Люди и птицы

– …Ты прикинь! Мне это приснилось две недели назад. Выезжаю сегодня – и хренак! Как тебе?!

Влад промямлил:

– Да, бывает же…

Саша не удовлетворился и уточнил:

– Если бы мне кто-то рассказал такую историю, я бы не поверил. Потому что на самом деле так не бывает. Но это реально произошло!

Влад мягко повернул его голову к зеркалу. Саша был трудным клиентом: вертелся, кряхтел, чесался, оттягивал бумажный воротник – словом, всячески испытывал терпение парикмахера. Однако Влад всегда оставался невозмутимым.

Саше нужна была хоть какая-то реакция.

– Вот если б это с тобой случилось, ты бы что подумал?

Парикмахер махнул рукой куда-то назад:

– Там журнал лежит, вчера читал… В нем статья про паранормальные явления. То есть как: это нам кажется, что они паранормальные, но если подумать, всегда можно найти объяснение. Смотри, если бы аварии не случилось, ты бы про этот сон забыл. Но ты тачку разбил и думаешь, что сон вещий. На самом деле это совпадение, и таких совпадений в жизни до фига.

– Да ладно, до фига. У тебя такое было?

– Не совсем такое, но было. И еще, в этой статье грамотно объясняют, что, если это с тобой происходит, ты этому придаешь огромное значение. А все, кому ты рассказываешь, думают, что это ерунда… Хочешь почитать?

– Давай.

Саша надолго задумался, и Влад, позабыв, видимо, о пострадавшей машине, начал свою историю об очередной девушке.

– Мы с ней сначала в кино ходили, гулять – ну, все как обычно. Потом она ночевать у меня осталась – один раз, другой, третий. А потом берет и вроде как жить у меня начинает. Я думаю, ладно: хоть готовить и убираться будет. Так ни фига! Прихожу с работы: жрать нечего, везде бардак, колготки ее валяются… Я говорю: знаешь, красавица, так не пойдет, ищи себе другое жилье. Она, короче, устраивает скандал, но выметается. И давай мне по телефону названивать, хамить. Я ее послал. Так она брата своего на меня натравила. Захожу в подъезд – а тут фигак сзади! Но я отбился.

Влад, разумеется, преувеличивал: с его комплекцией отбиться он мог разве что от женщины, притом небольшого размера. Но это была его история, и в ней он мог хозяйничать как угодно.

Сегодня они были явно не на одной волне – у одного колготки, у другого полжизни вдребезги. Саша вздохнул и посмотрел на постер с лицом артиста Хью Джекмана, поблекший от солнца, попадавшего на него из окна-витрины. Выцветшего Джекмана Саша давно выучил наизусть. Шевелюра его лоснилась, а оскал был белоснежным.

– А как вообще жизнь? Работа?

Влад ругнулся.

– Короче, вводят новую систему. Будут следить, кто сколько клиентов обслуживает. Собираются камеру в зал повесить. Каждый месяц что-нибудь новенькое… Скоро тут как в тюрьме будем. Еще обыскивать станут на выходе – не стащил ли ты лак для ногтей.

– А чего ты в другой салон не пойдешь? Есть и покруче, там и платят побольше.

– Да я где только не работал. И там, где покруче, тоже. Везде свои минусы.

Мозг Саши немедленно начал работать в заданном направлении.

– Слушай, я давно собираюсь новый бизнес начать. Может, салон открыть? Щас на этом кучу бабла можно поднять! Обычных до фига, а я, например, открою чисто мужской… Маникюр, педикюр, массаж… Говорят, сейчас мужики следят за собой по полной программе.

Влад замер – ножницы в воздухе, – и смотрел на него недоверчиво.

Сашина мысль устремилась дальше, стала разливаться рекой, затапливая по пути сложности и несостыковки.

– Ты бы ко мне работать пошел… Можно еще такую фишку устроить – я это не сам придумал, а где-то читал… Обслуживать будут голые девки с шикарными сиськами. То есть я читал, что они топлес обслуживают, а у нас будут голые. Прикинь!

Влад ответил:

– Тогда у меня совсем клиентов не будет… если голые девки с сиськами.

Саша замолк. Об этом он как-то не подумал.

С детства Саша имел мечту. Доказать им всем – вот как можно было бы сформулировать ее вкратце. Об этом мечтают многие, но довольно невнятно. Саша же видел зримое ее воплощение в картинке, постоянно вертевшейся у него в голове и с течением времени дополнявшейся.

Сначала это была дорогая машина. Саша выходил из нее вместе с красивой девушкой, и непременно на виду у тех, кому он хотел доказать. Излишне упоминать, что «они» при этом рты разевали от изумления и сожалений различной природы – ради этого, собственно, все и затевалось.

Позже в его фантазиях появилась конкретика: Саша теперь представал в образе солидного бизнесмена. Образ этот отыгрывался в разных ситуациях с обязательным включением статусных символов. Последнюю вариацию картинки можно было вульгарно обозвать «виллой на Карибах». Во всяком случае, там точно была недвижимость, пальмы и океан. И Саша – в шляпе и с сигарой. Он немного стеснялся этой мечты даже перед самим собой, но был, тем не менее, ею, такой тривиальной, ведом.

Он начал зарабатывать, еще учась в институте. В это время другими делались настоящие состояния, но Саша был неотесан и робок – и всего лишь торговал джинсами на рынке. Вскоре, однако, он завел дружбу с корейцем Витей, который преподал ему главный урок. Нужно, говорил он, найти плодотворную идею. В съемной квартире они стали резать ночами морковку и мариновать ее в уксусе, а с утра таскаться по магазинам и продуктовым палаткам. И умолять, блефовать, канючить – словом, делать все, чтобы пластиковые коробочки с морковкой взяли на реализацию.

Так было положено начало империи корейских салатов, небольшой, но с годами окрепшей и приносившей теперь стабильный доход. На данный момент от Саши уже не требовалось ни рук, ни нервов, ни головы: он был просто хозяином и имел право подписи, а бизнес шел сам собой. Ну или почти сам собой. А душа его просила гораздо большего.

Наладив механизм производства и продажи салатов, они с Витей сунулись было в замороженные десерты, но из этой затеи ничего не вышло. Затем открыли небольшой ресторан в спальном районе. Едва стало понятно, что он будет приносить хорошую прибыль, как на пороге возникли люди в погонах, и ресторан был продан им за бесценок. Тогда неунывающий Саша приобрел маленький автосервис, состоящий из трех работников и гаража. Расшириться в этой сфере он, правда, не смог из-за большой конкуренции и угроз азербайджанской мафии, державшей неподалеку шиномонтаж. Заскучав, Саша даже нанялся в фирму, продающую башкирские лампочки, но не вынес рутины.

Чем он только не пытался заняться! В любой момент времени в его голове роились проекты в количестве не меньше пяти. Среди них он искал тот самый, единственный, который превратит его в миллионера. Он прочитал уже добрую сотню книжек о том, как быстро разбогатеть, и сделал для себя вывод: нужно найти идею, которая всем кажется бредом. За нее никто не берется, но она-то и выстрелит! Так что он всегда был на стреме и искал полезную информацию в подслушанных разговорах, газетных сообщениях, фильмах, надписях на заборах и в интернет-форумах.

К примеру, на прошлой неделе Саша узнал, что один провинциальный завод делает штангенциркули и продает их вдвое дешевле, чем они стоят в Москве. Тут же возник дьявольски ловкий план, хотя Саша понятия не имел, что представляют собой штангенциркули. Он как раз намеревался узнать. Но ему уже виделись огромные трансокеанские суда: они везли в США контейнеры, груженные штангенциркулями.

Торговлей его интересы не ограничивались. Сейчас он размышлял над еще одной гениальной идеей. Ему удалось обнаружить не занятую пока нишу на рынке прессы: журналов для мужчин за рулем было море, а для женщин – ни одного. Автомобилисток же становилось все больше, и кто-то неизбежно должен был прийти к этой же мысли. Надо было спешить.

Влад смахнул кистью волосы и снял покрывало. Затем помыл Саше голову и просушил ее феном. Саша терпеть не мог, когда волосы заваливались под одежду и кололи его оттуда. Расплачиваясь, он напомнил:

– Ты вроде журнал обещал…

– Ага. Только верни – казенный.

Влад, маленький и ставший отчего-то очень печальным, протянул ему руку, прощаясь. Саша тут же решил, что обязательно что-нибудь для него сделает. Пока ему было неясно, как примирить автожурнал и трансокеанские суда с цирюльным ремеслом Влада. Но он был уверен, что все в итоге получится.

В ресторане Саша сразу заказал текилу, кофе и сок. И выпил по очереди, ожидая подругу. По сути она была ему никакой не подругой, но Саша терпеть не мог слово «любовница». Познакомились они случайно, в японском супермаркете на «Менделеевской». Саша хотел выбрать саке и пытал продавщицу. Та, юная и беспомощная, лепетала какую-то ересь и заикалась. Подмога возникла в виде Хитоми, и тем же вечером саке было распито Сашей вместе с крошечной азиатской женщиной.

Теперь они встречались регулярно; Саша к ней очень хорошо относился, но совсем ее не любил. По одной простой причине: он не понимал и не знал ее. Хитоми была совершенной инопланетянкой. Это проявлялось во всем. В том, как она почти никогда не смотрела в глаза, и в том, как смеялась в кулачок по поводу и без повода. Ела она маленькими кусочками и рот прикрывала рукой. Одевалась в яркие тряпки и носила под мышкой плюшевого мышонка. В постели кричала: «ебать, ебать!» (Он понял не сразу: это звучало как «еватч, еватч!») Со временем она выучила и другие глагольные формы.

Хитоми изучала русский в Японии, а в Москве поступила в аспирантуру и писала диссертацию по Юрию Олеше. Саша даже специально прочитал повесть, из которой запомнил колбасу, футбол и «поет по утрам в клозете». Это была очередная загадка: что в этом произведении могла найти японка?

Когда они в первый раз оказались в гостиничном номере, Хитоми присела на него, не раздеваясь, просто отодвинула в сторону трусики. Напрягла мышцы, глядя куда-то мимо Саши, и за две-три секунды выжала из него, как из тюбика, захлебывающийся оргазм. Саша не успел понять, что произошло, только возникли откуда-то слезы и попали ему в ухо. А Хитоми уже грациозно встала, поправила юбку и ушла в ванную. Он был ошеломлен.

Дальнейшие их встречи тоже заканчивались знаком вопроса. Даже теперь, год спустя, Хитоми казалась ему чужой. Хотя время от времени у него возникало чувство, будто этот крошечный человечек – самое близкое ему на свете существо. Но если бы у Саши спросили, зачем он нужен ей, он не сумел бы ответить. Потому что с ее талантами Хитоми вполне могла стать любовницей, а то и женой кого-нибудь покруче.

Она появилась вовремя, как всегда. Надела очки, чтобы прочесть меню. Фиолетовая оправа. Гладкий лоб, никогда не морщится. Редкие брови. По отдельности – ерунда, а все вместе – красавица. Саша приосанился и тоже начал читать.

Когда официант в длинном фартуке растворился, приняв заказ, она улыбнулась. Хитоми по большей части молчала; чтобы услышать ее голос, следовало задать вопрос. Вопрос Саша не придумал и отчего-то робел. Они съели по стейку, выпили бутылку красного. Обменялись междометиями типа «м-м!». Потом она погладила его ногу мыском розового сапожка, и Саша оттаял.

Он пересказал ей сначала свой сон об аварии, затем то, как сон магическим образом сбылся. Выслушав его до конца, Хитоми сказала:

– Мама вчела мне звонира. Бортари, так. Потом она говолит: твой длуг, у него класная масына была? Я говолю, была. Плавирьно?

Саша:

– Ну да, бэха была красная. Мы с тобой на ней ездили, когда только познакомились.

– Мама говолит: я ее виджера. Спласывает: она попадара в авалию? Я говолю, попадара. Она опятч: а длугая, новая попадара недавно? Я говолю, не знаю тощно, сплосу. Она: а я виджера, что попадара.

Ну вот. Сначала сон, а теперь оказывается, что японка на другом конце света заранее знала про несчастье с его серебристой красавицей… Хитоми не раз говорила ему о матери, якобы ясновидящей, и еще о бабушке, которая каждый день варила ядовитую змею для употребления в пищу. И дожила поэтому уже до девяноста трех лет в своей потной, жаркой стране.

– Мама говолит: в его класную масыну пощелирась веджма и плыгает за ним из одной масыны в длугую масыну. Стобы ее плогнатч, нужно помытч новую масыну с сорью. И сам ты доржен помытча с сорью. Да?

Раньше Саша во все эти сказки не верил, но тут у него пробежал мороз по коже. Он вообразил эту ведьму: японская старуха с клюкой и космами до пола. В детстве у него был диафильм «Погонщик быков и ведьма Ямамба»; Ямамба была именно такой, и он ее хорошо запомнил. Сашу передернуло, когда он представил, что никогда не был в машине один, а все время с этой мерзкой старухой. Наверное, она сидела на заднем сиденье и выглядывала оттуда. А когда он смотрел в зеркало заднего вида, быстренько пряталась – как в фильмах ужасов.

– Так, а… что теперь мыть? Машины у меня уже нет. Сегодня забрали…

– Новую мой, когда купис. А то она в нее плыгнет.

Если бы его жена наняла сыщика, тому бы не пришлось особенно напрягаться. Саша не парился и всегда снимал номер в одной и той же гостинице. Там их все знали, относились как к постоянным клиентам и периодически награждали бонусами за лояльность. Сегодня подарили бутылку дорогого шампанского.

Они его быстренько выпили, и секса в результате не получилось. Саша был очень уязвлен.

Хитоми погладила его по щеке, чтобы он не расстраивался.

Эта хрупкая азиатка никогда не пьянела, хотя пила больше него. Саша не понимал, как это возможно с точки зрения физиологии: в нем было сто пятьдесят килограмм, а в ней – от силы сорок. По рассказам Хитоми, вся ее родня спиртное употребляла как воду. Причем все подряд: вино, пиво, водку, виски, коктейли. Та самая девяностотрехлетняя бабуся ежедневно выпивала бутылку саке, настоянного на змее. И после этого еще говорят, будто японцы спиртное не переносят… Ага, как же. Саша расстроился окончательно. Сегодня явно был не его день, и следовало завершить его поскорее. Но Хитоми предложила:

– Может бытч, погуряем? Щколо хородно буджет… Потом зима – фу.

Она заранее поежилась.

И Саша, вопреки своему настроению, согласился.

В час ночи улицы были пусты. Никто не горланил песен, не бил стеклотару и не припадал к тротуару сблевнуть. От прохладного воздуха Саша быстро протрезвел, и мысли его снова вернулись к проектам. Вообще-то он не хотел о них думать именно сейчас, но не умел расслабляться. В его голове будто тикали часы, отсчитывая Время, Потраченное Зря. И словно бы спрашивали мерзким будильничьим голосом, что он успел за сегодня сделать. Того, что имел в виду будильник, Саша всегда делал довольно мало. Но голос к этому привыкать не желал, и Саша всегда чувствовал себя виноватым.

К тому же: дурацкая история с машиной. К концу дня от трагедии осталось лишь чувство досады и ощущение какой-то помойки и глупости. Предстояло еще увидеть злорадную улыбку жены… Саше стало очень одиноко, и он даже забыл, что сейчас он вдвоем. С обеих сторон проспекта нависали многоэтажки, и все было неподвижно и заперто, и витрины были темны. Изредка проносились машины и проносили кого-то мимо. Мимо Сашиной жизни и его одиночества[6].

К счастью, поднялся ветер, и у Хитоми взлетели волосы. Тогда Саша вспомнил, что он не один, и вообще. Он сжал ее руку, обнял покрепче. А потом удивился и сказал:

– Кто-то идет нам навстречу. По-моему, карлик.

Хитоми, будучи близорукой, оттянула уголок глаза и попыталась рассмотреть, кто же там впереди.

Вскоре им стало ясно, что это ребенок. Он шел медленно, будто прогуливаясь. Саша тоже замедлил темп. Приблизившись, они увидели мальчика лет восьми в джинсах и тонкой куртке, большеголового, светлого. Он посмотрел на них с любопытством. Во рту у него были два чрезвычайно больших заячьих зуба и дырки на месте соседних, недавно выпавших.

Саша остановился:

– Привет.

Мальчик тоже остановился. Секунд десять он разглядывал их безмятежно, будто слонов в зоопарке. Затем почесал около уха и спросил:

– А она японка?

Саша все ожидал, что откуда-нибудь из-за угла выйдет взрослый, сопровождающий. Хотя он своими глазами видел, как ребенок шел издалека и совершенно один.

– Японка. А ты как узнал?

Мальчик пожал плечами:

– Видео в интернете смотрю.

И снова спросил:

– Вы поженитесь, да?

Саша притворился, что не расслышал. Или что он не Саша. Или что спрашивали не его. А Хитоми захохотала, прикрыв рот рукой.

– Понятно, – улыбнулся ребенок. – А если б вы поженились, у вас были бы красивые дети-метисы. Так говорят… Поэтому есть смысл.

– Вот ты какой, значит, – сказал наконец Саша. – За словом в карман не лезешь. А тебе можно задать личный вопрос?

– Пожалуйста. Только я знаю, что вы сейчас спросите.

– Что?

– Вы спросите: что ты здесь делаешь в такое время?

Саша только руками развел:

– Было бы странно, если б я не спросил.

– Ну да.

Мальчик разглядывал Хитоми и вопрос игнорировал. Тогда она тоже спросила:

– Сто ты джераес тут следжи нощи?

Он прыснул, услышав ее акцент, и они стали смеяться вместе. Потом мальчик сказал:

– Я просто гуляю. Вы ведь тоже гуляете.

– Мы взрослые, – возразил Саша. – И к тому же гуляем вместе. А ты – один.

Тогда мальчик стал смотреть в сторону – туда, где иногда проезжали машины. Где ветер трепал по асфальту и поднимал в воздух клубок из оберточной бумаги. Где было написано РЫБА, Нотариус, Венеция.

Хитоми порылась в сумочке и достала упаковку жвачек:

– Хощещ?

– Японская? Вообще-то, дети не должны брать жвачки у незнакомых людей.

Но протянул руку и взял.

Наблюдая за тем, как он разворачивает фантик, Саша крякнул:

– Ну ты даешь. Мало того, что разгуливаешь ночью один, так еще и жвачки берешь у кого попало. Все делаешь наоборот, да?

Мальчик громко жевал; рот его ходил ходуном.

– Да нет, просто я вижу, что вы – нормальные.

Он поднял на них большие глаза и надул огромный пузырь, который тут же лопнул, облепив его губы, нос и немножко щеки.

– Мы правда нормальные. Ты скажи, ты сбежал от родителей, что ли? Мы не будем тебя сдавать.

Саша в этот момент постарался собрать всю свою нормальность в кулак и выглядеть очень нормальным. Он чувствовал по дыханию Хитоми где-то рядом с его локтем, что она тоже совершенно нормально стоит и знает: следует соответствовать. Это был щедрый и пока не заслуженный комплимент – то, как назвал их мальчик.

Вздохнув, ребенок сказал:

– Ни от кого я не убегал. Просто гуляю, потому что мне не спалось. А родители уехали на байдарках.

– Как? – не поняла Хитоми.

– Ну, на байдарках – на лодках таких. С друзьями поехали.

– И ты хочешь сказать, что ты один дома остался?

– Ну да.

Он даже пожал плечами, как будто это само собой разумелось. Саша ему не поверил.

– Так не бывает, – сказал он печально. Потому как он тоже считал, что встретил нормального человека, правильного и искреннего. А теперь придется расстаться с иллюзией – в очередной раз.

Но мальчик заглянул ему в глаза, убеждая:

– Я правду говорю. Ко мне бабушка приходила и делала на ужин омлет. А потом ушла… Ей кошку надо кормить.

И добавил:

– Родители часто уезжают… Я привык уже. Только заснуть иногда не могу – вот и гуляю, пока спать не захочется.

У Саши в голове застучали. Ему показалось, что он задушил бы сейчас и кошку, и бабушку, и этих родителей, если бы они оказались тут, перед ним. И он даже не стал бы раскаиваться. И еще…

Продолжить мысль он не успел, потому как ребенок спросил:

– А можно я с вами пойду?

В голосе его были: надежда, тревога и стыд. Саша почувствовал, что вот-вот забьется в припадке и кинется убивать бабушку прямо в ее уютной клоповьей квартирке. Мускулы его напряглись, на лбу выступила испарина. Над ним висело обозначение: он был нормальным и не мог подвести человека. Но забрать чужого ребенка он тоже не мог.

Саша сказал:

– Давай так: мы проводим тебя до дома, и ты ляжешь спать. Я дам тебе свой телефон. И если тебе не с кем будет поговорить, ты мне звони. Хоть среди ночи.

Они взяли его за руки с разных сторон и повели домой. Мальчик показывал дорогу.

– Тебя как зовут-то?

– Булка.

– Как?!

– Да это кличка такая. Потому что фамилия – Булкин. А вообще-то я Дмитрий.

– Понятно. Я – Саша. А она – Хитоми.

– Значит, ее можно называть Томи. Да?

– Наверное. Я как-то не догадался… Так намного короче.

Ребенок застенчиво посмотрел на японку и пробормотал, обращаясь к Саше:

– Она как игрушечная, правда?

Хитоми была одета в белую мини-юбку; из-под юбки торчали тонкие ножки, обутые в розовые круглые сапоги. Сверху – желтый, будто кукольный, пуховик и мышонок под мышкой. Ну точно игрушка. А диссертация по Юрию Олеше – так, прикол от производителей.

Посадив игрушечную Томи в такси, Саша поймал себе развалюху с разбитой фарой. Назвал адрес и притворился спящим, чтобы водитель, взъерошенный старичок, не развлекался за его счет болтовней.

В общем и целом Саша мало думал о детях и об их воспитании. Он считал, что в этом процессе нет ничего особенно сложного и все происходит само собой. Дети, казалось ему, сами знают, что перед сном следует чистить зубы, а после школы делать уроки. Во всяком случае, ребенок, который жил вместе с Сашей, производил на него именно такое впечатление. Он задал себе вопрос: что же это за мальчик, который вместо того, чтобы смотреть телевизор или играть в какую-нибудь приставку, предпочитает бродить ночью по улице? И нашел на него ответ: это был не совсем нормальный мальчик. Ребенок, у которого не все дома. Ха-ха.

Они могли просто не знать. Те придурки, уехавшие в поход на байдарках.

Интересно, а если бы они обнаружили, как именно Булкин-младший проводит ночь в их отсутствие?

Саша вспомнил, как прошлой весной пил в парке пиво с одной знакомой. Была ранняя весна, когда уже пригревает солнышко, но воздух еще очень холодный. Они расположились на бревне у водоема. Прямо перед ними на воде раскачивался плот, а на нем – группа мальчишек лет десяти-одиннадцати. Пацаны курили и матерились, толкались, смеялись, падали в ледяную воду прямо в кроссовках и куртках, залезали обратно – и все это продолжалось час или полтора. Знакомая Саши зачарованно смотрела на них и наконец сказала:

– Если бы появилась волшебница и предложила исполнить желание, знаешь, чего бы я попросила? Чтобы родители, и бабки, и тетки вот этих детей оказались вдруг здесь, и я бы смогла увидеть их лица.

Если бы только все мы знали, чем занимаются наши близкие, когда мы не видим.

Глава 3

Таня и облако

Вова осторожно взял Таню за руку. А она сделала вид, будто ничего не заметила.

Вова, большой, почти незнакомый мужчина с теплыми руками. Таня, с тревожным взглядом и ледяными пальцами.

Спикировал желтый лист.

Сидя на скамейке у пруда, они наблюдали следующую картину. Трое собирались купаться. Пьяные, с остекленевшими глазами; молодые, но уже измученные своим бессмысленным существованием. Точнее, купаться собирался пока только один: красное лицо, тощее паучье тело. Он покачивался, подрагивал и медленно разоблачался. Обнажил молочно-белый торс и тонкие ноги, кинул одежду на асфальт. Два друга его замычали:

– Серег, ты че… Серег, не лезь…

Погода, несмотря на яркое закатное солнце, была осенняя и совсем не купальная. Бррр… На поверхности воды виднелись кое-где пластиковые бутылки и пакеты. Еще кое-где – тина и другая растительность. На дне могло быть все, что угодно.

Серега доковылял до края и дернулся: скорее упал, чем бросился, в воду. На берегу, поодаль, остановилась группа молодых людей и стала наблюдать за ним без особого любопытства.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Дождь тоже не лучше. Дышать становится легче, но на улицах появляется жидкая грязь. Обувь, подолы плащей и юбок, штанины и детские куртки пропитываются коричневой массой – и тогда по громадному городу из стекла и бетона движется бесконечная, измазанная глиной толпа.

2

Летом Тане впервые довелось использовать голубую кабинку под названием «биотуалет», какие во множестве стоят в местах скопления людей. До этого она полагала, что биотуалет – это такое высокотехнологичное устройство, засасывающее материал и превращающее его в нечто безопасное для окружающей среды и обоняния. А вот и нет. Оказалось, что внутри него – просто яма с какашками и неустойчивым пластиковым верхом, на который нельзя забираться с ногами, а садиться – немыслимо. С тех пор Таня в качестве варианта подобные сооружения не рассматривала.