Метро 2033: Третья сила

– Мы запрещаем вам принимать этих людей, полковник! – наседал веганец. – Выставите их вон немедленно, или у вас будут проблемы!

– Прогнать человека, который пришел по просьбе Макарова? Самого Макарова? С какой стати? – возражал полковник. – И вообще, это наше внутреннее дело!

– Ошибаетесь. Ошибаетесь, – зашипел в ответ имперский офицер. – Это наше дело. Все, что творится у вас тут, наше дело! Много себе позволяете, полковник. Охоту разрешили без нашей санкции, так? Плату с «грибников» за транзит повысили, так? Знайте, у господина Сатура терпение не резиновое. Не играйте с огнем, полковник…

Веганцы ушли в тот же туннель, из которого только что вывели Краснобая и Зубова.

«Фух. Пронесло, – подумал Антон Казимирович, – значит, сделка состоится. Значит, не зря топал в такую даль. Интересно, чем им так угодил Коля Макаров, раз они готовы пойти на конфликт с Сатуром? Интересненько».

Полковник, споривший с веганцами, больше не показывался. Вместо него появился запыхавшийся мужчина богатырского телосложения с лейтенантскими погонами. Антон отметил про себя, что полковник был еще выше ростом и шире в плечах, чем лейтенант. Казалось невероятным, как небогатая община умудряется прокормить таких гигантов.

– Лейтенант Ларионов, – представился великан. – Уполномочен вести с вами переговоры. А вы, стало быть, работаете на господина Макарова?

– Совершенно верно, – отвечал Краснобай, слегка наклонив голову.

– Надо же. Столько лет прошло… Что ж, добро пожаловать.

Суровое лицо лейтенанта дружелюбия не выражало, но и угрозы с его стороны Антон Казимирович не ощущал. Скорее просто настороженность, вполне естественную и понятную. Купец думал, что их проводят в помещение или хотя бы предложат сесть, но этого не произошло.

– Товар тащите! – распорядился лейтенант.

Тут же появились вышколенные молодые люди, девушки и юноши, все как один в камуфляже. На полу вокруг Краснобая они в считаные секунды постелили клеенки и разложили на них какие-то вещи – видимо, товар Альянса: несколько вязаных шапочек, варежки, мешочки с сушеными грибами и еще кое-что. Затем рядовой состав испарился, оставив гостей наедине с командиром.

– Вы с кем-нибудь торгуете? – поинтересовался Антон Казимирович, с виду небрежно, но очень внимательно рассматривая нехитрый товар.

– Да можно сказать, что нет, – пожевав губами, отвечал лейтенант, – соседи наши, грибники, все время шныряют в Большое метро. Мы им транзит обеспечиваем. Веганцы тоже свой навар с наркотрафика имеют… И конкурентов они, сами понимаете, не потерпят.

– Понимаю, – кивнул Краснобай. Про себя же подумал: «И меня они воспринимают как конкурента. В голове не укладывается, почему тогда нас пропустили. Тем более, после такого недвусмысленного намека, что нечего тут делать залетному барыге. Что-то тут не так, что-то не так…»

– Один только раз к нам караван приходил, три года назад. Он принадлежал вашему хозяину.

– Да, я слышал, что босс имел дела с вами, – кивнул Краснобай, мигом поняв, какой ответ требуется.

Ситуация начинала проясняться. У Антона Казимировича в документе, в самом деле, стоял штамп: «Макаров Н.Б, торговый дом». Штамп этот ничего не значил, с Николаем Борисовичем Макаровым молодой купец никогда не работал. Просто когда Краснобай только начинал свое дело, ему требовалось официально числиться в каком-нибудь клане, иначе никто бы даже переговоры вести не стал. Вот Антон и договорился с одним мужиком, который занимался торговлей медикаментами, чтобы тот поставил ему в паспорте свою печать.

– Имел дела – сильно сказано, – отвечал лейтенант. – Но тот караван нас просто спас, по-другому не скажешь.

– Теперь ясно, почему хозяин снова решил с вами дела наладить и меня послал. Что же случилось? Честное слово, босс ничего не рассказывал, – поинтересовался Краснобай, не на шутку заинтригованный ситуацией. В данном случае он почти не врал.

– Болезнь на станциях гуляла. Откуда взялся этот вирус – так и не выяснили. Может, «зеленые» каким-то образом запустили. Медикаменты кончались, первые гробы стали заколачивать. Хотели послать ходоков в метро, так веганцы, суки, не пропустили, – лицо Ларионова потемнело, глаза налились кровью, кулаки сжались. – И тут, точно посланник самого Господа Бога, появляется этот мужик с тремя носильщиками. А в мешках у них антибиотики всякие, пенициллин там, амоксициллин. Спас нас Николай Борисович. Просто спас. И красиво-то как вышло – спаситель со Спасской.

– Да. Сочетание интересное, – согласился Антон.

– Просто чудо. Совпадений не бывает, чушь это все. Чудеса – бывают, – Ларионов умолк, а потом добавил тихо, с теплотой и нежностью, которые абсолютно не вязались с его обликом: – Интересно, как там наш спаситель?

– Все хорошо у хозяина, – улыбнулся Антон Казимирович.

О том, что он лично присутствовал на похоронах Макарова, зарезанного во сне безвестным киллером, Краснобай решил не говорить.

– Хороший мужик был Коля Макаров. Порядочный. Такие люди в метро не выживают, – заметил тогда Зубов.

«Пусть для жителей Оккервиля их благодетель останется живым, – решил купец, – мне это будет только на руку».

– А так чем торговать-то, ничего особенного не делаем. Что выращиваем или производим, то сами потребляем. Вот, сами можете посмотреть, какой у нас товар, – продолжал рассказывать лейтенант. – Кстати, не мое дело, конечно. Но почему…

– Почему босс снова вспомнил про ваш медвежий угол? – договорил Антон, заранее предусмотревший подобные вопросы. – Все просто, лейтенант: хозяин ищет новых партнеров. Хоть и невелико у нас метро, хоть каждая третья станция заброшена, а все равно конкуренция жуткая. И не волнуйтесь, наркотики, конечно, товар ходовой, но чтоб не создавать вам проблем, обойдусь без них. Обидно, конечно, но с Империей не поспоришь.

Лейтенант, услышав это, сдержанно улыбнулся. Они обсудили еще некоторые аспекты будущей сделки, поговорили о жизни в Большом метро, после чего Антон Казимирович стал прощаться с лейтенантом.

– Пора в путь-дорогу. Вы уж простите, но спешить нам надо. Прощайте, лейтенант, ждите караван в ближайшее время. До встречи, Елена, – бизнесмен слегка поклонился девушке, которая снова появилась рядом. Ответом ему была сдержанная улыбка.

Обычно Антон Казимирович, не увидев интереса к своей персоне со стороны женщин, расстраивался. Но сегодня голову купца занимали другие мысли. Он вычислял, какую прибыль сможет получить от торговли. Эти цифры с каждой минутой радовали его все больше.

Краснобай ликовал. В первый раз за последний год, не слишком удачный для его бизнеса, ситуация казалась выгодной, с какой стороны ни посмотри.

– Эти оккеры, наверное, единственные жители метро, которых не назовешь сволочами, – сказал Антон Зубову, когда они вернулись на Спасскую. – Они не кинут, не подставят.

– Мы видели только одну станцию, – осторожно возразил боссу помощник.

– А! – отмахнулся Антон. – Остальные такие же, зуб даю. Спасибо изоляции. И Кольке Макарову.

Он замолчал, воскрешая в памяти все детали беседы с лейтенантом Ларионовым.

– Ничего особенного у нас нет, как видите, самые обычные вещички, – говорил тот, словно бы извиняясь. Антон с Ларионовым не спорил.

«Пусть думают, что их товары – никому не нужная фигня, мне это только на руку», – размышлял Антон Казимирович, с равнодушным видом разглядывая вязаные носки и шапочки, банки с тушенкой, мешочки с сушеными грибами и прочий нехитрый скарб, разложенный на платформе расторопными солдатами общины. Он прекрасно понимал, что именно «обычные вещички» в метро – самый ходовой товар, и прибыль приносит гарантированную, а Краснобай рисковать не имел права. По крайней мере, сейчас. Конечно, товары редкие и дорогие можно было продать в десятки раз дороже, но поди еще найди покупателя. Да и через таможню без хорошей взятки не пронесешь. А носки шерстяные – они всегда всем нужны.

– Короче, хватит болтать, – Антон стукнул кулаком по столу, – готовь товар. И Ленке этой, красотке со сломанной рукой, подарочек какой-нибудь передай. Так, на всякий случай. Все понял? Давай.

Зубов помчался выполнять распоряжение.

Краснобай лично все проверил и перепроверил; проследил, как челноки укладывают в мешки медикаменты. Наконец, уже у блокпоста Спасской, Антон Казимирович вручил Зубову патроны на взятки, и в первый раз за последние дни позволил себе расслабиться – после долгого перерыва вызвал Эмилию, девушку из элитного борделя на Сенной…

На самом деле красотку звали Женя, но она категорически запрещала большинству клиентов называть себя настоящим именем, посетители борделя знали ее только как Эмилию. Антон Казимирович был одним из немногих, для кого Женя делала исключение. За два года, что Антон и Женя были знакомы, они отлично поладили; изучили вкусы и пристрастия друг друга.

Иногда Антону Казимировичу казалось, что Женя начинает воспринимать их отношения как некий род дружбы. В душе он посмеивался над ее наивностью, но молчал. А потом стал подпитывать эту уверенность, видя, какую радость приносят партнерше спокойные, неторопливые беседы, обязательный и едва ли не самый важный элемент их встреч. Именно ум девушки, а вовсе не ее внешность, поразил его три года назад, когда они увидели друг друга в первый раз.

Эмилия, конечно, была хороша собой. Густые, вьющиеся волосы, черные как смоль, ниспадали по плечам. Слегка раскосые глаза, аккуратно подведенные дефицитной тушью, могли свести с ума любого. Ухоженное, гибкое, тренированное тело Эмилии влекло и манило к себе. Легкая бледность, обычная для всех жителей метро, не портила впечатления. Качество услуг и вовсе оказалось выше всяческих похвал. Но все это не стало для купца сюрпризом – он знал, что заведение не зря слывет элитным. А вот чем действительно удивила его Евгения и чем в итоге так прочно к себе привязала, – так это умением поддержать почти любую беседу и при этом вовремя замолчать. Он рассуждал о поэзии и музыке чисто от скуки или в шутку, и слышал в ответ весьма разумные слова.

– Тебя тут один хмырь «гейшей» обозвал, – обронил как-то между делом Антон Казимирович. – Это что за слово такое?

– О-о! Это очень интересное понятие. Я в двух словах, – отвечала Женя. За этим последовала весьма познавательная лекция о японских женщинах, которые развлекали искушенных клиентов стихами, музыкой, танцами и прочим.

– Хм. А что, правильно, – произнес задумчиво Краснобай, дослушав до конца. – Хочешь быть востребованной – развивайся.

– Именно, – расплылась в улыбке Эмилия. – Восток – вообще штука интересная. Взять хотя бы хокку. В трех строчках столько смысла. Как тебе, например, такое?

Она на миг закрыла глаза, улавливая нужную интонацию, после чего произнесла тихо, нараспев:

Ива склонилась и спит

Кажется мне, соловей на ветке –

Это её душа…[10]

– Да-а. Образно, – кивнул Антон Казимирович. – И откуда ты все это знаешь? За стеной сидит твой помощник и подсказывает в окошко?

– Нет, – звонко рассмеялась красавица, – зачем такие сложности? Это я сама. На Площади Восстания, где я раньше жила…

– Так ты что бордюрщица… Тьфу. Извини. Ты родилась в Москве?! – выпучил глаза Краснобай, и, получив утвердительный ответ, расплылся в улыбке. Ничего против москвичей он не имел, просто с девушками из бывшей столицы до этого ни разу не сталкивался и не знал, похожи они на прочих, или отличаются.

«Круто, если они все такие, – подумал мечтательно Антон. – С другой стороны, мне и Жени хватает».

– Так вот, у меня дома была хорошая библиотека. Я начала читать запоем лет в шесть. Как раз успела до Катастрофы. Но если я тебе надоем, ты скажи.

И молчать, надо сказать, Эмилия тоже умела. Почти каждый раз Краснобай приходил к ней злой, мрачный, замученный бесконечными стрессами… А выходил спокойный, умиротворенный. А иногда сразу из борделя шел в библиотеку, чтобы в следующий раз удивить девушку какой-нибудь умной мыслью.

Например, в книге про античную Грецию он наткнулся на слово «гетера». Понятие сопровождалось изображением обнаженной женщины. Не на шутку заинтересованный, Антон прочел статью полностью. Там говорилось, что гетерами в античные времена называли свободных женщин, не связанных узами брака, хорошо образованных и интеллектуально развитых. Мужчин они ублажали не всех подряд, а только по своему выбору. Нередко гетеры обслуживали очень знатных и влиятельных людей, например, Платона и Аристотеля.

«Тоже красиво, – размышлял Антон Казимирович, закрывая книгу. – Видать, во всех профессиях есть свои чернорабочие и своя элита… Надо будет рассказать Женьке про гетер. Хотя она, конечно, и сама знает».

Так шли недели, месяцы, ничего не менялось.

Однажды, когда купец и его помощник подводили итоги месяца, Зубов заметил, что на встречи с Эмилией уходит слишком много наличности.

– Не лезь не в свое дело, Зуб, – хмуро процедил Краснобай. Но Николай Михайлович в первый раз в жизни решил довести неприятный разговор до конца.

– Простите, шеф, но это и мое дело тоже, – вежливо, но твердо заговорил Зубов, – вы сами сделали меня не только начальником охраны, но и в некотором роде компаньоном. Меня мало волнует, любите вы ее или нет, это ваше дело. Меня волнует, шеф, другая дыра – дыра в бюджете, – с этими словами Николай показал Антону Казимировичу листок с расчетами, – поэтому вы уж меня извините, но обычная подружка обошлась бы куда дешевле…

Никогда еще Зубов не видел, чтобы хозяин приходил в такую ярость. Антон Казимирович сжал кулаки, лицо его побагровело. Краснобай молчал очень долго. В какой-то момент Николай решил, что ответа не последует, и хотел уже ретироваться. И тут Краснобай заговорил. Он полностью совладал с собой, аргументы следовали один за другим строго, стройно.

– Ошибаешься, Зуб. Ошибаешься. Зато прав был тот шутник, который сказал: «Нет девушек дороже, чем бесплатные». Да, да и еще раз да. Как ты думаешь, Женька хоть раз требовала от меня подарки? Устраивала скандалы на пустом месте? Шантажировала отлучением от спальни? Ныла, чтобы я ее к себе прописал? Нет! А наша, как ты выразился, дыра возникла главным образом по вине чертовых коммунистов.

– Это правда, – признал помощник.

Звездная коммуна считалась общиной весьма экстравагантной, и на это имелись веские основания. Кроме всего прочего, коммунисты испытывали к торговцам из центра классовую ненависть, поэтому сроки срывали без всяких угрызений совести. Антон решился на торговлю со Звездной только потому, что последние дни остро нуждался в деньгах. И вот его самым беспардонным образом «кинули».

– Между прочим, она меня свела с тремя поставщиками, если уж о пользе речь вести. А в борделе на Сенной мне, как постоянному клиенту, давно сделали скидку шестьдесят пять процентов.

– Но и эти деньги можно сэкономить, – не сдавался Николай Михайлович. – Бабы разные бывают. Конечно, на Невском проспекте красотки капризные, но ведь сколько есть бедных станций, любая счастлива будет…

– Ты вообще в курсе, какие болячки гуляют на этих «бедных станциях»? – сурово оборвал Антон помощника. – А на Сенной девочек и охраняют, и медицинское обслуживание обеспечивают. И мужчины ходят туда солидные, они их не лупят, не калечат. И не заражают. Поэтому так дорого. Цена не с потолка берется, Зуб. Теперь главное: женщины, работающие там, заслуживают уважения. Они через многое прошли и многого добились.

Зуб слегка усмехнулся. Антон посмотрел на него с презрением.

– Чё ты ржешь? Ты же не глупый мужик, Зуб. Какую, блин, карьеру может сделать женщина в метро? Знаешь хоть одну станцию, где живут бабы-чиновники? Дипломаты? Военные?

– Но на кой ляд бабе карьера? – пожал плечами Николай Михайлович. – Нашла себе хорошего мужика, нарожала деток…

– Вот. Во-от, – закивал Антон с одобрением вместо того, чтобы опять нагрубить Зубову. – Для абсолютного большинства женщин «найти мужика» – предел мечтаний, ты прав. И раньше так было, и тем более в наши сраные времена. Но Женя – не такая. Она хотела добиться чего-то в этой чертовой жизни, которая даже на богатых станциях на жизнь ни хрена не похожа. И она добилась, Зуб! Теперь последнее. Люблю ли я Женю – я и сам не знаю, но это и не важно. Я ее уважаю. Она умная баба, с ней интересно и легко. Женя классный психолог, Зуб, настоящий ас, она всех своих клиентов насквозь видит. Мне иногда кажется, она меня понимает лучше, чем я сам… И она единственный человек в мире, который не имеет мне мозги. Намек ясен? – сухо подвел итог разговора Антон Казимирович. Зубов кивнул и поспешно ретировался.

Ждать Женю пришлось долго. Хозяева борделя никогда не выпускали своих работниц за дверь, если не было свободного охранника для сопровождения.

Но в тот момент, когда в его холостяцком жилище, сияя обворожительной улыбкой, появилась долгожданная девушка, когда Антон Казимирович в первый раз за день выкинул из головы все мысли о работе и расслабился, в комнату, едва не сбив Эмилию, влетел бледный, взъерошенный Зубов.

– Шеф! Эти сукины дети! Эти ублюдки чертовы! Эти му… – закричал он с порога.

– Отобрали товар?! – Краснобай схватился за сердце.

– Да нет, – замотал головой помощник, но договорить не смог, мешало сбитое бегом дыхание.

– Расстреляли караван?! – побледнел как полотно купец.

– Не. Не пустили. Остановили перед блокпостом, сказали: «Транзит запрещен». Ну типа нельзя на правый берег.

– И надолго они перекрыли проход? – спросил Краснобай, опускаясь на разобранную постель.

– Навсегда, – глухо отвечал Зубов.

Антон Казимирович застонал и закрыл лицо руками.

Эмилия постояла с минуту, видимо, размышляя, в чем больше нуждается Антон, в ласке или в покое. Потом, осторожно закрыв за собой дверь, покинула комнату вместе с охранником, который всегда сопровождал жриц любви на вызовы. За ней вышел и Зубов.

* * *

Пламя догорало, оставляя в воздухе тошнотворный запах паленой плоти. Клубы едкого дыма медленно рассеивались, уступая напору вентиляционных установок. Ошметки сажи, похожие на маленьких черных фей, закружились в воздухе, а потом медленно опустились на покрытые мусором плиты.

Зловещий Черный Санитар[11], переполошивший Чернышевскую среди бела дня, удалился так же стремительно, как и явился. Прогрохотали по перрону тяжелые, гулкие шаги, и вот уже загадочный борец с заразой растворился во мраке туннеля. А посреди станции осталась лежать, источая смрад, сморщенная, уродливая головешка.

Еще пару минут назад это был человек, крепкий, здоровый мужик, который улыбался, напевал себе под нос, делал комплименты женщинам… И вот от него остался лишь обгоревший труп, на лице которого (точнее, на том, что осталось от лица) застыла гримаса невыразимого ужаса и муки. Этот мужик пришел со станции Спасская.

Шептались, что погибший работал то ли посредником, то ли агентом купца по фамилии Краснобай, а купцов на Чернышевской недолюбливали, да и заразных заболеваний боялись, как огня. Никто не посмел остановить Санитара – ни охрана, ни обычные жители. Все разбежались, кто куда, и жались за колоннами, наблюдая за разыгравшейся здесь огненной мистерией. Только сталкер-ветеран Шаградов по прозвищу Будда метнулся на помощь торговцу, но его оттащили.

– Поделом торгашам. Значит, у них там болезнь гуляет, – говорили друг другу жители, выбираясь из укрытий и принимаясь за прерванные дела.

– Так и надо! – шептались бабушки. – Скорее бы Санитар всю эту заразу из метро выжег.

– Папа, а правда, что Черный Санитар может прийти в любой момент? И никто его не остановит? – лепетал худенький белокурый мальчик лет восьми, дергая за рукав отца, рабочего в спецовке.

– Да, Мишенька, это так, к сожалению, – отвечал отец со вздохом.

– Значит, он убьет и нас? – мальчик побледнел, задрожал и с ужасом огляделся, словно опасался, что уродливый нелепый силуэт прямо сейчас вынырнет из-за пилона.

– Нас-то зачем? Сынок, он убивает только больных, а мы-то здоровы, – произнес мужчина, ласково потрепав сынишку по макушке.

По выражению лица рабочего было видно, что сам он в эту успокоительную ложь не очень-то верит.

Никто из жителей метро не мог назвать себя здоровым. У всех что-то болело, имелись нарушения в работе органов пищеварения или дыхания. А значит, потенциальными «клиентами» Санитара становились почти все…

Немного в стороне комендант Чернышевской отчитывал смельчака, что осмелился броситься на выручку бедняге, приговоренному Санитаром к смерти.

Бадархан Шаградов, коренастый азиат, в прошлом был лихим сталкером. Однако потом бурят связался с братьями Жабиными, оказался замешан в криминале и на три года лишился права выходить на поверхность. Этот срок истекал через несколько месяцев. Шаградов коротал теперь дни на нейтральной Чернышевской, тихой, сонной станции, где жизнь напоминала болото.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Вяткин А.Д. Петербург мистический. М.: ЭКСМО, 2014. С. 136–137.

2

Ирина Баранова, Константин Бенев. «Метро 2033: Свидетель». Астрель. 2013. Глава 21: «Марк или игры разума».

3

«Марш авиаторов», музыка Ю.А. Хайта, слова П.Д. Германа, 1923 г.

4

«Белая армия, Чёрный барон», С. Покрасс, П.Г. Горинштейн, 1920 г.

5

Шимун Врочек. «Питер». Астрель. 2010. Глава 11: «Про свет».

6

Стихи Савитри Пинягиной.

7

Описывается в главах 3–7 романа Шимуна Врочека «Метро 2033: Питер». (М.: Астрель, 2011).

8

Вяткин А. Д. «Петербург мистический». С. 142–144.

9

Автомат Калашникова со складывающимся вниз металлическим прикладом, разработан для подразделений ВДВ.

10

Хокку японского поэта Мацуо Басё.

11

Этот герой подробно описывается в романе А.Г. Дьякова «Во мрак». Астрель. 2011.