Негоциант

– А что, если врата не откроются? – поинтересовался Славик. – Ну, сломается что или плутоний в реакторе закончится.

– Вся система находится под неусыпным контролем, – пустился как по написанному тараторить наш провожатый. – Каждая цепь проверяется не раз и не два, а накануне старта вообще идет ежесекундное наблюдение. Если вы боитесь, что Подольских со товарищи вдруг свернут дела на планете и позабудут позвать вас с собой, то вы глубоко ошибаетесь. Слишком много денег, слишком много влиятельных, да и просто опасных фигур на той стороне. Относитесь к двери как к автобусу. Если не пришел один, значит, скоро прибудет второй.

Цифры, стремительно сменяя друг друга, наконец, закончились, оставив на поверхности электронного табло простой ноль. Где-то что-то загудело, удары по клавишам клавиатур участились, кто-то закашлялся, и мир в рамке поплыл, будто кто-то неведомый потянул за ниточку, стежок за стежком распуская полотно реальности.

– И все? – хмыкнул я, наблюдая за появлением марева, больше похожего на то, что появляется над нагретым беспощадным летним солнцем асфальтом.

– Быстрее, – кивнул ученый на табло, которое принялось отсчитывать последние секунды нашего времени в привычном и вдруг до боли милом и родном мире. – Время пошло.

– С Богом. – Зимин подхватил стоящие рядом кофры и, шагнув в рамку… исчез.

Я обернулся, сглотнув слюну, окинул прощальным взглядом зал управления, вздохнул и, подхватив свой багаж, ринулся в марево. Ни болезненных ощущений, ни ощущений вообще испытать не получилось, что, наверное, к лучшему. Погружаясь в неизвестность, я плотно зажмурил глаза, а когда шагнул на другую сторону, понял: переброска удалась.

– Сволота, не могли предупредить, – стуча зубами и ежась от холода, Славик срочно расстегивал молнию сумки. – Минус пять как минимум.

Я огляделся, щурясь от яркого света. Что день был, понятно, но вот не лето точно, как ни посмотри. Последнее ощущение с легкостью подтверждали ледяной ветер и хлопья снега, то стремительно проносившиеся мимо, то стремящиеся попасть в рот и глаза.

Точка приземления представляла собой почти идеальный круг метров триста в диаметре, по периметру которого высился деревянный частокол. Верхние концы кольев были кем-то старательно заточены и облиты чем-то черным наподобие смолы. Кое-где на деревянных зубьях виднелись клочки одежды, очевидно, самых любопытных аборигенов. Небо над головой было обычное, зимнее, сероголубое, солнце чуть больше нашего – вроде, но как профану в астрономии мне на это было наплевать. Есть на небе что-то яркое и круглое, ну и ладушки.

– Что встал как вкопанный? – удивился Зимин. Свой свитер он уже успел нацепить и сейчас терзал недра сумки в поисках теплых ботинок. – Задубеешь. Во, встречающие! – Рука Славика указала мне за спину. – Трое аж.

Действительно, от тяжелых деревянных ворот к нам спешила любопытнейшая троица. Двое, очевидно стражники, рослые светловолосые мужчины с гладко выбритыми подбородками и закрытые под самое горло в кожаный доспех с железными нашивками на груди и торсе, шествовали важно, всем своим видом придавая значимость своему посту и миссии. Здоровенные топоры, впрочем, зачехленные, торчали из-за правого плеча. В левой руке на сгибе локтя каждый из них нес круглый шлем.

Эти, наверное, тяжелая панцирная пехота, решил я, невольно поразившись ширине плеч и острым, до безобразия правильным чертам лица. Да и оружие, перехваченное лямкой, идущей через грудь, своими размерами вызывало уважение и трепет. Я бы, наверное, такой и поднял бы с трудом, а эти чешут по пересеченной местности в полном доспехе, и ничего. Третий, последний, но от этого не менее значимый и колоритный, очевидно был тем человеком Подольских, который должен был ввести нас в курс дела.

Высокий, сухопарый мужчина средних лет, с головы до ног закутанный в плащ с меховой опушкой – несмотря на всю свою солидность и очевидную почтенность, пехотинцы держались чуть в стороне от сухопарого, почтительно отставая на полшага – семенил вперед по рыхлому снегу.

– Господа негоцианты, приветствую вас на территории королевства, – взмахнул он рукой в меховой перчатке.

– И вам не хворать, – поморщился Славик, надвигая шапку на глаза.

– Приветствую, – крикнул я сквозь свитер. Узкая его горловина хоть и защищала шею от холодного ветра и хлопьев снега, но сделала переоблачение весьма непростой задачей. – Холодно у вас тут.

Троица наконец приблизилась ровно настолько, что мы смогли обменяться рукопожатиями.

– Спешу представиться, – раскланялся встречающий. – Я ваш гид и советчик на ближайшую неделю, барон Ярош Грецки. Со мной, – кивок за спину, – капитан роты королевской тяжелой пехоты виконт Криви и его адъютант, лейтенант Малдон.

Оба бронированных здоровяка синхронно щелкнули каблуками сапог.

– Извольте в дом, господа. – Грецки вновь кивнул за спину и, развернувшись, засеменил по снегу в сторону распахнутых ворот. Пехотинцы вновь кивнули, то ли нам, то ли друг другу, жесткие стоячие воротники мешали им ворочать головой, и, издавая звук товарного состава, припустили за бароном, спеша убраться в тепло и уют казарм.

Наблюдая за удаляющейся троицей, я только покачал головой. Трудно здесь будет, ой как трудно. Они же, считай, зашли для галочки, словно прогуливались неподалеку.

– Пошли, – кивнул я Зимину, который, застыв на мгновение, уставился в исчезающие в воротах широкие спины пехотинцев короля. – Нас вроде пригласили в дом.

– Вещи бы, что ли, помогли дотащить, – вздохнул Славик и, вздернув сумки на плечо, поплелся вслед за мной, проваливаясь по щиколотку в снег.

– Ага, – улыбнулся я. – Два офицера и целый барон шмотки за тобой таскать будут. Не барское это дело.

– Ну хоть бы кого прислали, – сокрушался Славик позади меня. – Ты же как-никак глава торгового представительства. Купец, чиновник, кто ты там еще? Ну, личность важная.

– Зимин, не ной. – Я на ходу вытащил сигарету из кармана и, щелкнув зажигалкой, закурил. – Все встанет на свои места. Кто мы для них? Чужаки. Что от нас можно ожидать, не знают, но и в ноги бухаться не собираются.

Преодолев участок, заваленный снегом, мы выбрались за пределы частокола и тут же окунулись во все прелести средневековой жизни, а именно вляпались ногой в чье-то дерьмо. Вляпался-то я, но настроение поднялось у моего приятеля, и, матерясь на чем свет стоит на эту кучу, на того, кто её тут изобразил, и вообще на весь мир, я, шаркая ногой в тщетных попытках сбросить с ботинка смердящие кусочки, устремился прочь от точки перехода.

Путь наш пролегал мимо сколоченных на скорую руку казарм, своим видом больше напоминающих сараи. Коновязь, пустовавшая в это время года, использовалась солдатами в качестве опор для тяжелых ростовых щитов. Выстроившись в ряд, словно стальной забор, они преграждали вход в одно из служебных помещений. Мимо, в сторону складов, тянулись тяжелые подводы с продовольствием, буксующие в снеге и грязи, и пехотинцы, сопровождающие их, впрягшись в телегу наравне с тяжеловозами, проталкивали провиант на ровную площадку для разгрузки.

Мимо, пуская лошадей в галоп, проносились всадники, создавая явную угрозу столкновения. Комья мокрой глины разлетались из-под копыт в разные стороны, норовя попасть в лицо. Далее, на выровненной и очищенной от снега площадке тренировались копейщики, под надзором суровых офицеров. Зычная ругань и треск деревянных рукояток об набитые соломой чучела, свист стрел, пробивающих навылет круглые мишени на треногах, ржание лошадей и завывание сигнальных рожков. Шум за частоколом буквально оглушил.

– К войне, что ли, готовятся? – удивился я, наблюдая за всем этим воинством, более похожим на разворошенный муравейник.

Появившийся из ниоткуда барон Ярош подхватил меня под локоть, помогая избежать позорного падения в зловонную лужу.

– Не обращайте внимания, господа негоцианты, – улыбнулся он. – Учения. Король со дня на день должен пожаловать с целью инспекции, а поскольку данный участок прибытия негоциантов является объектом государственной важности, проверка будет не из простых, а с пристрастием.

– Ясно, – кивнул я, огибая глубокую колею, вырытую колесами тяжелых подвод.

– Ничего вам не ясно, – хмыкнул барон. – Его Величество Гарин Третий, старший сын и наследник покойного короля Якова, человек острого ума и трезвого рассудка. Всем пехотинцам, служащим здесь, оказана великая честь верой и правдой охранять секреты государства и службой своей поддерживать экономическое развитие королевства. Вот мы почти и пришли.

Заселили нас в ротную гостиницу, приземистое трехэтажное строение из бруса с низкими потолками и маленькими окнами, затянутыми бычьим пузырем.

– Сегодня никуда не поедем, – пояснил барон, пропуская нас вперед и обивая сапоги от снега. – Погода ухудшается, а до столицы без малого пятьдесят километров.

– Отлично, – согласился я. Большой камин в общем зале, заставленном тяжелыми дубовыми скамьями, призывно потрескивал поленьями, распространяя по помещению приятное тепло. – Вы удивительно хорошо говорите по-русски.

– Должность обязывает, – кивнул мой собеседник. – Смотритель?!

На крик прибежал невысокий розовощекий толстяк в сером сюртуке поверх синей атласной рубашки с жабо.

– Господам негоциантам лучшую комнату, как было условленно!

– Баринус акрил нигоцианта, – расплылся в приторной улыбке служитель и щелкнул пальцами. Рядом с нами, как из ниоткуда, появилась пара одинаковых с виду мальчишек. Рыжие, зеленоглазые, в одинаковых длиннополых сюртуках и высоких сапогах с блестящими пряжками. Ни дать ни взять двое из ларца из той детской сказки.

– Сквояжус крыл ливая, бистро, – выдал толстяк и потом уже на чистом русском языке поинтересовался: – Господа желают принять ванну с дороги?

– Ванна бы нам не помешала, – признался я, осматривая зал.

Большинство столов, вечером, очевидно, ломящиеся от снеди и выпивки, сейчас пустовали. Лишь несколько столиков в дальнем углу были заняты солдатами, мирно потягивающими пиво из больших глиняных кружек. По стенам обеденного зала были развешены разномастные шкуры, в одной из которых я не без удивления опознал тигра. Растянутая на скобах в центре зала, она, по-видимому, занимая почетное место, оттеняла всю серость и простоту убранства.

– Отлично, – кивнул барон. – Вы пока располагайтесь, а я в комендатуру, договорюсь по поводу экипажа на завтра. Кстати, у вас же должна быть королевская временная лицензия на торговлю. Извольте выдать, это облегчит бронирование мест.

Покопавшись во внутреннем кармане, я вытянул на белый свет одну из карточек, переданных мне накануне Подольских, и она тут же исчезла в недрах плаща Грецки.

– Обед принесут вам в комнату, – кивнул он уходя. – Я распоряжусь. Да, не отлучайтесь до обеда из комнаты. К вам прибудет ментор. Он постарается дать вам азы языка в сжатой форме, необходимой на первое время. Языки наши похожи, так что, думаю, выучить марланский для вас не составит труда.

Мальчишки-лакеи схватили наши вещи и вприпрыжку понеслись вверх по широкой деревянной лестнице, щебеча и переговариваясь на своем растянуто-резком языке, и нам с Зиминым не оставалось ничего другого, как последовать за ними.

Комнату нам определили действительно знатную, правда одну на двоих, что немного меня смутило, но Славик отмахнулся и, не раздеваясь, рухнул на одну из широких кроватей, застеленных шкурами.

Резные спинки и ножки мебели, вычурная на вид конторка, испещренная искусной тонкой резьбой, и тяжелая стальная люстра на кованом крюке, ввинченном в толстенную деревянную балку под потолком. Не хватало только купидонов по углам кроватей да атласных перин.

Откинув край шкуры, я присел на кровать и начал стаскивать промокшие ботинки.

– Ну и погода, – хмыкнул Славик. – Чистой воды зима. Да, ты слышал, как они общаются? Это умора какаято. Баринос акрил нигоцианта. Вот потеха.

– Потеха, не потеха. – Скинув наконец опостылевшую обувь, я растянулся на кровати во весь рост и прикрыл глаза.

Вроде бы и ясно все, однако, ни черта не ясно. Куча ошибок, куча недочетов человека, чей прямой доход зависит от их отсутствия. Да и почему, в конце концов, Подольских не смог разъяснить нам элементарные вещи? Та же погода. Вышли, рухнули в снег, принялись судорожно накидывать на себя теплые вещи и чуть не потеряли лицо перед офицерским составом и нашим встречающим, господином бароном. Тот же язык – что за спешка, отправлять в столь далекое путешествие двух представителей своей же конторы, не позаботившись выдать даже словарик основных терминов? Бред какой-то. Стоп, это не бред.

Чем больше я думал обо всем, тем более странной и поспешной начинала казаться вся наша экспедиция, мое назначение, карьерный взлет и полнейшее нежелание начальства освещать некоторые моменты.

– Славик, – тихо произнес я. – Похоже, нас подставили.

– С чего бы это? – Зимин удивленно уставился на меня со своей кровати.

– А с того, – пожал я плечами. – Чувство какое-то нехорошее. Раньше не понимал, что оно значить может, но чем глубже мы увязаем во всей этой истории, тем отчетливее и тревожнее оно становится.

– Конкретнее. – Славик свесил ноги с кровати.

– Недомолвок много, – пояснил я. – Взять ту же приемную дочку шефа. Вот что она тут делает?

– Куражится девка, – отмахнулся Зимин. – Хочется ей приключений, а что это, как не они? Кругосветное путешествие или экспедиция в дебри Амазонки по сравнению с этим так, легкая прогулка.

– Язык тот же, – не сдавался я, – ну ладно, мы с тобой прошляпили. Крыша у нас ехала от обещанных бонусов и весь мир тогда в разовом свете казался. Есть же люди, ответственные за подготовку, за инструктаж. Складывается впечатление, что нас просто выпнули сюда, и вертись как хочешь. Ну как, как, я тебя спрашиваю, вести торговые дела без знания языка оппонента. Ну, выучу я его, точнее основные термины из серии попросить воды или найти улицу, а остальное? Обычаи, устои, манера поведения. Откуда я все это возьму?

– Не гони волну, Митяй, – сморщился Славик. – Новые впечатления, шок, перемена климата. Да тебе сейчас даже чай с мятой покажется вселенским заговором. Предлагаю принять ванну и пообедать. На сытое пузо всяко веселее.

Вопреки обещанию барона, таинственная фигура под наименованием ментор появилась в нашем номере ближе к ночи. За это время мы успели принять ванну – надо отметить, что в этом обществе уже существовали центральное отопление и водопровод – и знатно отобедать крольчатиной в сухарях, запивая нежное мясо весьма недурным, на мой взгляд, пивом, принесенным одним из рыжих лакеев в большом ледяном кувшине откуда-то из погреба. Тепло потрескивающего поленьями камина, сытость и общая вялость наконец начали приносить свои результаты и, скроив из цветочного горшка вполне работоспособную пепельницу, мы дымили в потолок, растянувшись на шкурах, и предавались ленной неге. Иначе говоря, валяли дурака. Снег за окном ближе к ночи перерос в полноценную вьюгу, завывающую и бьющуюся в рамы, будто беснующийся дикий зверь, а мы вновь мечтали о будущем.

– Получу денег, – вздыхал Славик, – и автомобиль куплю. Никогда у меня машины не было, а теперь не просто старье на вторичке, а в автосалон пойду, как белый человек. Выберу там себе на вкус и цвет, куплю страховку и уеду на море.

– Это с твоим-то опытом вождения, – хохотнул я, наливая пиво из кувшина. – Тебе бы, друг ситный, без потерь вокруг квартала прокатиться, а он на море.

– Эх ты, а еще друг называется, – расстроился Зимин. – Нет, чтобы поддержать товарища, а он сразу мордой в косяки тыкать. Ладно я, а вот ты что со своей долей делать собираешься?

Я в задумчивости почесал щетину на подбородке. Если верить контракту и обещанию старика, куш мне светил немалый. Шутка ли, больше миллиона долларов. Сумма в моей голове не укладывалась. Нет, вы только не подумайте, что я её себе представить не мог. Очень даже мог. Способен был даже список детальный составить, на что можно потратить эту чертову гору дензнаков, но вот тот факт, что доллары были именно мои, точнее, когдато будут в таком количестве, в голове моей не укладывался.

Спокойствие и тишину в номере разорвал настойчивый грубый стук в дверь.

– Явился, – поморщился я и, нехотя оставив удобное ложе, поплелся открывать дверь.

На пороге, закутанный в толстый серый плащ, стоял бледный седой старик. В цепких пальцах ментора, а то, что это был именно он, я почему-то не сомневался, имелся объемистый мешок, туго стянутый у горловины толстой пеньковой веревкой.

– Господа негоцианты, приветствую, – обронил поздний гость и, нисколько не смущаясь, втиснулся между мной и дверным косяком. – Я по поручению господина барона. Могу ли я войти?

– Да вы уж вошли, – ехидно заключил я, наблюдая, как ментор скидывает запорошенный снегом плащ на спинку стула. – Чем обязаны столь позднему визиту?

– Будем учиться говорить, – кивнул тот, не замечая проскользнувшего в моих словах сарказма. – Вам что удобнее? Практикую два способа. Первый из них долгий, нудный и требует большой практики. Бесплатный к тому же.

– А второй? – поинтересовался Зимин с кровати.

– Второй платный, – кивнул старик, развязывая веревку на мешке. – Простой, быстрый и почти безболезненный. Из побочных эффектов тошнота, головокружение, жидкий стул, но все это временно и не у всех.

– Выпить не желаете? – поинтересовался я у ночного гостя.

– Не откажусь. – Ментор засунул руку в мешок и вытащил на свет грубо сработанную шкатулку. – Камень знаний, – буднично сообщил он.

– Видите ли, господин… – Я замялся. Наглый и навязчивый незнакомец даже не потрудился представиться.

– Называйте меня ментор, – отмахнулся пришелец. – Имя мое вам ничего не даст, да и забивать голову такими пустяками господам негоциантам не следует. Найдутся дела и поважнее.

– Хорошо, господин ментор, – охотно согласился я. – Вы понимаете, мы люди не местные, и некоторые вещи, знакомые вам с детства, могут показаться для нас непонятными.

– Вы о способах? – заулыбался старик, выставив на обозрение голые десны. – Все просто. Первый способ заключается в изучении основных терминов и прочей дряни по определенной методике, его используют не столь обеспеченные люди, как вы. Второй же более эффективен. В основе способа стоит «камень знаний» – артефакт, способный вводить человека в транс. В состоянии особого транса человек способен усваивать информацию в колоссальных размерах. Выучить язык он, к примеру, способен за полтора часа, а то и меньше.

– Интересный камень, – я с любопытством взглянул на шкатулку. – То есть, если я захочу выучить ваш язык, то стоит мне посидеть около камня, и знания осядут в голове?

– Не совсем, – смутился старик. – Камень лишь вводит в транс. Вы не бойтесь, тут нет ничего опасного. Более того, для вашего спокойствия я могу погружать в сон каждого по отдельности, дабы один из вас мог следить за процессом и прервать его в любой момент, если вдруг ему почудится опасность. Обучение будет происходить в три этапа. Первый занимает полчаса, и в ходе его мы изучим алфавит и правила произношения. Второй этап более долгий, отнимающий едва ли не вдвое больше времени. Он целиком и полностью будет посвящен правилам спряжения и склонения, а также другим необходимым нюансам. Третий же, самый ответственный, будет завершающим, так сказать, закрепителем пройденного материала.

Мы с Зиминым переглянулись. Вариант с чудодейственным камнем подходил нам лучше некуда и в какой-то мере являлся чуть ли не подарком судьбы.

– Как действует камень? – полюбопытствовал я. – Или, может, это секрет?

– Нет, не секрет, – покачал головой ментор. – Все дело в хитрой огранке, искусстве наших ювелиров. Светляки, солнечные блики или что-то еще, способное излучать свет, отражается от граней и действует на обучаемого, погружая его в здоровый, спокойный сон. В ходе погружения таким способом открываются каналы восприятия, и вперед. Именно потому приходится хранить камень в темном месте, исключая возможность попадания его на свет.

– Интересно, – улыбнулся я. – Ну а, скажем, помимо языка я хочу научиться фехтовать или, например, скакать на лошади. Может ваш булыжник мне в этом помочь?

– Нет, однозначно нет, – покачал головой старик. – В состоянии сна я могу дать вам только знания. Умение верхового или профессионального арчера – это скорее память рук, глаз, спины и ног, но никак не память головы.

– Моторики не хватает, – подсказал Зимин.

– Именно, – щелкнул пальцами старик. – Термин этот на вашем языке обозначает мышечную память и как нельзя лучше подходит под определение того, что я не могу вам дать.

– А можно нескромный вопрос? – Вызывающая манера поведения старика несколько меня завела, и я решил немного поиздеваться.

– Валяйте, – махнул сухой рукой ментор.

– Вот, скажем, камень ваш, – хмыкнул я, – его же можно купить?

– Можно, – согласился наш гость. – Камень сей особенный, почитай – редкость, но, обладая нужным количеством золотых, можно купить хоть дюжину. Я понял, к чему вы клоните, господин негоциант.

– И к чему же? – поинтересовался я, постаравшись придать своему лицу как можно более невинное выражение.

– А к тому, – ухмыльнулся старец, – что в вашем понимании, стоит только купить себе «камень знаний» – и вы готовый ментор. Так, я спрашиваю?

– Так, – развел я руками.

– Загвоздка есть, – закусил губу старик. – Да такая, что если бы вы знали, начисто бы отбросили эту идею.

– Поделитесь, ментор, – кивнул я, стараясь подавить усмешку, – тут все свои.

– Транс, – просто пожал плечами седой. – Вогнать-то вы человека сможете, а вот вывести уже не получится. На выходе овощ, а не личность. Более того, любой способ, отличный от способа гильдии менторов, может привести к летальному исходу. Все еще хотите приобрести такой камушек? Могу посодействовать, всего-то десять тысяч полновесных золотых.

– Нет уж, – улыбнулся я. – Предоставим дело профессионалу. И не боязно ли вам ходить со столь драгоценным камнем по улицам? Лихие люди, темные закоулки, ну вы понимаете.

– Понимаю, – кивнул старик. – Но за себя не опасаюсь. Я член гильдии менторов. Уважаемый человек. К тому же при мне три телохранителя из гильдии наемных убийц. Эти парни знают свое дело и честно отрабатывают потраченные на них деньги. Ну, так что, какой способ желаете выбрать?

– Первый долго, – нехотя пришлось признать мне, – а ввиду складывающихся обстоятельств, знания нам необходимы. Смущают, конечно, некоторые аспекты, или побочные эффекты, что вернее, и есть одна загвоздка. Мы только что прибыли и не успели обзавестись ходящими здесь золотыми кругляшами.

– Не извольте беспокоиться, господа. – В глазах старика промелькнул огонек жадности. – Вопрос оплаты можно с легкостью урегулировать. Ну, скажем… – Старик наигранно задумался. – Нет ли у вас чего-то особенного, того, что в нашем мире быть не может? Сущая безделица для вас, но артефакт для старого ментора. Вы дарите мне эту безделицу, а в ответ я оказываю вам свою маленькую услугу.

– Артефакт, – поморщился я. Действительно, в нарушении всех инструкций мы с Зиминым протащили в эти средние века некоторые предметы быта, запрещенные к ввозу. Электрические зубные щетки и батарейки к ним, взятые пригоршней про запас, ментору были явно без надобности. Зачем человеку без зубов зубная щетка? Фонарики в этом мире были хоть и не запрещены, но являлись большой редкостью, но и их старик вполне мог бы себе позволить. Был еще тщательно спрятанный на дне сумки ноутбук, но отдавать его в планы не входило.

– Вот. – Покопавшись в боковом кармане кофра, я с сожалением вытащил свой старый плеер. – Подойдет?

Аккуратно взяв в руки флэш-проигрыватель, старик начал внимательно рассматривать непонятный для него арт-объект.

– Что это? – наконец сдавшись, поинтересовался он.

– Плеер, – кивнул я на белый прямоугольник с наушниками. – Музыкальная шкатулка, трубадур, гусляр, баян, что вам будет угодно. Давайте я продемонстрирую.

Нацепив на старика наушники, я вдавил кнопку старта и, пролистав плейлист, включил самую спокойную и умиротворяющую композицию из всех, что хранились в памяти устройства. Эффект был прилюбопытнейший.

Старик замер, будто проглотил шест, и, выпучив глаза, начал судорожно озираться вокруг, очевидно, пытаясь угадать, где эти чертовы торговцы умудрились спрятать целый симфонический оркестр во главе со скрипачкой азиатского происхождения. Впрочем, надо отдать ему должное, успокоился он быстро. Он не стал кричать, бегать по комнате, рвать на себе одежду или и так редкие волосы, а лишь вытер вдруг проступивший на лбу пот и, вынув из ушей наушники, аккуратно положил их рядом с собой. Похоже, специфика работы с иномирянами давала о себе знать.

– Подойдет? – вновь поинтересовался я.

– Более чем, – кивнул седой, все еще опасливо косясь на чудесную белую коробочку с трубадурами. – Певучий ящик, я слышал о таких, но вот держать в руках приходится впервые.