Пламя клинка

– Да как ты смеешь, сопляк?! – зарычал от бешенства Огнард. – Люди, лучше тебя во сто крат, гибли на Реке, у Излучины, чтобы все вы, юнцы ощипанные, могли сладкий эль хлестать, заедать шербетом да девок сильфидских трахать.

Димитрис скрипнул зубами. Поднял кулак и поднес его к лицу Огнарда.

– Видишь печать на наруче? Знаешь, кто мой отец? Да одно слово мое – и тебя швырнут огнедышам.

Его лицо передернулось.

– Но в великанью задницу моего отца, и печать, и герб, и всю эту имперскую хрень. Я шесть лет служил в Патруле и с простого солдата начал. Может, как ты сказал, я и юнец ощипанный, но в бою бывал не меньше тебя…

Он спотыкнулся и быстро уточнил:

– …С оглядкой на наши годы; а ты, старикан, все видишь во мне мальчишку, глупого барчука, что не знает, с какой стороны за меч держаться.

Наклонившись к Огнарду, Димитрис процедил тихо-тихо:

– И уж тебе ли не знать, отчего меня из Столицы погнали, сюда, на кулички к гномам, у старого шестерить. Не хочешь замечать правды? Так черт с тобой.

Развернувшись, Димитрис поехал прочь.

3

– Что-то случилось? – спросил я, подъехав к Огнарду.

Тот провожал Димитриса взглядом.

– Да так…

Воевода процедил едва слышно:

– Прислали вот, сопляка из столицы на мою голову… И ведь не избавишься от него.

Огнард развернул крылатого скакуна.

Мы въехали в кованые ворота.

Стрелки с волшебными арбалетами стояли по стенам. Я заметил двух магов, не ниже шестого круга.

Третий стоял у въезда; когда последний из ратников оказался в крепости, чародей взмахнул руническим посохом, и ворота медленно затворились.

Яркая алая печать, сигил, воссияла на них, запечатав вход.

– Ехать далеко не придется, – сказал Димитрис.

В центре крепостного двора переливалось огромными рубинами широкое каменное кольцо – думаю, в нем легко уместился бы гарнизон.

– Занять места! – раскатисто велел воевода.

Ратники на боевых воронах выстроились в магическом круге. Огнард въехал туда последним, пропуская меня вперед.

– Кольцо непростое, – негромко пояснил он, – не каждому служить будет. Вот почему я дал тебе железного голема.

– Deito! – прокричал чародей, и каменный круг стал медленно поворачиваться.

Вспыхнули рубины, замелькали огни, и все вокруг закружилось, словно в снежном водовороте. Я видел, как лицо Димитриса исказилось, – он явно боялся магии.

Огнард оставался невозмутим.

Он давно смирился, что однажды умрет в седле, и больше не волновался, не прикидывал, когда и как это может произойти.

– Добро пожаловать в Малахит, – сказал Огнард.

Мир перестал кружиться.

Мы стояли на большой гранитной платформе, высоко над городом. Каменная стена в три ряда – один выше другого – окружала его.

Дозорные башни сверкали острыми шпилями, так молитвы жрецов быстрее доходили до неба.

На вершине у каждого сверкал драгоценный заговоренный камень, и во время боя перуны, попав в него, разлетались тысячью молний, разя вражескую армию.

– Разойтись! – велел Огнард. – Ты, Димитрис, проверь всех караульных на башнях.

– Слушаюсь, воевода.

Юноша кивнул, и лицо его стало мрачным.

Я понял – эта докука была излишней, и воевода велел своему помощнику заняться ею только для того, чтобы наказать за дерзкие речи.

– Отец его – родовитый князь, давно служил при дворе, – негромко произнес воевода.

И стало ясно, что в глазах Огнарда «служить при дворе» – занятие для трусов и лизоблюдов, и когда это назвали «службой», то оскорбили всех военных в империи.

– Вот и нашел для сына тепленькое местечко…

Я сомневался, что для молодого парнишки, умного и горячего, город на орочьем приграничье был «тепленьким местечком».

Не важно, чего бы хотел Димитрис – быстрой карьеры или ночных забав с полудницами, – в вольном городе Малахите со всем этим было туго.

– Он ведь служил, кажется? – небрежно спросил я.

Знал, что вступаю на тонкий лед, но какого черта?

Лучше задать неловкий вопрос сейчас, рассориться и избавить себя от непростой работенки, чем после извиваться ужом.

– Служил? Да он розыскной, – ответил воевода с тем глубоким презрением, что фронтовые всегда питают к ищейкам на поводке императора. – Ловил, поди, нищих да ворье на рынке карманное, а теперь вот тоже считает себя солдатом.

Огнард покачал головой.

– Хотел я себе другого помощника. Уже присмотрел парнишку, что служит со мной давно, толковый и орочий язык знает, здесь бы мне пригодилось. Так вот, не дали, «бери Димитриса», говорят. Пришлось… А тот мальчишка, я слышал, где-то в степях Хобгоблинских сейчас служит.

Он помолчал, думая о судьбе солдата.

– Ну ладно, чародей, – сказал Огнард.

Ратники на боевых воронах слетали с платформы, исчезая в переплетении башен и переходов.

Один Димитрис, на двуголовом волке, не мог летать и направил зверя к лестнице в дальней части платформы.

– Ты небось с дороги устал? – вопросил воевода. – Что ж, отдохни, поешь; там банька уже готова, и лекаря нашего я пришлю. Потом и поговорим.

В долине было тепло.

Суровые горы, закованные снегом и льдом, остались далеко позади, и свежий весенний воздух, казалось, давал мне новые силы.

– Нет, – я покачал головой. – Ты сказал, дело срочное; значит, сперва дела, а потом уж все остальное.

– Ну хорошо.

Мои слова пришлись ему по душе.

Огнард спешился.

К нам подбежал молодой парнишка и увел крылатого скакуна.

Я тоже покинул седло, и железный голем свернулся в шипастый шар, зависший в воздухе. Воевода спрятал его в карман.

– Здесь поговорим, – предложил Огнард. – Ежели ты не против. Люблю это место: небо – рукой подать и город, как на ладони.

Я кивнул.

Далеко под нами раскинулись улицы Малахита.

Они закручивались кругами, стягиваясь в тугую спираль, и сторожевые башни высились между ними на случай, если враг войдет в город.

Не было ни одного храма, ни одной башни магов, ни колокольни – только высокие, серые донжоны, где и молились, и сотворяли астральное колдовство.

– А вон там, – сказал воевода, – Снежные Пустоши.

Я видел только степь, от городских ворот до самого горизонта. Очень далеко, тая в туманной дымке, поднимались две крепости, орочьи, судя по очертаниям.

А по другую сторону, к бескрайнему небу тянулись горы с заснеженными вершинами, а над ними кружили тени серых драконов.

– Отсюда не разглядеть, – пробормотал Огнард, – но Пустоши там, и даже орки боятся их; я был в этой тундре дважды, а впрочем, о чем я? Мы лишь по границе проехали, но…

Воевода погрузился в молчание, и бесконечный страх промелькнул в его глазах.

4

Несколько минут мы стояли, глядя на горизонт.

– Ладно, – произнес Огнард, – я тебя не затем позвал, чтобы травить страшилки про Пустоши. То, что за горизонтом, пускай; куда важней разобраться с теми, кто у тебя под боком.

Он вновь помолчал немного, собираясь с мыслями.

– Что тебя привело в наш край, чародей?

– Встреча со старым другом, – ответил я. – Время вспомнить былое, поговорить о том, что еще осталось несделанным.

– Понимаю…

Огнард больше ни о чем не спросил.

Взявшись за парапет, он смотрел вперед.

– Город наш, Малахит, выстроен был по приказу государя-императора. Дальняя крепость на границе с орочьими степями.

Воевода усмехнулся в усы.

– Да такая дальняя, что из столицы давно уже ни слуху ни духу. Я просил прислать солдат, десяток мортир да пушек – и все как в песок ушло, мне даже не ответили.

Он почесал в затылке.

– Пришлось ополченцев брать; а может, оно и лучше. Ребята местные, горы знают, в орочьем насобачились и скарбников не боятся. Так что… живем мы как вольный город; ничего не ждем от столицы, но и сами ей ничего не должны.

– Давно здесь? – спросил я.

– Почитай с самого начала. Видел, как первые стены мастеровые гномы закладывали. Диковинное дело, скажу! Детинец-то махонький попервам, так, на пару отрядов. Больше нам и не надо было… А в центре…

Огнард описал руками внушительный круг.

– Чаша стоит, огромная! Если хошь, клади туда камни, мрамор, деревянные балки – чего не жаль; и детинец расти будет, сам, без мастеровых. Всего-то и нужен толковый гном-инженер, чтоб этим управлять.

Воевода все тянул время, не решаясь перейти к главному, а я и не торопил.

– Наш комендант, Аскольд, прошел три войны. На Черной тоже служил, только у Порогов; ты его, наверное, не знаешь.

– Зато наслышан, – кивнул я.

– Вот именно, – усмехнулся Огнард. – Слава о нем с тех пор далеко пошла. Но в столице не задержался. Сам понимаешь! Нам, фронтовым, все эти дворцовые дела во как поперек горла.

Воевода провел ладонью по шее.

– Вот и попросился сюда, на дальние рубежи. Земли тут неспокойные; орки по всей степи. Есть у них здесь три крепости, и в каждой сидят шаманы; скажу тебе, не приведи Перун штурмовать такую.

Огнард сотворил охранное заклинание.

– Но армии у них мало, все по степи рассеяно. Сел много, почти без охраны. По горам скарбники; ну, ты знаешь, они похожи на гномов, только в кузнечном деле не мастера.

Я кивнул.

– Слышал я, что в их шахтах большие залежи адаманта, – продолжал воевода, – но сам не видел, гостей там не привечают.

Глаза его на мгновение стали жесткими, и я понял, видимо, как-то раз почтенные скарбники выставили его с позором из малахитовых гор.

– А за степью – Снежные Пустоши. Твари там живут…

Огнард посуровел.

– Жуткие! Часто сюда приходят и разоряют деревни. Орки их боятся и считают богами. До Малахита, правда, ни разу не добирались. Не сплоховал Аскольд, верно выбрал место для крепости.

На платформу из боковой двери вышел гном.

Он был одет в парадный кафтан, высокую шапку с оторочкой из меха белого охневмя, подпоясан широким поясом, на котором темнели серые руны левитации, позволявшие гному летать вдоль башен и стен.

Нарядные сафьяновые сапоги были украшены мелкими изумрудами, и ты замечал не сразу, что подошва у них в три раза толще обычной; видно, гному хотелось казаться не таким маленьким.

– А вот и Торвальд, наш инженер, – представил его воевода. – Я тебе рассказывал; а это Хорс, чародей, заехал к нам между делом.

Гном посмотрел сквозь меня, словно я был призраком и через пару секунд навсегда растаю.

– Руфус запретил мне строить правую башню, – отрывисто произнес он.

– Как так запретил?

Огнард даже задохнулся.

– Так мы же с ним говорили. Все языки сточили, поди. Как без северной башни мы против орков выстоим, если они всей степью на нас пойдут?

Воевода махнул рукой.

– Да у нас вся стена открытая. Город, будто на дрожжах вырастает, как же без башен-то?

– Запретил, – негромко повторил гном.

И стало ясно, что эти двое отлично понимают друг друга, и подружились они не в последнюю очередь из-за нелюбви к Руфусу.

– А что Аскольд? – нахмурился воевода.

– Нету Аскольда. Уехал в стойбище к оркам.

– Вот ведь проклятье!..

Огнард в ярости ударил кулаком по ладони.

– Да он, как мальчишка; я говорил ему, нельзя без охраны ехать. Что, меня подождать не мог? Да и по-любому, после того что случилось давеча…

– Руфус послал с ним своих людей, – негромко ответил гном.

Воевода смолк.

Брови его нахмурились черной грозовой тучей.

– Стражники городские, значит, теперь нашу работу делают? Так, может, гвардия теперь совсем не нужна? А Руфус?

– Где-то на кладбище.

– Хорошо.

Огнард погрозил пальцем.

– Как только Аскольд вернется, пошли-ка мне вестового. Да загодя, чтобы я успел его у ворот встретить. А Руфуса задержи, под любым предлогом, ну хоть про ту же чертову башню заговори. Черт знает что творится!

Гном коротко кивнул и зашагал прочь. На меня даже не посмотрел.

– Руфус совсем забываться начал, – негромко прошептал Огнард. – Он и казну под себя подгреб, и городскую стражу. Так что? Теперь ему и гвардию подавай?

Его лицо полыхнуло яростью.

– А завтра он, поди, комендантом себя объявит? И это в такой момент, когда весь наш город…

Огнард вдруг спохватился.

Стиснул накрепко зубы и пару секунд молчал, приходя в себя.

– Видишь, чародей, – сказал он, снова обернувшись ко мне. – Тут у нас дела непростые. А после того, что случилось второго дня…

Воевода посуровел.

– Кажется, что все вокруг рассыпается, а я ничего не могу поделать. Проклятье! Слушай все по порядку. Два дня назад приехал к нам боярин Боррояр с бумагами из столицы, от государя-императора.

Губы Огнарда недобро поджались.

Дескать, солдат прислать или пушек, так все недосуг пузанам столичным. А как боярина с проверкой – так нате вам.

– Велел отчеты представить, что здесь да как, сколько ополченцев, солдат, да много ль денег в казне. И то хотел знать, и это; но я таких людей насмотрелся, сразу вижу, что у них на уме. Этот Боррояр не просто так прискакал.

Огнард погрозил пальцем.

– Имперский дознаватель с шестигранной печатью. Не шпонька какая из Денежного Приказа. Он не казну проверять приехал, а за чем-то важным. Может, даже заговор супротив государя он раскрыть пытался…

Воевода помедлил.

– Или же война будет с орками…

Стало ясно, что Огнард давно к этому готовится.

– Я с ним говорил мало, он лишь по казармам прошелся, вдоль стен, осмотрел все пушки, и было видно, что в этом знает толк, но приехал совсем по другой заботе. Сказал, мол, назавтра ждет меня с подробным докладом, на этом мы и расстались…

– А утром что было?

– Утром мы его схоронили, – ответил Огнард.

5

– Значит, его убили? – спросил я.

– Да, – кивнул воевода. – И добро бы где-то в степи или в лесу…

Огнард не заметил, как прозвучали его слова:

– Так нет же! Боярина зарезали в крепости, почти на глазах у всех.

Он тяжело вздохнул.

– Но это я опять вперед забегаю. Вечером того дня, как Боррояр приехал, наш комендант Аскольд велел устроить прием, ну, значит, в честь столичного гостя.

Огнард неодобрительно хмыкнул.

– Все пришли: Руфус, наш казначей и начальник городской стражи. Торвальд – гном-инженер, что следит за детинцем. Этот купец, Казантул, и ведьма – его сестрица. А главное…

Тут уж Огнард совсем скривился.

– Пригласили орков. Я говорил, не надо этого делать, не место клыкастым в крепости. Это ж не люди, чтобы с ними брататься. Рун черных понацарапают незаметно, сколопендр ядовитых повыпускают или – не приведи Перун!

Воевода глянул на небо, призывая бога в свидетели.

– Якорек для телепортации где-нибудь присобачат или даже целый портал; а потом вся их блохастая армия окажется прямо в крепости.

Тихо зазвенела кольчуга, когда он пожал плечами.

– Только вот Аскольд меня не послушал. Сказал, мол, орки – наши союзники. Раз уж пустили скарбников, то надо и орков звать; а я бы и скарбников не пускал.

Его косматые брови сошлись на переносице.

– Да и сам идти тоже не хотел. Не мое это – ладошки всем пожимать да кланяться. Но кто ж нас, солдат, спросит?.. Выпили за здоровье государя-императора, потом во имя Перуна и всех богов; да и орки с нами, эти звери, мне кажется, вообще не пьянеют, хоть три бочара медовухи выдудлят.

Я не сомневался, что воевода не выпил ни капли, хотя он сам об этом не говорил.

– Комендант Аскольд попросил имперского сказать пару слов; тот уложился быстро, на удивление, и видно было, что в докуку ему праздная болтовня. Потом вдруг поднялся Руфус, начал говорить об Империи, об освоении Севера… Он это дело любит и всех почти усыпил.

В голосе воеводы мелькнула нотка презрения.

– А там и орочьи менестрели начали выть; их так и вовсе выдержать невозможно, все поразбрелись кто куда, а я осторожно к лестнице – смыться назад, в казарму, пока Аскольд не заметил. И тут…

Он понизил голос:

– Кто-то как закричит! Я бегу туда, хватаюсь за меч, а меча-то нет – не положено, когда рядом орки; их это оскорбляет, вроде как если вышел с оружием, то сразу начинай биться. Люди туда-сюда, помню, Руфус стоит у дальней двери, весь белый, а в пальцах какой-то листочек мнет.

Огнард вдруг призадумался.

– Я потом у него спросил: что там за бумага была? Так он в дурачка сыграл, мол, не было никакой бумаги, привиделось тебе. Но я точно знаю…

Он согнутым пальцем погрозил невидимому Руфусу.

– Забегаю в дальнюю залу, что с прудом и рыбками золотыми; дылда-купец, Казантул, стоит там и с ведьмой-сеструхой шепчутся. Увидели меня, замолчали, и я их взгляды поймал: дескать, успел ли я расслышать, о чем они говорили? Да только не успел, вот беда…

Воевода с досадой махнул кулаком.

– Тут другие двери открылись, и вошли комендант да Руфус: что, мол, случилось? Купец Казантул отходит, и вижу я Боррояра, имперского дознавателя, – лежит на краю пруда, а в сердце у него кинжал персидский торчит.

Огнард прошептал наскоро прощальное заклинание, что успокаивает душу умершего.

– Там уж все набежали, столпились, шумят, и орки что-то не по-нашему каркают, а скарбники – те молчали; стражники прибежали, Руфус начал командовать: те туда! осмотреть потерны! да только поздно уже…

Воевода смолк.

– А главное, – сказал он после минуты раздумий, – что все было под охраной – каждая дверь, каждый переход. Там я везде поставил своих людей. Иначе нельзя, когда орки в крепости, да еще и гость из столицы.

– Что слуги? – спросил я.

– Не было слуг. Опасно, люди орков боятся, а те же дикие. Если почуют страх, и до беды недалече. А коли решат, что их оскорбили взглядом или кивком каким-то, так сразу за нож хватаются.

И вновь воевода не стал рассказывать мне всего, но я понял, что у них уже были такие проблемы с орками.

– Мед и еду разносили наши. Аскольд хотел, чтоб то были мои ребята, а я, дурак, обозлился. Не для того, говорю ему, служил я государю-императору, чтобы солдаты лохматым оркам на пиршестве, точно лакеи, прислуживали. Бери, говорю, других.

Огнард крепко почесал в затылке.

– Да он и взял, сыскарей, а Руфус и рад был. Теперь жалею – эх, были бы кругом мои люди, такого сраму бы не случилось.

И вновь стало ясно, Огнарду нимало не жаль убитого дознавателя; он лишь тревожится, как это аукнется городу.

– Двери все опечатали, комнаты обыскали. Никого, естественно, не нашли. Да и как могло быть иначе? На входах-то мои ребята стоят, они бы никого не пустили. Даже муху заговоренную. Значит…

Он глубоко вздохнул.

– Орки боярина закололи. А может, скарбники. Или…

Воевода еще сильнее помрачнел.

– Этот купец, Казантул; не верю я ему что-то. Слышал, на рынке люди шептались, что еще там, в столице, умыслил он зло супротив нашего императора; за это и сослан был к орочьим степям. Да и Руфус…

Тут воевода прикусил язык, не хотел о своих злословить, тем более за спиной.

Но тут же обернулся и поглядел туда, где исчез Димитрис.

Видно, и юного розыскного Огнард считал возможным убийцей.

– Для начала, – сказал я, – нехудо осмотреть место, где был убит боярин.

– Конечно, – воевода кивнул. – Да вот Аскольд в отъезде; только вернется, сразу тебя к нему отведу.

– А ждать-то какой резон? Так даже лучше будет; я пока все не спеша изучу.

– Тут видишь, какое дело…

Огнард замялся.

– Комендант велел строго-настрого туда никого не пускать; он человек суровый, если узнает, что я его приказа ослушался, будет гневаться. Ты лучше погоди; отдохни с дороги, порасспроси людей, город наш посмотри.

Воеводе явно было неловко, что пришлось отказывать мне, он сам понимал, дознание следовало начать с места убийства.

– Это после убийства Аскольд завел такие порядки? – спросил я.

– Да нет, давно уже так; почти с того дня, как выстроили Главную башню.

Огнард врезал кулаком по ладони.

– Эх, как чувствовал он, случится что-то недоброе.

«А еще, братец, тебе не доверял», – подумалось мне.

Что же скрывал такого Аскольд, коли таился даже от своего воеводы?

– А сам-то ты как считаешь? – спросил я. – Кто заколол боярина?

– Ну, если подумать…

Огнард слегка помедлил.

– Есть у меня одно подозрение. В тот распроклятый вечер, ровно перед тем как начался пир, Боррояр сказал кое-что… Вернее, просто обмолвился. Пара словес всего…

Воевода взъерошил седую бороду.

– И я все ломаю голову, никак не могу понять, о чем же он толковал. Я об этом Аскольду даже не говорил; сам хотел покумекать. Но чем больше об этом думаю…

– Воевода!

Юный солдат, тот самый, что принял у Огнарда коня, вбежал на платформу.

– Нежить снова проснулась. Лезут из земли, сотни их! Словно Рагнарок наступил; скоро они прорвутся через Северные ворота.

Глава 2

1

– Громы Перуна, – тихо прошептал воевода.

Это было сигналом.

Яростный раскат грома пронесся над крепостью. В воздухе захлопали крылья. Ратники на боевых воронах закружились между высоких башен.

Я отступил назад.

Могло показаться, хаос и бешеное безумие захлестнули темное небо.

Черные и белые птицы с оглушительным кличем метались над моей головой, всадники потрясали копьями, и мечи их бились об адамантовые щиты.

Но за кромешным адом скрывался строгий порядок, не прошло и минуты, как все ратники выстроилась на круге телепортации, в строгом куб-каре по четыре ворона, – итого шестьдесят пять всадников, считая и воеводу.

– К бою! – приказал Огнард.

Он уже сидел на своем крылатом коне.

Замерцали магические рубины.

Никто не звал меня, но и стоять на месте не приказали; впрочем, я бы все равно не послушался.

Одним прыжком я оказался внутри Кольца, и мир вокруг завертелся. А когда замер, мы были уже на Северном бастионе.

Справа от меня тянулась стена – одна, а не в три ряда, без вышек и бартизанов. Я понял, отчего Огнард так спешил укрепить ее новой башней.

Слева были ворота – и нежить уже подступала к ним. Сотни гниющих зомби, рыча, шагали по широкой дороге.

Лица изъели черви, у многих не было глаз, кто-то брел без руки или без обеих.

– Мясо, свежее мясо, – шептали ходячие мертвецы. – Чую, чую запах горячей крови! Как же я хочу есть!

– Мне холодно, – вторили голоса. – Я так хочу согреться; запустить ладони в мокрые внутренности…

Зомби смотрели на крепостную стену.

– Люди! Вас же так мало; вы нас не остановите… Лучшие идите к нам и умрите; мы обрели жизнь вечную, и вы обретете с нами…

– Первый отряд, к воротам! – раскатисто прокричал воевода. – Активировать шпиль!

Сгорбленный седой маг уже стоял над воротами, на подъездной башне. Вскинув сухие, морщинистые руки, он прошептал:

– Явись! Явись нам, сила Перуна!

В ту же секунду молния грянула в заговоренный камень на шпиле, – вспыхнула багряными искрами, и десять белых разрядов обрушились на армию зомби.

Всадники на могучих воронах поднимали композитные луки, и стрелы с серебряной оконечью градом летели на живых мертвецов.

И в этот момент я понял – нас обманули.

Я не в первый раз видел нежить, и на Черной Реке, и после, в Лесу Печали.

Не так уж сложно понять, когда мертвецы восстали из земли сами, повинуясь приказам далеких звезд и запаху свежей крови, а когда умелый колдун управляет ими, словно марионетками.

Кто-то хитрый и ловкий стоял за армией зомби и не просто так швырнул ее на Северные ворота.

– Чего ж ты, дружок, хочешь? – пробормотал я.

Некромант, конечно, не мог надеяться, что его небольшой отряд сметет бастион и доберется до города. Зомби – опасный враг в открытом бою, но для осады крепости не годятся.

Значит, колдун всего лишь отвлекает наше внимание.

От чего?

От других ворот – скажем, Южных или Восточных? Нет, там хватает своих защитников. Огнард привел только три отряда, – опытный воевода, он бы никогда не оголил городские стены.

Я посмотрел на башню.

Маг!

Ну конечно, маг здесь только один, и сейчас он занят, швыряя молнии в зомби.

Значит, пока защитники бастиона сражаются с мертвецами, под самым их носом, где-то в двух шагах от ворот, и могут нанести удар.

Я обернулся.

Зерновые амбары темнели у городской стены. Да, слишком близко, нельзя их было здесь ставить. Может, туда нацелился некромант?

И почти сразу же я увидел, что туда устремилась дюжина всадников. Огнард хорошо знал, где в обороне крепости есть слабые места.

Я взбежал на крепостную стену.

Другие солдаты видели, что я прибыл с воеводой, и не мешали мне. Вот, к слову, и прореха в обороне, – скажу ему, если оба мы останемся живы.

– Стрелять по команде! – разносился над крепостью голос Огнарда. – Пушки заряжай!

Бронзовые дула орудий нацелились на армию зомби.