть, ну там, в Турцию, Эмираты, Египет? Неплохо было бы.

Но всё это, оказалось, были только мечты.

А реальность?

Вот она.

Опять инфаркт. Да такой, что Сан Саныч понял – ангелочки за ним прилетели. Пора мол, давай.

Очнулся в реанимации. Покрутил головой…

Голоса. Бог ты мой, опять больница. А это сестрички в палате разговаривают.

– Слушай, Валюта. У меня впервые такое. Он сильный такой. Знаешь, мышцы играют, улыбка такая хорошая. Ну, что я могла сделать? Перед силой вряд ли устоишь, да и не хотела я, уж больно хорош паренёк.

– Ну а дальше, дальше?

– А что дальше? Ты же знаешь что дальше.

– Слушай, а как это было?

– Как, как, да никак. Смотри, твой в себя пришёл, вон головой крутит.

– Очнулся?

– Слушай, его жена где-то тут находится. Надо бы ей сказать.

– Да нет, сначала уж доктору.

– Нет, смотри, он действительно очнулся.

– Родненький, как мы себя чувствуем?

Хорошее лицо, молоденькая, но не москвичка. А впрочем, не поймёшь, кто есть кто. Нормальная девчонка, при чём здесь, москвичка или нет?

Так что случилось?

Появился доктор.

– А, пришёл в себя. Молодец. Мы уж переживали, больно долго без сознания находился. Инфаркт у тебя, миленький, инфаркт. Второй уже, как я понял, да? Ну да ладно, теперь на поправку пойдём, всё будет в норме. Отдыхай.

Врач померил давление, слегка потрогал провода и датчики, обильно опутавшие Сан Саныча, похлопал по плечу и ушёл.

Ну вот, опять влип. С чего бы это?

Уехал на дачу, встретился со строителями, их директором. Мирно так пообщались, шутили, о стройке говорили. Настроение хорошее, всё идет по плану. Не за горами завершение. Всё вроде в норме. И вдруг перед глазами всё поплыло, слабость, опять боль загрудинная, руки, пот и… обвал памяти. Очнулся уже здесь на койке. Надо, кстати, понять, где я.

– Девочки, что это за больница, где я?

– Госпиталь это, госпиталь. Бурденко.

Ну и хорошо, здесь хоть лечить будут, как-никак полковник.

На следующий день пришёл лечащий врач.

Разъяснив, что такое повторный инфаркт, и тем самым до смерти напугав своего пациента, доктор посоветовал обойтись малой кровью и установить стенты[4]. Для Саны-ча это было что-то из области космических наук, но ежели надо, значит надо. Цена вопроса была довольно приличной, однако когда на кону жизнь, денег никаких не жаль.

Одним словом, через полторы недели Сан Саныч, похудев от диетического питания, честно получил в свои, как он говорил, измученные нарзаном и пережитками реального социализма артерии, пару стентов. А дальше повторился предыдущий круг. Реабилитация месяц, санаторий три недели и вот она – свобода.

На сей раз Александр Александрович весьма серьёзно отнёсся ко всем рекомендациям докторов. Вовремя принимал таблетки, чаще дышал свежим воздухом. В Москве, правда, его найти трудновато, и по выходным семьёй стали ездить за город, на природу, благо дача уже почти достроена.

Всё получалось, но вот обрести покой и спокойствие он никак не мог.

Всё от этой несчастной работы. Бросишь её – на пенсию один сможешь недельку протянуть. А семья? Её кормить надо. Найти другую работу в его годы просто нереально. Поставить «зицпредседателя» вместо себя – растащат фирму в считанные дни. Вот такая вот сложная проблема.

И потянул наш Сан Саныч по новой свой тяжёлый воз. А что делать?

Опять суета, нервотрёпка, переговоры, проверки. Короче, пошла нормальная, если её можно считать нормальной, коммерческая жизнь. А что тут ненормального? Все так сейчас живут. Вот только воспринимают все эту данность по-разному. Кто-то домой пришёл и забыл все проблемы, кому-то по жизни вообще наплевать на завтрашний день. Но Сан Саныч наш не относился к таковым. Для него каждый рабочий день как последний бой. Тщательно выбрит, свежая выглаженная рубашка. Хороший костюм. Начищенные туфли. В атаку. Ты же полковник, как-никак.

Ровно на полгода хватило генерального директора.

Как-то осенью, работая на стенде фирмы на выставке, Александр Александрович вновь почувствовал знакомые симптомы сердечных проблем. Лёгкое головокружение, поддавливание и жжение в области солнечного сплетения, опять обильный пот. А надо сказать, накануне выставки пришлось серьёзные баталии выдержать. Получили неплохой заказ, вот по нему и бились насмерть с друзьями-конкурентами. Победили, да, однако, судя по состоянию Саныча, большой кровью.

Нитроглицерин под язык. Стульчик. Посидел чуток, вроде всё в норме. Но звоночек неприятный. Надо бы в поликлинику сходить.

На следующий день не до поликлиники было. В офис зашли два добрых молодца, показали какие-то бумаги о проверке фирмы. Сан Саныч был ещё на пути к офису. Его о проверке сотрудники оповестили. Какая там поликлиника, бегом на работу.

Пришёл, а проверяющие чай пьют, анекдоты травят с секретаршей и бухгалтером. Смеются. Чего-то им весело так стало?

Оказалось, это были инспектора по лицензированию, перепутали хлопцы офис, к соседям шли.

– Ничего, говорят, не переживайте, и к вам зайдём, чай хороший.

– Заходите, заходите, а как же, чайку попьем. Но только не при моей жизни. Наш вид деятельности, слава Богу, не подлежит лицензированию. Нужны вы нам, как же.

Ушли ребята, а день испорчен.

«Пойду-ка я домой, – принял решение Сан Саныч, – настроение просто никакое».

Он распорядился по работе, глянул выписки, подписал какие-то документы и потопал на выход.

На улице было прохладно и сыро. Пасмурная осенняя погода всегда расстраивала его. Да ещё эта проверка, точнее, слова Богу, не проверка. Но напугать по телефону его старательная секретарь смогла не на шутку.

Пройдя метров сто – сто пятьдесят, Александр Александрович почувствовал, что задыхается. Это было какое-то новое, непонятное ощущение. А поскольку новое, то особенно неприятное. Он постоял, сделал вид, что читает рекламу на стене дома. Вроде отошло. Двинули. Метров через сто опять стоп. Валидол под язык и вновь читаем рекламу. Так потихоньку он добрался до метро.

Домой пришёл разбитым и расстроенным до крайности. Вызвал «скорую». Врач снял кардиограмму, что-то ему там не понравилось. Сделал укольчик. Посоветовал в поликлинику сходить и умчался по другому вызову. У них тоже, как и всё в этой жизни, бегом, бегом, скорее, скорее. Какой-то конвейер, примчался, уколол и дальше помчался.

Нет, пожалуй, действительно надо в поликлинику.

Естественно без записи, как говорится, «по скорой помощи», Александр Александрович на следующий день появился у врача.

Ничего доброго от врача в свой адрес он не услышал. Опять давление, стенокардия и прочее, прочее. И если он не прекратит… здесь даже врач задумалась, что «если»? Что, работать прекратить, жить прекратить или что? Однако её вывод был замечательно прост. Прекратить психовать и переживать за каждую мелочь. Вывод, конечно, был правильным, Сан Саныч это и сам знал. Но как это сделать? Для него это невозможно. Просто невозможно.

Договорились вновь провести обследование, поменяла врач схему приёма лекарств, да и сами лекарства порекомендовала другие.

В расстроенных чувствах Сан Саныч пришёл домой.

– Всё, отлежусь пару дней дома, может, пройдёт. Потом проверимся и обследуемся.

Поспал пару часов, перекусил, сел к телевизору. Но в мозгах по-прежнему работа. Как там да что там? Позвонил, переговорил с заместителем. Немного успокоился.

Вечерком ему позвонил приятель. Звали его Василий Сергеевич. Поговорили о службе (служили некогда вместе), о сослуживцах, о товарищах, о разном, наконец, подошли к сердечным делам. В полном смысле этого слова.

Сергеич подбросил интересную мысль, даже не просто подбросил – порекомендовал для лечения воспользоваться гомеопатическими средствами. Конечно, не просто воспользоваться, а пойти к конкретному человеку, он дал телефон этого человека, и пройти под контролем и с помощью специалиста курс лечения. Услуга эта платная. Но деньги на курс небольшие. Сами лекарства подороже будут.

Ну что же, попробуем.

Врач частной практики оказалась приятной женщиной с располагающей внешностью, хорошими манерами, тихим мягким голосом. Звали её Елена Константиновна. Профессионально она занималась гомеопатией, компьютерным иридоанализом и электропунктурой по Р. Фоллю. Для дилетанта звучит, конечно, сложновато, да и не особо вдумывался в медицинские термины Александр Александрович.