Последыш

Девочка специально сделала ударение на слове «работа», надеясь, что тонкий намёк попадёт в нужное пятно на многоумном мужском челе. Так и получилось.

Завязавшийся лёгкий флиртовой разговор заинтересовал почему-то обоих и закончился обменом телефонов.

Шурочка хотела было сочинить какой-нибудь несуществующий номер, но к своему собственному удивлению дала настоящий. Вот так совершенно из ничего и возникла эта настоящая дружба, переродившаяся в Любовь. Да, Шурочка уже не боялась признаться себе, что беспробудно влюбилась. Почему? За что? А разве можно сказать, зачем ветер дует? Почему угадывается след облаков на безоблачном небе? К чему летучие мысли гоняются за пустыми головами?

Многие мудрые и не очень мыслители старались объяснить это явление, прилепив к самому светлому и человеческому чувству какую-то бирку, постепенно переходящую в аксиому. Но разве можно объяснить необъяснимое? Унюхать непахучее? Взвесить невесомое?

Любовь либо налетает, как яркая штормовая волна, сметая на своём пути все остальные чувства, либо попросту отсутствует. И никак её не позовёшь, ничем не заманишь, особенно деньгами. Тогда-то человека и посещает подленькое сомнение: может быть, никакой любви, никогда на свете не было, и нет? Может быть, всё выдумывают романисты и словоблуды? А может быть, это чувство всегда было, есть и будет, только видит и чувствует его далеко не каждый?

Вот это последнее, уже много ближе к истине, но, не познав Любви, не познаешь той же истины и не поймёшь смысла жизни. Сашеньке в какой-то момент всё это стало более чем ясно, так что доказательств никаких не потребовалось. Истину никогда не надо доказывать, для каждого она своя, очень неповторимая.

Первое Сашино путешествие в гости к временной двойняшке на этом и закончилось. Шурочка снова оказалась в библиотеке Иннокентия Васильевича, в том же мягком кресле за столом, в той же позе. Белецкий мерил прерывистыми нервными шагами свободное пространство, волнуясь за исход эксперимента.

Сам он не раз уже совершал путешествия. Всё оканчивалось нормально, даже великолепно, только на этот раз в путешествие отправился самый дорогой для него человек. Вдруг что не так?! Ведь эксперимент не всегда и не с любым человеком должен заканчиваться благополучно.

Он всё-таки мимолётом пожалел, что поведал девушке о своеобразной машине времени, что поддался женским уговорам и отправил Шурочку неизвестно куда на встречу неизвестно с кем. Стоило ли так рисковать?! Ведь до самой немыслимой настоящей потери был только шаг, даже шажок, причём очень небольшой.

Иннокентий Васильевич почувствовал это во всей полноте, когда его подружка уже отбыла в непривычное путешествие. Вот он и бегал сейчас, кляня себя последними словами за тягу к экстремальным ситуациям.

– Я уже здесь, – отозвалась Саша на его тревожные мысли. – Сколько времени меня не было?

Иннокентий Васильевич кинулся к ней, забросал сходу десятками нужных и не очень вопросов, не давая девушке ответить ни на один. Тогда Шура просто взяла его за руку, другой рукой показала на строгий стул с высокой спинкой, и в непривычной, мигом свалившейся тишине, прозвучал её усталый, но спокойный голос:

– Всё хорошо. Всё очень даже хорошо, милый. Я начала знакомиться с одной из своих двойняшек и выхожу замуж…

– Что?! – ахнул Иннокентий Васильевич.

– Выхожу замуж, – повторила Шура. – То есть, моя двойняшка отдаётся в жёны Жилю де Лавалю, барону де Рэ, французскому маршалу.

– Синей Бороде? – опять ахнул хозяин квартиры. – И что только судьба нам не преподносит!

– Вы слышали о Жиле де Рэ? – удивилась девушка. – Почему вы назвали барона Синей Бородой? Ведь именно это прозвище пришло мне в голову в момент бракосочетания.

– Шила в мешке не утаишь, – усмехнулся Белецкий. – Значит, твоя двойняшка стала женой Синей Бороды, то есть, Синим Подбородком?

– Фу, Иннокентий Васильевич. No comilfo,[14] – поморщилась Шура. – Quell horreur.[15]

– Да к слову как-то пришлось, – стушевался тот. – Во всяком случае, вы, девочка моя, сможете узнать несколько необычных историй из жизни средневековых рыцарей и хранительниц домашнего очага монументальных замков. Тем более, что подлинной исторической биографии об этом человеке в архивах Гохрана мало. Может, у французов что завалялось, но архивариусы пока что благоразумно помалкивают. На свет выныривают всё больше домыслы, досочинения, догадки. Я буду очень рад, если общение с двойняшкой пойдёт вам обеим на пользу. На всякий случай запомни: чтобы оказаться в этом временном кольце, достаточно чайной ложечки эликсира и пяти полных поворотов ключа на часах временного измерения. Только не забудь столько же раз повернуть ключ на втором циферблате встречного времени, иначе можешь просто не вернуться назад.

И ещё: никогда не снимай с шеи Эгисхъяльм, – Белецкий указал на диковинный брелок, который он надел на шею девушке перед пробным путешествием. – Я уже говорил, что эта ладанка обладает способностью переноситься с тобой во времени. Она возникнет на теле твоего двойника, когда ты поселишься в нём, поэтому нельзя допустить, чтобы твой двойник снял с шеи ладанку. Иначе ты тоже можешь не вернуться.

– Я уже запомнила, – девушка перебила Белецкого. – Там внутри есть мизерный пузырёчек, в котором ровно одна чайная ложечка этой же изумрудной жидкости. Если возникнет срочная необходимость возвращения, то следует любым способом заставить двойника проглотить эликсир. Лучше всего выплеснуть пузырёк в рюмку с вином, чашку с чаем или соком. Тогда в ту же секунду я окажусь там, откуда началось путешествие. Так?

– Так, – удовлетворённо кивнул Иннокентий Васильевич. – Запомни это, потому что повторять некому будет. Моё время подходит, и скоро я просто исчезну. Помнишь, мы уже говорили об этом?

Поскольку Саша подавлено молчала, внутренне сопротивляясь, то ли грядущему расставанию, то ли тому, что непроизвольно назвала его милым по возвращении, Иннокентий Васильевич попытался не останавливаться и не зацикливаться на ожидаемом грядущем. Он уже узнал, что связь меж кольцами времени существует. Только что узнала об этом и его подружка, а это значит, приобретённую сдвоенную силу нельзя растерять в сгустках времени.

Ванга подарила в своё время Белецкому прекрасный мостик, по которому перебраться можно куда угодно. Вот только неизвестными пока оставались все тонкости путешествия между кольцами времени, но познавание обычно приходит почти всегда эмпирическим путём. Поэтому грядущее расставание не сможет разлучить их навсегда. Иннокентий Васильевич точно усвоил все неадекватные прыжки времени, которые не могли отнять у человека жизни, дарованной Богом. Стоило только научиться перемещаться по кольцам времени и находить своих двойников. В чужом теле можно прожить другую жизнь, но стоит ли? Ведь все связи во временных пространствах тоже существуют не просто так. Догадывалась об этом и Шурочка, только она ещё не успела привыкнуть к расставаниям. Что поделаешь, необычное всегда воспринимается с трудом. Но ничего случайного в этом мире не случается, значит надо научиться перешагивать через случайности или вообще их не замечать.

Глава 4

Время.

Спираль времени.

Измерение, снующее туда-сюда по Вселенной. Да, есть оно. Существует. Но зачем? Зачем ограничивает жизнь какими-то вечными рамками, зачем сводит людей и тут же разлучает? Зачем показывает частицу благодатного счастья и тут же отнимает?

Разве настоящий смысл существования только в том, чтобы, переступая со ступени на ступень, преодолевать какие-то препятствия, жизненные рогатки, решать важные и не очень проблемы? Зачем нужна такая лестница? Зачем нужна такая жизнь? Кому не опостылит существование, ежели человек всё же находит свою половину, как птица, у которой отрастает второе крыло, и тут же должен, обязан согласиться с потерей?

Ведь только тогда птица сможет взлететь, взмыть в поднебесье, только тогда она сможет окинуть землю внимательным глазом с высоты своего полёта, когда оба крыла поднимают её над всем сущим, помогают ощутить полёт, осознать всю его красоту и величие.

Но вдруг Фемида беспощадно обрывает, обламывает одно крыло и птица бесконечно падает в бездонную пропасть. Это тоже полет, но при нём почему-то возникает сакральное желание: упав на дно, разбиться в лепёшку, рассыпаться тысячью частиц по многослойному телу земли, чтобы никогда больше не изведывать проклятый соблазн полёта.

Только дна в пропасти нет, и как будто бы не было никогда. Полёт остаётся, но какой?! Существование ради существования? Правда, земные твари пытаются и здесь отыскать смысл: одни существуют, чтобы всё-таки начать жить и, в конечном счёте, начинают, а другие так и существуют, чтобы существовать. Одни работают, чтобы жить, а другие живут ради того, чтоб работать, не давая себе роздыху. Причём, если и свалится на кого мизерный кусочек счастья – это тут же отнимается Высшими или Низшими силами.

Шуре казалось, что такое безвыходное положение есть только в России, что весь остальной мир живёт пляша и поя, не изведав горечь потери, не познав печаль расставания. Девушка потеряла счёт времени, уже несколько дней бездумно, безвыходно шляясь по квартире Иннокентия Васильевича.

Собственно, квартира была теперь уже её личной, поскольку хозяин, как и обещал, оставил ей всё это в наследство. Весь вопрос заключался в другом: а надо ли? Зачем квартира, зачем эти бесценные книги, да и машина времени зачем, если рядом нет того, с кем можно поделиться сокровенными мыслями, спросить совета, помощи или самой оказывать какую-то помощь?

Шурочка не могла отвязаться от мысли – почему же всё так происходит именно с ней? Неужели на преодоление жизненных рогаток обречены все белые вороны, каковой девочка считала себя с рождения. Ведь остальной мир живёт, радуется и не замечает неприятностей, а тем более несчастий, свалившихся на голову. Почему в этом мире кому-то постоянно приходится страдать, а кому-то кушать шоколадки?

Сейчас девушка снова вспомнила, как безотрадно всё получилось, и слёзы снова подступили к горлу.

Иннокентий Васильевич дождался как-то вечером свою подружку, впорхнувшую к нему как обычно с сияющими от встречи глазами. Сашенька тысячу раз так появлялась в квартире Белецкого, и каждая встреча была бурной радостью для обоих. Но на этот раз, то ли меж пальцев встретившихся рук, то ли в зеркальном отражении глаз проскочила какая-то необычная искорка. Шура вдруг почувствовала пробежавшую по телу волну упоительной дрожи.

С ней такого ещё никогда не случалось и девушка непроизвольно, даже как-то автоматически прижалась всем телом к стоящему рядом Иннокентию Васильевичу. Он, естественно, тоже почувствовал электрический шок и мотнул головой, пытаясь сбросить оцепенение, но от этого трудно было избавиться. Тем более, рядом находилась его маленькая подружка, от которой исходил запах мускуса, перемешанный с летучим ароматом гиацинта, а этот летучий вкус мутил разум, заставлял подчиняться безропотно и всеобъемлюще.

Шура тоже чувствовала удивительный лёгкий запах, разливающийся от тела мужчины, и ей почему-то безумно захотелось поцеловать своего друга. Он был совсем, совсем рядом, только девушка была ниже ростом и не могла впиться желанным поцелуем в мужские губы. Она всё-таки исполнила своё желание, нанесла поцелуйную рану, но только в шею.

От неожиданности мужчина обмяк, то есть таял на глазах, готовый расплыться лужей по паркету. Но вдруг неожиданный водопад сакрального бешенства настолько охватил его, что Шура с удивлением и мурлыкающей радостью почувствовала на своём теле тысячу тысяч поцелуев, которые Иннокентий Васильевич, может быть, уже не раз мечтал подарить Сашеньке, да всё как-то не решался.

– Ещё! Ещё! – непроизвольно подзадорила она и откинула назад голову, будто падая на спину. Сильные мужские руки подхватили девушку. В следующее мгновенье она почувствовала себя летящей по воздуху, обвила руками за шею своего возлюбленного и на этот раз впилась в губы, как бы закрепляя тем самым свою главную победу.

Среди мужчин постоянно проскальзывает байка о том, кто и как выбирает партнёра, где ведущая роль предоставляется, конечно же, мужчине. При этом мужчина обязательно чувствует себя пусть не Казановой, но где-то около того, начисто забывая о том, что выбирать и выбрать – удел девушки. Как она это делает, не знает никто и вряд ли такое кому-нибудь станет известно. Скорее всего, женщина даже сама не понимает, как она делает свой заветный выбор и как приручает дикое свирепое животное, частенько брыкающееся, встающее на дыбы, но всё же соглашающееся подчиниться дрессировщице. Выбор сделан! Именно это почувствовала Сашенька в отношении к своему возлюбленному. Может быть, он смог бы ещё какое-то время посопротивляться для очистки совести, но это вовсе ненадолго.

Какое там! Никто ещё, барахтающийся в ласковых женских объятиях, не спасался от капитального поражения. Некоторые также для очистки мужской национальной совести считают себя вершителями судеб, но неуклонно подчиняются женским ненавязчивым советам. Хуже всех, конечно, приходится султанам в многочисленных многострадальных гаремах, только в таком курятнике петуху приходится исполнять роль свадебного генерала, а иногда и подраться с соседским петухом, но весь микромир налаживают, как обычно, курочки. Они это всегда умеют. Вероятно, у женщин чувство организации микромира просто от природы, от сущности, и они с этим всегда успешно справляются.

Но справляться с Иннокентием Васильевичем не надо было. Он который год уже жил выдрессированным и только ждал своего часа. Вот здесь уже ни мужчина, ни женщина не знают, когда этот час придёт и придёт ли? А сейчас оба почувствовали, поняли и приняли эту ступень переходного развития, этот всеобъемлющий зов природы.

Оказавшись в постели, Шурочка дала волю своим фантазиям. Ведь не только мужчину постигают мечты о том, как женщина будет выглядеть в постели! Лучшей половине человечества это в головку приходит значительно чаще, с той лишь разницей, что женщина никогда не старается размениваться на многих и заниматься полиандрией,[16] а мужчина с ранних лет старается коллекционировать победные ночи, ничуть не подозревая, что среди многих женщин и случайных связей теряет свою личность, свою мужскую натуру и постепенно превращается в раба каскада страстей и сексуальных потребностей. Почти всегда мужчина соображает, что превратился в «сивого мерина», но соображение приходит слишком поздно. Такие обычно спиваются. Или же наоборот, пускаются во все тяжкие, надеясь хоть что-то урвать для себя.

На сей раз, страстям готовы были послужить оба. Влюблённые, соревнуясь в радости поцелуев, так увлеклись, что не ощущали больше ни окружающего мира, ни спиралей времени, захватывающих людей своими потоками. Шурочка сначала не поняла даже, что случилось, когда чувство сладостной боли пронзило всё её тело. Это было так восхитительно, так бесподобно, что девушка ничуть не отказалась бы ещё раз испытать такое. Но чаще всего с человеком случается что-то только раз в жизни и никак не иначе!

Сексуальные страсти отнимают очень много энергии и поселяют в душах влюблённых чувство лёгкого парения над землёй, вечного птичьего полёта, которое не оставляет обоих до тех пор, пока не начинаются бытовые разборки. Только нашим влюблённым бытовуха вовсе не мешала. Во всяком случае, пока. Оба, утомлённые, счастливые и умиротворённые в то же время, чувствовали, что стали сейчас двумя крылами одной удивительной птицы, парящей в поднебесье.

– Чижик мой, – прошептал Белецкий. – Возлюбленная моя, ты даже не представляешь, какая сегодня чудная ночь! Я сейчас почувствовал настоящий полёт над миром, увидел планету совсем другими глазами, понял очень много нужных вещей, разобрался, наконец, в самом себе. И это всё ты! Твой подарок!

Шурочка опустила веки, слушая восторженный голос любимого. У него даже интонации стали какими-то другими, более чувственными и проникновенными. Это был мужчина её мечты: настоящий, нужный, ласковый. В общем, Сашенька давно о таком и мечтала. Вот только до сих пор никаких любовных игр меж ними не наблюдалось.

Может быть, для кого-то это покажется удивительным, но девушка непроизвольно попала в отмерительницы. Ведь недаром говорится: «Семь раз отмерь, один раз отрежь». Наши предки не просто так выпускали в мир мудрые летучие фразы. Девушка все прошлые годы примерялась к Белецкому, вернее, несознательно примеряла его к себе. Это оказалось нужным для обоих. Пришло время и они отдались своим вызревшим чувствам полностью и безвозвратно.

– Любимый мой, – Шурочка подняла глаза не Иннокентия Васильевича. – Почему ты меня Чижиком назвал?

– Ах, это! – улыбнулся Белецкий. – Знаешь, я давно уже придумал для тебя это домашнее имя, да как-то сказать не решался.

– Почему именно Чижик? – не отставала Шура.

– Всё очень просто. В Петербурге на Фонтанке есть мостик, под которым в незапамятные времена городские власти водрузили крохотного бронзового чижика в память о народной песне: «Чижик-Пыжик, где ты был? – На Фонтанке водку пил». Слышала?

– Конечно, – кивнула Саша.

– Так вот, – продолжил её возлюбленный. – Этого крохотного бронзового чижика каждый год крадут из-под моста фанаты коллекционеры. Но городские власти всё же каждый раз восстанавливают чижика, как птицу Феникс. А я просто не отдам тебя никаким воришкам, даже самым молодым и привлекательным, потому что ты у меня одна единственная Чиженька.

– Не отдавай! – Шурочка снова прижалась к мужчине всем телом. – Никому не отдавай, хоть мне и так никто не нужен.

Всё же любовные страсти настолько вымотали человеческое тело, что оба незаметно отдались во власть тут же обрушившегося или просто налетевшего сна. Шурочке привиделся тот самый удивительный птичий полёт и, в то же время, пришло совсем иное понимание человеческого мира, в котором должно существовать вовсе не завоевание всего окружающего, а добровольное раздаривание биологической энергии. Именно тогда люди начнут развиваться по-настоящему, и развитие цивилизации пойдёт по другому пути.

А Иннокентий Васильевич чувствовал себя сразу греческим философом, которому вручили чашу отравленного вина; в то же время он был скифом, не покидающим седла; проповедником в стране Ариан Вэджа; русским князем Александром Невским; тем же англичанином Шекспиром, ставшим впоследствии знаменитым писателем и молодым сильным парнем, по имени Тришка. Даже во сне Иннокентий Васильевич сообразил, что все приснившиеся люди – его временные двойники. То есть, в тело любого из них он мог бы переселиться при желании.

Только сознание такой возможности уже не покидало голову. Более того, даже чем-то встревожило. Белецкий понял, что встреча со всеми двойниками неизбежна на спиралях времени и возможно даже очень скоро. Он об этом говорил уже Шурочке, только сам ещё не знал – когда! А сейчас все его двойники выстроились парадной шеренгой – этакий своеобразный парад планетных личностей, в котором не последнее место было приготовлено Иннокентию Васильевичу. Но почему двойники явились к нему? Неужели уже пришло время уходить в Зазеркалье? И прямо сейчас?!

Ведь только что им с Шурочкой было показано, что такое настоящее человеческое чувство любви! Неужели придётся так неожиданно расстаться?

Зачем?! За что?! Что я сделал не так?!

– Ни за что, а просто у всех нас своё время, – раздался чей-то успокаивающий голос из подпространства. – И не надо себя мучать бесполезным вопросом – что сделал не так, как надо? Лучше подумай, что не успел сделать? Ты же знаешь, никто не расстаётся навсегда, и вы сможете встретиться, но не сейчас. Тебе пора. Не трать себя на выспрашивание отсрочки, знаешь ведь, не поможет. У каждого своё время.

Сашенька каким-то седьмым или восьмым чувством восприняла, что в её жизни случилось какое-то неожиданное, непреднамеренное, что-то ужасное, неисправимое, не имеющее названия. Открыв глаза, она сразу принялась тормошить своего возлюбленного. И чем дольше он не просыпался, тем сильнее девушка трясла его отяжелевшее тело, испуская при этом жалобный звериный рык:

– О, Боже! Но зачем?! Почему?! За что мне такое?! Неужели это из-за меня?! Неужели нельзя никак иначе?! Господи! Верни его!! Я ведь действительно люблю его! Зачем же отнимать Свою любовь, или Ты не Бог, а палач?! Что мы Тебе сделали?! Боже, верни его… ну, пожалуйста!..

Крики девушки переросли в неутешное всхлипывание. Она даже потеряла сознание.

Очнувшись, и снова вникая в свалившуюся на голову беду, Шура уже не могла пролить ни капли слёз. Только снова попыталась зачем-то тормошить уже холодеющее тело возлюбленного.

Реальность заставляла поверить в случившееся. А ничего случайного в этом мире не случается. Это Шурочка усвоила прочно. Сколько раз сам Иннокентий Васильевич утверждал, что расставание неизбежно придёт. И всё-таки можно встретиться в потоках времени, потому что для любви нет ничего невозможного!

Именно эта мысль помогла ей справиться со свалившимися на её плечи заботами. Благо, что в это время бабушка оказалась в Москве и помогла внучке утрясти все бытовые неурядицы. К тому же, бабушка долго не хотела отпускать внучку из-под своей опеки. Только после нескольких серьёзных разговоров, Саше было позволено жить в квартире Иннокентия Васильевича.

Сегодня от печальных дум новую хозяйку квартиры отвлёк бабушкин звонок. Та обычно давала себе труд иногда поинтересоваться внучкиным здоровьем и настроением, особенно после утраты, ведь бабушка сама прошла сквозь эту неразбериху чувств, сознания и упаднических настроений.

Почуяв в голосе девочки невесёлые давнишние нотки, бабушка сразу же потребовала встречи. Она знала, что на Шуру нападает хандра после потери близкого человека, но, к счастью, умела легко разгонять внучкину тоску. Девушка поняла: надо было всё-таки что-то решать, ведь безделье всегда приводит душу к деградации, а сознанье к дистрофии.

Саша подошла к заветному письменному столу, на котором остались стоять часы с двусторонним циферблатом и рядом – изумрудно-прозрачный эликсир в бутыли с притёртой пробкой. Шура после первого раза ещё никогда не отправлялась в путешествие по времени, но вдруг временные петли позволят всё-таки встретиться с возлюбленным? Может быть, он не навсегда ещё потерян?

Почти не отдавая себе отчёт, Шурочка чуть ли не автоматически завела часы с обеих сторон, открыла бутылку, запустила туда ложечку, проглотила её горько-сладкую порцию, потом ещё одну…и ещё…

Зачем девушка приняла лишнее содержимое бутыли, она не знала, но подсознательно думала, что именно это позволит отыскать в потоке времени любимого. И, приняв очередной глоток эликсира, Саша вдруг обнаружила себя в мужском теле! Неужели среди её двойников в кольцах времени имеются мужчины? Видимо так оно и есть, потому что эликсир, посланный ангелами Белецкому, не мог при перемещении ментального человеческого тела совершить ошибку. А вдруг всё-таки какая-то ошибка? Вдруг она застрянет в мужском теле навсегда и не сможет отыскать предмета своей любви?

Стоило ли вообще снова начинать путешествия? Нет, вероятно, стоило, потому что иначе Иннокентий Васильевич никогда бы не отправил её в тело Мариэль, невесты Синей Бороды. Тогда получилось действительно странно: девушка побывала в теле невесты и сама стала невестой! Здесь её покинул возлюбленный, а у той, средневековой двойняшки, такая же судьба? Но сейчас этого девушка узнать не могла, потому что отправилась совсем в другую эпоху.

Во всяком случае, оказавшись в мужском теле, причём её двойником оказался то ли китаец, то ли индус, девушка инстинктивно сжалась в комок и подумала о ладанке, которая должна была оказаться сейчас на шее двойника. Ладанка болталась на месте, потому что двойник в это время потрогал оказавшийся на шее посторонний амулет и стал соображать, что же это такое. Тут же к его сознанью постаралась подключиться девушка и уверила двойника, что ладанка подарена настоятелем храма, возле которого он стоял. Из храма вышло ещё несколько китайцев в чубах,[17] и остановились рядом.

Подсказанная мысль оказалась как нельзя, кстати, потому что Шурочкин двойник оказался сам ламой тибетского монастыря Гомпа, и в сопровождении шестерых мужчин держал путь на высокогорный кряж Гималайского архипелага, где находилось тайное и очень важное для ламы место.

Он не уставал думать о цели путешествия, и скоро Шура поняла, что это не только святое, но очень удивительное место. Гора, куда направлялись китайцы, называлась Кайлас. Девушка напрягла память и вспомнила, что в какой-то из прочитанных ею книг говорилось, либо в горе Кайлас, либо возле неё находится вход в Шамбалу. Что это за гора и как до неё добраться не знал никто, даже Шурочкин двойник. Однако у него были несколько точных примет, которые лама случайно обнаружил в манускриптах, хранящихся в одном из дацанов.[18]

Выяснение точного адреса и времени, в котором Саша оказалась, пришлось отложить на потом. Достаточно было, что монах успокоился, поверив в подарок, и дальнейший путь в горы проделывал без волнения. Ведь, если подарок от настоятеля – значит, от Бога! А подарков Бога нельзя сторониться. Тем более, путешественников ожидал труднейший переход по Гималаям, которые являлись границей меж Индией и Тибетом.