Саргассы в космосе

– Да, согласился Ван Райк. – Большинство таких планет – просто голый камень. Но Лимбо как будто получила неполную порцию. В конце концов, что мы знаем о Предтечах? Почти ничего! Они исчезли за сотни, а может, и за тысячи лет до того, как мы выбились в космос. Это быта великая раса, они владели многими планетными системами и погибли в войне, оставив после себя мёртвые планеты и мёртвые солнца. Все это я знаю. Но, возможно, Лимбо попала под удар уже в самом конце войны, когда их мощь была на исходе. Мне приходилось видеть другие сожжённые планеты – Гадес и Ад, Содом и Сатану – это просто груды пепла. А на Лимбо вот сохранилась растительность. И раз ей попало меньше, чем прочим, есть надежда что-нибудь там найти.

“Убедил, – подумал Дэйн, увидев, как изменилось выражение лиц у собравшихся вокруг стола. – Быть может, это потому, что все мы не хотим верить в свою неудачу, хотим надеяться, что ещё сумеем отыграться”.

Один лишь капитан Джелико упорно стоял на своём.

– Нам больше нельзя рисковать, – сказал он. – Мы можем заправить корабль горючим только на один рейс – на один-единственный рейс. Если это будет рейс к Лимбо, а товара там не окажется… – Он хлопнул ладонью по столу. – Сами понимаете, что это значит для нас. Конец тогда нашим полётам.

Стин Вилкокс хрипло откашлялся, и все посмотрели на него.

– Может быть, удастся как-то уладить дело со Службой изысканий?

Камил с горечью рассмеялся.

– Где это видано, чтобы Федерация возвращала деньги, на которые уже наложила лапу?

Никто не ответил. Потом капитан Джелико поднялся из-за стола – тяжело, словно его крепкое тело утратило упругость.

– Завтра утром мы с ними поговорим, – сказал он. – Пойдёте со мной, Ван?

Суперкарго пожал плечами.

– Ладно. Только я не думаю, что из этого что-нибудь выйдет.

– Черт бы их побрал, – выругался Камил. – Теперь все пропало…

Дэйн снова стоял у входного люка. Снаружи была ночь, слишком, пожалуй, светлая, потому что у Наксоса было две луны. Он знал, что Камил обращается не к нему И, действительно, через секунду отозвался Рип.

– Я, приятель, никогда не считаю, что дело – дрянь, пока не вляпаюсь по самые уши. Ты же видал снимки Ада и Содома. Груды пепла, как говорит Ван. Теперь возьми эту Лимбо: там всё-таки есть зелень… А вдруг мы наткнулись бы там на какое-нибудь барахло Предтеч, представляешь?

– Гм… – Али задумался. – И такая находка принадлежала бы нам?

– Это должен знать Ван, это по его части. Погоди-ка… – Тут Рип заметил Дэйна. – Вот у Торсона спросим. Слушай, Дэйн, если бы мы нашли какое-нибудь оборудование Предтеч, могли бы мы претендовать на него по закону?

Дэйн был вынужден признаться, что не знает. Впрочем, ответ на этот вопрос можно будет поискать в фильмотеке суперкарго, где собраны все законы и правила.

– Только я не думаю, чтобы такой вопрос когда-нибудь поднимался. Ведь от Предтеч никогда ничего не оставалось, кроме пустых развалин… Планеты, где должны были стоять их крупные сооружения, сожжены начисто…

Камил прислонился к краю люка и уставился на мигающие огоньки города.

– Интересно, на что они были похожи? – проговорил он. – Все гуманоиды, с которыми мы до сих пор сталкивались, были потомками земных колонистов. А негуманоиды так же мало знают о Предтечах, как и мы. Если потомки Предтеч и существуют, мы пока их не встретили. И потом… – Он помолчал. – Возможно, это и к лучшему, что мы ничего не нашли из их оборудования. Ведь всего десять лет, как кончилась война в кратерах…

Наступила тягостная пауза. Дэйн понял, что имел в виду Камил. Земляне сражались, сражались яростно, беспощадно. Марсианская война в кратерах была лишь последней вспышкой бесконечной борьбы, которую Земля вела со своими колониями в космосе. Федерация с трудом удерживала состояние мира, работники Торгового флота из сил выбивались, чтобы сохранить это состояние навечно и не дать разразиться новому, ещё более убийственному конфликту, который грозил истребить Космофлот и, возможно, вообще положить конец нынешней непрочной цивилизации.

И если бы в этом последней схватке было пущено в ход оружие Предтеч – или даже только сведения о таком оружии попали бы в злые руки, – может быть, и Солнце превратилось бы тогда в мёртвую звезду, вокруг которой кружились бы выжженные до шлака миры…

– Да, если бы мы нашли их оружие, была бы беда, – сказал Рип, словно отвечая на его мысли. – Но ведь у Предтеч было не только оружие. И, быть может, именно на Лимбо…

Камил выпрямился.

– …именно на Лимбо они оставили тебе целый склад, набитый торкскими алмазами и ламгримскими щёлками… или чем-либо в этом роде. Не думаю я, чтобы капитан горел желанием слетать и поискать его. Нас двенадцать человек, и у нас один звездолёт. Как ты полагаешь, сколько времени нам понадобится, чтобы прочесать всю планету? А ты не забыл, что наши флиттеры тоже жрут горючее? Может, тебе улыбается застрять на какой-нибудь планетке вроде этого Наксоса и заделаться фермером, чтобы добывать себе хлеб насущный? Вряд ли тебе это по нраву!

Дэйн внутренне согласился, что ему это уж во всяком случае не по нраву. Ведь если “Королева” действительно надолго застрянет в порту, ему даже не выплатят жалованья, на которое он смог бы продержаться, пока не устроится на другой корабль. И весь экипаж в таком положении.

Потом Дэйн лежал без сна на своей узкой койке и размышлял о том, как быстро рухнули все надежды. Эх, если бы только Лимбо не была планетой-пепелищем… или хотя бы средств у них хватило слетать туда и посмотреть… Дэйн вдруг вскинулся. Ведь остаётся ещё тот торговец, который повышал против Ван Райка на аукционе! Может, удастся уговорить его взять Лимбо с хорошей скидкой?

Только вряд ли… Вряд ли он захочет взять планету-пепелище даже за полцены. Слишком уж велик риск. Кому захочется затевать дело при таких шансах? Разве что у человека есть резервный капитал, как у Коуфорта, например… Но Коуфорт этой планетой не интересовался.

Утром угрюмый экипаж потянулся по одному в кают-компанию. Никто не смотрел в конец стола, где мрачный капитан Джелико прихлёбывал из чашки особый напиток, который Мура обычно готовил лишь в торжественных случаях. Сейчас никакого торжественного случая не было, но стюард, по-видимому, решил, что команду следует подбодрить.

Появился готовый к визиту в город Ван Райк – облегающий мундир, застёгнутый до подбородка, на голове офицерская фуражка с кокардой. Джелико крякнул и поднялся, оттолкнув свою чашку. При этом он глядел столь сурово, что никто из присутствующих не рискнул пожелать ему успеха.

Дэйн спустился в пустой трюм и произвёл кое-какие измерения. Он решил приготовиться на тот случай, если им повезёт и “Королеву” зафрахтуют. Трюм состоял из двух отделений – огромного помещения, занимавшего треть корабля, и маленькой кладовой, расположенной палубой выше и предназначенной для хранения особо ценных и нестандартных грузов.

Кроме того, была ещё крошечная каморка, где на стеллажах и в ящиках хранились “товары для контакта”: небольшие безделушки, заводные куклы, украшения из стекла, проволоки и никелированного металла – все для привлечения дикарей и наивных туземцев. Тренируясь в знании товарного каталога, Дэйн полез по стеллажам. Ван Райк уже дважды водил его сюда, но Дэйн все ещё не утратил первоначального чувства изумления перед разнообразием и качеством этих товаров, знаниями и воображением суперкарго, собравшего всю эту коллекцию. Здесь были подарки для вождей и царьков, были и диковинки, поглазеть на который наверняка сбежится от мала до велика все население любой туземной деревушки. Конечно, запасы такого товара были строго ограничены, но вещицы были подобраны с такой тщательностью, с таким глубоким пониманием психологии – как человеческой, так и негуманоидной, что покупатели у “Королевы” были обеспечены на любой отсталой планете.

Впрочем, на Лимбо всё это было бы ни к чему. На таком пепелище не могла уцелеть никакая разумная жизнь. Если бы там хоть кто-нибудь уцелел, изыскатели сообщили бы об этом, цена планеты возросла бы… а возможно, её и вовсе сняли бы с торгов до тех пор, пока правительственные служащие не изучат её основательнее.

Стараясь отогнать неприятные мысли, Дэйн заставил себя углубиться в осмотр “товаров для контакта”. Из терпеливых разъяснений Ван Райка, подкреплённых практическими примерами, Дэйн уже знал, в каких случаях предлагаются те или иные товары. Насколько он понял, зачастую в ход шли и вещицы, изготовленные членами экипажа.

Жизнь на корабле во время длительных перелётов однообразна – управление переключается на автоматику и обязанности команды сведены к минимуму. Скука и безделье вызывают космические мании, и труженики галактических трасс быстро поняли, что спастись можно, лишь заняв каким-нибудь делом голову и руки. Спасение было в хобби, в любом хобби.

Капитан Джелико, например, увлекался ксенобиологией, причём это его увлечение было далеко не любительским. Он не имел возможности держать свои коллекции на борту (исключение делалось только для любимцев вроде голубого Хубата, обитавшего в клетке в капитанской каюте), но стереофото, которые он делал, наблюдая жизнь на иных мирах, принесли ему определённую известность среди натуралистов-профессионалов. Стин Вилкокс, чьи дни проходили в возне с однообразными математическими вычислениями, пытался переводить свои формулы на язык музыки. Но самое странное хобби было у врача Тау. Тау коллекционировал магические приёмы лекарей и знахарей отсталых племён и пытался найти рациональное зерно, лежащее в основе инопланетных мумбо-юмбо.

Дэйн взял в руки одно из творений Муры – стеклопластовый шар, в котором плавало какое-то странное насекомое с радужными крыльями, совсем живое на вид. Внезапно скользнувшая по обшивке тень заставила его вздрогнуть. Это был Синбад, корабельный кот. Он мягко вскочил на ящик и уселся там, разглядывая помощника суперкарго.

Из всех земных животных чаще всего сопровождали человека в космосе кошки. Они переносили ускорения, невесомость и прочие неудобства перелётов с такой лёгкостью, что это вызвало появление довольно странных легенд. Согласно одной из них, Domestica felinus не является аборигеном Земли, кошачье племя – это все, что осталось от давно забытого вторжения на Землю из космоса, и теперь на звездолётах оно возвращается в свой золотой век.

Впрочем, Синбад и его собратья на других кораблях не даром ели свой хлеб. Зачастую вместе с грузом на борт проникали грызуны, причём не только земные мыши и крысы, но и странные твари с чужих планет. Неделями и даже месяцами они не давали о себе знать, а потом вдруг принимались хозяйничать в каком-нибудь укромном уголке трюма. Вот тут-то за них и принимался Синбад. Где и как он их ловил – оставалось неизвестным, но тела убитых он регулярно представлял на рассмотрение Ван Райку, и надо сказать, тела эти зачастую выглядели весьма жутко.

Дэйн протянул руку. Синбад лениво обнюхал его пальцы и мигнул. Он уже признал этого нового человека. Всё было правильно, Дэйн находился здесь по праву. Синбад потянулся, легко соскочил с ящика и отправился вокруг комнаты с очередным обходом. У одного из тюков он остановился и принялся обнюхивать его столь проникновенно, что у Дэйна возникла мысль: а не вскрыть ли этот тюк и не дать ли коту проинспектировать его поосновательнее. Но тут далёкий удар гонга заставил обоих насторожиться, и Синбад, никогда не пропускавший мимо ушей призыва к трапезе, торопливо выскользнул из комнаты, представив Дэйну следовать за собой более степенным шагом.

Ни капитан, ни суперкарго ещё не возвращались, и атмосфера в кают-компании оставалась напряжённой. Все вздрогнули, когда над дверью мигнула сигнальная лампа, связанная с входным люком. Кто-то чужой ступил на трап. Если в порту, кроме вас, стоят ещё два вольных торговца, всякий фрахт надлежит считать даром небес.

Поэтому Стин Вилкокс мгновенно вылетел в коридор, а Дэйн отстал от него всего на секунду. В отсутствие Джелико и Ван Райка Вилкокс замещал капитана “Королевы”, а Дэйн исполнял обязанности суперкарго.

В метре от трапа стоял кар. Водитель оставался за рулём, а какой-то высокий, тощий, загорелый до черноты человек уверенно поднимался по трапу к входному люку.

На нём была потёртая куртка грубой кожи, фрабкордовые брюки и высокие сапоги – обычное обмундирование пионера на новооткрытой планете. Однако вместо широкополой шляпы, какую носят пионеры, на голове у него был метапластовый шлем со съёмным козырьком и с наушниками коротковолнового радиотелефона. Такие шлемы носят работники Службы изысканий.

– Капитан Джелико? – Голос у незнакомца был жёсткий, начальственный – голос человека, привыкшего отдавать приказы, которым повинуются без рассуждений.

Штурман покачал головой.

– Капитан в городе, сэр.

Незнакомец остановился и принялся барабанить пальцами по своему широкому, с карманами поясу. Ясно было, что отсутствие капитана на борту “Королевы” рассердило его.

– Когда он будет?

– Не знаю, – холодно сказал Вилкокс. Видимо, незнакомец ему не понравился.

– Свободны для фрахта? – внезапно спросил тот.

– Вам лучше поговорить с капитаном, – уже совсем холодно отозвался Вилкокс.

Пальцы принялись отбивать дробь на поясе ещё быстрее.

– Прекрасно. Я поговорю с вашим капитаном. Где он? Это вы мне можете сказать?

К “Королеве” приближался ещё один кар. Это возвращался Ван Райк. Вилкокс тоже его увидел.

– Вы узнаете это через минуту. Вот наш суперкарго…

– Так… – Незнакомец быстро повернулся. Движения его были лёгкие и отточенные.

Дэйн следил за ним с нарастающим интересом. Этот человек представлял для него загадку. У него была одежда пионера и движения тренированного бойца. В памяти Дэйна всплыла картина: Школа, спортивная площадка, жаркий летний полдень… подсекающий взмах руки, характерный наклон плеча… Да ведь этот тип – форсблейдер! И притом – опытный форсблейдер! Но как же так… это же нарушение закона, частным лицам не разрешается обучаться форсблейду…

Ван Райк обогнул кар незнакомца, вылез из-за руля и обычным своим тяжёлым шагом стал подниматься по трапу.

– Кого-нибудь ищете? – осведомился он у незнакомца.

– Ваш корабль свободен для фрахта? – снова спросил тот.

Лохматые брови Ван Райка дрогнули.

– Для хорошего фрахта свободен любой торговец, – спокойно ответил и, словно не замечая нетерпения незнакомца, повернулся к Дэйну. – Торсон, – сказал он. – Поезжайте в “Зелёную птичку” и попросите капитана Джелико вернуться на корабль.

Дэйн сбежал по трапу и уселся в кар, на котором приехал Ван Райк. Включив сцепление, он оглянулся. Незнакомец вслед за Ван Райком вступил на борт “Королевы”.

“Зелёная птичка” оказалась не то кафе, не то рестораном. Капитан Джелико сидел за столиком у дверей и беседовал с тем самым темнолицым, который торговался с нами за Лимбо на аукционе. Разговор, видимо, шёл к концу. Когда Дэйн вошёл в сумрачный зал, темнолицый решительно покачал головой и встал. Капитан не сделал попытки удержать его. Он только медленно передвинул вправо свою пивную кружку, осторожно и задумчиво, словно ото было бог весть какое ответственное дело.

– Сэр… – Чтобы привлечь внимание капитана, Дэйн осмелился положить руку на стол.

Капитан Джелико поднял на него угрюмые холодные глаза.

– Да?

– На “Королеву” явился какой-то человек, сэр. Он справляется о фрахте. Мистер Ван Райк послал меня за вами…

– Фрахт!

Пивная кружка опрокинулась и со стуком упала на пол. Капитан Джелико швырнул на стол местную монетку и бросился к выходу. Дэйн устремился следом.

Усевшись за руль, Джелико с места взял сумасшедшую скорость. Но в конце улицы он сбросил газ, и, когда кар подкатил к “Королеве”, никакой посторонний наблюдатель не смог бы догадаться, что водитель спешит.

Через два часа экипаж снова собрался в кают-компании послушать новости. Капитан говорил, а незнакомец сидел рядом с ним во главе стола.

– Это доктор Салзар Рич, археолог, один из федеральных специалистов по Предтечам. Оказывается, ребята, Лимбо сгорела не дотла. Доктор сообщил мне, что в северном полушарии изыскатели обнаружили какие-то довольно обширные развалины. Он фрахтует “Королеву”, чтобы переправить туда свою экспедицию…

– И это никоим образом не ущемляет наших прав, – сказал Ван Райк, добродушно улыбаясь. – Так что у нас тоже будет возможность поработать.

– Когда старт? – осведомился Иоганн Штоц.

Джелико повернулся к археологу.

– Когда вы будете готовы, доктор Рич?

– Как только вы разместите моё оборудование и моих людей, капитан. Доставить сюда снаряжение я могу немедленно.

Ван Райк поднялся.

– Торсон, – позвал он. – Пойдёмте готовиться к погрузке…. Можете везти своё снаряжение, доктор?

4. Высадка на Лимбо

За последующие несколько часов Дэйн узнал об укладке грузов больше, чем за всё время обучения в Школе. Кроме того, выяснилось, что на корабле надо ещё найти место не только для Рича, но и для трех его помощников.

Снаряжение пошло в большой грузовой трюм. Всю эту работу взяли на себя сотрудники Рича: доктор объявил, что в его грузе находятся тонкие и хрупкие инструменты и он ни в коем случае не позволит швырять их как попало наёмным портовым грузчикам.

Однако, когда дело дошло до размещения груза в трюме, Ван Райк без обиняков дал доктору понять, что этим будет заниматься команда и что команда способна управиться без посторонней помощи. Так что Дэйн вместе с Кости потели, чертыхались и таскали, а Ван Райк руководил ими и сам не упускал случая подставить плечо, пока весь груз не был размещён в строгом соответствии с механикой распределения веса при взлёте. Затем люк был задраен до прибытия на Лимбо.

Выбравшись из трюма, они обнаружили в малом грузовом отсеке Муру, который прилаживал там подвесные койки для помощников Рича. Удобств никаких не было, но археолога ещё до подписания контракта уведомили, что на “Королеве” нет специальных кают для пассажиров. Впрочем, никто из вновь прибывших не жаловался.

Эти люди, как и их руководитель, являли собой тип людей, совершенно новый для Дэйна. Все они на вид были крепкие и выносливые, какими и надлежало быть, по представлениям Дэйна, людям, которые занимаются поисками следов исчезнувших цивилизаций на иных мирах. Один из них даже не был, собственно, человеком – зелёная кожа и голый череп выдавали в нём ригелианина. У него было странное, не по-человечески гибкое тело, но одет он был совершенно так же, как и прочие. Дэйн всячески старался не слишком на него таращиться, но удержаться было трудно.

Кто-то тронул его за руку. Он обернулся и увидел Муру.

– Доктор Рич поместился в вашей каюте, – сказал стюард. – Вам придётся перебраться в кладовую… Пойдёмте!

Слегка уязвлённый тем, что его так бесцеремонно выселили, Дэйн последовал за Мурой в своё новое обиталище, которое располагалось во владениях кока-стюарда. Эти владения состояли из камбуза, холодильных камер, а также гидропонической оранжереи, предмета забот не только Муры, но и врача Тау, отвечающего за внутреннюю атмосферу корабля.

– Доктор Рич пожелал быть рядом со своими людьми, – объяснял на ходу Мура. – Он специально это оговорил…

Дэйн покосился на маленького стюарда. Ему показалось, что в последней фразе Муры содержится какой-то намёк.

Любопытный человек этот Мура. Он был японец, а Дэйн ещё со школьных времён помнил, какая страшная судьба постигла Японские острова много лет назад. Вулканические извержения, сопровождавшиеся приливной волной огромной силы, за два дня и одну ночь уничтожили целый народ, так что Япония, стёртая с лица земли, просто перестала существовать.

– Сюда, – сказал Мура. Они дошли до конца коридора, и Мура движением руки пригласил Дэйна войти.

Стюард не пытался как-нибудь украсить своё жилище, поэтому его идеально чистая каюта производила несколько унылое впечатление. Впрочем, на откидном столике покоился шар из стеклопласта, и в самом центре его, удерживаемая какой-то волшебной силой, висела земная бабочка. Крылья её, словно инкрустированные драгоценные камни, были распростёрты, и она казалась на удивление живой.

Перехватив взгляд Дэйна, Мура наклонился и легонько постучал ногтем по верхушке шара. И как бы в ответ на это яркие крылышки дрогнули – мёртвая красавица ожила и чуть сдвинулась с места.

Дэйн перевёл дух. Он уже видел один такой шар на складе и знал, что Мура собирает и заключает в шары насекомых сотен миров. Ещё один шар занимал почётное место в каюте Ван Райка. Он изображал сценку из жизни подводного мира: стайка сверкающих точно самоцветы рыб-мух укрывалась в зарослях вьющихся водорослей, а к ней подкрадывалось странное существо с двумя ногами и длинным зловещим жалом. А инженер-связист был счастливым обладателем шара с городом эльфов – вереница серебристых башен, между которыми порхают призрачные жемчужные существа.

– Всякому своё, верно? – Мура пожал плечами. – Способ занять время. Как всякий другой.

Он взял шар, завернул его в кусок материи и спрятал в ящичек с перегородками, выстланными ватой. Затем откатил дверь в следующее помещение и показал Дэйну его новое жилище.

Это была вспомогательная кладовая, которую Мура освободил от припасов и оборудовал подвесной койкой и рундучком. Здесь было не так удобно, как в собственной каюте, но и не хуже, чем в тех каморках, где Дэйну приходилось ютиться во время учебных полётов на Марс и на Луну.

Измотанный Дэйн сразу улёгся спать и старта не слышал. Когда он проснулся, корабль находился в космосе. Он спустился в кают-компанию, и там его настиг предупреждающий сигнал. Дэйн вцепился в стол, мучительно глотая слюну, борясь с приступом головокружения, которое всегда поражает людей в момент перехода в гиперпространство. Наверху, в рубке управления, Вилкокс, капитан и Рип должны были чувствовать то же самое, но они не могли оставить свой пост до тех пор, пока переход не завершится.

Ни за что на свете не стал бы штурманом, в сотый раз подумал Дэйн. Ни за какие коврижки. Конечно, основную работу выполняют бортовые вычислительные машины, но ведь одна ничтожная ошибка в расчётах – и корабль может занести неизвестно куда или даже выбросить из гиперпространства не рядом с планетой-целью, а внутрь её. Дэйн знал теорию гиперперехода, он мог бы проложить курс, но, честно говоря, сомневался, что ему хватило бы мужества ввести корабль в гиперпространство и вывести обратно.

Он всё ещё хмуро глядел в стену, погруженный в не слишком лестные для себя мысли, когда появился Рип.

– Ну, парень… – помощник штурмана с глубоким вздохом повалился на стул. – Вот мы и снова прорвались, и снова не рассыпались на кусочки!

Дэйн изумился. Сам-то он не был штурманом, ему-то позволительно было сомневаться. Но почему у Рипа такой вид, словно у него гора с плеч свалилась? Может, что-нибудь было не в порядке?

– Что произошло? – спросил он.

Рип махнул рукой.

– Да ничего не произошло. Просто на душе всегда легче, когда переход позади. – Он засмеялся. – Эх, парень, ты думаешь, нам там не страшно? Да мы боимся этой штуки побольше, чем ты. Тебе-то хорошо, лети себе, пока не сядем, и никаких забот…

Дэйн немедленно ощетинился.

– То есть как это – никаких забот? А наблюдение за грузом, а продовольствие, а вода?.. Что толку от твоего перехода, если произойдёт отравление воздуха?..

Рип кивнул.

– Верно, верно, вес мы не зря деньги получаем. Но должен тебе сказать… – Он вдруг замолчал и оглянулся через плечо, чем очень удивил Дэйна. – Слушай, Дэйн, тебе когда-нибудь раньше доводилось видеть археологов?

Дэйн помотал головой.

– Откуда? Это же мой первый рейс. А в Школе нам почти ничего не говорили об истории… разве только об истории Торгового флота…

Рип нагнулся через стол к Дэйну и понизил голос почти до шёпота.

– Понимаешь, меня всегда интересовали Предтечи, – сказал он. – Я разобрался в Хаверсоновских “Путешествиях” и одолел “Службу изысканий” Кэйгеля. Это, между прочим, две самые фундаментальные работы на эту тему. И вот сегодня я завтракал вместе с доктором Ричем и могу поклясться, что он никогда ничего не слыхал о Башнях-близнецах!

Дэйн тоже никогда ничего не слыхал о Башнях-близнецах и не понял, почему это так волнует Рипа. Видимо, озадаченное выражение лица выдало его, и Рип поспешил объяснить:

– Понимаешь, Башни-близнецы – ото самый значительный след Предтеч из всех, обнаруженных до сих пор Службой изысканий. Находятся они на Корво, стоят посреди кремниевой пустыни, похожи на два гигантских, высотой в двести футов пальца, указывающих в небо. Насколько удалось установить специалистам, пальцы эти литые и сделаны из какого-то материала, очень прочного, но не из камня и не из металла… Рич очень ловко увильнул, но я совершенно уверен, что он никогда об этом не слыхал.

– Но если это такая знаменитая штука… – начал было Дэйн, и тут вдруг до него дошло, что может означать невежество доктора Рича.