Закон Призрака

Дмитрий Силлов

Закон Призрака

Издательство признательно Борису Натановичу Стругацкому за предоставленное разрешение использовать название серии «Сталкер», а также идеи и образы, воплощенные в произведении «Пикник на обочине» и сценарии к кинофильму А. Тарковского «Сталкер».

Братья Стругацкие – уникальное явление в нашей культуре. Это целый мир, оказавший влияние не только на литературу и искусство в целом, но и на повседневную жизнь. Мы говорим словами героев произведений Стругацких, придуманные ими неологизмы и понятия живут уже своей отдельной жизнью подобно фольклору или бродячим сюжетам.

* * *

Серия «СТАЛКЕР» основана в 2012 году

© Д. О. Силлов, 2015

© ООО «Издательство ACT», 2015

* * *

Я достал из ножен «Бритву», сверкающую, словно маленькое солнце.

– Ну что, пошли домой, в мир Кремля?

– Он еще спрашивает! – возмущенно отозвался Фыф, нагруженный оружием и боеприпасами, словно боевой слон. – Кто ж еще спасет наших девчонок от той твари, что уволокла их прямо у нас из-под носа?

Маленький одноглазый шам был прав, сейчас каждая минута на счету. Пятиглазый псионик, предводитель целой армии мутировавших тварей, взял в плен Настю, подругу Фыфа, и мою Марию… И мы ничем не смогли им помочь. Более того, были вынуждены бежать из мира Кремля в другой мир – чернобыльскую Зону отчуждения, куда я однажды поклялся никогда не возвращаться. Но теперь, когда «Бритва» заряжена энергией, а сами мы вооружены до зубов, ничто нам больше не мешало вновь попытаться рассечь границу миров и прорваться в параллельную вселенную, чтобы освободить наших любимых женщин.

Я кивнул, сосредоточился, мысленно налаживая контакт с моим ножом, способным вскрывать границы между мирами, после чего размахнулся и нанес длинный удар, словно вспарывал сверху донизу большую картину, растянутую от пола до потолка…

Послышался омерзительный скрежет, словно я попытался разрезать толстое бронестекло перочинным ножом. Вдоль линии моего удара на мгновение появился след разреза, заполненного сверкающим золотом, – который, впрочем, тут же исчез. В прохладном вечернем воздухе Зоны повис запах пережженного металла…

– Что это? – недоуменно спросил Фыф.

– Без понятия, – озадаченно произнес я, уже успевший привыкнуть к безотказности заряженной «Бритвы» в плане разрезания границ между мирами.

– Попробуй еще раз, – посоветовал шам. – Может, ты плохо сосредоточился. Думай, блин, как следует, разучился, что ли, в Зоне?

– Сталкерам и военным думать не обязательно, у нас всё на рефлексах, – огрызнулся я. – А будешь на психику давить, могу рефлекторно в лоб засветить.

– Ответку ментально по мозгам получить не боишься? – ехидно поинтересовался Фыф, но, перехватив мой яростный взгляд, тут же поднял кверху обе лапки: – Всё-всё, я заткнулся.

Я и вправду взбесился, но не подколка шама была тому причиной. Это было бешенство от бессилия. Я уже понимал, что ни черта у меня не получится. «Бритва», подзарядившаяся золотой энергией от артефакта «Ноготь Мидаса», потеряла свои чудесные свойства. И теперь нам с Фыфом закрыта дорога в мир Кремля. Навсегда ли? Не знаю. Ни хрена я теперь не знаю…

Конечно, я рубанул еще раз – со всего маху, от души, вложив в удар всего себя без остатка. Но на этот раз даже сверкающей черты не появилось. Лезвие моего ножа лишь со свистом рассекло сырой воздух Зоны, так же, как это сделал бы любой другой боевой нож.

– Трындец, – потерянно произнес Фыф. – Приехали…

Позади нас, за баром «Янов», взревели вертолетные двигатели. Понятно. Дегтярь с Мутантом закончили трапезу и сейчас полетят выполнять миссию, о которой мы с ними договорились ранее.[1] А мы… А что мы? Черт его знает, что делать в Зоне двоим сталкерам, которым тут совершенно нечего делать…

Со стороны Припяти постепенно наползал густой вечерний туман, плотный, словно огромное одеяло. Если б я не знал, что Фыфу на фиг не надо создавать эту сырую взвесь (а он это может, кстати), я бы подумал, что это его работа. Хорошо, что вертолет Дегтяря успел взлететь и рокот винтов боевой машины постепенно удалялся от Янова. Боюсь, что в таком тумане вылет точно пришлось бы задержать.

Счастливые они, Дегтярь с Мутантом. Любое существо на земле счастливо, если имеет цель и средства для ее достижения. В отличие от нас с Фыфом. Цель-то есть. А вот со средством – проблемы.

– Ладно, чего тут торчать, – поежился Фыф, недолюбливающий туманы не собственного производства. – Пошли, что ли, в бар. Там вроде у них наверху гостиница, ночевать-то где-то надо…

Я уже готов был с ним согласиться, но не успел ответить.

Из плотного тумана вынырнула фигура.

Человеческая.

И в то же время – не очень…

Люди так не двигаются. Боком, выставив вперед пятерню с длинными, растрескавшимися ногтями, на которых запеклось что-то черное.

И глаза у людей обычно есть. У этой фигуры их не было – во всяком случае, в глазницах, как положено. Вместо этого глазные яблоки мотались туда-сюда по щекам жуткого персонажа в такт его шагам, подвешенные на жгутиках зрительных нервов. Наверно, просто веки с глазными мышцами подгнили, вот и вывалились гнойно-белые шарики из глазниц.

Впрочем, мертвецу это не особо мешало, как и отсутствие второй руки, на месте которой из плеча торчала желтая кость, обломанная посередине. Мертвец хотел жить, как бы парадоксально это ни звучало.

А для этого ему нужно было есть.

– Ыыыыы… – завыл он, почуяв добычу, даже черные остатки ноздрей затрепетали-захлюпали от счастья, а из уголков проваленного рта потекли пузырящиеся, зеленые, трупные слюни. – Ыыыыы…

– Вот тебе и «ы», – задумчиво сказал я, доставая из кобуры легкий, почти невесомый пистолет Стечкина. Его я забрал с трупа псевдо-Кречетова, оказавшегося на самом деле «мусорщиком» – одним из тех паразитов из иномирья, что сваливают в Зону отходы своего производства, которые мы называем артефактами.

В общем, вытащил я пистолет и, соответственно, выстрелил, положив пулю между глазниц живого мертвеца. На расстоянии в три метра трюк несложный, главное, чтоб тебе самому морду гнилыми мозгами не забрызгало. Китайцы, например, когда своих коррупционеров и наркоторговцев расстреливают, вообще действуют практично – двое крепко держат нашкодившего за руки, отворачиваясь при этом, а третий стреляет в затылок, упрятав свою мордочку за высокий воротник военной формы.

Я же проще сделал – перед выстрелом тряхнул головой, уронив вниз забрало шлема, выполненное из толстого бронестекла. Предохранился, то есть, от возможного попадания мозговых брызг мне на лицо.

А брызнуло, кстати, нехило. И без того очень неплохой пистолет Стечкина после арт-прокачки оказался просто фантастическим оружием. Голова зомби просто взорвалась, как перезревший арбуз, будто я ее из «Пустынного орла» расстрелял.

Правда, зомби это не впечатлило. Качнулся назад маленько и снова вперед попер, пытаясь достать меня на ощупь. Вот ведь сволочь какая! Ну, пришлось произвести второй выстрел, в живот мертвеца, прикрытый обрывками грязного камуфляжа.

Брызнуло вторично, еще сильнее, чем в прошлый раз, – видимо, газы скопились в кишечнике. Труп сломался пополам и отлетел назад, правда отомстив мне при этом знатно. Желто-зеленая гадость, фонтаном хлынувшая из брюха мертвеца на три метра вперед, залепила мне все стеклянное забрало. Незадача какая…

Впрочем, умная система штурмового костюма шестого класса защиты ВС-4, что расшифровывалось как «Военный специальный, четвертого поколения», отреагировала адекватно – на защитное стекло немедленно брызнули струйки омывателя. Я уже порадоваться хотел было, вот мол, как классно все продумали создатели наших «шкур», даже к Фыфу повернулся поделиться впечатлениями…

И прикусил язык.

Оказалось, мой друг стекло своего костюма опустить не догадался, и теперь по его лицу неторопливо стекало за шиворот содержимое кишечника расстрелянного зомби.

Фыф смачно плюнул себе под ноги – видимо, ему и в рот слегка прилетело – и раздельно так сказал:

– Твою мать, Снар, ты совсем охренел?

– Так зомби ж, – попытался отбрехаться я.

– Ну, зомби, – согласился шам, харкнув вторично на серую траву Зоны – видать, в первый раз не все выплюнул. – Ну вон еще идут. Но это же не значит, что нужно их дерьмо мне на рожу вышибать.

И рукавом своего защитного костюма принялся протирать единственный глаз – похоже, на ресницы ему тоже прилетело.

А зомби и вправду не один оказался. Из тумана, неестественно переставляя ноги, вышли еще четверо, причем за ними в тумане маячили другие корявые силуэты.

Много силуэтов.

– Назад, Фыф, – негромко сказал я, понимая, что даже прокачанным «стечкиным» с толпой мертвяков не справлюсь. – Назад, быстрее.

Но шам и без меня сообразил, что к чему. Рванулся к двери, потянул ее на себя…

Закрыто. Лишь бронированная заслонка узкой щели-бойницы лязгнула, отодвигаясь в сторону.

– Зомби? – ровно спросили из-за двери.

– Нет, мля, твоя родня пожаловала! – заорал Фыф дурным голосом. – Открывай, сука!

– При атаке мутировавших объектов инструкцией предписано двери запереть до прихода подкрепления, – так же ровно ответили из-за двери.

Понятно. Охрана бара «Янов», упакованная в тяжелые экзоскелеты, о том, как себя вести в разных ситуациях, имела подробные инструкции, заменяющие все остальное – не только совесть и сострадание, но даже способность думать самостоятельно. Потому что, если начать думать, можно же инструкцию нарушить. Хотя бы иногда. Когда, например, можно запросто пустить внутрь двоих обреченных, ничем при этом не рискуя.

– Падла, – сказал Фыф, выдергивая из кобуры «ярыгин», который я ему подарил.

Но охранник, предвидя такой поворот событий, тут же вернул заслонку в первоначальное положение. Зачем конфликтовать с клиентом при наличии инструкции и двери, грубо сваренной из броневой стали? В такую хоть все зомби Зоны могут ломиться годами без намека на результат.

И что прикажете делать в такой ситуации? Бежать? Нет, не вариант. Когда из-за тумана не видно ни черта, по Зоне особо не побегаешь. Или в яму угодишь, или в болото, или на аномалию напорешься по закону подлости.

Оставалось одно – принять бой.

Ну, мы и приняли…

Не знаю, как там дорабатывал Кречетов свой «стечкин» и что делал с патронами, но мощь у этого АПСа была поразительная. Увидев, на что способен данный пистолет, я уже не морочился на тему куда стрелять, и просто метил в шею. При удачном попадании эффект выглядел так – башку зомбака просто отрывало от тела, которое вдобавок отлетало назад метра на три.

Конечно, даже обезглавленный зомби еще живет минут десять, это всем известно. Но подняться с земли без головы ему бывает затруднительно. Ориентацию в пространстве теряет. Корчится, ползает, пальцами землю скребет – но уже не тот, что был раньше. Не сказать, что совсем не опасный, но при хорошей сноровке от такого мертвяка можно и пинками отбиться.

В общем, через две секунды на земле корчились четыре трупа – пока что относительно живых. Кстати, я только троих обезвредил. Четвертому Фыф всю башку в решето превратил из своего «ярыгина», истратив на зомбака целый магазин. Что и говорить – обычный, не прокачанный пистолет в Зоне это оружие последнего шанса, и только. Либо средство для разогрева боевого духа в ситуации, когда впереди бойца ожидает полный и всепоглощающий трындец.

Как сейчас, например.

Потому, что из тумана на нас надвигалась целая толпа мертвяков. Первые четверо, видимо, были что-то типа «отмычек» – аномалии мертвяки недолюбливают. Тупые-тупые, а насчет пожрать и предохраниться от неприятностей зомби порой проявляют удивительную смекалку.

Я вновь нажал на спуск, и обезглавленное тело самого шустрого зомби отлетело назад, рухнув на идущих следом. Слева застрекотал «Кедр» Фыфа, из которого шам навострился стрелять на удивление метко…

Но я уже понимал – не отбиться нам. Зомбаки перли сплошной стеной, штук сто их тут было, а может, и больше. В такой ситуации разве что пара крупнокалиберных пулеметов помочь может. Или…

Швырнув «стечкин» в объемистую кобуру, я сунул руку за пазуху и вытащил предмет, похожий на электрический фонарь с затейливой рукоятью и широкой линзой. Помнится, американский сталкер Рэд Шухарт как-то говорил мне, что некий матерый скупщик хабара в Хармонте предлагал за эту штуку любую сумму, которая уместится на листке чековой книжки. Забрал я ее вместе со «стечкиным» в качестве трофея у псевдо-Кречетова, того самого «мусорщика», что так старался вернуть утерянные им в Зоне суперартефакты. И называлась эта легендарная штука с одной стороны вроде звучно, но в то же время как-то скучно и обыденно – «смерть-лампа». Почему обыденно? Да потому, что смерть в Зоне вообще слово скучное, повседневное, заезженное. Каждый сталкер ту смерть видел десятки раз в различных проявлениях, так же, как и облезлые настольные лампы советских времен, частенько валяющиеся в полуобвалившихся пустых зданиях Зоны. Потому и не цепляет словосочетание «смерть-лампа» за сознание сталкера. Разве что об огромных деньгах думается, которых эта штука стоит, – и более ни о чем.

Еще там, возле вертолета, я заметил, что низ рукояти «смерть-лампы» слегка мерцает синим светом. Значит, заряжена. Значит, в рукоять у нее вставлена маленькая «пустышка», заполненная смертоносной энергией. Сама по себе «полная пустышка» артефакт невообразимо редкий, стоящий немереных денег. А уж вкупе со «смерть-лампой» это вообще нечто мозговзрывательное.

Но для меня деньги никогда не были самоцелью, а уж когда речь идет о том, быть сожранным зомбаками или же еще пожить немного, я однозначно выбираю второе, сколько бы оно ни стоило в денежном эквиваленте.

Я направил раструб «смерть-лампы» на толпу зомби и плавно нажал на спуск, одновременно ведя широким стволом слева направо, словно зачеркивал ковыляющие к нам фигуры, изуродованные смертью и Зоной.

От раструба по серой траве поползла серая тень, чуть более темная по цвету, чем хилая местная растительность. Если не знаешь, что это такое, и не заметишь с непривычки. А если знаешь, то разом настроение упадет ниже плинтуса – ибо ни у кого оно не приподнимается при виде собственной смерти.

Зомби не знали. Они, по ходу, вообще обо всем забывали при виде свежего мяса – если, конечно, кто-то из них сохранил способность помнить хоть что-нибудь. Впрочем, даже если б и знали, это ни на что не повлияло бы. Ибо от луча «смерть-лампы» никто еще не уходил, нет от него спасения.

Невидимая смерть перечеркнула первые два ряда зомби – и они попадали на землю располовиненными. Головы и часть плеч – отдельно, ноги чуть выше коленей – отдельно. А то, что было посередине, превратилось в серую пыль, совершенно незаметную на траве того же цвета. Если честно, зрелище довольно жуткое в своей инфернальной, потусторонней мощи. Сразу понимаешь, что оружие в твоей руке не из этого мира. И рукоять у него неудобная, заточенная под гибкое щупальце, а не под пальцы, и спусковой крючок слишком длинный, и с виду оно вообще какое-то… не такое. Ни брутальности в нем, ни харизмы, ни пистолетной жесткости линий. Только тупая мощь разрушения… Хотя в нашем положении все недостатки «смерть-лампы» компенсируются этим единственным плюсом.

Я три раза успел перечеркнуть толпу ходячих трупов, значительно увеличив количество фрагментов тел, об которые идущим позади приходилось спотыкаться на каждом шагу.

А четвертого – не получилось. Сдулась «смерть-лампа», пропало синее свечение внутри ее рукояти. Стало быть, теперь там не бесценный арт, а обычная «пустышка», использованный магазин смертоносного оружия «мусорщиков», которые в любой барыжной лавке скупают по курсу сто патронов калибра 7,62×39 миллиметров. Как раз на три магазина к АКМ хватит, и даже еще десяток останется. Не сказать, что дешево, но в то же время и не особо дорого. «Малая пустышка» – она и есть «малая пустышка», проходной артефакт, часто встречающийся в любой Зоне.

Зомби же между тем продолжали переть вперед, будто ничему их не научила печальная участь соседей по стае. Обычно ходячие трупы не настолько тупые, как любят их изображать создатели киноужасов. Многие о своей прошлой жизни кое-что помнят, даже порой пытаются разговаривать с живыми…

Эти же – нет. Прут вперед, будто твердо задались целью сожрать именно нас и именно сегодня…

Я бросил на землю бесполезную «смерть-лампу» и вскинул свою винтовку, грамотно прокачанную артефактами. То ли Кречетов, то ли покойный «мусорщик», напяливший на себя личину ученого, подобрал комбинацию артефактов, десятикратно дублирующих патроны этой СВД. То есть, если снарядил магазин десятью патронами, можно считать, что их там сотня. После чего придется вновь набивать магазин, либо менять на другой, в котором патронов будет обычное количество. Правда, чудо это получилось очень избирательным. Ничего другого, кроме патронов в магазине именно этой СВД, данная комбинация артефактов не дублировала. Но мне такого бонуса вполне хватало для счастья… до сего дня.

Дело в том, что СВД – это не дробовик двенадцатого калибра, пулей которого можно остановить практически любую тварь, несущуюся на тебя. Винтовочная пуля калибра 7,62 миллиметра шьет близкую цель навылет, что для правильного зомби сродни укусу вши – если, конечно, той пулей в башку не попасть. Но и тогда приходится три-четыре патрона извести, пока та башка в кашу не превратится. Такие дела…

В общем, грохнув таким макаром еще шестерых зомбаков, я прекратил это малоэффективное занятие и вытащил из ножен свою «Бритву». Думал сначала присоединить ее к СВД в качестве штыка, но потом решил, что в плотной толпе с длинной винтовкой завязнешь моментом, а с ножом можно еще подергаться.

Конечно, неприятная это смерть, быть разорванным живыми трупами, омерзительная с виду и наверняка очень болезненная – шибко уж жутко орали те, кого рвали зомбаки, слышал, приходилось. Что ж, я тоже буду орать, причем сразу, еще до того, как в мое мясо вонзятся обломанные ногти и гнилые зубы. Когда кромсаешь вражью силу и одновременно орешь, сам себя накручивая, боль вообще не чувствуется. Ну и понятное дело, что помирать всяко приятнее под анестезией, чем без нее.

– Ладно, я пошел, – сказал я Фыфу, который как раз менял магазин своего «Кедра». – А ты вали отсюда в туман, понял? Вали, пока не поздно. Туман – это твоё, прорвешься.

И, зная, что сейчас шам начнет возражать и строить из себя героя, выдернул из-за голенища берца свой «Сталкер» и прыгнул вперед – не люблю я слушать эти киношные сопли из серии «друг, я тебя не брошу». Чушь это всё собачья. Если говорят тебе – живи, а я пошел подыхать, значит, живи и не выпендривайся.

* * *

У любого безоружного двуногого, не обладающего специальными навыками, опасны три зоны тела – правая рука, левая рука и зубы. Ну, и ноги процентов на пять: в драке двуногий может пнуть в пах или под колено, но делать это правильно умеют единицы.

В моем случае ноги как источник опасности исключались – мертвяки не пинаются, опасаясь неловко грохнуться на землю, осознают, что с координацией движений у них не очень. Зато когтистыми руками машут только в путь, причем делают это с большой силой, наотмашь, словно мечом рубят. После чего, когда жертва сбита с ног, в ход идут зубы.

Даже если человеку после такого удара удастся откатиться вбок, подняться на ноги и слинять, проживет он все равно недолго. Царапины от ногтей мертвецов практически не заживают, со временем превращаясь в гноящиеся язвы. А если тебя укусил зомбак, то пиши пропало, если сразу откушенную конечность не отрубишь на дециметр выше укуса. Если не сделать этого или укус пришелся в лицо, шею или тело, то пиши пропало. Вариантов немного: или в течение суток сдохнешь в адских муках, разлагаясь на глазах, или сам превратишься в ходячий труп. Это уж у кого к чему организм больше расположен.

Исходя из чего многие сталкеры, окруженные стаей зомби, предпочитали самоубиться, нежели принять страшную смерть – либо не менее страшную жизнь после жизни. И я их вполне понимаю. Только как-то в падлу мне заканчивать жизнь самоубийством, словно несчастно влюбленная гимназистка. В бою, с двумя ножами в руках, мне оно и ближе, и понятнее.

Ну, я и врубился в толпу живых трупов, ревя, как буйвол, но при этом не теряя головы, стараясь держаться подальше от гнилых зубов, и при этом рубить по когтистым лапам.

И даже первые секунд сорок у меня это получалось.

Р-раз! – и отрубленная кисть летит по воздуху, судорожно сжимая пальцы, словно пытаясь воткнуть их в низко летящие тучи…

Два! – и зомбак, разинувший пасть слишком широко, получает продольный разрез по ее центру, после чего нижняя челюсть трупа безвольно падает на грудь. Вряд ли у мертвеца получится теперь укусить кого-то, если, конечно, Зона не излечит свое порождение…

Три! – и лапа очередного зомби, отсеченная возле локтя, падает на землю. Моя «Бритва» с золотым сверкающим клинком, выпившая энергию «Ногтя Мидаса», теперь проходила сквозь плоть вообще без какого-либо сопротивления. Еще бы она так же границы между мирами рубила, цены б ей не было…

С «Бритвой» все понятно, она из артефакта откована и артефактом усилена. А вот мой «Сталкер» был самым обычным ножом. Хорошее боевое пырялово, но не более того. Короче, воткнул я его в пасть какому-то зомбаку, сунувшему раззявленную харю ближе остальных, – а выдернуть не смог. Мертвец пасть захлопнул, лишившись при этом нескольких зубов, и застрял «Сталкер» в той пасти. Труп же, не выпуская клинок, замахнулся – и полоснул, сука такая, своими когтями по бронеперчатке, наполовину сорвав ее с моей руки… вместе с кожей. Тыльную сторону кисти прям как огнем ошпарило. Т-твою душу…

А зомбак снова замахнулся, тварина такая…

Короче, хочешь-не хочешь, а пришлось «Сталкер» оставить в пасти трупа. Коготок увязнет – всей птичке кирдык. Пока я боролся бы за нож, мертвяки б по-любому разорвали меня, выковыряв из бронекостюма, как черепаху из панциря. Мертвяк с ножом, зажатым в пасти, отшатнулся назад – и тут же затерялся в толпе желающих отведать свежатинки.

Я кромсал «Бритвой» направо и налево, а на меня все равно со всех сторон наседали голодные трупы. Забрало шлема забрызгало гнойно-желтой кровью, и, чтобы видеть, куда бить, мне пришлось его откинуть…

И тут же чья-то пятерня разодрала мне щеку. Твари, м-мля…

Я ударил ножом раз, другой – и почувствовал, что мои движения становятся все более неуклюжими. В бронекостюм со всех сторон вцепились когтистые лапы зомби, захочешь – не вырвешься. Еще немного – и в лицо, и в расцарапанную руку вонзятся гнилые зубы…

– Ну, с-суки! – выдохнул я. Рванулся со всей силы раз, другой, освободил руку и сделал два движения – ударил по пряжке встроенного пояса и сразу следом – по горлу, где меж бронепластинами, защищающими сонные артерии, находилась еще одна специальная пластина, помимо своей защитной функции реагирующая именно на такого рода комбинацию ударов, обеспечивающую экстренное освобождение от брони… Ценная штука, скажем, если упал в воду и начал тонуть. Или как, например, сейчас, когда скорость движений важнее защиты.

Мертвяки, тянущие добычу в разные стороны, вдруг почуяли слабину и удвоили усилия…

И были вознаграждены за свои труды.

Грамотно продуманный костюм ВС-4, уважительно прозванный сталкерами «Всеволодом», вдруг перестал быть единым целым и распался на фрагменты. Кому-то из мертвецов часть рукава досталась, кому-то половина грудной пластины, а кто-то кусок бронештанов урвал. Только в результате этого алчные зомби, тянущие добычу каждый на себя, по инерции разлетелись в разные стороны, сжимая в лапах несъедобные трофеи. А вкусный сталкер, то есть я, на мгновение оказался в центре относительно свободного пространства.

И, само собой, не преминул этим воспользоваться.

Прыгать я умею знатно, способность у меня такая. Раньше думал, что от цирковых родителей мне навык достался. Но потом оказалось, что мое цирковое прошлое есть не что иное, как наложенные воспоминания тех, кто решил сделать из меня машину для убийства. Специальными препаратами и программами, вживленными в мозг, те ученые сделали мои мышцы более мощными, чем у других людей. Не так, конечно, как у дружинников мира Кремля, у которых за силищу специальный ген отвечает, но тоже кое-что могу. Например, с короткого разбега, оттолкнувшись ногой от упавшего зомби, взлететь над толпой мертвяков и пробежаться по их головам – благо трупы стояли практически сплошной стеной и с мгновенной реакцией у них было не очень. Проще говоря, не ожидали зомбаки, что кто-то решит бежать по их осклизлым тыквам, балансируя и очень стараясь не поскользнуться.