Штурмовой отряд. Битва за Берлин

Как ни странно, кроме троих уничтоженных возле баррикады гитлеровцев, другой охраны в занимаемой рейхсминистром пропаганды и будущим рейхсканцлером части бункера не оказалось, лишь двое оберштурмфюреров СС с нашивками отдела спецсвязи на рукавах расстегнутых френчей, перед смертью не успевших даже вытащить оружие, так что обошлось без применения спецсредств.

Йозеф Геббельс встретил русских спецназовцев в дверях собственной спальни. В наскоро натянутых брюках и белой нижней рубашке, с растрепанными волосами имперский комиссар обороны столицы Рейха выглядел жалко. На исхудавшем, с ввалившимися щеками лице бешено сверкали безумные глаза законченного фанатика, заметные даже в зеленоватом свете приборов ночного видения. Рейхсминистр ошалело вертел головой, силясь разглядеть что-либо во тьме помещения. Неожиданно он замер, истерично выкрикнув в темноту:

– Вы не получите ни меня, ни моей семьи! – В руке главного гитлеровского идеолога тускло сверкнул пистолет. – Мы умели не только жить и бороться, но и умирать…

Негромко бухнувший «ГМ-94» выплюнул в его сторону сорокатрехмиллиметровую тупоголовую резиновую болванку, перебившую Геббельсу ключицу и отбросившую его внутрь спальной комнаты. Выбитый ударом пистолет отлетел куда-то в угол.

– Берем. Пятый, давай укол, а то еще загнется от шока. – Спецназовец споро вколол в плечо рейхсминистру шприц-тюбик с наркотическим обезболивающим. – Есть, пакуем гада.

Бойцы развернули складную конструкцию, чем-то напоминающую раздувшийся спальный мешок, укрепленный изнутри ребрами жесткости. По заверениям конструкторов одного из режимных КБ, многослойные кевларовые стенки «изделия» способны были выдержать попадание пули любого пистолета-пулемета этого времени, равно как и защитить находящегося внутри человека от осколков ручных гранат и мин небольшого калибра.

Подхватив потяжелевший «спальник-переросток» за транспортировочные лямки, бойцы двинулись в обратном направлении – встретиться с группой захвата «объекта-один» и прикрытием предстояло возле тамбура. Уже покидая помещение, один из спецназовцев оглянулся. Магда Геббельс стояла, прислонившись к дверному косяку и напряженно вглядываясь в окружающую темноту, только что поглотившую ее мужа. Боец криво усмехнулся, хоть никто и не мог видеть этой гримасы, особенно та, которой она предназначалась. Ну и ладненько, может, хоть в этом варианте истории этой твари не придет в голову с подачи муженька отравить детей и самой раскусить ампулу с цианистым калием…

А в это же время по другую сторону коридора завершалась основная часть операции «Берлинская весна». Группа захвата, пройдя через покои Евы Браун, с ходу смела сопротивление нескольких охранников, пытавшихся забаррикадироваться в кабинете фюрера и зале заседаний, и ворвалась в спальню, застав Гитлера за тщетной попыткой открыть трясущимися руками стоящий возле кровати личный сейф, где хранились ампулы с цианидом. В том, что произошло страшное и в бункере уже русские, он не сомневался. Химера железной клетки, в которой его станет возить по стране усатый кремлевский варвар, на потеху азиатским унтерменшам, встала перед внутренним взором во всей своей неприглядной и чудовищной красе…

Бросать внутрь гранату не стали, боясь, что Адольф, здоровье и зрение которого уже третий год оставляли желать лучшего, просто не перенесет мощнейшего акустического и светового удара. Луч стоящего на столе электрического фонаря давал мало света, и бывший художник-акварельщик постоянно промахивался мимо замочной скважины. Заметив ворвавшиеся в спальню фигуры, он выронил связку ключей и медленно обернулся, силясь разглядеть слезящимися глазами вошедших. Сделанного одним из нежданных гостей движения он, разумеется, не заметил. Что-то больно укололо в плечо, и окружающий мир сделался еще темнее. Сознание потухло, словно надежда на так и не созданное сверхоружие.

– Грузим, – бросил один из спецназовцев, протягивая товарищу уже знакомый раскладной баул, напоминающий тяжеленный полуметровый конверт. – Помоги…

– Молодцы, полторы минуты в запасе, – довольным голосом заметил Нулевой. – В прошлый раз в минус вышли, зато сейчас подтянулись. Тренировка закончена.

Под потолком вспыхнул неяркий свет, показавшийся привыкшим к мягкому свечению ПНВ людям ослепительным, и бойцы невольно зажмурились. Где-то неподалеку лязгнули запоры, и со скрипом распахнулась металлическая дверь, имитирующая аварийный выход к лестницам, ведущим в сад Рейхсканцелярии и к секретному подземному туннелю. В заполненный пороховыми газами и едким запахом сгоревшей взрывчатки полноразмерный макет гитлеровского бункера хлынул поток свежего подмосковного воздуха.

Спецназовцы, на ходу стаскивая тяжелые шлемы, один за другим выходили наружу, тут же устало опускаясь на майскую траву – «поддельный» бункер, конечно же, был выстроен вовсе не на семнадцатиметровой глубине. Но вот все остальное, включая расположение и размеры внутренних помещений, разницу в глубине залегания старой и новой частей убежища, устройство броневых дверей и даже внутреннее убранство, – в точности соответствовало историческому оригиналу. Разве что стены, пол и потолки были покрыты современным антирикошетным пулеулавливающим покрытием, защищавшим бойцов от случайных травм.

Разумеется, вместо штатных осколочных гранат использовались учебно-имитационные, снаряженные небольшим зарядом дымного пороха, а роль безосколочных выстрелов к гранатомету и светошумовых гранат «Заря» выполняли маломощные имитаторы-взрывпакеты. А вот пластит, используемый для подрыва бронированных дверей, был самым настоящим. Роль противника играли одетые в немецкую униформу манекены, расставленные в самых неожиданных местах, ответные выстрелы гитлеровцев имитировались снабженными видеокамерами устройствами с дистанционно управляемым оружием, закрепленным на специальных передвижных стендах. На лица манекенов, исполнявших роли Гитлера, Евы Браун и четы Геббельсов, во избежание путаницы, были натянуты латексные маски прототипов, пусть и не особо похожие, но все ж вполне узнаваемые.

Ну а то, что бойцы во время штурма видели внутри бункера именно настоящих эсэсовцев и реального фюрера с рейхсминистром? Работающие на пределе возможностей спецназовцы просто давно уже воспринимали реальность полигона так, словно и на самом деле находились глубоко под землей в апреле сорок пятого года…

Вообще-то планировалось, что штурмовая группа должна заходить в «фюрербункер» именно со стороны выхода в сад Имперской канцелярии, добравшись туда через секретный туннель, соединяющий его с подземельями зенитной башни «Flakturm I» и неприметным овражком огромного городского парка Тиргартен. Однако тренировки проводили и в варианте, когда штурм происходил со стороны Рейхсканцелярии через «старую» часть бункера. Этот вариант требовал большего времени на прохождение «объекта» и отличался повышенной сложностью, потому отрабатывался чаще.

Последним из курящегося дымом дверного проема выбрался командир группы, подполковник Трешников, он же Нулевой. Стянув с головы шлем и защищавшие слух специальные наушники с мощными аудиодемпферами, осторожно, чтобы не повредить прибор ночного видения, опустил его на траву. Отстегнул дополнительную грудную бронепластину и с удовольствием потянулся – конечно, ровно настолько, насколько это позволял сделать штурмкомплект. Провел ладонью по короткому седому ежику мокрых от пота волос и, подставив лицо ласковому весеннему солнышку, зажмурился, негромко сообщив:

– Короче, так, мужики. В норматив укладываемся, так что больше на «бункере» работать не станем. Посему слушай приказ: оружие обслужить, боеприпасы и спецсредства, у кого остались, сдать, экипировку проверить на предмет повреждений, аккумуляторы поставить на зарядку и можете отдыхать. Сутки заслужили. А послезавтра пройдем тренировку на пленэре, на случай, ежели наша идея со штурмом через подземный туннель накроется медным тазом и придется все-таки заходить сверху, из парка Рейхсканцелярии или со стороны метро. Хоть и не хотелось бы, там только одних лестничных пролетов четыре штуки, и все узкие, заразы. Все, поехали нах хаузе.

Переступив через стелящиеся по земле силовые и оптоволоконные кабели, при помощи которых макет бункера запитывался электроэнергией, а операторы управляли оружием «противника» и получали сигнал с размещенных в ключевых точках видеокамер, Трешников первым двинулся в сторону застывших поодаль автомобилей. До расположения части был почти километр, и тащить на себе несколько десятков килограммов брони, экипировки и оружия никто не собирался.

Стоящий возле одного из микроавтобусов с тонированными стеклами человек призывно помахал рукой, и подполковник тяжело вздохнул: похоже, лично для него отдых откладывается, поскольку начальник проекта «Берлинская весна» и первый зам руководителя всей «семерки», генерал-майор Локтев, быстро его не отпустит. Жаль, небольшой отдых и горячий душ определенно бы не помешали. «Воин» – штука отличная, но и потеешь в нем, несмотря на влагопоглощающее белье, будь здоров. Не мини-сауна, конечно, но где-то близко к тому…

Глава 3

Москва, наши дни (ретроспектива)

Подполковник Трешников давно усвоил простую истину: звонящий в полвторого ночи телефон, неважно какой, хоть мобильный, хоть стационарный городской – это определенно не к добру. Нормальные люди, например, родственники, в такое время телефонировать не станут – если, конечно, не случилось чего-то вовсе уж из ряда вон выходящего. Если же лежащая на рабочем столе трубка вдруг заливается звонком, значит, произошло нечто совсем гадкое, например, срочный вызов по службе. Так и оказалось: в мембране раздался голос генерал-майора Локтева Степан Степановича:

– Спишь, поди, подполковник?

– Ну как тебе сказать, чтоб не обидеть, типа того. Пытаюсь заснуть.

– Что, снова с Любкой поцапался? Хотела завтра на фазенду выехать, а? Угадал?

– Угадал, Степаныч, хотела. Весна, мол, пора и огородом заняться, мать его через коромысло. Надоело, блин, каждый год одно и то же. Можно подумать, нам без этих ее грядок не выжить… Что так поздно-то?

– Разговор есть. Утречком, конечно, не сейчас. Сможешь к восьми подгрести?

– Смогу, суббота же, пробок особых не будет. В управление?

– Да нет, давай ко мне на хату, там и обкашляем кое-что. Добро?

– Добро… – буркнул Виктор Иванович, сбрасывая звонок. Интересно, что ж такого важного могло произойти, коль его бывший командир не только звонит в такое время, но еще и просит приехать к нему домой?

В ближайший час заснуть уже не удастся, проверено временем, так сказать. Поэтому подполковник, вздохнув, уселся за рабочий стол, подтолкнув пальцем мышку и выводя компьютер из ждущего режима. Монитор засветился, и в кабинете, где он обычно ночевал после ссор с супругой, стало немного светлее. Поколебавшись несколько секунд, от мысли сходить на кухню и подогреть чаю отказался: Люба спит чутко, и если звонок мобильного в закрытом кабинете могла и не услышать, то уж хождение по квартире ее точно разбудит, что не есть хорошо. В очередной раз выслушивать обвинения в собственном неучастии в семейной жизни в виде субботней поездки на загородную дачу не хотелось.

Загрузив один из любимых новостных сайтов, сообщениям которого он более-менее доверял, бегло просмотрел заголовки. Ничего интересного, разумеется: несмотря на заявленное «ежечасное обновление в формате «двадцать четыре – триста шестьдесят пять», если что новое и появится, то не ранее утра. Ладно, не очень-то и хотелось. Зато можно спокойно посидеть пару часиков на любимом литературном или альтернативно-историческом форуме, побередить израненную двумя крайними десятилетиями душу чтением фантастических предположений о том, «как все могло бы стать здорово, если б удалось изменить прошлое». Наивно, конечно, но вот тянуло его в последние годы именно на подобные ресурсы. Возраст, наверное. Или, правильнее сказать, пришедшее с оным окончательное понимание нынешнего геостратегического мирового расклада, когда или мы нагнем, или нас нагнут, причем уже навсегда. Причем куда именно склонится в итоге чаша весов, пока, увы, окончательно не понимал даже человек его положения, уровня доступа к некоторым гостайнам и весьма специфического жизненного опыта…

Уже подведя курсор мыши к закладке «избранное», Трешников в последний миг убрал палец с левой клавиши, зацепившись взглядом за новость с достаточно дурацким, вполне в духе конца восьмидесятых – начала девяностых, заголовком: «Ученые РАН еще год назад доказали возможность путешествий в прошлое, но военные это упорно скрывают». Судя по времени, новость выложили в Сеть всего пять минут назад. Странно, обычно этот ресурс до подобных сенсаций-однодневок не опускался, предпочитая куда более серьезные новости.

Мысленно ухмыльнувшись, Виктор Иванович кликнул на строку в ленте, однако надпись на перезагрузившейся странице уведомила о том, что подобной страницы не существует. Клоуны, блин! Но модераторы у них, похоже, не зря зарплату получают – сайт все-таки серьезный, вот и следят, чтобы подобный бред вовремя удалялся. Ну да и хрен с ним, пойдем почитаем, что там наши дорогие «альтернативщики» за минувшие сутки понапридумывали…

* * *

Припарковав автомобиль во дворе знакомой блочной девятиэтажки, где проживал генерал-майор Локтев, подполковник выбрался наружу и только собрался нажать кнопку на брелоке сигнализации, как услышал за спиной знакомый голос:

– Не спеши, Витя, – бывший командир, как и двадцать лет назад, подобрался совершенно незаметно. А ведь перед тем, как из машины вылезать, он в зеркальце заднего вида по привычке взгляд бросил – не было никого рядом, точно не было. Вот же, блин, как в той старой песне поется, «не стареют душой ветераны»! Особенно некоторые, служащие при всем том в неких весьма серьезных государственных структурах…

– Здоров, Степаныч. Встретить решил? Так я пока старческим маразмом вроде не страдаю, нашел бы твою квартирку, не заблудился, – Трешников пожал протянутую руку. – Или?

– Или, Иваныч, вот как раз именно что «или», так что лезь обратно и крути баранку, куда скажу. Там и поговорим, в полной тишине да спокойствии.

– Ну, полная-то тишина и прочее спокойствие сам знаешь, где бывают, – буркнул слегка смущенный подобным оборотом дел подполковник, усаживаясь на водительское сиденье. Генерал, обойдя автомобиль, сел рядом, дисциплинированно защелкнув ремень безопасности. Интересно, если Локтев не хочет разговаривать ни в собственной квартире, ни в автомобиле, это что ж такое произошло? Впрочем, к чему гадать, приедут – сам и расскажет, не ради ж покатушек по городу звал.

– Кудой рулить-то, Степаныч? На «точку»?

– Угу, на «точку». Только на другую, ты о ней пока не знаешь. Давай, поехали, я покажу. Если в пробке не встанем, через полчасика будем на месте, тут не особо далеко.

Судя по тому, что от МКАД повернули на юго-запад и двинулись по практически незагруженному в этот час Калужскому шоссе, ехать предстояло куда-то в район Ватутинок, до которых, как помнил Трешников, от Кольцевой было километров пятнадцать. Однако, когда подполковник, пару раз бывавший в городке еще в восьмидесятых, завидел слева от дороги знакомые двухэтажные кирпичные дома и собрался перестроиться в другой ряд, Локтев внезапно сообщил:

– Не торопись, Витя, нам не в сам поселок, а километров на семь дальше, когда подъедем, покажу, где съезжать.

– А что там, Степаныч?

Генерал-майор пожал плечами:

– Лет тридцать пять – сорок назад была одна из наших баз, замаскированная под обычную номерную в/ч, в девяностых, сам понимаешь, стояла законсервированной, суть заброшенной. Местные ее, разумеется, порядком «расконсервировали», растащив, что можно и до чего ручки шаловливые дотянулись, кое-где даже металлические двери вместе с коробками посрезали, заразы. Про медные провода и прочий цветмет я и вовсе молчу, под ноль подчистили. Правда, о том, что там еще и подземный бункер имелся, они так и не узнали. Ну а несколько лет назад было решено развернуть на старом месте новый секретный научно-исследовательский и тренировочный центр. На самом верху, что характерно, решено, да и финансирование нам выделили… ну, скажем так, не самое плохое. Ты ж про отдел «семь», насколько понимаю, ничего не знаешь?

Настала очередь Трешникова пожимать плечами:

– Да вроде нет… Могу только с твоих слов предположить, что, ежели центр научно-исследовательский, да еще и секретный, то и занимается он чем-то соответствующим. Вот только непонятно, ты-то тут каким боком оказался, а, товарищ генерал? Мы ж с тобой всю жизнь несколько иным занимались, разве нет? Как начали тогда в Грозном, так и не останавливались почти.

– Каким боком? Хороший вопрос. Ну и ответ тоже неплохим окажется, гарантирую, так что погоди немного, и узнаешь. Вон лесок видишь? Там с шоссе и съедем, смотри, мимо не проскочи, как знак увидишь, сразу сворачивай.

Принадлежащий непонятной «семерке» центр, с точки зрения подполковника, ничего особенного собой не представлял. Типовой проект советского еще образца: дома офицерского состава, казарма, столовая с пищеблоком, автопарк, обязательный плац и спортгородок – повидал за время службы подобные воинские части. Здания после разрухи девяностых, конечно, отремонтировали и частично перестроили, территорию облагородили, но в целом все осталось, как и было.

– Не впечатляет? – отчего-то удовлетворенно хмыкнул Локтев. – Так на то и расчет. Вон туда подъезжай, к двухэтажке. Дальше пешочком, поскольку в лифт твоя лайба всяко не влезет. Держи, кстати, – он протянул товарищу электронную карточку-пропуск с клипсой для крепления на одежду. – Смотри, не потеряй, потом отписываться задолбаешься. Через месяц получишь новую, а эту сдашь под роспись.

На входе в указанное двухэтажное здание у них снова проверили документы, причем у обоих и не менее тщательно, нежели на КПП при въезде на территорию. Проверка оказалась отнюдь не формальной: пока один из дежурных придирчиво изучал документы и сканировал пропуска, сверяясь с выводимыми на компьютерный монитор данными, второй боец ненавязчиво контролировал ситуацию, вроде бы случайно держа правую руку в непосредственной близости от рукоятки висевшего на плече компактного пистолета-пулемета с откинутым в боевое положение прикладом. Приглядевшись, Трешников заметил, что переводчик опушен в положение для стрельбы одиночными. Гм, интересно, что ж за исследовательский центр тут расположен, коль даже генерал-майора проверяют, словно впервые видят, да еще и стрелять готовы? А ведь он, между прочим, зайдя в здание, с обоими поздоровался по именам, словно со старыми знакомцами…

Спустившись на новеньком грузопассажирском лифте под землю (судя по скорости спуска, никак не меньше, чем на десятиметровую глубину), офицеры вышли в освещенный мягким светом потолочных люминесцентных панелей коридор с рядом самых обычных металлопластиковых дверей по обе стороны. Заметив удивленный взгляд товарища, Локтев с усмешкой в голосе сообщил:

– Подполковник, а ты чего, собственно, ожидал? Что я тебя в старое бомбоубежище с ржавыми дверями веду? Так тут и раньше отнюдь не простой бункер был, а центр спецсвязи, ну а уж после реконструкции и подавно, сам видишь. Под нами, – он топнул по покрытому глушащим шаги покрытием полу, – еще один уровень имеется, там всякие технические помещения, резервные электрогенераторы, системы вентиляции, насосные и серверные, так что полная автономность комплекса в течение месяца гарантирована. А основной научный блок здесь. Если пафосно говорить, то мы в самом сердце этой самой «семерки».

– А наверху? Просто прикрытие?

– Ну, отчего сразу «просто». Там гарнизон охраны, автопарк, клуб с магазином, всякие вспомогательные службы, так что все по-честному, ни один шпиён не придерется. Жилые дома наших высоколобых опять же, не в подземелье же им обитать. Собственно, база так и осталась на балансе родного Минобороны, просто специализация да уровень секретности изменились. Заходи, пришли мы.

Остановившись возле одной из дверей, генерал провел пропуском по считывающему устройству и, дождавшись зеленого сигнала, посторонился, пропуская товарища. Зашел следом, по-хозяйски без промаха нащупав в темноте настенный выключатель. Негромко чавкнув уплотнителем, дверь закрылась.

– Ну вот, собственно, и моя скромная обитель, – не без гордости сообщил Локтев. – Проходи, падай, где удобно. Разговор, полагаю, долгим будет.

Подполковник не без интереса оглядел помещение. Кабинет старого товарища и бывшего командира оказался не особенно просторным, но вполне уютным. Большой стол с компьютерным монитором на поверхности, под прямым углом к нему – еще один, видимо, для подчиненных. Несколько удобных кресел. Вдоль одной из стен – небольшой диванчик, вдоль другой – высокий, под самый потолок офисный шкаф для документов с наполовину застекленными дверцами. Стекла, что характерно, затемненные, внутри ничего не разглядишь. Рядом с ним ведущая в смежную комнату дверь, на сей раз самая обычная, без электронного замка. Короче говоря, кабинет как кабинет, вот только окон – или хотя бы их имитации – не хватает, что сразу напоминает о нависших над головой многих метрах железобетона и грунта.

– Нравится? Там, за дверью, комната отдыха и санузел, так что, если потребность ощущаешь, можешь посетить.

– Спасибо, Степаныч, пока не ощущаю, так что можешь приступать к разговору. Надеюсь, все не настолько страшно, чтобы мне вдруг сразу по большому захотелось?

– Хохмишь, Витя? Это радует. Да сядь ты, расслабься. Сейчас по кофейку под неплохой коньячок вмажем да и поговорим. Или ну его на фиг, тот кофеек, пожалуй, одним коньяком обойдемся? А пока, на-ка вот, изучи вдумчиво, да подпиши. – Локтев извлек из ящика стола официального вида бланк с соответствующей гербовой «шапкой», подтолкнул по столешнице. Подполковник прихлопнул ладонью скользнувший по поверхности лист, сразу же зацепившись взглядом за незнакомый знак в виде песочных часов.

– Впрочем, подписка стандартная, можешь и не читать. Ручка вон, на столе лежит. Да, и сразу говорю: тебе я доверяю полностью, и не потому, что столько лет вместе служили, но и оттого, что в бою тебя видел, и не раз. Но без этой бумаженции я тебе не то что и полслова не скажу, но и… – Степан Степанович на миг все же запнулся, смущенно кашлянув, но договорил твердым голосом:

– Но и выпустить отсюда теперь по большому счету права не имею.

Пожав плечами, Трешников молча пробежал глазами текст подписки о неразглашении. Тому факту, что вписывать свои данные нужды не было – все соответствующие графы оказались заполнены заранее, – он нисколько не удивился, разборчиво расписавшись внизу. Похоже, это как раз тот случай, когда все решили за него… что ж, значит, так тому и быть. Самое обычное «предложение, от которого невозможно отказаться», угу. Без меня меня женили, одним словом. С другой стороны, не доверять старому товарищу поводов не имелось, да и просто интересно, если честно.

– Подписал? – Локтев выставил на столешницу бутылку коньяка, две рюмки и широкую тарелку с заранее приготовленной легкой закуской. Похоже, и на самом деле не сомневался в согласии подполковника. Придирчиво изучив подпись, он спрятал документ обратно в ящик и уселся в кресло напротив товарища. – Вот и ладненько. Так что, по капелюшке за встречу? Конечно, коньяк с утра глушить не слишком правильно, но придется. Нас с тобой трудности ведь никогда не пугали, верно, подпол? Через полчасика принесут перекусить, ты ж, я так полагаю, особо не завтракал, а пока поговорим. Вопросов нет?

– Только один. Там, на бланке, знак был непонятный – песочные часы. Это что еще такое? Почему именно часы?

– Глазастый, молодец, – одобрительно усмехнулся генерал-майор. – Это, Витя, как раз и есть официальная эмблема нашего отдела. А почему часы? Вот ты как считаешь, чем песочные часы отличаются от всех остальных?

– Ну, если подумать, то кукушкой, – с абсолютно серьезным выражением лица ответил подполковник. – Некуда ее, заразу, туда впихнуть. Да и с гирями та же проблема. А часики без кукушки, сам понимаешь, смех один. Сущая профанация.

Услышав ответ, Локтев едва не пролил коньяк, однако мгновенно взял себя в руки, и на столешницу не попало ни одной капли янтарной жидкости:

– Да, Иваныч, а ты, как я вижу, нисколько не изменился, все те же идиотские шутки. Ладно, давай за встречу и родную службу. – Степан Степанович первым поднес к губам рюмку, подавая пример.

Дождавшись, пока товарищ выпьет, забросил в рот ломтик сыра, как ни в чем не бывало продолжив:

– А песочные часы, Витя, в данном контексте символизируют обратимость течения времени. Пока песок пересыпается из первой колбы во вторую, время, допустим, течет, как ему и положено, из прошлого в будущее. А вот если мы часики перевернем, то и знак времени поменяется, и потечет оно, образно говоря, в противоположном, суть обратном, направлении. Вот так-то!

– И что? – Трешников предпочел закусить посыпанной сахаром лимонной долькой. – При чем тут Минобороны, военная разведка и тем более спецназ ГРУ? Нет, сказочка про часики красивая, я оценил. Прямо-таки восточная притча. Но мы-то тут каким боком?