Бездарь. Охота на бессмертного

Василий Горъ

Бездарь. Охота на бессмертного

© Горъ В., 2014

© ООО «Издательство «Яуза», 2014

© ООО «Издательство «Эксмо», 2014

* * *

Глава 1

Максим Вересаев

…Рублевка стояла. Напрочь. Хронически беременный дэпээсник с «Ксюхой» поперек трудовой мозоли доблестно закрывал своим телом выезд с МКАД. При этом старательно глядя в сторону Можайки и делая вид, что не слышит рева клаксонов и нецензурной ругани автовладельцев.

Как обычно, люди, застрявшие в очередной пробке, материли всех подряд: личность, из-за проезда которой перекрыли дорогу; гайцев, обеспечивающих ей «зеленый коридор»; и водителей тех машин, которые, подъехав к выезду по третьей-четвертой полосам, пытались протиснуться без очереди.

Моему водиле доставалось чаще других. Скорее всего, из-за марки машины и наглухо тонированных стекол. А он не реагировал даже на самый грязный мат – сидел, уперевшись левой рукой в баранку руля, и с невозмутимостью Будды пялился в жидкокристаллический экран монитора, на котором дергались и завывали очередные «поющие трусики».

«Встряли. Можно расслабиться и поспать…» – философски подумал я, затем откинул голову на подголовник и закрыл глаза.

К моему удивлению, ожидание выдалось недолгим – не прошло и десяти минут, как со стороны Можайки раздалось приближающееся завывание и по мосту через МКАД пронеслась сначала машина лидера, а следом и кортеж слуги народа. Открывать глаза, чтобы «полюбоваться» на машину человека, непонятно с чего мчащегося с работы как на пожар, мне было лениво. Поэтому, дождавшись, пока наш «Бентли» тронется с места, я вслушался в немудреный мотив, доносящийся из динамиков, и задремал. Впрочем, опять ненадолго: как только наша машина выбралась на Рублевку, мой кинул ее на встречную полосу и врубил сирену…

…В том, как он вел тачку, чувствовалась школа: несмотря на несколько не соответствующий ПДД скоростной режим, машина двигалась по идеальной траектории, без явных ускорений и торможений. И уходила с встречки именно тогда, когда это было действительно необходимо.

Что интересно, гайцы на нас не реагировали. Вернее, реагировали, но в стиле верных псов при появлении хозяина: вытягивались по стойке «смирно» и улыбались по принципу «можно шире, но уши мешают».

При общей упитанности работников полосатой палочки выглядело это все довольно забавно. И к моменту, когда мы съехали с дороги и нырнули под стремительно поднявшийся шлагбаум, настроение у меня слегка поднялось: да, работа «мясом» меня все так же не прельщала. Но слова «достойное вознаграждение за непыльную командировку», все-таки отложившиеся в памяти, заставляли смотреть в будущее с оптимизмом…

…Под второй шлагбаум, перекрывающий въезд на территорию, огороженную о-о-очень основательным забором, можно было прорваться разве что на танке – кроме полосатой железяки, проезду мешали внушающие уважение стальные цилиндры, торчащие из асфальта. Система контроля личности посетителей тоже была на уровне: кроме вездесущих камер, не присобаченных разве что к веткам деревьев, по обе стороны от проезда были закреплены датчики сканеров сетчатки, папиллярных узоров, считыватели магнитных карточек и еще какая-то хрень.

Как работает эта самая «хрень», я разобраться не успел, так как после демонстрации радужной оболочки моего глаза шлагбаум вознесся к небу, цилиндры ушли в землю, и наш лимузин, попетляв по весьма неслабому парку, подвез меня к загородному домику скромного российского олигарха.

– Приехали… – замогильным голосом сообщил водила. Но выпрыгивать наружу, чтобы открыть мне дверь, почему-то не стал.

«Рылом не вышел…» – мысленно вздохнул я, нехотя выбрался из чуда британского автопрома и неторопливо зашагал к массивной двустворчатой двери, рядом с которой стоял улыбающийся… хм… гоблин. Если, конечно, бывают гоблины двух с лишним метров росту, весом килограммов под сто пятьдесят и упакованные в о-о-очень дорогие костюмы явно не ивановского пошива.

– Господин Вересаев? – оглядев меня с ног до головы и явно сверив в памяти с уже виденным изображением, поинтересовался здоровяк.

– Он самый… – кивнул я, хотя понимал, что особого смысла отвечать, собственно, и нет.

– Прошу следовать за мной…

Никакой альтернативы не предполагалось, поэтому кочевряжиться я не стал – прошел в дом, прогулялся по паркету, отполированному до зеркального блеска, и следом за провожатым вошел в лифт.

Кнопок внутри футуристического изделия из стекла и металла не было. Окошечка с цифрами – тоже. Их заменяли целых два видимых объектива мини-камер и аж четыре динамика акустической системы.

«Лифт для «дорогих» гостей… – мысленно хмыкнул я в тот момент, когда пол мягко толкнул в ноги. – Может вознести к хозяину, а может и уронить в местную преисподнюю…»

В этот момент в динамиках приятно блямкнуло, двери неспешно разъехались в стороны, и… я почувствовал себя в музее. Причем для невероятно богатых людей, ибо стоимость любого предмета обстановки, начиная с кованых бра на стенах и заканчивая дверными ручками, как минимум на порядок превышала сумму, которую я заработал за всю свою жизнь!

Одноразовых тапочек или бахил тут почему-то не предлагали, поэтому дальше я топал в расстроенных чувствах, ибо понимал, что в своих потертых джинсах и видавших виды кроссовках выгляжу, как бы так помягче выразиться, несколько не в кассу…

…Кабинет, в который меня привел гоблин, оказался оформлен еще богаче, чем коридор: окромя бра и дверных ручек, в нем была МЕБЕЛЬ, ОРГТЕХНИКА, СТАТУИ, КАРТИНЫ и КУБКИ. Да, именно так, с большой буквы. Ибо каждый предмет обстановки пах суммой с многими нулями в вечнозеленой валюте. А вот хозяин кабинета выглядел… не очень – обычный такой мужик лет эдак сорока пяти – пятидесяти, со слегка небритым, порядком осунувшимся лицом и черными кругами под глазами. Впрочем, взгляд у него был профессионально цепким, а в посадке головы, взгляде и движениях чувствовалась привычка повелевать:

– Максим Евгеньевич? Рад видеть! Заходите и располагайтесь. Гоша?

– Да, Александр Львович?

– Свободен…

Ходить вокруг да около Фролов не стал: представился, коротко сообщил, что читал ту часть моего досье, которую ему позволили, а затем перешел к делу:

– Я хочу, чтобы вы немножечко поохраняли мою дочь…

Откровенно говоря, я удивился, ибо при всей своей нелюбопытности прекрасно знал, что господин Фролов владеет не только банками, всякого рода инвестиционными компаниями и командой по академической гребле, но и довольно престижной школой телохранителей «Гладиатор», котирующейся даже за границей.

Видимо, мое удивление как-то отразилось во взгляде, так как олигарх устало поморщился и ответил на незаданный мною вопрос:

– Видите ли, Максим, моя дочь никак не может повзрослеть. Ей уже двадцать один, а в голове одна дурь. Или, как она это называет, экстрим…

Ну да, про то, что единственная наследница миллиардного состояния адреналиновая наркоманка, я тоже слышал. Но все равно не понимал, зачем ее отцу потребовался именно я.

– К прыжкам с парашютом, дайвингу, катанию на горных лыжах, супербайках и всему, что может очень быстро плавать, ездить или летать, я уже более-менее притерпелся. Во-первых, при должной экипировке все эти занятия более-менее безопасны, а во-вторых, аэродромы, автодромы и горные курорты – это места людные и контролируемые. Но теперь, когда она заболела охотой…

– Простите, но я как бы не охотник… – буркнул я. – И тем более не рыболов…

Фролов не обратил на мой пассаж никакого внимания – с хрустом сжал правый кулак, некоторое время невидящим взглядом пялился куда-то за мою спину, а затем угрюмо уставился на меня:

– Она собирается в Хабаровский край. Охотиться на медведя. Что самое «веселое», не в какое-нибудь охотхозяйство, а пехом. Места там, как вы понимаете, дикие, лихого люда хватает. А единственный закон, который в ходу, – закон сильного…

– Ваши «Гладиа-…

– Мои «Гладиаторы» хороши в городе! Во время посещений дорогих ночных клубов, ресторанов и бутиков, то есть там, где есть возможность вести эшелонированную охрану ВИП-персон и т. д. А в тайге они – мясо!!!

Не согласиться с этим было сложно, поэтому я кивнул.

– Ваш шеф – мой хороший друг… – Приняв мой кивок за согласие охранять его дочь, Фролов чуть-чуть успокоился. – Поэтому все, с чем вы привыкли работать, сюда уже доставили…

Слово «все», выделенное интонацией, в устах этого человека значило очень многое. Поэтому я кивнул еще раз.

– Тур… тьфу, блин, эта чертова охота продлится максимум две недели… Вас с ней будет четверо – вы, два ее личных телохранителя и какой-то хренов итальяшка…

– Простите?

– Охотник. Говорят, очень известный: охотился на все, что можно и нельзя…

– Лично я предпочел бы ему какого-нибудь местного егеря… – негромко буркнул я. – Итальянец в Сибири – это как «Феррари» на проселочной дороге под Кандалакшей…

Александр Львович согласно кивнул:

– Я тоже так думаю. Однако переубедить Ольгу так и не смог…

– Егеря стоило бы взять шестым…

Взгляд Фролова потемнел:

– По ее мнению, Паоло в разы подготовленнее любого егеря…

– Ясно… – буркнул я и задал вопрос, который беспокоил меня больше всего: – Кто в этой компании будет считаться старшим?

Александр Львович скривился как от зубной боли.

– Ольга: вы будете ломиться туда, куда ей заблагорассудится, останавливаться на ночевки там, где она сочтет нужным, и выберетесь из тайги тогда, когда она ей надоест…

– А как же мнение бога охоты? – не удержался я.

– Может учитываться… Иногда… Но я бы на это особо не надеялся…

Я почесал затылок:

– М-да… Тогда вы бы не могли поточнее описать стоящую передо мной задачу, мой статус в этой компании и те полномочия, которые он мне дает?

В глубине глаз Фролова мелькнуло что-то вроде радости. Или облегчения:

– Начну со статуса и полномочий. Для Ольги и синьора Паоло вы – специалист по решению нестандартных вопросов с местным населением и представителями криминального мира. Для телохранителей – мое доверенное лицо, имеющее карт-бланш на любые действия. Что касается задачи… – Тут Александр Львович сделал небольшую паузу и ощутимо помрачнел. – Максим Евгеньевич, по определенным причинам личного характера моя дочь, скажем так, не мыслит жизни без риска. Я понимаю, что следующая моя фраза покажется вам несколько безумной, но… ваша задача – сделать так, чтобы она просто ВЕРНУЛАСЬ. Раненой, покалеченной, но ЖИВОЙ! И не позволить никому ее обидеть…

От этой формулировки настолько смердело гнилью, что я, отодвинувшись от стола, встал и отрицательно помотал головой:

– Простите, Александр Львович, но для охраны дочери вам придется искать кого-нибудь еще…

Фролов сжал подлокотники так, что побелели пальцы, и посмотрел на меня взглядом затравленного зверя:

– Не судите, не дослушав до конца…

Я оперся о спинку кресла, но садиться не стал.

– Тринадцать лет тому назад я имел глупость отправиться на яхте в Юго-Восточную Азию. В одном из портов… весьма криминальном… я оставил жену и дочку под охраной телохранителей, а сам уехал на переговоры. Ночью на яхту залезли бойцы одной из местных банд. Лиза… моя жена… была в каюте дочери – вероятнее всего, рассказывала сказку на ночь. Услышав хрип умирающего телохранителя, она успела спрятать Ольгу под кровать и строго-настрого запретила ей звать на помощь, плакать и шевелиться. Дочке было восемь. Она была послушной девочкой и не издала ни звука. Хотя видела, как насиловали и убивали Лизу…

Говорить что-либо было глупо. Поэтому я насупился и угрюмо промолчал.

Фролов сглотнул подступивший к горлу комок и горько усмехнулся:

– С тех пор Ольга на дух не выносит любые запреты. А еще винит в смерти Лизы нас обоих. И постоянно играет со смертью…

Не знаю почему, но я сразу поверил в то, что он не лжет, поэтому снова сел в кресло и кивнул, показывая, что понимаю мотивы его решений.

Фролов облегченно перевел дух и… помрачнел еще больше:

– В том, что она полюбила риск, виноват я. Дело в том, что после гибели Лизы Ольга ушла в себя. На пять с лишним лет. Я выбрасывал на врачей и психологов миллионы, но не мог до нее достучаться. А за полтора месяца до ее четырнадцатилетия мы чуть не разбились – у самолета, на котором мы летели во Францию, по какой-то причине отказал один двигатель. Пилот оказался асом, поэтому сели мы сравнительно нормально. Все пассажиры, включая меня, были в панике. А Ольга – нет: сбросив с себя привычное равнодушие, она словно упивалась каждым мгновением жизни и… улыбалась! Честно говоря, в тот момент я был в шоке. А через неделю после возвращения домой отвез ее в Волосово и оплатил прыжок в тандеме с четырех с половиной километров…

…Следующие минут сорок мы обсуждали мою будущую работу. Вернее, я знакомился с подробнейшими досье на моих будущих спутников, с картами предполагаемого района заброски и кое-какими данными на лиц, которые могут захотеть осложнить наше сафари, а Александр Львович отвечал на вопросы, возникающие по ходу изучения.

Отвечал подробно, практически ничего не скрывая. А когда я закончил и еще раз подтвердил свое согласие, положил на стол две кредитные карты и пододвинул их ко мне:

– Правая – на решение возникающих вопросов. Лимит – миллион евро. Левая – ваш аванс…

Сумму он называть не стал, а я не спросил – равнодушно затолкал обе карточки в нагрудный карман и негромко поинтересовался:

– Когда я могу познакомиться с вашей дочерью, ее телохранителями и господином Паоло Дзабарелла?

Глава 2

Арвид ап-Лагаррат

[1]

– С ума сойти, этот портальный круг вчетверо больше, чем в академии! – замерев на пороге зала, потрясенно выдохнула Дария ап-Миллиан. – Представляю, сколько энергии требуется на один межмировой прокол!

– Много… – самодовольно ухмыльнулся Арвид, пожирающий взглядом тоненькую фигурку девушки, почти не скрываемую обтягивающим платьем. – Порядка четырнадцати тысяч бэр[2] на самое короткое плечо[3]…

Услышав эту цифру, ап-Миллиан на несколько мгновений потеряла дар речи. А когда обрела его вновь, танцующим шагом подошла к внешнему кольцу, грациозно присела на корточки и с благоговением провела тоненькими пальчиками по рунам, украшающим полированную поверхность.

Прикосновение получилось настолько чувственным и нежным, что у ап-Лагаррата пересохло во рту и слегка помутилось в голове.

– Ой, Арви, а что тут делает руна Ратах? – воскликнула девушка через мгновение.

«Арви?» – ошалело повторил маг, вытер мигом вспотевшие ладони о мантию и… рискнул:

– Дария, дорогая, портальный круг, который вам демонстрировали в академии, прост, как кувалда! По сути, кроме прокалывания межмирового пространства он ни на что не способен…

– А этот?! – приняв как должное и обращение по имени, и слово «дорогая», спросила девушка. А затем, развернувшись вполоборота, уставилась на мага взглядом, полным ожидания.

– А этот… этот круг… э-э-э… намного сложнее… – начал было Арвид и вдруг понял, что не в состоянии говорить, так как утопает в ярко-зеленых глазах красивейшей девушки всех Девяти Миров.

Как ни странно, ап-Миллиан не обиделась и не возмутилась. Наоборот, догадавшись, чем вызвано его косноязычие, она улыбнулась, потрясающе плавным и женственным движением встала на ноги, подошла к нему и ласково прикоснулась к щеке:

– Ты такой милый…

Одно-единственное слово… нет, слово «милый» и взгляд, в котором явственно читалось ОБЕЩАНИЕ, рассеяли последние тени сомнений. И вернули Арвиду потерянное было красноречие:

– Портальный круг гильдии Ан-Мар – это сложнейший магический артефакт, способный не только перемещать из мира в мир значительные объемы как живой, так и неживой материи, но и воздействовать на ауры и разум объектов, находящихся в пределах внутреннего кольца, препятствовать взаимному проникновению вторичных эманаций, генерировать защитные поля и…

– Арви, а чуточку попроще можно? И, желательно, на каких-нибудь примерах… – виновато захлопав длинными угольно-черными ресницами, попросила девушка. – А то я чувствую себя полной дурой…

Ап-Лагаррат торопливо кивнул, подхватил ее под локоток, подвел к Белой трети внешнего кольца и ткнул пальцем в руну, похожую на пару скрещенных мечей:

– Что это такое, помнишь?

– Конечно! – гордо воскликнула Дария. – Это руна Ирайш, одна из трех рун, задающих форму и наполнение защитного поля. Как правило, используется в сочетании с рунами Зертан и Окирус…

…Как и следовало ожидать, знания, которые получила ап-Миллиан в академии, оказались чисто теоретическими. То есть она неплохо знала базовые руны и их стандартные функции, могла рассчитать первые сопряжения, но во вторых и третьих сгорала, как щепка в пламени костра. Тем не менее объяснять ей назначение рунных цепочек оказалось до безумия приятно: девушка не только вслушивалась в каждое слово и искренне восхищалась глубиной познаний Арвида, но и проникалась к нему все большим и большим уважением.

Что особенно приятно, это самое уважение чувствовалось не только во взглядах: уже через три четверти малой чаши[4] после начала беседы Дария сама оперлась на его руку, еще через две позволила приобнять себя за талию, а к моменту, когда заискрился кристалл взаимопроникновения пространств, даже прижалась щекой к его плечу. И пусть через миг яркая вспышка синего цвета, залившая портальный зал, заставила ее отодвинуться, ощущение близости, перехватившее дыхание и заставившее заколотиться сердце, осталось. Позволив не только услышать слова ап-Миллиан, но и почувствовать то, что за ними скрывалось.

– Ну все, мне, наверное, пора… – прошептали ее уста, а глаза плеснули горечью будущего расставания.

Отпускать от себя суженую, только-только ощутившую единение их душ, было выше его сил, поэтому Арвид притянул Дарию к себе, заглянул в бездонные зеленые колодцы ее глаз и тихонечко прошептал:

– Я не хочу, чтобы ты уходила!

– А как же твоя работа? – явно боясь обрадоваться, спросила девушка. – И правило Ключа?

– У любого правила есть исключения! – бесшабашно заявил ап-Лагаррат. – Ты – уже без четверти[5] Ан-Мар, так?

– Да… – утвердительно кивнула Дария и зачем-то разгладила безукоризненно сидящее платье.

– И полноценный маг…

– Пока всего лишь первой ступени… – зарделась она.

– Это мелочи: главное, что ты можешь и хочешь учиться! – перебил ее он. И, опьянев от собственной смелости, опустился на одно колено: – А еще ты – часть моей души и моя половинка!

Услышав формальное признание в любви и предложение брачного союза, ап-Миллиан густо покраснела, вцепилась пальчиками левой руки в плетеный ремешок своего платья, а правую… правую сначала спрятала за спину, а затем, подумав, решительно подставила под Первый Поцелуй.

Прикоснувшись губами к прохладной коже и почувствовав ее тонкий, ни с чем не сравнимый аромат, Арвид напрочь лишился способности соображать. Поэтому тут же оказался на ногах, подхватил суженую на руки и сделал несколько оборотов вокруг себя:

– Милая, я сейчас умру от счастья!!!

– Не говори так, Арвид! – не на шутку перепугавшись, воскликнула ап-Миллиан. – Кем я стану без тебя? Тенью себя самой?! Дорожной пылью?! Прахом своей мечты?!

– А ты что, обо мне мечтала? – остановившись, потрясенно выдохнул ап-Лагаррат.

Девушка густо покраснела и спрятала лицо на его груди.

– А о чем именно?

– Я мечтала… мне… э-э-э… хотелось… я представляла, как мы… – робко начала Дария, затем тряхнула волосами, уставилась в глаза Арвида и хрипло выдохнула: – Я хотела жить всем тем, чем живешь ты: создавать новые артефакты, возиться с рунами, изучать сопряжения…

Маг сглотнул.

– И готова делать все что угодно, лишь бы чувствовать тепло твоего дыхания и нежность твоих рук!

Жар, с которым она говорила, завораживал. И если бы не вторая вспышка кристалла взаимопроникновения миров, Арвид, наверное, напрочь забыл бы о работе и ожидаемом проколе. Но надоедливый драгоценный камень требовательно полыхнул фиолетовым, и маг был вынужден опустить суженую на пол:

– До прокола осталось всего две четверти, а нам с тобой надо проверить рунные цепочки и внести нужные коррективы…

– Нам?!

– Да… – улыбнулся он. – Вернее, тебе: я буду смотреть и подсказывать, а ты – напитывать руны энергией…

– Я не смогу! – перепугалась девушка.

– Я буду рядом и, если что, поправлю…

– И… мне не хватит резерва!

Арвид снял с шеи цепочку со своим накопителем, надел ее на шею ап-Миллиан и, увидев, как кулон сползает в ложбинку между полных грудей, снова потерялся во времени.

– Милый, вне твоей ауры он работать не будет… – увидев, куда направлен его взгляд и густо покраснев, напомнила Дария.

– Ты, кажется, мечтала чувствовать тепло моего дыхания и нежность моих рук?

– Да…

– Если ты позволишь, то во время работы я буду обнимать тебя со спины и… касаться щекой цепочки накопителя…

…Делать расчеты, чувствуя щекой, руками, грудью и животом восхитительное тело суженой, оказалось невероятно сложно – рунные цепочки, отливающие серым или алым, двоились в глазах или путались между собой, а вбитые в подсознание значения смещений вспоминались с большим трудом. С концентрацией на активатор накопителя было еще хуже – мысли о том, что в течение двух чаш после прокола они с Дарией могут забыть о наемниках и заниматься друг другом, пьянили, как молодое вино. Поэтому последнюю коррекцию они с ап-Миллиан завершили под предупреждающий звон сигнального артефакта. А за внешнее кольцо портального круга вообще выскочили за какие-то двадцать капель до появления защитного поля. Впрочем, последнее Арвида нисколько не расстроило, ибо, оказавшись за пределами портального круга, ЕГО Дария ап-Миллиан направилась не к креслу дежурного мага, а к широченному дивану. И опустилась не на центр затянутого кожей сиденья, а с краю.

Нет, конечно же, хлопать рядом с собой она не стала. И показывать на это место взглядом – тоже. Но густой румянец, заливший ее щеки, сказал Арвиду гораздо больше, чем любой жест или взгляд.

«Две чаши! У нас есть целых две чаши!!!» – мысленно воскликнул он, дождался алой вспышки прокола, мельком оглядел силуэты наемников, возникших на портальном камне, затем медленно опустился на колени перед своей суженой, уткнулся пылающим лицом в ее колени и… растворился в прикосновениях ее рук…

Глава 3

Максим Вересаев

…Открывать глаза было впадлу – жуткий «вертолет» на пару с не менее жуткой сухостью во рту неопровержимо свидетельствовали о том, что праздники закончились, а на смену им вот-вот придут трудовые будни.

«Опять недоперепил…» – философски подумал я, попытался перевернуться на бок и неожиданно для себя уткнулся лбом, грудью и правым коленом в три разных препятствия.

То, в которое я упирался лицом, было мягким, прохладным и неуловимо пахло сыростью. Второе, ощутимо ткнувшее меня под грудную мышцу, мягкостью не отличалось и по ощущениям напоминало ствол автомата. А третье… третье вдруг пошевелилось и грязно выругалось. Смутно знакомым женским голосом…

«Хто такая и почему лежит не рядом, а под ногами?» – лениво подумал я, приподнял правое веко и уткнулся взглядом в алую подушечку «отцепки».

«Двести тридцатый «Sabre-2» – мелькнуло в голове. – Раз уложен, значит, мы еще в Москве…»

Веко опустилось. Само собой. А еще через миг я вытаращил оба глаза, ибо вспомнил и знакомство с «пропиской», и двадцатиминутный «допрос с пристрастием», и вспышку черного пламени, отправившую меня в беспамятство!

– Многоуважаемые маги и доблестные воины! Добро пожаловать на Равенстир! – послышалось справа сзади. – Меня зовут Арвид ап-Лагаррат, я дежурный маг гильдии Ан-Мар и лицо, ответственное за сопровождение вашего контракта…

То, что жизнерадостный голос этого самого ап-Лагаррата доносится не из динамиков телевизора или какого-нибудь домашнего кинотеатра, я допер сразу. Поэтому перекатился влево. Туда, где, по моим представлениям, должны были лежать ножны с АF[6]. Как будто невзначай накрыл их ладонью. И одновременно обновил в памяти взаимное расположение стволов и упаковок с боеприпасами. А где-то через полсекунды, оценив увиденное во время переката, изо всех сил зажмурился: наша пятерка и все то снаряжение, которое мы собирались брать с собой на охоту, лежали не внутри восьмиугольного ринга, а на гладко отполированной каменной плите. Сама плита при этом почему-то находилась не в ярко освещенном спортзале с тренажерами, боксерскими грушами, макиварами и зеркальными стенами, а в абсолютно круглом помещении с каменными стенами и низким потолком!

«Ну вот, приплыли…» – мысленно хмыкнул я, снова открыл глаза, намеренно неторопливо приподнялся на локте и повернул голову на голос.

Мужик, произносивший явно заученный текст, был невысок, субтилен и неопасен – тоненькая шейка и тощие предплечья, торчащие из обрезанных по локоть рукавов, однозначно свидетельствовали о его нелюбви и к спорту, и к физическому труду. А тонкая и прилегающая к телу одежда, отдаленно напоминающая кимоно, вряд ли скрывала что-то огнестрельное.