Нареченные

Я подняла голову и увидела, что они очень серьезно глядят на меня. Калеб слышал мои мысли и знал, что я намеревалась сделать. Я заметила, как у него дернулась рука, чтобы удержать меня, но я вырвалась и выбежала через переднюю дверь.

Я страшно рассердилась. Подбежала к джипу и хлопнула дверцей, увидев, что Калеб вышел за порог. Ключи мне на глаза не попадались, но я их лихорадочно искала. Когда он подскочил к машине, я захлопнула дверцу, чтобы он не мог остановить меня.

– Мэгги, подожди. Ты куда собралась?

– Куда подальше, – я уставилась в зеркало заднего вида.

От бессилия я заколотила руками по рулевому колесу, и джип вдруг ожил. Будто по моему желанию. Я посмотрела в окно на Калеба – он был поражен не меньше меня. Вытащил из кармана ключи, ошарашенно глянул на них и перевел взгляд на меня.

Я не стала больше ждать. Включила скорость, и машина каким-то образом завелась. Она могла ехать, и это было все, что мне нужно. Я выехала на шоссе и посмотрела на Калеба в зеркало заднего вида. Он отчаянно махал руками, потом побежал в дом. У меня бешено заколотилось сердце. Оно не хотело, чтобы я уезжала, да еще в таком сумасшедшем состоянии, да еще вот так. Мы не были созданы для ссор. Я вспомнила наш первый спор на заднем дворе у Кайла и свою боль, но не стала поворачивать назад.

Я не сомневалась, что Калеб позвонит своему отцу. И моему. И потом они с Кайлом станут соображать, как вернуть меня и почему я вдруг повела себя так безумно. А он что, не знает почему? Подразумевалось, что Калеб такой же, как я, моя любовь, моя жизнь. А он теперь ведет себя так, словно больше меня недостоин, словно я нуждаюсь в специальном обращении, соответствующем моему привилегированному положению. Со мной положено держаться почтительно и кланяться в знак повиновения…

Мэгги, не делай этого. Тебе нужно вернуться и посмотреть на все трезво…

Я выкинула мысли Калеба из головы и заблокировала их.

Как он смеет обращаться со мной как с истеричным избалованным вундеркиндом? Я была я! Я есть я! В моем видении мне открылось, что раса Асов испорчена в своих мыслях и действиях. Жадность, гордыня, самодовольство – это не мелкие человеческие недостатки. Но ведь они пытаются поклоняться мне, потому что я для них – олицетворение всех этих недостойных вещей. Бесспорно, это предел мечтаний любой девчонки. Ненавижу это.

Я умоляла Бога забрать все обратно. Я не хотела быть Провидицей. Мне нужен был только Калеб.

Я ехала какое-то время, затем остановилась у кафе-мороженого на краю дороги. Я хотела отдышаться и успокоиться, чтобы Калеб не сумел вызвать такси и по моему сердцебиению разыскать меня.

Я получила эсэмэску от Биша:

«Калеб сказал, что ты уехала. Я слышал, как вы там раскричались. Какого черта, Мэгс? Шлепай обратно и все объясни мне».

Потом позвонил Калеб, но я нажала на красную кнопку, отправила звонок в голосовую почту и не стала слушать. Не то чтобы я очень сердилась на него. Нет, не очень. Просто сердилась. Я хотела вернуть обратно свою жизнь. Мое сердце тянулось к Калебу, однако я прогнала это чувство прочь.

Я поправила защитный козырек, чтобы лучше видеть в зеркало. И разглядела метку, которую они заметили. На ней были солнце и луна, сложенные вместе, и серая расплывчатая линия их разделяла. Солнечная половинка белая, с широкими расползающимися лучами, а лунная – черная и гладкая. Эмблема была небольшой, может, дюйма полтора, и находилась на шее сбоку. Я потрогала ее. Метка показалась тверже татуировки, но кожа под пальцами была гладкой. Необычное ощущение.

Два парня за стойкой пустынного кафе косо посматривали на меня, поэтому пришлось вылезти из машины. Я вытащила несколько купюр, которые Калеб засунул в пепельницу, и подошла к стойке. Это место было из тех, где скамейки стоят на открытом воздухе под зонтами.

– Привет! – Я старалась говорить нормально.

– Привет. Чего желаете?

– Э… – Все сорта мороженого были известными, но какие они на вкус, я не представляла. – Что из этого похоже на Роки-Роуд?

Продавец оживился:

– Роки-Бальбоа, конечно.

– Ладно, тогда я возьму маленькое Роки-Бальбоа.

Я отдала деньги и подождала, пока мне сделают порцию. Парень подал мне мороженое и улыбнулся:

– Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо.

– Вы уверены? Похоже, вы… чем-то расстроены.

– Я в порядке. Все равно спасибо.

– О’кей. Доброй вам ночи, мисс.

Я его старше на год, не больше, а он обращается ко мне «мисс». Виной тому обретение силы: я стала выглядеть по-другому.

Я пошла к столику и села. Передо мной на столике сиротливо лежал телефон. Я получила еще две эсэмэски от Биша, три раза звонил Калеб, потом был еще один пропущенный звонок – уже от папы. Ничего себе.

Я оттолкнула телефон и съела ложку вязкого вкусного пломбира. Я начинала успокаиваться и теперь могла поразмыслить, не переборщила ли. Нет, не переборщила. Это они сошли с ума.

Они кланялись! Кланялись мне!

Когда от мороженого ничего не осталось, я выбросила тарелочку и решила прогуляться. Я понимала, что уже темно и время позднее, тем более в Калифорнии, но вернуться к джипу и поехать домой еще не могла. Признаться, я даже не была уверена, что помню, как возвращаться.

Я обратила внимание на расчищенный участок сбоку от киоска – видимо, он служил для чего-то важного. Подойдя поближе, я заметила небольшую площадку, окруженную со всех сторон большими каменными глыбами. Надпись гласила, что это мемориал в честь мужчин и женщин, которые служили своей стране. Я села на скамейку среди камней в самом темном месте и расплакалась. Я плакала из-за всего, по поводу и без, по мелочным и даже дурацким причинам. Я разошлась и не могла остановиться.

Я чувствовала себя ужасно. Сердце тревожно трепыхалось, томясь по Калебу, но я постаралась выровнять дыхание, чтобы он не подумал, будто я попала в беду. Я решила увидеть его и убедиться, что с ним все в порядке. Сфокусировалась на нем и увидела, что он сидит на ступеньках переднего крыльца, держа в руках телефон. У Калеба немного тряслись руки. Одной рукой он потер сердце и, поморщившись, шумно вздохнул. Я знала, что ему больно, как и мне, даже больнее. От этого я почувствовала себя еще хуже. Но мне нужно было еще немного продержаться.

Калеб подскочил, когда зазвонил телефон.

– Мэгги! – проговорил он взволнованно… – О, папа, ее все еще нет. – Питер что-то сказал, и Калеб поморщился. – Нет. Она меня блокирует. Не могу пробиться к ней, а телефон не отвечает. – Калеб рукой потер себе шею. – Я знаю, папа… Знаю, что сам заварил эту кашу. Я все исправлю, только бы она заговорила со мной, понимаешь… Да, я уверен, что она Провидица, у нее есть метка и она рассказала нам… Самое главное для меня – это она. Вся эта чертовщина с ясновидением не имеет значения. Единственное, о чем я думаю, – как вернуть ее в целости и сохранности. Нет. Я был словно заколдован или что-то вроде того. Не ощущал ничего, кроме преклонения. Очень странное чувство, я будто потерял контроль над собой. Мне все равно, поженимся мы или… Пошли все к черту, если думают, что заставят меня отступить или отказаться от Мэгги. Кто может защитить ее лучше меня?.. Да, я знаю, что уже натворил дел, но это не повторится. Когда Мэгги вернется, я… я… Не знаю. Я что-нибудь сделаю. Все исправлю. – Калеб повесил трубку и стукнул кулаком по перилам лестницы на крыльце.

Мне захотелось прижать его к себе, обнять, чтобы успокоить, но я не могла двинуться с места – пока не могла. Мне казалось, сперва я должна сделать что-то еще.

Калеб сидел, выпрямившись и часто дыша.

– Мэгги?

Я сидела как зачарованная. Неужели он почувствовал, что я смотрю на него?

– Мэгги, вернись! Прости меня. Пожалуйста, детка, – попросил Калеб. – Я здесь умираю, не зная, где ты!

Я вскочила со скамейки, прежде чем он успел вычислить, где я. Я осмотрелась вокруг, со всех сторон были огромные камни. Потом увидела человека, направлявшегося в мою сторону. Продавец из кафе-мороженого.

– Эй, ты что тут делаешь?

– Просто сижу.

– Ну, знаешь, это не очень-то безопасно для девушки. Одна, вечером, да еще в таком месте.

Его освещал только лунный свет.

– Да ничего со мной не случится, – улыбнулась я.

– У тебя что, есть «черный пояс»?

Я усмехнулась, вспомнив, как дядя Макс давал мне мысленные уроки «карате».

– Да, вроде того.

– А, ну тогда… – кажется, у него закончились аргументы. – Все равно, не думаю, что тебе стоит быть здесь.

– Я недолго.

– А в чем дело? У тебя что-то случилось?

– Да так, кое-какие неприятности.

– А-а, у всех свои неприятности, – парень усмехнулся и присел рядом со мной.

– Догадываюсь, но у меня все ужасно запутано.

Продавец кивнул. Потом вытащил из кармана квитанцию и что-то написал на ней. Оторвав от квитанции клочок, отдал его мне.

– Не хочу тебя пугать, я не такой, но меня в жизни не раз жевали и выплевывали. – Я взяла бумажку, на ней был номер телефона. – Я живу на той стороне дороги, в самом вонючем на свете гадюшнике. – Он указал направление. – Если тебе понадобится перекантоваться на ночь или пристроить кого-нибудь, звякни.

Я с улыбкой посмотрела на него.

– Очень тебе признательна, но я не местная. И не представляю, сколько здесь пробуду.

– Джорджия? – спросил парень.

– Теннесси.

– Мог бы догадаться по акценту. Я из Небраски. Да, тем, кто из другого штата, не спрятаться, вычислим. – Он снова рассмеялся, и я засмеялась вместе с ним. – Я серьезно. Похоже, ты хорошая девушка. Просто в голову не идет, кто мог тебя обидеть.

– В общем, так получилось. Со мной… ну, со мной кое-что произошло. И нет, я не беременная, – предупредила я его мысли. – Просто не хочу быть такой, как все ждут.

– А… По крайней мере, есть люди, которым ты, кажется, небезразлична. Некоторые не виделись с семьей тысячу лет, а приятели, что у меня есть, за пару баксов всадят нож в спину.

– Мне жаль. Это, должно быть, тяжело.

– Приходится с этим жить. Жизнь штука длинная, а потом – все, и тебя нет, – парень, не переставая, вертел в руках мобильник. – Ну ладно, я тебя задерживаю, иди… куда собиралась. Ты же не планировала спать прямо тут, верно? Если что, мое предложение насчет ночлега в силе.

– Нет, я пойду домой.

– Ты точно в порядке?

– Точно.

Парень пожал плечами, мол, сделал все, что мог.

– Тогда ладно. – Он протянул руку. – Приятно было встретиться, Теннесси.

Я улыбнулась.

– И мне тоже, Небраска.

И только я дотронулась до его руки, как меня озарило еще одно видение.

Глава 6

В моем видении парень уезжал куда-то с чемоданом в руке. Его отец был рассержен, мать плакала, а брат с мстительной и ревнивой миной наблюдал, как он уходит.

Однако юноша не знал, что мать ушла после него. Она, глядя вслед его потрепанному автомобилю, попыталась остановить сына, но было уже поздно. Он уехал. Она разругалась с семьей из-за того, что они его прогнали. Ударила мужа по лицу, собрала вещи и отправилась на поиски уехавшего сына.

У юноши не имелось мобильного телефона, и у его матери не было возможности узнать, куда он подался. Это случилось четыре месяца назад. Мать все еще искала его.

Мы оба замерли.

– Как ты это сделала? – пораженно спросил парень.

– Ты видел? – я с удивлением посмотрела на него.

– Конечно! Что это было? Ты что, ясновидящая?

– Нет.

– Но это правда? Мама искала меня?

Я посмотрела в его взволнованные, полные надежды глаза.

– Да, это правда. – Я будто бы знала, что делать, но не хотела. Наконец я вздохнула и сдалась, сосредоточившись на лице женщины. У нее были темно-рыжие волосы, стянутые в растрепанный пучок, лицо усталое и изможденное. – Она… работает в придорожном кафе. У нее на кофточке написано: «Джоз».

– «Джоз» – это по ту сторону железной дороги.

– Она думает о тебе… вспоминает, как во время бейсбольного матча ты был питчером.

– О господи… Я выступал питчером в средней школе. Кто ты? – спросил юноша – без насмешки… и с уважением.

Это заставило меня задуматься: сможет ли любой человек почувствовать, что я не такая, как все?

– Твоя мама здесь. Иди к ней. Она очень хочет тебя увидеть, – проговорила я.

– Я не знаю, как ты… Даже не могу отплатить тебе. Спасибо.

– Ты уже отплатил.

Парень собрался было уходить, но задержался.

– Между прочим, я Крэйг.

– Мэгги.

– Не знаю, от чего ты бежишь, Мэгги, но чувствую, тебе придется пойти на мировую. От судьбы не убежишь.

Он махнул рукой и ушел.

Я чувствовала себя взбудораженной. Судьба? Какое странное слово. Все, что происходило до этой минуты, было судьбой, я знала. Это доказывал Калеб и мои видения с запечатлениями. Одно из них уже осуществилось. И наверно, мы находимся там, где и должны быть. Что бы мы ни пытались сделать и как бы ни старались изменить ход событий, мы все равно будем там, где предназначено. Это означало… Мне, без сомнения, суждено быть Провидицей. Черт! Как так получилось, что этот парень оказался таким проницательным?

Я глубоко вздохнула, почувствовав, как кольнуло в груди, и бросила взгляд на Калеба. Он все еще был на крыльце, но теперь не сидел, а ходил взад-вперед. Я видела, как он считал в уме, что меня нет уже больше трех часов. Он был страшно встревожен, сжимал и разжимал кулаки, представлял, как я засыпаю в джипе и Маркус проделывает со мной нечто похуже отрезания волос, или как на меня нападают и грабят, или как прокалывается колесо на шоссе.

– Калеб.

– О, благодарю тебя, Боже! Мэгги, с тобой все в порядке? Ты где?

– Я еду домой.

– Мэгги…

– Не сейчас, Калеб. Я буду скоро.

– Я люблю тебя. Я люблю тебя и мне очень жаль. Только будь осторожной.

– Я тоже люблю тебя.

И тут же непонятно каким образом я нашла дорогу домой. Думаю, здесь не обошлось без сверхъестественной помощи, вроде той, когда без ключей завелась машина или появился образ матери Крэйга. Я не стала сомневаться и поехала вперед.

Через полчаса я уже въезжала на подъездную дорожку к дому. Калеб обернулся и глубоко вздохнул, увидев меня.

Я вышла из машины и повернулась лицом к дверце джипа, закрывая ее. Пока еще я не чувствовала, что готова встретиться с ним лицом к лицу. Я закрыла глаза и, зная, что он подходит, открывать их не стала.

Я почувствовала, как руки Калеба обвили меня, и поняла, что больше не могу злиться. Я бы физически не сумела оттолкнуть его. Я повернулась и обняла его за плечи, уткнувшись лицом ему в шею и прерывисто дыша. Калеб немного отстранился и пальцем приподнял мой подбородок.

– Извини. Искренне прошу. Я очень виноват. Меня так захватило все это новое, и я забыл, что ты по-прежнему моя и мне нужно оберегать тебя. Прости, – прошептал он.

Я внимательно посмотрела на него. Калеб говорил от всего сердца, и я ощущала, как его чувство перетекает в меня.

– Прости и ты меня. Я перегнула палку… вела себя по-детски.

– Нет, совсем нет. Ты имела полное право уехать. – Я снова взглянула на него. Хотела убедиться, что он говорит так не потому, что я Провидица. – Я говорю так только потому, что вел себя как осел. Мы же с тобой близкие люди. – Он коснулся ладонью моей щеки. – Ты прежде всего моя запечатленная, и я должен был все объяснить и помочь пройти через трудности. А я вместо этого так увлекся мыслями, какая ты особенная, что забыл обо всем на свете. Ты особенная, но ты всегда была такой. С того момента, как мы встретились. Не с того, как запечатлелись. Ты всегда была для меня особой, и я обещаю, что больше этого не забуду.

– Мне нужно, чтобы ты был рядом со мной, Калеб, а не у моих ног. Я все такая же, как была, – заговорила я, но он прервал меня, прижав к губам большой палец.

– Отныне и навсегда ты будешь для меня только моей Мэгги.

Я вздохнула с облегчением и только тогда почувствовала, что его прикосновение меня успокоило. Я ощутила, как откатилась волна тревоги и растаял комок в груди. Мы оба счастливо выдохнули. Я крепче сжала руки, а Калеб плотнее, если только это было возможно, прижал меня к себе.

Мы стояли так очень долго, наслаждаясь своей близостью. Калеб был теперь нужен мне больше, чем когда-либо. Он понимал это и был полон решимости находиться рядом всегда, что бы ни случилось.

Я отстранилась, чтобы взглянуть на него. Его волосы растрепались, и он выглядел так, будто вот-вот упадет в кровать, но все равно был великолепен. Калеб хотел убедиться, что я действительно простила его, а не просто поддалась. Я притянула любимого к своим губам, и мы сладко поцеловались при луне, звездах и уличных фонарях. Его благодарность буквально затопила меня. Морской ветер разметал мои волосы. Я выпрямилась и тихо рассмеялась.

– Ты не поверишь, что со мной было.

Калеб как будто немного испугался и сильнее прижал меня к себе.

– Что ты имеешь в виду?

– Давай войдем в дом. Я покажу.

Мы вместе, рука в руке, вошли в двери. Кайл ходил по комнате, поджидая меня. Он улыбнулся во весь рот и, взяв другую мою руку, поцеловал.

– Я так рад, что ты в порядке!

– Кайл, нам нужно поговорить, – сообщил Калеб, освобождая мои пальцы из ладони кузена.

Кайл ощетинился, скрестив руки и поджав губы.

– Я это не из-за моих чувств к Мэгги, а из уважения к Провидице. Ты поэтому не можешь ревновать, успокойся.

– Я знаю почему, но Мэгги этого не хочет, – Калеб с улыбкой оглянулся на меня.

Давай. Поддай ему, как поддала мне.

Что я и сделала.

– Больше никаких поклонов, – решительно объявила я, глядя на Кайла, – никаких целований рук и телячьих взоров, будто я принцесса какая. Я просто Мэгги, и будь добр обращаться со мной по-прежнему, идет?

– Что? Что ты хочешь сказать? Ты Провидица?

– Да, я Провидица, и эта Провидица говорит, что общаться с ней нужно так же, как раньше. Я – та, которая видит суть вещей, но я все равно Мэгги, твой старый добрый друг. Обещаешь?

– А как же, конечно. – Кайл запустил руку себе в волосы. Затем посмотрел на Калеба: – А он не должен обещать? Ты хочешь, чтобы он ползал у тебя в ногах, а? – не удержался и съехидничал Кайл.

– Да, я тоже обещаю, – искренне произнес Калеб, приложив ладонь к моей щеке и улыбнувшись.

Я увидела, как передернуло Кайла, еще до того, как услышала его раздраженные мысли.

– Ну конечно, – он зло посмотрел на меня, потом на Калеба. – Ты не только запечатлеваешься, когда не запечатлевается никто другой, и крадешь девушку, которую я считал своей, но теперь еще и хочешь прибрать к рукам Провидицу! Вы с Провидицей родственные души! Что ты сделал, чтобы заслужить это?!

– Кайл, не нужно так, – заступилась я за Калеба, почувствовав, как испытанный им шок передался и мне. – Это вовсе не так замечательно, как кажется на первый взгляд.

– Говорит девица, которая знает все.

– Я не знаю все! Я знаю многое, чего не знала раньше, но не все. Например, я все еще не могу сказать, каково население Литвы, – я попыталась разрядить обстановку.

Кайл чуть заметно улыбнулся, и я уж подумала, что он успокоился, но не тут-то было.

– Прости, Мэгги. Просто мне надоело играть вторую скрипку.

С этими словами он вышел из комнаты. А я увидела картинки с Кайлом, сидящим на скамейке футбольной команды рядом с Чедом. Затем годами следующим повсюду за Калебом, но не добивающимся того, чего добивался кузен. А потом – я, всегда недосягаемая. Калеб хотел было побежать за братом, но я его остановила.

– Нужно, чтобы он поостыл, – объяснила я. Мне стало жаль Кайла, но у нас были проблемы и поважнее. Я почувствовала внезапную потребность поговорить с Питером. Повернулась к Калебу и добавила: – Кроме того, ты должен позвонить отцу.

– Я уже звонил. А тебе зачем?

– Мне нужно поговорить с ним.

– Он уже выехал, – сообщил Калеб, выключая телефон. – Он сел на первый же рейс из Теннесси, как только услышал, что ты… сбежала.

– Ладно, ничего. Чем быстрее он приедет сюда, тем лучше.

– А что случилось?

– Дело в том…

– Мэгги, – перекрыл наши голоса Биш, спускаясь по лестнице, – что происходит? Ты почему не ответила на мою эсэмэску и не сообщила, что у тебя все в порядке? – Он уничтожающе посмотрел на Калеба. – Ты же знал, что я волновался. Почему не пришел и не сказал, что она вернулась?

– Извини. Мы тут были немного заняты.

– Э, – возмутился Биш, – вы можете утаивать от меня свои детские шалости, но об этом должны были мне рассказать! – Он подошел и встал передо мной. – Значит, ты поругалась со своим приятелем и убежала. Так? Теперь ты такого рода девушка?

Я бросила взгляд на Калеба. Что сказать? Мне не хотелось, чтобы брат так обо мне думал.

– Ну, было. Но мы уже помирились, – тихо пробормотала я.

– О, – с сарказмом произнес Биш и всплеснул руками. – Я так рад, а то ужасно беспокоился об этом. – Он повернулся уходить. Я глянула на часы – почти четыре часа утра. – Пошел досыпать. Думаю увидеться с вами утром, если вы еще будете здесь. Кто знает, что еще Калебу взбредет в голову, – добавил он недовольным голосом.

Я почувствовала себя опустошенной, опечаленной и обессиленной. Я предпочла бы отправиться в постель с Калебом, хотя он думал совсем о другом. Ему не терпелось узнать, что я делала во время отсутствия и зачем мне понадобился Питер. Калеб тоже настроился на мою волну и тут же заволновался, почувствовав, что я сильно устала. И я не стала с ним спорить, когда он поднял меня на руки и отнес в нашу постель.

Мы лежали на софе, нам было тепло и удобно, и я решила рассказать ему о том, что произошло в кафе-мороженом. Мне не хотелось, чтобы между нами оставались какие-то тайны. Я раскрыла свои мысли и направила ему образы, прислонившись лбом к его лбу. У меня стало покалывать кожу, и, хотя я почти проваливалась в сон, мое тело знало, что делать. Теперь все было просто.

Калеб вздрогнул, как только мы подключились друг к другу. Он увидел, как я купила мороженое и села на лавочку среди камней. Затем парня, которому я показала видение о его матери и сообщила, где ее искать. Потом возник образ самого Калеба на пороге, разговаривающего с отцом и обратившегося ко мне. Затем я вернулась домой.

– Я знал, что ты была со мной на крыльце. Почувствовал тебя.

– Я помню. Прости.

– Хватит извинений, – Калеб поцеловал меня в шею. – Но ты не должна так поступать со мной, Мэгги. Я сходил с ума, беспокоясь о тебе.

– Да, я знаю. Мне очень совестно. И так болело здесь… – я прижала руку к сердцу, вспомнив, как тогда теснило в груди.

– Знаю. Я чувствовал тебя – и себя. Это было… пожалуйста, не делай так никогда, – умоляюще проговорил Калеб. – Ладно? Можешь захлопнуть дверь в ванную перед моим носом, если станет легче, но не убегай. Это очень больно.

Я повернулась к нему. Я знала, что ему так же больно, как и мне, но почти забыла, что он ощущает и всю мою боль. И почувствовала себя идиоткой вдвойне.

– Прости, я…

Мой нареченный прервал извинения поцелуем. Он надвинулся на меня, не прижимая, а лишь давая почувствовать свою тяжесть. Лаская меня, он пробежал пальцами по моим щекам и шее. Прижал нос к моему носу. – Как ты это чувствуешь? Наша первая настоящая ссора позади?

– До чего это неприятно.

– Да уж, – он рассмеялся. – Но теперь тебе лучше? Чувствуешь, что можешь противостоять мне? Не ощущаешь себя в ловушке у нашего запечатления?

– Я не противостояла тебе. Просто удрала.

– Да, но ты так поступила, зная, что именно этого мне меньше всего хотелось.

– Прости…

– Я не ругаю тебя, Мэгги, – улыбнулся Калеб. – Просто говорю, что так бывает проще, верно? Повздорить? Мне хочется, чтобы ты чувствовала себя свободной, а не обязанной угождать мне на каждом шагу из-за того, что в противном случае твое тело взбунтуется.

– Но я никогда не любила ссориться. Я хочу говорить. Мы должны все решать вместе, за беседой. Если бы ты сел в джип и смотался, я бы не была так обеспокоена. Я бы разозлилась. Извини.

– Ничего. Хотя было неприятно, но я ведь и гордился тобой.

– Что? Почему?

– А вот почему, – он еще раз потерся носом о мой нос и отодвинулся, чтобы видеть меня. – Тебе было больно, но ты не сдавалась. И боролась за то, что считала правильным. Я хочу, чтобы ты, Мэгги, слушала меня, но… Пойми правильно: мне хочется чувствовать тебя всю и не отключаться, но я не желаю тебя контролировать. Иногда кажется, будто контролирую, но на самом деле это запечатление.

– Нет, ты меня не контролируешь. Я тоже хочу слушать тебя, – заверила я, комкая край его рубашки. – Тогда я чувствую себя в безопасности. Давай просто забудем про сегодняшний вечер, будто его и не было. Я в безопасности, ты в безопасности. Ложимся спать, хорошо?

– Хорошо.

– Я люблю тебя, Калеб. Ты так добр ко мне.

– И я люблю тебя, – он поцеловал меня. – Ты для меня самое важное на свете, Провидица ты или нет. – Он зарылся лицом в мои волосы и прошептал: – Я люблю тебя так сильно, что делается больно.