Царь последний. Русская история

Стоит сказать, что в этот период значительное влияние на дальневосточную политику Николая II оказывала группа придворных, настаивавших на необходимости наступательных действий по отношению к Китаю и Японии. Ведущую роль в этой группе, в которую входили великий князь Александр Михайлович, министр императорского двора Воронцов-Дашков, князь Юсупов, Родзянко, камергер Балашев, контр-адмирал Абаза, играл уже упомянутый Безобразов, по имени которого группа получила название «безобразовской клики». План безобразовцев состоял в создании акционерного общества для строительства дорог и линий связи в Северной Корее. Затем для их защиты предполагалось организовать в Корее русские военные посты и гарнизоны, что в результате должно было привести к аннексии Российской империей этого региона.

У Безобразова были и совершенно конкретные проекты. Не без его воздействия российская государственная казна посчитала выгодным использовать лесные разработки у реки Ялу (Ялуцзян), отделяющей Китай от Кореи. Более всего Безобразов занимался деревообделочными концессиями на реке Ялу. Роскошь его вагонов, щедрость подарков, сам стиль его поведения как бы говорили о том, что он путешествует с высочайшего соизволения, если не по высочайшему приказу. Одним из членов этой группы был сотрудник генерального штаба подполковник Мадридов, ответственный за создание карт региона и владевший долей в предприятиях на реке Ялу.

Министр финансов Витте, глава МИДа граф Ламсдорф и военный министр генерал Куропаткин настаивали на том, что России всеми силами следует избегать конфликта с Японией, даже если для этого придётся пойти на уступки в Корее и Маньчжурии. России нужно было время для развития своих дальневосточных территорий, создания транспортной инфраструктуры, без чего реальное отстаивание интересов в регионе не представлялось возможным.

Куропаткин видя, что одна безумная идея Безобразова следует за другой, писал: «Его главной идеей было использовать деревообрабатывающую компанию в качестве прикрытия или барьера против возможной атаки на нас японцев; в 1902 и 1903 годах его и его сторонников активность стала принимать угрожающий характер. Адмирал Алексеев отверг некоторые его требования, но, к сожалению, согласился на посылку 150 вооруженных кавалеристов к Ша-хо-ци (на границе между Маньчжурией и Кореей) и на то, чтобы послать полк казаков с пушками на их прежнее место. Это действие было особенно вредоносным для нас, поскольку оно было предпринято во время, когда мы обещали эвакуировать всю провинцию Мукден целиком. Вместо ухода мы выдвинулись в направлении Кореи».76

Но государь не любил слушать унылых скептиков. Совсем иное дело Безобразов, смело и азартно рассуждавший о необходимости решительного противодействия агрессивным поползновениям японцев. Николаю это явно было по душе. К тому же после покушения в Оцу он не питал особо тёплых чувств к японцам и по свидетельству Витте, неоднократно называл их «косоглазыми макаками».

Был тогда на Азию и другой взгляд, имевший влиятельных сторонников. Так, ещё в 1895 году германский император Вильгельм II прислал Николаю II свою известную символическую картину, где изображались народы Европы с архангелом Михаилом, с тревогой смотрящие на кровавое зарево на Востоке, в лучах которого виднеется буддийский идол. «Народы Европы, охраняйте свои священные блага» – стояло под этой картиной.

Художник Герман Кнакфус «Народы Европы, охраняйте

свои священные блага». 1895 год. Ливадийский дворец

Та же мысль тревожила русского философа и мыслителя Владимира Сергеевича Соловьёва (1853—1900), которому представлялось новое нашествие монголов на Европу, первой жертвой которого опять должна была стать Россия. В своём известном стихотворении «Панмонголизм» 1894 года он пророчествовал:

«От вод малайских до Алтая

Вожди с восточных островов

У стен поникшего Китая

Собрали тьмы своих полков.

Как саранча, неисчислимы

И ненасытны, как она,

Нездешней силою хранимы,

Идут на север племена.

О Русь! забудь былую славу:

Орёл двуглавый сокрушён,

И жёлтым детям на забаву

Даны клочки твоих знамён».

Но как ни смотреть на Азию – как на грозную опасность или как на источник русской мощи, основу нашего будущего – несомненным, по мнению царя, являлось то, что Россия должна быть сильной в Азии. И Сибирская дорога была для этого необходимым условием, но ещё недостаточным. Исходя из этих соображений, Николай возвёл Безобразова в ранг государственного секретаря и попросил его исполнить роль координатора конференции по стратегическим вопросам, намеченной на май 1903 года. Причём он сделал всё это настолько спокойно и умело, что министр Куропаткин, попросту говоря, не понял важности предстоящей конференции и, будучи уверенным в миролюбии царя, выехал с инспекционной поездкой на Дальний Восток.

В майской конференции приняли участие представлявший уехавшего Куропаткина генерал Сахаров, министры Ламсдорф, Витте, Плеве, адмирал Абаза, генерал-майор Вогак, Безобразов и сам царь. Витте приложил все усилия, чтобы снять с предполагаемой русской политики на Дальнем Востоке налёт агрессивности. Ламсдорф просил предоставить инициативу дипломатам, всерьёз относящимся к своим договорным обязательствам. Но Плеве жёстко заявил, что штык, а не дипломатия сделал Россию великой, и проблемы Дальнего Востока должны быть решены штыком. В итоге заседание завершилось созданием Русской деревообделочной тихоокеанской компании, частной и не являющейся частью государственной экономической машины. Николай II приказал Безобразову и Абазе отрегулировать административные планы, а общее руководство поручил министру внутренних дел Плеве. В дальнейшем Николай и великий князь Александр Михайлович своими капиталами спонсировали эту компанию.

В конце июля 1903 года последовал высочайший указ царя об учреждении на Дальнем Востоке наместничества во главе с адмиралом Евгением Ивановичем Алексеевым и с резиденцией в Порт-Артуре, а в Санкт-Петербурге – Особого комитета по делам Дальнего Востока, в состав которого вошёл и Безобразов. Наместнику были поставлены в подчинение войска, флот и администрация, включая КВЖД.

Кроме того, министр финансов Витте был отправлен в отставку, и был прекращён вывод русских войск из Маньчжурии.

Тем временем, на реке Ялу несколько сотен русских солдат, переодетых в гражданскую одежду, под видом лесозаготовок занимались строительством военных дорог. В деревне Йонгампо под видом рабочих были размещены до сотни военных, которые построили бараки, конюшню и другие сооружения. Трудно было придумать более откровенный способ демонстрации намерений сохранить военное присутствие в Корее. Японские власти были в ярости. Переговоры о разграничении сфер влияния на Дальнем Востоке завершились провалом.

Обострение отношений с Японией

и политическая обстановка на тот момент

В августе 1903 года Япония предложила России проект соглашения по Корее и Маньчжурии, по которому Япония получала исключительные права на Корею, а интересы России в Маньчжурии признавались лишь в области железнодорожного транспорта. Неподготовленность России к войне заставляла царское правительство проявлять уступчивость и предлагать компромиссные решения. И 5 октября Японии был направлен ответный проект, предусматривавший, с оговорками, признание Россией преобладающих интересов Японии в Корее, в обмен на признание Японией Маньчжурии, лежащей вне сферы её интересов.

Но японское правительство категорически не устраивало положение об исключении Маньчжурии из зоны её интересов, и переговоры зашли в тупик. 8 октября 1903 года истёк срок, установленный соглашением от 8 апреля 1902 года, для полного вывода русских войск из Маньчжурии. Однако Россия к этому времени свои войска не вывела. Одновременно Япония начала протестовать и против российских коммерческих мероприятий в Корее. По мнению историка Сергея Ольденбурга, Япония намеренно искала повод для начала военных действий.

В этой ситуации России оставалось только одно: деятельно готовиться к отпору. В конце 1903 года на Дальний Восток срочно были направлены недавно построенный в Тулоне броненосец «Цесаревич» и броненосный крейсер «Баян»; вслед за ними вышли броненосец «Ослябя» и несколько крейсеров и миноносцев.

В конце января 1904 года японский министр иностранных дел Комура Дзютаро телеграфировал своему послу в Петербурге «прекратить настоящие бессодержательные переговоры», «ввиду промедлений, остающихся большей частью необъяснимыми», и прервать дипломатические отношения с Россией.

Решение о начале войны против России было принято в Японии на совместном заседании членов тайного совета и всех министров 22 января (4 февраля) 1904 года, а в ночь на 23 января (5 февраля) отдано распоряжение о высадке японских войск в Корее и об атаке русской эскадры в Порт-Артуре. Вслед за этим 24 января (6 февраля) 1904 года Япония официально объявила о разрыве дипломатических отношений с Россией.

При этом надо отметить, что Япония выбрала максимально выгодный для себя момент с высокой точностью. Перекупленные ею у Аргентины в Италии броненосные крейсеры «Ниссин» и «Касуга» только что миновали Сингапур, и их уже никто не мог задержать по пути в Японию. Русские же подкрепления – броненосец «Ослябя», крейсеры и миноносцы – находились в это время ещё в Красном море.

Усугубляло положение России и то, что Николай II игнорировал многие факторы. Так, например, симпатии запада, в первую очередь США и Великобритании, в тот момент были на стороне Японии, у России же, кроме Черногории, союзников не было.

Хотя русская армия мирного времени и насчитывала около миллиона солдат, однако на Дальнем Востоке к январю 1904 года силы России не превышали 100 тысяч человек. Из них около 20 тысяч человек составляли гарнизон Порт-Артура; до 50 тысяч было сосредоточено в Уссурийском крае, менее 20 тысяч стояло гарнизонами по всей Манчжурии. Сообщение с Россией поддерживалось одноколейной Сибирской дорогой, только что построенной и пропускавшей всего четыре пары поездов в день. Кругобайкальская дорога ещё достраивалась.

Япония, напротив, обладала мощным флотом, хорошо организованной и обученной армией. В момент мобилизации она могла выставить, по расчётам военных агентов, армию примерно в 375—500 тысяч человек. А также обладала достаточным транспортным флотом, чтобы одновременно перевозить две дивизии со всем необходимым оборудованием. А от японских портов до Кореи было меньше суток пути.

Русский флот на Дальнем Востоке представлял собою значительную силу: семь эскадренных броненосцев, четыре бронированных крейсера, семь лёгких крейсеров (в том числе быстрейший в мире крейсер «Новик», с 25—26 узловым ходом), 25 миноносцев новейшего образца и немалое количество канонерок, посыльных судов и более старых «номерных» миноносцев. Русское морское ведомство даже считало, что преобладание России на море будет обеспечено. Но это было не так. Действительно, к началу или середине 1905 года, когда были бы готовы суда, строившиеся в Балтийском море, русский флот достиг бы внушительной по тому времени силы пятнадцати эскадренных броненосцев. Но в момент начала войны, Япония имела и в отношении флота заметное численное преобладание: шесть эскадренных броненосцев, шесть бронированных крейсеров, к которым вскоре присоединились ещё два, – те самые «Ниссин» и «Касуга», которые миновали Сингапур в момент разрыва дипломатических сношений.

В отношении лёгких крейсеров, миноносцев, вспомогательных судов преобладание Японии было ещё заметнее. Япония также имела огромное преимущество в обилии морских баз. У России же их было всего две. При этом почти весь русский флот находился в Порт-Артуре. Эта гавань, со внутренним рейдом, защищённым со всех сторон высокими холмами, в своё время была идеальным убежищем для флотов, но при размерах современных судов она уже становилась недостаточно просторной и глубокой, а главным её недостатком был узкий вход на внутренний рейд, суда могли выходить из него только поодиночке. Порт Дальний, с его великолепной бухтой, был совершенно не укреплён. Другая база – Владивосток – была несколько месяцев в году закрыта льдами. Четыре крейсера – в том числе три бронированных – находились во Владивостоке, а лёгкий крейсер «Варяг» стоял в корейском порту Чемульпо, в распоряжении русского посланника в Корее.

Кроме того, Николай II недооценивал нарастание межэтнических конфликтов на западе империи, где стали происходить серьёзные столкновения евреев и антисемитов. Начавшиеся в 1903 году еврейские погромы привели к созданию отрядов еврейской самообороны.

Известный американский банкир еврейского происхождения Джейкоб Генри Шифф с началом Русско-японской войны выступил против антиеврейской политики самодержавия и открыто поддержал Японию. Так, в 1904 году американский синдикат, организованный Шиффом в составе банкирского дома «Кун, Леб и К°», Национального и Коммерческого банков, выпустил два англо-американских займа для Японии на общую сумму 110 миллионов долларов. Половина была размещена этим синдикатом. Тогда это было огромным кредитом, который дал возможность Японии достаточно долго не думать о прекращении войны. В то же время Шифф и его мощная банковская группа не только отказывали России в займе, но и удерживали другие банки от кредитования российского правительства.77

Отношение ведущих мировых держав к началу войны между Россией и Японией было следующее. Англия и США сразу и определённо заняли сторону Японии: начавшая выходить в Лондоне иллюстрированная летопись войны даже получила название «Борьба Японии за свободу»; а американский президент Теодор Рузвельт открыто предостерегал Францию от её возможного выступления против Японии, заявив, что в этом случае он «немедленно станет на её сторону и пойдёт так далеко, как это потребуется»78.

Франция, ещё накануне войны посчитавшая необходимым разъяснить, что её союз с Россией относится лишь к европейским делам, тем не менее, была недовольна действиями Японии, начавшей войну, ибо была заинтересована в России как в своей союзнице против Германии. Вся французская, за исключением крайней левой, печать выдерживала строго корректный союзнический тон. Вскоре 26 марта (8 апреля) 1904 года было подписано вызвавшее известное недоумение в России соглашение («сердечное согласие») между Францией – союзницей России и Англией – союзницей Японии. Данное соглашение подвело черту под колониальным соперничеством этих держав за раздел Африки и, наряду с франко-русским союзом, привело потом к созданию Антанты79. Но в то время соглашение осталось почти без реакции в русском обществе.

Германия заверяла обе стороны в дружественном нейтралитете. А после начала войны, германская пресса разделилась на два противоположных лагеря: правые газеты были на стороне России, левые – на стороне Японии. Существенное значение имела личная реакция германского императора на начало войны. Вильгельм II пометил на докладе германского посланника в Японии, графа Арко: «Русские защищают интересы и преобладание белой расы против возрастающего засилия жёлтой. Поэтому наши симпатии должны быть на стороне России».80

Китай поспешил сразу объявить нейтралитет. Этим он надеялся обеспечить себя от репрессалий81 победившей стороны.

Стремление корейских властей провозгласить нейтральный статус Кореи не помешало Японии навязать Сеулу ряд соглашений, согласно которым Корея становилась чуть ли не союзницей Японии в противоборстве с Россией. Так, опираясь на военную силу, японское правительство навязало Корее «Японо-корейский протокол», который обязывал договаривающиеся стороны оказывать друг другу взаимную поддержку, при этом Япония получала право использовать корейскую территорию в качестве базы для военных действий против России.

Глава четвёртая. Японская война

Соотношение сил сторон к началу войны. — Нападение японцев. – Бой у Чемульпо. – Гибель адмирала Макарова. – Бой на реке Ялу. – Цзиньчжоу и Вафангоу. — Оборона Порт-Артура. – Ляоянская операция. – Сражение на реке Шахэ – Мукденская операция. – Цусима. – Захват японцами Сахалина. – Деятельность Мотодзиро Акаси. — Портсмутский мир.

Соотношение сил сторон

к началу войны

Военно-морские силы

Итак, к началу 1904 года Россия оказалась на пороге большой войны с Японией. Последняя, начав подготовку к войне, учитывала превосходство русского флота и большую роль морских сил в будущей войне. Именно поэтому она особое внимание уделила усилению своего флота.

Так, в 1895 году японское правительство приняло первую программу усиления своего флота. Она была рассчитана на постройку к 1902 году кораблей всех классов и прежде всего эскадренных броненосцев, броненосных крейсеров и миноносцев, предназначенных для ведения активных наступательных действий. Не имея собственной достаточно развитой судостроительной промышленности, японцы разместили заказы на постройку новых кораблей за границей, главным образом в Англии. Кроме того, накануне войны были закуплены два современных броненосных крейсера, «Ниссин» и «Касуга», построенных в Италии для Аргентины.

В 1896 году японцы посчитали свою судостроительную программу недостаточной и дополнили её. Так, предусматривались постройка главным образом крейсеров и значительного количества истребителей-миноносцев, а также оснащение оборудованием военно-морских баз и портов, предназначавшихся для обеспечения боевой деятельности флота в Жёлтом и Японском морях. И в целом японцам удалось достичь поставленной цели.

К 1903 году Япония полностью выполнила свои судостроительные программы. При этом основные корабли японского флота – включая 6 эскадренных броненосцев: «Микаса», «Асахи», «Сикисима», «Хацусэ» «Фудзи», «Ясима» и 6 броненосных крейсеров – были построены в Великобритании, во Франции был построен броненосный крейсер «Адзума», а в Германии – броненосный крейсер «Якумо». Эти корабли по ряду тактико-технических данных (скорость, дальность хода, коэффициент бронирования и так далее) превосходили российские корабли соответствующих классов.

Японская корабельная артиллерия превосходила российскую по массе снаряда (того же калибра) и технической скорострельности, вследствие чего бортовой залп (суммарный вес выпущенных снарядов) японского Соединённого флота во время боя в Жёлтом море составлял около 12418 кг против 9111 кг у русской эскадры в Порт-Артуре, то есть был в 1,36 раза больше.

Стоит также отметить качественную разницу в снарядах, использовавшихся русским и японским флотами – содержание взрывчатых веществ в русских снарядах основных калибров (12, 8, 6 дюймов) было в 4—6 раз ниже. При этом мелинит, применявшийся в японских снарядах, по мощности взрыва примерно в 1,2 раза превосходил пироксилин, применявшийся в российских.

Русское командование, внимательно следившее за ростом японского флота, также принимало меры к усилению своих морских сил на Дальнем Востоке. Однако эти меры не отвечали требованиям складывавшейся обстановки, в результате чего русский флот оказался неподготовленным к противоборству с сильным противником.

В конце XIX века русским властям при строительстве флота приходилось считаться с двумя основными факторами: усилением германского флота на Балтийском театре и нараставшей угрозой со стороны Японии. Первый фактор требовал усиления Балтийского флота, второй – создания достаточно сильного флота на Тихом океане. Из-за экономической отсталости и отсутствия необходимых средств Россия не могла строить флот, который по своей силе не уступал бы военно-морским флотам Германии и Японии, вместе взятым. Встал вопрос: кому из флотов отдать предпочтение – Балтийскому или Тихоокеанскому? Среди высших военных руководителей российского флота были сторонники как одного варианта, так и другого. Группа адмиралов во главе с великим князем Александром Михайловичем, связанная с придворными кругами, заинтересованными в захвате колоний на Дальнем Востоке, настоятельно требовала создания постоянной и достаточно сильной эскадры на Тихом океане. Управляющий же Морским министерством адмирал Чихачёв выступал против переброски крупных сил на Дальний Восток, считая, что главным противником России является Германия, и, следовательно, основное внимание должно быть сосредоточено на усилении Балтийского флота. Эта борьба, закончившаяся отставкой в 1896 году Чихачёва, задерживала строительство русского военно-морского флота и крайне отрицательно сказывалась на подготовке к войне на Дальнем Востоке. Сторонники создания сильной эскадры на Тихом океане поставили вопрос о пересмотре судостроительной программы 1895 года, составленной с учётом дальнейшего усиления флота на Балтике.

В ноябре 1895 года было созвано особое совещание под председательством великого князя Александра Михайловича, которое пришло к заключению о необходимости иметь на Тихом океане достаточно сильную броненосную и крейсерскую эскадры, а также незамерзающий порт в Жёлтом или Японском морях на территории иностранных государств. До приобретения такого порта совещание рекомендовало часть кораблей, предназначенных для Тихого океана, держать в Средиземном море с тем, чтобы в случае необходимости перебросить их на Дальний Восток.

В соответствии с указанием царя руководство Морского министерства в 1896 году приступило к усилению флота на Тихом океане. Одновременно в Средиземном море постоянно держалась резервная эскадра, предназначавшаяся для посылки на Тихий океан. Проведенные мероприятия позволили русскому командованию к началу 1900 года уравнять силы своего флота с японским на Дальнем Востоке.

Однако в дальнейшем, по мере выполнения японцами судостроительных программ, соотношение морских сил на Дальнем Востоке с каждым годом становилось всё более и более неблагоприятным для России. В связи с этим Морское министерство поставило перед правительством вопрос о разработке дополнительной судостроительной программы, ориентированной исключительно на нужды Дальнего Востока. Такая программа «для нужд Дальнего Востока» была разработана и в 1898 году утверждена. Предусматривалось построить 5 эскадренных броненосцев, 16 крейсеров, 2 минных заградителя и 36 эскадренных миноносцев и миноносцев. Выполнение этой программы должно было закончиться в 1905 году. В связи с тем, что русские судостроительные заводы были перегружены и не могли в намеченный срок обеспечить постройку всех кораблей для Дальнего Востока, часть их была заказана за границей, в том числе эскадренные броненосцы «Ретвизан» (в США) и «Цесаревич» (во Франции). Пять эскадренных броненосцев типа «Бородино», наиболее мощных кораблей этого класса в русском флоте, были заложены на судостроительных верфях в Санкт-Петербурге. Морское министерство рассчитывало к 1905 году довести численность флота на Дальнем Востоке до следующего состава: 10 эскадренных броненосцев, пять броненосных крейсеров, 12 крейсеров, два минных заградителя, 20 эскадренных миноносцев (водоизмещением по 350 тонн) и 24 миноносца (водоизмещением по 240 тонн). Однако выполнить план наращивания сил флота на Тихом океане не удалось. Но даже и при этих неблагоприятных условиях русский военно-морской флот в целом был сильнее японского. Однако это превосходство сводилось на нет распылённостью русского флота. В то время как японские корабли в полном составе были сосредоточены на театре военных действий, русские были рассредоточены на трёх морских театрах: Балтийском, Черноморском и Тихоокеанском. Усилить же эскадру на Тихом океане до начала военных действий, как предполагалось планом, не удалось.

В итоге японцам, имевшим превосходство в силах, вначале удалось завладеть инициативой, затем установить господство на море и тем самым оказать коренное влияние на оперативно-стратегическую обстановку на Дальневосточном театре. Морские силы русских на Дальнем Востоке из-за отсутствия разветвленной системы базирования находились в крайне затруднительном положении и не могли реализовать в должной мере свой боевой потенциал.

Итак, к началу войны состав военно-морских сил России (Русская эскадра в Порт-Артуре и Владивостокский отряд крейсеров) и Японии на Дальнем Востоке выглядел следующим образом:

При этом следует отметить, что большинство кораблей дислоцировалось в Порт-Артуре. Это все броненосцы: «Цесаревич», «Ретвизан», «Полтава», «Севастополь», «Петропавловск», «Победа» и «Пересвет», а также броненосный крейсер «Баян», крейсера «Аскольд», «Паллада», «Диана», «Новик», «Боярин», вспомогательный крейсер «Ангара», все эскадренные миноносцы, канонерские лодки «Гиляк», «Бобр», «Гремящий» и «Отважный».