Метро 2033. Крым-2. Остров Головорезов

– Да, – кивнул Шифр. – Или возродить цивилизацию в том виде, в каком она существовала до начала третьей мировой.

– Веселенькие дела, – вздохнул Пошта. – Думаете, что сегодняшнее нападение пластунов как-то связанно с этой перфокартой?

– Больше не из-за чего, – Филателист стиснул зубами мундштук трубки. – И где эти бункеры располагаются?

Шифр опять суетливо поправил очки и порылся в распечатках.

– Два из них – на материке, за Донским проливом. Один… сейчас, секундочку… вот, в жерле затопленного вулкана Кара-Даг, что под Коктебелем.

Пошта расслабленно выдохнул. На материке – все равно что на Луне, фиг туда доберешься. А уж про подводный бункер и думать нечего. Туда с аквалангом не нырнешь, слишком глубоко. Так что мир может спать спокойно – новая Катастрофа, как и возрождение, ему не грозят.

Но Филателист, похоже, придерживался прямо противоположного мнения:

– Что скажешь, листоноша? – спросил он почти ласково. – Сможем мы туда добраться? До этих самых волшебных бункеров?

– Нет, – покачал головой Пошта. – Донской пролив преодолеть еще можно – чисто теоретически, на хорошем судне, да с подготовленной командой, а вот что нас будет ждать на материке – это вопрос. Всем вопросам вопрос. Мутанты? Дикари? Зараженная зона? Нет же сведений.

– А подводный бункер? – прищурился Филателист.

– Забудьте, – махнул рукой Пошта. – Как? С аквалангом? Там глубина метров сто. И неизвестно, какие подводные твари там обитают.

– Простите, что вмешиваюсь, – Шифр, словно первоклассник, поднял согнутую в локте руку, – Но мне кажется, я могу подсказать вам решение данной проблемы. Для доступа к подводному бункеру следует использовать батискаф Карадагской биостанции. Если, конечно, он ещё в рабочем состоянии.

У Пошты вдруг зародилось нехорошее предчувствие. Все, отдых кончился. Собирайся-ка ты, брат листоноша, в очередную невыполнимую миссию. Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что.

«Что ж за судьба у меня такая? – спросил Пошта сам себя и сам ответил: – Нормальная судьба листоноши. Кто-то же должен это делать».

– Ну, Пошта, – хмыкнул Филателист, – вот и настало твое время. Неспокойно нынче в Крыму, сам видишь. Большая буча затевается. Кровопролитная и бессмысленная. И если кто из участников, кто угодно – казаки, татары, да хоть инопланетяне – до бункеров доберутся, не миновать нам большой беды. Второй Катастрофы человечество не переживет. Поэтому сроку тебе даю – день на сборы. Команду выбирай сам, мешать не буду. В арсенал заходи, как к себе домой, только ногой дверь не открывай, Контейнер обижается. Бери что надо. Транспорт – любой. Бензину много не дам, потому что много нету. Но ты парень находчивый, найдешь. Выдвигаетесь завтра после обеда.

– Задача? – спросил Пошта.

– Первая – и главная – пересечь Донской пролив. Найти бункеры. Вскрыть. Содержимое переправить в Джанкой.

Пошта мысленно присвистнул. Ничего себе… Приятно, когда в тебя верят. Но чтобы настолько?!

– Вторая, – продолжил Филателист, – добраться до бункера в Кара-Даге. Выпотрошить. Не получится – затопить, чтобы никому не достался. Понятно?

– Сколько людей дадите? – уточнил Пошта.

– Много не дам. Нельзя базу обескровливать. Бери самых лучших. Проверенных.

– Сроки выполнения?

Филателист нахмурился.

– Откуда ж мне знать… Пока не началось. В общем, поторапливайся, листоноша. Время не ждет.

Глава 2

СБОРЫ

После разговора с начальством Пошта сразу же отправился на поиски своих друзей. Профессор и Штемпель убивали время за партией в шахматы, а Бандеролька с вялым интересом следила за этой битвой интеллектов.

– Ну что, друзья, вы готовы отправиться в увлекательное путешествие? – с порога спросил Пошта.

– Для ответа на этот вопрос, – заметил Штемпель, – неплохо было бы знать, куда, собственно, нам предстоит идти?

Пошта улыбнулся.

– Как говорится – на кудыкину гору. А если серьезно, – Пошта взял стул и подсел за их столик, – То мне поручено сформировать и возглавить небольшую экспедицию по поиску трех бункеров, где хранятся вооружение и технологии, способные возродить – или снова погубить – цивилизацию.

– Всего-то делов-то! – хмыкнула Бандеролька. – Так, а после обеда чем займемся?

– Все тебе шуточки, – проворчал Штемпель. – Что за бункеры, где находятся?

– Два – на материке, за Донским проливом. Один – под водой, в вулкане Кара-Даг.

Профессор вздохнул.

– Возможно, я плохо знаком с морским делом, – сказал он, – Но каким образом вы планируете форсировать Донской пролив? На своих восьминогих чудо-конях?

Пошта поднял руку.

– Проблема в том, профессор, что кроме нас найдется очень много желающих добраться до бункеров. И если мы будем сидеть сложа руки, то можем прозевать начало второй Катастрофы. Поэтому надо выдвигаться немедленно.

– Но как мы доберемся до материка? – спросила Бандеролька.

– Я вижу три варианта, – ответил Пошта. – Первый. Угоняем корабль у пиратов Тортуги. Самоубийственный вариант. Второй – отправляемся в Севастополь, пробуем договориться с тамошними моряками. В принципе, на их кораблях это возможно, вопрос, что они потребуют взамен. И третий – едем в Керчь, переправляемся паромом. И – не забывайте – есть еще подводный бункер. Конечно, соваться на Кара-Даг и биостанцию – не лучший вариант, но не менее реальный, чем паромная переправа.

– Ни фига себе крюк, – удивился Штемпель. – А почему не попробовать через Красноперекопск? Он же ближе всего к Джанкою!

– Боюсь, что в свете последних событий с Летучим Поездом нам там будут не рады. Не идти же на них войной, в самом деле…

Штемпель покивал.

– Согласен. Мне кажется, что вариант с Керчью самый реальный из нереальных. Второй вариант – подводный бункер в жерле Кара-Дага. Но время в дороге… Пока доберемся, пока договоримся… Я предлагаю разделиться.

– Я сам хотел это предложить. Вместе добираемся до Феодосии, там – смотрим по обстановке. Один отряд направляется в Керчь, второй – в сторону Коктебеля, потом – через горы или в обход гор к биостанции.

– Мне не нравится идея разделять отряд, – возразила Бандеролька. – Любой мутант захарчит и не подавится. И к тому же, сколько бойцов планируется в отряде? Не пойдем же мы втроем?

– Что значит «втроем»? – возмутился профессор, – Вы планируете выполнить эту миссию лишь силами простых солдат? При всем моем уважении, как вы планируете обойтись без высококвалифицированного ученого? Тем более что я очень хорошо знаю биостанцию, так как мне посчастливилось некоторое время работать на ней в качестве молодого специалиста.

– Простите, Кайсанбек Аланович, – ответил Пошта, – но я просто не имею права рисковать вашей жизнью. Вы больше нужны здесь, в Джанкое. Ваш педагогический опыт…

– Молодой человек, позвольте мне прервать поток вашего красноречия, – прервал листоношу профессор, – Но если я правильно понял вашу мысль, то найти эти бункеры раньше остальных жизненно важно не только для нас, но, возможно, и для всего Крыма, и даже нашей многострадальной планеты? И вы хотите, чтобы я тихонько отсиживался в тылу? Ну уж нет!

– Хорошо, я сдаюсь, – Пошта поднял руки вверх, – Прошу вас войти в состав нашей экспедиции.

– Благодарю, – с достоинством ответил Кайсанбек Аланович.

– Теперь нас четверо, – резюмировал Штемпель. Но все равно, маловато для столь серьезной операции.

– Поэтому мы возьмем с собой подмогу, – сказал Пошта. – Принуждать я никого не могу, но вот добровольцев собрать попробую. Хорошо бы ещё пять-шесть бойцов в наш отряд, для, так сказать, огневой поддержки. Согласны?

– Угу. А как быть с Кара-Дагом? Я нырять не буду, я медуз боюсь! – заявила Бандеролька.

– Нырять не придется, – вновь вклинился в разговор профессор, – там есть батискаф. Я умею им управлять. Могу и вас научить, это не очень сложно.

– Чтобы мы без вас делали, профессор! Значит, после Феодосии мы разделяемся. Бандеролька со Штемпелем поедут в Керчь, а я с Кайсанбеком Алановичем пойду на биостанцию. Так, брифинг окончен, три часа на поиск добровльцев – и выступаем. Надо еще с транспортом разобраться…

– Так кони же есть! – удивился Штемпель. – Твой Один поди застоялся, да и мой Сирко не прочь меня покатать.

– Кони – это хорошо. Только как мы верхами будем трофеи в Джанкой возвращать? Телегу соорудим? Мы же не разведку едем, а брать бункера и вывозить все ценное, чтобы другим не досталось. Но ничего, Филателист с транспортом обещал помочь.

– А бензин? – спросил Кайсанбек Аланович. – Где мы бензин-то возьмем? Бензин не овес, на каждом углу не нарвешь!

– Знаю, – мрачно кивнул Пошта. – Но «Мародер» Филателиста ездит и на соляре, и на угле, и даже на подсолнечном масле. А грузоподъемность у него – будь здоров, как и проходимость.

– Ну правильно, – пробурчал Штемпель. – Как себе – так «Мародер» главы клана. Как нам – так небось «уазик» какой-нибудь подсунешь или еще какую рухлядь.

Пошта хлопнул его по плечу.

– Копать-колотить! Не волнуйся, я тебя не обижу, брат! Иди, ищи людей. Желательно – с боевым опытом и без морской болезни. А с транспортом я разберусь. Пока предлагаю сходить в арсенал.

Здание арсенала клана листонош представляло собой старинное, чуть ли не позапрошлого века одноэтажное строение из типичного для Джанкоя белого песчаника. Стены тут были толщиной в полметра, что позволяло сохранять прохладу даже жарким крымским летом. Окна, узкие и высокие, были забраны решетками из толстых прутьев, а дверь была обшита листовым металлом. Замок, громадный, древний, с фигурным ключом длиной в две ладони, оберегал запасы оружия клана. Ключ от замка, естественно, хранился лично у Контейнера.

– Ну, – неприветливо поздоровался начальник безопасности, – заходите, коль пришли.

Дверь протяжно скрипнула, из арсенала дохнуло холодом. Контейнер посторонился, пропуская гостей.

Пошта, Бандеролька, Штемпель и Кайсанбек Аланович ступили внутрь. В руке Пошта держал письменное распоряжение Филателиста «предоставить личному составу секретной экспедиции все необходимое». Бумажку он эту всучил Контейнеру, и тот взглянул на нее свирепо, будто на свой смертный приговор. О прижимистости и бережливости Контейнера в Джанкое ходили анекдоты.

Изнутри неказистый, снаружи арсенал внушал благоговение. В сумрачном освещении – окна-бойницы не пропускали много света – тянулись бесконечные стеллажи и ящики с оружием.

– Выбирайте, – буркнул Контейнер. – Что угодно для души.

– Я – пас, – сразу сказал Кайсанбек Аланович. – Мое оружие – мозги, а не пушки. Я вообще пацифист. Ну разве что для самозащиты, – добавил он, беря с ближайшего стеллажа длинноствольный револьвер с рукояткой орехового дерева и матово-черным покрытием. Глаза у профессора заблестели, как у мальчишки в кондитерской лавке. – «Кольт-Питон»! Магнум-триста пятьдесят семь! С ума сойти! Откуда? Такая редкость, его еще до Катастрофы сняли с производства!

Контейнер хмыкнул. Жадность рачительного хозяина уступила место гордости.

– Тут еще и не такое найти можно, – сказал он довольно. – Годами копилось.

Пошта медленно побрел вдоль стеллажей. Глаза разбегались. Оружейные запасы клана листонош отличались разнообразием – тут смешались разные эпохи, разные страны, разные концепции оружия, от самооборонных девайсов до армейских штурмовых винтовок. Рядом с «калашниковым» стоял древний «томпсон», охотничья двухстволка соседствовала с короткоствольным револьвером «детектив спешиел», снайперка Драгунова стояла возле короткого бельгийского ФН-П90, разнообразные клоны знаменитой М-4 теснились на одной полке с помповыми дробовиками, пулеметы, винтовки, ружья и пистолеты безо всякой системы загромождали полки.

Похоже, Контейнер тащил все в свою норку, как жадный хомяк, не удосужившись систематизировать и каталогизировать коллекцию. Теперь придется рыться.

– Ух, ты! – выпалил Пошта, схватив устрашающего вида ружье с барабанным магазином. – АА-12, автоматический дробовик! Круто!

– Поставь на место, – велел Штемпель.

– Что не так? – Хотя Пошта и числился номинальным командиром в этой экспедиции, но в вопросе выбора оружия и снаряжения он безоговорочно уступал роль лидера Штемпелю, как старшему и более опытному члену клана.

– А ты прикинь, – предложил Штемпель. – У него скорострельность – 300 выстрелов в минуту. В барабане – 32 патрона. То есть один барабан ты расстреляешь секунд этак за десять.

– Я возьму больше патронов! – решил Пошта.

– Угу. Только каждый патрон весит грамм пятьдесят, так? С нормальной пулей или навеской картечи. Значит, десять патронов – полкило. Сто патронов – три барабана, или тридцать секунд ведения боя – уже пять килограмм. И сколько ты упрешь на себе? Нет, ружье, конечно, классное, но больше для оборонительной войны. А нам в поход.

– Зато патроны двенадцатого калибра везде достать можно! – парировал Пошта. – В отличие от «магнумов» револьверных, – подколол он профессора, не выпускавшего из рук «Питон». – В крайнем случае – самом накрутить, машинка-то наверняка тут есть!

– Согласен, – кивнул Штемпель. – Дробовик возьмем обязательно. Но не автомат, и даже не полуавтомат – поставь «Вепрь» на место, а самую обычную помпу. «Моссберг-590» или «Ремингтон-870». А лучше даже – пятисотый «Моссберг», укороченный. Патронов всего пять, но зато под курткой спрятать можно. И будешь дважды думать, перед тем как стрелять. Есть у вас в запасах «пятисотки»? – спросил Штемпель у Контейнера.

– Мало, их часто берут, – пожаловался тот. – Но для вас найдем.

У найденного дробовика оказался никелированный дырчатый кожух на стволе (и хорошо, и плохо: с одной стороны – блестит, может выдать, с другой – ржавчина ему не страшна) и прикрепленный к ствольной коробке патронташ на пять гнезд (однозначно хорошо, существенно ускоряет перезарядку). «Моссберг» Штемпель вручил Поште, а потом крепко задумался, чем бы вооружить Бандерольку. С ее-то субтильной комплекцией!

– Как у тебя с терпеливостью? – спросил он девушку.

– Чего? – не поняла та.

– С выдержкой как, говорю?

– Да вроде нормально, не жаловался никто, – пожала плечами Бандеролька.

– На животе спать умеешь?

Бандеролька от удивления открыла рот и хлопнула ресницами.

– Не в смысле – слюни на подушку пускать, – пояснил Штемпель, – а в смысле – спина не болит, если долго лежишь на животе в одной позе?

Бандеролька густо покраснела.

– Не болит, – тихо ответила она.

– Прекрасно. Тогда дам я тебе, красна девица, снайперскую винтовку. Только не Драгунова, а что-нибудь с ручным перезаряжанием. Дабы не повадно было жечь боеприпасы. «Ремингтон-700» есть у вас?

Контейнер насупился и покачал головой.

– А что есть из болтовок?

– «Баррет М-98» – съязвил Контейнер. – Под патрон «Лапуа-338».

Штемпель хмыкнул.

– Ну да, ну да. Один выстрел – одно вывихнутое плечо. А менее злобное что есть?

Контейнер задумался.

– Есть «Блейзер-93», – сказал наконец он, выдержав длинную паузу.

– О! Годится. Берем!

Футуристического вида винтовку Штемпель покачал в руках, проверил работу затвора, заглянул в прицел (не забыть пристрелять!) и протянул оробевшей Бандерольке.

– И запомни, Бандеролька. Один выстрел – один труп. Что чувствует снайпер, когда стреляет в человека?

– Не знаю…

– Отдачу винтовки!

Пошта улыбнулся, а Кайсанбек Аланович нахмурился.

– Не нравится мне все это. Вы же листоноши, а не головорезы какие-то! И мы в экспедицию собираемся, а не на войну!

– Вполне возможно, – возразил Пошта, – что война сама придет к нам.

О вчерашних казаках-пластунах он пока друзьям не рассказал, отложил на потом. Чтобы не сеять слухи и панику.

– Но ведь задача клана листонош – восстановить связь, а значит – возродить цивилизацию! – с жаром сказал профессор. – Снайперская винтовка, знаете ли, доставляет только один вид сообщений – некрологи!

– Зато уж наверняка, – угрюмо подтвердил Пошта. – Понимаете, профессор, пока мы восстанавливаем связь, а значит – цивилизацию, очень много людей в Крыму желают обратного. И будут стараться нам помешать.

– Но зачем?! – изумился Кайсанбек Аланович. – Цивилизация несет благо всем!

– Не всем, – встрял в разговор Штемпель. – Вам ли не знать, профессор! Каждый уездный царек, местный феодал, возомнивший себя богом – ну кем он будет при возрожденной цивилизации? Никем, и звать его будут никак. Вот они и сидят по своим норам, управляют стадом таких же кретинов, и наша миссия им поперек горла.

– Ну да, ну да, – погрустнел профессор. – Лучше быть первым в деревне, чем вторым – в Риме…

– Где? – удивилась Бандеролька.

– Был такой город… Плохо кончил.

Штемпель решительным жестом прервал беседу.

– Мы отвлеклись. Продолжим. «Кольт-Питон», конечно, это прекрасно, профессор, но, как справедливо заметил Пошта, с патронами к нему в Крыму напряженка. Поэтому я бы вам рекомендовал что-то более распространенное и скорострельное. «Глок» найдется?

– «Глоки» разбирают первыми. Есть «Зиг-Зауэры».

– Тоже сгодится. И пару запасных магазинов.

Профессор разочарованно вернул харизматичный револьвер на место и взял угловатый, но куда более практичный пистолет.

– А кобуру? – застенчиво спросил он.

– Снаряжение – потом, – отрезал Штемпель. – Вообще-то, всем надо бы взять по пистолету. Запасное оружие не повредит. Перейти с автомата на пистолет – всегда быстрее, чем заменить магазин в автомате. И желательно, чтобы все оружие было одного калибра, чтобы не таскать с собой ящики разных патронов. Что еще есть под девять миллиметров?

– «Парабеллумы» есть, не желаете?

– А посовременней?

– Есть «Беретты» девяносто вторые. И «Чезеты».

– Мне со Поштой по «Беретте», – решил Штемпель, – а Бандерольке «чизу» – у нее ладошки-то поменьше будут. Так, а чего это я без основного ствола остался? Дайте-ка мне, уважаемый Контейнер, во-он тот «Тавор». Израильский? Оригинал, не клон?

– Оригинал.

«Тавор» приглянулся Штемпелю из-за компактности (схема булл-пап – магазин в прикладе позади рукоятки, укорачивает оружие почти вдвое) и из-за удобной кнопки сброса магазина. Да и коллиматорный прицел – штука полезная, раздобыть бы еще к нему батареек…

– Ну что, все укомплектованы? – Штемпель оглядел отряд. – Вроде все. Теперь боеприпасы. Берем по две сотни патронов к основному стволу, по сотне – на пистолет. На первое время хватит, прав профессор, не воевать едем, оружие только для самозащиты.

По три магазина. Кобуры, ремни двухточечные. Гидросистемы. Противогазы и химзащита. Знаю, что нам не надо, – предупредил он возражения Пошты. – Профессору понадобится. Да и нам не помешает, мало ли куда занесет. Мы, листоноши, конечно, существа живучие, но зачем зря организм насиловать? Да и для маскировки хорошо, от окружающих не будем сильно отличаться. Рюкзаки…

Штемпель крепко задумался. Был соблазн взять крутые тактические рюкзаки – были у Контейнера трофейные, и «5.11», и «Макспедишн» – да только со всей этой системой «молле» и прочими прибамбасами по Крыму ездить – все равно что с флагом «Мы идем в секретную экспедицию». Поэтому листоноша остановил свой выбор на неприметных, но вместительных туристических рюкзаках – достаточно поношенных, чтобы не возбуждать нездорового интереса у грабителей и мародеров, но все еще крепких, с хорошими жесткими каркасами.

Для запасных магазинов, светошумовых гранат, фонариков и прочих мелких радостей (вроде «герберовского» ножа-мультитула, который Пошта откопал в завалах холодного оружия) Штемпель выбрал компактные разгрузочные системы Д-3, которые легко можно было спрятать под курточкой.

Штемпель надел разгруз, рюкзак, сунул в кобуру пистолет, за спину закинул «Тавор» и попрыгал. Тяжеловато, зато ничего не бренчит. Спутники, глядя на манипуляции Штемпеля, неуклюже повторили ту же процедуру.

– Ну что, – бодро спросил Пошта. – К походу готовы?

До предела нагруженные листоноши и профессор вышли из арсенала. После сырого полумрака («Как там оружие не ржавеет? – мимоходом удивился Пошта, и сам себе ответил: – В смазке оно, Контейнер масла не жалеет») крымское утро ослепило их ярким солнцем и дохнуло в лица раскаленным воздухом.

– Возьмите меня с собой, – раздался ломающийся подростковый голос.

– Костя! – удивился Пошта при виде вчерашнего посыльного. – Ты что тут делаешь? Подслушивал небось?

– Нет… – как-то неубедительно ответил Костя. – Но я никому не расскажу. Только возьмите меня с собой. Я стрелять умею. И бумеранг метать. Машину могу чинить, я движок «Мародера» раза три перебирал, с дядькой, он у меня механик!

Профессор улыбнулся.

– А не мал ты еще?

Мальчишка побагровел.

– Я, между прочим, вчера вон ему, – он яростно ткнул пальцем в Пошту, – жизнь спас!

– Это правда, – подтвердил Пошта. – Но мы все равно тебя с собой не возьмем. Экспедиция – не место для детей.

– Я не ребенок!

– Об этом пусть судят твои родители.

– Нет у меня родителей! Только дядька! И он разрешит!

– Ага, конечно, – хмыкнул Штемпель. – Забудь, пацан. Подрастешь – станешь листоношей, и находишься еще по Крыму. На твой век приключений хватит.

– А будешь болтать про нашу миссию, – добавил Пошта угрожающе, – отдам тебя Контейнеру. Он запрет тебя в арсенале и заставит чистить стволы. Все.

– Не заставит, – Костя едва не плакал, осознав, что его все-таки не берут. – Контейнер – это мой дядька. Он меня скорее заставит конюшни чистить, к оружию не подпустит.

– Ну вот видишь…

Пошта потрепал мальчишку по голове и повел свой маленький отряд в сторону столовой – как раз наступало время завтрака, а значит, там соберутся все свободные в данный момент листоноши. Идеальное время и место для рекрутирования добровольцев в самоубийственную миссию.

Глава 3

Враг у ворот

– С ума спятили, что ли? – пожилой листоноша Телеграф пожал сутулыми плечами. – Какая еще экспедиция? Я только из рейса, почту доставлял в Симфер. Вы вообще в курсе, что на острове творится? Татары лютуют, казаки воюют, бандиты грабят. Порядка нет и скоро совсем не будет. Не, мужики, не пойду. Если б Филателист велел – другое дело, приказ есть приказ, а добровольцем не пойду. Я бы до своих лет не дожил, если б вызывался добровольцем во всякие опасные авантюры.

Пошта вздохнул. Требовать от Филателиста приказать он не мог; да и Филателист, будь он хоть трижды глава клана, не имел права посылать листонош не в регулярные рейды, а в самоубийственные экспедиции. Да и толку от рекрутов, идущих в бой из-под палки? Листонош, особенно таких, как Телеграф, надо было уговорить, замотивировать – но как это сделать, не выдав тайны бункеров?

– Телеграф, – сказал Пошта. – Ты мужик взрослый и серьезный. Видал виды, как говорится. И Филателиста давно знаешь.

– Ха! – Телеграф ухмыльнулся. – Да мы с ним вместе начинали эту цитадель возводить!

– Вот-вот, – кивнул Пошта. – А теперь подумай. Будет Филателист впустую рисковать своими людьми? В такое сложное время – отправлять лучших в непонятную экспедицию?

– Ну… Нет, – пожал плечами Телеграф. – К чему ты клонишь?

– А если на острове дело идет к войне, как ты думаешь, надо листоношам что-то по этому поводу предпринять? – продолжал интриговать Пошта.

– А что мы можем сделать? – Телеграф поднял брови.

– Многое. Ты пойми, Телеграф. Пока ты не согласишься – я тебе не могу рассказать все подробности. Не потому, что не доверяю, а потому что права не имею. Не моя это тайна.

Телеграф хохотнул.

– Ни черта себе расклад. Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что, а пока не подпишешься, даже не скажу, зачем идем. Ох, темнишь брат Пошта! Ох, темнишь!

Пошта улыбнулся.

– Ясно-понятно, что темню. На то есть свои причины.

Очень Поште хотелось завербовать Телеграфа – тогда процесс рекрутинга прочих листонош пошел бы гораздо легче. Пошта не знал, как обстояли дела у Штемпеля и Бандерольки, но его самого уже четыре раза послали вежливо, и дважды – в грубой форме. Если Телеграф согласится, дальше пойдет легче. Во-первых, Телеграф отличался феноменальной везучестью, был этаким живым амулетом любой экспедиции. А во-вторых, если такой матерый член клана, как Телеграф, на что-то соглашается, молодым следует брать с него пример.

– Эх, – Телеграф отхлебнул пива, – нравишься ты мне, Пошта. Есть в тебе что-то похожее на меня, каким я был лет двадцать назад. Пожалуй, что подпишусь. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

Пошта радостно поднял пивную кружку и замер – странный высокий звук (почти на пределе слышимости) донесся с улицы. Вой? Писк? Гул? Нет, что-то другое.

Телеграф вдруг вскочил и заорал:

– Ложись! Воздух!

И прежде чем Пошта понял, что старый листоноша имел в виду, Телеграф схватил его за шкирку и сунул под стол. На улице глухо ахнуло, земля вздрогнула, и зазвенело битое стекло. Моментально запахло пылью, дымом, разрытой сухой землей и кровью. Кто-то истошно завопил, и поверх крика опять раздался этот странный звук – вой падающих бомб.