В полушаге от любви

– И как же он все это объяснил? – осторожно поинтересовалась я.

– А никак! – отрезала Мирейя. – Вожжа попала ему под хвост – и все! «Я так хочу – значит, так оно и будет!» Нет, он, конечно, долго распространялся о том, как важна эта школа для герцогства. Целую лекцию мне прочитал! Про новые возможности для бедняков, про рост материального благосостояния, про уровень мастеров и развитие южной части герцогства. Как будто я только вчера родилась! Как будто не знаю, что такими красивыми словами можно оправдать любое, даже самое нелепое начинание! И будто бы я так наивна, что даже не догадываюсь о подлинной причине, которая скрывается за этими красивыми объяснениями, но сама куда как менее благородна!

– А о какой причине идет речь? – нахмурилась я.

На этот счет у меня предположений не было, хотя я в любом случае считала, что, невзирая на цели герцога, трогать приданое своей сестры, да еще и без ее согласия, он права не имел.

– Эту школу Конрад планирует построить в Зеркальной долине. – Мирейя многозначительно хмыкнула. – Еще какие-нибудь вопросы есть?

Я поджала губы. Зеркальной долиной называли местность, расположенную на юге герцогства, которая была буквально испещрена всевозможными ручьями, речками и озерами. Видимо, из-за того, что в чистой воде постоянно отражалось небо и растущие на берегу деревья, это место стало ассоциироваться у людей с зеркалами и отсюда получило свое название. Природа там была потрясающая, купание – одно удовольствие, воздух, по утверждениям целителей, полезный.

– Брат собирается под шумок построить там для себя особняк, чтобы не сказать малый дворец, – на всякий случай пояснила Мирейя. – Якобы для того, чтобы иметь возможность курировать работу школы. Какая часть суммы уйдет на эту часть его плана, а какая – собственно на школу, не мне тебе объяснять.

Больше не в силах сидеть на одном месте, она вскочила и снова принялась мерить шагами комнату. Правда, на этот раз уже не двигалась так стремительно.

– Он просто хочет устроить себе курортный особняк и сделать это собирается за мой счет, – заявила она, резко развернувшись на каблуках.

– Ну хорошо, допустим, что он хочет именно этого. – Я очень сильно злилась на герцога, но старалась сохранять хладнокровие, поскольку оно способствует ясности мысли. – Но герцог ведь и сам не бедствует. Почему бы ему не потратить на школу и особняк собственные деньги?

Мирейя зло рассмеялась.

– Отличный вопрос! – во второй раз похвалила меня она. – Просто чудесный. И знаешь, его я тоже задала Конраду. Как ты думаешь, что он мне ответил? Прочитал очередную лекцию. Дескать, у него нет сейчас свободных денег. Мое же приданое лежит без дела. Поэтому нет ничего более логичного, чем пустить его в ход. «А что же будет дальше, когда я вознамерюсь выйти замуж?» – поинтересовалась я. «Тогда и разберемся», – вот его ответ. Дескать, беспокоиться мне не о чем, ведь я нахожусь под его опекой. Когда понадобится, он позаботится о том, чтобы все устроилось наилучшим образом.

– То есть возвратить вам эту сумму со временем он не пообещал? – уточнила я.

– Вот что мне в тебе нравится – это умение видеть суть вещей, – объявила Мирейя. – Да, он ничего не намерен мне возвращать. Это не говорится прямым текстом, но подразумевается. Если мне понадобятся эти деньги, а у него будет возможность их возместить и он сочтет мои причины уважительными, то, может быть… – Она отмахнулась и снова плюхнулась на банкетку.

– И все-таки это какая-то чушь, – пробормотала я. – Что значит «у него нет свободных денег»? Он что, разорился? Как-то я до сих пор не замечала никаких признаков подобного.

– И снова уместный вопрос. – Сегодня мне впору было прямо-таки краснеть от сыпавшихся из уст Мирейи похвал, вот только настроение, вопреки этому факту, было отнюдь не радостное. – Траты большие, дел в герцогстве много, а в самом скором времени настанет пора отправлять королю собранные в этом месяце налоги. В общем, ответ у него всегда и на все найдется. – Она сжала и снова разжала кулаки. – Но этот номер у него не пройдет. – Голос Мирейи был полон решимости. – Я не позволю ему так поступить. Это мои деньги. Мое приданое. Мне его оставили покойные родители. И только мне решать, как с ним обойтись.

– Конечно, мы ему это не позволим, – успокаивающе заверила ее я.

Мирейя благодарно улыбнулась. А вот во взгляде Илоны мне виделась некоторая доля здорового скептицизма. Что ж, она права: задача непростая, и над методами придется как следует поразмыслить. Но я была твердо намерена справиться, а это, как известно, уже по меньшей мере полдела.

Я встала с кресла и неспешно прошлась по комнате, заложив руки за спину.

– Надо обратиться к королю, – уверенно заявила я затем. – Он монарх и ваш родственник. Именно он должен вступиться за вас в случае, когда ваши права ущемляют. Строго говоря, это следует делать герцогу. Но если именно герцог является обидчиком, только король может вас рассудить и дать ему отпор.

К моему удивлению, Мирейя отнюдь не выказала воодушевления в связи с таким предложением. Напротив, теперь и ее взгляд стал скептическим.

– Я совершенно уверена, что король примет вашу сторону, – попыталась приободрить ее я. – В этом вопросе правы именно вы, с какой стороны ни посмотри. Тут даже не важно, как именно герцог собирается использовать деньги: на благотворительность, на развитие территории или на собственный дворец. В любом случае это – ваше приданое, и никто не вправе забирать у вас его часть.

– Я не уверена в содействии кузена так, как ты. – Король приходился Мирейе и герцогу двоюродным братом. – Кто знает, чью сторону он решит принять? Не исключено, что Конрад уже успел представить ему собственную версию. Но главное даже не это. – Мирейя тряхнула головой, заставив свои роскошные рыжие волосы качнуться из стороны в сторону, заново окутывая шею и плечи. – Брат прозрачно намекнул мне, чтобы я даже не думала о подобном решении проблемы. Дескать, все выйдет точно так же, как в прошлый раз.

Я понимающе поморщилась. В прошлый раз, когда мы пытались уведомить короля о планах герцога – и, что самое главное, преподать эту информацию со своей собственной позиции, – письмо было перехвачено. Причем произошло это еще прежде, чем гонец успел покинуть дворец.

– Брат ожидает этого шага, – продолжила Мирейя, убедившись в том, что я проследила ход ее мысли. – И он готов к такому повороту событий. Покидающая дворец почта будет просматриваться тщательно, как никогда. Подозреваю, что в ближайшее время отсюда и комар не вылетит, не будучи досмотренным. Поэтому нам следует поступить более неожиданным образом.

– У вас есть какой-то план? – догадалась я.

Илона тоже перевела на хозяйку будуара заинтересованный взгляд.

– Есть, – подтвердила Мирейя, и в ее глазах мелькнуло торжество. – Будем бороться с братом его же собственными методами. Раз он вознамерился отобрать у меня деньги, я сделаю то же самое. Заберу у него то, что стоит не меньше – или, во всяком случае, не намного меньше – моего приданого. И пригрожу, что если он не отступится от этого грабежа, то и сам останется с носом. А я возмещу собственные убытки, продав его вещь.

– Что же это за вещь, если она стоит такую баснословную сумму? – нахмурилась я.

В соседнем кресле охнула Илона, видимо, оказавшаяся более догадливой.

– Строго говоря, она вообще не имеет цены, – спокойно отозвалась Мирейя.

– Постойте… – Кажется, до меня тоже начало доходить. – Вы что же, говорите о бриллианте? О «Слезе великана»?

– О нем самом. – Довольная улыбка озарила лицо Мирейи.

«Слезой великана» назывался единственный в своем роде бриллиант – голубой, чистой воды и буквально-таки огромный для драгоценного камня. Он являлся семейной реликвией рода Альмиконте, перешел нынешнему герцогу по наследству от его отца и хранился в дворцовой сокровищнице.

– Что скажешь, Несси?

– Но как вы предполагаете это осуществить? Бриллиант лежит в сокровищнице, доступ туда закрыт. Войти и тем более что-либо вынести можно только в присутствии герцога, с его согласия либо предъявив охране распоряжение с его личной печатью. А ее невозможно подделать.

Все присутствующие отлично знали, что у Мирейи был свой человек, способный подделать почерк герцога, включая даже подпись последнего. Но печать – совсем другая история. Ее очень тщательно изготовил лучший мастер, и подделать ее действительно было бы нереально.

– Все верно, – подтвердила дючесса, уже успевшая обдумать и этот аспект своего плана. – Поэтому печать придется выкрасть. Совсем ненадолго. Составить соответствующий документ, быстро пройти с его помощью в казну и забрать бриллиант. После чего незамедлительно переправить драгоценность в надежное место. Во дворце люди Конрада рано или поздно сумеют ее найти.

Мирейя, вне всяких сомнений, ожидала от меня одобрения. Но после непродолжительных размышлений я решительно покачала головой:

– Я категорически против.

– Что? – Мирейя не рассердилась, но на ее лице я прочитала искреннее удивление.

– Госпожа, я считаю, что так действовать нельзя.

Я знала, что в общении с Мирейей могу говорить прямо, и считала важным пользоваться этой возможностью.

– Поясни.

– Риск огромен, – принялась перечислять минусы предложенного плана я. – Сначала надо выкрасть печать из личных покоев герцога. Потом получить бриллиант по поддельному документу. А ведь учитывая его особую ценность, стража может и не позволить его забрать, даже с бумагой. Что, если они отправят человека к герцогу для уточнения его намерений? Хорошо, если при этом у получателя окажется возможность сбежать. А если его оставят под охраной? Ну а о том, чтобы переправить бриллиант из дворца, я и вовсе молчу. Как это сделать, учитывая, что мы опасаемся даже отправить письмо? К тому же куда его отвезти потом? И кого отрядить для охраны? Ведь это безумно ценная вещь! Не приведите боги, его кто-нибудь украдет! Что мы станем делать тогда? Да и потом, – я в очередной раз неодобрительно покачала головой, стараясь призвать Мирейю к благоразумию, – это ведь не просто рискованный шаг. Не просто интрига. Это противозаконно. Мы говорим о серьезнейшей краже. Больше того, это – кража из казны герцогства. А это значит, она приравнивается к государственному преступлению. Кража печати – тоже. Леди Мирейя, поверьте мне, если что-то сорвется, ваш брат так этого не оставит. Да даже если и не сорвется. Он найдет способ создать для вас очень серьезные проблемы. Гораздо более серьезные, чем использование части приданого. Я уж молчу о том, какая судьба ждет исполнителей. С нами точно церемониться не станут. За преступления государственного масштаба наказания предусмотрены вплоть до смертной казни. И даже для дворян. Пожалуй, как раз для дворян-то и в первую очередь.

– Я целиком и полностью поддерживаю Несси, – заявила со своего места Илона.

Мирейе наше единодушие явно не понравилось. Поджав губы, она оглядела нас не слишком довольным взглядом. Впрочем, недовольство недовольством, но и ярости наше сопротивление у нее не вызвало. В отличие от недавнего поступка герцога. Ситуация ей не нравилась, но она была готова отнестись к нашей позиции с пониманием.

– Стало быть, ты отказываешься участвовать в такой затее? – спросила она у меня.

– Да, – подтвердила я. – Я не стану принимать в этом участие и считаю, что действовать надо иначе. – Я старалась говорить как можно более убедительно. – Следует еще раз обдумать возможные способы отправления письма, а параллельно поискать альтернативные варианты. Леди Мирейя, я уверена, мы что-нибудь придумаем. Но похищение бриллианта приведет нас всех к проигрышу.

– А ты, Илона? – повернулась к моей подруге Мирейя.

– Я полностью солидарна с Несси.

В голосе Илоны не прозвучало и тени сомнения.

Мирейя немного подумала, прикусив губу и барабаня ухоженными пальцами по изящно изогнутой спинке кресла.

– Хорошо, – наконец вздохнула она. – Я тщательно обдумаю все, что вы сказали. И приму решение.

Больше в тот вечер тема приданого не поднималась.

Глава 3

Всякий раз, когда человек допускает глупость, он делает это из самых благородных побуждений.

Оскар Уайльд

В том факте, что этим утром я рано встала, не было ничего удивительного. Я вообще имею природную склонность к образу жизни жаворонка. Моя мать в свое время весьма неодобрительно к этому относилась, отмечая, что подобный распорядок дня подходит для крестьян, а не для знати. В чем-то она была права. Большинство обитателей дворцов просыпались поздно, нередко вылезая из постели ближе к одиннадцати. Разумеется, я не имею в виду слуг. Однако не стоит строго судить моих приятелей придворных. Важно помнить, что и заканчивается их день далеко не рано. Это простые люди встают и ложатся вместе с солнцем. Дворцовая же жизнь не так зависима от цикла, диктуемого природой. Экономить свечи у нас не принято. А уж в том случае, если герцог дает придворный бал, никто и вовсе не ложится спать до утра.

Вы можете спросить, как мне удается держаться на ногах до позднего часа, учитывая привычку рано просыпаться. На самом деле это не составляет особого труда. Достаточно всего лишь час-полтора поспать днем. Такая возможность у меня в большинстве случаев есть. Отдохнув после обеда в постели или же на специально предназначенном для этой цели шезлонге, я вновь бываю бодра, энергична и готова к действию. А действовать, учитывая царящую во дворце обстановку, приходится практически постоянно.

Вот и на этот раз утро вышло нескучным. Около девяти часов я, полностью одетая, умытая, накрашенная и причесанная – процессы, на каковые, как и обычно, ушло совсем не мало времени, – прогуливалась по коридорам дворца. Можно было бы сказать, что к покоям герцога я пришла в силу чистой случайности или благодаря какому-нибудь особому дару предвидения. Однако в действительности все объяснялось куда проще. После вчерашнего разговора с Мирейей все мои мысли занимал вопрос о ее приданом и способах решения проблемы. Поэтому совершенно неудивительно, что ноги сами принесли меня к покоям герцога – человека, который нес ответственность за всю эту историю.

Ясное дело, сам по себе тот факт, что я увидела у входа в кабинет Кэмерона Эстли, нисколько меня не удивил. Шокирующим оказалось совсем другое. Граф о чем-то говорил с лакеем, которого, по-видимому, повстречал, немного не дойдя до двери. А из кабинета через приоткрытую щель на меня умоляюще смотрела Эмма.

Я мысленно выругалась, используя при этом выражения, которые были весьма в духе Илоны. На то, чтобы разобраться в происходящем, ушло всего несколько секунд. Все было ясно, как день. Мирейя вовсе не собиралась отказываться от своего смелого, а точнее, безумного плана. Раз мы с Илоной не стали поддерживать ее в этом начинании, она просто нашла себе другую помощницу. Эмма, конечно же, была согласна на все. Ей даже не пришло бы в голову как-то оценивать намерения Мирейи. Она просто пошла и сделала то, чего пожелала ее госпожа. Точнее сказать, попыталась сделать.

Вот тут-то и была загвоздка. Видимо, она сумела незаметно пробраться в кабинет герцога. Вполне вероятно, что ей также удалось отыскать печать. Не удивлюсь, если в данный момент камеристка прятала ее в одном из карманов своего платья. Но тут случилась неприятность: к кабинету подошел лорд Эстли. Причем, вероятнее всего, именно туда он и направлялся. Это следовало из позы, в которой он стоял, разговаривая с лакеем, – полуобернувшись к двери. Один раз он даже потянулся к ручке, но слова лакея заставили его задержаться. Однако еще немного – и этот разговор закончится. Лакей – не придворный, так что они точно не переместятся для беседы в какую-нибудь гостиную. Обсудят все дела, Эстли закончит отдавать распоряжения – и каждый пойдет своей дорогой. А дорога графа явно вела прямиком в кабинет.

Я напряженно сжала губы. Еще минута, от силы две – и Эстли застанет Эмму на месте преступления. Что же делать?

Нет, ради служанки я бы и палец о палец не ударила. Сама виновата: страдает за собственную глупость. Преданность преданностью, но и голову на плечах тоже надо иметь, предмет не лишний. Ведь я уверена: Мирейя не принуждала ее к содействию; Эмма пошла туда по собственной доброй воле. А преданность человеку заключается вовсе не в том, чтобы неукоснительно исполнять любое его пожелание. По моему глубокому убеждению, иногда она заключается в прямо противоположном. Как раз как в нынешнем случае. Если Эмма сейчас попадется, пострадает и Мирейя. И именно это заставило меня вмешаться.

Эх, не хотела я иметь никакого отношения к краже печати и бриллианта. Но, кажется, мне не судьба остаться в стороне.

Лакей отвесил почтительный поклон, а затем направился прочь по коридору, спеша выполнить распоряжения графа. Эстли шагнул к двери; перепуганное лицо Эммы исчезло из щели, когда она нырнула поглубже в комнату.

– Лорд Кэмерон!

Я бросилась ему навстречу. Эстли выжидательно замер, слегка удивленный моей поспешностью. Не давая графу опомниться, я схватила его за обе руки и взволнованно заглянула в глаза. Одновременно как бы невзначай разворачивая его спиной к двери кабинета.

– Лорд Кэмерон, вы были абсолютно правы! – эмоционально воскликнула я.

Эстли нахмурился, несколько сбитый с толку моим напором. Впрочем, его ответ прозвучал весьма уверенно.

– Разумеется, я был прав, – без тени сомнения подтвердил он. – А в чем именно?

Вот ведь самоуверенный наглец! Но вслух я сказала совсем другое:

– Вы были правы насчет меня. Тогда, на балу. Когда говорили, что я не завожу любовников, потому что есть один мужчина, к которому я давно и тайно пылаю страстью.

Слова сыпались из моих уст все быстрее и быстрее. Один взгляд краем глаза проинформировал меня о том, что Эмма снова приблизилась к щели и теперь жадно следит за нашим разговором, готовая использовать первый же удобный случай, чтобы сбежать. Беда заключалась в том, что из своего нынешнего положения Эстли все еще мог заметить ее боковым зрением, если бы она выскочила в коридор. Поэтому я вцепилась в предплечья графа пуще прежнего, незаметно разворачивая его еще немного.

– Я никому не решалась рассказать, кто это, – продолжила тараторить я, старательно отвлекая внимание Эстли. – Да что там, я даже самой себе не решалась признаться в своих чувствах. Но теперь я не могу больше молчать. Этот человек – вы.

И прежде, чем вконец ошарашенный лорд Кэмерон успел хоть как-то отреагировать на такое признание, я встала на цыпочки и поцеловала его в губы.

Пожалуй, «поцеловала» – это даже не совсем верное слово. Я обхватила голову Кэмерона руками и буквально впилась в его губы своими, стараясь задавить его таким напором, не позволить вырваться из объятий и сосредоточиться на чем-либо другом. Впрочем, вырваться он особо и не пытался. Сначала просто шокированно застыл, никак не реагируя на мои действия. Но очень быстро опомнился. И тогда его руки обхватили мою спину и плечи, а губы заработали не менее старательно, чем мои собственные. Ну, согласитесь, глупо было бы на его месте не воспользоваться ситуацией.

Целовался Кэмерон Эстли хорошо. Лучше всех моих бывших любовников; впрочем, за сроком давности я могла что-то и подзабыть. Но его губы определенно действовали очень умело, горячо и мягко одновременно. От него приятно пахло каким-то дорогим парфюмом из тех, что не дают резкого аромата, а как бы невзначай обволакивают, заставляя находящуюся рядом женщину испытать легчайшее головокружение. Я почувствовала, как по телу пробежали мурашки, а потом меня, наоборот, бросило в жар. Пальцы жадно вцепились Кэмерону в волосы, рискуя вырвать из них клок, а губы заработали более агрессивно. Руки стали постепенно опускаться все ниже, соскользнули по шее на спину и стали передвигаться к бедрам. Одновременно я чувствовала, как его длинные пальцы ласкают мою собственную спину.

Краем глаза я уловила легкое движение слева от себя. Эмма решилась выскользнуть из кабинета, проделала на цыпочках несколько шагов, а затем пошла по коридору как ни в чем не бывало. Словно только что поднялась по лестнице и теперь просто шествовала мимо.

Теперь можно было прекращать поцелуй, вот только беда заключалась в том, что мне совершенно не хотелось этого делать. Эй, Несси, возьми себя в руки! Спектакль закончен, артистке настала пора ретироваться, прежде чем обманутая публика забросает ее гнилыми помидорами! Тем не менее я не удержалась и напоследок жадно исследовала ладонями его бедра, одновременно целуя так, словно хотела затянуть его внутрь себя.

А потом резко вырвалась. Отступила, опустила глаза, сцепила перед собой руки.

– Простите! Простите, я не знаю, что на меня нашло! – воскликнула я. Щеки пылали вполне подходящим для роли румянцем. – Умоляю вас, забудьте о том, что только что произошло!

С этими словами я бросилась бежать. К счастью, ни догнать меня, ни окликнуть Кэмерон не попытался.

Под высоким потолком будуара дючессы уже не первую минуту звучал громкий девичий хохот. Мирейя дошла до той стадии, что просто всхлипывала, одной рукой держась за спинку стула, на котором сидела боком, а другой утирая текущие из глаз слезы. Илона тоже смеялась, хотя моя история и свидетельствовала о том, что я пренебрегла ее советом насчет лорда Кэмерона. Это отнюдь не помешало ей хохотать, уронив голову на руки. Я тоже улыбалась, но была чуть более сдержанна: все же для меня, в отличие от остальных присутствующих, недавнее происшествие было сопряжено с некоторой долей неловкости.

– Бедный лорд Эстли! – с трудом выдавила сквозь смех Мирейя, растирая слезы по лицу. – Как же он станет жить дальше? Что ты ему сказала? «Забудьте обо всем, что произошло»?

– Что-то в этом роде, – подтвердила я.

– Такое, пожалуй, забудешь! – проявила скептицизм Илона.

– Да ладно, переживет, – отмахнулась я.

Вот уж в чем я точно не сомневалась, так это что Эстли страдать не станет. И без малейших сложностей подберет себе девицу, которая не будет требовать от него подобной потери памяти.

– Ну? – спросила между тем Мирейя. Я взглянула на нее с недоумением. – Рассказывай! – призывно уточнила она.

Я перевела непонимающий взгляд на Илону, лишь для того, чтобы убедиться: подруга тоже чего-то от меня ждет. Это заставило меня напрячься и сесть более прямо. До сих пор я полулежала, вольготно устроившись на банкетке на правах героини дня.

– Так я же вам все уже рассказала, – выразила свое недоумение я. – Вы что же, считаете, что такой истории за одно утро мало? Лично мне нервной встряски более чем хватило!

– Ты не поняла, – покачала головой Мирейя. – Твоей истории вполне достаточно, но ты кое-что опустила.

– Что? – Я непонимающе захлопала ресницами.

Мирейя подалась вперед, и ее глаза блеснули жадным любопытством.

– Как? – только и спросила она.

– Что «как»?

Я, напротив, отклонилась чуть назад.

– Как это было? Что здесь непонятного? – весело возмутилась Мирейя. – Лорд Кэмерон хорошо целуется?

– Ах, это…

Я поджала губы и посмотрела на собеседниц исподлобья. У меня не было ни малейшего желания вдаваться в такие подробности. Нет, сами факты я могла пересказывать хоть по многу раз без малейших проблем. Но вот распространяться о своих ощущениях – это увольте. Особенно учитывая, что поцелуй понравился мне гораздо больше, чем я сама рассчитывала. И ладно бы еще я целовалась с приличным человеком, тогда не стыдно было бы признаться, что я получила удовольствие от процесса. Но не сейчас, когда речь шла об этом самоуверенном негодяе! Кстати, интересно, а ему самому понравилось? Если судить по его реакции, то вроде бы да… Черт, ну и что я несу?!

– Не знаю, – сухо ответила я вслух. – Я уже давненько ни с кем не целовалась. Теряю квалификацию. Поэтому мне сложно сравнивать. Наверное, нормально целуется.

Мирейя капризно скривила губы, неудовлетворенная таким ответом.

– Да и вообще, какое это имеет значение? – Почему-то затронутая тема начала меня злить. – Какая разница, как он целуется?

– Что значит «какая разница»?! – пуще прежнего развеселилась Мирейя. – Поцелуи – это важная часть личных отношений.

– Очень важная! – подхватила Илона.

– Леди Мирейя, не пугайте меня! – взмолилась я. – Какие личные отношения? С кем? С Кэмероном Эстли?

– А что тут такого? – сыграла удивление дючесса. – Видный, между прочим, кавалер.

Я схватилась за голову и громко застонала. Благо в отсутствие свидетелей могла позволить себе относительно фамильярное поведение с Мирейей. Илона не в счет, она своя.

– Очень видный, – веско произнесла последняя.

Я снова схватилась за голову, от которой успела было отнять руки.

– Илона, – мой голос был полон сарказма, – не ты ли совсем недавно распространялась о том, насколько опасный человек Кэмерон Эстли? А теперь, значит, предлагаешь мне завести с ним интрижку?

– Эх, Несси, Несси, – укоризненно вздохнула подруга. – Неужели ты до сих пор не поняла, что как раз из опасных людей и получаются самые лучшие любовники?